Каменистая пустыня. – Страшный зной. – Буря. – Потоп. – Мы попали в западню. – Ларчик открывается просто. – Новое препятствие. – План канадца. – Черные! – Отбитое нападение. – Наши старые знакомцы. – Взрыв скалы. – У источника.

Чем дальше продвигались мы, тем страшнее становилась каменистая пустыня. Деревья попадались все реже, взамен их глаз повсюду встречал голые утесы всевозможной формы и величины. Скоро исчезли последние признаки растительности. Перед нами раскинулась сухая песчаная каменистая равнина. Ни одного кустика зелени, ни одной лужи воды; только камни, утесы и песок… Подобный путь был очень утомителен; приходилось постоянно расчищать дорогу для фургонов, оттаскивая в сторону небольшие камни, и обходить крупные. Караван еле двигался шаг за шагом. Как мы ни были приготовлены к таким геологическим явлениям, но и у нас удивление не имело границ. Как могли попасть сюда такие массы камня? Говорят, что они упали с неба. Верно ли это или нет, нам от этого было не легче, и, естественно, мы всеми помыслами стремились только пройти этот тяжелый путь поскорее. Голода мы не чувствовали, воды пока было довольно, – единственное неудобство – страшный жар, мучивший нас до полного изнеможения. Мы ехали словно в раскаленной печи. Даже ночь не освежала нас: раскалившиеся днем камни ночью испускали огромное количество тепла.

Наконец дорога стала как будто получше. Огромные камни хотя все еще попадались, но уже не так часто. В одном месте они образовали род аллеи, по которой без большого труда можно было ехать вперед. В расчистке дороги не стало надобности… Вдруг черная туча заслонила солнце, и густая тьма окутала нас со всех сторон. В несколько минут небо заволоклось свинцовыми облаками. Раздались тяжелые раскаты грома, тысячи молний засверкали вокруг. Все случилось в каких-нибудь десять минут. Ослепленные блеском молнии, лошади, дрожа всем телом, остановились и жалобным ржанием обнаруживали страх. Мы сами горели от адского света… Но что это? Мне показалось, что почва под нашими ногами зашаталась. Раз, другой… Не было сомнения: землетрясение сопровождало грозу. Ослепленные беспрерывными молниями, оглушенные громом, лишенные, наконец, твердой опоры, мы в ужасе попадали на землю. Подземные удары продолжались с полминуты.

Едва мы успели оправиться, как с неба хлынул страшный ливень. Массы воды целыми водопадами устремились на землю. В этом необыкновенном дожде даже молнии потеряли свой блеск, гром – свой звук! Хорошо еще, что мы стояли на возвышенном месте, а то вода смыла бы все наши фуры: по земле мчалась целая река, унося с собою все встречное. Перед нами как бы повторился потоп. К счастью, ураган как скоро налетел, так же скоро и пропал. Не прошло и четверти часа, как гром умолк, молнии погасли, тучи скрылись, и снова засияло яркое солнце.

Появление дневного светила было встречено с большою радостью: мы промокли до костей. Однако сорокапятиградусный жар сейчас же высушил нас. Караван по-прежнему выстроился и тронулся в путь. Прошли пятьсот или шестьсот метров. Вдруг впереди раздалась крепкая брань. Все остановились. Что там такое? В это время мы как раз въехали в самое узкое место своеобразной каменной аллеи, так что наши повозки почти касались своими боками камней правой и левой стороны.

Робертс, сгорая нетерпением узнать причину остановки, влез на верх последней фуры, которая следовала за нами с запасными лошадьми.

– Ну что?

– Скверно! Дороги нет!

– Как дороги нет?!

– Путь прегражден огромною скалою. Нужно поворачивать назад.

– Назад? – вскричал сэр Гарвэй. – Это легко сказать, а как вы повернете фуры?

– Ах да! Черт возьми, мы заперты в западне!

– Однако, господа, нужно как можно скорее выйти из такого скверного положения, иначе мы умрем здесь от жажды, а наши лошади – от голода.

При этих словах перед нами вдруг выросла на верху фуры высокая фигура канадца: не имея возможности пройти по земле, он избрал этот необыкновенный путь, чтобы достигнуть нас.

– Неужели нельзя пройти вперед, Фрэнсис? – спросил его сэр Рид.

– Нет, хозяин, об этом нечего и думать… И посмотрите, какое несчастье! Лес и вода всего в двух верстах, а мы не можем двинуться с места.

– Какое же ваше мнение, Фрэнсис?

– Нужно, хозяин, поворачивать назад.

– Ну как?

На губах старого охотника, исходившего всю Австралию, промелькнула легкая улыбка.

– Ничего нет легче. Правда, нам нельзя поворотить фургонов, но стоит только перетащить дышла спереди назад, лошади оборотятся сами. Потом я перетащу упряжь второй фуры к первой, упряжь третьей ко второй и т. д. Тогда только свистни, и караван выйдет из проклятой ловушки!

– Браво! Молодец! – закричали мы в один голос, удивляясь, как такой простой и легкий способ не пришел нам в голову раньше.

– Спасибо, Фрэнсис, – сказал со своей стороны старый скваттер. – Ступайте, мой друг, сделайте, как вы думаете!

Бравый канадец не заставил долго ждать: не прошло и часу, как мы могли двинуться снова в путь, с лихорадочным нетерпением желая выйти поскорее из каменной западни. С версту продолжалась странная аллея, пока не встретился перекресток, где мы могли свернуть направо или налево. Дальше путь пошел беспрепятственно.

Освободившись от опасности, мы пришли в обычное благодушное настроение и весело разговорились в предвкушении приятной перспективы отдыха под тенью у журчащего ручейка. Мисс Мэри шла, опираясь на руку своего брата Эдуарда и пленяя всех своею обворожительной улыбкой. Кирилл любезничал с Кэлли, которая, видимо, не имела ничего против этого. У них завязался оживленный разговор. До меня долетали отрывки фраз.

– Но, сударь, – уверяю вас!.. Спросите в Англии, вам всякий скажет это, – мельком расслышал я приятный голосок девушки.

– Неправда, сударыня, – отвечал громко Кирилл, – клянусь вам, что французы не едят лягушек; у нас и нет их совсем. Не правда ли, сударь?

Последний вопрос относился ко мне, но я только улыбнулся в ответ, предоставив своему другу развлекать свою даму.

От другой пары доносился совсем иной разговор.

– Эдуард, – говорила мисс Мэри своему брату, – надеюсь, что мы застанем еще в живых батюшку. Бедный! Как нетерпеливо ждет он нас!

– Да, моя милая Мэри, я питаю ту же надежду. Провидение даст нам радость увидеть его!

Меня глубоко тронули эти простые слова, полные крепкой веры и надежды на помощь свыше.

– Стоп! – вдруг раздался звонкий голос. – Нам нельзя ехать далее: дорога отрезана рвом более ста футов глубины!

При этом новом известии храбрейшие из нас почувствовали невольный трепет.

Желая разъяснить себе это непонятное явление, я подошел к пропасти. Зияющая расщелина шириною в восемь сажен, глубиною в десять, с обрывистыми краями открылась передо мною. Лежавшие на краях ее камни почти совсем сплавились в стекло, очевидно, действием молнии, которая достигла здесь наибольшей силы. Не было сомнения, что если бы мы во время бури находились на этом месте, молния убила бы всех нас и весь скот. Что касается огромной трещины, то она, очевидно, произошла от землетрясения.

Но дело не в том, отчего она произошла, а в том, что она преграждала нам путь и делала ужасным наше положение. Запас воды истощался. Скоро и животным, и людям грозили мучения жажды. Упряжные лошади уже с жалобным ржанием наклонили свои головы, уткнув свои ноздри во влажный еще песок. Наши чистокровные скакуны держались бодро, но надолго ли? Я был уверен, что, если мы останемся на день в этой палящей печи, они погибнут. А тогда для нас все потеряно!

Что делать? На что решиться? – задавали мы себе мучительные вопросы. Решительно, нужно найти какой-нибудь исход. К счастью, мы довольно многочисленны и не падаем духом перед опасностью.

Наш канадец, человек очень рассудительный, как мы не раз имели случай убедиться, и тут помог нам. По его плану, нужно было влезть на фургон, потом перелезть на один из утесов, поднимавшихся на краю пропасти, и соскочить с другой его стороны. Оттуда можно было прорыть под камнем глубокую борозду и соединенными усилиями всех сбросить скалу в расщелину, затем подровнять импровизированный мост землею и перейти по нему.

План одобрили и немедленно приступили к его выполнению, но едва один человек влез на скалу, как внезапно бросился оттуда вниз, крича во все горло:

– Черные!

И хорошо, что он поспешил. Более пятидесяти туземных копий ударили в то место, которое он только что оставил, и, отскочив, упали к нашим ногам.

Черные! Это, верно, наши старые знакомые, которые, войдя во вкус наших припасов, захотели силою присвоить их. Низкие двуногие не имели даже животной благодарности! Напротив, они стали еще наглее! Вот две гориллы уставились на нас, очевидно, думая застать нас в состоянии полного изнеможения. Их идиотские рожи раздражают меня. Тем хуже для них! Пиф, паф!! Из револьвера вырываются два огонька, рожи исчезают, слышен продолжительный вой, потом все стихает…

Вперед! Мы не хотим умереть от жажды или попасть на вертелы! За дело! Половина людей будет отбивать нападение черных, другая будет работать. План канадца всего практичнее, поэтому его нужно выполнить во что бы то ни стало… И мы достигнем его! Храбрости у наших людей хоть отбавляй, а что черные тут, это не важно: ружья и револьверы всегда готовы встретить любителей белого мяса с надлежащим почетом… All right! К делу скорее!

Наши бесстрастные, но благоразумные англичане берут каждый по вилам, на которые набрасывают покрывало и держат перед собой. Этой баррикады совершенно достаточно, чтобы остановить летящий дротик или бумеранг.

Сбоку импровизированных саперов становимся мы, готовые с оружием поддержать их. А там опять уставились на нас черномазые рожи с их отвратительным звериным выражением… Ба! Да это в самом деле наши знакомцы! Вон и подарки наши видны: у одного красный колпак, у других обрывки материй. Да… да… они хотят возобновить нападение. Вот красный колпак подает сигнал… Постойте же, друзья, будете помнить нас! Пли!

Раздается десять выстрелов… Полдюжины дикарей с воем валятся на землю, остальные разбегаются во все стороны. Урок подействовал, они отошли подальше.

Пользуясь удобным временем, наши саперы снова хватаются за лопаты. Работа кипит в умелых руках. Но и время бежит зато. Работники удваивают свою энергию. Тяжелый пот градом струится с их лиц. Но никто на это не жалуется, никто и не думает отдохнуть. Что касается нас, то мы бодрствуем рядом с оружием в руках. Дула ружей жгут нам руки, горячий песок обжигает подошвы, и все-таки нельзя и думать оставить пост, так как черные внимательно следят за малейшим нашим движением.

Уже три часа пополудни, а работа еще не кончена! Проходит еще несколько томительных минут… Наконец широкая яма вырыта. Остается только столкнуть в нее камень. Мы дружно начинаем толкать огромный монолит, напрягаем все усилия… Напрасно! Камень остается недвижим. Что делать? Неужели столько труда потеряно понапрасну?! Нет, никогда…

Остается последнее средство – взорвать камень порохом. Сказано – сделано. Подкладываем бочонок пороха, зажигаем фитиль и сами отходим в сторону. Проходит минута мучительного ожидания… Огонь бежит по фитилю… Ближе… Ближе… Вдруг страшный взрыв потрясает землю. Поднимается целое облако дыма… Мы бежим вперед… Ура! Брешь заделана! Камень в расщелине! Дорога вперед свободна!..

Караван выстраивается в ряд и медленно двигается вперед. Мы с ружьями наготове следуем за ним. Но черные, понимая всю опасность шутки с нами, держатся в почтительном отдалении и скоро совсем исчезают.

– Так-то лучше, друзья, – говорю я им вслед. – Счастливого пути, черномазые молодцы!

Наши лошади чувствуют близость зелени, а где зелень, там и вода… Еще полчаса…

Наконец вот и благословенный лес! Каменистая пустыня пройдена: мы ложимся на мягкий дерн. Вот тень, вот и вода!

Все бросаются к свежему, чистому источнику. Он около шести аршин в поперечнике, глубок, его края исчезли под массою прекрасных цветов. Зеленоватое дно виднеется внизу… Какое счастье!

Каждый начинает пить в свое удовольствие, медленно, небольшими глотками. Нужно перенести наши мучения жажды, чтобы понять всю прелесть свежей, кристальной воды. Какое удовольствие испытываешь, когда холодная вода освежает разгоряченную кровь!

Однако увлечение водой не должно заходить далеко. Что касается по крайней мере меня, то я горьким опытом узнал это, когда в Индии чуть не умер, напившись холодной воды в сильном жару. С тех пор я стал умеренным, и теперь довольствовался несколькими каплями кофе, оставшегося в бутылке, да листом эвкалипта. Том, как настоящий дикарь, не знал ни голода, ни жажды. Прошло с полчаса. Я достаточно прохладился и решил, что и мне можно попробовать воды. Но лишь только я хотел поднести пригоршню ее к губам, как сзади меня раздался испуганный крик. Я с удивлением оборотился…