— А это имеет хоть какое-то значение? Разве это поможет мне защитить ее? Разрешит мои и ее неприятности? — спустя минутную паузу растерянно спросил Роберт, а затем холодно и в своей обычной манере уверенно заключил: — Чувства — это последнее, что нужно брать в расчет при принятии важных решений.

— Хм… Дорогой мой Роберт, я работаю с вами уже три года и каждый сеанс вы рассказывали о некоем ангеле Полине с маниакальным, даже в чем-то ненормальным, трепетом… Я начинал побаиваться, что после смерти отца вы свихнулись на этой почве и убедили себя в том, что бедная девочка своей внезапной любовью к вам или… просто присутствием рядом, решит все «взрослые» проблемы…Признайтесь, ведь именно с этой целью вы удерживали ее в своем доме и хотели женить без ее на то согласия? Но сейчас, оценивая ваши поступки, анализируя действия, я наконец вижу, что вы влюблены в нее по-настоящему, без былых мальчишечьих иллюзий, что является вашей самой большой проблемой… Знаете почему? — доктор выдержал небольшую паузу, а затем продолжил более азартно: — Потому что вы отталкиваете всех дорогих вам людей и заставляете их возненавидеть вас, защищая таким ненормальным способом от себя же! Мы уже выяснили, что вы считаете себя виновником гибели отца и наверняка приравниваете этот случай и к вашей Полине. Я прав? Только не врите себе.

— Тут даже говорить не о чем! — моментально ответил Роберт и я поняла, что возможно не узнаю ответ на самый главный для себя вопрос. — Я привел ее в «РемНуар», хотел, как вы учили, начать все с чистого листа, ухаживать как обычные, знакомые ей ранее парни. Это ведь такая удача, что мышка сама ко мне пришла в корпорацию!.. И к чему это привело? К тому, что теперь мне приходится платить этой шлюхе Даяне за изображение моей невесты на публике, дабы «Privat» перестали действовать через Полину! Приходится воспитывать в ней ненависть к себе, чтобы все казалось правдоподобным, так как я уже не уверен, кому из моих людей можно доверять.

— Я повторю снова свой вопрос, почему вы не расскажете ей о Даяне, угрозах, бомбе под капотом автомобиля ее подруги, которую едва успели обезвредить в день ее внезапного побега… Она хоть знает, что было бы, приди вы на несколько минут позже в этот «Желток»? Вы же понимаете, что это изменит ее отношение к вам? Сейчас я бы на ее месте ненавидел вас всем сердцем…

— Так лучше… — грустно протянул Роберт и спустя долгую тишину, наконец, продолжил: — На это много причин. Во-первых, все ее эмоции написаны на лице и, хоть она и считает себя великой конспираторшей, я всегда знаю, о чем она думает. Значит, другие тоже.

— Допустим, вы не хотите, чтобы она выдала свои истинные эмоции перед Артемом, но почему же просто не объясниться с ней и не отрезать доступ к Артему и компании? У меня есть только один вариант на этот счет… Боже, Роберт, только не говорите, что вы вдолбили себе в голову, будто она может помогать ему… — нотки удивления в голосе мужчины зашкалили так сильно, что я и сама напряглась, боясь пошевелиться и потерять связь с кабинетом.

— Блядь, да! Я так думал! Неужели вы и вправду считаете, что такая девушка, как Полина, могла просто так появиться в моей жизни? Либо это самое невероятное стечение обстоятельств, либо в этом замешаны немцы. — оправдывался Шаворский, но в голосе преобладал больше… стыд, чем злость.

— Вам просто проще поверить, что она работает вместе с Артемом, чем принять истинность ее чувств к вам! — философски заключил доктор, а потом с интересом спросил: — У вас есть хоть одно основание предполагать, что Полина на самом деле связана с Артемом? Хоть что-то, помимо вашей заниженной самооценки?

— Я специально отправил ее домой с Артемом после подписания договора, так как знал — он попытается склонить ее на свою сторону… — растерянно ответил мужчина и снова на повышенных тонах прочеканил: — Но благодаря жучку в ее сотовом стало ясно, что она не причастна к махинациям «Privat». Но ведь платье, которое сейчас на ней, Артем вчера выбирал «своей любимой на годовщину»! И как прикажете это понимать?!

— Простите, Роберт, но вы — беспросветный болван… Девочке угрожали уже столько раз, а вы все еще пытаетесь найти в ней какой-то подвох? Так вот, я скажу вам как обычный человек, а не психолог… Она существует и вам придется с этим смириться и жить. Вы либо принимаете чувства Полины, либо нет. Другого варианта не существует. Не нужно вешать ярлыки на это милое создание.

— Вы ведь не знаете ее…

— Зато я знаю вас! А про вашу способность доводить людей до сердечного приступа одним взглядом слагают легенды! Скорее всего это девочка — мазохистка, но так же и ваша единственная надежда на семью и любовь в браке. Что вы выберете — это ваше дело. Но я прошу вас от имени живого человека под костюмом психолога — будьте с ней помягче, ведь своими глупыми предположениями вы делаете больно в первую очередь себе. Всегда помните о том, что нельзя вечно все держать под контролем и в какой-то момент ваши враги смогут добраться до нее… Однажды вам придется ее отпустить, чтобы не потерять.

— Вы предлагаете отослать ее подальше? — задумчиво перебил мужчину Роберт.

— ЧТо!? Это уже ваше дело, но можно просто сделать так, чтобы в случае чего она пришла за помощью к ВАМ, а не искала ее от предателя Артема или… подруг, совершенно не думающих головой. Полина должна доверять вам, а не ненавидеть, что бы вы там себе не напридумывали.

— Я… подумаю над этим… Пока я не готов отпустить ее и пустить на самотек. Да, и ситация против этого… — дипломатично сдержанно ответил Роберт и я поняла, что у него свое мнение на этот счет.

— Что же, наш сеанс закончен, увидимся завтра, а вы, пожалуйста, подумайте о нашем разговоре и примите, наконец, решение для себя самого — чего вы хотите. — добродушно подытожил доктор, в секунду уловив перемену в настроении Шаворского.

В этот момент дверь из кабинета неожиданно открылась и единственное, что я успела сделать с перепугу, — это выплюнуть карандаш изо рта. Тот вдруг отвалился от общей конструкции, открывая мне вид на тоненький белый проводок, в цвет стола, ведущий куда-то в ближайший ящик… А это еще что такое?!

— До свидания, Полина! — весело попрощался со мной дедушка, не акцентируя внимания на моем курьезном положении, а я все продолжала сидеть под столом, пытаясь собрать мысли в кучу и, как маленький ребенок, боялась высунуться и посмотреть в глаза мужчины, словно нашкодила.

С одной стороны, подслушанный разговор помог мне сделать пару шагов на встречу к пониманию некоторых поступков Роберта… НО! Его опасения насчет моего предательства не только обнуляли все эти заслуги, но и вели Шаворского в резкий минус…

Тогда я решила — что бы там ни произошло, мне не нужен мужчина, хоть и любимый, с таким количеством предубеждений и претензий в отношении меня. И пусть сердце обливалось кровью от такого решения, но разум ликовал, так как умная хозяйка наконец-то поставила глупое сердце на место и заставила его тихо отмалчиваться в сторонке.

— Полина, что ты там делаешь? — услышала я голос справа от себя и, повернувшись в нужную сторону, увидела черные лаковые туфли и темно-синие брюки. — Впрочем, неважно… Я уезжаю на пару дней, все отчеты скидывай впредь мне на почту.

Шаворский на самом деле просто ушел, не обращая никакого внимания на мое странное положение, и только тогда, когда лифт дал сигнал, что Роберт, наконец, уехал, я смогла спокойно выдохнуть и попытаться угомонить бешеное сердцебиение.

Интерес победил и разбушевавшийся в крови адреналин заставил последовать за белым проводком и, о, боги, он привел меня к маленькому квадратному устройству, похожему на обычный мини-плеер.

Выдернув из него проводок, я забрала таинственный гаджет себе и только тут до меня дошло, что Шаворскому я так и не рассказала о внезапной находке! Разве это убережет меня от новых грязных опасений мужчины? Но ведь если я покажу ему это устройство, то он сразу поймет о моем бесстыдном подслушивании, что сделает ситуацию еще более нелепой!

«Ага… Еще расскажи ему, как ты подслушивала его разговор с психологом, стоя на коленях в мокром платье под столом, с карандашом во рту… Сразу из офиса в дурдом переедешь!» — поддел меня внутренний голос, но, отбросив эти мысли, я все же взяла в руки телефон и набрала Роберта.

«Такие вещи скрывать не просто глупо, но и чревато!» — поставил точку в этом бессмысленном самокопании холодный разум.

— Слушаю! — прошла только секунда и мужчина окатил меня ледяной волной своего стального низкого баритона, заставляя вновь выбирать между доверием босса ко мне и логичным поступком в этой ситуации. Видимо, молчание затянулось и я услышала тяжелый вздох, а затем визг шин на заднем плане: — Полина, ты что-то хотела? Этот разговор может подождать до моего возвращения из Германии?

— Германии? — удивленно переспросила и, тут же отбросив плеер, потянулась к расписанию босса, серьезно заметив: — Но это не санкционировано с графиком и у Вас много важных встреч в Москве на этой неделе…

— «Privat» уведомили нас сегодня с утра о каких-то юридических проблемах с переводом контракта в их страну. Зато бесчисленные звездочки, на которые я иду, их не смущают! В общем, нужно срочно искать достойного юриста в Германии и самому решать эту проблему, пока его не признали не действительным! — немного нервно ответил мужчина и я снова услышала, как машина начала тормозить на большой скорости по гулу мотора резвой иномарки, а затем свист останавливающихся колес сменился на множественные предупредительные сигналы водителей и мне казалось, что телефон выпал из держателя на пол, при ударе о который стекло треснуло, выдавая неприятный ушам звук. Ну или это было не стекло телефона… — Блядь!

— Роберт, что происходит? — сердце забилось в десять раз быстрее, когда я услышала еще и нецензурные крики злых водителей на заднем плане, и нетерпеливые постукивания по стеклу. — Ты что… попал в аварию? Я сейчас вызову скорую… Нужно приехать?!

— Нет. Все нормально, работай и не даже пытайся покидать офис! — шумно подняв телефон и выдохнув, уже без былой злобы ответил мужчина, а затем попытался сказать мягко, что вышло с натяжкой: — Меня просто занесло на дороге, все живы и в порядке… Что насчет тебя? У тебя что-то стряслось?

— У меня… — замявшись и распереживавшись, я вдруг приняла самое отчаянное и неправильное решение, против своей же «тонкой» морали — солгать, дабы перенести хоть часть неприятностей мужчины на потом. Ведь из Германии он никак не найдет виновного в заумной прослушке, если контролирует безопасность все еще Артем, да и никто в это время не будет вести важные разговоры в кабинете (это при том, что я вытянула «плеер» и сломала саму конструкцию), так как босса не будет. — Я хотела сказать тебе… что до конца моего пребывания в офисе осталось двенадцать дней, так что нужно подыскивать нового секретаря, пока я могу ввести ее в курс и…

— Ясно. До связи! — резко перебил меня мужчина вмиг похолодевшим голосом и отключился.

Растерянно посмотрев на маленький квадратик в руках, я вдруг задалась вопросом: «Неужели Каролина каждый раз лазила под стол, чтобы воспользоваться этой конструкцией?» Что-то в этой истории явно не складывалось, но что именно… я пока понять не могла.

Зайдя в спальню, первым делом застирала испорченный чаем наряд в ванной, меньше всего мне хотелось выбрасывать платье, вызвавшее в Роберте столько эмоций. Кошки скребли на душе, когда я вспоминала разговор мужчины с психологом и помимо воли осознавала, что стала немного лучше понимать мужчину и… принимать. Нет, конечно, нормальные человеческие отношения для нас с ним были далеки от совершенства, но головоломка под названием «Роберт Шаворский» начинала понемногу складываться у меня в голове.

И вот что я вынесла для себя: Роберт помешался после смерти отца на мне и искал не просто в качестве постельной игрушки, но возможной теплой, уютной «жилетки». Это казалось наиболее странным и не сопоставимым с образом теперешнего стального робота. К тому же он действительно собирался сделать меня своей невестой, но, даже если исходить из расчета, что все «проблемы» начались после объявления о женитьбе Артему, то почему он так по-свински вел себя со мной перед этим? Хотел наказать за побег от него три года назад? Проучить? Дать понять, что будет, если я не приму его предложение?.. Не доверял? Или… боялся?

И еще… Что за маниакальная, как выразился психолог, потребность отталкивать всех людей, пытающихся подобрать к нему ключик? У меня на самом деле всегда было такое ощущение, будто стоит мне найти к нему подход, как он меняет замок на более надежный и врезает в новую дверь… Почему было не объясниться со мной тогда, после моего дневного просиживания штанов в его кабинете? Ведь после головокружительного первого поцелуя я бы приняла любую его правду…

«Да потому, что ты, идиотка, сбежала из его офиса, как ошпаренная, не пытаясь даже поговорить! А он, между прочим, вроде как спас тебя и твою подругу от бомбы! Черт, даже в голове не укладывается…» — злобно прошипел мне внутренний голос, а затем добавил более сурово: «Даяна — подставная девушка, Артем — предатель, а все отчаянные и жестокие поступки Роберта связаны с попыткой защитить тебя от неприятностей и его же самого! Ты обижаешься на мужчину, что он считает тебя причастной к махинациям Артема? Ха!.. А что сама? Разве ты не ищешь в нем одни минусы и не пытаешься сравнять с плинтусом? И все почему?.. Потому, что он обычный живой человек, столкнувшийся с убийством отца, вынужденный превратиться в бесчувственное создание, акулу бизнеса, просчитывающую свою жизнь на десятки лет вперед. Ты — его единственная слабость, как кажется «Сальвадору»»…

И вот тогда я смогла с полной уверенностью сказать, что капкан в моем сердце захлопнулся, хоть я и удерживала его с титаническими усилиями все эти две недели, подпитывая силы из, как оказалось, наигранного равнодушия Роберта. В тот момент отчаянно осознала, что готова была простить его за все на свете, если он признается мне в своих чувствах и извинится. Мысли о Роберте Шаворском давно разъели мое тело, душу, разум… как смертельный недуг… и я сама медленно умирала, не в силах противиться ему. Я и не заметила, как пятилетний план на будущее расширился и я начала вплетать туда Роберта и нашу дальнейшую жизнь.

Возможно, эта любовь была моим наказанием за какие-то грехи в прошлой жизни. Может, я и сама была каким-нибудь моральным чудовищем, кто знает? Но это чувство существовало, загоняло меня в угол, захватывало душу… А каждая секунда без моего мужчины приносила адскую физическую боль. Я чувствовала себя совсем юной девушкой из молодежных романов о первой любви, которая забывала все свои цели и мечты и лишь возводила алтарь чувствам к своему первому парню. А ведь раньше я считала их глупыми идиотками, которым больше нечем заняться, кроме как разводить «розовые сопли»! Теперь сама в одну секунду прощала мужчине все истязания над собой и готова была начать все заново за одни только слова «Я тебя люблю»…

Разум поддавался сердцу, разрешая испытать удачу и хоть раз в жизни сделать что-то не потому, что нужно, должно или навязано, а потому что «хочу». И пусть никто меня не поддержит, но для себя я решила — следующие действия Роберта в отношении меня станут решающими и определят буду ли я страдать всю оставшуюся жизнь от подаренных судьбой чувств или каждый мой день будет лучше предыдущего, благодаря присутствию рядом любимого мужчины.

Замечтавшись, я не заметила, как разрыдалась и затерла бедное платье Тани почти до дыр. Но стоило отбросить его сторону как зазвонил телефон и надпись «Роман» заставила поверить, что все в моей судьбе не так безнадежно, а только налаживается и налаживается.

— Как ты, Полина? — наигранно бодро спросил мужчина и тут же, тяжело откашлявшись, продолжил: — Дочь (надеюсь, ты не против, что я буду так тебя называть?!), не пора ли нам перейти из виртуальности в реальность, как говорится?

— Э… Роман, у меня сейчас проблемы на работе и я переживаю, что начальник меня… не отпустит… — я попыталась врать, отталкиваясь от правды, но вышло как-то коряво и не убедительно, поэтому просто плюнула и выдала возможному отцу хоть малую часть правды: — На самом деле я сейчас никак не могу выйти с офиса. Время для встречи неудачное… Вот если через две недели, что скажешь?

— У тебя проблемы? — обеспокоено спросил мужчина и я услышала, как он тяжело задышал, перед глазами тут же возник образ бледного мужчины, хватающегося за сердце, которому полностью соответствовал хриплый и слабый голос: — Это ведь как-то связано с тем грубияном, что послал меня далеко и надолго по твоему сотовому, да? Ты, конечно, говорила, что это шутка, но я изначально не верил! Послушай, я могу тебе помочь, денег у меня осталось немного после лечения, но на побег в другой город и временное, хоть и не богатое проживание, хватит точно!

После последнего предложения я уже сама упала на стул и прижала руку к груди, затаив дыхание. В моей голове эхом повторялись слова «после лечения» и воображаемое секундное счастье разлетелось в пух и прах.

— Ты болен? — не своим голосом пропищала я в трубку и мужчина еле слышно выругался, словно коря себя за несдержанность. В голове водоворотом завертелись мысли, не давая мне собраться, пока я, наконец, не выдавила из себя: — Только не говори, что именно поэтому ты искал меня сейчас…

— Дочка, я… — прошла уже целая минута, прежде чем он что-то сказал и это ответило на все вопросы более чем красноречиво.

— Какой диагноз? — хрипло перебила я его и, когда Роман начал что-то невнятно повторять, более жестко спросила: — Мне нужен ПРОСТО диагноз. Все!

— Рак поджелудочной… — тяжело выдохнул он, а затем информация полилась потоком мне на голову, не давая опомниться: — Три года назад мне вырезали часть желудка и я жил себе нормально, но месяц назад снова нашли кровь в моче и анализы показали, что опухоль перекинулась еще и на кишечник. У меня третья стадия, дочка… И я просто хочу попрощаться, бог и так помог мне найти тебя перед смертью. Вот и все.

Не сразу мне удалось понять, что молчание затянулось. Не сразу я осознала, что лицо перекосило от судороги боли, а немые рыдания срываются с моих губ, не давая возобновить дыхание. Отец тем временем просто молчал и ждал. То ли давай свыкнуться с новой информацией, то ли не знал что сказать, то ли просто ждал моего решения. И я решила.

— Знаешь что, па-па… — последнее слово далось мне с особым трудом, будто я официально впускала мужчину на свою территорию и открывала доступ к душе через старую заржавевшую калитку, но времени, как выяснилось, на более долгое знакомства у меня больше нет и нужно было либо доверять, либо прощаться. Раз я смогла простить в душе все поступки Роберта, то смогу и простить отца, какие бы у того не были мотивы отдать меня в детский дом. Любимых и родителей не выбирают… — Ты не умрешь! Слышишь меня? Так вот, я просто не позволю тебе этого сделать. Современная медицина шагнула далеко вперед и, хоть я и не медик, но от рака кишечника можно избавиться после ряда операций. Бабушка Фаины прошла курс…

— Дочка… Эта операция стоит баснословных денег и давай… просто попрощаемся сегодня часиков в восемь, а? Затем я ложусь в пятую онкологическую больницу на поддержание и пробуду там до конца своих дней, денег на это у меня хватит… Если вдруг ты захочешь повидаться с отцом, я всегда там. Если нет, то я просто хотел бы передать шкатулку твоей матери тебе на память о родителях сегодня. Что скажешь? — не знаю, как мужчина это сделал но его спокойный голос вернул мне здравый рассудок и я вдруг поняла, что при всем желании не могла покинуть офис, особенно теперь, когда добавили камер, чувствительных к движению, вызывающих полицию и охрану всего офиса к нарушителю, а так же удвоили «живую» охрану, выглядевшую, как армия Шварценеггеров воплоти.

— Я не могу прийти… — тихо прошептала я и тут же добавила: — Но я что-то придумаю! Будь в баре «Желток» в восемь вечера.

Сказать, что все будет хорошо, оказалось намного легче, чем найти реальный выход из ситуации. Хотелось справиться самой, не впутывая Роберта, подруг и… Артема. Да, у меня на самом деле появилась идея попросить его о помощи, но не то, чтобы я слепо ему доверяла после услышанного, он изначально казался мне очень подозрительным, но… вот не похож был мужчина на человека, способного на основательную подлость, вроде убийства и бомбы под машиной подруги… А вот прослушка как раз могла быть его рук делом!

Поэтому руководствуясь соперничеством, которое я ранее заметила у него к Роберту, Артем мог помочь мне из вредности… Только тут было одно большое «НО» — я могла угодить в очень большую ловушку и Роберт уже физически не сможет меня спасти. Таким образов велика вероятность подставить и себя и его.

Был и другой вариант. Попросить подругу прийти ко мне и, поменявшись с ней одеждой, на пару часиков сбегать к отцу, только мы живем не в наивном детском мультике, а в суровой реальности, где второй раз подряд такой фокус ни за что не прокатит… Роберт позаботился, чтобы после визита ко мне гостей охранник каждый раз удостоверялся, что я все еще на месте.

Решив рискнуть, все же взяла телефон в руки и снова набрала Шаворского. Была маленькая, совсем крохотная надежда, что Роберт, по совету психолога, пойдет мне навстречу, переступив через свой образ тирана и железного бесчувственного чурбана, разрешив увидеться с отцом, тотальную неприязнь к которому я не понимала. Но почему-то мне казалось, что, услышав про онкологическое заболевание, сердце мужчины дрогнет и он пойдет мне на уступки.

— Слушаю! — коротко отсалютовал мне мужчина и только по шести буквам в его исполнении я поняла, что позвонила не в самый удачный момент. Нервные разговоры на заднем плане только усугубляли мое положение, но отступать было поздно. — Полина, у меня нет времени на твое томное молчание. У тебя вопрос по рабочим моментам?

— Нет… Но, прошу тебя, не бросай трубку! — почувствовав себя полной безропотной идиоткой, я принялась наматывать круги по комнате и нервно перебирать темные пряди свободной рукой. — Помнишь Романа Усачева? Ты еще сбросил, когда он зво…

— Нет.

— Что «нет»?! — тяжело выдохнув, переспросила я, осознавая, что мужчине не поможет психолог никогда, если он не станет прислушиваться к его советам. — Прошу, дай договорить до конца! Мне это важно… — последние слова получились какие-то совсем истерические и тяжелый выдох мужчины меня порадовал: я расценила это как возможность выговориться и попробовать достучаться: — Он очень болен. Раком. Ему нужна я в восемь часов в «Желтке». Роман хочет передать мне что-то важное от матери… — замолчав на несколько секунд, я все ожидала хоть какой-то реакции от Шаворского, но ее не последовало, посему сама сбивчиво прошептала: — Я обещаю, что вернусь обратно. Можешь даже приставить ко мне охрану. Прошу тебя…

— Нет. Это все? Ты вообще работала сегодня после моего ухода? Тебе что, нечем заняться?! — в этот раз в голосе мужчины было больше эмоций, но все они не радовали, а заставляли еще раз задуматься о том, что же там такое у него происходит? И да, он был прав… Работу я действительно забросила, но один раз в жизни, тем более в такой сумасшедший день, могла себе это позволить! — Этот Роман еще никак не успокоится… Стоп. Как ты связалась с ним?

— Я…

— Сейчас придет охранник и заберет у тебя подставной телефон. Облегчи себе и ему задачу и отдай его добровольно, не заставляя прерывать все вещи! — холодно и обманчиво спокойно констатировал мужчина, как всегда сделав правильные выводы. — Что-то еще?

— Ты бесчувственный чурбан! Он болен! Умирает! Ему нужны деньги на операцию… — мой голос больше не был пропитан наигранным спокойствием, а скорее искрил тревогой и бессилием.

Роберту это не помешало перебить меня насмешливым, презрительным голосом:

— Так вот чего ты звонишь… Хочешь попросить денег для Романа?

Слова… как удар под дых… И не из-за его предположения, злобного тона, грубости, отрешенности от важной мне проблемы, а потому, что я даже не думала просить о чем-то мужчину, которого я вроде как любила. Возможно, потому что боялась услышать отказ… Возможно, знала, что его услышу. Но мне было безумно тяжело осознать, что Шаворский никогда ему не поможет.

Разве тогда то, что он чувствует ко мне, можно назвать любовью? Ведь, когда ты любишь человека, тебе хочется, чтобы на душе у него было тепло, чтобы каждый день его начинался с улыбки… Ради адресованной мне искренней хотя бы усмешки Шаворского я готова была свернуть горы… а он? Все, что я слышу — это «нет» и «не обсуждается». Вывод напрашивался сам…

— Ты никогда не изменишься, Роберт Шаворский… — вместо моего голоса прорывался какой-то гнусавый низкий хрип, а молчание в трубке заставило собраться и гневно процедить каждое слово: — Именно поэтому я так сильно тебя ненавижу и никогда не буду с тобой. НИКОГДА!

— Больше вопросов нет? — ледяной голос сквозняком обдал мое тело, заставляя зажмуриться от внезапного холода и мурашек, волной пробежавших от пят до головы. — Я так понимаю, что их нет. Пока.

Он отключился, а я буквально упала на пол, понимая, что все-таки Бог наградил меня чувствами, которые будут именно терзать всю жизнь, а не радовать. В этот момент казалось, что все вокруг медленно рушится и я падаю в бездну невозврата. Черная воронка, под названием Роберт, затянула практически все меня окружающее и теперь не осталось ничего, за что можно было бы зацепиться и хотеть продолжать свое бессмысленное существование. Отец — умирает от рака и у меня нет денег ему помочь. Подруги, которых могла помирить только я со своим дипломатичным и уступчивым характером, — разругались в пух и прах и только Таня иногда радовала меня своим присутствием, а Фаина СМСками. Парень — у меня никогда его не будет, ведь сердце уже разбито. Секс — больная тема. Карьера — скатилась на дно, прямо к должности секретутки и не известно, получится ли мне потом отмыться от этого. Я — сплошная ходячая депрессия, без целей, четкого представления о будущем, влюбленная в самодовольного ублюдка без капли жалости, живущая одними иллюзиями, мечтами и надеждами.

И только настойчивый звонок в домашние апартаменты рабочего этажа вывел меня из коматоза, заставляя подняться, и со вторым, подставным телефоном пойти открыть дверь «пешке» Роберта.

— Забирайте и проваливайте! — сходу выпалила опешившему мужчине, который был старше меня вдвое и смутилась, осознав, что он-то передо мной ни в чем не виноват. Мысль, что я просто так испортила день человеку, добила меня окончательно.

— Какого хрена ты выглядишь, как мумия из ужастика?! — из-за спины мужчины внезапно показалась Таня и с неприкрытым раздражением осмотрела мой домашний халат. Увидеть подругу стало для меня последней каплей, так что, невзирая на «лишний коллектив», я чуть не снесла ее своими объятиями и разрыдалась на плече. Девушка лишь медленно и неуверенно обняла меня в ответ, это и понятно — раньше за мной такого не наблюдалось. — Эй… Мышка, ты чего, а? Давай-ка ты мне все расскажешь и потом мы решим, достойно ли оно твоих слез?

— Привет, Полина… — знакомый голос парня из «Желтка» разрушил всю прелесть момента робким покашливанием и я была вынужденна прервать объятия, развернувшись к перепуганному Павлу, яростно сжимающему красную папочку с документами в руках, одарив того полным ненависти взглядом. — Мне нужна только подпись и я уйду, поверь! С некоторых времен мне аннулировали пропуск на этот этаж…

Я непонимающе посмотрела на охранника и он добродушно, хоть и сдержанно ответил, несмотря на мое хамское поведение:

— Павел на самом деле пришел получить от вас подпись о выплате зарплаты сотрудникам корпорации за текущий месяц. Как только вы распишитесь, мужчина покинет этаж незамедлительно.

— Но я-то какое отношение имею к выплатам зарплат? Я же только секретарша, — посмотрев на охранника и поняв, что он ничего не знает, просто перевела взгляд на Павла, который тут же растерянно отвел взгляд. — Я хочу поговорить с ним один на один. Можно?

— Исключено. Я должен находиться рядом, — словно робот ответил мужчина и я поняла, что это очередной приказ моего Хозяина, по-другому я просто не могла его больше назвать. Видимо что-то во мне покоробило Таню, так как та начала активно растирать мне руки, словно пытаясь привести в чувство, когда охранник снова сказал более человечно: — Но вы можете отойти как можно дальше от меня и я клянусь, что ничего не услышу.

— Кто бы ни был этот Павел — я буду участвовать в разговоре! — шепнула мне на ухо подруга и я, закатив глаза, все же повела мужчину в самый конец длинного коридора, чтобы охранник никак не смог нас услышать, но прекрасно видел.

— Первое, что я хочу тебе сказать — прости меня! Я повел себя как козел. Хоть пьяный, уставший и отхвативший потом сполна дерьма, но все же козел… — с перепуганными глазами ошарашил нас двоих мужчина, не давая узнать о странной связи секретаря и важных документов, и немного отступил от меня подальше, будто мое близкое присутствие подавляло его или пугало. Это… было что-то новенькое, выбивающее все другие мысли из головы. — Я знаю, что ты не простишь меня и вполне можешь поставить роспись и выгнать, но я просто хочу помочь тебе выбраться из этой клоаки.

— Каким образом?! — выделив для себя только слово «выбраться», с горящими глазами спросила я, но тут же заставила лицо расслабиться, не допуская пустых надежд, так как поведение Павла в баре и вправду было очень пугающим. Разве можно настолько доверять ему? И как он вообще узнал о моем заточении, ведь Роберт не пишет об этом на каждом столбе…

— Ты что тут не добровольно?! — одновременно со мной воскликнула подруга таким голосом, словно только что узнала о моей беременности и выкидыше одновременно. Мы втроем покосились на навострившего уши охранника и Таня все же понизила голос до шепота, не переставая дергать свою длинную белую кожаную юбку в низ и теребить манжеты розовой блузки. — Я думала, что работа в крутой корпорации, рядом с красавчиком боссом — предел твоих мечтаний! Боже, неужели все это время ты находилась тут против своей воли?!

— Таня! — я многозначительно посмотрела на подругу, а затем и на мужчину, заставляя ее замолчать, и та испуганно прикрыла рот ладошкой. — Павел, откуда вообще такая информация, что я тут не добровольно? Что за бред…

— Не важно. Сложил дважды два, — мужчина активно замотал головой, прежде чем быстро затараторить: — Короче так, послезавтра в «Кашемире» будет стилизованная под фильм «Великий Гэтсби» вечеринка. Там будут праздновать день основания корпорации все… и даже ты. Я точно знаю, так как Роберт забронировал для вас VIP-отсек.

— И как это связанно с помощью мне? — скептически спросила я.

— Да просто! Все будут в костюмах и масках! Ты, естественно, тоже. Просто скажи заранее свой образ и я скопирую его для подставной «Полины». Охранник в этот день будет мой родственник — я позабочусь. Конечно, Серега не позволит тебя украсть по договоренности, но он тупой, как пробка, и я смогу его отвлечь. Беру это на себя.

— Откуда у простого работника такое желание поставить на место директора самой крупной корпорации в России? — задала логичный вопрос Таня, а затем немного злобно прошептала: — Ты знаешь, что в минуту эта фирмочка зарабатывает в два раза больше, чем потребуется на сокрытие твоего трупика?

Мы с Павлом одновременно посмотрели на вжившуюся в роль дочери мафиози Таню и та, растерявшись, пожала плечами и тихо сказала:

— Ну а что? В фильмах такие дела заканчиваются двумя трупами… И никто не узнает, где могилка твоя… Я тебе, Полина, не дам так закончить!

— Да, Паш… Таня права, — вынуждена была признать я и, вытянув из рук мужчины документы, пробежала по ним взглядом, затем подписала ручкой мужчины, достав ту из кармана пиджака. — Выкинь дурные мысли из головы. Никого спасать не нужно. Все хорошо. Иди работай и не заморачивайся.

— Твое право! — сказал мило рассердившийся паренек и, забрав листы из моих рук, сунул в них сложенный шпаргалкой листик. — Главное, подумай… Еще есть время.

С этими словами он ушел, оставляя нас с подругой наедине, так как охранник удалился вместе с ним. Вопрос о документах я так задать и не успела.

— А теперь ты расскажешь мне все, подруга! — немного раздраженно, явно сдерживая приступ истерики, сказала Таня и потянула меня на небольшой белый кожаный диван, что было важно во время моего рассказа — дабы та не свалилась в обморок на мраморный пол от всего услышанного.

Да, пусть я рассказала ей не все, а только поделилась тем, что могла произнести в слух, не теряя при этом лица, но девушке хватило и этого, чтобы после смотреть на меня с неприкрытой жалостью. И ведь это я промолчала про бомбу и прослушку, не хотелось бы раньше времени увидеть ее седые волосы…

— Скажи, откуда ты взяла то светлое платье и чулки? — осторожно спросила я ошарашенную и задумчивую девушку под конец моего монолога о всех трудностях существования на территории Роберта Шаворского.

— Что?! Тебя серьезно это волнует именно это? — подруга посмотрела на меня как на умственно отсталую, но, издав непонятный мне скрип зубами, растерянно протороторила: — Платье купила не я… Артем сказал, что ты сильно грустная последнее время и тебя нужно порадовать. А чулки купила я, так как чувствовала свою вину, что не первая додумалась тебя порадовать! Ответь мне на три главных вопроса… — вот что меня больше всего пугало в Тане, так это ее цепкий пронзительный взгляд, под которым мне с трудом удавалось смотреть ей в глаза и не пытаться отвести взгляд, желая провалиться под землю. В этот раз я не шелохнулась, а только растерянно проморгалась — видимо общение с Робертом накладывает свой отпечаток. — Первое, когда у тебя были последние месячные? Второе, я тоже идут на корпоратив с Артемом. Почему ты узнала про вечеринку только от этого мутного Павла!? Третье, на встречу с твоим отцом пойду я, если ты помнишь — никто еще не отменял Skype. Что я должна ему передать?

— Отлично! — воскликнула я тут же, обрадовавшись и пропустив половину ее тирады мимо ушей. — Только, Танюш… Артем очень-очень темный и опасный тип. Не исключено, что он использует тебя…

— Использует? — подруга подавилась водой, которую пыталась пить мелкими глотками, как истинная леди, и расхохоталась так громко и заразительно, что я сама немного улыбнулась. — Естественно, он меня в чем-то использует. Это-то меня и напрягает… Мы ведь даже не спим, а он продолжает водить меня по ресторанам и слагать длинные, бессмысленные комплименты, как и Веронике, между прочим… Но, больше всего меня бесит, когда он начинает рассказывать мне, как провел свидание с Вероникой! Правда, я пока не пойму что он от нас хочет, но на корпоратив «ZoMalia» я все равно пойду. По крайне мере, не одна там будешь! Да, и когда я еще попаду на такую крутую тусовку… — на одном дыхании выдала подруга, словно речь у нее была заготовлена и она репетировала дома перед зеркалом. Только вот кого она хочет обмануть в своих истинных чувствах относительно Артема? Меня или себя? Я уже было открыла рот, чтобы уточнить это у нее, как девушка выбила мысль из головы своим вопросом, который я не расслышала в первый раз: — Когда месячные, спрашиваю, были? Судя по тому, что ты мне тут рассказываешь, о контрацепции это урод…

— Таня!

— …Роберт думал в последнюю очередь… Так когда?

Принявшись считать в уме, я с легкостью перескочила за отметку тридцать, а затем остановилась на сорока трех днях.

— Вот это полное попадалово! Либо ты залетела, либо у тебя серьезные женские проблемы. В любом случае нужен гинеколог. — деловито констатировала подруга и я была как никогда благодарна ей, что не впадала в панику, не обливала меня грязью и обвинениями. Она словно была моей второй сущностью, которая вовремя могла задать нужный вопрос, дать совет, помочь и обнять. За это я ее и ценила.

— Просто купи мне тест и принеси завтра, хорошо? Только так, чтобы никто не знал. — пытаясь не впадать в отчаянье и списать сбитый цикл на нервы, сказала я.

— Так не выйдет… — смущаясь, девушка стыдливо отвела взгляд и тут же сказала: — Меня каждый раз перед встречей с тобой как перед посадкой на самолет проверяют! Все содержимое сумки вытряхивают…

Мы решили, что с тестом стоит пока повременить, чтобы лишние разговоры не шли по корпорации, да и Роберту не стоит знать… Конечно, переживания будут сжирать меня все оставшиеся две недели, но спокойствие того стоит.

Поговорив еще немного о конфликте Вероники и Тани, который был на самом пике, я отправила девушку на встречу с Романом. Мне удалось уговорить ее вести трансляцию всю дорогу, чтобы я не нервничала.

Было странно, что после такого «часа откровений» девушка так и не поделилась со мной той печалью, что была буквально высечена у нее на лбу и проявлялась в кругах под глазами и опущенных краях губ, что было совершенно не свойственно ее легкой натуре. Впервые мне показалось, что та не просто что-то скрывает от меня, а словно не доверяет и не разрешает перейти отведенную черту, что она для себя нарисовала.

— Захожу! — радостно осведомила она и принялась искать по столикам мужчину, которого никогда не видела, а только слышала мое описание. Я дала ей возможность проявить свой дар явновиденья, но затем просто попросила перевернуть камеру и указала на Усачева, сидевшего в самом конце общего зала и нервно попивавшего воду в стакане. Девушка быстро и уверенно подошла к нему и ошарашила нас обоих своим темпераментом: — Добрый день, Роман! Я — Таня, подруга Полины. Ваша дочь не может сейчас явиться на встречу, так что в этот раз придется довольствоваться разговором по телефону, но с видеосвязью. Вы не переживайте, у нее все хорошо, только вот с работы вырваться не удалось.

— А как мы тогда… — услышала я на заднем фоне растерянный голос отца, но у Тани на все был готов ответ.

— Я вам оставляю телефон, а вы тут болтайте. Подслушивать не буду и подсматривать тоже. Полная конфиденциальность! — оптимистично заверила она мужчину и тут же тихо прошептала: — Удачи!

Отец выглядел заметно хуже, чем прошлый раз. Под глазами пролегли даже уже не круги, а синие пятна, пока само лицо казалось неестественно бледным и осунувшимся.

— Дочка… — растерянно прошептал мужчина, глядя на меня, как-будто увидев впервые, и тут же в его глазах появилась скупая мужская слеза и смертная тоска. — Ты так похожа на свою мать… Эти глаза, волосы, губы… Так похожа! Эх…

В этот момент телефон дрогнул и я увидела, как на лице мужчины появилась судорога боли, а рука прижалась в животу так сильно, что появилась неестественная ямка на худом теле.

— Что с тобой?! — вскочив с кровати, закричала я, хотя было уже поздно…

— Все отлич…

Я видела, как глаза мужчины закатились, а лицо посерело, став каким-то неживым и до колик пугающим… Я знала, что он упал на пол, но не видела, а только слышала треск, звук падения и крик Тани.

— Я врач! Я помогу! — вмиг отреагировала молодая девушка за соседним столиком и черные, до боли знакомые волосы, мелькнули перед экраном.

Но я могла думать только об отце и о том, что он никак не начинал дышать.