Когда теряешь близкого человека, хочешь или нет, но ты обязан пройти через разные стадии депрессии. Мне сложно согласиться, что у всех они одни. Ведь боль, привязанность и степень уязвимости у каждого разная…
Шок, неверие, попытка отречься от проблемы, принятие – я прошла все это всего за сутки. Но лишь очнувшись от обморока, вдруг смогла смотреть на ситуацию здраво. Дмитрия Валевски больше нет. И единственное, что я могла для него сделать – помочь отойти в другой мир правильно, с достойным величием и уважением.
Я долго лежала с закрытыми глазами, делая вид, что сплю. Около меня крутились доктор, Мали и Пол. Нужно было подняться, обозначить свое самочувствие, но я не могла: не было ни сил, ни желания. Полная, всепоглощающая апатия. Хотелось провалиться сквозь землю, утонуть в воспоминаниях, повязнуть в прошлом.
– Это просто стресс. Я уже взял кровь на анализ и провел необходимый осмотр, но уверяю вас, господин Морган, с ней все в порядке. Дайте организму время прийти в норму. Если до вечера она не очнется, тогда, конечно, придется перевозить ее в больницу. А пока – покой и уют! – услышала краем уха слова пожилого мужчины и снова выпала из реальности.
– Куколка… – уже до боли знакомая ладонь легка мне на руку и провела дорожку до самой щеки, оставляя за собой покалывание и мурашки. Теплое дыхание внезапно оказалось у меня на губах, и после легкого, почти не ощутимого поцелуя, я получила почти невероятное признание: – Черт, Настя… Хватит… Я… Я так больше не могу! Обещаю, теперь все будет по-другому. Просто открой глаза.
– Терять близких тяжело, девочка… – затем была Мали, которая наклонилась почти к самому уху. – Но ты не должна уходить за ним. Тут ведь есть господин Морган. Ты ему нужна, дорогая… Больше, чем даже можешь представить.
– …Нет, – разговаривал с кем-то по телефону Морган спустя неопределенное количество времени. – Организацией похорон занимаюсь я. Так что для уточнения всех деталей звоните на этот номер.
Открыв глаза после этой фразы, как по щелчку пальцев, вдруг поняла – вот он, мой способ хоть немного стать ближе к папе. Пусть после смерти, но как часто я делала что-то для него? Завтраки… Но это было давно и неправда.
– Настя? – Морган оказался рядом за долю секунды. Его обеспокоенное лицо нависло надо мной, пока руки провели дорожку по мокрому лбу, оставаясь на волосах. – Как ты себя чувствуешь? Головокружение, тошнота, слабость?..
Промогравшись и избавившись от черных кругов перед глазами, я прочистила горло и попыталась улыбнуться.
– Все нормально.
Сейчас, как никогда, было видно, что Морган – единственная веточка, за которую можно зацепиться при падении со скалы. Когда не было ни сил, ни желания сопротивляться, мне хотелось поскорее прояснить главное:
– Я хочу сама заниматься церемонией прощания с отцом. Позволь мне, прошу…
Пол странно сощурился и, словно не веря в то, что говорит, уточнил:
– Настя, ты все это время не спала?.. Слышала, значит. Хотя, какая уже разница, правда? Главное, что проснулась… – облизав сухие губы и едва уловимо пожав плечами, я не стала объяснять, что просто пыталась собрать весь свой прежний мир по осколкам. – Основной работой занимается специальное агентство, а я лишь отдаю команды и консультирую их касательно мелочей. Ты слишком слаба для таких вещей.
Резко подскочив на месте, чтобы доказать мужчине обратное, ощутила безумное головокружение. Пришлось ухватиться за его руку и молить Бога, чтобы, кроме бледной кожи и потерянного взгляда, он ничего не заметил. А легкое прикосновение можно было приурочить к кое-чему другому:
– Он мой отец, Пол. Я хочу сделать все сама… – на глазах появились слезы, делая это уже некой постыдной привычкой – показывать свои чувства всем вокруг. Рука мужчина внезапно коснулась моей щеки, и я поняла главное – контакт налажен. – Ты ведь не знаешь его вкусов… Мне бы хотелось оформить все согласно его желаниям. К тому же оплатить все должна я сама! Отец ведь оставил мне наследство? Он как-то говорил, что завел отдельный счет на свои похороны… Уверяю, моих сил более чем достаточно. Я отдохнула сверх меры.
После вопроса о наследстве Моргана словно парализовало, и я очень четко увидела его перевоплощение из обычного обеспокоенного мужчины в холодного чужака. Тогда мне казалось, что дело в том, что я задела его чувства добытчика и лидера, предложив свои деньги. Ведь он тут же перевел тему, не давая задуматься о реальной причине смены его настроения:
– Да… У Дмитрия, действительно, есть этот счет. Там довольно-таки внушительная сумма, так что, если ты хочешь, можешь заниматься всем сама, – после последней фразы я позволила себе робкую улыбку, как благодарность за такие уступки. Стоило только открыть рот, чтобы отблагодарить мужчину, как он выставил вперед указательный палец и настороженно добавил: – В телефонном режиме! Если нужно будет что-то посмотреть лично, мой ноутбук в твоем полном распоряжении.
И Морган сдержал свое слово, как и всегда. Мне принесли ноутбук, а также телефон. Странно это говорить, но за подготовкой завтрашнего мероприятия я просидела остаток дня, ощущая себя с каждой минутой все лучше и лучше. Казалось, что указывая кому-то на любимый цвет отца, его излюбленную еду и выпивку, мы, наконец, достигли некоего взаимопонимания и примирились.
И лишь одно не укладывалось в голове: его больше нет.
Пол заходил в комнату чаще, чем я была готова. После совместной ночи мне было немного неловко находиться рядом, ведь были сказаны вещи, на которые нельзя просто закрыть глаза. К тому же, если раньше я могла скрывать тот факт, что мне больше не противны его прикосновения, теперь это едва ли не было выведено на лбу черным маркером.
Кое-как безумный день подошел к концу. Ко мне постоянно приходила Мали, заставляя вспоминать о кольце и думать, стоит ли подставлять девушку перед Морганом и рассказывать мужчине о пропаже? В конечном счете решила пока попридержать эту информацию и присмотреться к женщине.
День похорон наступил внезапно. Словно вспышка молнии или удар ядерной ракеты! Я открыла глаза в постели с бешеным сердцебиением, понимая: сегодня мое безумие либо возрастет во стократ, либо уйдет под землю. Когда Пол вошел в комнату, чтобы разбудить меня, я уже была собрана и надевала серьги, который отец подарил мне на восемнадцатилетие. Черные бриллианты в белом золоте. Самое то под черное платье, подаренное Морганом совсем недавно.
Мужчина подошел ко мне со спины, окидывая внимательным взглядом с ног до головы. Его неодобрительный взгляд упал на мою обувь, и я уже тогда знала, что в машине меня будет ждать другая, на плоской подошве. Затем было платье и легкий кивок одобрения. После чего повышенного внимания удостоились волосы и глаза с едва заметным макияжем. Боясь, что снова разрыдаюсь, не стала так рисковать…
– Ты справишься, – наконец сказал он, глядя прямо в мою душу и словно читая мысли. Жаль, что я не могла воспользоваться такой функцией… Руки мужчины легли на мою талию, заставляя буквально упасть на его черную рубашку. Губами Морган зарылся в чувствительное место за ушком и продвигая ладони все выше по фигуре, тихо прошептал: – И ты прекрасно выглядишь. Можешь не волноваться на этот счет…
В тот момент я растерялась, совершенно не понимая, как реагировать на такую фамильярность мужчины. Мы не были парой, ведь даже речи о симпатии со стороны Моргана не шло. А также сложно назвать такую нежность отношением покупателя к своей игрушке. Казалось, сделай он сейчас что-то неправильно, и чаша весов просто перевернется, но Моргану прекрасно удавалось ходить по краю…
Только я так не умела! Сделав шаг назад и пряча румянец за длинными кудрявыми волосами, решила соврать:
– Это не важно. Я не переживала о внешнем виде.
Отцу всегда было важно, как я выгляжу перед его друзьями. Держу ли спину, позволяю ли себе расслабляться и аккуратно ли выгляжу. Надеюсь, сегодня он увидит – все было не так безнадежно. Я была не самым худшим его творением…
– Нам пора, Пол, – справившись в волнением, подняла глаза на мужчину и столкнулась с ним взглядом. То, что я увидела там, дало мне сил на весь день. Поддержка, сочувствие, понимание и сострадание. Пожалуй, получить нечто подобное от такого, как Пол Морган, ценнее, чем все украшения в мире.
– Ты права. – наконец, сказал он, и не успела я пикнуть, как Пол подхватил меня на руки. Мне хотелось возмутиться, но Морган тут же перебил, не давая вставить и слова: – Сперва по плану прощание с Дмитрием в главном зале морга. После похоронная процессия. Вроде все… Хотя может будут еще какие-то мероприятия. Служба по организации «жаловалось», что ты проконтролировала даже расстановку закусок не столе.
– Все, больше мероприятий не будет. Первый пункт плана займет большую часть дня… – на автомате ответила, хотя мужчина наверняка был осведомлен о моем распорядке так же, как и служба организации.
Двери черного джипа уже были для меня открыты, и Пол усадил меня в кресло, когда я все же осмелилась спросить:
– Это было обязательно? Я бы прекрасно дошла на своих двоих. Ведь обморок был вчера и… Что за… – лишь мельком заметив милые черные балетки на полу, упустила момент, когда Морган присел на корточки и пальцем стянул с меня туфли. Пока я моргала и ловила кислород ртом, он всунул мои ноги в предложенную обувь и встал. Затем обошел машину и сел рядом. Самое ужасное, я прекрасно видела, что ему физически тяжело давалось такое плотное прикосновение. И этот факт дал мне пищу для размышлений до самого зала ритуальных услуг.
Естественно, мы приехали первыми. Если не считать отца, который лежал в самом конце зала. «Венеция» была элитным местом для прощания с усопшими. Туда не могла просочиться пресса, и люди горевали, не боясь осуждения.
Только сейчас, стоя в темном зале и видя перед собой гроб из красного дерева, испытала страшный испуг. Страх пригвоздил меня к месту, не давая сделать и шагу вперед и попрощаться первой. Я вдруг поняла, что не готова…
У нас могли быть непростые отношения с папой. Мы могли не разговаривать по несколько месяцев и столько же не видеться, но я и представить не могла, как сильно может поразить его вид в гробу. Даже если не подходить близко, бросалась в глаза неестественная бледность кожи, руки, сложенные на груди и костюм… Эту марку он носил только на самые торжественные события. Отец любил и уважал ее. Теперь же казалось жеманностью выбрать именно ее.
– Настя, подойдем ближе? – Морган взял меня под руку и подтолкнул в сторону гроба. Но я не двинулась и слишком поспешно скинула руку, привлекая к себе повышенное внимание мужчины. Пол посмотрел на мое лицо и недовольно насупился: – Может, мы просто…
Я не смогла дослушать его слова, мощный приступ тошноты заставил сломя голову бежать в туалет. Именно там я просидела добрых минут 20, опорожняя желудок и ожидая, когда покраснения под глазами пройдут. Пол приходил, но я уверяла его в том, что мне лишь нужно немного времени свыкнуться с обстановкой.
Наконец, собрав волю в кулак и выйдя в зал, гордо подняла подбородок, окинув взглядом мир людей, которые не достойны быть рядом с отцом в такой момент. Тем не менее он бы позвал их, я знала это и не могла противостоять его воле…
Морган стоял на входе и приветствовал гостей. Испытав дикий стыд, что скинула на него весь груз ответственности, поспешила к мужчине, но вдруг чья-то рука вцепилась в мой локоть. Хорошо, что на мне были балетки, а не шпильки, ведь в последнем случае я бы наверняка упала и сломала себе нос.
– Соболезную… – пропел нежный голосочек афроамериканки.
Саманта стояла у пустого столика, рассчитанного на ее родителей, компаньонов отца. И, судя по блеску в ее темных глаза, девушка не могла нарадоваться моему испугу и затравленному виду.
– Не ожидала? Вот видишь, что бывает, когда единственный человек, авторитет которого что-то значит в обществе, покидает тебя? Теперь ты никто, и все наказания в отношении нас сняли. Какой смысл? Папы-то нет, а значит, бисер метать не перед кем… – выдохнув речь на одном дыхании, девушка немного задумалась, не забыла ли чего из заготовленного. Но затем, кивнув своим мыслям, довольно посмотрела на меня. Только вот стоило открыть рот, как Саманта засмотрелась куда-то мне за спину и совсем радостно пропела: – О! Смотри-ка, не одна я пришла поддержать подругу в тяжелый час.
Проследив за взглядом девушки, заметила, как Морган под руку ведет куда-то… Маришу Рей. Что-то внутри упало и разбилось вдребезги… Насупившись, никак не могла вспомнить момент, когда утверждала девушку в списках приглашенных семей. Наверняка, ее пригласил Пол. Но зачем? Мне было не понять… Да и хотела ли я?
Проследив, как мужчина увел куда-то под руку бывшую любовницу в черном платье "для панели", вдруг наткнулась взглядом на Анну. Рядом с ней стояла Карина, со скучающим видом разглядывающая окружение. Но меня привлек не сколько ее отчужденный вид или показательные слезы недомачехи, а кольцо на пальце ее дочери. То самое… Матери.
Видимо, взгляд мой был слишком пронзительный и пропитанный ядом, ведь «сестричка» обернулась и подарила робкую улыбку. Но, заметив мое раздражение, тут же шепнула что-то «мачехе» и, получив ее кивок, направилась ко мне.
– Настя, боже… Мне так жаль! Я хотела лично принести тебе свои… – начала было она, но я прервала поток ее бессвязной речи, крепко схватив за палец, на котором красовался розовый камень. Да, точно! Та же оправа, рисунок, гравировка… – Да что ты делаешь? Хватит крутить мою руку, Настя? Я понимаю, у тебя стресс и нервы ни к черту, но это какой-то бред! Эй, верни кольцо!
Отмахнувшись от ее слов, я поймала взгляд подруги и отчеканила по слогам:
– Где. Ты. Его. Взяла?!