Я стояла около высокого голубого многоэтажного здания, которое всего несколько дней назад можно было смело назвать моим домом. Через плечо висела сумка с вещами, натирая свежую рану от вчерашних манипуляций Роберта каждым движением. На улице было слишком жарко, несмотря на густой утренний туман, пробирающийся, как юркий питон, сквозь широкие дома новостроек.
Время шло неумолимо быстро и я не заметила, как простояла около дома больше двадцати минут, не решаясь войти. Было страшно, больно, стыдно… Меня выкинули, как ненужную вещь на улицу, не удостоив даже элементарной фразы «прощай». Видимо, я была недостойна разговора с ним… Мне не дали шанса попрощаться, собрать вещи домой самостоятельно и не позволили задержаться во владениях Роберта дольше, чем нужно или он бы хотел…
Не знаю, во сколько меня разбудила Клавдия, но в семь утра я уже стояла около подъезда, едва сдерживая слезы. Мне была не понятна логика Роберта: сначала объявить на весь мир, что я его невеста, а потом выкинуть вон… Чего он хотел добиться этим отчаянным шагом? Влюбить меня в себя? Чтобы в последствии сделать еще больнее? И сколько бы я не пыталась решить эту головоломку, у меня ничего не получалось… Одно было безоговорочно ясно — дверь в дом Роберта для меня теперь навсегда закрыта, так как прошел мой срок и… Клавдия проиграла спор.
Кроме всего прочего я еще очень переживала насчет соседок по квартире и их реакции на мое внезапное появление. Страшно даже представить, какой допрос они мне устроят после такого неожиданного исчезновения пай-девочки и отключения телефона. А еще статья в газете, где я — невеста молодого миллиардера… И если хоть на секундочку представить, что девочки читали ее… Черт, нужно тогда сразу валить из города, а лучше из страны. Меньше всего на свете мне хотелось рассказывать кому-то о моих отношениях с Робертом, а особенно о том, как он вышвырнул меня на улицу… В этот момент я по-настоящему была рада отсутствию родителей, так как вряд ли кто-то из людей захотел бы иметь такую неудачную дочь, как я.
— Я этого не переживу… — пробухтела я себе под нос, но все же шагнула в темный подъезд, надеясь всем сердцем, что отделаюсь от девочек той легендой, что успела придумать в машине охранника Роберта, когда он подвозил меня к дому. — Но должна.
Ключ от квартиры все еще лежал в мой простенькой сумке и я тихо вставила его в замочную скважину, стараясь не проронить ни звука, что было априори невозможно.
Что и следовало ожидать, когда через десять минут моих тщетных попыток не привлечь к себе внимания я таки вошла в квартиру, трое девушек уже встречали меня с воинственными лицами и сцепленными на груди руками. Они надвигались на меня медленно и беспощадно и в какой-то момент показалось, что те могут убить меня, а за их спинами спрятаны вилы и лопаты.
— Я все объясню… — выдохнула я и прижалась спиной к холодной металлической двери, издав нервный смешок, и потупилась от убийственного взгляда Тани, который требовал крови здесь и сейчас. — Я провела эти дни с мужчиной… И думаю, что…
— Молчи, ты — сучка! — палец Тани ткнул меня в грудь, а затем она продолжила не менее грозно: — Ты просто пропала! Отключила телефон! И сбежала с парнем в отпуск?!
— Ты нас вообще за людей не считаешь? — более миролюбиво спросила Вероника и устало потерла висок. — Надеюсь, твоя история стоит тех нервов, что мы потратили на тебя.
— Я лично постарела на десять лет за эти несколько дней! — Таня снова повторила свою манипуляцию с пальцем, а затем немного растерялась, словно только сейчас услышала мои слова и наигранно равнодушно спросила: — Что за мужчина?
Я обвела взглядом троих девушек, среди которых самой спокойно была Фаина, и бросила на нее умоляющий взгляд, но она только прищурила свои красивые глаза, давая понять, что помощи от нее лучше не ждать. Посему я тяжело выдохнула и сбросив сумку на пол миролюбиво прошептала:
— Может вы впустите меня в квартиру, а потом мы поговорим? — девушки не шелохнулись, а я снова устало откинулась на дверь и принялась рассказывать историю, которую приготовила заранее: — Это была любовь с первого взгляда, вы должны меня понять! Вы же тогда были все в разъездах, а у меня было назначено собеседование в одной компании… Так вот меня на работу не взяли из-за отсутствия опыта, но на выходе я встретила симпатичного курьера… Мы разговорились и он пригласил меня на дачу на несколько дней. Он был таким милым и я решила рискнуть.
— А теперь быстро отвечай на мои вопросы, не задумываясь! — сверкнула на меня глазами Таня и быстро спросила: — Имя курьера? — я быстро выпалила первое имя, что пришло в голову, заранее зная, что она устроит мне подобный опрос. Слава богу, на память я не жаловалась. Дальше вопросы посыпались рекой: — Фамилия? Место работы? Где учился? Цвет глаз? Адрес дачи? Марка машины?..
Когда фантазия у девушки закончилась, она заставила меня повторить всю выданную ей порционно информацию разом и только после этого вопросительно посмотрела на подруг:
— Вы верите ей? Что-то во всей этой ситуации не так… Совершенно не представляю, как наша Полина могла поехать на дачу с малознакомым человеком! Она ведь даже с нами ни разу в клуб не ходила, потому что «там полно подозрительных личностей»! — на последних словах она попыталась спародировать мой голос, чем вызвала мою усмешку. Девушка тут же перевела на меня менее злобный взгляд и раздраженно сказала: — Ты вообще знаешь, что мы вернулись в Москву, только потому что ТЫ пропала, прервав свой отдых? Фаина ходила писать заявление о пропаже человека в полицию, но его не приняли. Я даже папу просила посодействовать в поиске и знаешь, что он сказал? «Она, видимо, влипла в крупную неприятность, так как за ней стоят серьезные и уважаемые люди. Пока они им это выгодно, Полину никто не найдет». Как это понимать?
Моя история о внезапной влюбленности в курьера медленно терпела крах, но радовало одно — девочки не читают газеты и не знают о Роберте. Надолго ли? Тем не менее, это не отменяло пронзительного взгляда Тани, который давил на меня сильной энергетикой своей хозяйки. И когда я всерьез начала подумывать, о том, что бы признаться во всем, голос подала Фаина:
— Да, ладно… Хватит с нее наездов. Пойдемте чай пить, а Полина нам свои историю дорассказывает.
— Ну уж нет! — не унималась Таня и снова повторила свой вопрос с большим нетерпением: — Как это понимать, Полина? Что за супер-пупер курьер такой, со связями обширнее, чем у моего отца — депутата госдумы?!
— Таня, отцепись! — поддержала Фаину Вероника, чем заслужила злобный взгляд Тани. — Наша тихоня наконец влюбилась! И, судя по блеску в глазах, уже успела переспать с этим счастливцем… Ты хочешь похвастаться отцом или порадоваться за подругу? В конце концов, она взрослая девочка и сама знает, когда и с кем ей пропадать.
Глаза Тани потухли и она, жалобно глядя на меня, ответила Веронике:
— Я очень переживаю за нее… И не хочу, чтобы она натворила глупостей… — затем, смахнув скупую слезу и откинув капну волос назад, девушка спросила уже у меня более грозно: — Ты обещаешь рассказать все-все, если мы пустим тебя внутрь?
На секунду я задумалась, а смогу ли я врать своим лучшим подругам и, по совместительству, соседкам? Смогу ли я затянуть себя еще глубже в черную воронку под названием «сокрытие правды»? Как долго мне удастся скрывать то, что теперь у всех на виду?
Но я слишком соскучилась по девичьим разговорам, человеческим проблемам и беззаботной жизни, чтобы наконец уверенно соврать, поставив на этом крест, на своей «белой» репутации:
— Да.
Девочки затянули меня внутрь и устроили самый настоящий допрос. Всем хотелось знать, что же за курьер такой, способный покорить меня, не имевшую ни одного парня ранее, и сразу довести дело до постели? Моя история была простой и от этого не менее правдоподобной: блондин-курьер (при описании внешности я использовала образ Артема из «РемНуара») поразил меня своей коммуникабельностью, эрудированностью и начитанностью… После случайного знакомства мы долго просидели в кафе и, не желая расставаться, поехали с ним за город, где я добровольно потеряла девственность в атмосфере внезапно вспыхнувших любви и согласия. В моем рассказе все было красиво: струнная музыка, лившаяся из динамиком дома Павла (так я назвала своего горе-любовника), электрокамин, который не грел, но создавал уют, и мы — сплетенные воедино на белом пушистом ковре на полу, около красного дивана, до которого мы не успели дойти в порыве страсти… Все было романтично, красиво и, главное, совершенно не соответствовало правде.
— А когда ты нас с ним познакомишь?! — вмиг отреагировала Таня, которая, несмотря на закон «после шести ни-ни» наминала печенье одно за одним. — Он мне уже нравится…
Ответ на этот вопрос был у меня тоже: Павел был вынужден уехать к матери в Тамбов и приедет через месяц. А там уже начнутся телефонные ссоры и скорый разрыв. Все вроде как ладно да складно, но…
— Я знаю! — не успела я открыть рот, как между девушками начались настоящие баталии, где и когда я должна познакомить их с Павлом.
— Через два дня бауманка устраивает благотворительный вечер в загородном кафе «Водоворот». Там соберутся все сливки общества, готовые пожертвовать свои деньги голодающим детям, амурским тиграм и другим вымирающим животным. Отец дал мне два пригласительных, я планировала взять с собой какого-то парня, но раз ТАКОЕ дело, я готова пойти на уступки! — сообщила довольная Вероника.
— Отлично! — Таня аж подскочила на стуле и поперхнулась печеньем. Решив, что это отличный момент, чтобы поставить жирную точку в этой истории, я открыла рот, но Таня прихлопнула его рукой и извлекла из себя «гениальную» мысль: — У меня тоже есть два билета, а это значит, что мы вчетвером проходим. Как быть с Павлом?
— Вообще-то он не… — попыталась вставить свои пять копеек я, но была беспардонно проигнорирована.
— Черт, я вспомнила! — закричала Вероника, перепугав меня до полусмерти. — Мой папа соучредитель одного из многочисленных фондов этого благотворительного вечера и он говорил, что победителям бауманских олимпиад этого года будет подарен входной билет. Фаина, разве ты не победила в олимпиаде по английскому языку? Тебе тоже должен был прийти билет…
Все разом перевели взгляд на задумчивую девушку, которая почему-то извиняющеся смотрела на меня долгие секунды, прежде чем произнести:
— Да, у меня есть этот билет…
— Отлично! — хлопнув в ладоши, заключила Таня и, подмигнув мне, сказала: — Теперь главный вопрос — в чем пойдет наша мышка?
Начались головокружительные дебаты, которые заставили меня развеселиться и забыть о Роберте и тех ужасных днях, поведенных рядом с ним и перевернувших мою обычную жизнь в верх дном. Теперь мне казалось реальной возможность забыть Шаворского навсегда и больше никогда не вспоминать. И я не собиралась отказываться от моего лекарства, а именно — подруг, посредством отъезда Павла. Мне ХОТЕЛОСЬ пойти с ними на этот благотворительный вечер, ХОТЕЛОСЬ начать жить, а не существовать и выдуманный парень не станет мне преградой. Придется найти за это время какого-то мужчину на роль моей «любви всей жизни». Разве это большая цена за мир в «семье» моей квартиры?
— Значит, решено! Мы сбрасывается с Вероникой и покупаем тебе то красное платье в пол от «Gucci». Туфли я могу сама тебе одолжить, а сумочку… Вероника, как думаешь, твой черный клатч «PRADA» подойдет к тому платью, что мы смотрела вчера вечером в «СкайСити»? — подвела итоги трех часовой беседы Таня, не обращая никакого внимания на мои протесты и красные, как флаг Китая, щеки. — Отлично! Значит, «невеста» готова! Звони «жениху» и приглашай! Ух, я уже мечтаю услышать его голос…
Все выжидающе уставились на меня, а я… растерялась, с горечью понимая, что такого развития события я предусмотреть не успела. Слава богу, в дверь позвонили и я, облегченно выдохнув, побежала открывать, взяв тайм-аут на размышления.
Будучи взвинченной и взбудораженной, я открыла двери не задумываясь и буквально напоролась на высокого коренастого мужчину лет пятидесяти или даже моложе. У него был красивый волевой подбородок, высокие скулы и короткие каштановые волосы. Тело было слишком накаченным для такого позднего возраста, а одежда простая и, похоже, куплена в секонд-хенде.
Он долго всматривался в мое лицо, словно ища там что-то очень важное для себя, а я все ждала, когда же он скажет хоть слово, но первой не выдержала и прервала затянувшееся молчание:
— Я могу Вам чем-то помочь?
— Да… — хрипло ответил он и, робко отведя в сторону взгляд, протянул мне газету со словами: — Меня зовут Роман Усачев и я — твой отец, Полина.
Нахмурив брови я опустила глаза на газету, которую видела вчера на коленях у Роберта, где красовалась моя с ним фотография, сделанная папарацци, и непонимающе подняла взгляд на мужчину.
— Мышка — фамилия твоей покойной матери… Я долго искал тебя и благодаря статье нашел… Ты рада, девочка? — его неуверенный голос дрожал после каждого слова и он то и дело откашливался, отводил взгляд и теребил края легкого летнего джемпера. Наконец, набрав полные легкие воздуха, он выпалил на одном дыхании, словно это было что-то важное, но и непреодолимо сложное для него: — Впустишь меня внутрь? Я попытаюсь тебе все объяснить…
— Ну, я слушаю Вас, Роман Усачев! — жестко сказала я, сидя на лавочке около подъезда и холодно всматриваясь в глаза незнакомого мужчины. — Вы решили, что я Ваша дочь до или после того, как прочли в желтой прессе, что я — невеста миллиардера?
Рассказал бы кто-то, что печальная история с Робертом поможет мне найти «семью», я бы рассмеялась ему в лицо… Раньше я не верила рассказам о том, как у внезапно разбогатевших людей появляются сотни родственников, но теперь я, кажется, подхожу для передачи «Пусть говорят» на все сто! Причем на три выпуска, как минимум…
Когда я наконец осознала, что «отец» не пытается меня разыграть, то выпихнула его на лестничную площадку к самому лифту. Захлопнув двери, я схватила мужчину за рукав кофты и потащила вниз, пока мои подруги не очухались и не вздумали меня останавливать. Глупо было, провернув такую авантюру с Пашей, спалиться на элементарном лже-папе.
— И вообще, допустим Вы увидели меня на фото в газете, но как Вам удалось найти мой адрес?! Мне уже пора вызывать полицию? — нервно протараторила я, понимая, что, если человек в такой бедной одежде не поленился и нашел меня, то сколько еще таких «родственников» меня ожидает в ближайшее время? Кажется, даже из далека Роберту удается разрушать мою жизнь!
Роман сунул руку в карман и достал старый пыльный платок, в котором могла поместиться либо фотография, либо записка. Шершавые руки разнорабочего протянули мне ее и из вежливости я таки развернула таинственную вещицу.
Там и вправду находилось фото. Края бумаги выцвели и обветшали, а сама она была желтая и очень помятая, словно кто-то не раз комкал ее в руках. В центре снимка находился счастливый коренастый молодой, я бы даже сказала юный, мужчина, а рядом с ним сидела темноволосая красавица и весело улыбалась младенцу на руках. Мой пульс ускорился, а дыхание остановилось, когда я поняла, что ее черты лица… идентичны моим.
— Да-да, мать точная копия тебя! Поэтому я и узнал тебя в газете… Потом забил твои имя и фамилию в поиск в интернете и получил адрес фактического места проживания. В наше время это не проблема, — рассказывал мне он, пока я неотрывно смотрела на фото, пытаясь включить мозги и понять, как действовать в такой ситуации. Можно ли ему верить? Может это фотошоп? Я это обязательно выясню… — Так вот, что я хочу сказать… Тебе есть за что на нас злиться, но я хочу сказать, что мне не нужны деньги, мне нужна моя дочь, — затем он засунул руку в другой карман и достал оттуда сложенный втрое лист А4. — Вот, возьми… Я знал, что ты будешь слушать меня и не верить, поэтому написал свой домашний и сотовый номер для тебя. О, там еще адрес мой! Можешь прийти в гости, но с восьми утра до шести вечера я на работе в шахте…
С трудом я оторвала задумчивый взгляд от фото, которое гипнотизировало меня своей нереальностью… Точнее, оно просто не могло существовать! Мне всю жизнь повторяли, что у меня нет родителей, ПРОСТО НЕТ, но… мужчина на фото очень напоминал сидящего рядом со мной Романа… И что это значит?.. Нет! Не может быть.
— Вы уходите? — растерянно спросила я мужчину, уже поднявшегося с лавки и пытливо разглядывающего меня. — Вы рассказали мне такое и сейчас… просто уйдете? В какие игры Вы играете?! Еще раз повторяю, я — не невеста Роберта Шаворского и не могу помочь Вам исправить материальное положение…
— Хорошо… — равнодушно сказал он и пожал плечами, отчаянно делая вид, что мои слова его не задели, а затем, сбросив с себя неловкость, весело сказал: — В любом случае, рад был повидать тебя, дочка! И даже, если ты не позвонишь или не придешь, номер и адрес я менять не собираюсь, так что жду тебя… Хоть сегодня, может завтра… или даже через пару лет.
Его внимательные глаза изучающе прошлись по всему моему телу и задержались на лице с некой тоской во взгляде, словно он прощался, после чего Роман просто развернулся и ушел. А я так и глядела ему в след, сжимая в руках фотографию, претендующую на громкие слова «перевернувшая всю мою жизнь».
Естественно, я не собиралась верить на слово незнакомому человеку и все еще оставалась при своем мнении. Так что, вернувшись домой, я бросила фото и листик с номером телефона в трюмо в зале и посмотрела на все еще болтающих о платье подругах.
— Ну, чего? Кто там?! — отреагировала на мое появления Таня, давая понять что мое исчезновение из квартиры никто не заметил, и тут же насупилась, прочитав что-то не понравившееся ей на моем лице. — Мышка, что с тобой?.. Кто к нам приходил?
— Приходил какой-то мужик и сказал, что он — мой отец… — честно призналась я и плюхнулась на диван, принявшись массировать лоб, чтобы внезапная мигрень поскорее прошла. — У него нет никаких веских доводов так считать. Я ему не верю, но…
— …Он посеял внутри тебя сомнение… — закончила за меня фразу ошеломленная подруга. — Он дал тебе что-то, что могло бы тебя убедить в достоверности его слов: свидетельство о рождении, детские игрушки, старые фото?..
— Последнее, — растерянно пробормотала я и тут же добавила, зная, что Таня, как всегда предложит свою помощь: — Нет, проверять его не нужно. Я не хочу больше связываться с этим человеком.
Как ни странно, мои разговорчивые подруги молчали, не шевелились и, по ощущениям, не дышали. Это была так удивительно, что я с интересом открыла глаза и посмотрела на них, увидев с какой жалостью девушки смотря на меня.
— Этот человек не мой отец, ясно?! — слишком эмоционально воскликнула я, сама не понимая причину моей бурной реакции, и с ужасом заметила, что их глаза стали еще печальнее. — И родители — не больная тема для меня! Их нет и мне от этого ни жарко, ни холодно… Боже, не смотрите на меня так!
Не говоря больше ни слова, я побежала в свою комнату и шумно захлопнула двери, заставляя те жалобно затрещать, отгораживаясь не только от подруг, но и от всех странных мыслей, возникших в голове касательно лже-отца. Этот человек обманщик и охотник за деньгами — точка. Другого варианта просто не может быть.
Не раздеваясь я упала на кровать и тут же замерла. Было чувство слово, что я по неосторожности попала в логово змей и теперь не знала, как выбраться оттуда, не привлекая к себе повышенного внимания. Но реально ли это сделать? Ведь на этой кровати я потеряла девственность всего несколько дней назад!
— Такое ощущение, что прошло уже десять лет… — усмехнулась я и, набрав полные легкие воздуха, медленно перевернулась на живот, посмотрела на обычное белое одеяло, которое всего минуту назад заставило волосы на моей голове встать дыбом от неприкрытого ужаса. — И ничего в нем особенного нет… Кровать как кровать…
В голове тут же всплыли манипуляции Роберта с моим телом и, несмотря на все презрение и обиду, испытываемые мною по отношению к нему, соски превратились в мелкие горошины, клитор болезненно пульсировал, а внизу живота появилось приятное томление. Словно мое тело было рубильником, который при команде «Роберт» включался и воспламенял все вокруг…
Не понимая, что делаю и думая одним моментом, я снова откинулась на спинку кровати и закрыла глаза. Странно, но в памяти всплывали только приятные картинки нашего с Робертом времяпровождения… Может, потому что он мой первый половой партнер? А может и потому, что я больше никогда не увижу его и сознание решило вычеркнуть из память все ужасы, чтобы сердце не обливалось кровью и душа могла залечить многочисленные раны, продолжив жить как раньше?..
Я вспомнила его властные руки на своей талии, когда он насаживал меня на свой член… Вспыхнувший внутри меня огонек напомнил об этом моменте не менее красочно, чем воспоминания… Я провела рукой по своей груди, задевая чувствительные соски, и закусила губу, дабы стон не вырвался, затем переместилась вниз по талии и изучающе прошлась по внутренней стороне бедра, едва касаясь своего секретного места.
Каким бы ничтожеством не был Роберт, но он умер трахать девушек до потери сознания. И, если разум противился ему, то тело жаждало его рук каждую минуту… Но сейчас их не было рядом, были только мои, менее умелые, но более тонкие и внимательные… И они уверенно приподняли голубое платье, надетое мною еще утром в доме Роберта, оттянули в бок трусики, позволяя моим пальцам почувствовать насколько я мокрая, слегка проникнуть внутрь себя, заставив тело затрепетать, ожидая получить ту разрядку, которой мне так не хватало…
«Ты будешь течь, как сука!» — всплыли в голове холодные и бесчувственные слова Шаворского, только вот почему-то от них клитор болезненно завибрировал, заставляя надавить на него и выжать из себя приглушенный стон, чтобы девочки в зале не услышали.
Затем я вспомнила его массаж… Умелые мужские руки знали, что нужно делать на моих чувствительных ягодицах, и я вновь попытались воссоздать ситуацию правой рукой, пока левой выводила аккуратные узоры на клиторе…
Я часто мастурбировала таким образом раньше, но в этот раз все было по-другому… Мне было мало этого, я хотела почувствовать член внутри себя, и все внутри ныло, умоляя заполнить пустоту, но, даже будучи на грани оргазма, отбросила эту мысль, заставляя себя сосредоточиться на пульсирующей горошине между ног, круговых, выверенных движениях и… Роберте, так отчаянно насаживающем меня на свой член в машине, придерживающим за талию и бормочущим всякие пошлости на ухо… «Да, мышка… Только Я могу трахать тебя… Везде… Всегда…» Черт, как же мне хотелось его здесь и сейчас…
Выгнув спину, я раздвинула ноги еще шире, позволяя себе окунуться в чарующий мир оргазма с головой и жалобно простонать в кулак, так как этого мне все равно было мало…
После такой желанной разрядкой, с помощью которой я откинула мысли о внезапно возникшем в моей жизни родственнике, я снова впала в отчаянье. Ведь я снова, как какая-то наивная школьница, позволила Роберту проникнуть в мои мысли, так как они были неразрывно связаны с моим телом.
— Кажется, у тебя Стокгольмский синдром… — пробурчала я себе под нос и, одернув платье вниз, закрыла лицо руками, не представляя, как можно так сильно ненавидеть и хотеть одного и того же человека. Слава богу были подруги и мероприятие послезавтра, которое наверняка вычеркнет собой в памяти события последних дней, и вернет меня к обычному существованию. — Пора записываться к психологу…
В дверь постучали и я резко вскочила на кровати. Фаина вошла в комнату с обеспокоенным выражением лица и… той злополучной газетой, буквально тыча мне ее в лицо:
— Я не хотела говорить при девочках, все ждала, когда ты признаешься сама, но, видимо, мне придется выбивать из тебя признание?! — прямо в лоб прошипела она мне и, судя по тому как громко она говорила, стало ясно, что Вероника с Таней по-тихому ретировались из квартиры. — Курьер-Паша — это на самом деле Роберт-миллиардер?
— Я спала с Робертом Шаворским против своей воли, — зажмурив глаза, сдернула пластырь болезненной правды со своего сердца и тут же уточнила: — Он держал меня в свои доме насильно.
На глаза навернулись слезы от воспоминаний пребывания в доме Роберта, а тело затрясло новой дрожью… И снова мне показалось, что внутри меня уживаются два человека, у каждого из которых свое отношение к этому противоречивому мужчине.
— Полина, я… Мне так жаль… — запинаясь протараторила девушка спустя долгую паузу и протянула свои руки ко мне. — Я не знала… Ты так одухотворенно врала про этого Пашу, что я разозлилась и решила расставить все точки над «и»… Господи, как так вышло, мышка?
— Я могу рассказать тебе все касательно наших отношений с Робертом, но ты должна пообещать мне две вещи: никогда никому об том не рассказывать и никогда не разговаривать об этом со мной! — не терпящим возражений голосом сказала я девушке и пытливо заглянула в ее обеспокоенные глаза.
— Клянусь! — уверенно, без тени сомнений, ответила Фаина, а затем села на кровать и поддерживающе опустила руку на мою. — Но так же хочу сказать, что ты не обязана мне ничего рассказывать.
— Ты станешь моим личным психологом… — пошутила я, даже не представляя, что так оно и будет. — Что же, Роберт Шаворский это самое обаятельное и сексуальное в мире чудовище…
Следующие два часа мы проревели с подругой в моей спальне. Я рассказала ей все: от и до. Не было больше секретов в моей истории… Хотя нет, лгу. Был один: я не призналась ей, что все еще хочу Роберта, так как подруга могла бы понять все, но ни это. Я сама не могла растолковать у себя в голове почему это происходит, а рассказывать это Фаине было… унизительно.
Я была благодарна девушке, что не осуждала и не задавала лишних вопросов. Понимая, что, если я смогу, то расскажу. Когда я выплеснула на нее все скопившиеся внутри эмоции, она просто обняла меня и притянула к себе, дожидаясь пока я выплачусь, и только потом сказала:
— Знаешь куда пошли Вероника с Таней? Тебе за платьем в торговый центр! — наигранно-недовольно запричитала она и уже весело добавила: — Вот увидишь, Таня купит платье своего размера и просто даст тебе поносить его на вечерок. Для нее твое свидание это хороший повод купить не одно, а два платья.
Наша Таня была особым человеком. Ее папа был депутатом и имел всего одного ребенка, который вырос еще каким манипулятором. В свои двадцать четыре года она уже имела квартиру, машину и купленный красный диплом. Но, тем не менее, она всегда оставалась человеком зависимым от общества и общения. Именно поэтому она позволила нам, ее лучшим подругам, снимать у нее комнату за смешные деньги, которых хватало только на погашение коммунальных услуг. Нас все утраивало, а Таню подавно. Ее отец вообще не мог нарадоваться приземленной дочери, которая не только опускается до простых смертных, но еще и живет с ними. Некая благотворительность, которая считалась модным трендом в высшем свете.
И вот даже этот инцидент с платьем никого не удивил. Все знали — Таня всегда поможет, но и не упустит свое. За это я ее и любила.
Девушки вернулись домой уже после десяти часов вечера, когда мы с Фаиной переговорили на все возможные темы и сделали генеральную уборку в доме.
— Ну, подруга, встречай платье, которое изменит твою жизнь! — Таня протянула мне длинный чехол под шуточную барабанную дробь Вероники.
— Ты же знаешь, что я не могу его принять, — многозначительно указав на бирку, я усмехнулась Фаине, которая лучше меня знала, куда идет этот разговор. — Вы с Вероникой его купили — вы его и будете носить.
— Но завтра оденешь его ты! — моментально согласилась подруга и в тот момент жизнь пошла своим чередом, напоминая мою прежнюю стабильную и беззаботную жизнь… Аж до благотворительного вечера!
И вот ничего же не предвещало беду… Четыре красивые девушки нарядились в вечерние платье в пол: мое было красное, однотонное с глубоким вырезом спереди, Танино — черное, а Вероникино — белое — оба гипюровые, только Фаина отказалась наряжаться в бренды, хотя скорее всего ее отказ был связан с тем, что наши платья на нее были очень малы, и надела милое бежевое, расклешенное от талии и скрывающее ее не идеальную фигуру. Таня сделала нам всем вечерний макияж, Вероника — сложно сплетенные прически. Только у меня были голливудские локоны, так как я терпеть не могу убранные вверх волосы.
В «Водоворот» мы выехали за ПОЛЧАСА до начала вечера и это с учетом того, что по пустой дороге ехать час.
— Девушки должны опаздывать! — оправдывала свою нерасторопность Таня. — Главное, чтобы твой Павел вовремя пришел!
«Мой Павел», а точнее друг Фаины — Семен во время не пришел. Еще в «вечер откровений» подруга помогла мне найти парня-на-вечер, чем облегчила задачу втрое. И, вот не везение, его задержали на работе!
Подъезжая к витиеватому архитектурному строению, я сначала подумала, что это — музей, но красная ковровая дорожка и швейцар в темно бордовом костюме говорили, что мы приехали по адресу.
Протянув наши четыре билета для входа внутрь, Таня обольстительно улыбнулась и, подала отдельно швейцару пятый:
— Сейчас должен подойти мужчина со светлыми волосами и очаровательными глазами. Он скажет, что идет к Полине — это кодовое слово. — пошутила она и как бы невзначай поправила глубокий вырез, обращая на него внимание зазевавшегося мужчины. — Впустите его, пожалуйста, чтобы девушкам не приходилось выходить на улицу.
Получив удовлетворительный ответ, мы направились внутрь, я видела, как Таня была горда собой, что решила проблему без денег. И все же эта бойкая девушка легко смогла бы выжить без обеспеченного отца, но с ним жизнь была в сто раз проще и радостнее.
Так как опоздали мы больше чем на час, все гости уже сидели на стульях с номерками в руках, а мужчина в самом центре зала проводил торги. Глядя в грустные глаза Фаины, я достоверно знала о чем девушка думает — мы попали туда, где нас никогда не должно было оказаться…
Честно говоря, мне казалось, что после «РемНуара» меня сложно чем-то впечатлить, но полностью белый зал, инкрустированный позолотой и венецианскими стеклянными вставками рядом с мраморными тумбами, заставлял уронить челюсть на пол. Люди были одеты так дорого, что им оставалось только нацепить ценник на свои недовольные жизнью пафосные лица. Сложно представить, как чувствовала себя Фаина в самом обычном дешевом платье, где каждый поедал нас глазами, как мышек, брошенных в аквариум с пираньями.
Более того, кроме нас и пары дочек организаторов аукциона, пришедших покрасоваться в новых платьях, не было ни одного студента бауманки, что наталкивало на определенные мысли…
Таня быстро ретировалась поздороваться с отцом в первые ряды, а мы с Фаиной и Вероникой неловко толпились около фуршетного стола, не понимая, как вести себя в такой тяжелой атмосфере, где кинь топор в воздух и он останется висеть.
— Я рад вам представить следующий лот нашей коллекции — картину «Изба и море» Геннадия Полужаева! Деньги пойдут в фонд помощи детям-сиротам! — воскликнул ведущий и указал на белое-голубое полотно с черной кляксой. Люди активно начали поднимать свои номерки, а я думать, что наверное их недовольство напускное и все они очень добрые внутри люди… Глубоко-глубоко внутри…
— Полина?! — теплая рука легла мне на талию и прежде, чем я успела испугаться, мне открылась лучезарная улыбка Артема. Сегодня на мужчине был черный костюм, что делало его более мужеподобным и очаровательным. Особенно остро это подействовало на Веронику, которая инстинктивно схватилась за мою руку, а потом сжала ее так сильно, что мне с трудом удалось не оглушить своими криками весь зал. — Какими судьбами? А… ты, наверное, с Ро…
— Сама! — резко перебила его я и уже более доброжелательно ответила: — Очень рада с тобой снова встретиться! Познакомься с моими подругами…
Но не успела я начать представлять сгорающую от нетерпения, судя по трясущимся рукам, Веронику, как услышала объявление:
— Продано! И картина «Изба и море» Геннадия Полужаева уходит за три миллиона долларов номеру восемьдесят семь! Поздравляю, молодой человек, Вы сделали доброе дело.
Услышав такую сумму, я забыла обо всем на свете и начала искать глазами человека, готового из собственного кармана отдать такие деньги на пожертвования детям-сирота. И нашла…
— Это человек глубокой души! — театрально воскликнула Вероника, стараясь привлечь внимание Артема, но непонимающе посмотрела на меня, когда я истерически расхохоталась.
— О, поверь, у этого человека нет ни души, ни сердца. — выпалила я, забывая, что нас слушает Артем.
С первого ряда не торопясь встал мужчина в сером костюме, вальяжно прошелся в ведущему и под громкие овации забрал свой сертификат с равнодушным взглядом. Его глаза блуждали по участникам аукциона, пока он внезапно не замер и не перевел взгляд… прямиком на меня. Это было так неожиданно и… пугающе, что я буквально вцепилась в руку Артема мертвой хваткой, словно этот жест мог как-то помочь мне спрятаться от пронзительного внимания к моей скромной персоне.
Вам знакомо чувство полного оцепенения? Ты не можешь шевелится, говорить, а способен только стоять и внимать происходящее таким, какое оно есть. Вот и я стояла и молча наблюдала, как на меня надвигается Роберт, и его взгляд… он обещал как минимум порку.
— Поздравляю, Роберт! Хорошее вложение средств, — первым отреагировал на приближение мужчины Артем и как бы невзначай приобнял меня за талию. Не знаю, чем был вызвал такой порыв: желанием позлить начальника или поддержать меня, но то, какой холодной сталью блеснули глаза мужчины, наблюдающего за этой сценой, мне не понравилось. — Жаль, я опоздал на этот лот! Мы могли бы еще побороться за такую прекрасную картину.
— О, твой парень пришел! — беспардонно прокричала мне в спину Таня, вызвав по ней хоровод очумелых мурашек. Девушка обошла мужчин и, не обращая внимания на Роберта, повернулась к Артему, добродушно и слишком наигранно протараторив: — Знаете, мечтала познакомиться с Вами еще два дня назад! Наша Полина с таким благоговением описывала Ваши голубые глаза, что я, признаюсь, тоже в Вас немного влюбилась!
В этот момент кто-то схватил меня за свободную уже от Вероники руку и я услышала запыхавшийся голос мужчины с противоположной стороны от Артема:
— Здравствуйте всем! Я — парень Полины Павел! Очень приятно познакомиться с ее друзьями и извините за опоздание.
Таня замолчала и наконец посмотрела на меня, которая уже стояла в предобморочном состоянии и молила бога провалиться под землю или… проснуться.