– Почему, – Карин не спрашивала, она просто утверждала своё «почему». Это был тот вопрос, который в нынешних обстоятельствах мог бы запросто стать и восклицанием. Мифлуха, лениво развалясь на тронном кресле, смотрела на неё с сытым блеском в глазах.

– Вах, вах, вах… – протянула она вместо ответа.

Карин, усилием воли сдерживая себя, спросила ещё раз, вложив в свой голос максимум настойчивости:

– Почему?

– Ну а вот почему бы и нет?! – вспыхнула Мифлуха. – Я – Президент? Президент. Мне видней.

«Ах ты ж сука», – пробормотала Карин и аккуратно, чтобы не уронить пачку законов, перемахнула через стол, встав рядом с тронным креслом. Мифлуха боязливо отстранилась от своей телохранительницы: обычно Карин сдерживалась, но всё же Мифландия Вторая своим изобретательным законотворчеством порой провоцировала её на рукоприкладство.

– Оппозиция одобрила!

– Да? – Карин удивилась: запертый в чулане дворца оппозиционер Захар должен был только критиковать законы, независимо от их содержания. – Он что, не справился с работой?! И это здесь он не додумался, до чего можно докопаться?! С ума сошёл от пьянства? Где его резолюция на законе?

– Да вот, – Мифлуха протянула ей изрядно помятую бумажку. Внизу стояла резолюция, выведенная явно рукой Захара: «Бугага! Зачотно! Плюс один!». Карин повертела документ и даже посмотрела на свет.

Мифлуха, почувствовав, что бить её уже не будут, заулыбалась.

– Что я тебе говорила? Толковый закон. А, главное, очень логичный. Я запретила преступность, – Карин машинально кивнула, продолжая вертеть в руках листок с текстом закона. – А коли нет преступности, значит, можно распустить полицию. Если распускаем полицию, да и преступность запрещена, то глупо держать и тюрьмы с заключенными. Всех амнистируем. Затем можно очень большие деньги, что тратились раньше на безопасность, направить на что-то более полезное, например, на строительство памятников.

Карин опять машинально кивнула и положила законодательный акт назад в пачку бумаги.

– Слушай, Мифлуха, а ты не задумывалась о том, что будет, если закон твой не выполнят?.. – бархатным голосом поинтересовалась Карин Пинк.

– Так что ж его не выполнять-то?! – удивилась Президент. – Говорю ж – закон логичный.

– И ты уверена, что противников у закона не будет? – Карин уселась на угол стола.

– Почему не будет? Уже есть. Министр внутренних дел был против. Пришлось его уволить – я его, конечно, люблю, но нельзя же из-за своих шкурных интересов становиться на пути всеобщего счастья.

«Ну, хоть кто-то ещё не сошёл с ума», – подумала Карин, а потом вспомнила плюгавенького дурачка, служившего у Мифлухи министром, и загрустила от обретения такого сторонника.

– Ха! – Карин в голову пришла замечательная, как ей показалось, идея. – А что у нас по сводкам преступлений? Как у нас с преступностью после принятия твоего чудного закона?!

Карин тут же нажала на селекторе вызов министра внутренних дел, но, вспомнив о его увольнении, передумала и нажала кнопку министра госбезопасности.

– Мифлуха, едрить твою кочерыжку, какого чёрта тебе не спится? – возмутилась трубка.

– Плохо работаешь, – с удовольствием сказала Карин. – Это Карин говорит. Я у Мифлухи уже полчаса толкусь, а ты всё ещё не в курсе. А ещё «всезнающим» себя называешь.

– Да иди ты, – с чувством сказал министр. – Без тебя тут… Мифлуха закон вот приняла. Теперь все без работы останемся.

Карин напряглась в предвкушении интересной новости.

– Преступность запретила, старая стерва, оппозицию ещё раньше разогнала, досье на себя теперь сами граждане пишут… На ловле же иррианских шпионов особенно не разживёшься. Ну и как тут жить?

– Да? – Карин посмотрела на улыбающуюся Мифлуху. – И как закон выполняется?..

– С утра, как полицию распустили, ни одного преступления, естественно… Они как извещение об увольнении получили на руки, так работать и перестали.

– В смысле, не регистрируют теперь? – Карин никак не могла поверить в услышанное.

– Да ну, при чем тут это? Нарушать перестали. Раньше они утром, как в участок придут, делятся на две группы – те, что ловят, и те – ну, негодяи! – кого ловят. Бумажки из шапки тянули. И шли в город. Работали честно – рэкет, убийства, вымогательства, побои – полиция старалась. Чаще, конечно, рэкет и вымогательства… Ну, бывало, что как задержат «негодяев», так притащив в участок, немного помутузят. Те, конечно, терпят: а что делать – служба. Зато при деньгах, и на следующий день есть возможность другую бумажку вытянуть. Сложно, конечно, неблагодарная работа, но зато большую часть дня на свежем воздухе.

– А тех, кто «негодяи», потом же судили?.. – растерянно спросила Карин.

– Конечно, судили! Но судьи к полицейским благоволили, больших сроков не давали, всё больше условно. Все ж одна команда. Да и взятки давались. А то судьи бы и прокурорские без денег сидели. Хотя что, теперь все на улице – Мифлуха и тюрьмы даже закрыла, – с горечью вздохнул министр госбезопасности. – Сколько теперь народу без работы осталось. Разве ж всех их на строительстве памятников трудоустроишь?..

– Да… – протянула Карин. – Спасибо.

Она нажала кнопку отключения связи и внимательно посмотрела в наглые глаза Мифлухи.

– А за каким же ты чёртом их всех держала так долго?! – только и спросила Карин Пинк.

– Ты знаешь, – Мифлуха потянулась за чашечкой остывшего чая, – я всё никак не могла придумать, чем их всех занять после увольнения. А вчера вечером – прямо как молния в голове – памятники!

И Мифлуха с удовольствием стала отхлебывать остывший чай из чашки.