Тишина.

Когда я постучала в дверь, она сразу открылась. Вот только на пороге стояла не мама, а Даниэль.

Тишина.

— Привет, — неуверенно нарушила молчание я. — Я соскучилась. Пустишь нас?

Дан вдруг встрепенулся и посторонился, пропуская меня и смерив Сева уничтожающим взглядом. Возле зеркала переминался с ноги на ногу Марк, вряд ли чувствующий себя хорошо, уж взрывоопасный характер братишки я знала отлично. Кроме того, я подозревала, что они вдвоём находятся здесь уже сутки, с тех пор как я попросила о встрече, и успели попортить друг другу крови.

— А мама где? — нерешительно спросила я, не понимая, почему она меня не встречает.

— На кухне. — Дан вдруг понизил голос до шёпота. — И как ты с ней жила? Это же Бенедикт в юбке.

— Воспитывает вас? — облегчённо рассмеялась я. — И правильно.

Я сбросила обувь и вприпрыжку помчалась на кухню. Мама что-то готовила, я догадывалась, что для нас.

— Мама! — я подпрыгнула и повисла на её шее, она явно не ожидала такого бурного приветствия и едва не упала, хохоча, чмокнула меня в макушку, а я закружила её по кухне. Я с удовольствием заметила, что сейчас мы с ней уже одного роста, значит, за то время, пока мы не виделись, я подросла.

— Как ты? — мама отстранила меня и оценивающе оглядела. — Отлично выглядишь.

— Ага, — согласилась я, прижимаясь обратно, вдыхая знакомый с детства запах. В этот момент на кухню прошёл Север, а следом за ним Даниэль. Я уже хотела со смехом поинтересоваться, как вели себя парни, как мама вдруг побледнела, словно увидела приведение. Смотрела она на Севера, а тот на неё, причём в его взгляде появилось узнавание.

— Даниэль, тебе с твоим другом сейчас лучше прогуляться, — не оглядываясь, произнёс он.

— Что? — Дан непонимающе попытался его обойти, но Сев загородил вход на кухню.

— Дан, сходите в магазин, — я быстро сообразила, что происходит что-то, куда их лучше не вмешивать. — Деньги должны быть на полке возле зеркала.

Дан что-то недовольно пробурчал и послушался. Со мной он спорить не хотел.

— Что не так? — когда парни ушли, я спокойно намешала себе чая с сахаром и уселась за стол.

— Попробуй спросить у своей матери, — холодно посоветовал Север. Он продолжал стоять на входе, скрестив руки на груди. Я оглянулась на маму, та, заломив руки, вдруг опустилось на одно колено. — А вот и ответ.

— Что? — я подскочила со стула, от былого спокойствия не осталось и следа.

— Твоя мать инкантар, — это прозвучало как приговор. Я замерла, не зная, что делать и даже что думать. — Но как ты оказалась в этом мире? Твой сит не имеет права менять местоположение. И… — Север многозначительно посмотрел на меня. — Иметь детей.

— Да объясните же в чём дело! — не выдержала я. Сев сделала матери знак, та встала с колен и села на предложенный стул.

— В мире инкантар существует строгая кастовая система — ситы. Отличие нашего мира от вашего в том, что у нас почти все имеют возможность использовать силу, а ресурсы ограничены. Поэтому появились пять категорий сословного деления. Вайна, дословно это слово можно перевести на ваш язык как «первые», — элита, аристократы, по сути своей жрецы Астари. Они пользуются неограниченной свободой перемещения и могут использовать силу без ограничений. За всю историю, в орден всегда входили люди из этой касты, и я сам принадлежу ей. Ещё один класс — релы. Примерно это переводится как «дважды рождённые», поскольку они проходят особый обряд инициации, связывающий их силы. Это класс воинов, армии, следящей за порядком, они не имеют права пользоваться энергией. Ещё одна каста — мьёма — это дети, не достигшие 22 лет и старцы, достигшие 60 лет. В нашем мире своеобразная система образования, дети с трех лет живут и воспитываются отдельно от родителей. В эту касту не входят лишь дети и старики вайны, они остаются в кругу семей. Они имеют право ограниченно использовать силу, часто, не используют её вообще в силу возраста. Каста сомарии — это почти все остальные, земледельцы, скотоводы, торговцы, ремесленники. Они имеют право использовать силу примерно вполовину меньше вайнов и привязаны к одному месту. Пока всё ясно? — Я кивнула в ответ на вопрос Севера.

— Но ты сказал что классов пять, а назвал четыре, — я начала понимать, что к этому последнему, пятому классу и принадлежит моя мать.

— Это каста аая, отверженные. Это выходцы из любого класса, включая вайны, нарушившие Закон. Они не имеют права рожать детей, заниматься каким либо делом, кроме обучения мьёма, им запрещено использовать силу, кроме как для обучения, они не имеют права на добровольное перемещение. — Каждое слово было как приговор, я не смотрела на Севера, пытаясь осмыслить и принять всё, что он сказал. — Как ты оказалась в этом мире, Сейя? — Я сначала подумала, что это какое-то оскорбляющее наименование, и лишь взглянув на маму, поняла, что это её настоящее имя.

— Я была релом, как ты помнишь, когда отказалась убить одного венефа, меня изгнали и лишили права имени. Потом этот венеф помог мне бежать в этот мир, и я осталась здесь.

— Твой ребёнок всё равно должен был родиться инкантаром. — Сев покосился на меня. — Или…

— Нет, Ангелина моя дочь, — мама вздохнула. — В тринадцать лет я получила второе рождение, меня лишили даа. — Она непроизвольно потёрла уродливый шрам на левом запястье. Теперь я поняла, что там когда-то был знак Луны. — А когда я попала в этот мир, я окончательно отказалась от даа, чтобы меня никогда не нашли. Поэтому мой даа не повлиял на даа дочери.

— Что такое даа? — подала голос я, запутавшись в объяснениях.

— Сложно перевести на этот язык, примерно это значит «прикосновение бога», «дух» и «закон», проще говоря, это и связь с энергией твоего мира, и символ на твоей руке — свидетельство этой связи, — объяснил Север, а мама кивнула, соглашаясь. — Кто отец?

Мама вдруг вздрогнула и умоляюще посмотрела на него, но Сев спокойно встретил её взгляд.

— Да говори, я знаю, что папа не был моим биологическим отцом, — мрачно произнесла я. — И даже поняла, кто был. Тот самый венеф, которого ты не захотела убивать, — я дождалась, пока мать не кивнёт. — Точнее, не был, а есть. Бенедикт.

— Он сказал? — она растерянно перебирала складки одежды, мне было жаль её до слез.

— Нет, догадалась. Я видела вас. Примерно двадцать лет назад, — я заставила себя выпить приторно сладкий чай, заметив, как дрожат руки. — Он говорил тебе, что он Девятый?

— Да. И я знала, что орден не поймёт его связи с женщиной-инкантаром. Поэтому, как только я поняла, что беременна, сбежала, и получилось так, что вышла замуж, — мама смотрела только на меня, для ушей Сева сказанное не предназначалось, поэтому он встал и тихонько вышел. В этот момент как раз вернулся Дан, поэтому он увёл всех, чтобы дать нам возможность поговорить. — Мне всё время казалось, что он наблюдает за нами, но я до последнего надеялась, что ты родишься без даа. Я ошиблась. Ты стала Девятой.

— Хуже, мама. Я гравис, — я пристально, словно увидела впервые, рассматривала кружку, знакомую с детства. Крошечная неровность рисунка, маленький бугорок на ручке, едва заметная трещинка на дне, всё это интересовало больше, чем несчастное выражение на лице матери.

— Даниэль говорил об этом. И Север тоже гравис… Вот вы и выросли, — тихо сказала мама, а возле её губ появились горькие складочки.

— Откуда ты его знаешь? — я вновь уставилась в кружку.

— Ты уверена, что хочешь это знать? — встретив мой твёрдый взгляд, мама отвела глаза. — Север не сказал, что релы обычно привязаны к семьям вайны. А я была в их семье. И была с'эметт, телохранителем Севера, только в моём мире это означало, что я была его второй матерью. Странно, что он меня помнит, когда меня изгнали, Север был совсем маленьким.

— Так вот почему мы так похожи. Нас воспитывала одна женщина, — я не могла описать чувства, которые меня охватывали. Меня затошнило.

— Лина, если бы ты осталась в моём мире, ты была бы релом. И с'эметт сына Севера.

Повисло молчание. Я пыталась осмыслить всё сказанное, но затошнило сильнее.

— Похоже на ужасную альтернативную реальность, — я криво улыбнулась. — Я почти рада, что стала венефом, воспитывать чужого ребёнка вместо своего… — Поглубже вздохнув, я сосредоточила все мысли на другом. — Мама, ты сейчас в опасности, тебе надо бежать. И снова из-за меня…

В ту ночь больше не пролилось ни капли слез. Мама по моей просьбе улетела утром. Куда — я не знала, могла только догадываться. И что-то мне подсказывало, что на одном месте она не задержится.

* * *

— Дан! — раздражённо окрикнула я.

— А что сразу Дан? Он первый начал! — этот взрослый, двадцатилетний и вполне разумный человек оправдывался, словно ребёнок в песочнице.

— Ну хватит уже задираться, — устало приказала я. С того момента, как мама уехала, я старалась разнимать, как тарантулов в банке, Дана и Севера. Если вечером они ещё держали себя в руках, то сейчас они успевали довести до белого каления не только друг друга, но и меня.

Я сидела на полу возле холодильника, обнимая дремлющую кошку, а они уже минут двадцать выясняли, чья очередь готовить обед. Вообще, по идее, очередь была моя, поскольку я была хозяйкой, а они гостями, но Даниэль почему-то хотел, чтобы место у плиты занял Север. Мне же было приказано молчать и не вмешиваться, но когда дело доходило до повышенных тонов, я не выдерживала.

— Сев, ну хоть ты веди себя как взрослый человек!

— Не могу, мне ещё нет двадцати двух, в нашем мире я не считаюсь взрослым, — он спокойно пожимал плечами, но я видела ехидную усмешку в его глазах.

Я вздохнула и продолжила бездумно смотреть в одну точку. Рядом, на холодильнике, засыпанном магнитами из разных стран, были пришпилены три фотографии, на каждой была я. На первой я сидела у отца на плечах, пытаясь соорудить из его волос пирамидку, мне было чуть больше года, я даже помню, как тогда папа смеялся, когда я пыталась проверить, не поселился ли у него кто-нибудь в ушах. На второй фотографии мы с мамой на карусели. Её длинные, иссиня-черные волосы, совсем без седины, которая появится лишь десять лет спустя после смерти отца, в воздухе смешались с моими платиновыми кудрями, мы обе смеёмся. Здесь мне шесть лет. На последней фотографии мне четырнадцать. Это была ночь Нового года, я свернулась калачиком на краю огромного, как аэродром, дивана, обнимая новенькую, тёмно-ореховую гитару, подтянув под голову колено Евы, что спала рядов в обнимку с Василисой. Внизу фотографии виден край надувного матраса и голова, уткнувшаяся в подушку, поверх которой лежала чья-то нога. Это Олег, а нога принадлежит его младшему брату Шурке, всегда спящего в позе морской звезды. Была ещё четвертая фотография, но я знала, что мама забрала её с собой. Это была последняя фотография меня, мамы и папы.

Север неслышно опустился радом со мной на пол, почесал замурлыкавшую кошку. Дан, видимо, устал ругаться и ушёл с Марком за пиццей.

— Твоя гитара? — Сев обратил внимание на фотографии. — Можешь сыграть?

— Почему бы и нет, — меланхолично ответила я, сходила за гитарой в комнату и уселась обратно на пол, перебирая струны.

Я часто сочиняла мелодии, но, не зная нот, я никогда их не записывала. Они забывались, стирались, но одну я помнила всегда. Я назвала её «Memento».

Я очень редко играла её, и те, кому довелось слышать её, плакали. Потом говорили, что у меня талант, я могла бы стать композитором. А я… я так и не выучила ноты.

Когда затих последний звук, я долго молчала. Из небытия меня вызвал голос Сева.

— Я не думал, что гитара может плакать.

— Всё будет хорошо, — как мантру, произнесла я, обращаясь скорее к струнам, чем к нему. Потом резко отложила гитару, встала и налила в кружку холодной воды, а потом закинула туда две ложки чёрного порошка. Я уже давно не имела ничего против растворимого кофе, только иногда шутила, что меня пора сдавать в больницу за наркоманию.

— Холодный растворимый кофе. Просто кошмар. — Сев дотронулся до кружки и покачал головой, не разделяя моих плебейских замашек.

— Кошмар — это добавить в него семь ложек сахара. А это — так, кошмарик, — я чуть улыбнулась.

— Привет.

— А-а-а! — ответила я, выплёскивая кофе на Кота, неожиданно телепортировавшего на кухню.

— Кофе, — мрачно констатировал он. — Хорошо хоть, что холодный. — Вид у него был такой потешный, что я не удержалась и хихикнула.

— Что? Смешно? — мрачно посмотрел на меня Кот. Сев фыркнул, сдерживая смех.

— И тебе привет, Большой Брат, — не выдержала и рассмеялась я, поднимая руку и приветствуя его как индеец.

Кот одарил меня ещё одним столь же пасмурным взглядом. Он явно не понимал, чему здесь можно радоваться.

— А вот и мы! — на кухне появились Марк и Дан с двумя коробками пиццы. — Оп, а это ещё кто?

— И тебе привет, Орлиный Хвост! — всё происходящее начинало забавлять, а мне так не хватало беззаботного подшучивания. Зато настроение у Дана резко испортилось, он поняла, что новоприбывший в наш полк — инкантар. — Знакомьтесь, Кошачье Ухо, Глаз Полярной Совы, — я чуть помедлила, глядя на Марка. — И Медвежий Коготь. Ну а со мной смысла знакомиться нет, меня и так все знают. Раскурим трубку мира?

— Нет уж, раз я Хвост, тогда ты… — Даниэль на секунду замолчал, придумывая мне имя, а я успела перехватить инициативу, как и коробки с пиццей.

— Всё, я Ресничка Инфузории! Кто не успел — тот опоздал! — я вооружилась ножиком и принялась за разделку.

— Ты такая очевидная, что такая очевидная, — проворчал Даниэль. — Ну и поговорки в твоём лексиконе, — он поставил разогреваться куски пиццы, Север, ухмыляясь, занялся чаем, персонально мне сварил кофе, под ядовитый взгляд Дана поставил чашку передо мной.

— Спасибо, — поблагодарила я. — Марк, выдвини стол на середину, а то все не поместимся. Дан, пиццу перегреешь, вытаскивай.

— А я? — Кот отвлёкся от созерцания различных магнитиков на холодильнике.

— А ты можешь достать из холодильника молоко, — приказала я, по умолчанию взяв на себя роль главнокомандующего. — Итак, мы собрались здесь, чтобы… — Я окинула взглядом собравшихся. — Да, на круглый стол не похоже. В общем, ребят, на повестке дня аним, его огромные возможности, и наше бегство. Итого, доколе? Доколе мы будем скрываться? — с пафосом начала я, когда народ уже успел поесть, но не успел разойтись.

— Ты ещё забыла указать на повестке дня Турнир, — мрачно добавил Дан, не разделяя моего оптимистичного настроения.

— Ангелина ещё не знает, — подал голос Марк, до этого вообще молчащий, как рыба. Не похоже было, что в нашей разношёрстой компании ему было уютно.

— С этого места подробнее. Каким образом Турнир влияет на нашу ситуацию? — Север нахмурился, глядя на Марка, тот воздохнул и вытащил из пакета двадцать восемь продолговатых печений, раскладывая их ярусами на столе.

— Мироустройство, надеюсь, никому объяснять не нужно. — Марк задумчиво почесал нос. — В общем, мы все знаем, что анимы заключены за девятью Дверями. Каждую дверь охраняют по одному из ордена нашего и вашего. — Он положил ряд из девяти печений и фланкировал каждое двумя другими. — Ещё мы знаем, что у грависа венефов находится Арий, в котором записаны имена глав девяти Домов Хаоса, у грависа инкантар находится Ирис, содержащий имена всего остального Хаоса. — Север удивлённо кивнул, неосознанно касаясь колечка в ухе. — То есть, Арий и Ирис части одного ключа от дверей в Хаос. Вот только, незадача, с помощью этих ключей можно открыть только восемь дверей. — Марк отделил первую печеньку от остальных и выдвинул её на середину стола. — За последней дверью запечатан Владыка Хаоса, и чтобы открыть эту дверь, нужен Арий, Ирис, и, — он попеременно положил рядом два печенья, а рядом ещё одно, — нужен Атэр. Третья и последняя часть целого ключа.

— Это и возвращает нас к Турниру, который и проводится ради выбора Хранителя Атэра, — добавил Север. — С каких это пор венефы стали такими осведомлёнными?

— Давайте не будем усложнять межличностные отношения. — Марк съел печенье, изображающее Владыку Хаоса. — Пока три ключа не соберутся, даже если весь Хаос будет на свободе, последняя дверь не откроется.

— Логично предположить, что раз наш аним охотятся за частями ключей, то он сунется и на Турнир, — подала глубокую мысль я, сложив три печенья, изображающих ключи, в башенку. — А он ещё неизвестно когда будет.

— Уже сунулся. — Дан устало потёр глаза. — Отборочные туры уже начались, и его видели на испытаниях. Его имя, вымышленное конечно, Альт.

— Вот здорово. Знать бы, кто он в иерархии девятого Дома, — я задумчиво ткнула в башенку из печений, и она рассыпалась.

— Мы не знаем. — Марк постукивал чайной ложкой по столу, потом материализовал знакомую книгу об анимах. — Как ты видела — здесь записаны все имена Хаоса. Эта книга обладает замечательным свойством — как только один из духов обретает имя — оно исчезает отсюда и из любой памяти. Предположительно, аним из-за павшей девятой двери, но есть сомнения. Дан?

— Исчезло имя главы второго Дома Хаоса.

— Как это? — взвилась я. — Но ведь Арий треснул всего один раз!

— Он был красного цвета один раз. Пали только одни Врата. Но на свободе много. Загляни во внутрь камня, сколько там трещин.

— Две, — упавшим голосом ответила я, вглядевшись в глубину Ария. — Вот мы попали. То есть наш аним может быть вторым после главного?

— Вряд ли, он совершает много ошибок. Но всё равно мы попали по полной программе, — подтвердил Даниэль.

— И что теперь делать? — кусочки мозаики сложились в одну картинку. Теперь понятно, как Хаос успеет оказаться на свободе к осени.

— Ехать на Турнир и пытаться отвоевать часть ключа, — подал голос Кот, громко зевая.

— Точно! — с энтузиазмом подхватила я. — А потом спрячем ключ, чтобы его никто не нашёл.

— Если вам так хочется напороться на мечи под задорные боевые кличи, то давайте, идите, — меланхолично заметил Север. — Турнир — это не детская забава.

— Значит ты с нами пойдёшь, на случай задорных боевых кличей, — я улыбнулась. — А какие испытания на Турнире?

— Поверь, ничего хорошего. Из-за того, что он проводится каждые девять лет, конкурентов набирается довольно много. И чаще всего это не дети. — Сев потёр рассечённую бровь. — Каждому приходится доказывать, что он лучший. Мы пойдём вдвоём. — Север вдруг встал, отодвигая стул. — Я и Дан.

— Ну уж нет, тогда идём всем орденом! — возмущённо подскочила я. — Так будет больше шансов!

— Я приказал всем отбросить лишние дела и заниматься подготовкой к войне. Никто нас не поддержит.

— Но тогда я всё равно с вами! — я продолжала отвоёвывать своё право.

— Нет, — твёрдо сказал Север. — Только я и Дан.

— Ну нет, я тоже пойду, я что, просто так информацией делился? — в свою очередь возмутился в общем-то добродушный Марк и незаметно мне подмигнул.

— Вот. И я иду, — обрадовавшись поддержке, заявила я. — Я гравис всё-таки!

— Кот? — Север оглянулся на гоняющего по столу зубочистку Киса.

— Она под моей защитой, мне придётся идти, — улыбнулся, показывая мелкие и белые зубы, потом вдруг облизнулся и добавил. — Кроме того, как ты обойдёшься без избранного?

— И ты согласишься? — Дан стукнул кулаком по столу, так что подпрыгнули кружки и ложка, звякнув, соскользнула на пол. — Хочешь засунуть её в самое пекло?

— Пекло будет здесь, если мы оставим её одну. — Север спокойно поднял ложку и сложил руки на груди.

— Эй, я всё ещё здесь. А никто не подумал, что нам и не надо участвовать в Турнире? По меньшей мере, глупо не использовать свой статус. Два грависа, два избранных, один Девятый. Наверняка нас выслушают, прервут Турнир и спрячут Атэр? — я встала между ними, предчувствуя, что сейчас будет драка. — Ну, если они только нам поверят, мы же легенда. Ладно, сядьте, давайте сначала всё решим. Где проводится Турнир?

— Каждый раз на новом месте, поочерёдно меняя миры, — проинформировал Марк. — На этот раз в нашем мире. В СМИ должны были мелькнуть какие-то даты и место.

— Нет нужды искать. Они в Италии, недалеко от Милана, — произнёс Север, изучая потолок. — У меня есть адрес — просто приходишь туда и всё. Но по пути ожидают испытания. Вот тогда-то и можно встретиться с учредителями.

— Что можно использовать на испытании? — поинтересовался Кот, задумчиво глядя на свои руки с длинными, аккуратными ногтями.

— Всё. — Сев горько хмыкнул. — Испытание на жизнь.

* * *

Мы решили идти вчетвером. Марк сказал, что ему надо наведаться в некое хранилище, и он составит нам компанию позже.

Спокойно, во всяком случае, шагом, мы прошли по тенистой аллее, здесь было раннее утро, солнце только позолотило верхушки деревьев. Метрах в двухстах далее аллея упиралась в небольшое двухэтажное здание без каких-либо экстерьерных украшений.

Первые шаги были без происшествий. Нас пропустил упругий защитный экран, наверняка защищающий от постороннего вмешательства, но потом Север первым услышал свист рассекаемого воздуха (а может, и предвидел) и оттолкнул меня и Кота в сторону.

Даниэль успел на секунду исчезнуть и появиться позади меня, Кот начал превращаться в крупную гибкую рысь, я заметила, как Сев, выхватив меч Некроманта из ножен на поясе, поглядывает по сторонам, явно прикрывая Кота.

Я инстинктивно пригнула голову, когда рядом со свистом пролетела ещё одна стрела, но успела заметить стрелка, спрятавшегося в тени дерева, выхватила жезл, мгновенно трансформируя его в лук, выстрелила. Больше стрел не последовало, осторожно озираясь, наша компания двинулась дальше.

— Народ, — невесело позвал Сев. — Бежим!

— А? — успела вопросительно вскрикнуть я, утягиваемая за руки, с одной стороны Даниэлем, с другой — Севером. Кот в обличье рыси стелился по земле в метре от нас. Они явно что-то поняли, и причём, раньше меня.

Потом земля под ногами вздрогнула.

— Силу не используем? — испуганно спросила я, стараясь говорить ровнее.

— Желательно, — подтвердил Север, его дыхание даже не участилось. Дан покосился на него, но ничего не сказал.

— Ёлки… Ёлки-палки! — я запнулась, заметив, как взбугрился асфальт, и подпрыгнула. — Чем тогда сражаться со стихийными бедствиями?

— Альт не должен знать, что мы здесь. — Сев сбил в полете одинокую стрелу, и кивнул вперёд. Я вновь нацелилась, но стрелок исчез. — С ними будешь сражаться.

Я лишь мельком глянула вперёд, уже давно заметив три фигуры и одну пониже, как Кот, стоящую на четырёх конечностях. Отражения что ли?

— По одному на каждого, — заметил Сев.

— Собираешься драться? — скептично спросил Дан, разминая кисти рук.

— Мы же хотим поговорить с учредителями. Иначе не получится. — Сев проверил, хорошо ли заточен меч, хотя он собственноручно натачивал его накануне. — Я вперёд!

— Я тоже, — не отстал от него Даниэль. — Вспомним старое. — Сев искоса на него взглянул и ничего не сказал, но я могу поклясться, что он улыбнулся.

Я проверила, хорошо ли вынимаются ножи, когда Кот вдруг вырвался вперёд и широкими скачками помчался к серой тени впереди. Та тоже сорвалась с места, по мере приближения, я заметила, что это волк. Он сильно опередил остальных наших соперников, секунда, и два мохнатых тела столкнулись, щёлкнули клыки, рысь отпрянула, зализывая небольшую рану на плече, а волк снова кинулся на неё, но получил мощный шлепок когтистой лапой по морде, и взвизгнул. Коту приходилось нелегко. Получив рану, он хромал и теперь не с такой гибкостью и лёгкостью уходил от ударов, но в последний момент успел запрыгнуть волку на спину и вцепиться в жёсткие мышцы шеи, я услышала, как взвизгнуло животное, а потом отвлеклась на Дана и Севера.

Они бежали впереди, так легко, словно всю жизнь провели в беге. Я с удивлением услышала, как Сев смеётся, впервые, Дан на ходу плёл пальцами рук сложные узоры, и реальность искажалась рядом с ним. Он был на полшага позади Сева, тот прикрывал его, отмахиваясь мечом, и что-то постоянно кричал. Я вдруг поняла, что Сев предсказывает, а Дан меняет реальность. С точки зрения боя они были идеальной парой. Они хотели задержать и моего соперника, но он вдруг мигнул и оказался рядом со мной, мне не удалось даже прицелиться. Дан на мгновение оглянулся, на его лице застыло напряжённое выражение, но Сев что-то ему крикнул, и он отвернулся. Дальше я уже не наблюдала за чужими сражениями.

Странное существо в сером плаще, скрывающем фигуру, сжимало в руках меч, я не успела даже сообразить, как первая атака рассекла ткань на ключице и прополола кожу. Хлынула горячая кровь, я испуганно отшатнулась назад и услышала крик Севера и рычание волка. Но не отвлеклась, постаралась расслабиться и настроиться на сражение. Это был бой на мою жизнь, и я обязана его выиграть.

Пропустив ещё один грубый косой удар сверху, я извернулась, луком отвела лезвие и отскочила, вновь трансформируя жезл. Сражение на навязанном оружии не было моим коньком, поэтому результат битвы обещал быть непредсказуемым, тем более, что выбранный противником темп намного превосходил тот, к которому я привыкла. Сердце пока билось ровно, но дыхание начало сбиваться.

Атаки становились всё яростнее, перед тем как самой перейти в наступление, я долго думала, прежде чем нанести очередной удар, не открывшись и не усугубив свою позицию. А дела шли всё хуже, от кровопотери начала кружиться голова.

Противник кружил, как волк, огрызался, и в очередном замахе чиркнул мечом об асфальт, тот запылал, как факел, распространяя едкий дым, опалил волосы, выбившиеся из тугого пучка на макушке, и оставил на щеке след от копоти.

Я отпрянула, чертыхаясь, когда мечи скрестились и с лезвия сорвались раскалённые капли, а потом остановилась, как вкопанная, впрочем, и мой противник тоже. Его меч до рукояти покрывал толстый слой льда. Мой же меч невинно поблёскивал, но гарда заиндевела, и не было сомнения, что артефакт, обладающий собственной волей, старался мне помочь.

Тогда я подняла глаза и встретилась взглядом противника. Его лицо было скрыто за маской, но в тёмных глазах я разглядела пустоту без искры разума и содрогнулась.

Но в моих руках даже волшебный меч был бесполезен, как бы я ни старалась, исход битвы становился всё яснее.

Ощутив острое прикосновение в уже раненое плечо, я собрала последние силы и обрушила удар на голову оппонента. Он успел лишь податься назад, делая смертельный удар скользящим без вреда. Меч сорвал с его головы капюшон и расколол маску.

На меня смотрели пустые глазницы на застывшем лице, грубо вылепленном из глины, такая же рука потянулась ко мне. Я вскрикнула и срубила руку. Пылающий, уже избавившийся от корки льда, меч отлетел в сторону, а я пропустила удар кулаком по лицу. Покатившись по земле, я лихорадочно шарила в поисках вылетевшего из рук оружия, в голове звенело, и когда рука нащупала лезвие, я даже не обратила внимания на жар.

Чужой меч до волдырей обжёг руку, но я даже не вскрикнула, плашмя ударяя по летящему к моему лицу кулаку. Глиняные чешуйки встали дыбом, когда пылающий жаром клинок коснулся руки, навсегда сжавшейся в кулак.

Глина и огонь!

Я смогла привстать на одно колено, орудуя мечом, как обычной палкой, когда получила ещё один удар, в живот, выбивший весь воздух из лёгких, но успела скользнуть лезвием вдоль тела противника.

Лёжа на земле, я смотрела, как из глаз глиняного существа уходит слабая искра жизни, а потом извернулась и двинула ногой в грудь. Секунда, и он рассыпался грудой черепков.

Я закрыла глаза, стараясь выровнять дыхание и отрешиться от боли, огнём терзающей руки. Лишь услышав протяжный вой, перешедший в скулёж, я с трудом поднялась, опираясь на локти.

Рысь победила, волк, поджимая переднюю лапу, обратился в позорное бегство, Кот не стал его преследовать, превращаясь в человека. Я поспешно перевела взгляд на Севера, сидящего на асфальте и счищающего с меча куски глины. Даниэль растянулся рядом, массируя кисти рук.

С лёгким стоном я поднялась, подобрала свой меч и, хромая, дошагала до парней. Кот успел натянуть майку и джинсы, и с радостью ребёнка шлёпал босыми ногами по асфальту. Его рана уже затянулась, оставив лишь розоватый, нежный шрам, и то постепенно исчезающий. Настроение у него было великолепное, до тех пор, пока он не дошёл до Сева.

На его руке, от запястья до плеча, багровела страшная рана, кровь выплёскивалась толчками, а он, словно не замечая, продолжал очищать меч. Издалека мне показалось, что Дан просто разминает уставшие руки, сейчас же я ясно видела, что он все силы бросил на лечение: возле пальцев воздух потемнел и слабо отсвечивал. На его лице застыло мучительное выражение, но ничего не менялось.

Кот вскрикнул, на ходу срывая с себя майку, разрывая её на длинные куски, и подскочил к меланхоличному Севу. Наложив жгут выше раны, Кот материализовал бутылку с чем-то прозрачным и полностью вылил её на руку Сева. Тот даже лицом не дрогнул, хотя, судя по округлившимся глазам Дана, прекратившего складывать пальцы в сложных узорах, данная процедура должна быть очень болезненной.

Кот шептал на незнакомом языке, попеременно касаясь разных участков кожи, а потом вдруг пропорол собственное запястье и размазал кровь по ране Сева. Север вздрогнул, но продолжил смотреть в одну точку. Я заметила, что в его потемневших глазах нет ни одной мысли.

Кот ещё что-то шептал, и рана вдруг нехотя стала стягиваться, Кот продолжал капать своей кровью на руку, до тех пор, пока от раны не остался розоватый след.

— Возвращайся! — Кот врезал Северу в челюсть, тот дёрнулся, и вдруг на его лице появилось осмысленное выражение. — Опять отдал ему всю боль? — Кот подобрал ноги под себя и принялся зализывать запястье.

— Он сильнее меня. — Север потёр место удара. — И он сам это сделал.

— Вы о нём? — Даниэль вдруг неприязненно взглянул на руки Сева и отвернулся, не ожидая ответа на свой вопрос. Вместо этого он занялся моими ожогами и раной. — Зря вы кровь смешали.

— Он и так мой брат. — Кот показал кровавый язык спине Дана.

— О чём вы? — спросила я, но от меня лишь отмахнулись. Зато я первая заметила, выходящую из здания целую делегацию. — У нас гости.

— Это учредители и участники. — Сев подобрал меч и поднялся, за ним встали остальные. — Пойдём.

Когда мы приблизились к толпе, ко мне подбежал и хлопнул по плечу какой-то парень.

— Здорово сражалась! — он улыбнулся. — Это я управлял твоим големом! — чуть позади него стоял паренёк в одних обрезанных до колен джинсах с растрёпанными чёрными волосами. Он смотрел исподлобья на улыбающегося Кота и его губы подрагивали. Их оттеснили в сторону два мужчины в чёрном, расчищая дорогу двум старцам в белоснежных одеждах. Мой бывший противник успел помахать рукой, вызвав брезгливое выражение на лице Дана.

— Кто вы? — в унисон спросили старцы. Среди молчащего народа было ещё несколько подобных людей в чёрном, что остановились почтительно в метре от нас. Охрана.

— Я инкантар. — Север прямо взглянул на учредителей. Те переглянулись и покачали головами, на их лицах синхронно появились улыбки.

— В этот раз Турнир происходит в этом мире. Попытайся через девять лет, юноша, — старики разом потеряли к нему интерес и перевели внимание на нас.

— Вы не поняли. Я гравис Инкантар. — Север не повысил голос, но толпа вдруг примолкла. Все знали о существовании орденов, но полагали, что это лишь красивая сказка. Старики поморщились, но всё же вежливо ответили.

— Даже если это и так, попытайся через девять лет, юноша, правила Турнира строги.

— Мы от школы Эррата, — вдруг произнесла я, понимая, что нам совсем не верят.

— Мы приветствуем достойных учеников достойных учителей, — пропели старики, улыбаясь. Похоже, эти слова были привычной для них схемой.

— Вы хранители Турнира, и вы знаете, что является главным в нём, — продолжила я, выуживая Арий из-под одежды. — Может это покажется вам знакомым?

Старики побледнели, явно понимая, что я держу в руках и одновременно преклонили колена.

— Прости, ведущая, — тихо прошептали они. Люди вокруг изумлённо перешёптывались, заворожено глядя на прозрачный Арий в крестообразной оправе.

Вдруг среди лиц я заметила знакомое лицо.

— Альт?

Вопрос ещё звучал в воздухе, а аним бросил на меня злой взгляд и телепортировал.

— Стой! — крикнула я, срываясь с места, но меня остановила твёрдая рука Дана.

— Что ты собралась делать?

— Догнать его! — прошипела я, пытаясь вырвать своё плечо из железной хватки. И откуда в нём столько силы?

— И что ты ему скажешь? Какие красивые у него глаза?

— Мы опоздали. Уходим, — поддержал Дана Север. — Кот, уладь всё! Даниэль, телепортируй.

— Нет! — крикнула я.

* * *

— Ты человек с умственными отклонениями! Он был у нас в руках! — кричала я, когда мы оказались у меня в квартире.

— Я понять не могу, что ты бы сделала? Ты даже перемещаться не умеешь! Он от нас сбежал! А Атэр будет в безопасности.

— Хватит, — приказал Сев, досадливо морщась. — Хватит уже орать друг на друга. На Турнире он больше не появится, а нам остаётся только копить силы для следующей встречи.

Я замолчала, недовольно глядя в окно, где барабанил дождь.

— Всё, хватит так хватит, — устало сказала я. — Пойду спать. — Я развернулась и закрылась в маминой комнате. Севу с Котом я предоставила собственную комнату, где помимо кровати был ещё и диван, Дан обосновался на диване в гостиной.

Ворочаясь в подушках, я раз за разом переживала всю свою жизнь и искала ошибки. Наверное, я чем-то обидела кого-то, раз неприятности льются, как ливень, на мою бедную голову. Да, Атэр мы на время защитили, но аним вновь пропал, и точно снова нападёт, когда мы не будем этого ожидать. Почему я стала грависом, если все решения принимают за меня?

Я вздохнула и села, опираясь на подушки. Потом вдруг посмотрела на мобильный телефон, оставленный матерью на тумбочке, и, немного помедлив, набрала номер Василисы.

— У аппарата! — бодро откликнулась трубка голосом Лисы.

— Привет, — немного хрипло из-за долгого молчания, произнесла я. Трубка поперхнулась, потом неуверенно спросила.

— Лина? Ты?

— Ну кто ещё, — тихо ответила я, улыбаясь.

— Погоди, не теряйся. — Вася вдруг крикнула куда-то вглубь комнаты. — Народ, Ангел звонит! — Потом в трубку добавила. — Ты на громкой связи, говори, мелкая зараза, как ты?

— Эгей, Ангелочек! — я различила голос Евы. — Ты где?

— Дома. Со мной всё в порядке, ну, условно, — поправилась я в конце. — Вы сами-то где?

— У нас, — в разговор вклинился знакомый голос Олега. — Помнишь ещё, что у Шурки сегодня день рождения? Погоди, ты совсем дома? Здесь, в городе?

— Да, — выдохнула я, мысленно укоряя себя за то, что не поздравляла всех с праздниками.

— Так чего ты всё ещё дома? — искренне удивился он. — Алёна! — крикнул он куда-то в сторону. — Заедешь за Ангелом?

— Конечно! — отозвалась двоюродная сестра Василисы, единственная, кто имел права и машину из нашей компании. — Пусть готовится, я сейчас доем и за ней.

— Давай, минут через пятнадцать будь в полной готовности у подъезда. Ага?

— Ага, — подтвердила я. Олег отключился, а я подскочила с кровати, миновала спящего Дана, зашла в свою комнату, слушая звонкую тишину. Наугад вытянув из шкафа первые попавшиеся вещи, я тут же тихо оделась. Выйдя в коридор и сунув в карман огромную связку ключей, стараясь не шуметь, я открыла входную дверь, вытащила на лестницу кеды и натянула ветровку. Прикрыв входную дверь и зашнуровав кеды, я с грохотом понеслась вниз по лестнице. Сердце колотилось, внутри всё пело, тело переполняла жажда деятельности. В этот момент я не думала, что скажут Даниэль с Севером, если обнаружат, что я сбежала. Не вспоминала об аниме, о долге. Я снова превратилась в подростка без каких-либо обязательств и прыгала через ступеньку с широкой улыбкой на лице.

Ночь встретила свежим дыханием после дождя. Под ногами чавкали лужи, кеды мгновенно промокли, улицу осветили два ярких луча. Возле подъезда притормозила ярко-зелёная спортивная машина, стекло опустилось, и из окна высунулась растрёпанная голова Алёнки.

— Хей! Чего стоишь, залезай! — она махнула в сторону переднего сидения. Я не стала ждать повторного предложения, забросила рюкзачок на задние сидения и запрыгнула в машину.

— Привет, — я чмокнула Алёнку в щёку, та кивнула, не отвлекаясь от дороги.

— Рада тебя видеть, погоди, сейчас приедем — устроим тебе приём по всем правилам. — Алёнка махнула назад, где громоздились огромные пакеты с едой.

Через минут десять мы были у дома Олега и Шурки. Вниз встречать нас спустился сам Олег, перед тем, как взять тяжёлые пакеты, он сжал меня в костедробильных объятьях, а потом несколько раз подкинул, что-то нечленораздельно и радостно вопя. Испуганно и счастливо ругаясь, чтобы меня поставили обратно на землю и перестали трясти, я вцепилась в его уши и дёргала за короткий ёжик торчащих волос.

На землю он меня так и не опустил, аргументируя это тем, что я опять исчезну в неизвестном направлении, поэтому я обречённо повисла на его плече в обществе пакетов с едой. В качестве компенсации вытащив из одного пакета упаковку чипсов, я захрустела, заметив, как странно переглядываются Олег и Алёна. Лишь потом я поняла, когда Олег погладил её по щеке, закрыл машину и повёл в квартиру. Они наконец-то стали встречаться.

Я улыбнулась. Эти двое давно друг друга любили, просто из-за всех свалившихся тогда на наши головы проблем, они не устраивали свою личную жизнь. Теперь, когда всё было позади, они смогли быть вместе.

Когда мы из тихого подъезда зашли в шумную прихожую, где гремела музыка и буянили знакомые голоса, Олег крикнул.

— Народ, Ангел здесь! — музыка мгновенно стихла, я сразу же перекочевала с плеча Олега в объятия Шурки, а затем на мне одновременно повисли Ева и Василиса.

— Нашлась пропажа, — смеялась Алёна, я впервые видела её такой счастливой. Заметив на её талии руку Олега, я поняла, почему.

Я не успела ничего сообразить, когда меня увлекли в комнату, где на полу была растлена огромная скатерть и раскиданы разные подушки. Музыка опять загремела, мне сунули в руки пиалу с чаем и тарелку с ароматным и горячим пловом — фирменным блюдом Олега. Я была совершенно дезориентирована, но счастливо улыбалась. Я попала домой…

Меня о чём-то спрашивали, я невпопад отвечала, глядя на своих друзей.

Если Еву и Васю я видела относительно недавно, то Шурку, именинника, я не видела почти полгода. Он ещё сильнее вытянулся и стал похож на своего брата, но если Олег был коренастый, то Шурка успел на полголовы обогнать его в росте.

Мне казалось, что всё вернулось в старые добрые времена. Мы смеялись, шутили, разыгрывали сценки, рассказывали старые истории. Не хватало только Вика, который всегда был в центре внимания, генерировал и выдавал идеи, именно по его инициативе происходило много событий. По его первому слову наша компания уехала в Саяны на две недели дикарями, по его предложению мы все прыгали с парашютами, по его идее мы облазили все пещеры, что были поблизости. Правда, все его предложения мгновенно поступали в обработку Василисы и Евы, которые делали эти идеи «съедобными», а потом попадали в распоряжение Олега и Шурки, которые приступали к их реализации.

Задумчиво улыбаясь, я стояла на балконе, глядя на звёздное небо. Едва слышно скрипнула дверь, я по шагам знала, что это Лиса.

— Идём назад, там гитару вытащили, ждём, когда ты играть начнёшь, а то именинник всем показывает свой забинтованный палец и говорит, что не может играть, — она поглядела на звезды и вздохнула. — Надолго ты?

— Нет, — я кусала губы. — Сама знаешь, какие на мне обязательства.

— Да знаю. — Василиса грустно покачала головой.

— Вась, — вдруг произнесла я, — кто был лидером в нашей компании? Вик? Или Олег, как взрослый?

— Ты, — она удивлённо на меня глянула. — Олег всегда спрашивал твоего совета, а Вик ничего не делал, пока ты не давала своего согласия. Когда ты от нас ушла… после смерти отца… Мы развалились и теперь никогда не будем одним целым, как раньше. В тебе было что-то такое, что собирало всех вместе. Сейчас. — Василиса окинула меня задумчивым взглядом, — не знаю, но раньше — да.

— И сейчас тоже. Я стала главной в нашем ордене.

— Это хорошо или плохо? Хотя, судя по тому, как ты выглядишь, это хорошо, но все шишки падают на тебя, — она дотронулась до раненого плеча. Хотя Дан залечил все раны, я по привычке приподнимала его, оберегая. Ну а на руках были следы ожогов — в пятнышках розовой, нежной кожи, смотрелось это довольно странно.

— Это и не плохо, и не хорошо. Просто есть. Но шишки, да, падают. Правда, по моей же глупости, — я едва заметно улыбнулась. — Вася, мне скорее всего мало осталось жить. Не говори об этом остальным, пусть думают, что я куда-то уехала, не расстраивай их. Хорошо?

— Ты уверена, что умрёшь? — Василиса довольно спокойно отреагировала на мои слова, только взяла за руку, словно боялась, что я сейчас исчезну.

— Да, и вслед за моей смертью могут погибнуть все. Поэтому я буду стараться выжить. Ну, или как это банально принято, буду спасать мир. — Лиса задумчиво прикусила губу, сдерживая вопросы, а потом вдруг стянула с пальца кольцо и сунула мне. — На удачу возьми тогда. — Сколько я помнила, Василиса никогда ни на секунду не расставалась с ним. А сейчас она сама надела его на мой палец.

— Эй, чего тут стоите? — на балкон вышла Ева, как раз в тот момент, когда я обняла Васю. — О, обнимашки! — Она со смехом сгребла нас обеих в объятья и вытолкала обратно в комнату. — Давайте петь!

Мне в руки сунули гитару, компания расселась рядом, и мы пели такие старые, но любимые песни…

Веселье было в самом разгаре, когда неожиданно прозвенел дверной звонок.

— Это кто? — нахмурился Олег.

— Может мы шумим, и это соседи? — подала умную мысль я.

— Тут шумоизоляция, даже если мы ракетоноситель запускать будем, соседи узнают об этом только по дыре в полу, но никак не по шуму. — Шурка глянул на Олега, тот поднялся с пола и пошёл открывать. Звонок раздался ещё раз, я занервничала и поднялась следом.

Стоило Олегу щёлкнуть замком, как дверь распахнулась, а на пороге оказался разъярённый Дан. Он оттолкнул Олега, но тот не сдвинулся ни на миллиметр.

— Что ты здесь делаешь? — ошарашено спросила я, прижимая к себе гитару, которую случайно взяла с собой.

— И ты ещё спрашиваешь? — буквально проревел Даниэль, переплёл пальцы, оттолкнул Олега, используя силу, и схватил меня за шиворот, таща на выход. — И это ещё Север не знает!

— Уже знает, — голос из-за полуприкрытой двери был холоден, как лёд. — Сложно было не заметить ваше отсутствие. — Даниэль посторонился, бросая на меня ядовитый взгляд, а в прихожую скользнул Кот, следом — Север.

— Ты их знаешь? — одновременно с последней фразой Сева спросил Олег, загораживая меня собой, я вздохнула из-за его плеча и кивнула. Дан попытался вставить что-то на высоких нотах, но я поморщилась и тихо попросила.

— Помолчи, пожалуйста.

— Что случилось? — в коридор протиснулся Шурка, а следом за ним Василиса с розовой бейсбольной битой в руках.

— Это те ребята, с которыми я теперь учусь. Знакомьтесь, Дан, э-э, Сев и Кот.

— Дурацкие имена, — недовольно выдал Шурка вполголоса. — Чего пришли…

— За ней пришли, — гордо и ядовито заявил Дан, но его никто не испугался.

— О, еда. — Кот понюхал воздух, без предупреждения скинул обувь и ушёл в комнату. — В ответ на мой уничтожающий взгляд Север только пожал плечами.

— Он голодный, я его вызвал, когда он как раз охотился, — мой взгляд превратился в угрожающий, и Сев поспешно добавил. — За едой.

— Тогда если здесь все свои, чего стоим, кого ждём? — Василиса подмигнула мне, пряча за спиной биту. — Пошли дальше праздновать.

— Мы отказываемся. — Дан сник, понимая, что я в своей компании, и здесь никто его не боится.

— А я — нет. — Кот, с набитыми щёками и тарелкой, полной еды, выглянул из-за спины Алёнки. — И вы же не бросите меня здесь одного? — Дикция у него страдала, он локтём подтянул меня за шею к себе и сунул мне в рот полную ложку с салатом. — Жуй, жуй. — Посоветовал он, когда я едва не поперхнулась от неожиданности.

Василиса, давно узнавшая и Кота и Севера, с задумчивой улыбкой слегка покачивала биту за спиной, я заметила это и чуть-чуть покачала головой, давая ей понять, что теперь это не враги. Та тоже незаметно кивнула, а потом схватила Дана и Севера и подтолкнула в комнату.

— Слишком долго думаете. Где музыка?

Я погладила гитару и забралась в кресло, обстановка была немного напряжённой, но когда я начала играть, Кот, узнавший мелодию, выудил из кармана флейту, секундой назад там отсутствующую. Благодаря этому Кот мгновенно заслужил симпатию, а Даниэль, насуплено молчавший, вдруг подпел, когда мы затянули что-то из репертуара группы «The Beatles». Оказалось, что у него хорошо поставленный голос, поэтому следующие несколько песен он исполнял соло.

Передав гитару в руки именинника, я подсела к Северу. Без меня Кот, Дан и Шурка образовали замечательное трио, им подпевали, так что шум стоял невообразимый.

— И чего вам не спалось спокойно? Утром бы я вернулась, нервы бы себе не трепали, — тихо сказала я, ковыряясь вилкой в оливье.

— Даниэль, видимо, тоже посчитал, что мне не нужно нервы портить, вот он и отправился самостоятельно за тобой. Ну, или сбросил меня со счетов, как временно беспомощного. — Север горько усмехнулся. — Пришлось вызывать Кота, а он был не в духе. А ты сумасшедшая, раз совсем не понимаешь, в какой ты опасности.

— Понимаю, только я теперь точно знаю, когда умру. А значит смерть мне не грозит, — на мой взгляд, это позиция была легкомысленной, но не могла же я ему рассказать о том, как соскучилась по друзьям, как мне не хватало доброго совета, или совсем простого молчаливого понимания.

— А о том, что могут погибнуть другие, спасая тебя? Или о том, что могут потребовать в обмен на твоё освобождение отдать Ирис или что-нибудь ещё? — он не обвинял, просто обрисовывал мрачные перспективы. Я понимала, о чём он говорит, но ничего не могла с собой поделать.

Я промолчала, затих и Север. Лишь Кот разбушевался и теперь горланил песни вместе с Шуркой. Дан был в непередаваемом шоке, но неожиданно даже для самого себя, подпевал.

Ближе к четырём утра мы почти угомонились и стали соображать, кого и как устроить на ночлег. К часам шести утра мы мирно спали.

* * *

Я проснулась, словно от толчка. Рядом мирно посапывала Василиса, подтянув коленки к груди и подложив обе руки под голову.

— Милашка, — едва заметно улыбаясь, прошептала я. Было в её позе что-то родное, такое детское, что заставило бы умилиться и старого женоненавистника.

Не понимая, что подняло меня столь ранним утром, я потянулась, зевнула и почесала мятое со сна плечо. Такие нехитрые манипуляции вызвали новый приступ жажды, от которого я и проснулась. Хмыкнув, я соскользнула со смятой кровати и тихо прокралась на кухню.

Стоя возле окна и жмурясь, я разглядывала залитую солнцем улицу и следила за людьми, спешащими по каким-то делам. Тишина стояла такая, словно кто-то выключил все звуки.

— Ты чего встала? — я вздрогнула и оглянулась. Впрочем, в этом не было смысла, я и так знала, что только один инкантар подкрадывается ко мне со спины и пугает.

— Доброе утро, — я поболтала в кружке остатки воды и залпом выпила, — уже иду обратно спать. — Я прошла к входу, но зачем-то остановилась возле Севера и положила ему руку на плечо.

«Что я хотела? — словно очнулась, я отпрянула назад, но не успела, перехваченная рукой Севера. Совсем рядом оказались его странные глаза, со зрачком на всю радужку. — Как наркоман.»

— Ты чего? — шёпотом спросила я, сама не понимая, почему мне вдруг стало очень страшно.

— Ничего, — ответил он, продолжая меня удерживать. На губах появилась незнакомая улыбка.

— Север! — я уже испуганно попыталась высвободиться. Вдруг перед глазами всё поплыло, я схватилась за голову, пытаясь моргнуть. Тело вдруг перестало слушаться, левая рука немного онемела.

Медленно, очень медленно я обхватила его шею, случайно задевая тонкое колечко в ухе…

И тогда я резко оттолкнула его от себя, зажав в ладошке маленький, словно сделанный из серебра артефакт.

На лице Сева отразилась боль, он схватился за разорванную мочку уха, но я уже как пантера отпрыгнула от него, срывая с груди Арий.

— Лина? Что ты делаешь? — заспанное, какое-то помятое и оттого беззащитное лицо Дана показалось в дверях. Но взгляд его был ясный и чистый, словно он и вовсе не спал.

Он сделал шаг в мою сторону, Сев бросился наперерез, а я пропорола кожу запястья узким концом крестообразной оправы и в крови соединила Арий и Ирис.

И тогда, словно достигнув своего апогея, достигнув высшего пика концентрации, сила получила выход, прямо из руки вплеснувшись вместе с кровью смертоносным лучом. Даниэль лишь обиженно и непонимающе успел вглядеться в мои глаза, и, уже заметив в них что-то, пытался закричать, даже не замечая смерти, несущейся к нему.

Яркая вспышка, но не света, а всепоглощающей тьмы, блики чёрного пламени сползли дожем со стен, и его по-детски распахнутые глаза так и остались широко распахнутыми, навечно оставив себе выражение потрясения.

Шум падающего тела вывел меня из состояния аффекта. Камень в руке багрово светился, на его поверхности застыли капли металла, словно ртуть, это Ирис, что раньше был небольшим колечком, расплавился от моей крови.

Сев стиснул руки, его бледное лицо с неестественно большими и тёмными глазами застыло гротескной маской. Он вдруг выбросил руки вперёд, но ничего не произошло, вся его сила слишком сильно зависела от окружающего мира, а в нём больше не осталось энергии, я это знала.

Расхохотавшись, я подбросила ключ, и время остановилась, капли моей крови застыли в воздухе. Чтобы открыть Врата Хаоса необязательно приходить к ним. Нужно лишь знать слова. А я их знала.

Яркая вспышка небытия поглотила всё, заставила мир сжаться до размеров горошины… А потом смятое мироздание, в новой, исправленной своей ипостаси вновь распрямилось, создавая что-то новое, иное, не принадлежащее ни этому миру, никакому другому.

Время вернулось, Сев поднял на меня глаза. Он не был союзником, он был врагом, и он понял это слишком поздно, лишь когда моя новая сила стёрла его из страниц жизни…

* * *

Я очнулась. В кровати. Рядом мирно посапывала Василиса в позе эмбриона.

Спустя мгновение до меня дошёл весь смысл только что произошедшего, я подпрыгнула и мигом очутилась на полу. И замерла. Либо это сон, либо на кухне сейчас два трупа.

Я сорвалась с места, и едва не сшибая всё на своём пути, помчалась на кухню. Горло жгло жаждой, я облегчённо выдохнула, не найдя никаких мёртвых тел, и напилась прямо из-под крана.

Стоп, может я сошла с ума? Тогда всему можно разом найти объяснение.

— Ты чего встала? — голос из-за спины вызвал предательскую дрожь в коленях. Я отпрянула к окну и вцепилась в раму, едва не вопя от ужаса. — Я что, напугал тебя? — Сев недоуменно смерил меня взглядом.

— Д-да, — заикаясь, подтвердила я.

Он вдруг подался вперёд и схватил меня за талию. Я попыталась отбрыкнуться, но взгляд зацепился за серёжку в его ухе и в глазах снова всё поплыло.

Я резко оттолкнула его от себя, при этом чуть не вывернув руку, и громко вскрикнула:

— Хватит! — всё что произошло, вылилось в какую-то сумасшедшую истерику. Усталость, бессонница, ужас, пережитый мной, всё смешалось, всё запуталось в голове… я же это пережила, я видела всё это, я убила их обоих!.. Что случилось?

На кухню буквально впрыгнул Дан.

— Лина! — он едва не столкнул Сева, глядя на него с ненавистью, как на самого главного врага всех времён и народов. — Ты что с ней сделал? — Свистящим шёпотом спросил он, которого знающие люди боятся больше, чем крика, и с силой оттолкнул его к стене. В душе боролись два противоположных чувства: меланхолия, переходящая в апатию, и животный ужас.

Интересно, как успокаивать людей, которые без моей помощи сейчас поубивают друг друга?

— Дан? — держась за стену, я почувствовала головокружение, на пол звонко шлёпнулась алая капля, но останавливать последствия было слишком поздно, Дан поменял цвет лица с белого на красный и, замахнувшись, изо всех сил врезал Северу. Тот с каменным лицом подставил плечо, а потом дёрнул Дана на себя, опрокидывая на пол.

— Дан, Сев, хватит, — произнесла я, прижимая край майки к носу, из которого хлестала кровь. — У меня просто поднялось давление.

— Да?! Тогда почему же ты орала?! — Дан продолжал держать за шиворот Сева, тот, не оставаясь в долгу, в свою очередь тоже держал его за воротник.

— А чего ты орёшь?! — взорвалась я и закашлялась. — Чёрт, Дан, всё в порядке! — Сорвалась я, разум помутился, и усталое сознание наконец получило покой. Я упала в обморок.

Очнувшись на диване, я меланхолично подумала, что эти двое, наверное, поубивали друг друга. Но зато отдохнувший мозг заработал нормально, и я поняла, что аним всё же смог проломать мою защиту в очередной раз, не зря же я постоянно чувствовала, как кружится голова. А потом ещё и этот артефакт инкантар…

Я действительно убила и Дана, и Севера. Вот только теперь я поняла, что кто-то вернул время вспять, но кто-то очень сильный, раз Дан ничего не почувствовал, а Сев не смог предвидеть.

Чувствовала я себя гораздо лучше, наверное, сознание сейчас просто перегружено событиями, и оценить всю их прелесть я уже не могу. Я со вздохом открыла глаза и встретилась взглядом с Даниэлем.

— Лина, ты так и не вылечилась? — тихо спросил он, глядя куда-то в окно.

— Да, — ответила я столь же тихо. — Не стоит об этом спрашивать, раз уже знаешь ответ.

— Хорошо. Расскажешь, что произошло?

— Нет, — отрезала я. — Не хочу. И вообще, я не ребёнок и способна решать сама свои проблемы. Не надо вмешиваться.

— Лина, я старше тебя. Поэтому, наверное, лучше знаю.

— Да ты старше меня на три года, всего-то, — возмутилась я, но недостаточно экспрессивно, очень болела голова.

— Порой даже минуты и секунды имеют значение, — с неуместным пафосом отозвался Даниэль, не замечая, как глуповато звучат сейчас его слова.

— Слушай, секунды-минуты, молчи уже, — произнесла я, скептично приподняв одну бровь.

— Ладно… — вид у Дана был обиженный и озабоченный одновременно, поэтому я решила всё-таки хоть что-то ему объяснить.

— Я хочу тебе кое-что сейчас рассказать, но не то, что случилось сейчас, а то, что мучает меня до сих пор… Просто легче начать издалека.

— Ты сказала, что расскажешь, когда будешь готова, — тихо заметил он.

— Да, я помню, поэтому и хочу рассказать это сейчас. Причину я тебе объясню потом. Помнишь, ты спрашивал, что случилось полгода назад с моими родителями? Слушай… Папа был мне не родным отцом. Я узнала это лишь после его смерти. Но всю мою жизнь он вёл себя так, словно я была его ребёнком. Он любил меня даже больше, чем родная мать. А я отвечала ему тем же. У меня было всё, любящие родители, друзья, школа, где я училась, и где мне нравилось учиться. Наша компания, все мои друзья в одной школе. Правда, в разных классах, но это не важно. Всё было хорошо… До осени. Моя Багира — это последний подарок папы, и в последний раз я говорила с ним лишь вечером, когда он её принёс. На следующий день, когда я пришла со школы, я обнаружила лужу крови… — Я судорожно выдохнула и замолчала. Потом, спустя пару минут, собравшись с духом, продолжила. Дан за это время не вставил ни единого слова. — Отец был мёртв. Рядом с его телом валялся окровавленный столовый нож, которым, как установила экспертиза, он и был убит. Я не верила, что он умер, что-то кричала, рыдала, не в силах принять то, что его больше нет. Ты сам понимаешь, что я почувствовала тогда, тот, кто терял очень близких людей, меня поймёт. Я пыталась заставить его очнуться, проверяла пульс, трясла его… И кровь, кровь, мои руки, нож, пол, отец, всё в ярко-алой крови. Мне и по сей день кажется, что я всё ещё не смыла её с себя… Тогда я не думала вообще ни о чем. Мне самой хотелось умереть, всё казалось страшным сном… Я подняла тот злополучный нож и потеряла сознание. Меня обнаружила мать. Сначала она подумала, что я тоже убита, вся моя одежда была в крови, и сама, едва не сходя с ума, вызвала скорую и милицию… Вот тогда всё и завертелось. Меня привели в сознание, пытались выяснить, что произошло, но я замкнулась в себе, ни с кем не разговаривала, просто ушла в себя, порвав все контакты с остальным миром. Тогда я впервые получила опыт в общении с психологами. Тогда я поняла, как скрывать свои мысли от других, получила горький опят, и использовала его против них. Пробовали даже гипноз… Понимаешь, все улики говорили против меня, нож с моими отпечатками, мои неосторожные проступки в законе — у меня было несколько приводов в милицию, за кражу и за хулиганство. Даже раскопали про мою ссору с родителями неделю назад, когда я уходила из дома, по глупости, конечно… Меня пытались оправдать, мама была моим адвокатом, но мне всё было безразлично. Я ни с кем не разговаривала. Друзья пытались мне помочь. Шура, он же Чингачкук, и Олег подключили всех… Но… Меня затаскали по судам, всё искали виновного. И последний раз, в суде, мне вынесли приговор, как несовершеннолетней дали четыре года. И тогда в зал заседания ворвался Олег, попросту разметав охранников, крича, что я не виновата. Оказалось, что часом ранее, Олег выбил правду из нашего лучшего друга… — Я заметила, что мой голос задрожал, но я продолжила рассказывать. — В общем, выяснилось, что отца убил Виктор. Я до сих пор не знаю, почему он это сделал, мои родители хорошо к нему относились. Может быть, папа сказал ему что-то, или сам Вик что-то заявил, завязался скандал и… и Вик убил папу. А потом бросил нож и сбежал. Да, я понимаю, я могу его оправдать, он был растерян, испуган, боялся наказания… Я не смогу объяснить лишь одного. Почему он, войдя в зал суда, откровенно сказал, что он видел, как я убила своего отца… Он меня предал. Единственный из всей наших друзей, готовых чуть ли не умереть друг за друга, он предал. Нашлись новые улики, а у него был хороший адвокат. Ему дали шесть лет. Сейчас он в колонии для несовершеннолетних. А я изменилась, да и наша очень дружная до этого кампания как-то развалилась. Я не обвиняю обстоятельства в том, что я стала такой замкнутой, недоверчивой, просто после такого удара в спину я не захотела стать прежней. После всего, что произошло со мной, я поняла, что жизнь не жестока. Это мы делаем её такой. Поняла, что я не бессмертна и уязвима. Поняла, что поменять что-то не в моих силах. И тем, кто со мной рядом, приходится перенимать на себя часть моих бед. И поняла, что не могу защитить всех… Знаешь, зачем я всё это сейчас рассказала? — Я стиснула пальцы, ожидая ответа.

Даниэль долго молчал, понимая, что сейчас я рассказала то, чего не знал никто, кроме свидетелей тех событиях.

— Нет, — наконец тихо произнёс он.

— Это связано с сегодняшним событием. После того, что произошло тогда, я перестала доверять людям. А после сегодняшнего, я перестала доверять себе. Находится рядом со мной опасно. Я хочу уйти и сама разобраться с анимом.

— А ордену своему ты доверяешь? — спросил Север. Оказывается, он всё это время стоял в дверях.

— Я же сказала, что не доверяю даже себе, — я пошевелилась, проверяя, не болит ли что-нибудь ещё, кроме головы.

— Это называется паранойя, — заметил Сев, садясь ко мне на диван. — А мне ты доверяешь?

Я долго смотрела ему в глаза, зная, что Дан тоже напряжённо ждёт ответа.

— Жизнь бы доверила. Всё остальное — нет, — я закусила губу и села.

— Никто большего и не требует, — удовлетворённо кивнул он и протянул мне мою куколку. — Тогда собирайся, мы уезжаем.

— Когда отправляемся? — без удивления спросила я, сминая воск. Вместо Севера возмущённо ответил Дан.

— А я что, бесплатное приложение? Я с вами! Хотя, блин, что я говорю… ты с ним никуда не поедешь!

— Дан, он прав. Я не хочу, чтобы ты платил за мои ошибки, — я постаралась произнести это как можно мягче.

— Хорошо. Это твоё решение, — тихо ответил он, поднимаясь со стула и выходя из комнаты. Однако он тут же вернулся и вытряхнул передо мной на стул мой жезл из свёрнутой куртки. — Ты как хочешь, но я с тобой. Мне плевать, я даже его вытерплю.

— Поработаешь телохранителем? — скептически заметила я, держась за голову.

— Оба будем, — за Даниэля ответил Север.

— А теперь спи, — приказал Дан, за плечо выводя Сева из комнаты. Ничего не оставалось делать, как последовать его приказу.

Я уже почти задремала, когда в комнате неожиданно появился Север.

— Ты чего? — я приподнялась, потирая сонные глаза.

— Пожалуйста, никогда больше не снимай его. — Сев зажал в моей руке шнурок с маленьким тотемным животным. Я, нахмурившись, накинула шнурок на шею, вспоминая, как сняла его, когда умывалась, чтобы не намочить.

— Почему? — я недоуменно погладила крошечную кошку и удивилась теплоте кости, из которой она была вырезана.

— Тебя вновь контролировал аним. Я прочитал твои мысли, не стал говорить этого при Дане. Так что не снимай его никогда, это не только знак, что ты под защитой инкантара, тотем защищает тебя от любого вмешательства извне. То есть никто, в том числе и я, не сможет контролировать твои мысли и эмоции. Не говоря о поступках. — Сев вдруг сел рядом на пол и обхватил голову ладонями. — Нам конец. Этот аним слишком сильный, если я не могу предвидеть никаких его действий.

— Нам помогает кто-то. Я чувствую это, — неожиданно даже для самой себя произнесла я. — Кто-то вернул время назад, кто-то не позволил Вратам открыться.

— Будем на это надеяться. — Сев покачал головой, невербально отрицая всё то, что он сказал. — Нам нужно бежать. Теперь он уже знает о Дане, Коте и Вадиме и, возможно, следит за ними.

— Куда бежать? — я задумчиво потёрла нижнюю губу. — И скрываться только нам двоим или остальным тоже? Какой смысл прятаться, если можно собрать всех и дать решающий бой?

— Ты знаешь, как уничтожить анима? — перебил Сев. — Если его не могли убить Первые, то что можем мы? Сейчас весь мой орден ищет способы его уничтожения или заточения. До тех пор мы можем только скрываться, и чем дольше мы это сможем делать, тем ближе к успеху будет мой орден. Атэр теперь под защитой, Турнир приостановлен, мы же должны беречь Арий и Ирис.

— Тогда я дам своему ордену такое же задание, — тихо согласилась я. — А мы должны тогда быстро и постоянно перемещаться. Кстати, лучше всего, не используя свою силу и чужую.

— Условия будут не лучшие. Скорее всего, нам придётся передвигаться только тем транспортом, который невозможно зафиксировать, — он смотрел на свои ладони, не поднимая на меня глаз.

— На спутниках НАСА что ли? — не удержалась я он иронии. — Извини, глупая шутка.

— Поэтому самолёты, поезда и междугородние автобусы, где нужно покупать билеты с паспортом и контактировать с большим количеством народа сразу отметаются. — Сев сделал вид, что не заметил моей реплики.

— У нас есть мотоцикл. Манёвренность, возможность разогнаться на большую скорость, сравнительная компактность, сможем его спрятать если что. Единственный минус — его яркая окраска, — перечислила я и ненадолго задумалась. — Если Кот разрешит, я могу отдать мотоцикл на перекраску и усовершенствование Алёне. Она мастер в таких делах.

— Неплохая мысль, — кивнул Север. — Кот будет не против. Тогда на мотоцикле мы сможет отправиться в соседний город, а затем — если получится, добраться до океана. Там нас будет сложнее вычислить, а в городе нас будет ждать помощь. Нужно будет собрать все нужные вещи.

— Алёна будет работать как минимум сутки, она всегда делает на совесть. Поэтому будет время выспаться, отдохнуть и закончить все дела, — в голове уже мелькали планы, кого ещё можно подключить к нашей проблеме.

— Тогда всё решено. Вот только сможешь ли ты выдержать? — покосился он на меня.

— Заодно и проверим, — я, в свою очередь покосилась в сторону двери, куда ушёл Дан. — Думаю, что да.

* * *

Проснулась я на удивление разбитой: тело сводили мышечные судороги, словно я не спала, а убегала от стаи разъярённых тигров. Голова немного ныла, пришлось для начала, кряхтя сквозь плотно сомкнутые зубы, сделать зарядку, а потом идти умываться. За этим занятием меня застиг Шурка, я сначала испугалась, когда дверь распахнулась и на пороге образовался небритый субъект в одних джинсах, в котором я с трудом узнала брата Олега.

— Привет, Чинга, — я старалась смотреть ему в лицо, не отвлекаясь на голый торс. Иначе хотелось всё бросить, поставить его у лампы для лучшего освещения и рисовать, рисовать, рисовать…

— Ага, и тебе того же и по тому же месту, — он зевнул, почёсывая голый живот, — дай-ка я приведу себя в порядок, мне через час на тренировку надо.

— А остальные где? — поинтересовалась я, пока он плескал в лицо холодную воду и фыркал.

— Алёнка на учёбу уехала, Васька с Евой ещё считают барашков во сне, братик у тебя за спиной.

— Бу! — грозно поприветствовал Олег.

— Ага, ты-то мне и нужен, — хищно улыбнулась я. — Как освободишься — иди на кухню, тебе кофе сделать?

— Чай, — кивнул Олег, так же как и брат, зевая и почёсывая живот. Шурка, как деловой таракан, с причитанием: «Ой, спешу, спешу», умчался собирать вещи на очередную тренировку по боксу. Раньше оба брата тренировались, теперь Олег чаще просто ходит в тренажёрный зал, чем участвует в спаррингах.

— Олег, у меня проблемы, — сказала я замогильным голосом сразу после того, как он, умывшийся и не такой помятый со сна, обосновался на стуле. Я пододвинула ему кружку с барбарисовым чаем и кусок торта, а он окинул меня критичным взглядом. Потом ещё раз, начиная с ног.

— И где твои проблемы? — отмахнулся Олег. — Выглядишь намного лучше, чем полгода назад. Влюбилась что ли?

— В глаз сейчас получишь, — мрачно пообещала я, выдавая свою любимую угрозу, к слову сказать, ни разу не реализованную.

— Конечно, и в глаз, и по голове, и по почкам. Что случилось? — Олег поковырял ложкой торт и отодвинул. Видимо, он так и не бросил своей привычки не завтракать сладостями по утрам.

— Ничего хорошего, поверь. Ты ещё общаешься с теми «друзьями»? — я специально сделала упор на этом слове, и он мгновенно всё понял.

— Не особо. Зачем тебе они понадобились? Тебя что-то теперь связывает с криминалом? Какие проблемы? Что за парни с тобой?

— Тпру! — притормозила я его словесный фонтан. — Начнём с последнего вопроса. Эти трое, Дан, Кот и Сев. — Олег попытался вставить слово, я раздражённо заткнула ему рот полотенцем. — Дан мой названный брат. — Он попытался выплюнуть полотенце. — Да молчи ты! Север и Кот, наши враги, но сейчас мы во временном перемирии. Проблема в том, что меня хотят убить. С криминалом меня ничего не связывает, но нужна твоя помощь. Мне нужно оружие.

— Если бы я тебя не знал, то ни за что бы не поверил. Решил бы, что к Вику в гости собираешься. — Олег избавился от полотенца, измазал его в торте и горько вздохнул. — Прости, про Виктора вспоминать не стоило.

— Ничего, — немного натянуто ответила я.

Повисло молчание. Я слушала тиканье часов и не понимала, почему это короткое напоминание меня так задело.

— У меня остался «Макарыч» десятого калибра. Патронов к нему, правда, не густо. — Олег задумчиво почесал затылок, сразу напоминая пещерного человека. — Могу поискать что-то другое, но это займёт много времени.

— Пойдёт. Главное, чтобы работал, — я закусила нижнюю губу. Интересно, возьмут ли пули анима? Ведь в самом начале истории нашего мира никто не знал об огнестрельном оружии.

— С этим проблем не возникнет. — Олег поднялся со стула и ненадолго исчез. Затем протянул мне небольшой замасленный свёрток. — Дальность стрельбы метров пятьдесят, магазин на восемь патронов. Там в пакетике их десять, плюс полный магазин.

— Лёгкий, — оценила я, взвешивая пистолет. — И маленький, можно в карман положить. Где предохранитель?

— Слева, с тыльной стороны затвора, — показал Олег. — Справишься?

Я прицелилась, зажмурив глаз, поддерживая правую руку левой, потом повертела пистолет и кивнула.

— Раньше только в тире стреляла. Думаю, справлюсь, — я спрятала оружие за пояс джинсов, а патроны сунула в карман.

— Теперь в подробностях, кто тебя хочет убить? — Олег хмурился и барабанил по столу. Я молча покачала головой.

— Не хочу никого вмешивать. Вы и так мне помогли, я боюсь, чтобы и на вас не началась охота. — Олег хотел вставить что-то протестующее, но я жестом попросила его ничего не говорить. — Не переживай, я не пропаду, я уже говорила Васе, что меня хотят убить, потому что на моей жизни держатся жизни других, и я сделаю всё, чтобы выжить. Но у меня не будет лишнего времени защищать кого-то. Я знаю, что ты хочешь предложить помощь, но в этот деле ты ничем не сможешь помочь.

— Да что происходит? — не выдержал Олег. Он всегда отличался терпеливостью, но сейчас, видимо, не выдержал.

— Я начала войну. Считай, между скрытыми кланами. Больше ничего не могу сказать, иначе ты тоже будешь замешан. Олег, поверь, я не одна, — я попыталась слабо улыбнуться, но он подскочил, махнув рукой.

— Ну да, конечно, с тобой трое этих…

— Я всё слышу. — Даниэль появился незаметно. — Она не может ничего тебе рассказать. Во-первых, ты не поверишь, во-вторых, даже если поверишь, не сможешь помочь, потому что сил у тебя для помощи нет. — Он сел рядом, подтянул к себе кусок торта и хищно воткнул в него вилку. Олег потёр переносицу, тихо выругался. — Я знаю, что ты отличный друг, но мы в состоянии защитить Ангелину. — Он задумчиво облизнул крем с вилки и сквозь зубчики посмотрел на меня. — Ну что, спасибо этому дому, пойдём к другому?

Я постаралась поглубже вдохнуть и кивнула. Я чувствовала, как до боли обидно сейчас Олегу слышать слова Дана, но не могла ничего произнести из-за душивших слез. Поэтому я молча обняла Олега и поднялась со стула, Дан последовал за мной.

На прощание я не тратила много времени, знала, что если сейчас начну проявлять не нужные чувства, ребята поймут, что я уже не надеюсь увидеть их вновь.

Север и Кот давно ушли, сразу же, как я заснула, и теперь ждали нас у меня дома.

Через час мы вышли в подъезд, Дан хотел телепортировать, но я его остановила, мне уже казалось, что аним следит за всем орденом, а рисковать лишний раз не хотелось. Дан, с утра задумчивый и рассеянный, не стал спорить, поэтому до дома мы добирались на автобусе. Я нервничала, в каждом встречном видела врага, подозрительно косилась по сторонам в поисках слежки. Такое состояние не было паранойей, я всегда хорошо чувствовала направленный в мою сторону негатив, а ситуация вокруг нас напоминала затягивающуюся петлю. Рассеянный Даниэль ничего не замечал, ни моих жестов, ни предупреждающих взглядов, на вопросы отвечал невпопад, даже не заметил, как я несколько раз обходила одни и те же дворы, петляла и путала следы.

— Лина, — у самой квартиры Даниэль созрел для разговора, — я свяжусь с орденом, насчёт всего происходящего. Север сказал, что его орден занимается поиском средств пленения анима, я попрошу наших заняться тем же, плюс извещу старый орден. — Он нервно перебирал край лёгкой тёмно-лиловой ветровки.

— Хорошая мысль, — согласилась я. — Когда отправишься?

— Сейчас. Но я боюсь оставлять тебя наедине с… этим. — Дан неприязненно кивнул на закрытую дверь.

— Всё будет хорошо, — успокоила я, коснувшись его плеча. — Он ничего мне не сделает. Сейчас он даже защищает меня.

— Вот этого-то я и боюсь. — Дан поморщился и зажал мою ладонь в своей. — Умоляю, будь осторожнее. Не верь ему так легко, Сев не такой, каким хочет казаться, ты очень многого не знаешь. — Он горько усмехнулся каким-то своим мыслям и повернулся к лестнице. — Не верь инкантарам.

Я смотрела, как он спускается вниз, и думала, что верить венефам тоже не стоит. Потом вздохнула и ключами открыла дверь, квартира встретила сонной тишиной. Кроме кошки, выбежавшей меня встречать, дома, казалось, не было ни одной живой души.

Я подхватила замурлыкавшую Багиру на руки, почесала за ушком, зашла в зал и остановилась как вкопанная.

— Привет, — испуганно сказала я. Марк поднял голову, встретив меня вымученным взглядом. — Ты чего здесь сидишь?

— Хорошо, что ты одна. Мне нужно тебе сообщить, как гравису… — у Марка тряслись губы, я заметила свежие синяки и ссадины на руках, царапины на шее, словно он подрался со стаей обезьян.

— Что случилось? — я села рядом, хотела коснуться покалеченной руки, которую он держал на весу, чтобы проверить, не нужна ли медицинская помощь. Но Марк успел перехватить мою ладонь, притянул к себе, и почти истеричным шёпотом произнёс. — Я был в Хранилище. Я читал книгу Рока. Гравис, нам не убить анимов.

— Что? — я растерянно смотрела в его безумные глаза.

— Я смог прочитать лишь несколько страниц истинной истории, но я успел понять. Нам не выжить в бою, они во много раз сильнее нас. Анима может уничтожить только аним. Или Первые, полубоги… Нам это не под силу, — он сжал предплечье, я дёрнулась от боли.

— Я и так это знала, Марк, — он вздрогнул, услышав своё имя. — Я знаю, что их не уничтожить, знаю, что Хаос вырвется, знаю, что мы обречены. Марк, прошу тебя, успокойся. — Я почувствовала, как медвежья хватка ослабла. — Ты должен узнать, как Первые заточили анимов, и мы должны сделать это вновь.

— Я постараюсь. — Марк нервно дотронулся до одной из царапин. — Я постараюсь.

— Хорошо, — тихо произнесла я. Он поднял на меня красные от бессонницы, улыбнулся, как оскалился.

— Общаешься с инкантарами… Это правильно, — выдохнул он. — Только не верь им. — Марк сжал на прощание моё плечо и растворился в воздухе.

— Кому верить тогда? — тихо сказала я в пустоту. Кошка рядом потёрлась о ногу, прося её покормить, я откинула длинные волосы назад и пошла на кухню.

Поливая цветы у себя в комнате, я вспомнила, что хотела найти кожаный браслет, который мне подарили Ева с Васей, и который я пару дней назад сняла, а одеть забыла. Но ни на столе, ни на полках его не нашла. Выдвинув нижний ящик, я порылась в тетрадках, но вновь ничего не нашла. Рассерженно фыркнув, я выдвинула средний ящик, тот как обычно довольно слышно проскрипел, вращаясь запавшим колёсиком, но и там, среди разнообразных вещей, не было браслета. Пока я рылась в ящике, производя едва слышный шорох, со стола при неудачном движении слетели карандаши, неизвестно почему лежащие возле клавиатуры. Один из них закатился куда-то к стенке, за системный блок, и я, раздражённая пропажей браслета, залезла под стол, пытаясь их достать.

Лёжа на полу, поскольку я не захотела двигать стол, я вытянула руку, пытаясь нашарить карандаши, а любопытная кошка потёрлась о пятку и тихо мяукнула.

— Багара, погоди, — шёпотом приказала я, на что кошка фыркнула и оскорблённо отошла, а моя рука в это время в пыли (вот и моя уборка в комнате) нащупала что-то круглое, чуть больше горошины. Пока головой я ещё соображала, где карандаш и что это может быть такое, рука помимо воли уже извлекла этот предмет на свет божий. На ладошке, грязной от пыли, лежал изумруд редкостной красоты и прекрасной огранки. По спине прошёл холодок: это был фамильный изумруд, который я давно считала потерянным.

Не поднимаясь с пола, продолжая сидеть в том же положении, я вытянула из-под майки Арий в крестообразной оправе и долго смотрела на изумруд. Я его узнала, это был точно он, я даже успела проверить и найти едва заметную царапину, которую сама когда-то сделала. Но как я могла потерять его и найти только сейчас под компьютерным столом?..

Ответа на этот вопрос сам камень давать не желал, поэтому я, протерев его от пыли, положила его на стол и попыталась вынуть из оправы Арий. Тот, словно зная, что я хочу сделать, каплей воды скатился в ладошку, а цепь из мирролива сама оплела его. Я повесила цепочку на шею, а изумруд, с изрядной долей трудолюбия, закрепила на его законном месте, понимая, что теперь камень не покинет оправу никогда.

Я спрятала Арий под одежду, а талисман удачи зажала в ладошке, поднимаясь с колен.

— Аааююю!.. — сдавленно просипела я, встретившись макушкой со столешницей, некстати оказавшейся у меня над головой. Даже то, что в руках у меня был талисман, не помешало моей невезучести вновь сказать мне: «Привет!».

Я пробурчала что-то не совсем лестное в адрес стола и, положив талисман возле монитора, отправилась в душ, пытаясь привести мысли в порядок. В последнее время это получалось плохо.

Уже натягивая на мокрое тело мятую майку и шорты, я услышала, как щёлкнул дверной замок, и едва слышно скрипнула дверь. Голосов не было слышно, я очень тихо погасила в ванной комнате свет и затаилась, решив спрятаться, если это враги. Тишина стояла как в старом, заброшенном колодце. Я лихорадочно поискала на ощупь что-нибудь, что сошло бы за оружие, вспомнила, что оставила пистолет в ветровке, чертыхнулась и забралась на край ванны, приготовившись прыгнуть, если кто-нибудь откроет дверь.

Звенящую тишину ничто не нарушало, чувство нарастающей опасности заставляло сердце неистово колотиться. Потом всё так же тихо дверь медленно открылась, я успела заметить высокую фигуру в капюшоне.

Нервы не выдержали.

С воплем атакующего быка я прыгнула на фигуру, и мы вместе выкатились в коридор. Я сразу же отскочила в сторону и приготовилась бежать, а тот, кого я сбила с ног, так и остался сидеть на полу, ошарашено потирая ушибленные места. Рядом, согнувшись пополам, беззвучно хохотал Кот.

— Ты с ума сошла? — грозно поинтересовался Север, поднимаясь с пола и откидывая с лица мокрый капюшон. — Уже на всех без разбору кидаешься?

— Она тебя за Альта приняла, — сквозь смех ответила за меня Кот. Похоже, после того, как он отдал мне свой тотем, мои мысли никто не мог читать, кроме самого Кота. — И да, в целях самообороны на всех кидается. — Я постаралась выглядеть невозмутимо, и по возможности, закрыть сознание, чтобы не лезли в мысли всякие котообразные существа.

— Ладно, где вы были? — я перешла на официальный тон, стараясь не обращать внимания на мокрые волосы, прилипшие к спине.

— Отдали мотоцикл на покраску и ремонт. Алёна хороший механик, — сказал Сев, поскольку Кот всё ещё всхлипывал от смеха и не мог нормально говорить.

Я не успела ответить, лампочка над моей головой лопнула и осыпалась осколками, я метнулась к ветровке, вытащила пистолет из кармана и сунула за пояс. В этот момент взорвалась ещё одна лампочка.

Сев не заметил пистолета, он оттеснил меня к стене и закрыл собственным телом, я поморщилась, выглядывая из-за его плеча. Кис опустился на корточки, настороженно втягивая воздух носом, сейчас сильнее всего напоминая кошку в засаде.

Напротив меня хрустнуло зеркало, я с ужасом смотрела на осыпающиеся осколки, с тоской — на лопнувшие струны гитары, которая осталась лежать в кресле.

— Он здесь. Ломает защиту. — Кот пригнулся, почти распластавшись по полу, я оттолкнула от себя Севера, когда тот предупреждающе ткнул меня под рёбра, и выскочила на середину комнаты.

— Он суда не сунется. Но погоди, это ещё не всё, — я оглянулась на дверь, сразу же после моих слов слетевшую с петель. Мы не успели перегруппироваться, на пороге оказались двое рослых мужчин, а за ними ещё один. — Это люди. — Всё так же спокойно, не отвлекаясь на лишние эмоции, ответила я на немой вопрос Сева, вместе с ним пятясь от двери. Глядя на слабые, почти невидимые ауры мужчин, я не сомневалась, что они обычные люди, поэтому жестом остановила Кота, нацеливая ПМ на ближайшего противника. Он остановился, глядя, как я сняла оружие с предохранителя.

— Не двигайся, — предупредила я, но он дёрнулся в мою сторону, в ответ на его движение я выстрелила в пол. Противник подпрыгнул, Сев маловразумительно что-то пробурчал, когда из-за отдачи я чуть не выронила пистолет. Я выстрелила снова, но Кот метнулся на одного из противников, повалил его на пол, поэтому я отбросила пистолет, боясь ранить не того, тем более что уже знала, что через секунду у меня выбьют его из рук.

Так и случилось. Я предсказывала будущее, но не могла ничего изменить, словно была связана по рукам и ногам. Но зато я заранее знала исход схватки.

Спустя минут десять, среди погрома, сломанной мебели и осколков стекла слабо шевелились три тела.

Кот сидел на одном из них, зализывая длинную царапину возле локтя, я бинтовала рассечённое запястье и кровоточащий знак света, Сев же обошёлся без каких-либо повреждений и расхаживал по комнате.

— Теперь объясни, что произошло, — он перевернул со спины одного из нападавших, убедился, что тот без сознания, и долго разглядывал запястья в поисках каких-либо знаков.

— А что рассказывать. Я вижу будущее, — флегматично заметила я. Ощущение всепричастности к миру уже исчезло, я чувствовала себя опустошённой и меланхоличной.

— Ты? В ордене два временника? — Сев даже голос повысил, что вообще случалось с ним редко, судя по тому, как Кот оторвался от своего занятия и покосился в его сторону.

— Наверное, — я пожала плечами и за руку оттащила своего бывшего противника в коридор, а затем на лестничную площадку. — Когда, говоришь, будет закончен мотоцикл?

— Завтра вечером. — Север последовал моему примеру и свалил второго противника рядом. — Что будем с ними делать?

— Не убивать же теперь, — как бывает после драки, запал уже исчез. — Очнутся — уйдут. Если нет — так поможем. Нам бы теперь день простоять, да ночь продержаться.

— Откуда у тебя пистолет? — Сев поднял ПМ с пола и, прищурившись, смотрел на рукоять.

— У товарищей попросила, — я забрала у него пистолет и поставила на предохранитель. — Вдруг пригодится.

— Почему ты такая спокойная? — Север согнал Кота, занявшегося следующей раной с тела третьего мужчины и присоединил его к сообщниками за дверью.

— А что такого? — я села на диван, глядя как Кот, спокойный и невозмутимый, разглядывает затянувшуюся царапину и периодически облизывается.

— На нас напали, пытались убить! А ты и бровью не ведёшь!

— А у тебя, похоже, истерика, — парировала я. — Тебе-то какое дело до меня? — я сходила на кухню, соорудила бутерброд и вернулась на диван. — Мне что, надо бегать по комнате, лить слезы, терять сознание, страдать у тебя на плече?

— Я тебя понять не могу, — опустил руки Сев.

— Расслабься, брат, Лина права. Надо беречь нервы. С нашей жизнью не стоит лишний раз их расходовать, — подал голос Кот.

— Вот-вот, — согласно покивала я, впиваясь зубами в бутерброд. После неожиданной разминки дико хотелось есть. — Давайте вернём дверь на место. Странно, что соседи никак не отреагировали на грохот и погром, что мы учинили.

Пока они занимались починкой двери, я по мере сил немного прибралась, вернулась на кухню и сварила кофе.

— Тебе нельзя кофе. — Кот пробрался на кухню, сел на стул, подтянув ноги к груди и долго следил за каждым моим движением немигающим взглядом зелёных тигриных глаз. — Я чувствую, что у тебя проблемы с сердцем. — Он коснулся по очереди ушей и глаз. — Но ты пьёшь. Почему?

— Из-за кофеина. Я легко решаю проблемы, быстрее думаю, меньше переживаю.

— Не проживёшь так долго. — Ко облизнулся, показывая клыки.

— Я и до зимы не доживу. Так что можно не стараться, — я глотнула обжигающего напитка, сморщилась, добавила сливок и сахара. — Слушай, а ты… — Я подняла взгляд, но Кота не обнаружила.

— Он ушёл по моему заданию. — Сев стоял в дверях. — Нам нужно отсюда уходить, собирай всё необходимое, после пойдём за мотоциклом. Надеюсь, Алёна успела его хотя бы покрасить.

— Думаешь, аним скоро будет здесь? — я бессмысленно уставилась в чашку. — И почему люди ему помогают? — Сев пожал плечами и я вздохнула. — Ладно, собираемся.

Допив кофе, я оставила Севера на кухне, вернулась в свою комнату и вытряхнула пистолет из вороха одежды на диване, где успела его спрятать. Патрон осталось шестнадцать штук, я сложила их кучкой перед собой и на каждом начертила крошечный знак света. Надеюсь, это будет сюрпризом для анима.

Я спрятала пули как раз в тот момент, когда Север вошёл в комнату.

— Ищут парня и девушку. А если будет два парня, это наверняка собьёт преследователей с толка, — я вздёрнула указательный палец вверх. — Если аним стал привлекать людей, то нужно бежать и скрываться не только от него.

— Я начинаю пугаться, — не понял Север.

— А зря, я ж ничего страшно ужасного не предлагаю, — я рылась в одежде, изредка вытаскивая толстовку или ветровку, тёрла висок и продолжала поиски.

— Думаю, переодеванием ты не сделаешь себя похожей на мальчика. И с волосами чего-то сделать придётся, — он присел на корточки рядом с ворохом одежды, выуживая оттуда розовый кружевной бюстгальтер.

— Ёй, — малопонятно воскликнула я, выхватывая у него из рук вышеупомянутую деталь туалета и засовывая обратно в шкаф. — Не моё. — Быстро сказала я, захлопнув шкаф и стараясь как можно незаметнее запихнуть подальше в кучу очень короткую юбку, пока он не заметил. — Не боись, через час всё будет в лучшем виде, а пока не будешь ли ты так добр, выйди из комнаты. — Я, наверное, покраснела, судя по весёлому лицу Сева, от которого не укрылись мои манипуляции.

— И чего я там не видел, — отмахнулся он с улыбкой, но от греха подальше ушёл, пока я его не пришибла чем-нибудь тяжёлым.

Показав его спине язык, я села на пол и задумалась. Север был прав, переодеванием из меня мальчика не сделаешь, а значит, придётся прибегнуть к более радикальным методам.

В конце концов, перерыв весь шкаф, я нашла джинсы Олега, который всегда оставлял свои вещи, чтобы было во что переодеться, если он надумает у меня переночевать, и свою толстовку с водолазкой.

Наконец я подошла к зеркалу и постаралась как можно скептичнее посмотреть на себя со стороны. Слишком мягкие черты лица, ухоженная кожа, длинные ногти выдадут меня с поличным, но волосы дадут сто очков вперёд, значит, надо что-то сделать.

Я взяла кепку и попробовала спрятать косу под неё, но получилось не впечатляюще, распустила волосы, закрутила наверх и попробовала сверху придавить всё это кепкой, но одна тяжёлая прядь вылезла и сползла на плечо. Я вздохнула. Радикальные методы, так радикальные.

Я схватила кинжал и, закусив губу, обрезала прядь, обзаведясь чёлкой. Затем ещё и ещё, волосы падали на пол…

— Ого, — сказал Север, появляясь в зеркале. Лицо у него было такое, словно я у него на глазах препарировала милое животное.

— Ага, — ответила я, не прерывая своего занятия. — Разговор двух идиотов. Ты же сказал, надо что-то делать с волосами. Если хочешь меня остановить — уже поздно, если хочешь помочь — принеси ножницы.

— Хорошо, — он уже справился с волнением и с непроницаемым лицом подал мне ножницы, извлечённые из компьютерного стола. — Это было обязательно делать?

Я пожала одним плечом, ровняя волосы и делая вполне современную и стильную стрижку.

— Примета плохая себе волосы стричь, — поджав губы, пробормотала я, глядя на отражение Севера. — Да, необходимо. Я могу почти не соврать и сказать, что давно хотела поменять имидж и сделать короткую стрижку. И это ещё не всё. — Я слабо улыбнулась, стряхивая на пол состриженные короткие волоски. Длинные волосы лежали немым укором на полу. — Прибери тут всё, я пока закончу.

Я тряхнула лёгкой головой, лишённой естественной тяжести и направилась в ванную комнату, рыться в маминых коробках и парфюмерии. Найден был маникюрный набор, вследствие чего я рассталась-таки со слишком длинными ногтями, и теперь ощущала себя так, словно лишилась пальцев, ещё через некоторое время искомая чёрная краска для волос, завершающая мой грандиозный замысел, была найдена. Ещё через час я могла похвастаться иссиня-черными волосами, соперничавшими по цвету с волосами Сева.

— Ну что, теперь похожа на мальчика? — с этим вопросом я зашла в комнату. Север поднял голову от карманной карты, которую изучал и кивнул.

— Тебя не узнать. Мальчик получился несколько женоподобный, но сойдёт, если будешь молчать.

— Ну да, басом я разговаривать вряд ли смогу, — наконец улыбнулась я, проводя по мокрым, ещё не высушенным волосам. — Сейчас подсохну немного, переоденусь и буду готова. Наконец выйдем в свет, и для всех ты будешь моим любимым старшим братиком. — Я с ехидной улыбкой взъерошила ему волосы и шлёпнула рукой по карте.

— Главное чтобы меня только за братика принимали, а не ещё за кого, — проворчал он.

— А за кого ещё можно? — я сделала вид, что ничего не поняла и, пока он не принялся объяснять, помчалась собирать сумку.

* * *

Я задумчиво смотрела на кошку, кошка так же задумчиво смотрела на меня. Горько вздохнув, я подхватила её на руки и чмокнула в нос. Она отпрянула, тихо мяукнула и вопросительно моргнула, не понимая причин проявления нежности.

— Пойдём, — прошептала я. Сев пригрозил, что если я уйду без него, он меня самостоятельно покарает, не дожидаясь помощи Альта. Поэтому я сидела на ступеньке подъезда, дожидаясь, пока Его Высочество соизволит закончить свой вечерний туалет и выйти в свет.

— Я здесь, — он осторожно приоткрыл ещё недавно вырванную с петель дверь. Сейчас она была в порядке, поэтому я не замедлила запереть её на ключ. Север заметил мой косой взгляд, направленный на его мокрые волосы, прилипшие к лицу. — Я уже вторые сутки не сплю. Пытаюсь быть бодрым, обходясь без энергетиков.

— Ясно, — кивнула я. — Значит, за рулём ты не поедешь. — Я спустилась вниз, позади автоматически захлопнулась на замок подъездная дверь. Минуту спустя она снова приоткрылась, выпуская хмурого Сева. Дожидаясь его, я стояла под мелким дождём и пинала камешек, прижимая к груди притихшую кошку.

До Алёны мы добирались на автобусе, я уже успела вспомнить об угробленном нами метрополитене и горько вздохнуть. Кошка спряталась от дождя в большой карман-кенгуру в кофте, оставив на свободе только кончики мохнатых черных ушек.

В автобусе мне уступили место, как беременной, лишь потом, заметив кошачью мордочку, оглядывались и улыбались всю дорогу. Сейчас я не чувствовала слежки за нами, поэтому тоже улыбалась, хотя Сев, глядя на мою улыбку, всё больше хмурился.

Оказавшись на остановке, я привычно завернула за угол дома, вышла на тропинку мимо небольших кустиков и людей, несмотря на дождь, выводящих своих питомцев на вечернюю прогулку. Сев молча следовал за мной, не обращая внимания ни на людей, ни на животных.

Едва я шагнула на площадку второго этажа Алёниного дома, как заметила, что Алёнка стоит возле перил в комбинезоне на голое тело, заляпанном чёрной краской и машинным маслом, и вытирает руки, заткнув за пояс пару гаечных ключей. В таком наряде она очень сильно напомнила Гайку из «Чипа и Дейла», я даже не сразу заметила стоящую радом с ней девушку. Всматриваясь в её лицо, я лишь потом смутно вспомнила, что её зовут Викой. Они замолчали, как только мы показались.

— Привет, — просто сказала я, прижимая к себе тяжёлую кошку.

Алёна долго всматривалась в моё лицо. Потом, всё ещё сомневаясь, спросила.

— Ангел? — я едва заметно кивнула, тогда она спустилась, не скрывая изумления. — Неожиданная смена имиджа. — Она потянула короткую прядку крашеных волос.

— А, это, — я улыбнулась. К своей новой внешности я уже успела привыкнуть и не обращала внимания.

Сев скучающе прислонился к стене и смотрел в потолок, положив собранный рюкзак на пол. Волосы уже успели немного подсохнуть, несмотря на то, что на улице шёл дождь, и теперь слегка пушились, делая его похожим на одного известного актёра. Вика всё это время оценивающе на него смотрела, но он не обращал на неё никакого внимания.

— Вы за мотоциклом? Он как раз высох, я успела подкрутить ещё кое-что по мелочи, но ничего больше. — Алёна потёрла щёку, на коже осталось мазутное пятно, — рассчитывала, что завтра днём всё сделаю, а сейчас мне на работу надо.

— За ним, — подтвердила я, гладя кошку. Алёна успела её заменить и непонимающе смотрела на нас. — Я хотела попросить об одном одолжении. Я хочу Багиру Васе оставить. — Кошка, услышав своё имя, высунулась из кармана и, покачиваясь, понюхала воздух, шевеля усами. Я постаралась, чтобы мои слова прозвучали как можно будничнее, но Алёна всё равно с ужасом переспросила.

— Багиру? Что случилось? — Вика на неё покосилась, но ничего не сказала. Я не пыталась вспомнить, откуда я её знаю.

— Ничего, — я даже улыбнулась, но Сев испортил весь эффект, с сарказмом прочистив горло.

— Что ты мне рассказываешь, будто я не знаю, что значит для тебя эта кошка. — Алёна нервно попыталась убрать тряпку за пояс, выронила гаечный ключ и совсем не как девушка выругалась. Я вздохнула.

— Просто я уезжаю, а взять её с собой не смогу, — я погладила кошку, а она растерянно попыталась поймать руку лапками.

— И больше ничего не расскажешь? — Алёна справилась с волнением и, прищурившись, косо глянула на Севера, словно это он был во всём виноват.

— Не могу, — я развела руками. — Ну что, отдашь кошку Василисе?

— Да, конечно. А почему именно Васе?

— Она всегда хотела завести кошку, — я улыбнулась, вспоминая, как она приходила ко мне и часами играла с Багирой. — А это отдай Еве, — я протянула конверт, в который немного ранее положила талисман удачи с изумрудом и письмо, в котором я всё рассказывала. — Ну что, давай прощаться, киса? — я вынула кошку из кармана и зарылась лицом в чёрный тёплый мех. Багира, внезапно всё поняв, вцепилась всеми лапами в кофту, не желая выпускать, даже укусила, когда я аккуратно попыталась отцепить коготки.

— Давай помогу. — Алёна осторожно взяла Багиру, та рванулась ко мне, расцарапав ей руки, но Алёна держала крепко, тогда кошка начала жалобно мяукать.

— Я пойду лучше, — хрипло сказала я, чувствуя комок в горле. — Мотоцикл в гараже?

— Ага. — Алёна кусала губы. — Держи ключи.

— У меня есть свои. Попрощайся за меня с остальными. Скажи, что я люблю вас. — Я резко развернулась, чтобы она не видела моих слез, и спустилась вниз, прыгая через ступеньку.

— Счастливо! — успела крикнуть вслед Алёна, прижимая к груди вырывающуюся кошку.

— Удачи… — прошептала я наше традиционное прощание. Лишь «до встречи» никто не добавил. И она, и я знали, что никакой встречи больше не будет.

А через пятнадцать минут двое молодых людей на чёрном мотоцикле покинули этот район.