Глава первая
Стравив давление в ушах и прочистив регулятор, Ильин лег на живот и заработал ластами. Он двигался вниз и вперед, в сторону берега. Вода была характерного для этих мест зеленоватого оттенка, мутноватая, как кипящая похлебка. Сверившись с глубиномером, убедился, что он на глубине 10 метров.
«Бланко» замер в сотне метров от берега, на глубине, судя по показаниям эхолота, в 25 метров. На берегу возвышалась квадратная скала мыса Капос, здоровенная, широкая, высокая, на фоне которой однокаютный катер казался крохотной, случайно оброненной кем-то в море песчинкой.
Ильин был в гидрокостюме. Черное море обманчивое — несмотря на царящее наверху пекло, под водой довольно прохладно, а уже на глубине 10 метров можно попросту закоченеть. Помимо стандартного оборудования — глубиномер, манометр, часы, пояс с грузами, фонарем и ножом — у Ильина была крохотная подводная камера, закрепленная прямо на маске. Пункт в списке снаряжения, возмутил Якоря больше всего. Картинка с камеры транслировалась наверх, на бортовой компьютер, за которым на месте рулевого восседал Рябко.
К мысу Капос они отправились с утра. К счастью, ночные воры не тронули бортовой компьютер, на котором хранились все навигационные карты и лоции Черного моря — с отображением береговых линий, путей следования судов и, главное, отметками глубин. Однако практически никакой информации по участку акватории около Капоса на картах не имелось.
— Ничего не понимаю, — ворчал Рябко. — Пять километров от города, довольно крупный мыс. Почему на карте не отображено ничего?
— Вот, — Ильин ткнул в единственную отметку, — Сто десять метров, один километр от берега. От этого и будем плясать. Дальше продвигаться только с сонаром. А потом погрузимся и сами увидим, что нас там поджидает.
И вот сейчас Ильин работал ластами и продвигался в сторону берега. Прямо под ним простиралась уходящая вдаль темная гравийная гряда, ровная, покрытая створками ракушек и мидий и редкими камнями и валунами. Бескрайная подводная равнина шельфа уходила вглубь моря, постепенно опускаясь вниз. Чем ближе к берегу, тем больше было валунов. И вот впереди сквозь мутную водную толщу он различил продолжение береговой линии, которое уходило от мыса метров на 30–40. Поравнявшись со скалистой грядой, Ильин перестал работать ластами и застыл, как парящая птица, изучая увиденное. Он знал, что на катере Рябко сейчас уткнулся в монитор и занимался тем же самым.
Они находились в северо-западной части Черного моря, которая фактически вся относится к шельфовой зоне. От мыса глубоко вниз шло продолжение береговой линии. Это была хорошая новость. Но была и плохая. В целом на западе Крыма береговая линия низменная, и окрестности Калифейки не были исключением, однако в некоторых участках у берега дно было горным, скалистых пород. Именно это Ильин и встретил на дне у Капоса.
Вся эта территория сейчас казалась бескрайней. Подводное продолжение мыса было скалистым, изрытым рытвинами и впадинами. В дополнение к неровной коренной породе скалистый склон берега у Капоса был завален частыми безобразными валунами, наверняка рухнувшими в море целую вечность назад. Валунами самых разных размеров — мелкие размером с человека, крупные со средний прогулочный катер. Они тянулись вверх, рискуя пропороть днище любому судну, которое сюда сунется.
Ильин продул регулятор от накопившейся слюны и снова пришел в движение. Он плыл вперед, и вскоре приблизился к тупым, покрытым похожей на засохшую кашу наростами, валунам. Дотронулся до одного из них. Из-под валуна, потревоженная волнением, выскочила похожая на ватагу дворовых детей стайка рыбешек и, извиваясь вокруг ног и рук Ильина, унеслась прочь.
Вдоль разверзнувшихся под ним лабиринтов Ильин поплыл налево — к дальнему окончанию мыса. Он надеялся, что там подводные скалы, уступив место пологому и песчаному дну. Шансы были неплохие — перед погружением они изучили береговую линию и заметили песчаный пляж слева от мыса.
Утыканная кусками скалы, валунами и рытвинами каменная гряда на дне действительно постепенно заканчивалась. Но от мыса она уходила почти на сотню метров.
Зная, что картинка с камеры поступила на компьютер и что в дальнейшем они смогут просмотреть все еще раз, Ильин сверился с манометром — кислорода в баллонах было пока вполне достаточно — и не спеша опустился вниз. Ластами скользнул по самому высокому, в полтора человеческих роста, валуну и, оттолкнувшись от породы, поплыл в противоположную сторону.
За последующие полчаса Ильин медленно — созерцая простиравшуюся под ним широченную и бесконечную на первый взгляд, если смотреть вдоль, коричнево-зеленую скалистую полосу склона — добрался до окончания гряды справа от мыса Капос.
Как и с левой стороны, подводный каменный лес заканчивался постепенно и уступал свои владения крупной гальке и гравию лишь через добрую сотню метров.
В одном месте Ильину показалось, что внизу что-то есть. Опустившись на дно, он увидел, что ошибся — наросты ракушек на валуне средних размеров образовывали причудливый узор, обманувший его.
Но благодаря спуску Ильин заметил цилиндрический предмет диаметром около метра — тот притаился, прижавшись боком к скале. Даже слой наростов, маскировавших его лучше любого камуфляжа, не могли скрыть правильной формы предмета. Достав нож, Ильин потыкал его металлом. В ответ раздался характерный металлический стук. Это была чуть покореженная пустая жестяная бочка.
Не будь вокруг воды, Ильин бы выругался в голос.
Все эти лабиринты, тянувшиеся широченной полосой вдоль берега, были покрыты зарослями трепещущих водорослей и коростой ракушек, в которых было невозможно различить что-либо. Если между парочкой таких валунов находился бы небольшой корабль, за годы пребывания в верхнем слое гидросферы — там, где бушевала живность — он успел покрыться таким слоем наростов, что его было невозможно отличить от самой породы.
Проверив кислород и увидев, что уже близок к красной отметке, Ильин выдвинулся назад. Медленно, следя за давлением, всплыл до пары метров — здесь вода была непривычно, особенно после глубины, теплой и прозрачной — и лишь затем направился катер. Вскоре белое пятно «Бланко» замаячило над ним. А на кормовой площадке его уже ждал Рябко, который подал руку и помог Ильину взобраться на катер.
— Ну? — проворчал он.
Ильин стягивал гидрокостюм. Покончив, схватился за кружку кофе, которую Рябко предусмотрительно водрузил на столик.
— Что «ну»? — буркнул Ильин. — Ты сам все видел.
— Слишком много скал вдоль берега.
— Слабо сказано. Куча участков, где катер просто не пройдет.
Рябко взгрустнул.
— И что делать будем?
Ильин не ответил, пытаясь сообразить, что делать. Уставился на берег, изучая рисунок мыса. И благодаря этому вдруг заметил далекий силуэт человека, который находился на вершине скалы. Отсюда тот казался просто неподвижной точкой.
— Денис, — сказал Ильин.
— …А скалистая полоса вдоль мыса тянется почти на 500 метров в длину и 70–80 в ширину, — продолжал брюзжать Рябко. — Итого у нас сколько квадратных километров? Да проще на гектаре со стогами сена найти…
— Денис.
— Ну чего еще?
— За нами наблюдают.
Рябко дернул головой и уставился в ту же точку на вершине Капоса. А потом забубнил что-то себе под нос и побежал на мостик. Ильин знал, что тот делал — хватался за бинокль.
Но в этот самый момент точка на мысе испарилась, словно кто-то взмахнул резиновым ластиком и стер ее с глаз долой.
— Я ничего не вижу, — Рябко, разинув рот, глазел в окуляры бинокля. — Может, показалось? Нет там никого.
Ильин опустился на диванчик кокпита, под спасительный тент, водрузил ноги на столик и задумался.
— Не показалось, — отозвался он. — За нами с оптикой наблюдали. Увидели, что мы их просекли, вот и смылись.
Рябко скривился, словно у него заболел зуб, и заканючил:
— Чувак, слушай… Что-то мне домой так захотелось…
* * *
— Давай!
Стоя за штурвалом и держа «Бланко» на холостом ходу, Ильин уныло наблюдал за Рябко. Вот тот проверил швартовочный трос на кормовой утке, приготовился и выпрыгнул на дощатый пирс. Поскользнулся, едва не свалившись в воду, и выругался. Накинул петлю швартова на тумб и принялся выбирать его. Над головой Рябко гаркнула проносящаяся мимо чайка, и он замахал руками, словно его атаковал рой пчел.
— Господи, — вздохнул Ильин.
С горем пополам справившись с задачей и едва снова не свалившись с настила в воду, Рябко прыгнул на корму и, поймав унылый взгляд напарника, возмутился:
— Что? Я не в форме! У меня голова занята совсем другим. Закон самосохранения у некоторых еще есть, знаешь ли.
— Инстинкт самосохранения.
— Чего?
— Забей.
— Кого?
Ильин покачал головой и не ответил, проверяя оборудование перед ночной стоянкой. Рябко забрался к посту управления.
— Санек, ты вот сам не нервничаешь?
О происходящем Ильин думал всю дорогу от Капоса до Калифейки. Думал и сейчас. Подняв голову, он невольно бросил взгляд на город. На набережной толпились отдыхающие в купальниках и плавках, оттуда доносились веселые крики и музыка.
— А ты не думал, что кто-то как раз и пытается заставить нас нервничать? — вопросом на вопрос ответил Ильин.
— У них очень хорошо получается!
— Ну вот смотри, — Ильин развалился на диванчике. — Мы прибыли в город. Познакомились здесь с Володиным, который тут же принялся нас запугивать. На следующий день он выдал свою байку про проклятье. А пока он нам лапшу на уши вешал, в это время кто-то обшмонал лодку и спер мой ноутбук.
Рябко нахмурился.
— Думаешь, этот старый хрыч при делах?
— Он сам говорил, что в Калифейке почти всех знает. Но почему-то не покойного Васю Гаркалина. Мог он наврать? Мог.
— И зачем ему?
— А ты как думаешь? — удивился Ильин. — У Володина в городе куча знакомых, свой кабак, полноценный бизнес. Среди местных он вообще что-то вроде легенды. Еще бы, нашел античный византийский корабль.
— Завидуешь малость, да? — с сочувствием вопросил Рябко.
— То есть, Володин в Калифейке не последний человек. Я не удивлюсь, если он из таких типов, как наш Якорь. И он может специально вешать нам лапшу на уши, чтобы мы смылись и не путались у него под ногами. Старый хрыч может сам искать это золото. А в таких делах конкуренты не нужны. Понимаешь?
Рябко принялся теребить подбородок.
— Хм…
— Денис, давай подумаем: кто вообще в Калифейке знает, что мы здесь ищем? Я виделся с парой человек, но они не имеют никакого отношения к морю. Зато Володин имеет, и еще какое. Он вчера мог смело прислать сюда своих людей, пока мы в «Черном принце» сидели. А сегодня послать кого-нибудь приглядывать за нами и посмотреть, что мы делаем, где именно погружаемся… А что это значит?
— Что… Что он козлина последняя?
— И это тоже. Но вообще это значит, что он знал, куда посылать человечка присматривать за нами. Он знал про Капос. А откуда он мог знать? Да только от Васи. Поэтому он мне и соврал, что не знает такого, — Ильин покачал головой. — Чем больше я думаю над всем этим, тем больше убеждаюсь, что Володин — самая подходящая кандидатура.
Рябко раздумывал над его словами.
— Одно не состыковывается. Если он хотел нам помешать, какого черта воровать твой ноутбук? Разломал бы бортовой компьютер и сонар, и мы сразу как без рук.
— Он сам так бы и сделал, — согласился Ильин. — Но сам он торчал в «Черном принце» и заговаривал нам зубы. А сюда какого-нибудь тупого недобитка послал.
— Хм… Ну, и что ты предлагаешь? Какой у нас план?
— Да никакого. Пойду и поговорю с ним.
— Ты один? А я?
— Охранять лодку, — Ильин угрожающе ткнул в него пальцем: — Охранять, а не приводить сюда баб!
— Хм… — в очередной раз повторил Рябко, а потом задумался приуныл: — Санек, если ты не вернешься, а вместо тебя на пирсе нарисуется несколько крепких пацанов, то я завожу лодку и валю отсюда к чертям собачьим.
Часы показывали около 3 дня, и солнце палило нещадно. На раскаленной улице бродили редкие туристы и ползли машины с задраенными окнами и наверняка включенными на полную катушку кондиционерами. Ильин решительно шел к «Черному принцу», твердо рассчитывая встретить там банду отморозков и дать им отпор. Но чем ближе был ресторан, тем меньше решительности наблюдалось у Ильина. А когда он переступил порог заведения, то уже молился, чтобы здесь никого не было.
И его мольбы были услышаны. Морячок-Настя обслуживала столик с единственными посетителями, семьей из четырех человек, которые нехотя жевали, с наслаждением ловили ветерок от вращающегося на потолке вентилятора и с опаской поглядывали на солнцепек за верандой. Ильин устроился за барной стойкой и, чтобы занять себя хоть чем-то, взял зубочистку и принялся ее грызть.
Через несколько минут из подсобки показался Володин. В руках он нес сразу пять или шесть пивных бутылок, которые нес к холодильнику. Увидев Ильина, он нахмурился. Молча составил склянки на полку холодильника и лишь затем снизошел до посетителя.
— Ну?
— Ноутбук верните.
Брови Володина поползли на лоб.
— Вот не понял сейчас.
— Мне нужен мой ноутбук, — сухо пояснил Ильин, — Тот самый, который сперли ваши люди вчера вечером, пока вы заговаривали мне зубы.
Володин свирепел — медленно, но верно. Он набычился и словно увеличился в размерах. Оперся локтями о поверхность стойки и подался к Ильину, который еле сдержался, чтобы не шарахнуться назад.
— Ты наркоман, что ли? — процедил он. — Если так, я могу тебя простить, потому что это больные люди, сами не отвечают за себя и все такое. А если нет, то тебе, пацан, лучше свалить отсюда, пока я сам тебя не выкинул.
Ильин заставил себя не дрогнуть.
— Я никуда не уйду.
— Тогда…
— Хватит, — оборвал его Ильин. — Вчера вы нас накормили сказками про проклятия. Но проклятия не крадут ноутбуки. А потом не наблюдают за твоей лодкой со скалы. Этим обычно занимаются самые настоящие люди. Из кожи, мяса, костей и прочего добра. Компренде?
Судя по суровой физиономии и злобным глазам, которыми Володин буравил нахала, хозяин ресторана размышлял, выбить ему зубы сразу или немного подождать. Но последние слова Ильина подействовали на Володина странным образом. Он помолчал, продолжая сверлить Ильина взглядом, а потом вдруг более спокойно произнес:
— Наблюдают за лодкой со скалы, говоришь?
— Угу, — согласился Ильин. — Хотя в этой деревне никто не знает, куда мы собирались. Но там нас уже ждал человечек с биноклем.
— Хм. Я тоже не знаю, куда вы собирались. Почему ты пришел ко мне? Тебе просто доводить меня нравится?
— Хотите сказать, вы тут не при чем?
— Точно наркоман, — заключил Володин. — Я вообще не знаю, о чем ты. Мне нет никакого дела ни до тебя, ни до твоей лодки, ни до твоих ноутбуков или что там у тебя еще есть. У меня нет никаких людей. У меня есть катер, но я на нем просто хожу в море для души, а не ищу сокровища, золото и прочую дребедень — веришь или нет, мне сейчас на все это немного наплевать. Возраст не тот. Я просто занимаюсь своим маленьким рестораном морской кухни, и меня это устраивает. Компренде?
Володин был чертовски убедителен — либо он был гениальным актером, по которому плакал «Оскар», либо он говорил правду. Ильин даже растерялся.
— Хотите сказать, вы не при чем? И вы не ищете золото?
— Однозначно наркоман. Никаких сомнений. Руки покажи, наркоман!
— Да погодите вы, — нетерпеливо отмахнулся Ильин. — Стойте. Вы мне тут говорили про проклятия и про неведомую силу, которая убивает всех, кто рискнет сунуться за нацистским золотом. Потом на мой катер кто-то вламывается, а за нами начинают следить со скалы. Что я мог подумать?
Володин нахмурился и, кажется, решил для разнообразия воспринять слова Ильина всерьез.
— Вот как, — пробормотал хозяин заведения. — Интересно. Это очень интересно… Допустим, лодку могла вскрыть какая-нибудь шпана. У нас пирс не охраняется. Вообще шпаны в городе нет, но сейчас тут куча приезжих, так что все возможно. Но вот наблюдение… Ты уверен?
Ильин вздохнул. Теперь и он начал верить Володину. Вся стройная версия рухнула, и Ильин снова не знал, что происходит.
— Уверен, — буркнул он. — На мысе Капос. Там ведь нет ни домов, ни кабаков, ни даже дороги — голая скала и все. Но там был человек, который за нами наблюдал.
— Разглядел его?
— Он был слишком далеко.
— Тогда с чего, твою мать, ты взял, что у него был бинокль?
— Потому что не дурак, — огрызнулся Ильин. — Как только мы просекли его и взяли бинокль, он смылся. Или ему пересадили глаза орла, или у него был бинокль. Логично?
Володин хмурился, напряженно размышляя.
— Интересно… Очень интересно…
Ильин напоследок решил снова попытать счастья
— Ноутбук-то отдадите?
— Наркоман, — уверенно определил Володин, покачал головой и скрылся за дверью подсобки.
Глава вторая
— Ты постоянно смотришь на лодку, — сказала Ольга.
— Жить без нее не могу, — заверил Ильин. — Хочешь фокус?
— Какой?
— Смотри внимательно.
Ильин показал лодке средний палец и замер в ожидании. Долго ждать не пришлось — через несколько мгновений на борту катера возмущенно вспыхнули ходовые огни, а по водной глади пронесся возмущенный гудок.
Ольга расхохоталась.
— Он за нами наблюдает?
— Открыв рот.
Свидание было странным. В девятом часу вечера Ильин дождался Ольгу на центральной площади Калифейки, если так можно было назвать крохотный вымощенный камнем пятачок на пересечении главной улицы и одного из идущих от берега переулков. Ольга была в легком платье, почти без косметики, с развевающимися волосами, и Ильин невольно залюбовался ею. Девушка умела себя подать. Потом они двинулись по улице, разговаривая обо всем и ни о чем. Ильин помнил о своем предложении — формально они направлялись ужинать — и молил бога, чтобы Ольга не выбрала «Черный принц». Когда они прошли мимо, Ильин выдохнул и расслабился. А потом Ольга свернула к набережной, и Ильин поплелся следом, понимая, что теперь Рябко на катере будет чем заняться.
Они расположились в крохотной и чертовски уютной кафешке в конце набережной Калифейки. Во время еды Ильин постоянно косился на застывшую у причала «Бланко», буквально шкурой ощущая на себе взгляд Рябко. Глазастый напарник наверняка сидел сейчас за пультом управления и испепелял его глазами, проклиная на чем свет стоит. Еще бы — Ильин наслаждается женским обществом, и Рябко вынужден охранять катер.
— Итак, вы просто привезли сюда людей, — хитро улыбаясь, спросила Ольга. — И все?
— Мы же договорились на «ты».
— Значит, ты просто привез в Калифейку людей — и все? Почему же вы тогда до сих пор здесь?
— Может быть, ради свидания с самой красивой девушкой, которую я когда-либо видел в своей жизни?
— Я тебя умоляю, — отмахнулась Ольга. — Не хочешь рассказывать, так и скажи.
Ильину было даже обидно за собственный комплимент, и он предпочел переменить тему.
— Интересный городок. Решили побыть здесь немного. На главной улице интересные памятники. Калифейка достаточно старое место, да?
Ольга усмехнулась.
— Так ты не знаешь? Местным только не говори, они жутко обижаются.
— На что?
— Жители Калифейки гордятся своей историей.
Ильин еще два дня назад не подозревал о существовании такого населенного пункта, поэтому вместо ответа промычал и подлил вина им обоим.
— Название «Калифейка» происходит от греческого «Калифея», — сообщила она, кивком поблагодарив и потянувшись к бокалу. — Это переводится как «прекрасный вид».
— Не поспоришь.
— Здесь жили еще древние греки, потом римляне, позже обосновались византийцы. Еще наш городок известен тем, что отсюда забрали целых 10 девушек в почетную амазонскую роту. Ту самую, которую сформировал Потемкин для встречи Екатерины II, когда она решила посетить Крым.
— Сегодня я столько много узнал, — заверил Ильин.
— Городок всегда был греческим. Даже мысы, которые ограждают эту бухточку с двух сторон, носят греческие названия. Айос, например, по-гречески «святой».
— А Капос как переводится?
— Понятия не имею. Это важно?
— Ты продолжай, очень интересно.
— Да нечего продолжать. После революции городок резко решили переименовать из Калифеи в Калифейку, чтобы звучало по-русски. В войну ему повезло, город не представлял для немцев никакого интереса, поэтому практически все осталось нетронутым. Только маленький гарнизон был расквартирован в комендатуре, нынешней администрации. А в 90-е почти половина населения уехала на историческую родину.
— Эээ… В Израиль?
Ольга снова расхохоталась. Ильин был бы польщен, если бы не было похоже, что она смеется над ним.
— В Грецию. Ты меня вообще слушал?
В этот момент Ильин действительно отвлекся. Потому что увидел знакомую точеную фигурку на высоких каблуках, которая появилась из темноты на пирсе и по дощатому настилу, балансируя одной рукой, чтобы не упасть, зашагала к «Бланко».
— Как, — изумленно протянул Ильин. — Как он подает ей сигналы, если на лодке из средств связи только рация?
Ольга обернулась, но фигура приближающейся к катеру Насти не вызвала у нее такой бурной реакции, как у Ильина.
— У вас нет сотовых телефонов? Хм. Электронная почта?
— Не надо о больном, — буркнул Ильин, недобрыми глазами натыкаясь на возникшую на корме лодки еле заметную отсюда башку Рябко. — Вчера кто-то нас обокрал. Перевернул все вверх дном и спер мой ноутбук.
— Серьезно? — изумилась Ольга. — Заявление в полицию подал уже?
— Хорошая идея, наверное. Но меня сейчас больше интересует, где раздобыть новый компьютер. Я без него, как без рук.
— Я могу дать.
— Шутишь?
— А что в этом смешного? — пожала плечами Ольга. — У меня есть лишний планшет. Он старенький, но шустрый, и работает безотказно. Разве что заряжать часто надо. Могу одолжить. Ну, если ты будешь присматривать за ним больше, чем за ноутбуком.
— Теперь я не оставлю лодку без присмотра, — клятвенно пообещал Ильин, косясь при этом на «Бланко», за иллюминаторами которого вспыхнул свет.
Планшет был у Ольги дома. Для Ильина это была отличная возможность не только смыться с набережной, которая сейчас его уже откровенно нервировала, но и попытаться пустить свидание по более выигрышному сценарию. Одним словом, углубить знакомство.
Бредя по улочкам, по которым сновали отдыхающие — парочками, семьями и большими компаниями — Ильин сделал попытку взять Ольгу за руку. Она не противилась, но через минуту забрала ладонь. Впрочем, вскоре она ухватила Ильина под руку.
— Работаю журналисткой, — рассказывала Ольга, отвечая на его вопросы. — В Симферополе, в городской газете. Отдел культуры, чтоб вы знали.
— Это когда пишут про кино?
— Кино, театры, выставки, музеи…
Культура. Музеи. Выставки. А значит, история. Ильин колебался, потому что доверять местным он больше не хотел. С другой стороны, Ольга, как оказалось, была здесь чужой. А еще — она была красивой и сейчас держала его под руку.
— Ты слышала что-нибудь о золоте нацистов? — осторожно осведомился Ильин.
— О чем? — Ольга уставилась на него большими глазами. — Ты вина слишком много выпил? Какие еще нацисты?
— Те самые, — заверил Ильин.
А потом рассказал ей все. Про Василия Гаркалина, давшего Ильину первую информацию, а потом погибшего весьма странной смертью. Про Гаркалина-старшего, сгоревшего заживо в собственно доме. Про проклятие, которым их с Рябко запугивал ресторатор из «Черного принца». И про все остальное. Ильин выложил Ольге все. Она внимательно слушала, боясь упустить что-либо. За этим рассказом Ильин не заметил, как они добрались до южной окраины городка.
— С ума сойти, — выдохнула Ольга. — И ты молчал? Вы тут настоящий клад ищете, а ты мне зубы заговаривал?
— На свидании с девушкой это самое главное, ты же знаешь.
— И ты думаешь, это золото где-то здесь? Неподалеку?
— Местные жители, когда у них спрашиваешь про эти дела, ведут себя так, будто я кричу им «Слава сатане!». С чего бы? Не бывает дыма без огня, правда?
Ольга молча кивнула. Она выглядела так, будто что-то обдумывала. Ильин решался, как бы лихо все из нее вытянуть, но девушка заговорила сама:
— Кое-что вспомнила. У меня есть подруга. Она в нашей редакции работает, только в другом отделе. Пару лет назад она хотела написать большое расследование о Калифейке. Про проклятие дайверов.
— Проклятие дайверов?
— Она так говорила. Я особо не вникала, честно говоря. Знаю, что она пару раз ездила сюда, встречалась с людьми. И в Симферополе собирала информацию в архивах, у историков… Но потом это дело как-то затухло само по себе. Статья так и не была опубликована.
— Почему?
— Понятия не имею. Может быть, она сама потеряла интерес к этой теме?
Ильин вспомнил Володина.
— А может быть, ей очень доходчиво намекнули, чтобы она потеряла интерес к этой теме, иначе хуже будет? — вкрадчиво предположил он. — Оль, ты можешь позвонить этой своей подруге и разузнать все? Что ей удалось узнать и почему статья так и не вышла?
— Могу, конечно. Завтра же утром позвоню ей.
Они остановились около частного домика, погруженного во тьму. Как сообразил Ильин, это и было временным летним жилищем Ольги. Она улыбнулась, прощаясь:
— С ума сойти. Подумать только: поехала отдохнуть на море, а оказалась впутана в историю с золотом, проклятием и нацистами… Можно мне будет с вами? Ну, поучаствовать? Интересно же?
— Считай, что ты в команде, — торжественно заверил Ильин.
Это был идеальный момент для поцелуя, и он потянулся к Ольге. Но у девушки было свое мнение на сей счет. Она успела ловко повернуть голову и подставить щеку, после чего с усмешкой сделала Ильину ручкой и шагнула к калитке.
* * *
— Так, — Рябко вертел в руках карандаш и смахивал сейчас на бухгалтера, пытающегося свести дебет с кредитом. — Пока ты вчера делал вид, что занимался делами, хотя на самом деле прохлаждался с блондиночкой…
— Денис, достал ты уже.
— Нет, я серьезно, так дела не делаются, потому что…
— Денис!
Рябко обиженно вздохнул и вернулся к карте, расстеленной перед ними на кормовом столике.
— Итак, пока ты вчера… Пока тебя не было, я изучил видео со дна. Примерно вот здесь и вот здесь гнилые участки, куда мы не пройдем.
— У сонара радиус 60 метров, если повезет, сможем захватить, — отозвался Ильин.
— А если нет? Вручную с металлоискателями?
— Где наша не пропадала.
— Короче, Санек. Я предлагаю начать вот здесь, — Рябко ткнул в левую часть карты. — С гряды слева от Капоса. Пройдемся сонаром, разобьем на участки и начнем. А дальше видно будет. Если мы, конечно, не передумали вообще этим заниматься.
— Ты у морячка не пытался ничего про ее отца выведать?
— Она резиновую лодку от крейсера не отличит, — буркнул Рябко. — Что у нее можно выведать вообще? А ты у своей блондиночки?
— При чем здесь блондиночка?
— Как-то странно она тут оказалась. Может, ее кто-то подослал?
— Когда мы впервые увидели ее в Балаклаве, то еще не знали ни про Гаркалина, ни про Калифейку, ни про золото.
— Все равно, не люблю я странные совпадения.
До Капоса они добрались спустя час, ближе к полудню. Ильин сделал широкий полукруг и подвел «Бланко» к участку слева от возвышавшегося перед ними Капоса. За триста метров Рябко включил сонар.
— Акустика работает.
Ильин перевел катер на малый ход и осторожно покрался в сторону берега, позволяя сонару делать свое дело. «Бланко» медленно двигался параллельно береговой линии, позволяя сонару фиксировать каменистую полосу дна.
Гидроакустическая система на «Бланко» была средняя, на 445 КГц, но у нее было существенное преимущество. А именно: датчики сонара были закреплены на транце, как и у обычного рыбацкого эхолота, а не болтались в свисавшей на тросе «торпеде» — иначе здесь, со сложным рисунком прибрежного дна и исполинскими валунами под водой, им вообще нечего было бы делать.
Сонар, подключенный к бортовому компьютеру, выводил картинку на монитор. Звуковые импульсы, посылаемые прибором в толщу воды, отражались от дна и возвращались назад вместе с информацией — о дне и обо всем, что на нем лежало. Каждый раз, когда сонар пищал, предупреждая о препятствии, Рябко прилипал глазами к монитору и записывал координаты.
Вскоре прервались на обед. Лодку отогнали подальше и поставили в дрейф. Едой им служили захваченные из дома припасы — тушенку и разогретый в микроволновке пакет с замороженными овощами. Они расположились на кормовой банке, под тентом. Ильин, колупая вилкой мясо, не мог заставить себя не поглядывать каждые пару минут на вершину застывшего в полукилометре от них квадратного монолита.
— Думаю про Володина, — сказал он. — Он говорил, что кто-то из его знакомых исчез, когда пытался понырять здесь и поискать золото. Интересно, а что, если все было как раз наоборот? Володин узнал, что хочет этот знакомый, и сделал так, что тот исчез?
— А я думаю про дочку Володина, — прошамкал Рябко с набитым ртом. — Хороша, чертовка. Такая горячая. Не в смысле, что у нее температура, а… Ну, ты же понимаешь?
— Интересно, а что, если кто-то другой пять лет назад нашел то античное византийское судно? А Володин сделал так, чтобы он исчез, и присвоил находку себе. Сколько он, интересно, на этом заработал?
— Хм.
— Что?
— Только сейчас сообразил. Дочка Володина. Она ведь, получается, еще и богатая. Целый ресторан.
Ильин не понимал, Рябко просто не слушает его или провоцирует, злясь за вчерашний вечер, поэтому покачал головой, покосился на пустынную и лысую вершину Капоса и вернулся к тушенке.
После еды они вернулись к исследованию прибрежного дна. Покончив с грядой слева, переключились на пространство перед широким, растянувшимся вдоль берега на добрых 350 метров, мысом. Здесь подводных камней, валунов и скал было намного больше, и приходилось действовать ювелирно. Ильин вел «Бланко» на малом ходу, готовый по малейшему сигналу дать стоп. Катер осторожно и аккуратно маневрировал между опасными участками, параллельно просвечивая их — насколько это было возможно — сонаром. Рябко следил за приборами, занося на карту перспективные участки — все места, где сонар обнаруживал подводные препятствия.
Около шести часов вечера Ильин обнаружил гостей. Это была обычная моторка, которая на большой скорости вынырнула со стороны Калифейки, из-за Айоса, и, подскакивая на воде, как бегущий вприпрыжку ребенок, рванула в сторону «Бланко».
— Денис! — бросил Ильин, привлекая его внимание. Передав напарнику штурвал, достал из ящика ракетницу и зарядил ее.
Но тревога была ложной. Яркие лучи солнца, пытавшегося заползти за горный гребень Капоса, осветили развевающуюся на ветру светлую шевелюру. На катере, помимо рулевого, был лишь один пассажир — Ольга.
— Мы работаем или как? — нахмурился Рябко. — Давай вообще пижамную вечеринку устроим! Ну е-мое!
Ольга была чем-то возбуждена. Она помахала рукой, когда катер заглушил двигатель в десятке метров от кормы «Бланко».
— Я кое-что узнала! — объявила Ольга. — Вам понравится!
Она поднялась на борт, рассчитавшись с хозяином моторки — тот оказался рыбаком, согласившимся подбросить ее до Капоса. Рябко с кислым видом поздоровался, Ольга почему-то полезла к нему обниматься. Что было у нее на уме, Ильин не догадывался, но на Рябко это подействовала — тот растянулся в ухмылке и сразу забыл, что злился.
— Что это у вас? — Ольга с любопытством принялась изучать монитор бортового компьютера и дисплей сонара, отображавший рисунок дна. — Как интересно. Вы вот так и ищете? А эти приборы показывают, когда вы на золото наткнетесь?
— Было бы круто, — ухмыльнулся Рябко. — Пока не натыкались. Наткнемся — сразу расскажу.
— Врете вы все.
— Ты сказала, что узнала что-то, — напомнил Ильин.
— Ах, да. Вам понравится. А может, и нет… Я дозвонилась до подруги в Симферополь. До подруги, которая про Калифейку тогда информацию собирала, чтобы большой развернутый материал написать, помнишь?
— Я чего-то не знаю? — прищурился Рябко.
Ильин отмахнулся от него.
— Как дела у подруги?
— Она рассказала, что ей тогда удалось накопать. Я записала даже. Сейчас, — Ольга порылась в сумочке, выудила из нее небольшой блокнот. Пошелестев страницами, нашла нужную. — Итак. Проклятие дайверов. Все началось в 60-х годах прошлого века. Тогда около Калифейки, в трех километрах от города, нашли трупы трех человек. Все они были ныряльщиками. Перед смертью их пытали, одному даже вспороли живот. В общем, чудовищная смерть.
Рябко позеленел и посчитал необходимым присесть.
— Не уверен, что хочу слушать дальше.
— Эту информацию подруга раздобыла по своим каналам у силовиков. После той истории пловцы по приказу КГБ обследовали местные скалы и территорию прибрежного дна в районе, где были найдены трупы. Но ничего так и не обнаружили. Преступление так и не было раскрыто. Но осадок остался. Особенно у местных жителей.
— Тогда и заговорили о проклятии? — спросил Ильин.
— Не совсем. Потому что была еще одна история. Теперь — в самом конце 70-х. Бывший военнослужащий приехал в Крым отдыхать, на все лето. Вместе с семьей. У военного пенсионера был 20-летний сын. Так вот, однажды они отправились понырять — и исчезли. Их мотоцикл нашли в километре от Капоса. А через три дня на берег между Капосом и Айосом были выброшены их трупы. Вскрытие показало, что у мужчины и его сына были переломаны все кости. Или их зверски пытали, или сбросили со скал, потому что иначе такие повреждения получить сложно.
Рябко переглянулся с Ильиным и с надеждой спросил:
— Надеюсь, это все?
— Самое интересное впереди.
— Господи…
— Начало 90-х, — зловеще, но торжественно продолжала Ольга, сверяясь с блокнотом. — Тогда все газеты писали об этой истории, но со временем все забылось. В Крыму в трех километрах севернее мыса Капос погиб иностранный турист. Его убили и ограбили неизвестные. Началось расследование, и милиция вышла на человека, который был его сопровождающим. Так вот, этот сопровождающий клялся и божился, что ничего не знает. И что его просто наняли, так как он в совершенстве владеет русским. Наняли в Берлине. Чуть позже на допросах он сказал и вовсе удивительную вещь. Якобы этот таинственно погибший турист раньше служил догадайтесь где?
— Армия Вермахта? — предположил Ильин.
— Почти. Бери выше. Он служил в СС.
Ильин присвистнул.
— Что еще этот сопровождающий рассказал, ты узнала?
— А ничего. Через пару дней после того, как он заговорил, в следственном изоляторе случилось ЧП. Арестованный был найден мертвым в камере. Тогда было проведено тщательное расследование, наказали целую группу сотрудников СИЗО, но никакого результата это не принесло.
Ильин ничего не понимал. Все, что он смог сделать — лишь подать голос:
— Круто…
— Только и это еще не все, — сказала Ольга, чем сильно опечалила и без того зеленого Рябко. — О самой первой истории вокруг Капоса ходят только слухи, никаких подробностей нет. Но это на самом деле было. В 1953 году прямо около мыса Капос произошла настоящая бойня. Семь человек убиты. Все — сотрудники Крымского управления МГБ. Это было настоящей пощечиной для службы. Даже ходили сплетни, что это событие могло быть одной из причин, почему министерство госбезопасности решили реорганизовать в более мощную структуру — в КГБ.
— И… кто их убил? Что там произошло?
— Точно неизвестно. Но позже в море нашли еще три тела. Их личности так и не установили. Эти трое были в новейших гидрокостюмах иностранного производства. Наверняка и с оружием, только оружия так и не удалось найти. Основная версия говорит, что эти трое были бывшими сотрудниками одного из спецподразделений СС по подводным операциям. Проще говоря, диверсанты.
Ольга закончила и ждала реакции. Но Ильин молчал, переваривая услышанное.
Теперь вся эта история заиграла совсем по-другому.
Глава третья
С покачивающегося на воде белоснежного катера открывался живописный вид на побережье. Скалистый мыс Капос, восстающий из лазурной воды, как Венера из пены, квадратным монолитом прорезал небо. Справа от него тянулась узкая полоска песчаного пляжа, над которым, заприметив что-то интересное, резвилась стайка птиц.
Но на берег, изредка отрываясь от планшета, поглядывала лишь Ольга. Внимание же Ильина и Рябко было полностью приковано к магнитометру.
— Давай, родной, — бормотал Рябко. — Сделай папочке приятное.
— Папочке? — Ильин иронично покосился на напарника и уже открыл рот, чтобы бросить ему что-то едкое, но в этот момент стрелка магнитометра, словно послушавшись Рябко, отчаянно запрыгала.
— Есть! — замахал рукой Рябко. — Первый пошел! Бросай буй!
— Сам бросай! — резонно отозвался Ильин, для весомости аргумента хватаясь за штурвал и толчком рычага прекращая ход машины.
Минувшим вечером они вернулись в Калифейку пораньше, потому что работы было невпроворот. Операция у Капоса переходила во вторую стадию, и отрываться от поисковых работ было нерационально. Поэтому нужно было забить лодку всем необходимым. В частности, заправить танки топливом и водой под завязку, закачать баллоны аквалангов и загрузить все полки камбуза провизией на несколько дней.
— Диверсанты, — бубнил Ильин, копаясь в люке машинного отделения на корме. — В 50-х, значит, они убили кучу чекистов. Потом троих дайверов, потом еще двоих. В 90-х — странного немецкого туриста…
— Секта? — выдохнул Рябко. — Сатанисты? Маньяки?
— … После этого без вести пропали еще несколько человек, которые пытались обследовать окрестности Капоса. И эта история продолжается до сих пор. Последняя жертва — Вася Гаркалин, которого выкинули из окна всего несколько дней назад.
— Так кто за всем этим стоит? — переживал Рябко. — Может, маньяки? Или… Я сатанистов называл уже или нет?
Ольга жевала банан и с интересом их слушала, изредка вворачивая свои комментарии:
— Секта маньяков-сатанистов. Прикольно.
— Ну а что? — обиделся Рябко. — Твой Санек, вон, тоже ошибался. Он думал на Володина, а Володин-то ни при чем. Если он только не бессмертный горец с мечом.
— Почему с мечом-то?
Рябко посмотрел на Ильина, как на умственно отсталого.
— Ты совсем, что ли, в танке? Горцы с мечами ходят, алло!
— Погодите, — снова подала голос Ольга. — Так какой у нас план? Что делать будем?
— Затариваемся под завязку всем, что нужно, чтобы около Капоса несколько дней продержаться, — Ильин, закончив проверку двигателя, принялся закрывать люк. — Будем работать и обитать на лодке, не высовываться вообще никуда. Там у нас ракетница, гарпун и ножи.
— А еще мы сможем в любой момент дать полный ход и свалить нафиг, — обрадовался Рябко, — Как только что-то на горизонте не то замаячит.
— Тебе лишь бы свалить нафиг. Но да, на лодке мы в безопасности. В большей безопасности, чем здесь.
— Я с вами, — заявила Ольга.
Рябко в ответ взвился:
— Еще чего! Женщина на корабле это к неприятностям!
— Но только, если это не твоя женщина? — парировала Ольга, сверкнув глазами. — Как насчет того женского пола на высоких каблуках?
Рябко растерялся и почему-то обратился к Ильину:
— Скажи ей что-нибудь!
— Я в отпуске, мне нечего делать, — увещевала Ольга настойчиво. — А поиск золота — это стоит того, чтобы убить несколько дней. Плюс я вам уже помогла! Два раза! Дала информацию и дала свой планшет! Так что я как бы заслужила быть здесь.
Ильин задумчиво почесал затылок.
— Но у нас всего одна каюта.
— В тесноте, да не в обиде. Эй, ребята, я уже сленг дайверов начала учить в интернете. Не дрейфить, бади, все будет хорошо!
Увидев, что Ильин не собирается спорить, Рябко вздохнул и отправился в гальюн.
До позднего вечера они готовились. Дизельное топливо, вода, провизия, кислород в баллоны. Ночевали, отойдя от берега и бросив якорь в сотне метров от пирса — чтобы исключить ночное проникновение на борт. Утром надули моторку, которая все это время ютилась в свернутом виде в рундуке. Зодиак закрепили, подтянув нос лодки на площадку за кормой, около откидного трапа. Все это время Рябко с надеждой взирал на берег, молясь, очевидно, чтобы Ольга опоздала. Но она появилась на пирсе, как и договаривались, в 7.30. А через 10 минут они вышли в море и взяли курс на Капос.
А потом началось монотонное обследование квадратов, на которые накануне разбили карту прибрежного участка дна. «Бланко» — с включенным магнитометром, датчик которого свисал с кронштейна на носу и уходил на метр под воду — медленно полз по водной глади проложенным курсом, проверяя на наличие металла на дне квадрат за квадратом.
Пока Рябко возился с красным маркерным буем, Ильин бросил якорь-кошку. Катер увело на несколько метров, после чего он застыл. Ильин отправился на корму, где его уже ждали гидрокостюм и компенсатор с кислородным баллоном-десяткой. Ольга вела себя, как ребенок, которого папа взял на работу — ей было интересно все:
— Как это работает?
— Если сработал магнитометр, значит, под водой в этом месте магнитная аномалия, а она вызвана залеганием железа, — пояснял Ильин, натягивая костюм. — Нужно проверить, что там.
— А… А если там какой-нибудь старый хлам?
— Даю 99 процентов гарантии, что так оно и есть.
Ольга скривилась.
— И что, вы будете нырять каждый раз, когда ваши приборы срисуют на дне железку? Господи, да это же может продолжаться целую вечность. Это… Это не совсем то, что я представляла, честно говоря…
— Добро пожаловать в клуб, — согласился Ильин, взял металлоискатель, вставил в рот загубник регулятор и, шагнув на площадку за кормой, сиганул в воду.
Он сразу оказался в царстве каменных джунглей — темно-коричневые валуны, облепленные наростами из ракушек, словно больные экземой, горбились со всех сторон. Ильин заработал ногами, двигаясь к шнуру покачивавшегося на поверхности красного маркерного буя.
Ему и повезло, и не повезло. Повезло, потому что не пришлось прочесывать кругами помеченный маркером участок дна — металлический объект нашелся сразу. Не повезло, потому что, как и следовало ожидать, это был мусор. Толстый, сантиметров 10 толщиной, и длинный, в несколько метров, кусок кабеля с торчащими в виде безобразных лепестков огрызками оборванной проволоки. Одним концом кабель зацепился за острый выступ скалы, второй мертвой изогнутой змеей покоился на камнях.
Когда Ильин снял маркер и показался на поверхности, с площадки на корме ему тянула руку Ольга.
— Как вода, прозрак? Давай лапу и скидывай сухарь!
Отплевавшись, Ильин удивленно уставился на нее. Потом догадался:
— Сленг дайверов из интернета?
— Ага! — просияла Ольга.
Нет ничего утомительнее, чем проводить на дне в сумме несколько часов в день — в одиночестве, или с напарником, с которым можно обменяться разве что жестами из скупого набора дайверов, постоянно ощущая на черепе тяжесть воды и мусоля во рту мундштук-загубник трубки регулятора. После двух погружений Ильин передал эстафету Рябко, с чашкой крепкого сладкого чая засев отогреваться на солнышке.
До вечера они выполнили еще шесть погружений. В одном из случаев в воду пошли Ильин и Рябко одновременно, потому что магнитная аномалия была на участке со сложным рисунком дна. Орудуя ручными металлоискателями, принялись шерстить территорию дна вокруг маркера. Погрешность в этот раз оказалась впечатляющей — объект был обнаружен почти в 10 метрах от маркера. Покрывшаяся коростой проржавевшая напрочь дырявая бочка, из рваного отверстия на которой, испуганные шумом, вырвалась и умчалась прочь стайка рыбешек.
Первое время Ольга сидела на диванчике позади пульта управления, но после пары погружений убедилась, что нет ничего скучнее, и отправилась загорать на носу катера. Она расположилась на баке, и жизнь Рябко стала совершенно невыносимой. Одним глазом он следил за приборами, а вторым пожирал задницу девушки. Ильин был вынужден пару раз толкнуть его локтем.
— Работай работу!
— А я говорил, что это плохая идея, — огрызнулся Рябко, кивая на Ольгу, и с несчастным видом уткнулся в монитор.
Он примирился с существованием журналистки на борту лишь к вечеру, когда оказалось, что им не нужно тянуть жребий, чтобы решить, кто будет готовить — Ольга с удовольствием взяла камбуз на себя.
— Слушай, Сань, — озадачился Рябко, когда они ужинали на корме, — а если мы так ничего и не найдем? Ты не думал об этом?
— О чем?
— Блин… Я говорю, если мы ничего не найдем? Ну, то есть вообще ничего? Как с Якорем тогда объясняться будем?
— Объясняться с Якорем? — нахмурилась Ольга. — Какой у вас жаргон все-таки непростой. Что это означает? Бросить якорь? Поднять якорь? Или…?
Ильин вздохнул.
— С Якорем я как-нибудь договорюсь, — и добавил, услышав унылое и скептическое фырканье Рябко: — Он мне четыре года отсрочку делал! Сделает и сейчас. Мы же договорились, тем более. Золото ему не помешает. Найдем — половина ему. Это офигительный куш.
— Ну, а если не найдем?
— Этот вариант, честно говоря, как-то не озвучивался, — признался Ильин. Рябко обреченно закатил глаза:
— Вот это меня и пугает…
Спать уложились в десять. Включив предупредительные огни, Рябко расположился наверху, на банке за пультом управления. Ильин, закутавшись в плед, примостился на диванчике на кормовой площадке. Пожелав всем спокойной ночи, Ольга удалилась в единственную каюту «Бланко». Но ненадолго. Ильин уже задремал, когда почувствовал, как что-то коснулось его ног. Приоткрыв один глаз, он увидел Ольгу, присевшую на край банки. У нее в руках была бутылка пива.
— Это пиво из наших запасов?
— Мне не спится.
— Если Денис увидит пустую бутылку, вони будет очень много, предупреждаю сразу.
— Саша, а если серьезно? может так получится, что мы ничего не найдем?
Вздохнув и смирившись с тем, что уснуть в ближайшее время не получится, Ильин сел.
— Конечно. Это же море. Здесь никогда ни в чем нельзя быть уверенным. Наша версия основана на том, что золото не успели погрузить на корабль. А если успели, но корабль, например, потонул — сам, или его пустили ко дну… Площадь Черного моря — 425 тысяч квадратных километров. Судно может быть где угодно.
Ольга нахмурилась.
— Мда… Умеешь ты утешать.
— С другой стороны, все те убийства, о которых ты рассказывала — все это происходило на берегу. Группа ныряльщиков, которых убили в начале 60-х годов, например. Они тогда технически не могли заплыть на большое расстояние. Да и та история с отрядом чекистов… Нашли три трупа в гидрокостюмах. Около берега. Но лодки не было, правильно?
— И что это означает?
— Те парни точно знали, где искать. И это место должно было быть около берега. Может быть, оно замаскировано, но оно рядом. В каком-то пусть и неприметном, но доступном месте, чтобы даже с допотопным снаряжением была возможность добраться до золота. Поэтому они и убивают всех тех, кто тусуется здесь, около Капоса. Золото в шаговой доступности. Настолько в шаговой, что любой ныряльщик может случайно на него наткнуться. Так что я верю, мы найдем его. Будем искать, пока не найдем. Это стоит того. Сотни миллионов или даже миллиарды — совсем рядом. Ты только представь!
Ольга представила. Она улыбнулась, слушая Ильина, который сам не заметил, как вдохновился собственной речью. А потом Ольга отставила бутылку и тихо спросила:
— Ты не хочешь меня поцеловать?
— Мысль была, — признался Ильин и, отбросив плед, притянул к себе девушку.
Когда Ильин подскочил от звонка будильника, было семь часов утра. Ольга сладко спала, закутавшись в одеяло. Ильин специально завел часы на семь, чтобы встать до напарника. Но не тут-то было. Когда Ильин на цыпочках выбрался из каюты, Рябко восседал за пультом управления, взгромоздив ноги на панель.
— Доброе утро, — тоном, преисполненным сарказма, протянул Рябко.
— А я в сортире был, — наврал Ильин, кивнув назад, на дверь каюты, за которой скрывалась не только мирно сопящая Ольга, но и камбуз с гальюном. — Это не то, что ты подумал.
— В сортире, значит, — отозвался Рябко тем же тоном. — Ну и как тебе блондинка? Хороша, так сказать, в сортире?
И монотонное прочесывание перспективных участков с помощью магнитометра продолжилось. Ильин стоял у штурвала, ведя «Бланко» по проложенному маршруту — от квадрата к квадрату. Рябко колдовал над картой, делая пометки и изредка обрывочными фразами комментируя происходящее на мониторах сонара и бортового компьютера. Ольга после пробуждения и легкого завтрака опять отправилась на нос — загорать, читать и выматывать нервы Рябко.
— Мальчики, кто-нибудь может меня кремом от загара помазать?
— Я не очень занят, — отозвался Рябко.
— Саш, помажешь мне спину?
Ильин угукнул, чувствуя своим затылком косые взгляды Рябко. Когда он перебирался через переборку, чтобы подойти к Ольге, Рябко заворчал вслед:
— Постарайся удержаться, чтобы не слизать. Это совсем не тот крем.
Прошло еще несколько часов, за которые они полностью обследовали три квадрата. В первых двух было пусто, а вот в третьем пришлось бросать сразу два буя и проводить три погружения. Но все оказалось без толку. Уловом стали очередная ржавая насквозь бочка и осколок якоря советских времен.
— Что-то есть, — в очередной раз заявил Рябко, тыча в зашкаливающий магнитометр. — И что-то крупное!
Бросили маркерный буй, и Ильин пошел на погружение. Застыв в метре над камнями, застилающими дно, и в двух метрах от сброшенного с катера маркера, Ильин делал то, что и всегда — водил глубинным металлоискателем, вслушиваясь в шорох в герметичных наушниках. И одновременно искал глазами любые предметы, покрытые коростой из ракушек и водорослей, но имеющие неестественные для морского дна очертания. То есть — правильные круглые, квадратные и прочих геометрических форм предметы. Но глазу было не за что зацепиться. Корявые, гладкие или острые, валуны и камни.
А потом, через несколько минут поисков, когда Ильин сделал широкий полукруг вокруг маркера, металлоискатель заверещал. Опускаясь ниже и ловя катушкой источник сигнала на каменистом дне, Ильин увидел ее.
Полусфера была покрыта той же коростой, что и валуны вокруг, но она покоилась на боку, прислонившись к серому булыжнику, и благодаря этому Ильин разглядел характерную линию кромки. Это был шлем с загнутыми краями. От участившегося пульса застучало в висках. Ильин стравил давление в среднем ухе, заткнув на секунду нос и выдохнув, опустился и дотронулся до шлема.
Нижней кромкой он ушел на несколько сантиметров в грунт, но Ильин без усилий отобрал металлическую полусферу у морского дна, оттолкнулся ногами от камней и поплыл наверх.
— Штальхельм! — заявила Ольга, когда возбужденные Ильин и Рябко погружали находку в спиртовой раствор для консервации от ржавчины.
— Чего? — Рябко скривился. — Оль, закругляйся с изучением сленга дайверов. Такие словечки даже мы не слышали никогда.
— Да нет же. Штальхельм, говорю…
— Я серьезно, заканчивай.
— …Так называлась пехотная каска солдат третьего рейха, — терпеливо объяснила Ольга, пожирая глазами находку. — Та самая, знаменитая, характерной такой формы. Это же она, сами смотрите! А штальхельм был один из символов армии Вермахта. Ну, наравне со свастикой и мессершмиттом, конечно… Подумать только, эта штука больше 70 лет на дне пролежала. Уму непостижимо!
— Круто, — согласился Ильин. А потом посмотрел на Рябко. — Только магнитометр-то зашкаливал. Там что-то крупное. То есть, там есть что-то еще, не только каска. Ты со мной?
В следующее погружение они пошли вдвоем, оставив Ольгу в одиночестве на «Бланко». Жестами Ильин указал, где обнаружил нацистскую каску. Вдвоем они направились туда и продолжили поиски, медленно кружась вокруг маркера и обследуя металлоискателями ложбины между скалами и валунами.
А потом до слуха Ильина донесся характерный звук, похожий на глухой удар по наполненной металлической бочке. Он обернулся, ища глазами Рябко. Тот бултыхался в трех-четырех метрах от него, беспорядочно дергая руками и ногами и поднимая облако засевшего между камней ила. Перехватив взгляд напарника, Ильин опешил: даже очки и толща мутноватой воды не могли скрыть его круглых от ужаса глаз.
Активно работая ластами, Ильин заспешил к Рябко. Тот барахтался, безуспешно пытаясь вернуть себе самообладание, в метре от длинного каплеобразного валуна, обезображенного налипшими, как коровья лепешка, наростами из водорослей и беспозвоночных.
Лишь оказавшись рядом с Рябко, Ильин вдруг онемел от озарения. Это была не скала. Перед ним, завалившись на бок, лежала старая, обезображенная многолетними наростами и ржавчиной, лодка. Это был металлический катер длиной в 5–6 метров. Он застрял между двумя валунами и со стороны, маскируясь под естественный ландшафт дна, ничем не выделялся на общем фоне.
Рябко уже успокоился. Прочистив маску от воды, он махнул Ильину, привлекая его внимание, и ткнул пальцем куда-то за лодку. Поравнявшись с напарником, Ильин наконец увидел то, что привело Рябко в ужас.
Из-под левого борта лодки, упирающегося в неровное покрытое камнями дно, высовывался наполовину придавленный тяжестью потонувшего судна скелет в черном гидрокостюме. Безобразный облепленный наростами череп в круглой водолазной маске смотрел черными впадинами того, что раньше было глазами, прямо на Ильина.