Исследователи Маркизских островов: капитан Маршан, адмирал Дюпети-Туар, господин Жарден.

Наши читатели, надеюсь, не забыли имени блистательного испанского мореплавателя Альваро Менданьи де Нейра, который в 1595 году открыл в Тихом океане к югу от экватора множество островов. Названные Маркизскими в честь маркиза Мендосы, бывшего в те времена вице-королем Перу, эти острова оставались, к сожалению, неизвестными для европейцев на протяжении еще ста пятидесяти лет из-за величайшей скрытности испанцев и их нежелания публиковать свои карты.

В 1774 году в южной части архипелага побывал капитан Кук. Кроме уже открытых Менданьей четырех островов он обнаружил еще одинокую скалу.

Несколько лет спустя, в июне 1791 года, капитан Ингрэм открыл северо-западную часть архипелага. Он назвал острова именем Джорджа Вашингтона. Через месяц капитан французского судна «Солид» («Крепкий»), некто Маршан, посетил Маркизские острова и дал самому крупному из них (именуемому на местном наречии Нуку-Хивой) имя владельца корабля господина Бо. Он торжественно объявил архипелаг французским владением и нарек его «Островами Революции».

В 1813 году американец, капитан Портер, избрал залив Тайшае на острове Нуку-Хива в качестве центра военных операций против английских крейсеров. От имени своего правительства он объявил острова владением Соединенных Штатов Америки, а затем отбыл, оставив небольшой гарнизон.

Солдаты вели себя по отношению к туземцам настолько отвратительно, что возбудили к себе живейшую ненависть. Англичанин Уильсон подбил туземцев на бунт, и в результате кровавой бойни почти все американцы погибли.

В последующие годы на Маркизские острова часто заходили китобойные суда. 1 мая 1842 года контр-адмирал Дюпети-Туар объявил архипелаг французским владением. После долгой борьбы и кровопролитных сражений все племена в конце концов были вынуждены покориться и признать полную власть Франции.

Почти все мореплаватели, когда-либо стоявшие на якоре около Маркизских островов, описывают местных жителей как людей очень красивых. Да они и на самом деле таковы: среднего роста, хорошо сложенные, ловкие, гибкие; движения их изящны. Они очень пропорционально сложены, руки у них маленькие, но крепкие, лица скорее овальные, а не круглые, как у большинства океанийцев, глаза черные, опушенные длинными ресницами, носы орлиные, а зубы очень белые и ровные. Волосы у туземцев черные, и женщины смазывают их жиром, добытым из кокосовых орехов, а затем высоко приподнимают на затылке или же распускают по плечам.

Кожа у маркизцев приблизительно того же оттенка, что и у арабов, обитающих в Алжире.

Вожди и жрецы относятся к привилегированному классу общества. Они являются «табу» для простых смертных. К этой категории относятся и так называемые «атона», то есть лица, которым приписывают способность общаться с божествами и которые вроде бы даже обладают божественной силой.

Живой «атона» рассматривается его собратьями как человек, обладающий сверхъестественной властью над предметами, животными, людьми и даже стихиями. Чаще всего «атона» становится вождем. Его соплеменники внешне не проявляют к нему особого почтения, не преподносят ему даров и не избавляют от трудов, ибо вождь сам управляет своей пирогой, строит дома, ловит рыбу, чтобы прокормить семью, и смешивается с толпой соплеменников, а не выступает впереди них. Но он сам и его жилище считаются «табу», то есть неприкосновенными.

Надо сказать, что «атона» избираются из числа так называемых «таона», то есть колдунов и знахарей, имеющих огромное влияние на жителей Нуку-Хивы и других островов. Все «таона» после смерти становятся «атона», а некоторые достигают сей чести и при жизни, как мы уже говорили выше.

Когда один из «атона» умирает, то, чтобы задобрить дух умершего, совершаются человеческие жертвоприношения, причем чем большей властью располагал покойник, тем больше жертв ему приносят.

К числу людей, являющихся «табу» для простых смертных, относятся также «уху», «моха», «ноти-хахо», в обязанности которых входит помогать колдунам и знахарям в их многотрудном деле.

К низшему классу относятся те, кто не владеет землей, а также не является хорошим воином или умелым строителем домов и пирог. Разумеется, класс этот гораздо более многочисленный, чем привилегированный. Он тоже подразделяется на несколько разрядов. Например, так называемые «пейо-пекейо», которые существуют только за счет подачек от вождей, ибо играют при них роль преданных слуг: обрабатывают землю, собирают урожай, занимаются приготовлением пищи.

Основным занятием «авериа» является рыбная ловля. «Коки» или «кайуа» — своеобразная разновидность бродячих трубадуров, чрезвычайно заботливо относящихся к своему внешнему виду. В стремлении быть красивыми они доходят до того, что отбеливают кожу при помощи едкого сока растения, называемого на местном наречии «попа». Они не пользуются никаким уважением в обществе из-за того, что выглядят очень женственно, да и привычка следить за собой и ухаживать за своей кожей считается среди островитян-воинов чем-то недостойным.

И наконец, следует упомянуть «хаона», которые стоят на общественной лестнице еще ниже, чем «коки». Они добывают себе средства к существованию обработкой земли, ибо живут только ее плодами. Когда «таона» требуют принести богам жертву, то чаще всего жертвенным животным становится кто-либо из «хаона».

Право собственности на землю имеют только представители местной знати, но иногда вожди наделяют таким правом кого-либо из простых смертных, если он является признанным мастером-оружейником или умеет очень хорошо строить пироги, а также изготавливать рыболовные снасти.

Обитатели Маркизских островов очень бережно хранят свои традиции. Обычаи и обряды этого народа запечатлены в священных гимнах, которые «таона» знают наизусть и передают из поколения в поколение. В этих песнопениях рассказывается о происхождении народа, населяющего архипелаг, а также о многочисленных путешествиях обитателей Нуку-Хивы и других островов по всему океану к неведомым берегам.

Среди туземцев существует обычай, свято соблюдаемый повсюду и заключающийся в том, что мужчина, взявший в жены девушку из соседнего племени, может совершенно свободно ходить в ее селение даже в то время, когда два племени находятся в состоянии войны. Он может передвигаться по вражеской территории, абсолютно ничего не опасаясь, ибо его личность неприкосновенна, в особенности если он состоит в близком родстве с вождем той или другой деревни. Часто такому человеку поручают отправиться в соседнее селение, чтобы объявить войну или предложить заключить мир. Иногда даже европейские мореплаватели прибегали к помощи этих привилегированных персон для того, чтобы начать переговоры о мире, если пришлось применять оружие в ответ на какие-либо враждебные действия островитян.

В этом весьма далеком от совершенства обществе свобода личности практически ничем не ограничена. У обитателей Маркизских островов нет каких-либо гражданских законов или установлений, регламентирующих поведение человека, как нет и определенных наказаний, полагающихся за совершение того или иного преступления. Из этого следует, что действиями человека здесь руководят лишь его наклонности (дурные или хорошие), чувства и желания. Островитяне признают лишь обязанности, накладываемые на них родством. Как я уже говорил, у них нет свода законов, ни письменного, ни хотя бы устного. Им его заменяют религиозные верования, чаще всего выражающиеся понятием «табу». Следует сказать, что «табу» существует на всех островах Океании, от Каролинских островов до Новой Зеландии.

Словом «табу» обозначают священный (или посвященный богам) предмет, человека или животное, к которому запрещено прикасаться. В некоторых случаях на предмет или человека, объявленного «табу», нельзя даже смотреть. Срок, на который тот или иной человек или предмет объявляется «табу», бывает очень различен. Правом (и большой привилегией) накладывать «табу» наделены только «таона». Именно благодаря существованию этого понятия люди, принадлежащие к привилегированному классу, смогли закрепить за собой собственность на землю.

Существование строгих запретов не гарантирует, однако, собственников земли от разорительных набегов и даже от попыток захватить участок. И часто такие попытки бывают успешны: сильный завладевает собственностью более слабого, могущественный вождь отбирает землю у ребенка, своего родственника.

Итак, сила решает все, и человек, одержавший верх, мгновенно попадает в высший класс.

Животный мир архипелага очень беден. Говорят, что в то время, когда здесь появились первые европейцы, единственными представителями фауны тут были свиньи и крысы. Из насекомых, пожалуй, одно заслуживает того, чтобы о нем сказать отдельно: это ноно, москит, чей укус чрезвычайно болезнен. В качестве эффективного болеутоляющего рекомендуют лимонный сок.

Из полезных растений на острове растут маис, бананы, батат, разнообразные тыквы, табак, таро, сахарный тростник. На Нуку-Хиве из корня растения под названием куркума получают желтую краску.

Коренные жители Маркизских островов умны и доброжелательны, но в то же время все они склонны к пьянству, апатичны, малообщительны. Женщины кокетливы, следят за собой и очень часто сохраняют красоту (иногда просто поразительную) до весьма почтенного возраста.

На островах очень распространен обычай усыновления, и есть такие семьи, где дети становятся объектом настоящей спекуляции, ибо родители уступают, или, скорее, продают, своих сыновей и дочерей тем, кто желает усыновить или удочерить их.

В прошлом (впрочем, в весьма недалеком) мужчины ходили совершенно голые, а женщины прикрывались небольшим куском ткани. Сегодня у островитян вошли в моду штаны и рубахи.

Когда туземцы отмечают какой-нибудь праздник, они водружают себе на головы некие подобия диадем из зубов морской свиньи, пышные султаны из птичьих перьев, а на руки и на ноги надевают браслеты, которые служат дополнением к излюбленному украшению островитян — татуировке.

Обитатели Маркизских островов проводят время в основном в приятной праздности, столь дорогой сердцу тех, кто живет в жарком климате. Они работают ровно столько, сколько нужно для того, чтобы обеспечить себе и своей семье средства к существованию, и соглашаются сделать лишнее усилие, только соблазнившись порцией спиртного или каким-либо предметом фабричного изготовления, будь то ткань, гвоздь или топор. Следует сказать, что эта рабочая сила не очень-то и нужна, ибо колонисты-европейцы завезли на острова китайских кули, которые разбили здесь плантации хлопчатника, и дела на этих плантациях идут с каждым днем все лучше и лучше. Труд подданных Поднебесной империи используется также и при добыче полезных ископаемых, которыми богат этот край, например при добыче железной руды.

Слово Священного Писания впервые прозвучало на Маркизских островах в 1797 году, когда капитан американского брига «Дафф» доставил сюда миссионеров Крука и Харриса. Когда на островах обосновались французы, задачи, стоявшие перед католическими и протестантскими проповедниками, несколько упростились. Некоторые островитяне приняли христианство. Хотя, конечно, сила традиционных верований еще очень велика.

Мы уже знаем, какое великое, можно сказать основополагающее, значение для всего сообщества островитян имеет понятие «табу». Это своего рода краеугольный камень, на котором зиждется вся социальная структура местного общества.

Обряд, по которому какой-либо человек объявляется «табу», чрезвычайно любопытен и живописен. Он достоин того, чтобы мы с ним познакомились.

Обратимся к запискам господина Жардена, одного из последних исследователей островов. Он рассказывает о том, как сына великой жрицы объявили «табу».

«В течение многих дней ребенок, призванный сыграть главную роль в предстоящем празднестве, был покрыт с ног до головы какой-то ярко-желтой краской растительного происхождения (вероятно, добытой из куркумы). Бедняжку держат в полутемной хижине, тщательно скрывая от солнечных лучей, чтобы кожа его стала более светлой. Головка мальчика была тщательно выбрита, и на ней сохранились лишь две пряди волос, перевязанные ленточками.

Когда наступило утро праздничного дня, ребенка стали одевать для торжественной церемонии. Его голову туго обвязывают широкой и толстой полосой белой тапы. Она должна служить как бы основанием для всего сложного сооружения, которое бедный малыш будет вынужден тащить на себе. По обеим сторонам маленького личика свешиваются укрепленные с помощью веревочек украшения из слоновой кости толщиной в полдюйма и размером с визитную карточку, испещренные тонкой резьбой. На затылке укрепляют два султана из перьев, взятых из хвоста птицы фаэтон. Черные перья той же птицы образуют пышный воротник, ниспадающий на плечи красивым полукругом. Надо лбом мальчика укрепляют великолепную таваху, то есть роскошное украшение из длинных перьев черного петуха. Сия ритуальная принадлежность весьма похожа на распущенный хвост индюка, ухаживающего за индюшкой, хотя, конечно, уступает ему в богатстве красок. Следует сказать, что любой богатый канак заплатил бы многие сотни франков за таваху из павлиньих перьев.

В центре тавахи укреплен султан из белых перьев, столь высоко ценимых жителями Нуку-Хивы. Они ниспадают на лоб ребенка белоснежными хлопьями. Но это еще не все! К уже описанному пышному и громоздкому сооружению прибавьте еще диадему шириной в ладонь, сделанную из коры какого-то дерева, на которой специальным составом укреплены красные горошины. Вот теперь вы имеете представление о том, как выглядит головной убор бедного маленького канака. Ах, да! Совсем забыл! На затылке укреплен еще один кусок тапы, сложенный в виде веера. Он, видимо, призван выполнять роль некоего противовеса для тяжелого сооружения, укрепленного надо лбом ребенка.

Само облачение, скрывающее тело мальчика, столь же необычайно, как и головной убор. Шею украшает ожерелье из кабаньих клыков. Второе ожерелье, еще большего размера, чем первое, образовано из бутонов гардении, связанных в пучки и завернутых в листья папоротника (весьма напоминающего тот, что во Франции называется ужовником). От этого ожерелья исходит очень приятный запах.

Спина мальчика покрыта сложенным в виде веера куском тапы, как тот, что прикрывает затылок. Ребенок подпоясан поясом из такой же материи. И каким поясом! Скорее это не пояс, а кусок материи длиной в несколько метров, образующий на теле мальчика валик толщиной в полфута, а то и более. Ничто не поддерживает эту тяжелую массу, так что бедный малыш вынужден все время поднимать ее вверх, так как она под действием собственной тяжести постоянно сползает, хотя, когда на него только начинали накручивать тапу, то ее сильно затягивали.

Островитянам свойственно определенное кокетство, и любящие родители соревнуются в том, кто из них навертит больше тапы на несчастного маленького мученика.

Но я еще не до конца описал костюм ребенка, которому предстоит стать «табу». От основания «веера», украшающего спину ребенка, отходят четыре широкие ленты белой и серой тапы, наложенные одна на другую. Они столь длинны, что тянутся по земле, словно двух-, трехметровый шлейф, что является для ребенка еще одним неудобством. Хорошо еще, что это подобие придворной мантии торжественно несут взрослые канаки, которые пристально следят за всеми движениями мальчика и постоянно оказываются позади него.

Пальцы рук украшены маленькими султанчиками из белых перышек с двумя длинными черными перьями птицы фаэтон в самом центре. На ногах малыша мы тоже видим диковинные украшения: какие-то непонятные черные ленты с длинной черной бахромой обвивают худенькие лодыжки. Такие же ленты с бахромой, отдаленно напоминающей кудрявый хвостик жеребенка, ниспадают с плеч мальчика и почти касаются земли.

Так был наряжен сын Матаевы в тот знаменательный день. Кусок тапы, обмотанный вокруг его талии, образовывал нечто вроде «орденской ленты», так как был перекинут через плечо за спину, где умелые руки свили из него жгут, и этот жгут, украшенный пучочками цветов гардении, волочился по земле.

Один из вождей, приглашенных на праздник в качестве почетных гостей, торжественно выступал во главе процессии, страшно гордясь своим украшением: на груди у него поблескивало маленькое зеркальце в бледно-голубой рамке с красными и зелеными полосочками. Зеркальце это стоило у нас на родине не более пятидесяти сантимов, но у дикарей подобные украшения ценились очень высоко, поэтому его обладателю было чем гордиться.

На площади, около самого алтаря, собрались в кружок канаки. Они попеременно произносили какие-то речи, размахивая своими веерами из листьев или перьев. Я однажды держал в руках такой веер и могу сказать, что его ручка обычно делается из железного дерева и украшается искусной резьбой.

Все присутствующие внимательно выслушивали очередного оратора и выражали ему свое одобрение сильными взмахами вееров, ужасными гримасами и судорожными приплясываниями на месте.

Обряд возведения ребенка в ранг высокопоставленной персоны начался. Все участники торжественной церемонии уселись на корточки, положили свои веера на землю и, ритмично хлопая в ладоши, затянули какую-то довольно невыразительную протяжную песню. Пение сопровождалось звуками, извлекаемыми из трех больших тамтамов, сделанных из шкур гигантских акул. Музыканты так старательно били ладонями по своим инструментам, что вскоре крупные капли пота уже выступили у них на лбах.

Когда песня была близка к концу, некоторые певцы с такой силой хлопнули в ладоши, что этот сухой, трескучий звук перекрыл голоса поющих, и хор мгновенно смолк.

Время шло, и все почувствовали, что пора отдохнуть. Бедного малыша посадил себе на плечи крепкий высокий канак и унес прочь. Остальные участники праздника с видимым удовольствием стали избавляться от праздничных одежд, весьма неудобных и стеснявших движения. И певцы, и зрители приступили к самой приятной части церемонии: к обильному пиршеству и отдыху в тени деревьев.

Мы тоже направились к хижине, где завтракали утром, ибо там нам предстояло воздать должное угощению, которое повелела приготовить для нас Матаева. Главным блюдом на пиру был поросенок, приготовленный самым распространенным у канаков способом, который заключается в том, что тушу животного укладывают в яму, выложенную раскаленными камнями, заваливают сверху такими же раскаленными камнями, а затем насыпают толстый слой земли, чтобы жар внутри этой «печи» сохранялся как можно дольше. Наш поросенок, предварительно начиненный плодами хлебного дерева и завернутый в листья, чтобы ни одна песчинка не попала на нежное мясо, был просто превосходен…»

В заключение следует сказать несколько слов о климате Маркизских островов. Я считаю, что место это достаточно здоровое для европейцев, так как здесь дуют свежие морские ветры, благотворно влияющие на атмосферу, так как миазмы, выделяемые небольшими болотцами, очень быстро рассеиваются. Европейцы вполне спокойно могут переносить местный климат, а следовательно, они могут здесь заниматься сельским хозяйством и развивать промышленность.

Но кому придет в голову отправиться искать счастья на Нуку-Хиву?!..

М. Г. ВЕРШУУР

Господин Вершуур, заядлый путешественник и очень добросовестный исследователь, задумал в 1888 году совершить путешествие вокруг света, употребив таким образом с пользой свое свободное время и деньги, которыми он располагал.

Но господин Вершуур вовсе не собирался «промчаться галопом по Европам», как делали до него многие, для коих главной целью было преодолеть как можно большее расстояние за самый короткий срок.

Как настоящий любитель всего неизведанного, господин Вершуур направлялся туда, куда манило его пылкое воображение. Он изучал людей, предметы быта, обычаи, нравы, пейзажи и при этом никогда не терял хорошего расположения духа.

Он посетил Австралию, Новую Зеландию, Новую Каледонию, Новые Гебриды, Южную Америку, а затем, собрав воедино путевые заметки, издал интересную книгу под названием «У антиподов». Книга эта написана легко и живо, в ней приводится много неизвестных ранее фактов, в ней все — истинная правда.

Мы обратимся к тем страницам книги господина Вершуура, на которых он описывает свое пребывание на островах Фиджи.

После посещения Новой Зеландии Вершуур поднялся на борт небольшого судна, перевозившего четыре сотни баранов, нисколько его не стеснявших, и отправился на Фиджи.

В состав архипелага входят 255 островов и островков, треть из которых обитаемы. Фиджи — колониальное владение Британской империи, и управление всеми делами на островах осуществляется напрямую из находящегося в Лондоне департамента.

Среди островов архипелага есть как крупные, так и совсем крошечные острова, едва появившиеся из морской пучины атоллы и одинокие скалы.

Главный остров архипелага Вити-Леву размером почти равен Корсике. На нем расположена столица архипелага, город Сува. Второй по значению город этой британской колонии, Левуко, располагается на восточном берегу острова Овалу (Овалау), примерно в шестидесяти километрах от Сувы. Рядом с островом Вити-Леву находятся острова Вона-Леву (Вануа-Леву) и Тавуини (Тавеуни). Последний интересен тем, что он явно вулканического происхождения, и на нем путешественники могут осмотреть кратер потухшего вулкана. За архипелагом закрепилось название «Фиджи», хотя ранее его именовали «Вити», то есть так, как произносили название главного острова туземцы. Теперь же это слово, означающее «большой», сохранилось в названии самого крупного острова архипелага.

В 1859 году последний король Фиджи Какобау (или Такомбау, как говорят туземцы) пожелал передать королеве Англии суверенитет над архипелагом, на определенных условиях, разумеется. Сей щедрый дар сначала, правда, был отвергнут, но в 1874 году передача власти все же состоялась, и Великобритания стала полновластной хозяйкой на островах.

До оккупации островов англичанами фиджийцы были ярыми поклонниками каннибализма, но за последние лет десять — двенадцать их нравы несколько улучшились. Нравоучения, читавшиеся миссионерами на протяжении трех четвертей века, дали свои плоды, но не без помощи силы и твердости колониальных властей, способствовавших завершению процесса выведения местного населения из состояния абсолютной дикости.

Быть может, кое-кому и хотелось бы отведать мяса своего собрата в виде жаркого, поданного с традиционным гарниром из сладкого батата, но англичане не одобряли подобных кулинарных изысков, и волей-неволей местным гурманам — любителям человечины пришлось покориться и забыть о своих пристрастиях.

Как и большинство океанийцев, фиджийцы хорошо сложены и крепки. Они выше ростом, чем канаки и жители других близлежащих островов. Как и у обитателей Соломоновых островов, у фиджийцев есть привычка покрывать свои черные волосы толстым слоем извести, в результате чего они приобретают рыжеватый оттенок, довольно неприятный, надо сказать, и начинают мелко-мелко виться. Пышная шевелюра, тщательно, с огромным старанием расчесанная при помощи специальной щетки и составляющая предмет особой гордости дикарей, напоминает огромную губку, водруженную на макушку. А фиджиец, страшно довольный своим природным головным убором, который защищает его от палящих лучей солнца, берет в руки палку и с видом заправского щеголя отправляется гулять по улочкам жалкого городишка или крохотной деревушки, причем ходит этот франт-океаниец вразвалку. Когда у молодого местного повесы нет подходящей трости, а он претендует на некоторую элегантность и светский лоск, тогда он выходит на прогулку с ручкой от зонтика, выпрошенной у какого-нибудь европейца. Если же наш франт по натуре консерватор, то тогда вместо палки у него в руке оказывается дедовская палица его предков.

К несчастью, близкое соседство с фиджийцем производит пренеприятное действие на органы обоняния любого европейца (тем паче если фиджийцев будет несколько, разумеется, при том условии, что этот европеец не является любителем запаха прогорклого жира, добытого из кокосовых орехов, которым островитяне щедро натираются с головы до пят). Следует отметить, что фиджийцы далеко не одиноки в своем пристрастии к аромату, к которому никакие капризы моды не заставят нас привыкнуть, но фиджийцы в этом своем пристрастии не знают меры и намного перещеголяли своих собратьев с Зондского архипелага и с других островов Океании, ибо любой из них одним своим присутствием способен отравить все, что его окружает, любой предмет, которого он коснется.

Климат здесь в основном здоровый и приятный, ибо благодаря наличию морского ветерка на островах не бывает изнуряющей жары, которая свойственна тропическим странам. Год здесь делится как бы на два сезона: жаркий и умеренный. Первый начинается в октябре и длится до мая, его еще можно назвать сезоном дождей. Напротив, время с мая по октябрь можно назвать засушливым сезоном.

С декабря по апрель над островами Фиджи проносятся разрушительные циклоны. Их последствия бывают ужасны. Они сметают с лица земли города и деревни, опустошают поля, уничтожают урожай и посевы, ломают деревья, топят пироги, сея повсюду разрушения и смерть.

Быть может, это единственное темное пятно на картине истинного океанийского рая, каким является архипелаг Фиджи. И всякий, кто живет на этих благословенных островах, находит, что сие неудобство с лихвой компенсируется приятной, легкой жизнью в неге и безделье, которая составляет столь разительный контраст с суровой и полной яростной борьбы за существование жизнью европейских пролетариев.