Шарлотта Буше

Жажда крови

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru) Когда тьма сгущается, выходит Носферату – вампир, подавляющий любую волю… Веронике казалось, что от страха она лишится рассудка. В этот жуткий момент она проклинала свое любопытство. Теперь девушка поверила, что все происходящее не запутанная сказка, а ужасная правда. И сейчас она находится на волосок от гибели. Еще мгновение, и Вероника станет кошмарным монстром, который по ночам нападает на людей… Когда Фукс снова рванул девушку к себе, она постаралась собрать все силы и ударила его. Но тот увернулся, и ее рука встретила только дверь в подвал. Раздался глухой стук. Фукс схватил девушку и без особого напряжения швырнул ее о стену. Вероника не удержалась на ногах, рухнула на пол и осталась неподвижно лежать. В голове помутилось, перед глазами поплыли круги, и она почувствовала холодные губы пастора на своей шее и укол клыков. А потом услышала непередаваемый звук, с которым Фукс всасывал ее кровь… Ночь была теплой, где-то нестройно пели сверчки. Сейчас, в середине июля, даже самые поздние ночные часы не приносили желанной прохлады. Наливающаяся луна висела между двумя большими облаками рваной формы, не обещавшими никакого дождя. Липкая дневная жара куполом накрывала район Рейнгау и будто прижимала всех и вся к земле. Люди спали с открытыми окнами в надежде, что ночной ветер принесет в их дома прохладный бриз. Но удушливая жара не хотела отступать.В маленькой деревне на берегу реки в этот поздний час вряд ли кого-то можно было встретить на улице. Последний рейсовый автобус из Висбадена приближался к Рыночной площади. В ярко освещенном салоне автобуса можно было разглядеть водителя и всего двух пассажиров.Когда автобус остановился и двери с шипением распахнулись, водитель обратился к одному из своих поздних пассажиров:– Ну, Дитер, не хочешь ли ты проводить даму до дома? А то в ваших краях в последнее время стало опасно!Водитель разговаривал с рабочим средних лет, возвращавшимся с последней смены. Но молодая женщина уже вышла из автобуса.Хельга Крюгер спешила домой. Уже полгода она работала во Франкфурте в колл-центре одной крупной рассылочной фирмы. Часы работы ее вполне устраивали, так как по вечерам муж или свекровь могли присмотреть за ее детьми.Время от времени девушка торопливо оглядывалась по сторонам. Хельга невольно подумала о словах водителя автобуса: за последние четыре недели здесь бесследно исчезли две девушки. Одну из них Хельга хорошо знала – когда-то они учились в одной школе. Поиски полиции и местных жителей ни к чему не привели.Сначала предполагали, что она сбежала с любовником, но когда бесследно исчезла вторая женщина, полиция создала специальную команду. В результате поисков в лесу нашли туфлю одной из пропавших. Все это было очень странно. Прежде в деревне не случалось никаких серьезных преступлений. А тут пропали сразу две молодые женщины…Местные старики тут же начали вспоминать какие-то давние истории. Мол, в деле была замешана черная магия. И все это как-то связано со старинным рыцарском замком, расположенным неподалеку от деревушки.Замок построили в средние века монахи, а сегодня там жили люди, увлекавшиеся эзотерикой и альтернативной медициной. Внешне все выглядело вполне благопристойно, но поговаривали, что жители замка поклоняются сатане и устраивают черные мессы. Никто из жителей деревни не отваживался с наступлением темноты подходить к замку. Да и днем все старались обходить его мрачные стены стороной.От всех этих мыслей у Хельги по спине пробежал озноб, хотя ночь была удушающе теплой. Наконец, из-за поворота показался ее дом. Она немного расслабилась, но шаг не сбавила.– Простите, пожалуйста, я ищу гостиницу «Жемчужина Рейна». Не подскажете, как к ней проехать? – услышала она мужской голос из остановившегося автомобиля.Хельга подошла поближе. Мужчина опустил стекло и вопросительно посмотрел на девушку. Он выглядел вполне дружелюбно, разве что был очень бледен.– Так вы едете не в том направлении, – ответила она. – Вам нужно вернуться по этой улице обратно, затем повернуть направо и…– Вы бы не могли показать на карте? – прервал ее незнакомец, – а то в темноте сложно ориентироваться.– Да, конечно, давайте я покажу.Парень открыл дверь автомобиля и разложил на руле дорожную карту. Хельга слегка наклонилась над картой и хотела что-то сказать, как вдруг почувствовала, что ее схватили за плечи, приподняли и швырнули в салон машины.Все произошло настолько быстро, что девушка не успела отреагировать. Она сильно ударилась лбом о стекло двери и на некоторое время потеряла сознание.Будто издалека Хельга слышала звук мотора. Водитель прибавил газу. Машина взвизгивала на поворотах, и девушку болтало из стороны в сторону.С трудом она вытянулась, но мужчина тут же ударил ее кулаком в лицо. Боль была невыносимой. Хельга застонала и обмякла. «Я должна попытаться с ним поговорить, – промелькнуло у нее в раскалывающейся от боли голове. – Может, он отпустит меня, когда я сделаю то, что он хочет».– Пожалуйста, отпустите меня, – прошептала она. – У меня двое детей. Я сделаю все, что вы захотите. И я не знаю, как вы выглядите, здесь так темно…Она замолчала, потому что мужчина рассмеялся. Это был холодный, безжалостный смех. Затем он нажал на кнопку и включил свет в салоне. В машине стало светло. Мужчина повернулся к ней и злобно произнес:– Ну, теперь ты увидела мое лицо. Какая досада! Теперь я не могу тебя отпустить!Хельга ничего не сказала. Она онемела от ужаса. Ей сразу стало понятно, что это не просто похищение. Мужчина стал выглядеть по-другому. Девушке показалось, что он вообще не был похож на человека. При свете лампы она увидела, что его кожа стала серой и дряблой, а тонкие губы приобрели голубоватый оттенок и растянулись в ехидной ухмылке. Вначале он показался Хельге молодым, а сейчас выглядел, как оживший мертвец.Хельга отвела взгляд, она просто не могла вынести это жуткое зрелище. А когда увидела ворота рыцарского замка, распахивающиеся перед машиной, ей стало дико.В этот момент девушка поняла, что бегство невозможно.

 

* * *

Узкие коридоры казались бесконечными. Хельга чувствовала, что они уже где-то глубоко под землей, но похититель тащил ее все дальше вниз.

Здесь было влажно и холодно. Девушка продрогла в легком платье. От паники и смертельного страха лоб покрылся холодным потом. Но кое-что изменилось. Хельга почувствовала, что холод усилился. И к нему добавилось еще что-то… Запах!

Она стала нервно оглядываться. Что это могло быть? Постепенно запах становился резче. Сладковатый, тяжелый, затхлый. От него перехватывало дыхание, и к горлу подкатывала тошнота. Девушка споткнулась и чуть не упала, но жуткий спутник крепко схватил ее и сказал:

– Скоро ты все это полюбишь, осталось недолго…

В этот момент она заметила, что похититель совсем не дышит!

– Выпустите меня! – закричала она тонким голосом и попыталась вырваться.

Она била маньяка руками и плакала. Напрасно. Похититель снова сильно ударил ее по лицу, так, что Хельга потеряла сознание…

Когда девушка пришла в себя, она обнаружила себя на старомодном диване в комнате, которую, казалось, не ремонтировали с прошлого столетия.

Помещение было высоким, потолок покоился на тяжелых деревянных балках. На полу один на другом лежали несколько персидских ковров. За полукруглым окном сгустилась ночная тьма. У окна стоял старинный массивный письменный стол, а перед горящим камином – кресла. Гобелены на стенах, свечи в массивных позолоченных подсвечниках и даже хрустальный графин с красным вином на столе дополняли нереальную картину.

Прошло несколько секунд, прежде чем девушка вспомнила, как попала в эту комнату. Она внимательнее огляделась и увидела в противоположной стене массивную полукруглую дверь.

«Может, мне удастся сбежать? – подумала она со слабой надеждой. – Может, это все лишь какое-то кошмарное недоразумение?»

Она встала и неуверенными шагами двинулась к двери. Каждое движение отдавалось мучительной болью в голове, все кружилось перед глазами, а деревянная дверь вытягивалась вверх и вширь, как в зеркале ярмарочного фокусника.

Едва она прикоснулась к дверной ручке, как услышала голос:

– Куда это вы собрались, моя дорогая? Это так невежливо с вашей стороны – злоупотреблять моим гостеприимством!

Хельга замерла. В комнате кто-то есть? Но как это возможно? Она была совершенно одна, когда пришла в себя.

Девушка вдруг поняла, что обратился к ней не тот человек, что ее похитил. Она снова почувствовала неприятный запах, который постепенно усиливался. Запах смерти и тлена.

Шагов слышно не было, но Хельга чувствовала, что жуткое существо приближается к ней. Она почти физически ощущала ауру зла.

Девушка уткнулась головой в деревянную дверь и тихо заплакала от отчаяния.

– Ну, ну, – услышала она приятный низкий голос, звучавший почти отечески, – кто это тут у нас плачет? Ничего плохого вам никто не сделает. Пойдемте, я лишь хочу, чтобы вы ненадолго составили мне компанию. Мне часто бывает так одиноко.

Оцепеневшая от ужаса Хельга вытерла слезы и медленно повернулась.

Перед ней стоял высокий мужчина с аристократическими чертами лица. Высокие скулы, тонкий подбородок, длинный тонкий нос и чуть полноватые губы. Это было очень привлекательное лицо, в котором главную роль играли глаза.

Хельга завороженно смотрела в эти глаза – темные, глубокие, полные жизни…

Девушка вздохнула. Все страхи вдруг свалились с ее плеч, она не чувствовала ничего, кроме радости от предвкушения того, что с ней должно произойти.

– Ну, вот видишь, моя дорогая, – услышала она успокаивающий голос. – Все хорошо!

Его губы растянулись в улыбке. Острых клыков она не заметила.

Мужчина поцеловал ее. Это были дурманящие прикосновения, заставлявшие забыть обо всем. Она полностью отдалась своим новым ощущениям, чувствуя, как уходит почва из-под ног. Себе она больше не принадлежала. Это было горько-сладкое блаженство. Боль еще слабо пылала внутри, но весь окружающий мир словно оказался за пурпурным занавесом.

Хельге показалось, что ее тело стало легким, практически невесомым. Больше ничто не связывало ее с прежней жизнью. Она уже не вспоминала ни о муже, ни о детях и только слышала в своей голове голос: «Теперь ты принадлежишь нам, отныне и навсегда».

 

* * *

– Катрин, мне уже нужно выходить. Чем я могу тебе помочь? – молодая журналистка Вероника Бланк стояла в дверях, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, и смотрела на свою подругу Катрин Бауэр.

Та стояла у окна, погруженная в мысли, и смотрела на освещенный солнцем Грюневальд – зеленое море листвы, одно из «легких» Берлина, дарившее столь необходимый в мегаполисе кислород.

Вероника подошла к Катрин, озабоченно положила руку на ее худенькое плечо и повторила вопрос. Катрин посмотрела на нее своими небесно-голубыми глазами, подернутыми пеленой печали.

– Ну, что с тобой? Так дальше не могло продолжаться. Поверь мне, уйдя от Бернда, ты приняла самое верное решение. Ваш брак и так был невыносим для вас обоих. Ты должна попробовать все это забыть, провести, наконец, итоговую черту. Как думаешь?

Она ободряюще посмотрела на Катрин. Подруги, дружившие еще со школы, были очень непохожи. Катрин – изящная блондинка, создававшая впечатление хрупкой и ранимой особы. Вероника – весьма худая, но крепкая, с короткими темными кудрями.

Опять, как это уже не раз случалось за последние недели, Вероника чувствовала, что подругу что-то сильно тяготит. Что-то большее, чем разрыв с мужем. Это же чувство посетило журналистку, когда примерно месяц назад Катрин неожиданно появилась у дверей ее квартиры. Девушка осталась жить у журналистки, но до сих пор так ничего и не рассказала о том, что ее мучает. Видимо, не собиралась рассказывать и сегодня.

– Ладно, мне нужно бежать. До вечера!

Когда дверь захлопнулась, Катрин закрыла ее на засов, повесила цепочку и на все обороты провернула замок. Впрочем, этот обязательный ритуал не давал ей никакого ощущения безопасности. Когда Вероника уходила и Катрин оставалась одна, он снова возвращался, – ужас, который месяц назад заставил ее сбежать в Берлин. С тех пор не было ни одной ночи, чтобы ей не приснился Монзинген. Деревня, затерянная где-то в пфальских лесах, где ей тетка Эльза подарила дом.

Катрин и ее муж Бернд хотели там начать все заново, после того как их сын утонул в озере Ваннзее. Они пытались пережить чувство вины и возникшую отчужденность. Но получилось все совсем по-другому. С каждым днем Бернд все больше и больше менялся и отдалялся. После появления некоего сомнительного коллеги из музыкальной академии, в которой Бернд периодически читал лекции, стало еще хуже. А затем и совсем невыносимо.

Катрин застонала и закрыла лицо руками. Она снова вспомнила доктора Герхарда Вайса, мужчину, который хотел ей помочь и заступился за нее. С его помощью она узнала о том, что происходило в подвале старого дома. В какой-то степени она обязана ему жизнью. Вероятно, без него она бы оставалась в неведении и не заметила бы надвигавшуюся опасность.

Молодая женщина хотела бы никогда больше не вспоминать об этом, но снова и снова представляла сцену борьбы кошмарного демона с деревенским пастором. Он, видимо, давно сделал Герхарда своим слугой…

Катрин посмотрела на небо. Начинало смеркаться. А после тех кошмарных дней в Монзингене она не выносила темноты.

Она села за письменный стол и попыталась поработать. Катрин была переводчицей, работа очень ей нравилась. Но она не могла сконцентрироваться. Отсутствующим взглядом она смотрела на изящный, тонкой работы золотой крестик на длинной цепочке, лежавший рядом с настольной лампой.

Она взяла его в руки. Золотое распятие тускло блестело в свете лампы. Лишь когда на крестик упала слеза, Катрин поняла, что плачет. «Герхард, – подумала она с горечью, – Герхард, прости меня…»

Вероника Бланк вернулась домой раньше обычного и сразу рассказала подруге о том, что ее шеф празднует день рождения и уже пригласил полгорода на масштабную вечеринку.

– Мы идем туда вместе, – заявила она тоном, не терпящим возражений.

Катрин посмотрела на подругу с удивлением.

– С чего это ты вдруг решила? Мне нужно работать, я за сегодня еще ничего не сделала.

– Значит, уже ничего и не сделаешь. Переодевайся, и мы через полчаса выходим!

– Но Вероника, я… – начала было отнекиваться Катрин, но подруга не дала ей договорить.

– А теперь послушай меня, моя дорогая. Я вполне в состоянии понять твои чувства. Ты все еще любишь Бернда, несмотря ни на что, и тебе очень тяжело дается расставание. Но это нормально. И нет никакого смысла в том, что ты тут прячешься от всех. Ты должна начать жить заново. Тебе надо выходить в люди.

– Я не знаю…

– Зато я знаю! Даю тебе полчаса, – с этими словами Вероника вышла из комнаты.

Катрин сдалась. Возможно, Вероника права, и дальше так продолжаться не может.

 

* * *

Издатель газеты жил на роскошной вилле в фешенебельном квартале Целендорф. Похожий на парк земельный участок заливал праздничный свет бесчисленных ламп и фонарей. Шикарные лимузины стояли вперемешку с подержанными малолитражками.

Царила весьма располагающая, веселая обстановка, которой вскоре прониклась и Катрин. Она встретила несколько старых знакомых, общалась с ними, пила шампанское. Девушка от души смеялась, непринужденно болтала и даже танцевала.

Не успела Катрин оглянуться, как наступила полночь. Сад заполнили огни красочного фейерверка и восторженные возгласы гостей.

Веронике на следующий день нужно было рано приехать в редакцию, поэтому она предложила подруге поехать домой. Катрин согласилась.

В машине Вероника сказала:

– Ну, вот видишь, вечер был прекрасен! Это то, чего тебе не хватало. И скоро ты перестанешь плакать по Бернду.

– Да я этого и не делаю, – возразила Катрин. Но алкоголь сделал свое дело, и впервые воспоминания нахлынули на нее, не встретив никакого внутреннего сопротивления. – Это все было так ужасно!

Ее слова насторожили Веронику. Когда машина притормозила у светофора, она обеспокоенно посмотрела на подругу:

– Что случилось? Он тебя бил?

Катрин отрицательно замотала головой. А затем вдруг начала смеяться. Это был отчаянный, истерический смех, завершившийся рыданиями.

– Катрин, когда ты два месяца назад приехала ко мне, я почувствовала, что во всей этой истории что-то не так. Но я не думала, что все настолько плохо… Может, мне поговорить со своим знакомым психологом? Вдруг тебе станет легче, если ты ему расскажешь, что произошло на самом деле?

Катрин снова замотала головой. Она уже взяла себя в руки, вытерла слезы и инстинктивно схватилась за золотое распятие, которое она всегда носила на шее.

– Уже все в порядке.

– Да ничего не в порядке. Я вижу, что ты на грани срыва. И я не могу безучастно на это смотреть.

Вероника помолчала и затем спокойно спросила:

– Это как-то связано с распятием?

Катрин вздрогнула и спрятала его под блузку.

– Нет. Мне не хочется об этом говорить.

– Я прошу тебя! Ты должна мне сказать…

– Оставь меня в покое! – Катрин неожиданно резко оборвала Веронику. – Я не могу и не хочу об этом говорить. Ни с тобой, ни с кем-либо еще. Как ты не понимаешь?!

– Ладно, хорошо, – Вероника обиделась, и всю оставшуюся часть пути они ехали молча.

Перед входной дверью Катрин пристально посмотрела на подругу и сказала:

– Не сердись на меня. Когда-нибудь я тебе все расскажу, даже если после этого ты захочешь отправить меня в психиатрическую лечебницу.

Вероника с улыбкой покачала головой и собиралась что-то сказать, как вдруг от подъезда дома отделилась тень.

Мужчина подошел к ним и обратился к Катрин:

– Добрый вечер. Мне нужно с тобой поговорить, Катрин.

Вероника недоверчиво следила за реакцией подруги. Та застыла на месте и несколько мгновений испуганно смотрела на незнакомца, затем быстро забормотала:

– Нет, пожалуйста, нет! Все что угодно, только не это! – и в следующий момент она скрылась в доме.

 

* * *

Вероника была озадачена поведением подруги. Она вопросительно посмотрела на мужчину.

Тот пожал плечами, сдержанно улыбнулся и протянул ей руку:

– Доктор Герхард Вайс. Мы познакомились с Катрин в Монзингене.

– Понятно, – она коротко улыбнулась в ответ и быстро пожала протянутую руку. Его рукопожатие было уверенным и крепким, ладони – сухими и теплыми. Это Веронике понравилось.

– Может, Катрин должна вам денег? – спросила она сухо.

– Нет, совсем не в этом дело. Вообще-то это довольно запутанная и, прежде всего, довольно долгая история.

– Ну, я с удовольствием послушаю, я все-таки журналистка. Подождите, я открою дверь.

Вероника вставила ключ в замок, но он не поворачивался. Катрин заперла дверь изнутри и оставила ключ в замочной скважине.

– Катрин, открой, пожалуйста, дверь, что это за ерунда, – с раздражением произнесла она.

Из квартиры не доносилось ни звука. Вероника непонимающе посмотрела на Герхарда. Она вплотную подошла к двери:

– Катрин, мне нужно с тобой поговорить.

Не последовало никакой реакции.

Вероника заколотила в дверь:

– С меня хватит! Это моя квартира. Либо я сейчас вызываю слесаря, и он вскроет замок, либо ты откроешь дверь.

Катрин не ответила.

– Подождите, – Герхард сделал Веронике знак, попросив успокоиться.

– У тебя еще остался мой крест? – осторожно спросил он через запертую дверь. – Крест, который я дал тебе в Монзингене?

– Да, – нерешительно ответила Катрин.

– О, кей, тогда предлагаю компромисс. Ты откроешь дверь, впустишь свою подругу, и она отдаст мне мой крест. Согласна?

– Я не знаю.

– Он освященный, ты ведь знаешь. Если бы со мной что-нибудь случилось, я бы не смог к нему прикоснуться.

Вероника удивленно слушала этот странный диалог. Наконец, она не выдержала:

– Я могу поучаствовать в этом спектакле, или он только для посвященных?

– Катрин, пожалуйста, я должен многое тебе рассказать. Давай не будем понапрасну тратить время.

– Ладно, хорошо, – ключ в замке провернулся, и дверь немного приоткрылась.

– Ну, наконец-то! – проворчала Вероника. – А теперь я хочу знать, что означает весь этот цирк.

– Вот, дай ему это, – потребовала Катрин вместо ответа.

Вероника взяла протянутое золотое распятие, подняла брови и покачала головой.

– Что за странные игры посреди ночи!

Герхард взял распятие и крепко сжал его. Ничего не произошло.

– Проходите, – сказала Катрин, распахнув дверь, и отступила в глубь квартиры.

Когда Герхард оказался рядом с ней, она обняла его и закрыла глаза. Самые противоречивые чувства нахлынули на нее, но в первую очередь, облегчение от того, что он жив и невредим.

– Может, вы пройдете в комнату? – поинтересовалась Вероника. – Сдается мне, что теперь, когда установлено, что Герхард может без последствий взять в руки распятие, ваши отношения спасены.

Все трое прошли в гостиную. Катрин тяжело вздохнула.

– Я рассказала тебе не все о том, что произошло в Монзингене, – помедлив, обратилась она к Веронике. – Я не хотела рассказывать все, потому что боялась, что ты примешь меня за сумасшедшую. Но теперь я должна это сделать.

Она посмотрела на Герхарда, который ободряюще ей улыбнулся. Вероника налила три бокала красного вина и села на диван:

– Итак, приступим. Ночь в самом разгаре, но у меня еще есть пять часов до начала рабочего дня, – в этот момент за окном послышались глухие раскаты отдаленного грома. – А тут еще и гроза – идеальные условия для захватывающей любовной истории!

– К сожалению, не все так просто, – ответила Катрин и беспокойно посмотрела в сторону окна.

Герхард взял ее руку и первым начал рассказ.

Когда он замолчал, в комнате на какое-то время воцарилась тишина, было слышно лишь, как дождь бьется о стекла и вдали грохочет гром.

– Итак, – наконец, подала голос Вероника, – вкратце подытожим. В вашем доме в Монзингене завелся демон, вернее вампир. При этом Бернд с ним общался. И теперь этот демон овладел всей деревней, – она нахмурилась. – Немного напоминает сюжет фильма про Дракулу.

Катрин хотела что-то возразить, но Вероника предупреждающе подняла руку и продолжила:

– Предположим, что вы говорите правду, Герхард. Тогда почему вы сидите здесь и пьете с нами вино, если вы оказались во власти демона?

– Я тоже хотела об этом спросить, – тихо произнесла Катрин.

Герхард вздохнул.

– Это была напряженная ситуация. Бернд крепко меня держал. Носферату принудил пастора столкнуть крест с алтаря, когда ты, Катрин, бросилась наружу. Это их отвлекло.

– А что случилось потом?

– Крест упал рядом со мной, я без труда до него дотянулся. Свет креста причинял Носферату боль, и я решил, что это подходящий момент его уничтожить. Но он смог уйти.

– И как же ему это удалось? – Вероника не смогла скрыть иронии в своем голосе.

– Он растворился в воздухе. Я не могу сказать, как у него это получилось, но он внезапно исчез. И Бернд тоже сбежал.

Вероника сидела, закусив нижнюю губу.

– Как называется эта секта, которую вы упомянули? – спросила она.

– Темные братья. Они из Рейнгау.

– Я что-то об этом уже читала, но не могу точно вспомнить, – Вероника сдержанно улыбнулась. – Завтра на работе посмотрю. Герхард, вы можете переночевать здесь, если хотите. У нас есть свободная комната.

– Спасибо, – ответил он и посмотрел на Катрин. – Я должен тебе еще кое-что сказать. Ситуация в Монзингене ухудшилась.

– А… Бернд?

Герхард помедлил, затем чуть заметно покачал головой и предложил:

– Давай поговорим об этом завтра.

 

* * *

Катрин стояла у окна в своей комнате и задумчиво смотрела в темноту. Она никак не могла уснуть, долго ворочалась с боку на бок и в итоге решила встать. Неожиданное появление Герхарда всколыхнуло в ней все чувства и страхи, которые она старалась скрыть от самой себя. События в Монзингене снова ожили в ее памяти, словно все произошло только вчера.

Она снова видела себя стоящей посреди старого дома, слышала жуткие звуки из подвала, чувствовала резкий запах и ощущала ауру зла.

Катрин застонала и закрыла глаза. Нет, она не хотела об этом думать, не хотела снова переживать этот кошмар. Но от воспоминаний бежать было некуда.

Она пошла на кухню, чтобы выпить теплого молока. Когда она снимала с плиты ковшик с молоком, сзади раздался голос Герхарда:

– Я вижу, ты тоже не можешь уснуть.

Она обернулась к нему, улыбнулась и спросила, не хочет ли он молока.

– Я должен с тобой поговорить, Катрин. Для этого я и приехал.

Он помедлил. Его выразительные глаза странно блестели, когда он внимательно смотрел на Катрин.

– Но не только поэтому. Сначала я должен рассказать тебе, что происходило в минувшие недели в Монзингене.

Катрин кивнула. Улыбка быстро слетела с ее лица, губы снова сжались.

Когда они сели за большой деревянный стол, Герхард стал описывать события прошлого месяца:

– После того, как Носферату исчез, мне и пастору Фуксу не оставалось ничего другого, как найти его и уничтожить. Пастору было стыдно за свою нерешительность, и он стремился искупить собственную вину. Он бегал по деревне как одержимый, приколачивал везде распятия, предостерегал людей, которые его чаще всего принимали за полоумного. Для него это был вопрос веры, для меня – попытка искупить вину. Когда мы были в этом подвале и Носферату тебя почти… укусил, я пережил все муки ада. А когда нам удалось спастись, я хотел хоть как-то исправить ситуацию…

Катрин медленно кивнула. Она положила свою руку на руку мужчины и слегка сжала ее.

– Прегрешения тети, – произнесла она задумчиво.

– Да, можно и так сказать. Фукс и я были хорошей командой, хотя и не всегда эффективной. Мы не смогли предотвратить того, что все больше и больше людей оказывались больны.

– Ты думаешь, что демон еще там?

– И да, и нет. Мы его с тех пор не видели, но его влияние чувствуется по всему Монзингену. Я уверен, что он по ночам приходил к людям. Пропали все кресты, которые Фукс расставил в деревне. В последние дни, когда мы стучались в дома, то нам просто не открывали. А если и открывали, то все люди были бледные и отстраненные.

– А что с Анной Циммер? Вы ее нашли?

Лицо Герхарда стало печальным:

– Нет, к сожалению, так и не нашли. Семью Циммер я вообще не видел уже несколько недель. Экономка пастора пришла к нему и рассказала, что она якобы ночью видела Анну Циммер, идущую через деревню. С растрепанными волосами и… абсолютно голую.

Катрин тихо застонала и закрыла лицо руками:

– О, боже мой!

– Были и другие ситуации подобного рода. Один крестьянин на окраине деревни видел, как по лесу ходил обнаженный мужчина. А двое молодых людей были напуганы до смерти, когда захотели покурить травку на кладбище. Их застукал за этим занятием кладбищенский сторож. Молодые люди рассказали потом, что выглядел он очень странно. У него были ледяные руки и острые клыки.

– Тогда мы ничего больше не можем сделать, – пробормотала Катрин озадаченно.

– Конечно, это большей частью истерия. Люди замечают, что что-то происходит, что с некоторых пор в их деревне что-то не так. Носферату со своим помощником не может быть везде одновременно. Некоторые люди уехали и не собираются возвращаться. Тем не менее влияние демона на деревню растет с каждым днем. Или, лучше сказать, с каждой ночью. Поэтому я и приехал. Мы должны что-то предпринять, иначе пропадет не только деревня. Эта чума распространится по всей стране.

Катрин невесело рассмеялась.

– Разве это не сумасшествие? Мы, что, собираемся спасти человечество с помощью старого распятия и потрепанной Библии?

Герхард взял Катрин за руку и пристально посмотрел на нее:

– Фукс кое-что прочитал в старинных книгах об этих историях. Речь идет о заклинаниях, которые помогают справиться с демоном. Там написано, что лишь кровный родственник заклинателя может противостоять демону и уничтожить его.

Глаза Катрин округлились, когда она поняла, что это означает. Именно ее тетка стала причиной того, что сейчас распространялось по Монзингену, как чума. И она оставалась последней из ныне живущих родственников этой женщины!

– Нет.

– Это последняя возможность. Пожалуйста, не думай, что мне легко тебя об этом просить.

Она резко встала и начала беспокойно ходить по кухне. При этом она, не переставая, качала головой.

– Ты не можешь требовать, чтобы я прошла через все это снова. Это… это бесчеловечно! Мне до сих пор снятся кошмары, каждую ночь. Я не могу это сделать!

– Катрин, – его голос звучал мягко и спокойно. – Я знаю, ты сильная. Мне так же страшно, как и тебе. Но мы должны что-то предпринять.

Герхард поднялся и встал рядом с ней:

– Мы не беззащитны.

Она сделала пренебрежительный жест:

– Хм, распятие… Чем оно может нам помочь, если…

– Я не это имел в виду. В старой рукописи сказано, что демон не выносит искренние чувства: любовь. Любовь делает нас сильнее.

Она смущенно посмотрела на него и затем пробормотала:

– Пожалуй, это самое необычное признание в любви, которое я когда-либо слышала.

– Все это ужасно сложно и запутанно. Но я точно знаю, что мы можем бороться, что эта чума распространяется и что Монзинген вымирает. Как и хотела твоя тетя.

Катрин с сомнением посмотрела на Герхарда:

– Не думаю, что я на это способна. Меня мучает ужасное чувство вины, потому что я думала, что ты… стал одним из них. Это почти чудо, что ты сейчас стоишь передо мной. Но разве не безумие снова испытывать судьбу?

– Мы оставим Фукса одного? Я не могу.

Катрин резко отвернулась и тихо произнесла:

– Какое мне до этого дело?

– А Бернд? Твой муж тебя тоже не касается?

– Что?

– Я не хочу причинять тебе боль, Катрин, но хочу всеми способами уговорить тебя помочь мне. Бернд все еще остается слугой демона, он…

– Замолчи, я не хочу это слышать!

Герхард крепко взял ее за руку и серьезно продолжил:

– Твой муж стал призраком, покорным слугой этого монстра, наверняка уже давно выпившего его кровь.

Катрин задрожала от леденящего душу страха. Герхард обнял ее и отпустил лишь тогда, когда она немного успокоилась.

– Думаю, нам нужно все-таки пару часов поспать. Уже светает. Продолжим разговор позже.

– Герхард! – окликнула Катрин мужчину, когда он уже выходил из кухни. – Я рада, что ты здесь.

 

* * *

На следующий день Вероника вернулась из редакции не с пустыми руками:

– Я сегодня покопалась в архиве. Я была уверена, что уже читала об этой странной секте. Вот. Целая куча материала. Один мой коллега как раз писал на эту тему подробный репортаж. Год или два назад. Тогда он наделал много шума, а сегодня до этого никому нет дела.

 

Герхард внимательно изучал копии, а Катрин тихо вздыхала. Было заметно, что минувшей ночью она так и не уснула. Под глазами появились темные круги, а взгляд был печальный и озабоченный.

Вероника села рядом с подругой и погладила ее по руке:

– Вчера вечером я подумала, что вы оба спятили, и полночи размышляла над историей Герхарда. Это все звучит так фантастически, так неправдоподобно! – она помедлила и продолжила. – Когда я прочитала этот репортаж, то история стала вырисовываться. Кое-что даже похоже на правду.

– Так ты… нам веришь? – осторожно спросила Катрин.

Вероника улыбнулась:

– Ну, верю – это громко сказано. Но мне кажется, что это возможно.

Герхард тем временем просмотрел несколько статей и задумчиво сказал:

– Кажется, эта секта довольно могущественна. Она «прописана» в замке одного рыцарского ордена в Рейнгау. На первый взгляд, это место встречи эзотериков и поклонников аутентичной истории. Там даже проводятся семинары.

– Я поговорила с коллегой, который делал этот репортаж. Он полагает, что все это выглядит слишком постановочно. У него было чувство, что люди что-то скрывают. Конечно, он не знал, что именно.

– Винтер. Вот кто еще в этом замешан, как я и думал.

Герхард протянул Катрин лист бумаги, на которой была напечатана фотография Элиаса Винтера. Под ней стояла подпись: «Доктор Элиас Винтер руководит семинаром по медитации и духовной рециркуляции в замке рыцарского ордена».

Катрин быстро отложила фотографию в сторону. Она стала еще бледнее. Фотография отчетливо дала ей понять, что история еще далека от завершения. Она так на это надеялась! Но ее бегство лишь отсрочило финал. И теперь оставалась только одна возможность решить эту проблему: вернуться к тому, что почти лишило ее рассудка.

– Ты после этого общалась со своей тетей? – спросил ее Герхард после затянувшейся паузы.

– Да, конечно, я ей звонила несколько раз. Даже ездила к ней. Она остается непреклонной и полагает, что Монзинген должен быть уничтожен. Деревенские жители были не очень-то дружелюбны с моей семьей. После войны наша семья должна была поселиться в Монзингене. Но местные жители были против этого. А моя тетка Эльза Грунд – женщина очень гордая. Она не смогла забыть это и помогла вызвать Носферату.

Вероника ничего не сказала. Все, что она до сих пор слышала, казалось ей слишком неправдоподобным, чтобы быть правдой. Тем не менее, чем больше подробностей она узнавала, тем сильнее в ней крепло чувство, что в этой истории что-то есть…

– Я иду на кладбище, – сказала Катрин и поднялась.

– Мне пойти с тобой? – спросила Вероника.

– Нет. Герхард, проводишь меня?

Молодой врач посмотрел на Катрин и кивнул:

– Да, разумеется.

С тех пор как Катрин вернулась в Берлин, она всего пару раз посещала могилу своего сына. Новый визит дался ей гораздо тяжелее, чем прежде. Возможно, дело было в том, что она с трудом вспоминала подробности несчастного случая на озере, случившегося всего год назад. События в Монзингене почти стерли воспоминания.

Пока молодая женщина стояла перед могилой сына и безмолвно смотрела на белый камень с позолоченной надписью, Герхард тихо стоял рядом. Он решил дать ей время. Он чувствовал, что Катрин вот-вот согласится поехать с ним. И когда она начала говорить, он лишь молча слушал.

– Мы были на Ванзее, Бернд и Марк взяли напрокат водный велосипед. Я загорала на берегу, когда это произошло. Спортивная лодка неожиданно приблизилась к их велосипеду и сделала резкий поворот, вызвав высокую волну. Я точно не знаю, как это случилось. Затем они вытащили Марка из воды. Я… не понимаю, почему Бернд его не спас, ведь он был хорошим пловцом. Этот вопрос всегда меня мучил, даже когда я смирилась с произошедшим. И это разрушило наш брак, потому что Бернд наверняка чувствовал, как я теперь к нему отношусь.

Когда Катрин замолчала, Герхард взял ее за руку. Она посмотрела на него взглядом, полным отчаяния и страха. Но вместе с тем в нем появилась решимость, и Герхард с радостью отметил это.

– Что мы должны делать? То есть что нам еще остается сделать?

Она еще раз взглянула на могилу, отвернулась и медленно пошла к выходу по посыпанной гравием дорожке.

– Как я уже говорил, пастор Фукс прочитал, что только кровный родственник заклинателя может остановить демона. Конечно, это не означает, что тебе в одиночку придется бороться с Носферату. Но мы вдвоем могли бы ему сильно навредить и даже уничтожить его.

– Возможно. Но как это будет выглядеть на практике?

– Мы вернемся в Монзинген и поселимся на старой вилле, – сказал Герхард и, заметив взгляд Катрин, с улыбкой добавил, – дом пуст, там нам ничего не угрожает. Фукс его освятил, везде поставил иконы, так что теперь он похож на церковь.

– Но ведь нас всего двое! Как мы должны бороться против всех? Разве это не безнадежно?

– Ты забываешь о пасторе. Кроме того, насколько я могу судить, твоя подруга тоже заинтересовалась этой историей и хочет посодействовать. Так что мы найдем демона и уничтожим его.

– На словах все это звучит легко. Но я всегда вспоминаю ту ночь в подвале, когда он нас почти…

– Тогда мы вели себя неосторожно и мало знали. Сегодня все по-другому.

Катрин медленно кивнула и неуверенно спросила:

– А если мы встретим Бернда? Как… я хочу сказать, что мне тогда делать? Я не думаю, что смогу его убить.

– Этого никто и не требует. Но, Катрин, об одном ты должна всегда помнить: Носферату – это создание ада. Он не живой. И люди, которых он укусил и чью кровь выпил, лишь только выглядят, как люди. Они бессмертны, это ужасное состояние, из которого их нужно освободить. Пути назад в жизнь для них уже нет.

Молодая женщина посмотрела на него и взяла его за руку. Молча они покинули кладбище, каждый погруженный в свои мысли.

 

* * *

Судя по всему, Герхард не ошибся в Веронике. Ее дорожная сумка была уже собрана, когда они вернулись с кладбища.

– Я взяла отпуск. Посмотрим, что вы мне предложите!

Когда они выезжали из города, над Берлином сияло утреннее солнце. Большую часть поездки спутники молчали. Когда они добрались до Рыночной площади в Каллене, маленьком городке в пяти километрах от Монзингена, Герхард предложил передохнуть.

Какое-то время они бесцельно гуляли по городу. Катрин вспоминала тот день, когда она получила ключи от дома тети Эльзы. Она до сих пор помнила холод металла в своей руке.

Да, они хотели с Берндом начать все сначала. С другой стороны, было непонятно, возможно ли это в принципе, даже чисто теоретически. А еще и этот дом. Это мрачное здание, от одного вида которого по спине ползли мурашки. Она ни за что не хотела в нем жить, и все-таки пошла на это. Потому что Бернд был от дома в восторге. Она даже предположить не могла, что ждет его в подвале…

– Катрин, что с тобой? Ты такая молчаливая, – Вероника тревожно посмотрела на подругу. – Здесь очень мило.

Она огляделась. На Рыночной площади стоял цветочный киоск с ярко-красной геранью, посередине площади журчал фонтан. Вечерело.

Неожиданно Катрин стало интересно, добралась ли эпидемия до этих мест. Есть ли здесь те, кто, сидя в темных укрытиях, ждет ночи, чтобы беспрепятственно распространять зло.

Она остановилась как вкопанная и сказала Герхарду:

– Я не могу. Я хочу отсюда уехать, сегодня же вечером.

Ее просьба не сильно его удивила.

– Но, Катрин, ты не можешь сейчас сбежать, – Вероника не могла скрыть раздражение. – Тем более что у нас набирается материал для приличного романа-ужастика.

Катрин непонимающе покачала головой и затем резко повернулась к подруге:

– Ты понятия не имеешь, о чем идет речь! Никакого романа не будет – мы все умрем!

Она отвернулась и побежала в сторону парковки. Несколько пожилых прохожих обернулись и с любопытством посмотрели ей вслед.

– Боюсь, что я вообще не понимаю Катрин, – вздохнула Вероника и растерянно развела руками.

– К сожалению, она права. Если мы не будем осторожны, то эта экскурсия может стоить нам жизни. Подумайте еще раз, действительно ли вы хотите в этом участвовать, Вероника, – ответил Герхард серьезно.

Катрин стояла у машины, крепко сжимая в руке золотое распятие. Страх завладел всеми ее мыслями.

Герхард сказал:

– Мы переночуем здесь, в небольшом отеле на Рыночной площади, и еще раз обо всем поговорим. Согласна?

Катрин нехотя согласилась. Возможно, потому, что чувствовала себя обязанной Герхарду. И потому, что не хотела его еще раз потерять.

Они сняли три одноместных номера в ближайшем отеле и полночи просидели в номере Катрин, обсуждая ситуацию.

Герхард рассказал Веронике все, что знал о живых мертвецах. Он дал ей крестик, который пастор окропил святой водой. И сказал, что нужно заготовить осиновые колья, чтобы справиться с людьми, превратившимися в вампиров.

Глубоко за полночь Вероника отправилась в свой номер – у нее уже слипались глаза.

Катрин в этот вечер большей частью молчала. Она просто стояла у окна и смотрела на улицу. Кое-где в окнах домов горел свет, а на небе мерцала всего пара звезд. Это была теплая ночь.

– Такое ощущение, что на этот город кто-то накинул саван, – наконец она подобрала слова к своим ощущениям.

Герхард подошел вплотную к Катрин:

– Я хотел тебе кое-что сказать. Если честно, мне нужно было с этого начать. Просто, я не знаю…

Катрин прикоснулась к его губам пальцами, не дав договорить, и покачала головой:

– Не говори ничего. Просто обними меня покрепче, мне ужасно страшно.

Герхард обнял девушку, бережно прижал к груди и нежно поцеловал. Его сердце учащенно забилось. В этот короткий момент близости они искали друг в друге хоть какую-то опору. И оба чувствовали, что смогут до конца выразить свои чувства, лишь когда кошмар останется позади…

Рано утром, с восходом солнца, Герхард, Катрин и Вероника отправились в путь. Они выехали из Каллена и двигались в сторону Монзингена по совершенно пустой в это время дня дороге. Слева тянулась старая каменоломня, а справа, между дорогой и зелеными холмами, не спеша текла небольшая речушка Нете. Какой спокойный, даже пасторальный пейзаж!

Когда перед ними возник элеватор, Катрин сначала судорожно вцепилась в сиденье, а затем лихорадочно стала нащупывать висевшее на груди распятие.

Герхард свернул с шоссе и вскоре остановился у старинной виллы. Компания вылезла из машины. Не было слышно ни пения птиц, ни жужжания насекомых. Тишину нарушал лишь время от времени проезжавший мимо автомобиль.

Катрин чувствовала, как невидимая ледяная рука сжимает ей сердце. Дыхание зла, аура чего-то потустороннего окружили деревню.

Дом выглядел мрачно, несмотря на свежий ремонт. Фасад был недавно отремонтирован, а сгнившие деревянные части балок заменены новыми. Даже орнамент, украшавший эркер, был очищен от грязи. И хотя ласково светило солнце, дом производил жуткое впечатление. Он как будто излучал негативную энергию.

Катрин попыталась собраться с мыслями. В этот момент она увидела, что Вероника уже поднимается на крыльцо. Дежавю – несколько месяцев назад Бернд входил в эту самую дверь. Навстречу погибели.

– Нам лучше держаться вместе, – сказал Герхард. – Дом может оказаться обитаемым, и я вовсе не имею в виду людей.

Журналистка осталась стоять на месте, скорчила гримасу и пропустила молодого врача вперед.

– Я позвоню пастору Фуксу, он должен нам рассказать, что здесь произошло за последние дни. Но для начала мы должны осмотреться.

 

* * *

Ночь черным непроницаемым покрывалом укрыла землю. Вечером с запада потянулись тяжелые облака, накрыв мутной пеленой рыцарский замок, возвышавшийся над деревней. Синоптики обещали грозу, но ее все не было.

В маленькой деревне никто не открывал окон. Жители попрятались по домам. Страхи, смутные предчувствия и темные истории из прошлого, связанные с замком и демонами, не давали людям покоя. Они знали, что исчезнувшие женщины никогда не вернутся, и что усилия специальной поисковой команды напрасны. И многие где-то в глубине души догадывались, что для всех будет лучше, если их так никогда и не найдут.

Этот давящий страх продолжал распространяться по маленькой деревне. Однако люди не знали о том, что виновник этих страхов собирается покинуть замок.

Во время Тридцатилетней войны в замке поселилась секта, члены которой считали себя истинными последователями Темных братьев. В семнадцатом веке здесь поселилась небольшая группа масонов, поклонявшихся дьяволу. Их черные мессы, заклинания демонов и языческие обряды с человеческими жертвоприношениями пропитали толстые стены замка злобой и ужасом. Только люди или существа, которые имели одну природу со злом, чувствовали себя там комфортно.

Внешнее прикрытие – семинары и конференции – едва ли могло скрыть истинную суть обители зла. Когда наступала ночь и пробуждались силы преисподней, замок проявлял свой истинный характер.

В таком месте Носферату чувствовал себя прекрасно. Долгое время он провел в небытии, в бесконечной пустоте, в виде тени, состоящей из абсолютного зла. А затем он услышал приглушенные голоса. Они пробились к нему сквозь века одиночества и полной изоляции. Он был рад, что до сих пор остались люди, верящие в силу зла. Они протянули ему руку и открыли дверь в мир смертных. Через невинную душу ребенка он снова проник в человеческий мир, решив поработить его и подчинить своему темному, кровавому господству.

Но эти люди были малочисленны. Да, Темные братья были близки ему по духу, но все же они не являлись созданиями тьмы, ожившими мертвецами. Они были нормальными людьми и должны были такими и оставаться, чтобы обеспечивать связь между этим миром и миром демонов.

Однако Носферату этого было мало. Он хотел стать единоличным властителем Империи тьмы. Таков был его великий план. Однажды ему уже помешали его осуществить – человек с осиновым колом смог отправить его обратно в ад.

Это не должно повториться! В царстве демонов были свои законы. Новая ошибка означала окончательное изгнание за пределы всего сущего. На милость в царстве зла можно было не рассчитывать, такого слова там просто не существовало. Поэтому Носферату действовал искусно и продуманно.

Когда Носферату воскрес, он был слаб, чувствовал усталость и бессилие. Но с тех пор мог каждую ночь утолять жажду крови. Это наполняло его жизненной силой – той, что он забирал у своих жертв. Он окреп и был готов возвестить о своем возвращении, окрасив кровью ночное небо.

В ту ночь он стоял у окна своей комнаты в замке и смотрел во тьму. В его голове зрел дьявольский план. В дверь тихо постучали.

– Войдите!

Вошедший в комнату человек приближался к Неосферату с таким почтением, словно перед ним была коронованная особа. В каком-то смысле Носферату и был королем для Бернда Бауэра. Молодой человек, который когда-то был многообещающим композитором, всей душой служил демону. Влияние Носферату проникло в него и принудило к тому, чтобы оставить прежнюю жизнь. Бернд был готов принести в жертву свою жену Катрин, только чтобы завоевать благосклонность демона. И когда Носферату испил кровь Бернда, то навсегда сделал его своим рабом.

Впрочем, ничто больше не напоминало о прежнем Бернде Бауэре. Он был похож на свою собственную тень.

– Хорошо, что ты пришел, – сказал демон. – У меня есть план. Что ты скажешь, если мы вскоре покинем замок и снова вернемся в Монзинген?

Бесцветный взгляд Бернда на мгновение оживился:

– Как прикажешь, Повелитель!

– Ах, – Носферату в раздражении махнул тонкой рукой, которую украшал драгоценный перстень с печаткой. – Я хочу знать твое мнение, мой дорогой Бернд.

Он подошел к молодому человеку поближе, погладил его по голове, словно преданную болонку, и сказал:

– Я знаю, тебя мучает жажда. Ты уже давно не пил крови, жертвовал всем ради меня. За твою преданность я вознагражу тебя.

– Благодарю тебя, Повелитель!

– Послушай, мы возвращаемся в Монзинген, уже очень скоро. И мы устроим кровавый праздник. Это будет мой величайший триумф!

Его кулак с треском опустился на стоявший рядом массивный письменный стол.

– А теперь я расскажу тебе о своем плане, чтобы ты сразу мог начать подготовку. Винтер поможет тебе в этом.

Лицо Бернда исказила гримаса отвращения:

– Я могу все сделать сам, – запротестовал он. – Или ты мне не доверяешь?

– Доверяю! Но Винтер – человек, и может уйти из замка днем, в отличие от тебя. Так что слушай внимательно…

 

* * *

Обстановка дома осталась нетронутой. Катрин испытывала странные ощущения, когда ходила по комнатам. В эркере, где она устроила себе рабочий уголок, до сих пор лежали какие-то бумаги, раскрытый словарь, карандаш. Ничего не изменилось.

– Немного напоминает дурной сон, верно? – спросила стоявшая рядом Вероника.

Катрин попыталась улыбнуться, но ей это не удалось:

– Не думала, что я когда-нибудь еще раз это увижу. И не могу утверждать, что я здесь как-то особенно хорошо себя чувствую.

Разбитую стеклянную дверь в кухню кое-как отремонтировали. Именно сюда той судьбоносной ночью вломился пастор Фукс, чтобы освободить связанного Герхарда. Об этом Катрин узнала лишь от самого врача. Сама она в тот момент находилась во власти своего мужа.

– Думаю, нам нужно сходить за покупками, – констатировала Вероника, изучив содержимое холодильника и кухонных шкафов.

– Мы не можем сейчас думать о еде, по крайней мере, не в первую очередь, – сказал Герхард. – Я не могу дозвониться до Фукса. Оставил ему сообщение на автоответчике, надеюсь, он скоро придет.

Катрин вопросительно посмотрела на него:

– Это плохой знак?

– Нет, не думаю. Фукс знает, как себя защитить. Наверняка он уже в пути.

– Тогда я поеду в Каллен, что-нибудь куплю поесть, – предложила Катрин. Она задыхалась в старом доме. Ей просто хотелось уехать подальше от этого зловещего места.

– Хорошо, тогда я займусь уборкой, – сказала Вероника и высоко закатала рукава своей блузки.

Когда молодая женщина пошла к машине, Герхард вызвался проводить ее. Он выглядел задумчивым. Катрин чувствовала, что его что-то тяготит.

– Пожалуйста, возвращайся побыстрее, – сказал он ей серьезно. – Что-то мне подсказывает, что за последние дни ситуация здесь существенно изменилась. И пока мы не знаем, что происходит, нам лучше держаться вместе.

– Да, конечно. Я постараюсь не задерживаться.

Они поцеловались, Катрин села в машину и уехала.

Катрин ехала вдоль территории заброшенного машиностроительного завода. Она не заметила темного автомобиля, припаркованного за углом одного из зданий. И мужчину, который долго провожал ее взглядом. Он был высокого роста, носил строгий костюм и белую гвоздику в петлице. Его гладко выбритая голова походила на бильярдный шар. На тонких губах играла гримаса ненависти…

Пока Вероника наводила порядок в доме, Герхард решил еще раз осмотреть подвал. Вероника мыла запылившуюся посуду, когда в дверь позвонили. Она подумала, что это вернулась Катрин. Герхард тоже куда-то запропастился, так что ей пришлось вытереть руки и выйти в прихожую.

Журналистка открыла дверь и увидела перед собой незнакомого мужчину. По крайней мере лично она его не знала. Судя по описанию Герхарда, это мог быть только пастор. Это был невысокий полный человек, его полысевший череп окаймлял венок серых волос. Шею мужчины скрывал плотный длинный шарф.

– Добрый вечер, мне нужен доктор Вайс, – сказал пастор. – Он дома?

Вероника доверчиво распахнула дверь.

– Да, входите. Меня зовут Вероника Бланк. Мы уже начали беспокоиться, думали, что вас что-то задержало. Вам нехорошо?

Она почувствовала странный запах, когда он проходил мимо нее. Странный и слабый, так что она не смогла его определить.

– Кажется, у меня начинается простуда, – объяснил он приветливым голосом. – Эти вещи всегда даются нелегко таким старым людям, как я.

– Проходите на кухню, я как раз сварила свежий кофе, – предложила Вероника. – Я пока пойду и скажу Герхарду, что…

Договорить она не успела. В одно мгновение реальность превратилась в кошмар. Когда девушка взялась за ручку двери, ведущей в подвал, пастор резко обернулся и уставился на нее злобным взглядом.

В этот момент Вероника поняла, что допустила непростительную ошибку. Ошибку, о которой ее предупреждал Герхард. «Не доверяй никому, даже самому себе!»

Пастор схватил ее за руку. Его кожа была холодной и казалась какой-то маслянистой. Вероника снова ощутила этот неприятный запах. Теперь она поняла, что это. Это был запах гнили и разложения.

Фукс схватил своими ледяными пальцами девушку за запястье и стал медленно тянуть к себе. Девушка хотела закричать, но не смогла издать ни звука. Ее мозг отказывался верить в то, что сейчас происходило. Страх и ужас делали свое дело.

Пастор тихо засмеялся. В его смехе не было ничего человеческого. Вероника открыла рот, чтобы закричать, и свободной рукой схватилась за распятие, висевшее у нее на шее. Но Фукс опередил ее. Он рывком притянул девушку к себе и с силой зажал ей рот.

Извернувшись, Вероника ударила Фукса ногой, но он только рассмеялся. Казалось, ее усилия его только забавляют. И хотя он сильно прижимал Веронику к себе, его голос звучал спокойно и ровно.

– Это не так плохо, как ты думаешь. Это даже приятно. Не понимаю, почему я сам так долго сопротивлялся.

Журналистке казалось, что от страха она лишится рассудка. В этот жуткий момент она проклинала свое любопытство. Теперь она поверила, что все происходящее не запутанная сказка, а ужасная правда. И сейчас она находится на волосок от гибели. Еще мгновение, и она станет кошмарным монстром, который по ночам нападает на людей…

Когда Фукс снова рванул Веронику к себе, она постаралась собрать все силы и ударила его. Но тот увернулся, и ее рука встретила только дверь в подвал. Раздался глухой стук.

Фуксу явно надоело ее сопротивление. Он схватил молодую женщину и без какого-либо напряжения швырнул ее о стену. Вероника не удержалась на ногах, рухнула на пол и осталась неподвижно лежать.

В голове у нее помутилось, а перед глазами поплыли круги. Сквозь серую пелену она видела, как Фукс медленно приближается к ней. Он рывком поднял девушку и открыл рот. Когда она увидела его острые клыки, то рассмеялась как безумная. Так ее разум пытался доказать абсурдность происходящего.

– Помогите… – произнесла она едва слышно.

Вероника почувствовала холодные губы пастора на своей шее и укол клыков. А потом услышала непередаваемый звук, с которым Фукс стал всасывать ее кровь.

Она потеряла сознание и не видела, как открылась дверь подвала, и оттуда на вампира бросился Герхард. Не видела и крест, который он воткнул Фуксу между лопаток.

Перепачканный кровью вампир издал жуткий вопль. В его глотке заклокотало. Да, он уже не был человеком и не мог чувствовать боль, но прикосновение к кресту ослабило его и сделало восприимчивым к боли.

Когда Герхард понял, кто перед ним, ему показалось на долю секунды, что рухнула последняя надежда на спасение. Вампир использовал свой шанс. Он уже не испытывал никаких чувств к человеку, с которым несколько недель назад боролся со злом. Герхард Вайс был теперь его врагом. Опасным врагом с мощным оружием.

Раньше Фукс любил распятие, оно было для него символом возрождения. А сейчас он боялся его больше всего на свете. Пастор резко бросился к входной двери и исчез в вечерних сумерках.

 

* * *

Катрин нервничала, потому что в супермаркете, как назло, случился наплыв покупателей. Очередь тянулась нескончаемо. Наконец, она подошла к кассе, быстро оплатила покупки и поспешила на парковку. Ею овладело неописуемое и невыносимое беспокойство. Что-то случилось, и молодая женщина отчетливо это чувствовала. Она со страхом поглядывала на небо, понимая, что солнце уже зашло. Наступил вечер, а вместе с ним пришла и тьма.

Девушка захлопнула крышку багажника, села в машину и завела мотор. Ей срочно нужно возвращаться в Монзинген. Слова Гектора продолжали звучать в ее голове: «Мы должны оставаться вместе, пока не выясним, что происходит!»

Катрин давила на газ, что никак не походило на ее обычную манеру вождения. И хотя в Каллене помимо узких извилистых улочек имелось несколько широких объездных дорог, ей казалось, что она никогда отсюда не выберется. Километры до Монзингена тянулись мучительно.

Когда она наконец увидела здание элеватора, возвышающегося в облачном вечернем небе, неприятные предчувствия переросли в настоящий страх. Она представляла Герхарда и Веронику, которые не справились с нашествием вампиров и сами превратились в монстров.

Кто-то нетерпеливо посигналил ей сзади. На светофоре, стоявшем на въезде в Монзинген, уже горел зеленый свет. Катрин включила указатель поворота и повернула налево. Во многих комнатах старой виллы горел свет. Впрочем, это было слабым утешением.

«А что, если это ловушка? Что, если Герхард и Вероника… уже стали другими? – со страхом подумала она, продолжая сидеть за рулем. – Уехать? Сбежать, как в прошлый раз?»

В доме что-то произошло. Дверь была открыта, из нее вышел Герхард. Внутри у Катрин сжалось от ужаса, когда она увидела при свете фар брызги чего-то красного на его рубашке. Это было похоже на кровь…

– Катрин, ну, наконец-то, – он резко открыл дверь машины. – Пойдем быстрее, кое-что случилось. Фукс теперь заодно с ними.

– Что…

– Пойдем, Веронику нужно срочно отвезти в больницу, ей потребуется переливание крови.

Не раздумывая, она поспешила за ним в дом. Ее словно оглушили. Фукс? Вероника? Она уже ничего не понимала.

Герхард продезинфицировал и забинтовал раны Вероники, сделал ей обезболивающий укол и перенес на диван в гостиную.

Когда Катрин увидела подругу, она разрыдалась. Вероника, храбрая, сильная, которую ничем нельзя было испугать, теперь лежала перед ней побледневшая и постаревшая. Катрин села на край дивана, взяла холодную руку Вероники в свои ладони и зашептала ее имя.

– Нам нужно в Каллен! Нельзя терять ни минуты, – произнес Герхард. – Я уже позвонил в клинику, нас там ждут.

Катрин резко поднялась и с гневом посмотрела на него полными слез глазами:

– Это ты во всем виноват, черт тебя дери!

Она хотела броситься на Герхарда, но он схватил ее за руки, крепко прижал к себе и держал, пока она не успокоилась. Наконец, девушка тихо произнесла:

– Что же нам теперь делать? Она умрет и… вернется? Ведь нам никто не поверит. Нас упекут в психушку.

– Один мой университетский товарищ работает в клинике в Каллене. Он нам поможет. Пойдем.

Она робко посмотрела на него.

– Прости, я не хотела…

Герхард ободряюще улыбнулся:

– Все в порядке. А сейчас нам нужно ехать.

И действительно, когда их машина подъехала к приемному покою клиники в Каллене, их уже ждал врач, такого же возраста, что и Герхард. Он обменялся с ним рукопожатием, коротко кивнул Катрин и подозвал двух санитаров, которые переложили Веронику на носилки и занесли в здание.

– Доктор Армин Бекманн, – представился врач. – Герхард сказал, что речь идет о не совсем обычном случае. У пациентки плохая свертываемость крови?

Катрин неуверенно посмотрела на Герхарда. Тот ответил неопределенно:

– Что-то в этом роде. Необходим срочный и полный диализ. Почки Вероники Бланк функционируют, но…

– Проведение полного переливания крови здоровой женщине связано с определенным риском, Герхард. Да ты и сам это знаешь не хуже меня.

– Риск будет минимальным, – ответил он серьезно.

Доктор Бекманн отправился с Вероникой в отделение и сам подключил ее к аппарату очищения крови. Осложнений не возникло, и он оставил рядом с Вероникой ассистента, попросив его сразу сообщить, если состояние пациентки вдруг изменится. Затем он отвел Герхарда и Катрин в свой кабинет и объяснил:

– Когда закончится диализ, мы перельем ей свежую кровь. Анализ крови проводится уже сейчас. Думаю, это все, что я могу сделать в данный момент без точного диагноза.

– Благодарю тебя, Армин. Поверь, я очень ценю твою помощь.

Молодой врач, вероятно, ждал какой-то дополнительной информации, но выражение лица его университетского товарища подсказало ему, что никаких подробностей не будет. И он не стал задавать никаких вопросов.

Через несколько часов, уже за полночь, Веронику перевезли в отдельную палату и начали переливать свежую кровь. Катрин увидела подругу мельком, но ей показалось, что ее цвет лица изменился и посвежел. Ее щеки уже не казались такими впалыми и порозовели.

Доктор Бекманн был весьма серьезен, когда снова пригласил обоих к себе в кабинет. В руках он держал результаты анализа крови:

– Мы с тобой старые друзья, Герхард, – начал он осторожно. – И если ты меня заверишь, что речь не идет о каком-то преступлении, то я продолжу лечить пациентку безо всяких вопросов. Но, как врач, я не понимаю, что это может означать.

Он помахал листком с результатами анализа крови Вероники:

– У этой женщины слишком низкое количество красных кровяных телец. Такая сильная анемия вызывает у меня опасения. Даже у больных лейкемией в прогрессивной стадии не всегда бывает такой уровень.

– Я бы не хотел тебя впутывать в это, Армин, – ответил Герхард медленно. – На Веронику напали и тяжело ранили. Когда я ее нашел, она потеряла много крови, пожалуй, очень много.

– Напал кто? Зверь?

– Доктор Бекманн, сейчас нет никакого смысла задавать вопросы, – вдруг сказала Катрин. Она была раздражена и сильно нервничала, но в то же время, испытывала облегчение от того, что подругу удалось спасти. – Позвольте нам побыть сегодня ночью рядом с Вероникой. Нам бы это очень помогло.

Врач несколько секунд внимательно смотрел на девушку, после чего согласился. Герхард с благодарностью пожал ему руку.

Перед тем как Бекманн покинул палату, Герхард сказал:

– Возможно, я тебе когда-нибудь все расскажу. За бутылочкой красного вина. Когда все закончится.

– Договорились.

Странное чувство не давало покоя Армину Бекманну, всегда отличавшемуся холодным, логическим и рациональным мышлением. Он вышел из палаты и тихо закрыл дверь. Герхард подошел к кровати и поставил рядом пластиковый пакет.

– Что ты делаешь? – спросила Катрин.

– Когда-то Фукс рассказал мне, что именно нужно делать, – молодой врач тяжело вздохнул. – Переливание крови устраняет только текущую опасность. Мы должны предотвратить то, чему она не может противостоять.

– Семя зла уже в ней, – с горечью пробормотала Катрин.

Герхард взял распятие и положил его под правую руку спящей Вероники. После этого окропил из маленькой бутылочки со святой водой ее лоб, руки и ноги. Затем положил на столик у кровати зубчик чеснока и пучки диких роз и тимьяна.

Катрин смотрела на лицо подруги. Сейчас оно казалось безмятежным. Но никто не мог сказать, что произойдет, когда она проснется. Никто не знал, насколько сильно укус вампира успел изменить ее.

Тишина в палате ощущалась почти физически. Постепенно Катрин овладела усталость.

Герхард заметил ее состояние и сказал:

– Если хочешь, ложись и поспи немного, – и он указал на узкую кушетку, которую Бекманн принес в палату.

 

Сначала она не соглашалась, но явно переоценила степень своей усталости. Едва она прилегла на кушетку, как провалилась в глубокий сон.

Герхард некоторое время любовался ее красивым, спокойным лицом. Затем перевел взгляд на Веронику Бланк. Раны от укуса на шее были перебинтованы, но ему казалось, что они светятся сквозь белые бинты сигнальными огнями. Они словно предупреждали о недремлющем зле.

 

* * *

Пастор Иоганн Фукс ехал домой. Ему оставалось только одно: доложить своему господину о том, что его враги снова вернулись. Фукс нисколько не сомневался в своих действиях, когда взял телефон и набрал номер. Напротив: он надеялся на похвалу Носферату.

Демон уже знал о том, что произошло, по крайней мере, в общих чертах. Его чутье подсказывало ему, что в Монзингене происходит нечто, что идет вразрез с его планами. Поэтому Винтер следил за Катрин. При воспоминании об этой женщине лицо демона исказилось гневом.

Однажды она уже встала у него на пути. Тогда от обладания девушкой его отделял всего лишь маленький шаг. Она была очень красивой. И Носферату рассчитывал сделать ее своей рабыней. Но ей удалось ускользнуть.

Когда позвонил бывший пастор, Бернд сообщил своему хозяину о том, что произошло.

Носферату скрестил тонкие пальцы и задумчиво посмотрел на слугу.

– Итак, теперь их трое. И Фукс укусил одну из женщин, – подытожил он с коварной улыбкой. – Тогда мы должны немного отложить подготовку к нашему кровавому празднику. Сначала нужно уничтожить врагов. Вайс, этот ничтожный червь…

Его рот скривился, превратившись в хищный оскал с острыми клыками. Он ненавидел этого человека. Потому что в его жилах текла кровь Глории Вайс. Женщины, которая ему когда-то безоговорочно служила. Но она была настолько неосторожна, что рассказала своему внуку о демоне. Так у Носферату появился хитрый противник, многое знавший о нем.

– Послушай, Бернд, – прикрикнул он на бывшего композитора, стоявшего с отсутствующим взглядом рядом.

Бернд сильно ослаб, его уже давно мучила жажда. Он испуганно отшатнулся от крика:

– Да, мой Повелитель!

– Я хочу, чтобы ты этой же ночью вернулся в Монзинген.

– Я последую за тобой, мой Повелитель!

Демон замотал головой:

– Замолчи и слушай меня. Ты поедешь туда один. Сообщи Фуксу, что у меня есть для него задание. Он должен разыскать эту женщину и убить ее. Нам нужно больше союзников.

– Но он сказал, что она в больнице. И… не одна.

– Он должен очень постараться! – закричал Носферату. – Я не нуждаюсь в помощниках, которые ни на что не способны!

– Да, конечно, – Бернд покорно согнулся и попятился назад. – Я ему все передам.

– Хорошо. Поезжай в Монзинген и возьми с собой Винтера. И навести свою старую знакомую Анну Циммер.

После этих слов потухший взгляд Бернда Бауэра вдруг снова заблестел.

– Анну? – прошептал он хрипло. – Это значит, я должен… Я могу?

– Да, ты должен и можешь. Иди туда и сделай ее одной из нас. Следующей ночью отправишь ее к этому Вайсу, а сам схватишь Катрин. Я хочу, чтобы ты привел ее ко мне. Не дай ей снова уйти!

– Я сейчас же отправляюсь, мой Повелитель! – произнес Бернд и вышел из комнаты.

Носферату сел за письменный стол и погрузился в глубокие раздумья. Ему нужна была эта женщина; он был уверен, что с таким союзником он станет непобедимым.

 

* * *

Пока Бернд и доктор Винтер собирались в Монзинген, Фукс переоделся и вышел из дома. Несмотря на полночь, в окнах многих домов горел яркий свет. Телевизоры никто не включал. Фукс ухмыльнулся. «Скоро вы все станете такими же, как я, – подумал он злорадно. – И затем наступит его царствие!»

Бывший пастор отправился в Каллен, в больницу. Ночная дежурная в приемном покое удивилась, увидев его в столь поздний час, но беспрепятственно впустила знакомого пастора в здание.

Фукс изо всех сил старался не привлекать к себе внимания. Он не очень уверенно держался на ногах, потому что не успел утолить свой голод. Его «обед» прервался преждевременно, и теперь ему нужно было вести себя осторожно, чтобы не выдать свою жажду.

Он подошел к нужной двери и прислушался. В палате было тихо. Фукс помедлил и осмотрелся, нет ли кого в коридоре. Он бесшумно открыл дверь и вошел в палату.

Дверь медленно закрылась. Фукс быстро оценил ситуацию: Вероника была не одна. И она была вооружена. Он учуял запах чеснока и дикого тимьяна. И то и другое вызывало в нем тошноту и отвращение. Но жажда крови была сильнее. Он сделал несколько шагов вперед.

Задремавший Герхард сидел на стуле, Катрин спала на кушетке. Вампир чувствовал излучение распятия и святой воды. Он посмотрел на улицу. За окном наступила ватная, непроницаемая темнота. В оконном стекле отражалось все, что находилось в палате, за исключением самого Фукса. С некоторых пор у него не было отражения…

Вампир попытался выманить свою жертву. Вероника Бланк должна была пойти с ним добровольно, поскольку ее защита была непреодолима для него.

Когда Фукс укусил ее, то зло, которое целиком владело им, частично проникло в девушку. И теперь бывший пастор пытался установить с ней ментальную связь.

«Иди ко мне, – бесшумно позвал он ее. – Иди ко мне, мы с тобой одной природы. Следуй за мной во тьму, стань такой же сильной и непобедимой, как я…»

Его мысли проникали все глубже и глубже в Веронику, и, наконец, достигли своей цели.

Девушка зашевелилась и тихо вздохнула во сне. Затем она начала медленно садиться на кровати. Распятие выпало из ее руки. Ее глаза раскрылись. Она увидела Фукса, узнала его, и понимающая улыбка затаилась в уголках ее губ. Она свесила ноги с кровати и бесшумно поднялась.

Но Фукс допустил одну ошибку – не подумал про капельницу. Когда Вероника сделала пару шагов в его сторону, прикрепленная к ее руке трубка натянулась и выскочила из капельницы. Вслед за ней опрокинулся на пол и штатив. Грохот разбудил Герхарда, и он испуганно вскочил со стула.

Он увидел Фукса, который с бледным лицом стоял посреди больничной палаты, и Веронику, стоявшую перед вампиром и тянувшую к нему руки.

На долю секунды Герхардом овладела паника, но затем он отключил все эмоции, как перед операцией.

Он резко схватил распятие и двинулся на Иоганна Фукса.

 

* * *

Анна Циммер стояла в своей маленькой гостиной и отрешенным взглядом смотрела из окна в ночное небо. Уже несколько недель она пребывала в состоянии, которое нельзя было назвать ни жизнью, ни смертью. Она смутно помнила о своей прошлой жизни. О той весне, когда пропал ее маленький сын. Странно, но она больше не испытывала никакой горечи от этой утраты. Она вообще больше не испытывала никаких чувств.

Она думала об этой ночи, о грозе, о тьме. И о НЕМ. Он пришел к ней и полностью изменил все ее существо. С тех пор она лишь тосковала о нем и ждала его возвращения. Мечтала, что он возьмет ее с собой и навсегда останется с ней.

Анна знала, что многие в Монзингене думают точно так же, как и она.

Шум на подоконнике привлек ее внимание. Анна повернула голову и улыбнулась. И хотя окно находилось на втором этаже, на высоте почти четырех метров, за окном кто-то стоял и безмолвно смотрел на нее.

Анна знала этого мужчину. Ее с ним многое связывало. Раньше она испытывала к нему симпатию, возможно, она даже была влюблена в него. Потому что в самый трудный период жизни, когда бесследно исчез ее сынишка, он встал на ее сторону.

Бледное лицо подобно причудливой луне заглядывало в окно. Его обрамляли похожие на солому волосы, бесцветные глаза буквально сверлили Анну взглядом.

Анна отодвинула шпингалет и открыла окно. Прохладный, влажный ночной воздух проник в комнату. А вместе с ним зашел и Бернд Бауэр. В темноте он двигался с уверенностью ночного хищника. В определенном смысле он им и был.

Анна отступила на шаг, никто не произнес ни слова. Они оба знали, для чего Бернд вернулся. Он медленно подходил к ней, его тонкие губы растянулись в дьявольской улыбке. В приглушенном свете маленькой настольной лампы блеснули его длинные острые клыки.

Женщина тихо вздохнула, когда он рывком притянул ее к себе и немного наклонил ее голову в сторону, чтобы было удобнее добраться до артерии на шее. Затем оба потеряли ощущение времени и пространства.

Много позже, посреди ночи, Анна очнулась. Она сразу почувствовала, что что-то изменилось. Она лежала на полу в гостиной, в одной футболке и шортах. Окно было широко распахнуто, и от ночного воздуха в комнате было довольно прохладно.

Но Анна не чувствовала холода. Ее тело стало необыкновенно легким и сильным. Ею овладело желание броситься в темноту и парить на крыльях ночи в поисках жертвы. Она резко выпрямилась и тут же поняла, что на самом деле она не настолько сильна, как ей показалось. Женщина ощутила слабость и одновременно с ней нестерпимую жажду, которую могло утолить только одно – человеческая кровь.

Какое-то время она стояла, неуверенно покачиваясь из стороны в сторону, пока ее желание не приняло конкретную форму. Она хотела впиться зубами в шею человека. Хотела выпить живой теплой крови и стать сильнее. Стать непобедимой!

Ей было трудно стоять на ногах. Кровь. Все ее мысли занимала теперь только кровь, означавшая и для нее жизнь. Пусть даже жизнь без смерти. Это ей нисколько не мешало. Бернд отнял у нее жизнь и обрек на существование в совершенно иной форме.

Анна непроизвольно дотронулась рукой до шеи. Ничего, никаких следов укуса, никакой крови. Ее шея казалась невредимой. Она ухмыльнулась и при этом ощутила что-то непривычное во рту. Она провела языком по верхнему ряду зубов. Ее клыки исчезли!

Это окончательно развеяло все ее сомнения. Теперь все ее стремления служили лишь одной цели: она должна была постоянно утолять свою кровавую жажду, чтобы существовать дальше.

Она сразу же подумала о тех, кто находился к ней ближе всех: о родителях, которые спали на первом этаже. Анна знала, что он ее уже подготовил. Нужно совсем немного, чтобы изменить и их тоже. Ведь они еще были полны крови…

Вампирша хрипло рассмеялась. Ее цель была так близка! Она направилась к выходу из комнаты, но тут кто-то преградил ей дорогу. Это был Бернд!

Оказывается, он до сих пор был здесь. И это Анне сильно мешало. Она гневно зашипела на него и попыталась отодвинуть в сторону, но он заговорил с ней. Он был раздражен:

– Повелитель приказывает тебе, чтобы этой ночью ты оставалась голодной.

– Что? – Анна отступила на шаг и уставилась на Бернда так, словно хотела просверлить его взглядом.

Никто не мог требовать от нее отказаться от намеченного плана. Об этом она недвусмысленно сказала Бернду.

– Ты ничего не можешь хотеть сама! – прикрикнул он на нее. – Послушай меня. Ты ничто. Если Повелитель пожелает, то ты окажешься в самой глубокой адской бездне и никогда, слышишь, никогда не получишь крови! Ты это поняла?

Анна быстро кивнула. Прозвучавшая угроза была слишком ужасной для нее.

– Хорошо. Ты будешь ждать, потому что так хочет Повелитель. Когда возникнет подходящий момент, ты сможешь досыта напиться. У тебя будет определенная жертва. Ты сразу же его убьешь, потому что Повелитель хочет, чтобы он стал одним из нас. Ты меня поняла?

– Да, конечно. И кто этот человек?

– Ты его знаешь. Его зовут Герхард Вайс, и он снова поселился в старом доме Эльзы Грунд.

– А я не могу отправиться к нему сейчас же? – осторожно спросила она.

– Ты, что, оглохла? Когда Повелитель прикажет, тогда ты и навестишь его. И не секундой раньше!

Анна покорно кивнула. Хотя жажда крови сводила ее с ума, ей не оставалось ничего другого, как подчиниться. Она знала Повелителя.

– И еще кое-что: ты не можешь больше оставаться в этом доме. Найди себе укрытие, в котором тебя никто не сможет найти. Наши противники хитры, они попытаются нас уничтожить.

Он отвернулся и отошел от нее, но затем снова повернулся и произнес с кровожадной ухмылкой:

– Скоро весь Монзинген будет принадлежать ему. И он нас вознаградит. На кровавом празднике мы все напьемся досыта!

 

* * *

Бывший пастор в оцепенении смотрел на распятие в руках Герхарда. Будто в замедленной съемке оно приближалось к нему.

С бледных губ вампира слетали проклятия, когда он пятился к стене. В его глазах отчетливо читался страх исчезнуть навсегда. Свою духовную власть над Вероникой Бланк он тут же потерял; сейчас им овладела паника. Молодая женщина без сил опустилась на пол рядом с кроватью и тихо стонала от мучительной боли.

Пока врач приближался к вампиру, он подавил в себе все эмоции. Он не думал о том, что совсем недавно вместе с этим человеком боролся со злом. Сейчас он не мог себе позволить никаких слабостей и повторял про себя, что перед ним не Иоганн Фукс. Пастор мертв. А то, что по ночам оживало в его теле, нужно уничтожить.

Герхард загнал его в угол. Вампир уперся спиной в стену. Неожиданно выражение его мертвых глаз изменилось. В них появились насмешка и цинизм, когда он начал кричать врачу:

– Да сделай же это наконец, трус! Это ничего не изменит. Уже скоро Монзинген будет принадлежать ему. Деревня станет его оплотом, и отсюда он сможет рассылать своих слуг во все концы света! Всякий раз, когда наступит тьма…

Фукс истерично захохотал.

– Ему не удастся подчинить себе всех людей. Ему будет дан отпор, и мы оба это знаем. Твой мнимый Повелитель будет низвергнут!

Лицо Фукса пылало гневом:

– Нет! Ему никто не может противостоять! Уже очень скоро…

Приглушенный крик ужаса заставил Герхарда обернуться. Проснувшаяся Катрин увидела пастора и Веронику, скорчившуюся на полу. На полу чернела огромная лужа крови – бутылка с донорской кровью вдребезги разбилась при падении.

Герхард тут же поплатился за свою невнимательность, потому что вампир не стал медлить и попытался использовать свой шанс на спасение.

Он оттолкнулся от стены, вцепился противнику в плечи и швырнул его на пол. Распятие выскользнуло из рук Герхарда и упало рядом с Катрин. Фукс издал победный вопль и накинулся сверху на врача, пытаясь дотянуться до его шеи. Казалось, он обезумел от запаха разлившейся крови.

Вероника зарыдала. Она закрыла лицо руками и стала отползать в сторону, под кровать.

Напряженная борьба продолжалась. При жизни Иоганн Фукс был маленьким полноватым мужчиной за шестьдесят, с весьма скромными физическими возможностями. Но теперь он был не человеком. В своей новой форме бывший пастор обладал почти безграничной силой.

Какое-то время в комнате слышались только стоны молодого врача, боровшегося за свою жизнь, и противный скрип ботинок Фукса по полу.

Катрин воспринимала все происходящее, как страшный сон. Ее сковал ужас. Не способная вмешаться и даже пошевелить рукой или позвать на помощь, она сидела на узкой кушетке и неестественно широко раскрытыми глазами смотрела на мужчин.

Герхард чувствовал, что его силы на исходе. Он повернул голову и посмотрел на Катрин. Его слова едва можно было расслышать:

– Помоги же мне…

Это наконец вырвало молодую женщину из оцепенения. Она схватила лежащее у ее ног распятие. Фукс не обращал на нее никакого внимания, он был всецело занят своей предполагаемой жертвой, думая, что уже практически достиг своей цели.

Катрин поднялась. У нее было странное чувство, как будто она сама стоит рядом с собой и словно зритель наблюдает со стороны, что она делает. Она чувствовала, как согревается в ее руке распятие.

Фукс издал радостный крик, когда Герхард окончательно ослаб и почти перестал сопротивляться. И тут Катрин обратилась к вампиру:

– Пастор Фукс! Что вы здесь делаете?

Ее голос звучал глухо и бесцветно.

Вампир поднял голову. В его глазах появился ужас. И тут же он почувствовал силу распятия. Катрин крепко прижала крест ко лбу Фукса.

Она даже успела с отвращением ощутить, как металл погрузился в дряблую кожу вампира. Девушка быстро одернула руку, и распятие упало на пол. Но это было уже не важно.

Ужасное зловоние, напоминающее запах паленого мяса, вдруг наполнило помещение. Крест оставил на лбу Фукса черный, обугленный след.

Монстр забился в конвульсиях и через несколько секунд упал замертво. Его лицо было бледным, но спокойным – он был освобожден.

Лишь когда Герхард положил руку на плечо Катрин, она поняла, что стоит на коленях рядом с трупом и в упор смотрит на него. Она подняла голову и посмотрела на врача, в глазах которого читалась благодарность за то, что она сделала:

– Все закончилось, он мертв, – тихо произнес он.

Катрин разрыдалась. Герхард сел рядом, обнял ее и укачивал, как ребенка, пока она не взяла себя в руки.

– Вероника, – проговорила она прерывающимся голосом и подошла к подруге, которая все еще сидела неподвижно на полу рядом с кроватью. – Вероника, тебе нужно лечь.

– Мы должны избавиться от Фукса, – сказал Герхард.

– Что ты имеешь в виду?

Он подошел к кровати и помог уложить Веронику.

– Скорее всего, Фукса впустила в больницу дежурная сестра. Если его найдут здесь мертвым, то мы окажемся за решеткой за убийство.

– Но это же смешно! Мы никого не убивали, мы…

– Да кто нам поверит! – нетерпеливо прервал ее Герхард. – До рассвета мы должны его отсюда убрать. Нельзя, чтобы об этом узнала вся деревня. Тогда мы лишимся шанса победить Носферату.

Катрин посмотрела на Веронику, забывшуюся беспокойным сном.

– Хорошо. И что мы должны сделать?

Герхард быстро осмотрел палату, открыл окно и выглянул на улицу.

– Мы на втором этаже. Я положу его на подоконник, он как раз довольно широкий. Тогда мы сможем перетащить его в машину и отвезти в Монзинген.

Герхард сделал паузу и добавил:

– Нам нужно его похоронить.

Катрин кивнула.

– Хорошо, – сказала она. – Я пойду и подгоню поближе машину.

Они кое-как затащили труп в багажник машины, после этого сообщили дежурной сестре о том, что упал штатив с капельницей, и уехали из клиники, когда начало вставать солнце. Город еще спал, они оба смертельно устали, но о том, чтобы отдохнуть и выспаться, им пока думать было рано.

В Монзингене тоже царило полное спокойствие. Никому не было дела до того, что Герхард и Катрин остановились у здания церкви и занесли туда мертвого Фукса.

Наступило утро, Герхард успел выкопать могилу, а Катрин прочитала над телом молитву, но на улице так никто и не появился.

Слова вампира не выходили у молодого врача из головы. «Ему никто не может противостоять», – сказал бывший пастор в клинике. И безжизненная тишина в Монзингене будто подтверждала его слова.

Похоронив пастора, Герхард сказал:

– Мы обязательно должны поспать иначе не продержимся. Когда сегодня заходит солнце?

– Я точно не знаю. Думаю, около семи.

– Хорошо, тогда у нас есть пара часов, чтобы отдохнуть. Пойдем. Я уверен, что нас и сегодня ждет насыщенная событиями ночь.

Он оказался прав.

 

* * *

Катрин разбудил шум. Она села в кровати и несколько секунд пыталась прийти в себя. В комнате было темно, и она не могла понять, почему. В обед она задернула шторы, чтобы хоть как-то уснуть, но тогда в комнате было сумеречно. А сейчас – темень…

Девушка окончательно проснулась и поняла: вечер уже наступил. Она проспала гораздо дольше, чем хотела!

Она резко повернулась к столику у кровати, включила лампу и взяла в руки будильник. Ничего, никакого звука. Часы остановились.

Герхард! Почему он ее не разбудил? Может, что-то случилось?

От этих мыслей у Катрин началась паника. Она стремительно вскочила, смахнула со лба пряди белых волос и на ходу надела туфли. В этот момент из окна подул холодный ветер. «Окно, – подумала она рассеяно. – Я же его закрывала».

– Катрин, куда это ты так спешишь? Разве так встречают мужа?

Вслед за этими слова раздался тихий смех.

Молодая женщина замерла на месте. Ее сердце как будто остановилось, а кровь превратилась в лед. Следующие секунды тянулись бесконечно. Катрин была не в состоянии двинуться с места. Ночной кошмар, который преследовал ее весь последний месяц, стал реальностью.

Она чувствовала приближение холода. Но это был не ветер. К холоду добавился неприятный запах. Она стояла и смотрела в зеркало комода рядом с дверью, но в нем отражалась только сама Катрин. Комната казалась пустой.

Слезы навернулись у нее на глазах. Безумие последних часов требовало от Катрин выдержки, которой у нее уже не было. Если бы Герхард был сейчас здесь… Одна она не справится.

Холодная рука опустилась на ее плечо. Девушка знала, что незваный гость стоит за ее спиной, но не слышала его дыхания. Только зловоние. Пахло все тем же – затхлостью, смертью и тленом.

– Что случилось, Катрин? Ты меня боишься?

Она не могла ему ответить. В горле пересохло от страха. Его рука сжала ее плечо сильнее и легко развернула девушку. И тогда ей пришлось взглянуть в лицо тому, кто когда-то был ее мужем.

Это уже был не тот Бернд Бауэр, которого она любила, с которым жила и от которого родила ребенка. Его глаза были мертвы. Где-то глубоко в них мерцал огонь, не имевший ничего общего с жизнью.

Он стал монстром и жил по правилам преисподней. Когда Катрин это поняла, из ее груди, наконец, вырвался крик. Крик отчаяния, полностью охватившего ее.

Бернд не реагировал. Он стоял перед ней, крепко держа ее за плечи и не сводя с нее глаз.

– Отойди от меня! – снова закричала Катрин и попыталась вырваться.

Но Бернд только рассмеялся. Это была самая нелепая пародия на смех, которую ей приходилось слышать.

– Уйди прочь! Ты мертв! – извернувшись, она показала на зеркало. – Посмотри, тебя даже не существует! Возвращайся туда, откуда пришел!

Вампир продолжал смеяться. И тогда девушка пришла в бешенство. Все страхи, все отчаяние, вся мучительная абсурдность этой искаженной реальности вдруг превратились в единый необузданный порыв гнева.

Она оттолкнула его от себя и бросилась из комнаты. Но Бернд был быстрее. Он схватил ее за талию и с размаху швырнул на кровать. У Катрин помутнело в голове, но она продолжала слышать его голос:

– А теперь подумай-ка еще разок, существую я на самом деле или нет!

Он медленно подошел к кровати и склонился над девушкой. Его лицо искривилось от гнева:

– Времена, когда ты упрекала меня в неудачах, в прошлом. Теперь я принадлежу ему, Темному Повелителю. Он наделил меня властью, о которой ты даже и мечтать не можешь.

Он замолчал и как будто задумался. Затем оскалился, и Катрин увидела его острые клыки.

– Я мог бы выпить всю твою кровь до капли. Это бы доставило мне особое удовольствие. Тогда я бы смог отплатить тебе за все! Но я не сделаю этого. У Повелителя на тебя другие планы.

– Что… это значит?

– Я возьму тебя с собой. Он сам решит, что с тобой делать.

Она ничего не успела сделать. Бернд схватил ее и поднял вверх. Он обладал нечеловеческой силой, как и маленький пастор. Но девушка была вооружена – золотой крестик всегда висел на шее.

Бернд чувствовал себя в полной безопасности. Он был уверен в своей силе. Слишком уверен.

Как только он ненадолго поставил Катрин на подоконник, она схватила крестик в руку. Мягкий свет исходил от матовой поверхности благородного металла.

Вампир тоже это почувствовал. Он обернулся, увидел крест и с шипением отшатнулся назад.

– Сейчас же убери это, чертова потаскуха! – закричал он. – Как ты смеешь так поступать со мной? Мы же женаты!

Если бы ситуация не была настолько ужасной, Катрин от души бы рассмеялась. Похоже, даже став вампиром, Бернд сохранил черты своего характера.

– Исчезни, Бернд, иначе…

Вампир пятился к противоположной стене и, как загипнотизированный, не сводил глаз с маленького креста.

– Иначе что? Ты меня убьешь? Ну, попробуй! Да у тебя духу не хватит, в тебе слишком много сомнений.

Она сделала шаг вперед, хотя сердце подсказывало обратное. Ей не хотелось даже себе самой признаться, но он прав. Она ни за что не смогла бы его убить.

В это мгновение с первого этажа раздался пронзительный крик.

Катрин тут же изменилась в лице. Ее перестал волновать Бернд. Она рванула ручку двери на себя и бросилась вниз по лестнице. Герхард!

На первом этаже было тихо. И темно. Будто бы крик ей только показался. Она услышала тихий шорох из спальни – Бернд сбежал. Но ее это совсем не волновало. Сейчас ей нужно только одно – найти врача.

Она прошла в прихожую, едва ориентируясь в сумерках, и почувствовала отчетливый запах. Здесь внизу тоже пахло смертью и тленом. Где-то здесь притаился вампир. А Герхард должен был спать на диване в гостиной…

Сердце Катрин бешено колотилось. Ее тело было напряжено до предела. Тишина и темнота давили на девушку.

Она дошла до двери в гостиную. Здесь с ней опять случилось что-то вроде дежавю. Точно так же она уже однажды вошла в эту комнату и попала в ловушку. Тогда ее поджидали Винтер и Бернд, чтобы принести в жертву демону.

Чего она ждала? Абсолютного конца всех надежд?

Она осторожно толкнула дверь и стала вглядываться в темноту. Там никого не было.

Катрин сделала еще один шаг вперед, и в этот момент ее схватили. От испуга она даже не смогла крикнуть. Но почувствовала, что схватившие ее руки были теплыми. И ощутила теплое дыхание на своей щеке. Она чуть не расплакалась от облегчения.

– Герхард, это я, – прошептала она. – С тобой все в порядке?

Он отпустил ее, включил свет и лаконично пояснил:

– У меня были гости.

На диване лежала Анна Циммер. В ее застывших руках торчало распятие. Бледное лицо казалось спокойным, словно молодая женщина спала. Но ей не суждено было проснуться. Она обрела вечный покой.

 

* * *

Когда Вероника Бланк проснулась, за окном сияло солнце. Сначала ей показалось, что она очнулась от какого-то жуткого ночного кошмара. Все тело болело и ныли порезы на шее, но в целом она чувствовала себя нормально. Она пошевелилась и заметила, что к ее руке до сих пор присоединена капельница. Бутылку наполовину заполняла густая алая жидкость. Кровь… Несколько минут она сидела, уставившись на капающую по трубке кровь, и в ее памяти одна за другой вдруг стали всплывать видения.

Сначала она увидела перед собой мужчину, очень бледного и странного. Затем на переднем плане появился Герхард с распятием в руках и пошел на него… Картинки расплылись у нее перед глазами, и она тихо застонала. Она не могла сказать, привиделось ли ей это, или она на самом деле это пережила. Все было настолько нереально.

Вскоре после обеда ее приехала навестить Катрин. Она явно провела бессонную ночь.

– А где Герхард? – спросила Вероника первая. – С ним ничего не случилось?

Подруга покачала головой:

– Нет, он просил передать тебе привет. Он остался в Монзингене.

Она серьезно посмотрела на Веронику:

– Ты знаешь, что случилось позапрошлой ночью?

– Думаю, что да. Даже если мне это и представляется нелепым ночным кошмаром.

– К сожалению, это был не сон. Пастор Фукс стал вампиром. Герхард смог его освободить. И Анну Циммер тоже. Она приходила к нему вчера ночью. Вероятно, ее послал Носферату. И Бернд тоже у нас был.

Она замолчала и устало прикрыла глаза ладонью.

– Так, значит, и Бернд тоже? – Вероника замотала головой. – Я ничего не понимаю.

– Это все очень сложно понять. Мы можем это только признать. Как ты себя чувствуешь? Что говорит врач?

– Уже гораздо лучше. Я вчера проспала весь день. Если мое состояние будет стабильным, то я уже через пару дней смогу вернуться домой.

Катрин слабо улыбнулась:

– Это хорошо. Тогда мы можем рассчитывать на твою помощь.

Вероника медлила с ответом. Ее карие глаза задумчиво смотрели на емкость с кровью, висевшую на штативе у кровати. Катрин заметила это. Ею овладело нехорошее предчувствие.

– Я кое-что принесла тебе, – сказала она и вытащила из кармана пиджака маленький золотой крестик, который Вероника обронила в борьбе с вампиром. – Он лежал на полу в прихожей.

Девушка взяла его и улыбнулась:

– Он не сильно мне помог.

Вдруг ее лицо стало серьезным. Она выпрямилась на кровати и пристально посмотрела на подругу:

– Послушай, Катрин. Мне очень жаль, но, боюсь, я не смогу вернуться в Монзинген. Как представлю себе, что подобное может повториться…

– Может, в любой момент, – сказала Катрин и погладила руку Вероники. – Все в порядке, я понимаю тебя.

– В Берлине я думала, что ты просто раздула из мухи слона. Мне стало любопытно. Собственно, я не верила, что подобные вещи существуют.

Вероника с трудом проглотила комок в горле и продолжила:

– Это был весьма наглядный урок. Когда это… существо меня укусило, я была уверена, что умру. Это было… ужасно, просто неописуемо.

Вероника сильно нервничала, воспоминания мучили ее.

Катрин сжала ее руку и тихо сказала:

– Ты должна это забыть. По крайней мере, постараться забыть. Тебе очень повезло, и для тебя все позади.

– Действительно повезло? И оно не вернется? – она схватилась за повязку на шее. – Я останусь прежней и не изменюсь? Я не…

– Хватит себя изводить, – прервала ее Катрин. – Можно сказать, что мы еще раз одурачили нечистую силу. И ты должна взять себя в руки и постараться обо всем этом забыть.

– Да, возможно, ты права.

– Звони, если тебе что-то понадобится. Я снова заеду к тебе завтра. И… всегда держи распятие под рукой. Мы не знаем, что планирует Носферату, так что лучше всего быть готовой к неожиданностям.

На обратном пути в Монзинген Катрин чувствовала, как внутреннее напряжение, которое ее немного отпустило во время разговора с Вероникой, снова вернулось. Она то и дело поглядывала в зеркало заднего вида и лихорадочно оглядывалась по сторонам.

Солнце стояло высоко, так что вампира сейчас вряд ли можно было увидеть. Только если он не захочет рискнуть своей бессмертной жизнью и не сгореть в лучах солнечного света. Но Катрин не отпускали мысли о Темных братьях. Члены этой секты были обычными людьми, как доктор Винтер, например. Но они служили демону.

Когда Катрин доехала до Монзингена, то увидела табличку, висевшую рядом с указателем. Это была деревянная дощечка в форме винной бочки, разрисованная пестрыми красками.

«Фестиваль вина в Монзингене в эти выходные», – подумала про себя Катрин. И тут, ужасная мысль промелькнула у нее в голове. Ведь на ежегодный фестиваль вина в деревню съедется множество людей. И разгар праздника придется как раз на вечер, когда зайдет солнце…

Ей пришлось резко затормозить, так как она чуть не проехала поворот к вилле. Водители ехавших следом машин недовольно засигналили, но Катрин не обратила на них никакого внимания. Ей нужно было поскорее добраться до Герхарда.

 

* * *

Пока в Монзингене велась подготовка к ежегодному фестивалю вина, Бернд сидел в крошечной темнице в старинном замке и шипел от необузданной ярости и ненависти к доктору Винтеру. Этот мерзавец просто запер его здесь, видимо, по приказу Повелителя.

Конечно, он пришел в бешенство, когда Бернд вернулся с пустыми руками, да еще и с новостью, что они потеряли Анну Циммер. Но это была не его вина. Противник оказался слишком хитрым и хорошо подготовленным. Бернд хотел рассказать об этом своему господину.

Даже став вампиром, Бернд не мог быть самокритичным, поэтому весь своей гнев он направил против Винтера. Охотнее всего он бы выпил его кровь. Но он знал, что Повелитель этого не позволит.

 

Ему оставалось только ждать.

Наконец, его терпение было вознаграждено. Появился Винтер. У него была демоническая аура, хотя он и оставался смертным. Никто, кроме него, не осмелился бы общаться на равных с созданиями тьмы. Он не испытывал перед ними никакого страха. Так что, когда Бернд заворчал и сделал попытку к нему приблизиться, Винтер только презрительно улыбнулся.

– Пойдем, Повелитель хочет тебя видеть, – сказал он спокойно.

Кажется, Носферату немного успокоился. Он сидел за своим массивным столом, скрестив перед собой руки, и спокойно смотрел на Бернда.

Тот сразу же принял покорную позу. Он хотел показать своему господину, как он сожалеет о своем промахе. Не только жестами, но и словами.

Носферату небрежно отмахнулся от него. Его уже не интересовала эта история. Демон думал о будущем:

– Пожалуй, я допустил ошибку, отправив тебя одного на это задание. Я знаю, что Катрин Бауэр особенная. И она знает правила; ей известно, что лишь она одна может победить меня. В ее венах течет кровь Эльзы Грунд.

Его черные глаза сузились:

– Я сам овладею ею, это не поручение для слуги. Поэтому сегодня же вернусь в Монзинген. Винтер все организует.

Мутные глаза Бернда беспокойно забегали. Зависть к ненавистному сопернику не давала ему покоя. Но он промолчал – он и так уже совершил одну ошибку.

– Как прикажешь, Повелитель!

– Через два дня состоится наш праздник крови. Подготовка уже началась! – демон громко захохотал. – Вы все сможете досыта напиться. Но мы должны быть осторожны, мы не можем позволить себе новые потери. Нас и так слишком мало. Ты меня понял?

Бернд поспешно закивал. Предвкушение свежей крови снова наполнило его энергией.

– Хорошо, что ты понимаешь, – Носферату помедлил и продолжил тихим голосом. – Праздник крови окончательно и на все времена докажет всем мою силу. Катрин Бауэр – единственный враг, которого мне стоит бояться. Но недолго. В одну из ближайших ночей я заберу ее. Она навсегда станет моей спутницей.

 

* * *

На следующий день Веронику Бланк выписали из клиники в Каллене. После дневного обхода она поехала вместе с Катрин в Монзинген, чтобы забрать свои вещи. По дороге никто не проронил ни слова, обе молодые женщины были заняты своими мыслями. Подъезжая к дому, Катрин все же рассказала Веронике о фестивале вина и о своем намерении его остановить.

Журналистка хотела помочь подруге, но не могла на это решиться. Воспоминания о нападении вампира преследовали ее день и ночь. Возможно, она успокоится, когда снова окажется в Берлине, в своей квартире.

Герхард ждал их с плохими новостями:

– Я сегодня постучался в десяток домов, и только в одном мне открыли дверь. Люди вели себя так враждебно, что, я думаю, наверняка все они уже инфицированы.

Катрин тихо вздохнула.

– Вся деревня словно находится во власти темных чар. Я боюсь, нам не удастся спасти людей. И если завтра состоится праздник…

– У меня есть идея, – вдруг заговорила Вероника, которая все это время хранила молчание и внимательно слушала. – Нужно дать объявление в местную газету, мол, фестиваль в этом году не состоится. И нужно убрать вывеску на въезде в деревню.

– Но у нас слишком мало времени.

– Тогда можно попробовать обратиться на радио, – Вероника ненадолго вышла из гостиной и вернулась с толстой адресной книгой. – Я знаю редактора новостей на одной радиостанции в Майнце. Если я его попрошу, то он обязательно сообщит в новостях о том, что праздника в этом году не будет. Это наверняка услышат много людей. А тех, кто все-таки приедет, придется ловить на месте.

Не дожидаясь ответа, она повернулась и пошла к телефону.

– Думаешь, это сработает? – скептически спросил Герхард.

– Конечно. Вероника знает, что делает, – ответила Катрин.

Журналистке удалось уговорить знакомого редактора втиснуть нужную новость уже в ближайший выпуск новостей. После этого она собрала свою дорожную сумку:

– Я бы с радостью осталась, но…

– Все в порядке. Мы скоро увидимся.

Вероника задумчиво посмотрела на подругу, затем сняла с шеи золотую цепочку с крестиком и вложила в руку Катрин:

– Возьми, тебе это пригодится больше, чем мне.

Проводив взглядом такси, в котором уехала Вероника, Катрин вернулась в дом. Она вдруг почувствовала себя потерянной и одинокой. И только когда к ней подошел Герхард, нежно обнял ее и поцеловал, девушка немного успокоилась.

– По крайней мере, у нас есть небольшое утешение, – медленно произнес он. – Теперь Вероника в безопасности.

Герхард даже не мог предположить, насколько он ошибался…

 

* * *

Таксист показался Веронике излишне общительным. Он постоянно смотрел на девушку в зеркало заднего вида и доверительно подмигивал. Вероника с самым безразличным видом, на который была способна, демонстративно смотрела в окно. Но это мужчину не смущало, – он продолжал болтать:

– Жаль, что вы именно сейчас уезжаете из Монзингена, ведь завтра здесь состоится фестиваль вина. Это настоящее событие, так что все останутся довольны, – он прищурил глаза, пощелкал языком и расплылся в улыбке. – Я бы с удовольствием поплясал с вами, фройляйн!

Водитель начинал ее раздражать, но она решила воздержаться от ответа. Меньше всего ей сейчас хотелось топать пешком до Каллена.

– А ведь до Берлина путь не близкий, верно? – услышала она слова водителя.

Вероника насторожилась.

– Откуда вы знаете, куда я еду? – серьезно спросила она и впервые пристально посмотрела на таксиста.

Его лицо показалось ей знакомым, но она не могла вспомнить, где видела его раньше. На круглом лице выделялись колючие серые глаза, лоб прикрывала лоснящаяся кожаная кепка. Кто же это такой?

– Может, будет лучше, если вы меня выпустите? Остальную часть пути я пройду пешком, – как можно спокойнее сказала она.

Мужчина рассмеялся. Затем он снял кепку и положил ее на переднее пассажирское сиденье. У него был абсолютно гладкий череп. В этот момент Вероника поняла, что попала в ловушку. Она определенно видела фотографию этого мужчины в статье про Темных братьев. Он принадлежал к секте, и звали его…

– Элиас Винтер! Я давно хотел вам представиться, ведь с некоторых пор нас кое-что объединяет, – сказал он наигранно дружелюбно. При этом он внимательно следил за девушкой. – И мы должны соблюдать правила приличия!

– Что вам от меня нужно? – ее голос задрожал. Она инстинктивно дотронулась до повязки на шее.

– О, нет, совсем не это. Я жидкостью не питаюсь, – он рассмеялся своей собственной шутке. – Я лишь посыльный, который должен вас, так сказать, доставить по назначению и по пути присмотреть за вами.

– Что это значит? Выпустите меня сейчас же! – она схватилась за дверную ручку, но открыть дверь ей не удалось.

Винтер довольно ухмыльнулся:

– Защита от детей. Здорово, правда?

Вероника не обращала на него внимания. Она опустила боковое стекло и высунулась на улицу. Мимо периодически проезжали машины, Винтер что-то кричал, а Вероника махала руками и кричала, призывая на помощь. Но никто не воспринял ее отчаянные жесты всерьез: водители встречных машин либо с раздражением сигналили, либо качали головой, либо ограничивались недвусмысленными жестами.

Винтер свернул на ближайшую парковку, выскочил из машины и открыл заднюю дверь. Вероника буквально вывалилась ему прямо на руки. Она сразу же начала сопротивляться и вырываться. Тогда он с размаху ударил девушку кулаком по лицу. Удар был настолько сильный и неожиданный, что она отлетела на заднее пассажирское сиденье и осталась там неподвижно лежать.

Словно в тумане она наблюдала за тем, как Винтер связывает ее. Через несколько минут она уже не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Затем он заклеил ей рот пластырем и продолжил путь. Вероника заметила, что он развернул автомобиль; они возвращались обратно в Монзинген.

Во время поездки она безуспешно пыталась освободиться.

Винтер остановил такси, когда солнце уже село. Серый вечерний полумрак заполнил салон. Вероника слышала, как Винтер обошел вокруг машины и открыл дверь. Глаза девушки расширились от ужаса, когда она увидела в дверном проеме кладбище. Это было заброшенное место, местные жители называли его «старым» кладбищем, им уже несколько десятилетий не пользовались.

Винтер схватил Веронику одной рукой, вытащил ее из машины и перекинул, словно мешок, через плечо. Журналистку охватила паника.

Крест!

Она отдала его Катрин и осталась беззащитной. Вероника зарыдала.

На старом кладбище стоял склеп. Он принадлежал состоятельной семье, которая уже давно не жила в Монзингене. К нему-то и направился Винтер. Мужчина спустился на несколько ступенек вниз и открыл массивную ржавую дверь. Раздался противный скрип несмазанных петель.

Вероника снова попробовала освободиться, и в очередной раз убедилась, что это невозможно. Ее попытки вызывали у Винтера лишь усталую улыбку. Он снял ее с плеча и развязал. Но прежде чем она успела что-либо сделать, он вышел из склепа и с грохотом захлопнул за собой тяжелую железную дверь.

Веронику окружила непроглядная темнота. Внезапно она услышала шорох, напоминающий скрежет дерева о каменный пол. Затем раздались шаги…

 

* * *

– Герхард, ты бы лучше поспал пару часов. Наверняка завтра не будет возможности отдохнуть.

Катрин подошла к врачу и положила руку ему на плечо. Герхард сидел в гостиной старой виллы. Перед ним на столе высились стопки толстых книг в кожаных переплетах из церковного архива. Он взял их сегодня из дома пастора, надеясь найти там хоть какую-то информацию, которая поможет победить демона. Пока безуспешно.

Он наклонил голову, прикоснувшись щекой к руке девушки, и вздохнул:

– Я бы хотел поспать, но не могу.

Его темные глаза проникновенно посмотрели на Катрин. Она села рядом с ним и спросила:

– Что-нибудь нашел?

– Нас всего двое. Это безумие – то, что мы с тобой задумали. Нет никаких шансов, что мы вообще его найдем. Именно сейчас он умножает свою армию.

Он посмотрел в окно.

– И что нам теперь делать? Сбежать? Есть ли в этом какой-то смысл?

– Нет, видимо, нет, – согласился он и взял ее руки в свои ладони. – Я боюсь за тебя. Понимаешь, когда я приехал к тебе в Берлин, то рассчитывал, что на нашей стороне будет Фукс, возможно, Вероника, моя бабушка и, может, еще пара человек из деревни. Одни мы не победим.

Она обняла его и затихла. Затем подняла голову. Ее взгляд был полон решимости:

– Не знаю, откуда мы возьмем силы. Знаю только одно – я должна закончить то, что начала моя тетя. Погибли невинные люди. Мне нравился пастор, а нам пришлось его закопать, как собаку. Этот демон не должен победить. Я потеряла ребенка, а он отнял у меня и Бернда. Нет, мы должны продолжать.

Герхард улыбнулся и погладил Катрин по щеке:

– Да, ты права. Вот, посмотри.

С этими словами он разложил на столе пожелтевшую карту.

– Что это?

– Это старая карта Монзингена. Я спросил себя: где может спрятаться Носферату, если решит вернуться обратно.

– Возможно, он и не вернется. Возможно, у него совсем другие планы. Он наверняка сидит и ждет…

– Предположим, что он вернулся. Что-то привлекает его в деревне, и я думаю, что это связано с фестивалем вина. Подумай сама. Люди изменились, они несут в себе семена зла, находятся во власти Носферату. Для чего им еще устраивать этот праздник?

– Да, видимо, ты прав. Если мы исходим из того, что он вернулся, то…

Она резко замолчала и прислушалась. Оба услышали шорох. Звук доносился от входной двери. Катрин не успела сказать ни слова, как в дверь позвонили. Они обменялись вопросительными взглядами.

– Иди открой, – сказал Герхард, быстро свернул карту и бесшумно вышел из гостиной.

Катрин прошла в прихожую и включила свет. Сквозь матовые стеклянные вставки в двери она увидела плечи мужчины. Ничего хорошего от этого визита она не ждала. Пока Катрин медленно подходила к двери, она достала распятие и крепко сжала его в руке.

Она приоткрыла дверь, оставив накинутой цепочку. Когда Катрин узнала посетителя, то захотела тут же захлопнуть дверь, но Винтер успел всунуть в дверной проем ногу в тяжелом ботинке и официальным вежливым тоном произнес:

– Вам лучше поговорить со мной. Мне нужно кое-что вам передать от некоей Вероники Бланк.

Катрин не собиралась впускать его в дом.

– Исчезните!

Он засмеялся.

– О, нет, госпожа Бауэр! Не так грубо. Ваша подруга подзадержалась с отъездом. Сейчас она находится… ну, как бы лучше выразиться, в нашем обществе.

Он засунул руку в карман жилетки и вытащил оттуда красный шелковый платок. Катрин сразу почувствовала запах духов Вероники и сделала над собой большое усилие, чтобы не расплакаться:

– Что вы хотите?

– Впустите меня в дом, и тогда мы поговорим. А где же доктор Вайс? Он все еще играет в инквизицию?

– Я вас не впущу. Все, что вы хотите мне сказать, вы можете сказать и с порога.

Последние слова Катрин заглушил громкий грохот и треск. В тот же момент во всем доме погас свет.

Молодая женщина стала испуганно оглядываться по сторонам. Ей нужно было сориентироваться в темноте. Она отошла к стене, не выпуская из рук распятие. Было слышно, как Винтер выламывает дверь, и в итоге она с хрустом поддалась.

Катрин также увидела тень, появившуюся из кухни, и сразу поняла, кто это был. Она хотела позвать Герхарда, но язык словно онемел от страха.

Когда входная дверь слетела с петель, девушка бросилась к лестнице на второй этаж. Она чувствовал, как дом наполняется аурой зла и тошнотворным трупным запахом. Катрин знала, что демон совсем рядом. И что у него преимущество – он мог видеть и уверенно передвигаться в темноте.

Но она рискнула.

Катрин схватилась за перила лестницы и тут же отскочила назад.

Ее схватила невидимая рука. Холод сковал запястье, проник через руку в плечо и пополз к самому сердцу. Вскоре он сковал все тело, в голове замелькали смутные образы. В это мгновение и раздался голос. Очень приятный. Почти нежный:

– Катрин, как хорошо, что мы наконец снова увиделись…

Страх сковал ее железной рукой.

– Расслабься, нет совершенно никакого повода для беспокойства. Да ты и сама об этом знаешь.

Сопротивление Катрин было сломлено, она больше не могла противостоять демоническому воздействию.

– Вот и правильно, – мягко проговорил Носферату. – Мне пришлось долго ждать, но сегодня ночью я возьму тебя к себе. Навсегда.

Катрин понимала, что власть демона над ней все усиливается. И вдруг невидимая связь Носферату с девушкой разрушилась.

Теплый золотой свет осветил помещение и вырвал демона из тьмы.

Какое-то мгновение она смотрела на его глубоко посаженные глаза, на открытую пасть. Близость распятия парализовала его, а теплое свечение лишило силы.

– Убери это, – зашипел он, не меняя повелительного тона. – Я приказываю тебе…

Он отпрянул. Катрин стояла рядом с лестницей, словно безвольная кукла, посреди золотого свечения, исходившего из распятия на ее груди. Через секунду демон исчез, просто растворился в воздухе.

Свечение погасло, в доме снова включился свет. Винтер, который стоял у двери и растерянно наблюдал за этой сценой, с гневным воплем выхватил из кармана жилета пистолет и направил его на Катрин.

– Ты заплатишь за это! – заорал он.

Она смотрела прямо в дуло пистолета в ожидании выстрела и не могла пошевелиться. Девушка увидела Герхарда, появившегося за спиной Винтера. Завязалась драка.

Раздался оглушительный выстрел. Мужчины на секунду замерли. Затем Герхард отшвырнул Винтера от себя. У того из раны на левой стороне груди толчками била кровь.

Словно в трансе Катрин подошла ко врачу.

– Он мертв, слава богу! – пробормотала она.

Герхард поднялся, обнял ее и медленно повел обратно в гостиную. Когда девушка села на диван, она разрыдалась.

– Я больше не могу! Пожалуйста, увези меня отсюда! – всхлипывала она в объятьях Герхарда. – Ты прав, мы никогда не сможем его победить. Он слишком сильный.

– Неправда, – спокойно ответил врач. – Ты можешь его победить.

 

* * *

Наступило субботнее утро. Небо было голубым и безоблачным. Множество людей, встречавшихся на улицах, были страшно бледны. Они безмолвно и бесцельно бродили по Монзингену.

Деревня будто чего-то ждала. Все знали, что этой ночью должно что-то произойти. И это что-то должно было полностью изменить их жизнь. Несмотря на объявление по радио, подготовка к фестивалю вина шла полным ходом.

Катрин молча сидела за столом, едва прикоснувшись к завтраку, и наливала вторую кружку кофе. Герхард с беспокойством наблюдал за ней. Он спрашивал себя, справится ли она, не слишком ли много он от нее требует.

Когда он попытался обратиться к ней, она подняла на него измученные глаза и тихо сказала:

– Мы должны найти Веронику. Нам нужно ее освободить.

– Конечно. Мы сделаем это, только…

– Что за ерунда! – она резко вскочила со стула, опрокинув его на пол, скрестила на груди руки и стала нервно ходить по кухне из угла в угол. – Разве ты не чувствуешь, что здесь происходит? Все наши старания абсолютно бессмысленны. Люди хотят его. Хотят присоединиться к нему и служить ему. Все против нас. И Вероника, возможно, уже тоже одна из них.

Она подошла к окну:

– Все бессмысленно…

Герхард тоже поднялся и встал рядом с ней:

– Я понимаю, что ты чувствуешь. И могу тебя заверить, что на земле есть множество мест, где я хотел бы сейчас оказаться. Но будет неправильно, если мы сбежим. Прошу тебя, Катрин, соберись.

– Я не могу. И я не хочу! Все, я уезжаю, сейчас же. Не останусь здесь больше ни минуты!

– А Вероника? А Бернд? А все остальные люди? Ты хочешь их оставить в такой момент? Думаешь, мне не страшно?

– Оставь меня в покое! – она резко отвернулась от него и выбежала из кухни.

В спальне она достала из шкафа чемодан и стала беспорядочно кидать в него одежду. Она не заметила, как Герхард зашел в комнату:

– Куда ты собираешься?

– Подальше отсюда! Неважно, куда!

Катрин бросилась мимо него вниз по лестнице. Она хотела сбежать. Этот кошмар должен, наконец, прекратиться!

Но когда Катрин схватилась за ручку входной двери, паника отступила. Она успокоилась и увидела Герхарда, стоявшего на лестничной площадке и молча наблюдавшего за ней.

– Мне очень жаль, – пробормотала она, выпустила из рук чемодан и поднялась наверх. – Прости меня. И скажи, что нужно делать.

Врач улыбнулся:

– Думаю, мы должны отправиться на старое кладбище за деревней. Если Носферату вернулся, а это, судя по всему, так и есть, то ему нужно найти укромное место, откуда он будет совершать свои вылазки. И старое кладбище – идеальное место для этого.

– А Вероника?

– Винтер сказал, что она «у них». Значит, когда мы найдем демона, то найдем и Веронику.

Катрин кивнула и прерывающимся голосом спросила:

– А что… если она уже… я имею ввиду…

– Мы не должны сейчас об этом думать. Я не знаю, что нас ожидает сегодня ночью. Мы должны принять то, что может произойти, и постараться выстоять.

– Да, видимо, ты прав, – она слабо улыбнулась.

Через некоторое время Герхард и Катрин вышли из старого дома. На улице было тепло и солнечно, но птицы в высоких зарослях вокруг виллы словно вымерли. Абсолютная тишина создавала странный контраст с внешне совершенно обычным летним днем.

– Итак, куда мы едем?

Герхард посмотрел на небо, где солнце уже приближалось к зениту:

– Сначала мы отправимся на старое кладбище. А когда отыщем демона, то постараемся либо вытащить его на солнце, либо уничтожить с помощью распятия.

– Ты не хочешь взять с собой кол?

Герхард уже нашел подходящую осиновую палку и заострил ее с одного конца. В борьбе с Носферату могло пригодиться любое оружие. Поэтому врач кивнул, вернулся в дом за осиновым колом и заодно захватил молоток.

Когда он снова вышел на улицу, Катрин нигде не было. Герхард осмотрелся, но на улице не было ни души. Он несколько раз позвал девушку, но она как сквозь землю провалилась. Безрезультатно.

Герхард выругал себя за легкомысленность. Дневной свет защищал от вампиров, но никак не защищал от людей, которые уже находились во власти демона, но при этом еще не превратились в монстров. Носферату принял меры предосторожности. Это значит, что они все-таки напали на его след. Старое кладбище…

Обычно спокойный врач вдруг вскипел от гнева.

Он найдет Катрин! Даже если ему придется выбить дверь в каждом доме. Этой ночью должно все решиться! Демон бросил ему вызов. Герхард твердо решил этой ночью отправить его обратно в ад.

 

* * *

Когда Катрин пришла в себя, все ее тело ныло от боли. Эта оглушающая боль мешала понять, что произошло. Девушка приоткрыла глаза и осмотрелась. Она находилась в подвале, приглушенный свет проникал в него сквозь маленькое окошко под самым потолком. Это место было ей совершенно незнакомо.

Она приложила неимоверные усилия, чтобы выпрямиться. Каждое движение отдавалось пульсирующей болью в затылке. Через какое-то время ясность мыслей вернулась. Что с ней случилось? Она ждала Герхарда и услышала шаги. К ней подходила пожилая женщина и дружелюбно улыбалась. Катрин удивилась, потому что до сих пор в Монзингене они сталкивались только с враждебностью. Вскоре она поняла причину такого поведения: женщина отвлекала ее от сообщника, который напал на девушку сзади и ударил по голове.

Катрин тихо застонала. Несмотря на ужасную головную боль, она должна попытаться выбраться из заточения. Ее даже не удосужились связать. План демона был прост, но эффективен: скорее всего, он хотел убить ее и Герхарда с помощью слуг. Вернее, не убить, а превратить в другие существа.

Не обращая внимания на боль, Катрин подошла к двери. Разумеется, она была заперта.

Сквозь маленькое окошко под потолком было видно давно не кошенную траву и несколько засохших георгинов. Катрин понятия не имела, где она находится. Возможно, все в том же Монзингене. Ведь влияние Носферату распространялось пока только на местных жителей.

Она отвернулась от окна и попыталась снова подергать дверную ручку. Тут раздался звук приближающихся шагов, и Катрин отпрянула назад. Дверь распахнулась, и появилась та же старая женщина, которую она встретила на улице. Она посмотрела на Катрин с нескрываемой ненавистью.

– Хочу сказать только одно: вы проиграли, – проговорила она злорадно и ухмыльнулась.

– Что вы хотите этим сказать? Зачем вы притащили меня сюда? Сейчас же отпустите!

Ее слова вызвали у старухи лишь истерический хохот:

– Ты разве еще не поняла? Повелитель уже здесь! И когда зайдет солнце, он придет к каждому из нас, – ее глаза начали фанатично блестеть. – Мы присоединимся к нему, и сегодня на Празднике крови он сделает нас слугами вечности!

Да, их предположение оказалось верным: фестиваль вина был нужен демону для осуществления своего темного замысла.

Катрин старалась сохранять спокойствие. Про распятие она могла забыть: старухе оно не причинит никакого вреда. Наоборот, Катрин боялась лишиться своего единственного оружия. Так что она попыталась отвлечь и задержать старуху, пока не подвернется удобный случай сбежать:

– Праздник крови? Вы имеете в виду фестиваль вина? Так он не состоится. Вы разве не слышали объявление по радио? У этого шулера не получится исполнить все его обещания. Будьте же благоразумны! Еще не поздно остановиться. Если вы поможете нам, то…

– Замолчи! – хрипло закричала женщина. – Ты останешься здесь внизу, пока он тебя не заберет!

Она собиралась открыть дверь, чтобы выйти, как вдруг одновременно произошли две вещи. Катрин бросилась вперед: ей не оставалось ничего другого, как снова попытаться освободиться. И в ту же секунду в дверь дома позвонили. Это отвлекло старуху. Лишь краем глаза она успела заметить попытку к бегству своей пленницы.

– Откройте дверь! – крикнул с улицы Герхард.

Катрин сразу узнала его голос, и это придало ей силы. Старуха начала хвататься своими костлявыми пальцами за девушку, пытаясь оттащить ее от двери. Но она была всего лишь пожилой женщиной, и сил у нее было маловато. Она это почувствовала и начала пронзительно кричать:

– Антон, быстрее иди сюда! Девка хочет сбежать!

В этот момент наверху лестницы появился пожилой мужчина. Катрин предположила, что это именно он ударил ее сзади. В руке у него было полено. Он был такой же марионеткой Носферату, как и старуха.

Герхард начал колотить в дверь. Для Катрин это был последний шанс, поскольку с Антоном, еще крепким и крупным мужчиной, она бы не справилась.

– Герхард, я здесь! – закричала она изо всех.

Старик быстро спустился по лестнице вниз в подвал. Его жена вцепилась в блузку Катрин и хохотала, как сумасшедшая:

– Ты не ускользнешь от нас, тебе нас не победить.

Мужчина подошел к Катрин и замахнулся поленом. Девушка отскочила.

Наверху с грохотом рухнула входная дверь. Раздались быстрые шаги. Старик высунулся из подвала и тут же получил сильный удар в скулу. Он застонал и мешком свалился с лестницы. Изрыгая проклятия, старая женщина отползла в сторону и забилась в угол. Она поняла, что удача изменила ей.

Герхард поднял Катрин на ноги и осмотрел ее:

– Ты в порядке?

– Да, все в порядке. Пойдем быстрее отсюда.

Держась за руки, они бросились вверх по лестнице. Катрин облегченно вздохнула, когда они выбежали из дома. На улице было все так же неестественно тихо. Никто не обратил внимания на грохот выламываемой двери и крики.

Катрин с ужасом заметила, что солнце уже садится.

– Боже мой, уже полдень! Почему так быстро идет время!

– Мне понадобилось время, чтобы тебя найти, – сказал Герхард. – Но мы можем извлечь из этого пользу. Старики живут на окраине деревни. Так что если пройдем через их сад и пойдем прямо по полю, то вскоре доберемся до старого кладбища.

– Но нам не хватит времени, мы должны подождать до завтра, – Катрин явно медлила с решением.

Герхард спокойно посмотрел на нее:

– Послушай, ты прекрасно знаешь, что так не пойдет. Несмотря на объявление по радио, на праздник уже стали съезжаться гости. Фестиваль вина состоится, даже если будет мало народа. Так что мы должны действовать, пока не стемнеет.

– Праздник крови, – пробормотала она.

– Что ты имеешь в виду?

– Праздник вина может превратиться в праздник крови. Спешим!

Он кивнул и взял ее за руку.

Чем ближе они приближались к заброшенному кладбищу, тем сильнее чувствовали ауру зла. Старуха не соврала – демон был уже здесь и ждал.

И без того редкие деревья расступились, и за кустами дикой сливы и боярышника показались первые надгробные камни. Сердце Катрин учащенно забилось, страх стал заползать в самые отдаленные уголки души. Она крепко сжала руку Герхарда.

Они шли молча. Птицы не пели, будто спаслись бегством от силы зла.

На краю кладбища стоял склеп, давным-давно построенный из серых, гладко обтесанных камней.

– Нам нужно туда, – прошептал Герхард и указал на склеп.

Катрин глубоко вздохнула и кивнула. Ее рука теребила распятие на шее. Однажды оно уже защитило ее от вампира. Сработает ли на этот раз?

Герхард со скрипом открыл тяжелую железную дверь склепа. Катрин предпочла бы сейчас развернуться и без оглядки бежать, но понимала, что теперь уже поздно. Она шагнула вслед за врачом в пыльную темноту склепа.

 

* * *

Тусклый свет, падавший сквозь открытую дверь, осветил стоящий в нише гроб. Все покрывал толстый слой пыли. Она кружилась в воздухе, танцуя в лучах света. Нестерпимый трупный запах перемешивался с затхлостью и сыростью. Но было и кое-что еще, Герхард и Катрин сразу это почувствовали.

Это было ужасное зловоние вампира. Словно тяжелое, маслянистое облако оно проникало в легкие и мешало дышать.

Катрин стояла на пороге прямо за Герхардом. И когда он отошел немного в сторону, она увидела новый гроб у задней стены склепа. Он и был источником этого зловония.

– Ты готова? – чуть слышно спросил Герхард.

Катрин медлила с ответом. Она чувствовала тепло солнечных лучей у себя на спине и одновременно дыхание холодной бездны, на краю которой они стояли. Все пережитые ею кошмары вернулись, сковав тело.

Герхард обернулся и посмотрел на нее:

– Катрин, у нас остается не так много времени. Если он проснется…

– Да, я готова, – сказала она и шагнула внутрь склепа.

Они подошли к гробу. Врач держал в руках осиновый кол и молоток. На черном гробу не было никаких ручек. Как же он открывается?

Катрин подошла ближе. Сейчас, когда уже было поздно отступать, не оставалось времени на сомнения, она действовала инстинктивно. Она наклонилась, взялась обеими руками за нижний край крышки гроба и потянула ее вверх. Распятие на шее девушки тут же нагрелось и заполнило склеп золотым свечением. Места на крышке, к которым оно прикоснулось, заискрились, и крышка гроба легко отскочила в сторону, как будто была картонной.

Они увидели Носферату. Только сейчас он был похож на юношу с темными волосами и розовыми щеками.

Не успели отблески дневного света коснуться демона, как дверь в склеп с грохотом захлопнулась, и раздался злорадный смех.

Катрин и Герхард обернулись. В дверях стоял Бернд. Его рот был раскрыт. И в сантиметре от своих острых клыков он держал оголенную шею Вероники Бланк…

Прошло несколько секунд, прежде чем Катрин смогла справиться со страхом. Она понимала, что они не должны вступать в переговоры с Берндом. Потому что если проснется Носферату, то им придет конец.

Она шагнула в сторону вампира. Обеими руками она крепко держала золотой крест, сиявший теплым светом и причинявший Бернду боль.

– Отпусти ее! – неожиданно для себя произнесла Катрин с угрозой.

Бернд отошел назад, но Веронику не отпустил. Она была похожа на безжизненную куклу в его руках.

– Убери это! – закричал он. – И тогда мы сможем поговорить.

– Нам не о чем говорить. Отпусти Веронику, или я тебя уничтожу!

Увы, угроза не возымела действия. Вампир еще крепче прижал бесчувственную жертву к себе и захихикал:

– Здесь ты ничего не сможешь сделать. Через несколько минут зайдет солнце и начнется кровавый праздник! Никто его не остановит!

Катрин видела, что происходит у нее за спиной. Сияние креста стало ослабевать. Вампир рассмеялся:

– Ты не сможешь этого сделать! Никогда!

– Герхард, с тобой все в порядке?

Не получив ответа, она обернулась. Молодой врач склонился над гробом. Демон все еще спал. Герхард держал острие осинового кола над тем местом, где у человека должно быть сердце. Он поднял над колом молоток и… застыл. Его залитое потом лицо было мертвенно бледным.

– Герхард, сделай же это! – закричала она и почувствовала, как ее схватил Бернд.

Она на мгновение упустила его из виду! Но Катрин резко развернулась и прижала распятие ко лбу бывшего мужа. Бернд завыл, как собака, и упал навзничь. Освященный благородный металл поставил точку на его бессмертной жизни.

Катрин услышала визг Вероники. А затем раздался голос, от которого у нее перехватило дыхание:

– Мои дорогие юные друзья! Как я рад снова вас видеть!

Он все-таки проснулся! Она не смогла, теперь все пропало…

Катрин хотела бежать… Вместо этого она медленно повернулась. Носферату сидел в гробу и улыбался. Герхард все еще держал в руках кол и молоток, но он ими так и не воспользовался. Его глаза были пусты и отстраненны.

 

Катрин протянула руку с распятием и сделала шаг в его сторону. Сначала Носферату был так удивлен, что пару секунд молча смотрел на девушку. Она старалась избегать его взгляда.

– Брось это! Теперь ты принадлежишь мне. Повинуйся!

Словно горящие щипцы, его приказы впивались в нее, выворачивая наизнанку душу. «Нет, – говорила она себе. – Ты не должен победить!»

Она сделала еще один шаг и встала прямо перед гробом. Демон вылез из гроба, старательно избегая света распятия.

– Посмотри мне в глаза! – приказал он.

Катрин зажмурилась и четко произнесла:

– Герхард, я люблю тебя!

Носферату издал гневный вопль. Этот звук выдернул врача из оцепенения, его взгляд снова обрел ясность. Ему потребовалось всего одно мгновение, чтобы оценить обстановку. Демон пятился к стене.

– Не дай ему уйти, – прошептала Катрин. – Герхард, пожалуйста!

Молодой человек, наконец, решился. Он поднял кол и первым же ударом загнал осиновое острие в грудь вампира.

Ужасный рев наполнил стены склепа. Он нарастал, превратившись в настоящую симфонию кошмара. Катрин зажала руками уши, а Герхард продолжал стучать молотком по осиновому колу, загоняя его все глубже.

Вскоре рев превратился в тонкий визг, а затем и вовсе стих. Фонтан черной крови хлынул из груди демона. Монстр тут же стал разлагаться, и вскоре от него не осталось ничего, кроме кучки серого пепла на каменном полу.

На какое-то время в склепе воцарилась тишина. Было слышно лишь тяжелое дыхание врача и тихий плач Вероники.

Катрин подошла к Герхарду, взяла его за руку и уставшим голосом сказала:

– Все позади. Давай уйдем отсюда.

Было уже темно, когда они добрались до Монзингена. На маленькой площади рядом с церковью стояли грубо сколоченные деревянные столы, за которыми сидели немногочисленные посетители фестиваля вина. На небольшой сцене выступал фольклорный ансамбль. Аппетитно пахло жареными цыплятами и сосисками.

Когда голоса стали приближаться, Вероника спросила:

– Наверное, нам нужно быть осторожными. Вы уверены, что все закончилось?

Герхард и Катрин обменялись многозначительными взглядами, но прежде чем они успели что-либо ответить, рядом с ними прошла пожилая женщина, которая ворчливо сказала:

– В этом году как-то совсем мало посетителей. Наверняка в следующем году будет лучше!

Это была та самая старуха, которая совсем недавно похитила Катрин.

Подойдя к старой вилле, они поняли – что-то изменилось. Злые чары над Монзингеном развеялись, и его жители, судя по всему, даже не догадывались о том, что происходило с ними в последние недели. Лучше им и не знать.

На следующее утро Вероника уехала в Берлин.

– Мы скоро увидимся? – спросила она Катрин, расставаясь.

Катрин выразительно посмотрела на Герхарда и ответила:

– Приезжай на нашу свадьбу.

Вероника на мгновение потеряла дар речи, потом обняла обоих и с улыбкой сказала:

– Меня это устраивает. Не могу сказать, что буду по вам жутко скучать. Хотя, по правде говоря, уже скучаю.

После того как Вероника уехала, Катрин и Герхард вернулись в старый дом. Кошмар, связанный с ним, стал всего лишь воспоминанием…

 

Читайте в следующую среду, 14 августа:

Орландина Колман

Человек с лицом из паутины

В одной заброшенной вилле Лондона плетет свои коварные сети… Человек-паук!

Вивьен прислушалась: сначала до нее донесся отрывистый звук прыжка, а затем приглушенные звуки крадущихся шагов. У девушки перехватило дыхание, и сердце, казалось, забилось где-то в горле. На старой вилле кто-то есть! Она здесь не одна! Инстинкт самосохранения подсказал ей, что от такого соседства ничего хорошего ожидать не следует. Надо поскорее убираться отсюда: кричи – не кричи, все равно никто не услышит! В этой непроглядной тьме она легко станет беззащитной жертвой какого-нибудь маньяка! Вивьен почувствовала, как по телу побежали мурашки и ладони стали липкими и влажными. Невероятным усилием воли она уняла предательскую дрожь в коленях и снова прислушалась: странные, какие-то шаркающие шаги раздавались все ближе и ближе…

www.miniroman.ru

 

...