Сначала Бен Купер постучал в двери дома № 8, затем – в дверь того, что стоял за ним, и под конец еще и в дверь следующего. Ему никто не ответил. Даже мужик с доберманом, казалось, растворился в воздухе или просто не хотел открывать дверь.

Вызвав подмогу, детектив вернулся в дом Мари Теннент и еще раз быстро осмотрел все комнаты. Одна мысль о том, что где-то в доме лежит младенец, заставила его покрыться по́том. Сколько времени малыш может находиться в одиночестве? Бен не имел об этом ни малейшего понятия. Он смутно помнил, что грудной ребенок достаточно часто и регулярно требует ухода и питания, но это были только воспоминания о том времени, когда его племянницы были совсем маленькими. Джози и Эми кричали, когда хотели есть или когда им надо было сменить подгузники. Если где-то в доме находится ребенок, то он должен был кричать во всю силу своих легких. И кричать уже давно. Его наверняка должны были услышать соседи, верно? Конечно. И они сообщили бы об этом, даже если перед этим не удосужились сообщить, что уже давно не видят мать младенца.

Подумав так, Купер почувствовал себя несколько лучше и стал открывать все шкафы и ящики подряд. Однако потом взглянул на стены и понял, какие они толстые. Это были коттеджи из камня, построенные сто пятьдесят лет назад для сотрудников прядильной фабрики. А в те времена строили на века. Это были настоящие монолитные стены, а не какие-то там деревянно-пластиковые сооружения, которые можно пробить кулаком. Сейчас окна и двери были закрыты, и с улицы не доносилось ни звука. Так что ребенок мог изойти криком, а его так никто и не услышал бы. Он вполне мог умереть от рыданий.

Полицейский стал выбрасывать барахло, которое лежало в шкафу под лестницей: пылесос, скатанный ковер, картонные коробки и заброшенный кофейный столик со стеклянной столешницей. Каждый раз, доставая очередную вещь, он ждал, что вот-вот увидит в углу завернутый пакет. Но пока там ничего не было.

– Бен?

Сейчас детектив был просто счастлив услышать голос Дианы.

– Я здесь! – крикнул он в ответ. – Рад, что ты появилась.

Фрай остановилась в дверях, осматривая комнату. При этом на Купера она, казалось, не обращала никакого внимания. Девушка прошла мимо него, подошла к дивану, а потом потерла пальцем сажу на одном из подоконников.

– А люди здесь что, вообще никогда не моют окна? – поинтересовалась она.

– Все зависит от того, хотят ли они видеть улицу, – ответил ее коллега.

– Ты опять напускаешь на себя таинственность, Бен. Тебе это не идет. Где ты искал?

– Везде, но не очень тщательно.

– Тогда заканчивай здесь, а я поднимусь наверх. И не торопись, повнимательнее… Причин для паники я пока не вижу.

– Ладно, хорошо.

Сержант направилась к ступенькам, и Купер почувствовал некоторое облегчение.

– Диана? – позвал он.

– Что?

– Спасибо, что пришла.

– А куда мне деваться? С некоторых пор мне платят за то, чтобы я следила за тобой.

Вернувшись на кухню Мари Теннент, Бен решил заглянуть в стиральную машину. Как и все, он часто читал истории про детей, застрявших в барабане таких машин, но на этот раз барабан оказался полным нижнего белья. Рядом, на стойке возле радиатора, сушились несколько пеленок. Так, теперь холодильник. В нем находились соки и йогурты, очищенная морковь и замороженная сырая картошка, причем многие упаковки с истекшими сроками годности. На верхней полке лежал заплесневелый сыр и стояла полупустая консервная банка с мозговым горошком. В кухонных шкафах нашлось множество сковородок и приспособлений для готовки, но очень мало пищи. А то, что было, состояло в основном из пасты и чечевицы, фасоли в томатном соусе и дешевого белого вина. Никаких следов собачьего корма или чашек для кормления животных, так что собаки в этом доме, скорее всего, не было. К пробковой поверхности было приклеено еще несколько стикеров с номерами телефонов и напоминаниями о том, что надо купить в магазине. И опять никаких следов предсмертной записки.

Бен открыл заднюю входную дверь и оказался перед небольшим садиком с крепкой веревкой, протянутой над тропинкой. Из-за сугробов снега Купер не мог рассмотреть, что еще находится в саду, но ему представился запущенный цветочный бордюр вокруг травяной лужайки. В снегу копались птицы, а в одном углу виднелась коричневая кучка – там соседская кошка прятала свои экскременты, но их сразу же выдавал растаявший вокруг них снег. Похожий сад располагался слева, отгороженный низкой стеной и забором. Ни в одном из окружающих домов окна не выходили в сад позади дома Теннент. Прямо за садом виднелась задняя стена фабрики с редкими крохотными окошками – темными квадратами на снегу, налипшем на камни. У стены дома Мари стоял бункер для угля. Купер поднял крышку, и слой снега упал с нее и лег возле стены. Внутри было пусто. Оставалось всего одно место, где можно было что-то спрятать, – зеленый мусорный бак на колесиках, прислоненный к стене возле калитки, которая, скорее всего, выходила на темный переулок, шедший вдоль стены фабрики. Чтобы добраться до нее, Бену нужно было пересечь сад, полностью заметенный снегом. На калитке висел замок, и он был заперт. В этом месте стена фабрики нависала над ним, как крепостная, безликая и угрожающая. Конечно, речь шла о северной стороне стены – все окна находились на ее южной стороне, чтобы обеспечить работников фабрики, которые наблюдали за станками, необходимым светом. Интересно, что если света для работы им хватало, то вот для домов – вряд ли. И все это из-за тени, отбрасываемой стеной.

Как только Бен дотронулся до мусорного бака, он понял, что в нем что-то есть. Пустые баки обычно бывали такими легкими, что их можно было одним пальцем сдвинуть с того места, где их оставлял мусорщик, а у этого на дне явно лежало что-то тяжелое. Когда полицейский отодвигал бак от стены, чтобы открыть крышку, это что-то стукнулось о стенку. Купер очистил крышку от снега и взглянул на наклейку муниципалитета Скалистого Края, приклеенную к зеленой пластиковой поверхности. На ней были указаны сроки сбора мусора в Рождество и в Новый год.

Открыв крышку, Бен сморщился от вони, которая ударила ему в нос. Нечто, завернутое в пакет из «Сомерфилдс», болталось по дну бака, когда констебль наклонял его. В одном углу собралось около полудюйма темной жидкости, и при этом обнажился мусор, прилипший к дну контейнера. Купер оглянулся на дом, размышляя, не следует ли позвать Фрай со второго этажа. Но вместо этого он снял свои вязаные перчатки и убрал их в правый карман, а из левого извлек пачку стерильных резиновых перчаток. Сильно вытянув руку, мужчина умудрился дотянуться до дна бака и поддеть двумя пальцами ручки пакета, которые были завязаны так крепко, что Бену понадобилось несколько секунд, чтобы их развязать.

Несмотря на вонь, он улыбнулся, увидев, что лежит в пакете.

***

Купер вернулся в дом и поднялся наверх, к Диане Фрай. На этаже была всего одна спальня и одна ванная комната. И хотя кровать в комнате была двуспальной, все подушки лежали с одной ее стороны.

– Что-то нашел? – спросила Диана.

– Несколько дней назад Мари Теннент зажарила ножку ягненка, но не съела от нее ни кусочка, – сказал Бен. – Она, по-видимому, хранила ее в холодильнике, пока та не протухла, а потом выбросила в мусорный бак. Это может что-то значить.

– Например? – заинтересовалась Фрай.

– Когда живешь один, то обычно не готовишь для себя целую баранью ногу. Так мне, по крайней мере, кажется.

– Правильно кажется. Ты хочешь сказать, что она ждала гостя, который так и не появился?

– Мусор здесь обычно увозят по понедельникам. Это расписание было нарушено на Новый год, но на этой неделе они опять должны были к нему вернуться. Ничего, кроме баранины, в баке не было. А это значит, что она выкинула ногу после того, как мусорщик забрал предыдущий контейнер. То есть самое раннее – в понедельник.

– А откуда, ради всего святого, ты узнал расписание мусорщиков?

– Они оставили информацию на баках.

Купер стоял на крохотной лестничной площадке и наблюдал, как Фрай двигается по спальне. Он почувствовал легкий сквозняк и посмотрел вверх.

– Над площадкой опускающаяся дверь, – заметил Бен. – Там наверняка находится чердачное помещение.

– А ты можешь дотянуться до него со стула?

Встав на стул, констебль смог откинуть опускную дверь. Фрай протянула ему маленький фонарь, и он, опираясь на локти, подтянулся и увидел маленький чердак. Тот был таким крохотным, что занимал площадь между двумя стропилами, которая вся была покрыта остатками изоляции, дочиста изгрызенной мышами, устраивавшими в ней свои норки. Бен посветил лучом фонарика во все углы. Пусто.

Он спустился и отнес стул назад в спальню. Его коллега как раз достала картину, которая была спрятана под кроватью. Она была завернута в старую простыню и покрыта толстым слоем пыли.

– По крайней мере, в доме ребенка нет, – сказала она.

– Вот и слава богу. Нам остается только выяснить, с кем она ушла из дома.

– Именно.

Купер смотрел, как Диана разворачивает найденную картину.

– Да это же эстамп Чатсуорт-хаус! – произнес он, узнав панораму парка, упиравшегося в громадный белый фасад в стиле «палладианства». – Это родовое гнездо герцогов Девонширских и самый интересный туристический объект в округе.

– Очень красиво. Но ей он, видимо, не понравился.

Бен взял эстамп в руки и перевернул его.

– Куплено в сувенирной лавке в самом Чатсуорте, – заметил он.

– Хотя, судя по внешнему виду, не вчера.

– Не вчера. Мне просто интересно, она купила его сама или это подарок? Чатсуорт находится всего в нескольких милях отсюда. Она вполне могла съездить туда в выходной день.

– Ты имеешь в виду с этим своим таинственным молодым человеком?

– Такую вещь вполне можно купить в качестве подарка. В память о дне, проведенном вместе.

– Ты так думаешь?

– Ну, если настроение было подходящим.

– А как ты думаешь, сколько это может стоить?

– Эстамп такого размера? Думаю, фунтов тридцать-сорок.

– Надо будет проверить.

– Очень интересно, – сказал Купер. – Помимо обычных домашних предметов, этот эстамп, пожалуй, самая дорогая вещь в этом доме.

В шкафу висели в основном брюки и джинсы, свитера и длинные юбки. На дне шкафа стояла пара детских босоножек, но они явно будут велики ребенку Мари в течение ближайших двух лет. Здесь же, на вешалке из химчистки, висело черное вечернее платье.

– А что в ванной комнате? – поинтересовался Бен.

В ванной находились зубная щетка, зубная паста, нить для очистки зубов, флакон с таблетками от мигрени и упаковка противозачаточных таблеток с наполовину заполненными ячейками.

– Таблетки старомодные, – заметила Фрай, – и срок годности на них давно истек.

– Больше чем на девять месяцев?

– Да, но это не обязательно значит, что она ухаживала за собственным ребенком.

– А может быть, она хотела сохранить его существование в секрете?

– А смысл? Она была взрослой женщиной, и это давно не считается смертным грехом. И за то, что женщина становится матерью без мужа, уже больше не сажают в дурдом. Даже в Идендейле. Мне тут сказали, что на прошлой неделе здесь даже прекратили сжигать ведьм на кострах.

– А может быть, она хотела, чтобы о ребенке не узнал один-единственный человек?

– Один-единственный человек? И кто же?

– Ухажер, – подсказал Купер.

– Опять этот мистер Никто! Мы же вообще ничего о нем не знаем!

Бен поставил на стол ношеную пару детских босоножек.

– Напротив, – сказал он, – мне кажется, я начинаю его чувствовать.

– Ну, ты всегда настроен на эмпатию. Когда уйдем отсюда, свяжись с ее врачом. А также с больницами и службами социальной опеки. Нам нужна любая информация, которая подскажет, где искать младенца.

Фрай рассматривала книжные полки. Она осторожно дотрагивалась до корешков книг, как будто это были какие-то малопонятные иконы. Купер присоединился к ней и тоже стал изучать непостижимую смесь из современных романов, биографий знаменитостей, сборников кулинарных рецептов, инструкций по похудению и программ самосовершенствования.

– Судя по всему этому, она была запойным читателем, – заметил он.

– Да, и мне кажется, со слишком богатым воображением. А это никогда не доводило до добра.

Бен взял в руки роман Даниэлы Стил, который лежал на полке. Обложка у него была достаточно потертой, и было видно, что он прошел не через одну пару рук.

– И почему ты так считаешь? – спросил констебль Диану.

– А ты взгляни на все это. Половина книг посвящена несчастной жизни других людей. Но давай будем честными перед самими собой – жизнь в конце концов превращается в полное дерьмо, кем бы ты ни был. Тогда какой смысл читать о том, как она тяжела для других?

– А может быть, это помогало ей чувствовать себя частью человечества? – Купер перевернул книгу и прочитал краткую аннотацию.

– Боже! – Диана искоса взглянула на него. – Прошу тебя, Бен, поменьше про человечество и побольше про раскрытие преступлений!

– «Иден-Вэлли букс», – с улыбкой произнес ее коллега.

– Что ты сказал?

Детектив-констебль показал книжную закладку из искусственной кожи, которая лежала между 26-й и 27-й главами романа.

– Я вот раскрыл, где Мари Теннент покупала свои книги.

– Это что, здесь, в городе?

– Совсем рядом с рыночной площадью. Никогда не обращала внимания?

– Если б обратила, то не спрашивала бы.

– Парня, который владеет этим магазином, зовут Лоренс Дейли. Я был там несколько раз.

– Правда? Что, забираешь там свои экземпляры Барбары Картленд?

– Однажды он подобрал для меня несколько старых сборников песен. Знаешь, для мужского хора.

– Просто очаровательно!

– А кроме того, его магазин пару раз грабили – это было как раз в те дни, когда меня перевели в уголовный розыск. Непонятно зачем – в магазине нет и никогда не было ничего ценного. Мы тогда решили, что это сделал какой-нибудь придурок с героином вместо крови – насмотрелся «Антикварных гастролей» или услышал где-то, что за антикварные книги на «Сотбис» дают приличные деньги. Вот и решил поискать что-нибудь в магазине. Но не думаю, что старое издание Агаты Кристи в мягких переплетах сильно помогло ему удовлетворить свою страсть.

– И к чему ты ведешь?

– Я немного знаю Лоренса Дейли. Парень он не простой, но вполне приличный.

– Бен, я уже давно поняла, что ты знаешь здесь каждую собаку.

– Вот я и подумал: если Мари покупала так много книг, то Лоренс может что-то о ней знать. Он такой человек, который любит поболтать со своими покупателями.

– Что ж, может быть, стоит попробовать, – согласно кивнула Фрай. – Здесь мы, боюсь, не найдем ничего путного.

– Когда закончу с больницами и социальными службами, загляну в магазин и пообщаюсь с Лоренсом.

– У меня сегодня встреча во второй половине дня. Держи меня в курсе.

Полицейские убрали книги и положили мусорную почту Мари обратно на стол в холле.

– А это что еще такое? – спросила Диана, подвинув ногой коробку возле двери.

– Книги.

– Ты уже их посмотрел?

– Еще нет, – Купер достал перочинный нож и перерезал упаковочную ленту. – Кажется, это называется «женская проза», нет? – заметил он, открывая коробку и извлекая на свет божий книжки в ярких розовых и желтых переплетах, которые любому мужчине было бы стыдно брать в руки. – Похоже, что их прислали из книжного клуба.

– А дата доставки на коробке есть? – поинтересовалась Фрай.

– Понедельник, – ответил Бен, сверившись с наклейкой транспортной компании.

– В день, когда она отправилась на прогулку.

– Она сама расписалась в получении, но так и не открыла коробку.

– Странно.

– Я бы на ее месте, – заметил Купер, – немедленно вскрыл коробку, чтобы посмотреть, что мне прислали.

– А ей-то это было зачем, если она не собиралась их читать? – спросила Фрай.

– Хороший вопрос. Но она наверняка собиралась их прочитать, если заказала…

– Правильно. Но потом что-то случилось – как раз в промежутке между заказом и доставкой. И ее взгляд на мир изменился. А книги стали для нее совершенно бесполезны.

Бен пролистал страницы одной из книг, а потом прочитал краткое содержание на последней странице обложки. Если верить написанному, то книга была о женщине слегка за тридцать, находящейся в поисках мистера Совершенство, и о ее ужасных встречах с целым рядом мистеров Неподходящих. На обложке были изображены измятые предметы женского туалета среди свадебного конфетти и рядом с букетом невесты.

– Но всегда остается шанс, – произнес Купер, – что все это как-то взаимосвязано.

Закончив, они с Дианой заперли дом Мари.

– Если б только она хоть как-нибудь облегчила нам жизнь! – размечталась Фрай. – Если даже мусорщики оставляют записки, то почему она не могла сделать того же?

Ее коллега посмотрел на забитые досками двери и окна других домов на улице, на высокую стену на границе сада Мари и на темный простор неподвижной воды, который запирал один конец улицы не хуже ледяной стены.

– Записку? – переспросил он. – А кому?

***

После того как они переговорили с сотрудниками агентства, через которое сдавался дом, Диана связалась со штаб-квартирой и сообщила, что младенца обнаружить не удалось. Ее здорово разозлило то, что, пока она говорила по рации, Купер прилип к витринам агентства по продаже недвижимости. Одна из витрин, та, что выходила на Фаргейт, была полна фотографий домов, рядом с которыми были указаны их цены и условия сделки. Фрай никак не могла понять, что в этих витринах привлекает внимание стольких людей. Может быть, это было обаяние цен на недвижимость, в которой жили другие люди, наслаждение изучением недостижимого или удовольствие от расчетов ипотечного кредита, который им придется взять, если они решатся осуществить неосуществимое? В сущности, это был еще один воображаемый мир, такой же, как в романах Даниэлы Стил.

Диана смотрела, как Купер внимательно изучал объявление в нижнем углу витрины.

– Ты на что там уставился? – спросила она, закончив говорить.

– М-м-м… да просто у них здесь есть квартиры в аренду, видишь?

– И что? Почему тебя это так заинтересовало?

– Я же тебе уже рассказывал, нет? Я собираюсь съехать с фермы «У конца моста». Как только найду жилье, которое смогу себе позволить.

– Я никогда не верила, что ты на это решишься, Бен.

– А почему нет?

– Ты слишком домашний мальчик, – пожала плечами Фрай. – Такому мужчине, как ты, нужна семья вокруг и чтобы все было уютно и чопорно по ночам.

– Ты хотела сказать «приятно»?

– Неужели?

Купер нагнулся, чтобы рассмотреть объявления в нижнем ряду, где цены были ниже. Смешно, но витрины подобных агентств были организованы таким образом, что богатым клиентам не приходилось даже нагибаться, чтобы взглянуть на интересующие их дома.

– Понимаешь, я вовсе не думала, что ты никогда не уедешь с фермы, – продолжила Диана. – Но только после свадьбы, когда тебе надо будет вить гнездышко с женой и детьми. Вот тогда ты заинтересуешься каким-нибудь незамысловатым домиком на две семьи – например, что-то вроде этого… – Она показала на другую сторону витрины. Там были фотографии домов, построенных из камня, но совсем недавно. Тот, на который показывала девушка, представлял собой прямоугольную коробку с гаражом, ворота которого доминировали над всем фасадом. Перед домом располагался лоскут лысой земли, а на заднем дворе, несомненно, была веранда для барбекю. Диана была уверена, что соседний дом будет выглядеть точно так же, как и тот, что стоит на другой стороне дороги, и как все остальные, которые составляли эти новостройки, занимавшие всю южную часть холмов. Она видела их и находила успокаивающе безликими – это были ростки города, высаженные на причудливо изогнутые холмы в окрестностях Идендейла и представляющие собой передовой отряд парашютистов наступающей урбанизации.

– Этот дом будет удобно расположен по отношению к школам, магазинам и другим общественным сооружениям, – заметила Фрай, – и от него будет всего несколько минут езды до А-6, что важно для тех, кто хочет быть связанным с Манчестером или Дерби…

– И жители, как я полагаю, не будут знать имен своих соседей, – закончил за нее Бен.

– Все может быть. А разве это так важно в мире, в котором ты сейчас живешь?

– Думаю, да.

– Понятно. Так что же тебя так привлекло в этой квартире?

– Да, в общем-то, ничего. Но она расположена в городе. Не очень большая. И цена вполне приемлемая.

– Значит, у тебя нет денег, чтобы купить что-то в собственность?

– Нет, конечно. На зарплату полицейского я могу позволить себе только аренду или вообще ничего.

Фрай вспомнила свою собственную квартиру на Гросвенор-авеню, расположенную среди студенческих общежитий и прачечных самообслуживания, среди азиатских магазинчиков и пабов, декорированных в ирландском стиле.

– Но дешевая аренда означает что-то действительно никуда не годное, что никого больше не заинтересовало, – заметила она.

– Наверное, – согласился Купер со вздохом. – Найти идеальное место для житья очень трудно.

– Это просто невозможно. И у многих хватает ума даже не пытаться.

– Ты права.

Сержант подошла к машине. Она уже потратила достаточно времени, ублажая Бена. На сегодня с нее было достаточно попыток разобраться во внутреннем мире своих сотрудников, особенно если речь шла о Купере. Но она уже успела открыть дверь, а он все еще не отошел от витрины.

– Так ты едешь, черт побери, или…

– Ну а сейчас-то тебе что от меня надо? – спросил Бен.

– Если так сложно найти идеальное место, чтобы жить, то задумайся, насколько трудно отыскать идеальное место, чтобы умереть.