Зеркала.
Впрочем - так и всегда на средине
Рокового земного пути:
От ничтожной причины - к причине,
А глядишь - заплутался в пустыне,
И своих же следов не найти.
В.Ф.Ходасевич, «Перед зеркалом», 1924
За окном пролетали огромные сосны, уходящие вершинами в серое, грустное небо. Лариса провожала их взглядом, почти приникнув к стеклу. Было скучно. Развлекали разве что колдобины, на которых машину слегка потряхивало, но благодаря подвеске «Тойоты» эта тряска размазывалась в унылую монотонную вибрацию.
- Рассказали бы анекдот, что ли, - проворчала Лариса, оторвавшись от окна.
Дмитрий никак не отреагировал, хмуро уставившись вперёд, в лобовое стекло, где серая лента дороги летела навстречу, убегая под днище.
- Что-то ни один анекдот не могу вспомнить, - отозвался Женя с переднего правого сиденья.
- Эх… - вздохнула Лариса. - Злые вы…
- Сама больно добрая, - буркнул Дмитрий, метнув на Ларису мрачный взгляд в зеркало. - Подняла ни свет ни заря, заставила ехать непонятно куда и зачем.
- Ну, интересно же, - возразила Лариса. Она взяла газету с полочки за головой и зачитала: - «Альберт Шкловский представляет Галерею Конвергентного Искусства. Скульптуры и инсталляции на тему бренности всего сущего и сущности всего бренного. Вход – 100 рублей. Инвалидам скидки. 88-й километр Кузнецовского шоссе, за деревней Вошки – налево, полтора километра, отдельно стоящий деревянный дом без номера».
- Ведь смешное же объявление, - добавила она. - Вдруг окажется что стоящее. Вон какая морда жуткая нарисована.
- Ну, смотри, - ответил Дмитрий, вписываясь в очередной поворот. - Если не найдём твой отдельный дом, сниму ремень – и по жопе.
- Ага, размечтался… - Лариса разозлилась. – Только про жопы и думаешь. Рули давай.
- Чего там ещё пишут? – вдруг спросил Женя и зевнул, прикрыв ладошкой рот.
Лариса повертела газету в руках, раскрыла на одной из страниц.
- Какая-то мамаша родила четверых детей… Машина сорвалась с обрыва, два женских трупа, оба не опознаны… С первого июля вступит в силу закон про бесплатные входящие… Чушь всякая.
Газета отправилась назад, на полочку.
- Эх…- произнесла Лариса, принявшись теребить тонкими пальцами свой каштановый локон, лежащий на плече. - А я сегодня утром зеркальце разбила…
- Плохая примета, - заметил Женя.
- Да нет, я не о том… Жалко… Старинное, от прабабки ещё осталось. В серебряной оправе, на длинной ручке, с камушком красным. Столько лет берегли, а я, дура, уронила.
- Дура, - подтвердил Дмитрий. Он явно был сегодня не в духе.
- Так ведь оправа же цела? – уточнил Женя. - Можно зеркальце новое вставить.
- Можно, - согласилась Лариса. - Но это уже другое совсем зеркало будет.
Наступило молчание. Лариса вдруг подумала, что и вправду зря она уговорила всех поехать в такую даль. Наверняка ведь ничего интересного в этой галерее нет. Как всегда – навалят груду досок, скажут, что это символ единства и борьбы противоположностей. Или поставят писсуар, испачканный кровью, чтобы шокировало. Или изобразят Жанну д’Арк столбом из кубиков, потому что скульптор «так видит». Надоело это всё… Нет, ста рублей, конечно, не жалко, но неужели же невозможно найти в мире что-то настоящее, чтобы позволило насладиться, утолить жажду новизны, убежать от скуки, которая пропитывает душу и тело, разъедая, делая мышцы дряблыми, а взгляд – тусклым…
А ещё она думала, что компания у них сложилась странная. Ну, в школе учились вместе, но ведь это когда было… Ну, иногда спят они с Димой, скорее для развлечения, чем из-за каких-то чувств. Дмитрий вообще Ларису раздражал всё больше и больше своей непробиваемостью, спокойствием и ленью. Казалось, что ему вообще ничего от жизни не хотелось, и на всё было наплевать. Женя – отдельный случай. Что-то в нём было такое, притягивающее Ларису, в чём она не хотела себе признаться. Довольно замкнутый, погружённый в книжки и собственные фантазии щупленький мальчик, которому ни за что не дашь двадцать пять. Тонкие пальцы, знакомые с работой разве что на клавиатуре, худое бледное лицо, мягкие шелковистые светлые волосы почти до плеч. Пугливый, застенчивый и беспомощный. Хотя – довольно умный, зарабатывает неплохо. Работает кем-то вроде программиста, но не совсем, в этом Лариса не разбиралась. Но даже не в этом было дело. Было и что-то ещё, заставлявшее Ларису неизменно приглашать Женю на все пьянки, во все поездки, вылазки и совместные с Димой авантюры. Если начистоту, то с ним было интереснее проводить время, чем с Дмитрием, хотя и трудно было объяснить, почему. Дмитрий относился к Жене снисходительно, как соперника не воспринимал, и они часто весело болтали – во всяком случае, когда Дима был в настроении.
Сейчас же он, сонный и небритый, сидел за рулем и молчал, изредка косясь то на Женю, то в зеркало, где встречался взглядом с Ларисой, и ей от этого взгляда становилось ещё тоскливее.
На самом-то деле ни о чём особенном Дмитрий не думал. Просто рассеянно вел машину, хотел спать и немного злился на Ларису – даже не за то, что заставила тащиться хер знает куда из-за дурацкой галереи, а просто потому, что не понимал, зачем он её слушается, и вообще, продолжает с ней общаться. Дмитрий считал её недалекой, капризной и взбалмошной. Никакой пользы он от неё не получал. Разве что секс, да и тот давно наскучил и превратился в одолжение друг другу.
Женьку же он считал другом. Хлюпик, конечно, и замашки у него слегка пидорские, но смешной и много всего знает – прямо ходячая энциклопедия. Кроме того, Дима чувствовал, что может положиться на него во всём. Была пара случаев, когда Женька практически спас Дмитрию жизнь. Оба раза это было связано с тем, что Дима выпил лишнего, и его потянуло на подвиги. Женя же почти не пьянел и всегда сохранял способность трезво мыслить. Один раз он уберег Дмитрия от падения с моста, вытащив его, зацепившегося штаниной за ограждение и беспомощно повисшего головой вниз. Это стоило Жене нечеловеческих усилий – у Димы туша была здоровая, а Женькина мускулатура слабо годилась для подобных упражнений. Второй раз он спас Дмитрия от вооружённой шпаны, на которую тот по пьяной лавочке пытался наехать. Женька потом рассказывал, что и сам удивился, как его риторико-демагогические упражнения помогли уладить конфликт. Дмитрий не очень любил эти случаи вспоминать – гордиться нечем, но испытывал к Женьке искреннюю благодарность.
Женя тоже хотел спать. Он машинально считал проезжающие столбы и периодически позёвывал. Лариса ему нравилась. Но, во-первых, он считал её девушкой Дмитрия, а во-вторых, даже если бы это было не так, он бы никогда не решился ей признаться в своих чувствах, потому что считал её намного выше себя. Она была красивой – большие карие глаза, аккуратный тоненький нос, густые длинные волосы, обычно собранные в толстый хвост, тонкая талия и упругие бёдра… Впрочем, Женя об этом сейчас не думал. А думал о том, что Ходасевич – очень хороший поэт. Вот, к примеру:
По залам прохожу лениво.
Претит от истин и красот.
Еще невиданные дива,
Признаться, знаю наперед…
Внезапно машину тряхнуло, раздался громкий лязг и звон стекла. Женя отрывисто вскрикнул. Лариса зажмурилась, успев заметить, как сверкающие осколки разлетаются в стороны. Дмитрий чертыхнулся, дёрнулся, крутанул руль и нажал на тормоз. «Тойота» метнулась вправо и с визгом развернулась, выехав задними колесами на обочину.
- Твою мать… - пробормотал Дмитрий, когда машина, наконец, замерла. - Что это было?
Они с Женей практически синхронно открыли двери и выбрались наружу. Дмитрий обошёл машину спереди, осмотрел фары и бампер. Повреждений не наблюдалось.
- Мне показалось, что мы въехали в стеклянную стену, - неуверенно сказал Женя.
- Точняк, - сказал Дмитрий. - Мне тоже. Я даже осколки видел.
- Но сейчас их нет, - заметил Женя.
Они с идиотским видом уставились на асфальт. Никаких осколков, и вообще никаких следов происшествия, кроме чёрного тормозного следа.
- Чудеса, - сказал Женя, помяв пальцами мочку уха.
- Чертовщина. Не могли же мы все разом сбрендить. Лара, а ты видела осколки?
Лариса приоткрыла дверь.
- Ну да, сыпались вроде… Да ладно, ребята. Поехали. Какая разница?
Дмитрий хмыкнул, снова придал своему лицу хмурое выражение и вернулся за руль. Хлопнули двери. Машина тронулась и, развернувшись, продолжила путь.
- Никогда такого не видел, - произнес Дмитрий через пару минут молчания.
- Даже предположить не могу, что это могло быть, - поддакнул Женя.
- Может, зверь какой-нибудь? – предположила Лариса.
- Тьфу! – сказал Дмитрий. – Какой ещё зверь? Стеклянная летающая белка? Заткнись лучше.
Лариса смущённо затихла.
- Какой там километр? – спросил Дмитрий через минуту. - Восемьдесят восьмой?
- Ага, - ответила Лариса, - деревня Вошки, а за ней – поворот. Ой… Странно… Куда я газету дела? Вроде лежала здесь.
- Между прочим, - заметил Дмитрий, - восемьдесят восьмой километр мы уже проехали. Где твои Вошки? – Он вдруг осознал сказанное и неожиданно захохотал мерзким, железным смехом, потом, умолкнув, добавил: - Ну, где у тебя вошки, я догадываюсь. А вот деревни нет.
- А карту не смотрели? - спросил Женя.
- Кстати, да… - согласился Дмитрий и махнул в сторону правой рукой с огромными часами на запястье. – Там, в бордачке. Посмотри.
Женя аккуратно открыл перчаточный ящик и брезгливо извлек из-под завалов разного мусора мятую карту. Развернул.
- Нет здесь никаких Вошек, - сказал он после короткого изучения карты. – Даже ничего похожего нет.
- Мля, - Дмитрий стукнул рукой по рулю. - Лара, ты помнишь насчет ремня? Ты карту не могла заранее посмотреть?!
- А ты? – парировала Лариса.
- Идея твоя, - буркнул Дмитрий. – Ясно, что объявление – лажа. Назад надо ехать.
- Погоди, - сказала Лариса. - Видишь, впереди поворот? Может, туда? Там и домики какие-то.
- Ладно, - сказал Дмитрий. - Кого-нибудь встретим, спросим. Если не слышали о твоей галерее, поворачиваем. И жопу готовь.
- Мудак, - ответила Лариса. Настал её черед хмуриться.
Миниатюрная чёрная «Королла» замедлила движение и, совершив грациозный манёвр, плавненько съехала на просёлок.
- И день поганый, - заметил Дмитрий. - Вроде и жара, а небо всё в тучах.
Машина ползла по просёлку, поднимая клубы пыли в сухой тёплый воздух. Въезжали в деревню.
- Заброшенное место, - сказал Женя. - Все заборы покосились.
- И ни души, - согласилась Лариса, рассеяно глядя сквозь стекло.
Мимо ползли убогие деревянные домишки. Некоторые наполовину развалились, у каких-то разметало соломенную крышу, но даже и те, что устояли, являли собой жалкое зрелище. Окна выбиты, краски выцвели, крылечки и наличники прогнили.
- Смотрите, - сказал Женя. - Может, там кто-то есть?
Справа к ним приближался довольно большой дом, обшитый гладкими досками, крашенными в зелёный цвет. Над входом, где крыльцо венчалось острым коньком, висела надпись кривоватыми красными буквами: «ТАВЕРНА».
- Ишь ты, - проворчал Дмитрий. – Таверна, твою мать. В такой глуши посетителей, небось, полторы калеки, а поди ж ты – таверна! Ну, пошли, зайдём.
Он припарковал машину возле самого крыльца. Все вышли, Дмитрий пикнул сигнализацией. Поднялись по деревянным ступенькам, открыли дверь.
В таверне царил влажный холодный сумрак. Справа от входа размещался пустующий небольшой гардероб, отгороженный коричневым деревянным прилавком. Слева – большое тёмное помещение, заставленное тяжёлыми грубо вытесанными столами и скамейками. Вдали виднелась стойка бара.
- Есть кто-нибудь? – громко спросил Дмитрий, вступая в зал.
Занавеска возле стойки зашевелилась, и появился белобрысый лопоухий мальчик лет двенадцати, одетый в ярко-красную русскую косоворотку, подвязанную золотой верёвочкой с кистями, полосатые штаны и чёрные остроносые сапоги до колен. На руке висело белое полотенце.
- Добро пожаловать, - произнёс он неуверенно, приблизившись. Огромные выпученные белёсые глаза принялись обшаривать посетителей с головы до ног. Женя поёжился, почуяв на себе этот неприятный взгляд.
Мальчик вытер нос рукавом и спросил:
- Комнату вам или есть чего будете?
- Нет, - ответил Дмитрий. - Мы ищем Галерею… Ээээ… Как её там?
- Конвергентного Искусства, - подсказала Лариса. – Это где-то возле деревни Вошки.
- Это чего такое? – спросил мальчик. – Какая галерея?
- Ну, вроде как музей, - пояснил Женя. – Там скульптуры всякие, картины… Наверно.
- Не знаю, - ответил мальчик. – Есть деревня Плошки. Но это почитай сотня верст туда, - он махнул рукой в сторону двери. А музей… - Он задумался. – Ну да, есть тут Музей Зеркал. Совсем близко. Пешком полчаса. А вы-то, небось, на карете.
- Музей Зеркал? – переспросила Лариса.
- Да. Там Чёрная Госпожа хозяйка. По этой же дороге чуть больше двух вёрст. Хороший музей. Только я там не был.
- А откуда же ты знаешь, что он хороший? – спросил Дмитрий.
- Других тут нету, - пожал плечами мальчик.
- Ну ладно, - сказала Лариса. - Спасибо.
- Заезжайте откушать сёмги под икорным соусом, - сказал пацан, шмыгнув носом. – И водка у нас вкусная. Говорят. Сам не пробовал.
- Может, и заедем. На обратном пути, - сказала Лариса.
Выйдя на крыльцо, Женя облегчённо вдохнул целые легкие свежего воздуха.
- Гиблое место, - произнес он. – Вам не кажется?
- Воняет в этой таверне тухлятиной, - согласился Дмитрий. – Ну что, поедем назад?
- А может, съездим в Музей Зеркал? – робко предложила Лариса. – Полчаса пешком. А мы на карете…
Все засмеялись, отчего напряжение немного спало.
- Ладно, - сказал Дмитрий. – Не зря же мы пёрлись в такую даль. Посмотрим, что за зеркала.
«Тойота» долго ползла по просёлку, переваливаясь с одного бока на другой. Дорога покинула заброшенную деревню и нырнула в лес, который становился всё плотнее, а сосны по большей части сменились ёлками.
- Не дай Бог дождь пойдет, - пробурчал Дмитрий. - Мы отсюда не выберемся.
- Выберемся, - заверила Лариса. – Мы же недолго. Посмотрим зеркала – и всё.
Дорога спускалась под горку, и казалось, что они погружаются в глубокое тёмное ущелье, где всё меньше и меньше света, а лес, окружающий дорогу, представлялся скоплением таинственных мохнатых чудищ. Но вот впереди, преграждая путь, показался большой деревянный особняк. Он приближался, и скоро над входом стало возможно рассмотреть вязь кованой чугунной вывески:
МУ
ЗЕЙ
ЗЕР
КАЛ
- Странно всё это, - сказал Женя. – Музей в глубине леса. И почему именно зеркал?
- Да уж, - подтвердил Дмитрий. – Здесь бы лучше чучела зверей показывать.
Дом напоминал огромный кряжистый пень, расползшийся по земле. Стены были покрыты бесцветным лаком, а окон вовсе не было, кроме маленького слухового под самой крышей.
Оставив машину на небольшом поросшем травой пятачке возле стены, Лариса, Дмитрий и Женя приблизились к двери. Дмитрий потянул за кольцо. Тяжёлая дверь, сколоченная из досок и висящая на мощных воронёных петлях, скрипнула и подалась. Из помещения пахнуло гнилостным застоявшимся воздухом.
- Фу, - сказала Лариса. – И тут с вентиляцией проблемы.
Они оказались в небольшой каморке, обитой изнутри досками. В правой стене располагалась приоткрытая дверь с надписью «Начало осмотра». На стене напротив входа, высоко, висело чёрное стекло примерно в человеческий рост в массивной деревянной раме. Под ним стоял маленький столик с выдвижным ящиком, на котором стояла пустая фарфоровая ваза. На потолке висела грязная тусклая лампочка, слегка освещавшая обстановку.
- Так, - сказал Дмитрий. – И кому тут за вход платить? Или халява?
Вдруг стекло прояснилось, словно с обратной его стороны кто-то включил свет, и стало видно, что за ним – небольшая комната, а в ней – старинный резной стул, на котором восседает неподвижная дама в чёрном платье до пят. На её голове была надета чёрная шляпка с пером, а лицо прикрывала совершенно непроницаемая вуаль.
- Платить не нужно, - послышался голос из-за стекла. – Во всяком случае, за вход.
- Так вы и есть Чёрная Госпожа? – спросил Женя.
Дама тихо засмеялась, и подол её платья, покрытый линиями таинственных чёрных узоров, заколыхался.
- Не знаю. Должно быть, да, раз меня так назвали.
- Так мы можем войти? – спросила Лариса.
- Безусловно, можете, - ответила Чёрная Госпожа. – Здесь много зеркал. И все – разные…
Свет за стеклом померк, и даму скрыл мрак.
- Это типа чтобы страху навести, что ли? – спросил Дмитрий. – Ладно, пошли.
Он распахнул дверь, и они вошли в просторный зал. На потолке висело несколько матовых плафонов, излучавших неяркий желтоватый свет, поэтому в помещении было мрачновато. Экспонаты висели на стенах, стояли на тумбах, и у большинства из них стояли таблички с надписями.
- Центральная Америка, пятый век до нашей эры, - прочитала Лариса. - Это же просто камень…
- Обсидиан, - уточнил Женя. – Но ты отражаешься в нём – значит, это зеркало. Первые зеркала были просто отполированными камнями. Или бронзовыми дисками типа вот этого, - он показал на соседний экспонат, под которым было написано: «Китай. 3 век до нашей эры».
- А почему не делали из стекла, как сейчас? – спросила Лариса.
- Ты еще спроси, почему они компьютеры не делали, - встрял Дмитрий. – Не умели.
- Это правда, - согласился Женя. – Считается, что первые стеклянные зеркала начали изготавливать в Древнем Риме. Но потом, в Средние века, прекратили. Потому что с той стороны зеркала на нас смотрит дьявол.
- Фигня, - сказал Дмитрий. – Зеркало просто отражает свет. Мы видим то, что отражается, и больше ничего. При чем тут дьявол?
- И да, и нет, - ответил Женя. – Зеркало меняет наше представление о мире, потому что мы видим себя со стороны. Или, вернее, того, кто в зеркале, потому что наше отражение – это не совсем мы. Мы даже не знаем, о чём наше отражение думает.
- Отражение не может ни о чем думать, - возразил Дмитрий.
- Это зависит от того, во что мы верим, - сказал Женя. – В Японии и сейчас верят, что зеркало хранит в себе часть души хозяина. Ещё во многих странах в древности считали, что зеркало – дверь в мир мертвых. А в России, например, в 1666 году – красивое число, правда? – церковь официально запретила держать в домах большие настенные зеркала.
- А это что? – спросила Лариса, рассматривая осколок стеклянной сферы, обращённый к ней внутренней стороной.
- Тоже зеркало, - ответил Женя. – Такие делали в Европе веке этак в тринадцатом.
- А чего оно впуклое?
- Не впуклое, а вогнутое, - поправил Женя. – Не умели тогда соединить олово с плоским стеклом. Заливали олово в стеклянный шар, а потом разбивали.
- Так оно же это… Ну, неправильно показывает.
- Искажает, конечно. А куда деваться?
Они прошли мимо плоского венецианского зеркала, которое уже совсем было похоже на современное, потом мимо пары французских, и оказались возле двери, у которой стояла табличка со стрелкой «Продолжение осмотра». Открыв дверь, Лариса ахнула.
Они стояли посреди огромной шестиугольной зеркальной комнаты. Зеркала отражали их много-много раз, и казалось, что они находятся в бесконечном зале, заполненном огромным количеством людей, которые как две капли воды похожи на них. Женя на мгновение растерялся, пытаясь понять, кто из этих многочисленных отражений – он сам. У него было ощущение, что его душа словно бы размазалась по пространству, оказавшись своими частичками во всех его зеркальных копиях, но потом он сосредоточился и понял – вот он, я, тот, что стоит прямо здесь и видит под собой свои ноги.
- Впечатляет. Мне здесь начинает нравиться, - произнес Дмитрий.
- От этого с ума можно сойти, - сказала Лариса. – Пойдёмте дальше.
На одном из зеркал Женя давно уже заметил металлическую дверную ручку. Он повернул её, и зеркало открылось. Они вошли в следующий зал, небольшой и мрачный. И тут же поняли, что находятся в нем не одни.
В противоположном конце помещения стояли, рассматривая один из экспонатов, три человека. Сам по себе факт удивить сильно не мог – музей на то и музей, чтобы там были посетители. Но Дмитрий, Лариса и Женя разом насторожились и оторопело направились к незнакомцам. Те тоже заметили их, и в их движениях чувствовалась не меньшая растерянность. Когда расстояние сократилось настолько, что можно стало уверенно рассмотреть лица, Дмитрий выдохнул:
- Офигеть…
Перед ними стояли их собственные двойники. То есть это не были их точные копии, во всяком случае, мелочи отличались. Например, сам Дмитрий был одет в чёрные джинсы и футболку с надписью «ПРЕВЕД!», на запястье его правой руки красовались огромные механические часы, а на предплечье – татуировка в виде змеи, которая кусает себя за хвост, с числом «761» в центре образовавшегося круга. Его двойник же был одет в светло-синие джинсы, футболку с надписью «ЗДАРОФФ!», часы были надеты на левую руку, а татуировка на ней же изображала двух дельфинов – чёрного и белого – стилизованных под символы Инь и Янь. Лариса и её двойник выглядели практически одинаково – светлые джинсы, волосы, заколотые сзади, только вот топики на бретельках были разного цвета: у Ларисы – красный, а у её копии – синий. Что же касается Жени, то тут различий нашлось столько, что сам Женя, увидев своего двойника, от удивления выпучил глаза и приоткрыл рот и находился в таком состоянии никак не меньше минуты.
Женя был одет в черные брюки и полосатую рубашку с короткими рукавами, а его копия – в легкую сине-голубую блузку с завязочками на груди и чуть выше локтей, серую короткую юбку и тоненькие чулки телесного цвета. Под блузкой угадывалась небольшая аккуратная грудь, да и все остальные параметры фигуры недвусмысленно давали понять, что двойник Жени – симпатичная девушка.
- Вы кто? – спросили одновременно Лариса и её копия.
- Мы-то понятно, - ответил двойник Дмитрия. – Вы кто?
- Чего там понятно? - спросил Дмитрий. – Вас как зовут?
- Дмитрий, - ответил двойник Дмитрия. – А это Лариса и Женя.
- Лариса – это я! – возмутилась Лариса. – А вот Женя и Дмитрий.
- Стойте! – сказал Женя, протягивая руку к своей тёзке и дотрагиваясь до ее плеча. Та заметно напряглась. – Этого не может быть. Может быть, это какой-то оптический обман? Может быть, виноваты зеркала?
- Какие, на фиг, зеркала? – воскликнул Дмитрий. – Они же настоящие! Надо разобраться. Как вы сюда попали? Мы на машине приехали, потому что искали галерею какого-то там искусства. А вы?
- Ну, и мы так же, - ответила Лариса, которая не Лариса; то есть, конечно, Лариса, но не та. - Ехали в Галерею Конвергентного Искусства, а мальчик в таверне сюда послал.
- А вы где в Москве живете? – спросил Женя, наконец опустив руку. - Если окажется, что мы живём в одних и тех же местах, то тут точно что-то нечисто. Я – в Крылатском.
- Я – на Пионерской, - ответила Женя. – Та же ветка. Странно, что мы не встречались никогда.
- Я на Хорошёвке, - сказал двойник Дмитрия.
- Я в Строгино, - сказал Дмитрий. – А почему у тебя часы такие же, как у меня?
- А что это мы сразу на ты? – насупился двойник.
- Ребята, ладно, - сказала Лариса. – Не ругайтесь. Давайте и правда на ты. Как-то странно саму себя на вы называть.
- Я - это не ты, - возразила вторая Лариса.
- Ну, хорошо, - первая Лариса немного смутилась. – Но всё равно – это же здорово, что мы встретились!
- Согласен, - сказал двойник Дмитрия. – Хотя не верится что-то.
- Вероятность такого события – меньше нуля, - пробормотала Женя. – Что-то здесь не так.
- Предлагаю следующее, - сказал Дмитрий. – Досмотрим этот музей, а потом махнём ко мне и там отметим как следует.
- Может, лучше ко мне? – предложила Лариса в синей маечке. – Я из Молдавии канистру вина привезла.
- И я привезла… - сказала Лариса в красной маечке. – А когда это ты была в Молдавии?
- Неделю назад вернулась.
- И я. А ты-то где живешь? Ты не сказала.
- На Ярославском шоссе.
- И я на Ярославском шоссе, - Лариса вытащила из сумочки свой паспорт и раскрыла на странице с пропиской. Вторая Лариса последовала её примеру.
- Ничего себе, - сказали синхронно обе.
- Что там? – спросил Женя.
- Мы живём в соседних подъездах, - сказала Лариса. - Как могло случиться, что мы никогда не пересекались?
- И почему ты девушка, а я – нет? – спросил вдруг Женя у своей тёзки.
- Ну, родилась я такой, - Женя улыбнулась. - Но вообще это всё очень странно, вам не кажется? Сегодня вообще творится что-то необычное.
- Точно! – вспомнил Дмитрий. – Мы проехали сквозь невидимое стекло!
- И мы, - согласилась Женя. – И вообще, этот музей, и таверна, и тем более наша встреча – это подозрительно.
- Может, нам всё это снится? – спросил Женя.
- Ай! – вскрикнула Лариса. – Ты чего меня ущипнул?
- Думал, может, ты проснёшься, - загоготал Дмитрий.
- Дурак.
- Давайте досмотрим, что тут ещё есть, - предложил Женя. – Может, будет какое-то объяснение.
По молчаливому согласию продолжили осмотр экспонатов. В этом зале их оказалось немного.
Первым они увидели стеклянный куб, в котором прямо из воздуха возникала струя воды, падала вниз и исчезала в никуда. Объяснялось это сложной конструкцией из зеркал, которые скрывали за собой шланги и насос – в этом можно было легко убедиться, обойдя экспонат сзади. Затем был аналогичный куб, куда следовало просунуть руку и увидеть, что она исчезла – принцип действия тот же, что и со струей. После этого они постояли минуту у зеркала, которое меняло свою прозрачность.
- А ты кем работаешь? - спросил Женя у своей тёзки.
- Офис-менеджером в большой IT-компании, - ответила Женя. – А ты?
- А я системным архитектором. А фамилия твоя как?
- Смирнова.
- И я Смирнов. Слушай, а может, мы родственники? Может, просто близнецы? Разлучённые?
- Да нет, вряд ли, - усомнилась Женя. – У тебя же есть родители?
- Есть.
- И у меня есть.
- Ну, может, в роддоме что-то перепутали. Случается же такое.
- Может… Ой, смотри!
Следующим экспонатом оказалось жидкое зеркало. Тонкий слой зеркальной жидкости, похожей на ртуть, лился вниз из подвешенного под потолком параллелепипеда с тонкой щелью в ванночку снизу, соединённую с ним шлангом. В этом зеркале, как и в обычном, отражались, слегка подрагивая на поверхности жидкости, их лица. Табличка перед зеркалом гласила: «Можно дотронуться рукой».
Женя дотронулась. Пальцы вошли в зеркальную поверхность, оставив под собой разрывы в поверхности зеркала, но в целом это впечатляло – рука могла пройти сквозь собственное отражение.
- Хорошо, что рукава до локтя, - сказала Женя, - а то бы промокли.
- У тебя красивые волосы, - сказал Женя.
- Они точно такие же, как у тебя, - улыбнулась Женя.
- Можно, я тебе как-нибудь позвоню?
- Конечно.
Их разговор прервался голосом одного из Дмитриев:
- Не понял. Это шутка или как?
Женя повернулся к Дмитрию, стоящему в конце зала. В конце линии экспонатов стоял указатель с табличкой «Продолжение осмотра», указывающий прямо на огромное зеркало в резной деревянной раме, висящее на стене.
- Получается, это всё? – спросила Лариса. – И весь музей?
- Там же написано – «продолжение», - возразила вторая Лариса.
- Но двери-то нет.
- Может, зеркало открывается, как дверь?
Женя приблизился и осмотрел раму, пощупал, подёргал.
- Нет, не похоже.
- Может, его разбить надо? - спросил Дмитрий с «ПРЕВЕДом».
- Ага. Тебе потом Чёрная Госпожа башку разобьёт, - возразил Дмитрий с диагнозом «ЗДАРОФФ».
- А может… - пробормотал Женя, но не стал заканчивать фразы, а просто протянул руку к зеркалу и погрузил пальцы в него. Рука свободно прошла сквозь зеркальную поверхность, затем вышла назад.
- Через него можно пройти, - сказал Женя. – Не знаю, что это за технология, но это поинтереснее жидкого зеркала, которое мы только что видели.
- Супер! – восхитилась Лариса. – Пошли.
Они один за другим шагнули в зеркало и оказались с другой его стороны, в огромном зале, на стенах которого висело множество разнокалиберных зеркал.
На раме каждого зеркала внизу размещалась небольшая табличка с названием. Первое называлось «Зеркало тьмы».
- И что в нём особен… - начала Лариса, но осеклась. Всем сразу стало ясно, что в этом зеркале особенного. Зеркало отражало противоположную стену и пол, но не отражало никого из посетителей.
- Прямо как в кино, - сказал Лариса. – Может, мы – призраки? Или вампиры?
- Жуть, - сказала вторая Лариса и направилась к следующему зеркалу. Табличка на его раме сообщала: «Зеркало света».
- Смотрите, а здесь всё наоборот, - сказала она. – Я отражаюсь, а комната – нет.
- Слушайте, - сказал Женя, занервничав. – Мне это совсем не нравится. Не могут зеркала так себя вести. Никакие зеркала. Это колдовство. Мне кажется, нам стоит отсюда уйти.
- Да ну, ерунда, - сказала Лариса. - Компьютеры чего только не могут. Скорее всего, это какая-то техническая хитрость.
Она вдруг повернулась к Жене Смирновой:
- Слушай, я всё на тебя кошусь… Так здорово… Вроде точь-в точь Женька, но девушка, и такая прикольная. Я от тебя с ума схожу…
Женя покраснела:
- Да, я тоже необычно себя чувствую с тех пор, как вас увидела.
- А это ещё что такое? – перебил Дмитрий. – Кажется, просто стекло.
Следующий экспонат и правда напоминал стекло, подвешенное за два отверстия в верхней части к потолку. Оно почти касалось пола и располагалось не так, как предыдущие зеркала – перпендикулярно к стене. Табличка была прикреплена прямо к стеклу, справа. На ней было написано: «Зеркало баланса. Подходить одновременно с разных сторон».
Дмитрий приблизился к зеркалу, постучал по нему ногтём.
- Стекло стеклом, даже не отражает, - констатировал он. – В чём фишка?
Дмитрий номер два приблизился к стеклу с обратной стороны.
- Ты типа моё отражение изображаешь? – ухмыльнулся Дмитрий. – Ну да, похоже. А вы на какой машине приехали?
- «Королла», чёрная.
- Сдуреть. И у меня такая же. Лампочки часто дохнут?
- Да еле успеваю менять. Смотри, я двигаю рукой – и ты двигаешь. Смешно.
Они разом дотронулись ладонями до стекла точно друг напротив друга, и тут что–то случилось. Их руки провалились внутрь, в стекло, и теперь они словно срослись вместе в районе запястья.
- Что за херь… - испуганно пробормотал Дмитрий и дёрнулся. Рука погрузилась глубже, и у его отражения тоже.
- Я не могу вытащить! – забеспокоился второй.
- Давай попробуем одновременно, - оба Дмитрия напряглись и потянули руки наружу.
- Я помогу! - крикнули Ларисы и, ухватив каждая своего Дмитрия за пояс, принялись тащить их от стекла.
- Не получается, - сказал Дмитрий, и на его лице отразился страх.
- Что же делать? – спросил второй.
Женя, до этого с широко раскрытыми глазами наблюдавший за тем, что происходит, вдруг произнес:
- Стойте. Так вы руки себе оторвёте, и никакого толку. Попробуйте пошевелить той частью руки, которая уже за стеклом. Вы её чувствуете?
Дмитрий сосредоточенно нахмурился:
- Да, чувствую. Вот пальцами пошевелил. Вот фигу показал.
- Я тоже, - сказал второй.
- Значит, по ту сторону стекла что-то есть, там можно находиться. Я бы на вашем месте прошел навстречу друг другу.
- Ты что?! – набросилась Лариса на Женю. – Его же ещё больше засосёт!
- Они просто уйдут, - объяснил Женя.
- Куда? – спросил Дмитрий.
- Не знаю. Куда-то.
- Не лезь со своими дурацкими советами! – воскликнула вторая Лариса. – Давайте тянуть.
- Женька прав, - сказал Дмитрий. – Надо пройти туда. Иначе останусь без руки. Войду, а потом буду искать дорогу назад.
- Нет! – закричали Ларисы одновременно.
Дмитрий и его отражение шагнули навстречу друг другу, исчезнув в стекле. Наступила тишина. Но лишь на секунду.
Ларисы синхронно опустились на пол и заревели.
- Теперь его нет! – сквозь слёзы, с повизгиваниями, причитала одна. – Где он теперь, где?
- Мы его убили! – закричала вторая, размазывая тушь по лицу, и, подняв глаза на Женю, злобно прошипела. – Зачем ты заставил его туда пройти? Ты что, не понимал, чем это кончится?
Женя-девушка присела на корточки между Ларисами и обняла их за талии.
- Не надо, - сказала она. – Они где-то здесь. Они живы, мы их найдём. Не плачьте.
- Нет, - сказала Лариса. – Я чувствую, что никогда Диму не увижу.
- Даже если так, - сказала Женя. – Считай, что он где-то, где ему хорошо.
- Откуда ты знаешь? – всхлипнула другая Лариса.
- Если в это верить, так и будет, - ответила Женя.
Они ещё немного повсхлипывали, прижавшись к Жене, а она погладила их по волосам.
- Ну ладно, не надо больше, - сказала она. – Пойдём.
Они встали и, пока не вполне понимающие, что происходит, пошли дальше.
«Просто зеркало» - говорила следующая табличка, и Ларисы, увидев, что творится у них на лицах, принялись поправлять макияж.
- Спасибо, - сказал Женя Жене. – Я бы с ними не справился.
- Не за что. А ты уверен, что с Дмитрием и… Дмитрием всё в порядке?
- Нет, - Женя опустил глаза. – Но ведь выхода не было.
- А что это за статуя?
Следующим экспонатом было белое мраморное изваяние, изображающее женщину без рук и всего, что должно было находиться ниже линии бёдер. На табличке значилось «Зеркало души».
- И где здесь зеркало? – спросила Женя, рассматривая статую.
В то же мгновение глаза статуи открылись. Если быть точнее, невидимый механизм внутри неё повернулся, и мраморные веки убрались внутрь, открыв на месте глаз два маленьких овальных зеркальца. Женя взглянула в них, вздрогнула и зажмурилась, а потом молча отошла.
Тогда в глаза статуи посмотрел Женя. Его лицо побледнело, но в целом он остался спокоен.
Лариса, одетая в синий топик, взглянула в зеркало, поморщилась и пробормотала что-то, чего никто не разобрал.
Лариса в красном топике подняла глаза на статую, и её взгляд словно прилип к зеркалам. Она смотрела в зеркала пристально, зрачки шевелились, веки дрожали, и из глаз побежала тонкая струйка слёз. Через мгновение она обмякла и, качнувшись, громко шлёпнулась на спину, заставив дощатый пол содрогнуться и загудеть.
- Лариса! – кинулась к ней Женя. - Что с тобой?
Лариса лежала на спине, раскинув в стороны руки и закатив глаза.
- Дай мне, - сказал Женя и, нагнувшись, размашисто дал Ларисе пощёчину.
Лариса вздрогнула, приподнялась на локте и закашлялась.
- Боже мой, - прошептала она. – Зачем мы сюда пришли? Что мы здесь надеялись увидеть?
Она встала на ноги.
- Чего нам не хватало? – продолжила она. – Чем нас не устраивало то, как мы жили?
Лариса схватилась за лоб рукой и склонила голову, зажмурившись.
- Что случилось? – спросила вторая Лариса, сделав сочувственное лицо.
- Уйди от меня! – внезапно заорала Лариса, распрямляясь и сверкая глазами. – Урод! Биоробот! Сука искусственная!
Она развернулась на каблуках и направилась к зеркалу, через которое они вошли в помещение.
- Что ты собираешься делать? – робко поинтересовалась Женя.
- Я хочу назад! – закричала Лариса. – Это понятно? Мне здесь не нравится!
Она попыталась войти в зеркало, но пальцы её руки наткнулись на гладкую стеклянную поверхность и заскользили по ней, не в силах проникнуть сквозь неё.
- Почему оно не работает в обратную сторону? – спросила она, непонятно к кому обращаясь. Лариса обернулась к остальным. Заколка расстегнулась и, звякнув, упала на пол. Волосы разметались по плечам, и одна из прядей упала на левый глаз, отчего выражение лица стало казаться ещё более злым, чем было на самом деле.
- Что стоите? – произнесла она, процеживая каждое слово сквозь зубы. – Это вы меня сюда затащили. Где теперь Дима? Кто вы все такие? Мутанты! Роботы! Подонки! Я хочу назад!
Она чуть отошла от зеркала, приготовившись, и прыгнула в него. Зеркало покрыла сетка трещин, и в тот же миг вокруг стало абсолютно темно.
Мгновение или, может, два, все молчали. Затем из темноты, оттуда, где стояла вторая Лариса, раздался её голос:
- Я боюсь. Что происходит?
Свет зажёгся снова. Они находились в совершенно другом помещении, причудливо треугольном, но всё так же увешанном разными зеркалами. Женя-мужчина стоял около выключателя. Посреди комнаты держались за руки Лариса и Женя. Больше никого не было.
- Что ты на это скажешь? – спросила Женя.
- Не знаю, - ответил Женя. – Мне почему-то кажется, что мы не в нашем мире. Что здесь другие законы. Когда мы проходим сквозь зеркало, что-то меняется – может, мы попадаем в другой мир или в другую его часть, а когда разбиваем – даже не знаю. Возможно, мы закрываем или открываем какую-то дверь. А может, два мира просто схлопываются…
- Но что нам делать? – спросила Лариса.
- Видимо, искать выход, - ответил Женя. – Видишь, сколько здесь зеркал? Должно быть, одно из них – проход дальше. Кстати, здесь уже нет таблички «Продолжение осмотра».
- Потому что нас уже заманили куда-то, откуда выхода нет, - произнесла Лариса. – Это уже не музей.
- А я думаю, что музей, - возразила Женя. – Запах. Вы чувствуете? Запах гниения всё тот же, даже усилился.
- В прошлой комнате я его не чувствовал, - заметил Женя. – Давайте проверять зеркала. Какое-то должно нас выпустить. По крайне мере, из этой комнаты.
- Хорошо, - сказала Женя. – Я пойду по этой стене.
- А я по этой, - отозвалась Лариса.
- Тогда я – по той, - согласился Женя.
Он дотронулся до одного из зеркал. Оно оказалось твёрдым, и на поверхности остались отпечатки его пальцев. Он перешёл к следующему, потом к другому. Все оказались обычными зеркалами – во всяком случае, на ощупь.
- Нашла! – крикнула Лариса из дальнего конца комнаты. – Я вхожу!
Она шагнула в зеркало и исчезла.
Женя и Женя направились к этому зеркалу.
- Ну что? – спросил Женя. – Пойдём за ней?
- Да, - ответила Женя, - Что ещё делать?
Но в ту же секунду зеркало просветлело, и вместо их отражения в нём проявилась Лариса. Она находилась с обратной стороны стекла и широко раскрывала рот, словно кричала, но ничего не было слышно. Её окружала темнота. Ладони Ларисы стучали о стекло, словно пытались пробиться наружу.
- Что происходит? – вскрикнула Женя.
- Не знаю.
- Надо разбить!
- Если мы дотронемся до стекла, то сами пройдем в него.
В эту секунду поверхности зеркала с его обратной стороны коснулась большая зелёная перепончатая лапа с тонкими пальцами. Она заскользила когтями по стеклу, приближаясь к ноге Ларисы. Обладателя лапы не было видно, но легко можно было понять, что он огромен, и от него не нужно ждать ничего хорошего.
- Скорее! – Женя схватился за раму. – Помоги!
Они приподняли зеркало, заставив его сорваться с гвоздей, вбитых в стену, и упасть плашмя на пол, произведя зловещий, душераздирающий стеклянный звон.
После короткой паузы Женя приподнял раму за край и перевернул.
Это было просто разбитое зеркало. Картонный задник внутри рамы, сверкающие осколки и никаких следов Ларисы.
- Что мы наделали… - прошептала Женя.
Женя приблизился к ней и обнял за плечи.
- Ничего. Мы выберемся отсюда. И её найдем.
- Ты… Ты видел эти когти?
- Да.
- Что это было?
- Не знаю. Мы в чужом мире. Я не знаю о нём ничего.
- И что же мы будем делать дальше? – Женя подняла на него влажные глаза.
- Будем пытаться искать выход.
Женя прижалась щекой к его плечу.
- Мы не погибнем?
- Не знаю, - сказал Женя. – Но мы постараемся. Знаешь… Я очень рад, что тебя нашёл. У меня такое чувство, что ты моя сестра. И терять тебя я не хочу.
- Да, - сказала Женя. – И ты мне кажешься родным. Хотя обычно я очень долго схожусь с людьми.
- Ладно, - Женя отстранился от неё и посмотрел в глаза. – Надо продолжать. Но будет лучше, если мы будем ощупывать зеркала не руками – это слишком опасно. У тебя есть какая-нибудь палка?
- Есть карандаш для губ.
- Подойдет. Эти зеркала мы уже проверили…
Женя ткнул карандашом в одно из зеркал. Грифель уперся в твёрдую поверхность. Они направились к следующему зеркалу. Тот же эффект. Через несколько минут стало ясно, что все зеркала непроницаемы.
- И что это значит? – спросила Женя. – Может быть, разбитое зеркало было единственным выходом?
- Не думаю, - ответил Женя. – Мы ведь находимся в помещении внутри дома. Что-то наверняка должно быть за стенами, а значит, туда можно проникнуть. В худшем случае – сломать стену.
- Ага… - с сомнением произнесла Женя. – Чем мы её сломаем? Если под этими досками – брёвна, год будем зубами грызть.
- Может быть, за одним из зеркал – проход? – предположил Женя.
- Будем бить зеркала?
- Кхм, - Женя задумался. – Нет, бить страшновато после того, что случилось с Ларисой. Давай попробуем повнимательнее осмотреть.
Они пошли вдоль ряда зеркал. Женя трогал у каждого раму, пытаясь отклонить её от стены. Все зеркала оказывались подвешенными на двух гвоздях. Но вдруг одно из них отказалось поддаваться, словно было приклеено к стене.
- Похоже на то, что нужно, - сказал Женя. Постучал по зеркалу согнутым пальцем. Звук оказался звонким, словно за стеклом скрывалась пустота.
- Отойди, - попросил он Женю. Потом снял с ноги тяжелый ботинок и с расстояния метра в два с силой метнул в зеркало.
Осколки посыпались на пол, а из проёма дохнуло свежим прохладным воздухом.
- Ура! – закричала Женя. – Выход!
Они выбрались наружу и оказались по колено в густой траве, окружавшей дом. Стояла ночь, и небо было усыпано мерцающими звёздами.
- Где мы? – спросила Женя.
- Похоже, с обратной стороны дома. Пошли, - Женя взял её за руку, и они зашагали вдоль стены. В нескольких метрах от них вставал лес, густой, тёмный и недружелюбный. Наконец, стена привела ко входу в музей, где их ожидала удивительная картина. На площадке перед крыльцом передом друг к другу стояли две одинаковые чёрные «Тойоты». Стояли вплотную. Настолько вплотную, что срослись между собой, и капот одной начинался раньше, чем заканчивался капот другой. Две машины составляли теперь единое целое, и никакой силой их было не расцепить.
- А где же дорога? – прошептала Женя.
Лес окружал дом со всех сторон, без просветов. Всё, что им оставалось – это небольшой пятачок травы с музеем в центре.
- Значит, придётся идти через лес… – пробормотала Женя.
- Нет, - покачал головой Женя. – В этом нет смысла. Мы не в нашем мире. Здесь ночь, а у нас день. Здесь две машины соединились вместе, а у нас такого не может быть. В нашем мире есть дорога домой, а здесь – нет. Так нам домой не добраться. Даже если доберёмся, то это будет уже не наш дом. И потом, в лесу может быть опасно. Видела ту лапу за зеркалом? У меня до сих пор по коже мурашки.
- И что же ты предлагаешь?
- Снова войти в музей. Найти зеркало, которое приведёт нас обратно в наш мир.
- Ты думаешь, это возможно? – спросила Женя.
- Не знаю. Но разве есть другой выход?
Женя кивнула.
- Только не бросай меня. Одна я тут не выдержу.
- Не брошу.
Они вошли в музей. На стене напротив входа по-прежнему висело чёрное зеркало, где они раньше видели Чёрную Госпожу. На столике под зеркалом стояла фарфоровая ваза с одинокой красной розой. Женя подошел к зеркалу и вгляделся в него. Потрогал карандашом. Твёрдое. Постучал. Звук был глухим.
- Странно, - сказал он. – Там же должна быть комната. Как думаешь, стоит его разбить?
- Не знаю, - ответила Женя. Как начинаю чувствовать этот запах, перестаю соображать.
- Ладно, пока не будем. Пойдём внутрь.
Женя открыл дверь справа. Они оказались в маленьком квадратном помещении с единственным зеркалом на стене – огромным, метра два в ширину и чуть больше в высоту.
- Здесь же был первый зал, - удивилась Женя. – Со старинными зеркалами.
- Это было совсем не здесь, - ответил Женя и потрогал зеркало карандашом. Тот погрузился в зеркальную поверхность, словно в воду.
- Здесь можно пройти, - сказал Женя.
- Я боюсь.
- Я тоже. Держи меня за руку. Прыгнем на счёт «три».
- Хорошо, - Женя вцепилась в его ладонь, да так, что от её ногтей должны были остаться глубокие следы.
- Раз, - произнес Женя. – Два. Три!
Они прыгнули. Женя летела сквозь зеркало, зажмурившись, ощущая в своей руке руку Жени, и ей казалось, что они проваливаются в глубокий чёрный колодец. И она внезапно почувствовала, как ладонь в её руке словно бы тает. Постаралась ухватить ещё крепче, но поймала пустоту.
Под ногами вдруг оказался твёрдый пол, а вокруг – абсолютная тьма.
- Женя… - робко позвала она, и, не услышав ответа, поняла, что оказалась одна.
Её сердце сжалось, и всё существо разом наполнилось страхом. Она находилась в полном одиночестве, в темноте, в неизвестном месте, которое таило множество загадок, неподвластных её уму, а потому внушавших ужас. К тому же она не могла даже приблизительно сказать, что это за место – просто колдовской Музей Зеркал глубоко в лесу, параллельный мир или вовсе другая планета.
Она прижалась спиной к стене и стояла так долго-долго, опасаясь пошевелиться. Потом сообразила, что у неё с собой есть мобильный телефон, экран которого светится. Нашарила в сумочке, достала, нажала на кнопку. Свет был неярким, хотя, приблизив телефон к стене, Женя увидела шершавую поверхность досок.
Её вдруг осенило, что можно попробовать позвонить. Однако телефон тут же охладил этот пыл – индикатор показывал, что сеть отсутствовала. «Конечно, не во всех же параллельных мирах есть сеть GSM» - подумалось ей. С другой стороны - она могла просто находиться в подвале. Пройдя вдоль стены, Женя вновь наткнулась на зеркало, блеснувшее под светом голубого экранчика. Потрогала пальцем. Палец погрузился вглубь стекла. Она уже привычно прошла в зеркало и оказалась с другой его стороны, в конце длинного слабо освещённого коридора. Люминесцентные лампы на потолке искрили и мерцали, придавая и без того мрачной обстановке ощущение тревоги.
Женя устало брела вдоль коридора, касаясь рукой левой стены. Через несколько десятков метров она пришла к перекрёстку, разделявшему коридор на три таких же. Можно было повернуть влево, вправо, или продолжить движение вперед. Она выбрала левое направление. Здесь было темнее, поскольку горела всего одна лампа вдалеке.
Она медленно шла вперёд, пока под ногой что-то тихо не звякнуло. Женя нагнулась и подобрала небольшой предмет. Рассмотрев поближе, она узнала ключи от машины с брелком сигнализации, которые Дмитрий носил в кармане. Подняв глаза, она увидела и его самого. Вернее, их. Жене захотелось закричать, но дыхание перехватило, и она издала только сдавленный стон.
Перед ней, в тупике, на высоте около метра от пола, горизонтально располагалось большое металлическое зеркало. На нем, привалившись боками друг к другу, стояли верхние части двух тел в белых футболках. Нижние части, отрезанные зеркалом, лежали на полу в пятне бурой запёкшейся крови. Женя, словно загипнотизированная, смотрела мёртвым Дмитриям в остекленевшие глаза, и её сознание, отказывавшееся воспринимать увиденное как реальность, начало проваливаться в чёрный туман.
Она развернулась и пошла прочь. Ключи сами собой переместились в сумочку.
- Сущность всего бренного… - бормотала она. – Бренность всего сущего…
Она снова прошла перекрёсток, на этот раз двигаясь прямо. Не потому, что за этим стояла некая логика, просто проще было не повернуть, чем повернуть. Здесь пахло ещё более отвратительно, чем во всех остальных уголках зеркального лабиринта. Жене хотелось побыстрее отсюда выбраться, и она ускорила шаг, хотя ноги уже ныли от долгой ходьбы на каблуках.
Внезапно она увидела впереди два огня. В первый миг обрадовавшись, она вдруг подумала, что это вроде бы не совсем огни. Или даже точно - не огни, а скорее глаза.
Существо приближалось к Жене, всё более прорисовываясь во мраке. Она уже понимала, что оно раза в полтора выше неё ростом, что его кожа имеет бледно-зеленоватый оттенок, а его руки и ноги – костлявые, тонкопалые, когтистые…
Она попятилась, затем развернулась и помчалась по коридору прочь – настолько быстро, насколько позволяли каблуки. За спиной раздавался неторопливый стук когтей по паркету, и она поняла, что тварь движется за ней… Повернув на перекрестке направо, она сорвала с ног туфли и, взяв их в руку, побежала босиком. Здесь было светлее, но лампы на потолке то гасли, то загорались вновь, сбивая с толку. В одну из таких вспышек Женя вдруг увидела, как навстречу ей шагает крупная человеческая фигура. Это был высокий мужчина, одетый только в некое подобие чёрных плавок. Женя испуганно прижалась к стене, и человек, даже не взглянув в её сторону, проследовал мимо. Женя успела разглядеть бритый наголо череп и тяжелую лопату, которую он нёс на плече.
Она хотела было бежать дальше, но услышала громкий лязг слева, оттуда, куда прошёл незнакомец. Посмотрев в ту сторону, она увидела, как он яростно машет лопатой, нанося удары зелёному существу, которое постепенно оседало на пол, словно набитый навозом мешок.
Женя решила подождать. Ведь этот человек мог оказаться тем, кто способен показать ей дорогу назад. По крайне мере, это внушало надежду.
Покончив со зверем, человек присел воле него и склонился над телом. Жене не было видно, что он делает, из-за его спины. Затем он встал, распрямился, вновь водрузил лопату на плечо. Развернувшись, он зашагал в направлении Жени.
Она встала на его пути и, растерявшись, попыталась заговорить с ним, но не знала, как обратиться:
- Молодой человек… Сударь… Товарищ…
До него оставалось чуть больше метра. Женя смогла, наконец, рассмотреть незнакомца. Молодым человеком его можно было назвать лишь с натяжкой. Несмотря на сильное, мускулистое тело, лицо было всё покрыто глубокими дряблыми морщинами, а глаза… Женя похолодела, заглянув ему в глаза.
В глазницах вместо обычных человеческих глаз переливалась тягучая неоднородная зеленоватая жидкость, заключённая в выпуклые блестящие пузыри.
Мужчина остановился и улыбнулся, обнажив бесчисленное множество длинных тонких зубов, расположенных в два ряда. По зубам на губы и подбородок закапала кровь. Он замахнулся лопатой.
Женя едва успела пригнуться. Ещё когда лопата свистела над её головой, она развернулась и ринулась от этого ужасного создания дальше в полумрак. Сердце билось в груди, как отбойный молоток, и ноги сами несли её вперед, к приближающемуся зеркалу в конце коридора.
Не раздумывая, Женя прыгнула в него. Удар был сильным. Осыпанная осколками, она вдруг почувствовала, что влетает в стену пламени, которое тут же набросилось на её тело и принялось жечь со всех сторон. Она закричала. Зажмурившись, метнулась к стене. Лицо обдало жаром, и всю кожу на нём пронзила горячая боль. Где-то вдалеке раздался звон тяжелого колокола. По коже на спине пробежала волна огня, подхлестнувшего Женю, и она бросилась в другую сторону. Колокол прозвонил ещё раз. Пальцы провалились сквозь тонкую, но ощутимую преграду, и она поняла, что на её пути – очередное зеркало. Сделав шаг сквозь него, она упала на влажный холодный пол и принялась кататься по нему, сбивая остатки пламени. Затем отключилась.
…Она не знала, сколько времени пролежала на полу. Но, когда пришла в себя, поняла, что сильно замёрзла. Болело горло. Сильно, просто нестерпимо жгло кожу на спине, а ещё больше - на лице. Приподнявшись, обнаружила, что одежда сваливается с неё обгорелыми лохмотьями. Стало очень жаль блузку – Женя её любила. Поднявшись на ноги, Женя поняла, что осталась в одних трусиках и обрывках чулок. Туфель нигде не было видно – скорее всего, потерялись в огне. Зато сумочка, чуть оплавленная, валялась рядом. Было удивительно, как Женя её не потеряла во всей этой беготне. Дрожа и обхватив себя руками, она осмотрелась. Это была совершенно нормальная, человеческая комната.
В углу стояла деревянная кровать, застеленная красным шёлковым покрывалом. Рядом разместился внушительный неуклюжий гардероб, еще левее – маленький пуфик и трюмо с множеством пузырьков и тюбиков на нем. А на левой стене висело огромное чёрное зеркало. Если бы не сумрак, здесь было бы вполне уютно.
Женя подошла к трюмо. Первым впечатлением был шок. Брови выгорели совсем, волосы на голове, слава Богу, всего лишь подпалились на кончиках. Правая сторона лица вся покраснела, на скуле налился огромный пузырь с мутной жидкостью. На мочке уха отслоилась кожа. Осмотрев себе спину, Женя поняла, что там все не так страшно – просто обширное покраснение. «Наверно, когда усохнет и начнет стягивать, будет очень неприятно», - подумала она.
Приблизилась к гардеробу, открыла дверцы. На дне валялись целые залежи старых разноцветных тряпок. Женя разгребла их и обнаружила чёрные туфли-лодочки с бантиками на носке. Примерила. Впору. Единственная вешалка была занята длинным чёрным платьем с рукавами-фонариками. Женя приложила его к себе и убедилась, что размер подходит. Принялась натягивать, что вызвало болезненные ощущения при соприкосновении ткани с обгоревшей кожей. Посмотрела на себя в зеркало. Не так уж и плохо. Нашла в одной из баночек питательный крем. Смазала лицо. Стало немного полегче. Слегка подкрасила губы. Вдруг заметила, что на краю трюмо лежит шляпка с вуалью. Надела, опустила вуаль на лицо. Вообще блеск. Она выглядела, как собственная бабушка.
Женя вдруг поймала себя на мысли, что не понимает, зачем всё это. Всё происходило само собой, машинально, словно кто-то невидимый водил её за руку, подсказывал, куда посмотреть, что сделать. От этой мысли ей стало хорошо и беззаботно, и она отдалась течению. Захотелось сесть на старинный стул с гнутыми ножками. Женя села и услышала вдали неясные голоса. Она разобрала только «Кому тут за вход платить?»
- Не нужно платить, - сказала она. - За вход уж точно.
Внезапно что-то щёлкнуло, и в помещении стало очень светло, будто его в мгновение ока залили жидким светом.
- Так вы и есть Чёрная Госпожа? – послышался голос из-за зеркала.
Женя засмеялась, представив, что она сейчас и вправду похожа на Чёрную Госпожу.
- Не знаю. Это самое… Ну, наверно…
- Так мы можем войти? – спросил женский голос..
- Конечно, можете, - ответила Женя. – Здесь много всяких зеркал.
Свет погас, и комната вновь оказалась в полумраке. Женя сидела на стуле, глядя в тёмное стекло сквозь ячейки вуали, и ей казалось, что там, в стекле, рождаются таинственные чёрные узоры – переливающиеся, причудливые, прекрасные, зовущие её в сон…
Она очнулась, едва не свалившись со стула. Вдруг вспомнила всё, что произошло. В голове прояснилось, и захотелось найти дорогу домой.
Двери в комнате не было, и это показалось Жене странным. Как-то ведь она сюда попала. Сквозь зеркало. А это означало, что, входя в зеркало, совсем необязательно выходишь тоже из зеркала. Можно выйти и просто так, из пустоты. Возможно, и войти в пустоту можно тоже?
Впрочем, это было не так уж важно. Если она только что слышала голоса своих друзей, значит, по ту сторону зеркала находился мир, в котором она недавно была сама.
Женя схватила стул за спинку и ударила по чёрному зеркалу. Осколки полетели вниз, осыпая пустую вазу, стоящую внизу на столике. Прихватив сумочку, Женя шагнула в проём, спрыгнула со столика на пол и уверенным шагом направилась к двери.
Чистый воздух опьянял. Весёлое солнышко дарило бодрость. Женя на мгновение задержалась у чёрной «Короллы», думая, не попробовать ли уехать на ней, но решила, что лучше не рисковать – водить машину она пробовала раз в жизни, и тогда съехала в кювет, вызвав большое неудовольствие отца. Она воодушевлённо направилась по просёлку прочь от музея. Захотелось напеть песенку, но, как назло, она не могла вспомнить ни одной мелодии, а тем более слов.
Туфли-лодочки были ужасно удобны, да и платье, несмотря на всю старомодность, ей начинало нравиться. Оно так приятно обтекало ноги при ходьбе, освежая после долгого пребывания в затхлом мирке музея.
Она шла и шла, и, чем ближе было к деревне, тем ей становилось грустнее. Она вспомнила Дмитрия, внезапно приобретённого брата-близнеца Женю и особенно Ларису, и оттого, что их не было рядом, она ощущала внутри пустоту, которую совсем нечем было заполнить. Вот появились первые покосившиеся дома, значит, до таверны оставалось недалеко.
Раньше она видела эти домики только из окна машины. Теперь же было время рассмотреть их как следует, и Женя поймала себя на мысли, что с ними что-то не так. Все больше и больше убеждаясь в этом, она решила подойти поближе и разобраться. Распахнула калитку в почти упавшем заборчике, направилась к двери. В том домике ставни были заколочены. Постучала в дверь. Толкнула рукой. Дверь распахнулась. Женя вошла внутрь. Или, вернее, вышла наружу, поскольку за дверью ничего не было. Дом представлял собой одиноко стоящую переднюю стену, подпёртую парой бревен. Осмотревшись по сторонам, Женя увидела, что и остальные дома – всего лишь декорации. Единственным исключением являлась таверна, куда озадаченная Женя и зашагала.
Раскрыв дверь, она вошла внутрь, миновала гардероб и оказалась в знакомом зале. Уселась за столик на корявую деревянную скамейку.
- Гарсон! – крикнула она и засмеялась.
Через мгновение возле стола появился всё тот же мальчик, и она даже не успела заметить, откуда он взялся. Он положил на стол перед ней коробок спичек, зеркало в серебряной оправе с длинной ручкой и поставил графинчик с прозрачной жидкостью, а также изящную стопочку.
- Что это? – спросила Женя.
- Вы же Чёрная Госпожа? – уточнил мальчик.
- Да, - подтвердила Женя, тихо улыбнувшись под вуалью.
- Я знал, что вы придете. Мне говорили, что вы закажете водку и купите спички. И просили передать зеркало.
- Кто просил? – спросила Женя, насторожившись.
- Только насчёт закуски я не знаю, - продолжил мальчик, проигнорировав её вопрос. - Что предпочитаете?
- Салатик какой-нибудь сооруди, - она пошарила в сумочке, ища кошелёк.
- Не беспокойтесь, - ответил мальчик. – За счёт заведения. Кто-нибудь всё равно заплатит.
- Замечательно, - сказала Женя.
Через пару минут гарсон поднёс большую миску салата, в котором угадывались кальмары, грибы, яйца, лук и что-то ещё, что трудно было распознать на вид… Положил рядом вилку и нож.
- Что-нибудь ещё? – спросил он.
- А нет ли у тебя какого транспорта? – спросила Женя.
- К сожалению, нет. Раньше была бричка с кучером, да в речку свалилась. Одну ногу только и достали.
- Тогда ладно, ступай себе. Да гляди, не подсматривай. Я сегодня не очень хорошо выгляжу.
- Слушаюсь, госпожа, - мальчик поклонился, попятившись назад, и улетучился, словно его и не было.
Она подняла вуаль, налила себе водки, выпила и начала жадно есть.
Её снова потянуло бормотать.
- Странно, - говорила она. – Нога есть, а человека нет. И кто-то же должен свет включать? Да и выключать тоже…
После трёх рюмок Женя поняла, что уже опьянела. Оторвав взгляд от стола, она принялась разглядывать помещение. Тяжёлые, грубые столы. На стене - огромные лосиные рога. Неказистая деревянная барная стойка. Приоткрытая ширма рядом, за которой видна другая комнатка. А в той комнатке двигалась огромная чёрная тень, волоча за собой толстый чешуйчатый хвост.
Женя выпила ещё, зажевала остатками салата. Забрала зеркало и спички, убрав в сумочку. Встала из-за стола и направилась к выходу.
- Ничего, - сказала она вслух. – Дойду до шоссе, машину поймаю.
И побрела по просёлку дальше, мимо фальшивых заброшенных домиков.
Солнце начинало клониться к закату. Где-то застрекотали цикады. Тучек на небе совсем уже не стало, и воздух окружал Женю такой невероятной свежестью, что хотелось летать… Впереди уже виднелось шоссе, и Женя, несмотря на все трудности и переживания сегодняшнего дня, уже живо представляла себе, как доберётся домой, уляжется в ванну и расслабится. Ожоги, правда, будут заживать долго, и Бог знает – может, придётся пластику на лице делать, но это все-таки мелочи по сравнению с тем, что она – выбралась!
Внезапно она врезалась лбом в невидимую стену. Врезалась больно, шишка будет гарантированно. Ощупала преграду. Твёрдое стекло. Оно преграждало проселок и было абсолютно прозрачно. Женя сошла с дороги влево, подобрала подол и перепрыгнула канаву. Попробовала обойти. Преграда не кончалась. Она застучала по невидимому стеклу кулаками, ударила ногой, затем напрыгнула всем телом. Стекло не подавалось.
- Боже мой… - прошептала она. – Ну за что? Почему я не могу просто вернуться домой?
Из её глаз – впервые за этот день – брызнули слёзы. Она рыдала, подвывая, и чувствовала, как ветер, проникая через прозрачную стену, шевелит её мягкие послушные волосы. Ей от этого стало ещё грустнее. Ветер может пройти, а она – нет…
Она вернулась на дорогу и задумчиво зашагала назад, в сторону музея. Где-то вдали, за лесом начал звонить колокол. Женя даже не заметила, как миновала таверну и цепочку домов. В её голове плясала куча вопросов о том, что, как, когда и почему, собственно, в этом безумном мире происходит, но внятных ответов она не находила. Кроме, разве что, одного – что-то крылось в Музее Зеркал. Дорога снова вела её вглубь леса, и она всё яснее осознавала, что хочет сделать.
Вот и полянка. На ней стояла чёрная блестящая машина. Женя уверенно достала из сумочки ключи. Отключила сигнализацию и открыла багажник. В багажнике лежала большая металлическая канистра. Женя отчего-то была уверена, что она там должна лежать. Иначе и быть не могло, иначе для чего мальчик из таверны передал ей спички?
Она вытащила канистру и поволокла её к крыльцу. Повозилась с крышкой. Плеснула немного на дверь. В воздухе распространился приятный бензиновый аромат. Женя побрела вокруг дома, выплескивая содержимое канистры на деревянные стены. Вернулась к крыльцу, совершив полный круг, и вылила остатки бензина на ступеньки крыльца.
Спичка всё не хотела зажигаться о коробок. Вторая загорелась, но тут же потухла. Женя чиркнула третьей и поднесла к ступеньке. Бензин вспыхнул синхронно с очередным ударом колокола. Огненная змейка побежала к двери. Пахнуло жаром, и Женя отступила на несколько шагов. Огонь распространялся быстро, разбегаясь по пятнам бензина на стенах. Скоро факел пламени взметнулся над крышей, и всё здание оказалось охваченным огнём. Жене почудилось, что внутри кто-то жалобно вскрикнул. Она восторженно глядела на яркое пламя, и знала, что отражения его языков весело пляшут сейчас в её глазах.
Внезапно покосилась тяжёлая надпись над крыльцом. Чугунные слоги «ЗЕР» и «ЗЕЙ» с грохотом упали на горящую траву возле ступенек, так что от вывески остались только «МУ» и «КАЛ».
Женя посмотрела ещё с минуту, убедилась, что огонь не собирается потухать, и, развернувшись, зашагала прочь от музея. Она улыбалась. Позади неё раздался скрежет – скорее всего, перекрытия начали рушиться, хороня под собой зеркала. В тот же миг произошло нечто странное.
Женя, до этого медленно бредущая вдоль по просёлочной дороге, вдруг увидела, как всё вокруг резко сменилось на огромный город, обступивший её с четырёх сторон. Гигантские здания, устремляющиеся вершинами ввысь, заслоняли собой горизонт и большую часть неба. Люди и машины суетливо проносились мимо, размазываясь в неясные образы. Женя не успела даже как следует осмотреться, как город вдруг исчез, и вместо него возникла пустыня - жаркая, бескрайняя, заполненная ровными извилистыми волнами песка. И тут она поняла, что происходит – это в горящем Музее лопались зеркала.
Ещё одно лопнуло, и Женя оказалась среди причудливого каменистого пейзажа, где всё было красным – и скалы, и небо, и оба Солнца над головой. Впрочем, пейзаж моментально сменился изображением гор, и Женя полетела вниз с высоты полутора метров. Упав, она успела разглядеть величественный голубой водопад, брызги которого касались её лица.
Женя зажмурилась. Эта бесконечная смена миров утомляла глаза, и Женя взмолилась, чтобы всё поскорее закончилось.
Через некоторое время она поняла, что всё и вправду стихло. Открыла глаза. Стоял солнечный день. Вдаль убегала асфальтовая лента шоссе. Лес по обеим сторонам выглядел светло и дружелюбно. Но самое удивительное было не это. Женя вдруг осознала, что она одета в серую юбку и свою любимую блузку с сине-голубым узором, под мышкой у неё сумочка, а лицо и спина перестали болеть. Она достала из сумочки зеркальце на длинной ручке и всмотрелась в своё отражение. Лицо было молодым, красивым и свежим, без малейшего следа ожогов. Женя вернула зеркало на место и принялась, приплясывая, хлопать в ладоши и смеяться. Затем успокоилась и увидела на шоссе красную точку, постепенно увеличивающуюся в размерах.
Наконец стало ясно, что это красный «Гетц» без номеров, который едет в ее сторону. Поравнявшись с Женей, машина остановилась, и из неё выскочила Лариса, такая же, как и была прежде – в светлых джинсах и красной маечке на бретельках.
- Женька! – заорала она. – Наконец-то я тебя нашла!
Она обняла Женю за талию, крепко прижала к себе, и их груди соприкоснулись и сжались вместе. Лариса расцеловала её в щеки, в лоб, а затем, неожиданно для Жени, в губы, да так страстно, что у Жени закружилась голова.
Женя отшатнулась:
- Ты что?
- Прости, - сказала Лариса, опустив глаза. – Просто… Ты мне нравишься.
Она снова подняла на Женю взгляд, словно спрашивающий, что ей делать дальше.
Женя секунду медлила, затем тихо улыбнулась и робко прильнула к губам Ларисы. Поцелуй длился долго, очень долго и нежно. Когда их губы разъединились, Женя прошептала:
- Это так странно…
- Слушай… - сказала Лариса, не расцепляя объятий. – Я так искала тебя… Именно тебя. Я долго не могла понять, почему мне нравится Женька. Теперь поняла. Потому что он похож на тебя, а я тебя всю жизнь ждала. Когда мы расстались, я внезапно…Что с тобой?
- Нет, ничего, - сказала Женя. – Просто мне надо привыкнуть… Не торопись, ладно? Всё очень неожиданно.
Лариса отпустила её талию.
- Тогда поехали? Может, ко мне?
- Хорошо, - согласилась Женя.
Они уселись в машину – Лариса за руль, Женя рядом.
- Извини, - сказала Женя, – а откуда у тебя эта машина? И вообще, куда ты делась из музея?
- Я и сама точно не знаю, - ответила Лариса, поправляя заколку в волосах и параллельно заводя мотор. – В музее я в истерике разбила зеркало. Следующее, что помню – очнулась на заднем сиденье этой машины, совершенно голая, одежда раскидана по салону, а на мне сверху роза. И запах в машине поганый такой, гнилой. Но ничего, вроде выветрился.
- А дальше?
Лариса переключила передачу. «Гетц» тронулся и поехал в сторону города.
- Оделась. Сориентировалась немного. Поняла, что я на этом шоссе. Вспомнила тебя. Вдруг поняла, что очень хочу тебя найти, и отправилась к музею. Там никого не увидела. Оставила цветок в вазе. Вышла и помчалась снова к шоссе.
- А машин сколько было у Музея? – спросила внезапно Женя. Что-то не складывалось в её голове.
- Ни одной. Поэтому я и решила, что вы уехали. Что случилось с остальными?
- Точно не знаю. Все исчезли в зеркалах… Кстати, - вспомнила Женя, – мне дали зеркало. Кажется, это твоё, - она достала из сумочки зеркальце и протянула Ларисе.
Та, на мгновение оторвавшись от дороги, бросила взгляд на него.
- Нет, не моё, - сказала она. – На моём был красный камень, а здесь синий.
- Ясно… - тихо сказала Женя.
- Жень, ты прости, если что не так, - заговорила Лариса. – Ты не думай, у меня никогда ничего такого не было с женщинами. Просто я так сильно ощутила вдруг, что мы с тобой должны быть вместе…
Женя молчала, кивая, и смотрела на зеркальце в руках. И представляла себе постепенно остывающие угли на пожарище Музея Зеркал. Они все были усеяны осколками. А каждый осколок зеркала – это тоже зеркало, не так ли? И вот один из осколков лопается на мелкие кусочки, остывая…
Внезапно изображение за лобовым стеклом сменилось, и вместо шоссе впереди оказался резкий обрыв к реке, а вокруг – синяя даль, заполненная кричащими птицами.
- Чёрт! – вырвалось у Ларисы, и машина полетела вниз. Тяжело ударившись капотом о корягу, «Гетц» перевернулся, и Женя почувствовала, как вылетает в распахнувшуюся от удара дверь. Затем последовал ещё один удар – теперь уже виском о булыжник, и последнее, что Женя увидела мутнеющим взглядом – зеркальце в оправе с синим камнем, разлетающееся в сверкающие осколки.
Где-то полыхнул взрыв, и на этом всё кончилось.
* * *
- Рассказали бы анекдот, что ли, - проворчала Лариса, оторвавшись от окна.
- Что-то ни один анекдот не могу вспомнить, - отозвался Женя с переднего правого сиденья. – Разве что старые и пошлые.
- Эх… - вздохнула Лариса. - Злые вы…
- Сама больно добрая, - буркнул Дмитрий, метнув на Ларису мрачный взгляд в зеркало. - Подняла ни свет ни заря, заставила ехать непонятно куда и зачем.
- Ну, интересно же, - возразила Лариса. Она взяла газету с полочки за головой и зачитала: - Галерея Конвергентного Искусства. Это звучит!
- А что там ещё пишут? – поинтересовался Женя, зевнув.
- Машина сорвалась с обрыва. Два трупа, оба не опознаны. Тут и фотки есть. Ну, эта вся обожжена, а вторая… О! – вдруг воскликнула Лариса. - Женька, да это же вылитый ты!
- Дай глянуть, - попросил Женя. Через мгновение, хмыкнув, вернул газету. – Да ну, ни капельки не похоже.
- Вошки, - заметил Дмитрий, увидев указатель за окном. – После неё поворачивать?
- Да, - ответила Лариса, бросая газету назад, на полочку. Она достала из сумки зеркальце в серебряной оправе с длинной ручкой. На верхней части оправы сверкал красный камень.
- Представляете, - заговорила она, разглядывая в зеркале свои губы и глаза, - это зеркало ещё моей прабабки. Все берегли его, берегли. А я вот подумала – чего все с ним носятся, буду пользоваться. Сегодня чуть не разбила, кстати. Ну, разобью – и что?
Женя, обернувшись, посмотрел на зеркало.
- Оно же серебряное, - сказал он. – Что ему будет? Разобьёшь – новое стекло вставишь.
- И я так думаю, - согласилась Лариса.
Машина подъезжала к одиноко стоящему деревянному дому с огромной надписью из крашеных металлических труб: «Галерея Конвергентного Искусства».
На коньке крыши стояла уродливая статуя зелёного монстра с выпученными глазами.
Февраль-март 2006