В современном технотронном мире практически любой человек, желая того или нет, неминуемо оставляет после себя великое множество информативных следов — надо лишь внимательно рассмотреть и собрать их воедино, и следы эти расскажут о многом, если не обо всем.

Современный человек не мыслит себя без телефона, а это значит, при необходимости и технических возможностях можно определить его номер и домашний адрес, записать беседу, заодно разложив и проанализировав интонации звонивших на детекторе лжи. Сотовый телефон еще лучше: он дает уникальную возможность не только запеленговать сиюминутное местонахождение абонента, но и проследить все его перемещения в пространстве.

Современный человек, как правило, ездит по городу на личном автомобиле, который обязательно имеет госномер — зная его, можно войти в компьютерную базу данных ГАИ и определить, на кого и когда зарегистрирована машина, какого она года выпуска, каково ее техническое состояние и сколько времени ездит на ней владелец.

Современный человек зачастую расплачивается при помощи кредитных карточек: можно отследить не только платежеспособность, но и географию и хронологию покупок, любимые рестораны и клубы, а по приобретениям — привычки и пристрастия.

В конце концов, современные люди очень любят кабельное и спутниковое телевидение: любимые фильмы, спортивные соревнования или телешоу можно заказать по телефону прямо из дому. Для приема таких программ необходимо иметь специальные чипы — что-то вроде электронных проездных билетов в метро. Вставляя такой чип в приемное отверстие телеприставки, современный человек неминуемо рискует стать предметом тайного, но пристального исследования самых разнообразных структур — от маркетинговых отделов международных торговых корпораций до тайных спецслужб. И те, и другие профессионально вычислят, какие передачи он предпочитает, в какое время суток обычно смотрит спутниковое телевидение, с какой периодичностью… Таким образом несложно определить не только характер телевизионного абонента, но и многое другое — эстетические вкусы, жизненные ориентиры, спортивные симпатии, интеллектуальный уровень, черты характера, распорядок дня и даже сексуальную ориентацию… Вся эта информация, профильтрованная хитроумными компьютерными программами и проанализированная специалистами, дает более-менее полную поведенческую картинку личности.

В конце концов, современный человек не мыслит жизни без компьютеров с выходом в Internet; обладая определенным технологическим навыком и опытом хакерской деятельности, можно по той же сети запросто войти в практически любой сетевой компьютер, отстоящий хоть на десятки тысяч километров и тайно скопировать нужную информацию, а при необходимости — заразить чужой компьютер неизлечимым вирусом.

Несмотря на муравьиную скученность гигантских мегаполисов, где так легко затеряться, где соседи, живя на одной площадке, порой не видят друг друга месяцами, где никому ни до кого нет дела, человека найти не слишком трудно — столь густой шлейф самых разнообразных следов он невольно оставляет за собой. И потому нынешний следопыт — не кинематографический индеец племени апачи или чироки, могущий по следам подковы в пыльной прерии определить возраст, болезни и вооружение всадника, и не старомодный Шерлок Холмс со скрипкой, трубкой и дедуктивным методом. Следопыт, сыщик — это, как правило, тихий, незаметный человек, проводящий целые дни за сетевым компьютером.

Именно об этом невольно думал Лютый, сидя перед экраном монитора в своей новой квартире.

Выполнение задания Прокурора было начато с анализа — как и положено в современном технотронном мире, информационного. Секретные структуры, подотчетные кремлевскому чиновнику, любезно предоставили Максиму дискеты, Си-Ди-диски и вход в секретный сервер, содержащий все необходимые технические данные: номера телефонов, марки и госрегистрации автомашин, оперативные сводки, донесения стукачей, уголовные дела, материалы следствий и приговоры судов, а также многочисленные закрытые документы с грифом «совершенно секретно». Окружение, связи, привычки и биографии — как Коттона, так и второго вероятного кандидата в похитители денег Сухого, — были как на ладони.

Однако анализ неожиданно пришлось отложить — едва ознакомившись с предоставленными данными, Максим начал рекогносцировку не с обработки уже готовой информации, а непосредственно с характеристик «русского оргазма». Если уж в этот проект решили вложить такие фантастические деньги, да не кто-нибудь, а высокопоставленные чиновники, стало быть, проект стоит многого.

Чего же именно — и предстояло понять.

Информация о «русском оргазме» неожиданно навела Нечаева на соображения куда более серьезные, нежели пропавшие деньги…

Тихо, почти неслышно шелестела клавиатура, щелкала «мышь» — на экране монитора послушно выстраивались ровные столбцы скучных химических формул, характеристик технологических процессов, медицинских показаний, какие-то диаграммы и графики. Правда, это был лишь общий план — ни полной формулы, ни подробных описаний производства наркотика компьютер не выдавал (видимо, всем этим не владел даже Прокурор), но информация, тем не менее, представляла дело в совершенно ином ракурсе.

Лютый сосредоточенно читал текст — казалось, каждое прочитанное слово навсегда остается в его памяти:

Кислотный наркотик, получивший условное название «русский оргазм» был случайно синтезирован в конце восьмидесятых годов в закрытом НИИ войск химзащиты. В виду глобальной конверсии конца восьмидесятых проект из-за нехватки средств был заморожен на неопределенное время. После увольнения из НИИ ученый-химик, синтезировавший препарат, пытался наладить его производство кустарным способом в одном из городов Ближнего Подмосковья, однако его открытие попало в поле зрения криминальных структур г. Москвы.

В начале 1994 г. гр. Митрофанов А. С. наладил производство наркотика в г. Малкиня (Польша, Мазовецкое воеводство). После уничтожения завода-лаборатории совместными усилиями Службы Бясьпеки Польши и полицейского спецназа химические формулы и информация о технологическом процессе бесследно исчезли.

Даже однократное употребление дозы «русского оргазма» создает стойкий синдром привыкания. В современной медицине не существует способов реабилитации, потому что с подобным препаратом наркологи еще не сталкивались.

Мерцающий синим монитор бросал на лицо Нечаева причудливые переливчатые блики — аналитик был серьезен и сосредоточен, как никогда.

Вряд ли от его внимания могло укрыться слишком очевидное: «русский оргазм» являлся не просто новым дешевым наркотиком вроде каких-нибудь «экстази» или «крэка». Речь шла о мощнейшем психотропном средстве, способным незаметно, но глобально влиять на психику людей, давая им при этом иллюзию полного, абсолютного счастья.

Скрытая манипуляция общественным мнением, формирование устойчивых стереотипов поведения, управление сознанием миллионов, то есть полная и безраздельная власть — не это ли конечная цель тех, кто вложил в проект огромные деньги?!

Нечаев закурил, задумался…

Теперь, словно из густого молочного тумана, вырисовывались контуры если и не вселенской катастрофы, то всероссийской… «Русский оргазм» позволял массово зомбировать народ, раз и навсегда превратив его в одну огромную, легко управляемую послушную марионетку. И если производство этого жуткого дурмана будет поставлено на промышленный поток и если во главе всего проекта встанет этот жуткий человек — Прокурор, то Россия, а может быть и весь мир перевернутся. Мир уже никогда не станет прежним. Улыбчивые дауны, не желающие ничего, кроме очередной порции синтетического счастья — мир безмолвных, счастливых рабов…

Если бы Сухой, или Коттон, или Бог, или дьявол занимались бы банальной, традиционной водкой, которая бы сулила прибыли не меньшие, чем «русский оргазм», это бы вряд ли заинтересовало высокопоставленных вкладчиков. Водка не дает возможности влиять на сознание глобально, а следовательно, не дает глобальной власти. Выпил, похмелился и — на завод. И так до следующего раза. Но спиртное, этот традиционный для России наркотик, хотя и скрашивает несовершенство мира, зато пагубно действует на здоровье и психику, а самое главное — катастрофически снижает работоспособность народа. А если человек не работает, не стоит у станка, он не производит материальные ценности, а это чревато общим снижением уровня жизни и, как следствие, легко прогнозируемыми катаклизмами.

А так, если верить сопроводительному меморандуму — полное, безграничное счастье. То есть, конечно, не само счастье, а его иллюзия, ощущение, но зато чисто физическое ощущение. И если дать человеку ощущение счастья, это будет ничем не хуже самого счастья…

Счастливый человек никогда не будет возмущаться, никогда не задумается о своей скотской жизни, никогда не захочет ее изменить.

Безусловно, сто миллионов долларов, вложенные в проект, — несомненно серьезный, но не самый главный аргумент.

Нервно затушив сигарету, Максим вновь защелкал клавиатурой; невольно он заметил, что волнуется — такого с ним не случалось уже давно…

Потребление «русского оргазма» делает человеческую психику предельно неустойчивой и аморфной, позволяя манипулировать поступками и даже мыслительными процессами. Человек, регулярно потребляющий даже небольшую дозу наркотика, перестает контролировать свои действия. «Р. о.» способствует появлению заниженной самооценки, патологической потребности подчиняться любой команде, практически не задумываясь о последствиях, подавляя способность даже простейшего анализа. Налицо стопроцентная психокоррекция…

Выключив компьютер, Лютый вышел на кухню, с треском открыл окно — ворвавшаяся струя холодного вечернего воздуха парусом надула штору. Кровь приливала к вискам — почему-то кстати или некстати вспомнился полузатопленный бокс: вода прибывает и прибывает, грозя сомкнуться над головой, а выхода нет и не будет. И от этой безнадежности становилось не по себе…

Максим просидел у компьютера два дня, практически не выходя из дому — к этому времени он уже владел всей полнотой информации: и по «русскому оргазму», и по Сухому, который, вне сомнения, стоял за его производством. Теперь Лютый был уверен не только в том, что сто миллионов долларов — у Сухарева, но и в другом: несомненно, Сухой вложит эти деньги в расширение проекта.

А потом?

Потом, по всей вероятности, наступит заключительный акт этого дьявольского спектакля: Прокурор его руками уберет зарвавшегося авторитета, выйдя из-за кулис, подомнет под себя производство, и тогда…

Что будет потом, Максим еще точно не знал: вряд ли этот незаметный, ползучий апокалипсис будет развиваться по единому сценарию. Он знал лишь одно — случится нечто страшное, непоправимое, и если это не остановит он, не остановит больше никто.

Дело приобретало совершенно неожиданный оборот: простенькое, казалось, чисто уголовное «кидалово» (какая в принципе разница — на тысячу, миллион или сто миллионов долларов?!) приобретало едва ли не вселенские, апокалипсические масштабы.

«Русский оргазм» в руках бандитов?

Уголовники массово превращают граждан в послушных терпил, доить которых становится еще проще, нежели тратить скачанные с них деньги. Правда они, возможно, еще не догадываются об истинных возможностях наркотика, но ведь поймут, и поймут очень скоро, какое орудие оказалось в их руках.

«Русский оргазм» в руках Прокурора и ему подобных?

Это не менее страшно: во все времена любая власть стремилась подчинить себе не только физическое существование людей, но и их мысли и желания, справедливо полагая, что мысли — первопричина поступков. А если мысли будут запрограммированы…

И вновь перед Максимом во всей своей сложности возник классический вопрос, казавшийся пока неразрешимым: что делать?

Философский вопрос: две кучи дерьма — какую из них выбрать?

И не менее философское решение: та, которая менее зловонна, что ли?!

Иными словами, дилемма выглядела так: или Сухарев, или Прокурор.

Оставить наркотик в руках Сухого?

Или, отследив авторитета, сдать его интеллигентному кремлевскому подлецу в золотых очках?

Но и оставаться сторонним наблюдателем было нельзя — и потому Лютый, стараясь на время забыть о первопричинах, занялся чисто технической стороной вопроса: отслеживанием Ивана Сергеевича Сухарева. Нечаев еще не знал, как он поступит потом — пока предстояло выяснить местонахождение человека, в чьих руках находился «русский оргазм». В связи с необычайной серьезностью дела даже похищенная коттоновская племянница отступала на второй план.

Правда, после того как общая картина стала более-менее ясной, Максим понял еще один сюжетный ход, который наверняка планировал и Прокурор: Сухой не успокоится, пока не уничтожит Коттона (пахан становился вдвойне опасным, так как слишком много знал), но именно это и выведет его, Лютого, на старика. Как знать — может быть, Алексей Николаевич сможет чем-нибудь помочь?!

Следующим же утром Нечаев затребовал на подмосковной базе «КР» автопеленгатор с водителем. Последующие три дня фордовский фургончик с какими-то странными антеннами на крыше колесил по всей Москве — наверняка в столице не осталось района, в котором бы он не побывал.

На четвертый день Лютый, с ввалившимися глазами, вернулся в свою квартиру. Он чувствовал себя совершенно разбитым: в ушах с каждым движением отдавался мерзкий писк пеленга, перед глазами, словно луч-разверстка локатора, бегали зеленые мушки.

Но конечный результат, пусть и минимальный, обнадеживал: в кармане лежали кассеты с записями многочисленных телефонных переговоров Штуки — человека Сухого. Внимание привлекали два засеченных автопеленгатором абонента: специальная компьютерная программа, хитроумный голосовой анализатор вычислил, что голос первого, несомненно, принадлежал Митрофанову, а второй — Сухареву. Правда, запеленговать местонахождение обладателей сотовых телефонов не представилось возможным: оба они, несомненно, были оборудованы антипеленгационными устройствами.

Но несомненным было одно: завтра утром, двадцатого июня, гражданин Митрофанов, он же Заводной (ныне — ближайшая связь Сухого), должен был появиться в Москве для встречи с какими-то своими людьми, названными в разговоре Хвостом и Чириком — установить местожительство и приметы последних было делом техники.

Причина появления Митрофанова в Москве была более чем серьезной: по разговору Сухарева со Штукой Лютый уже знал, что бандиты Сухого обнаружили теперешнее местонахождение Коттона. Заводному и его «быкам», судя по всему, поручалось физическое устранение законного вора — правда, перед этим, Митрофанов, видимо, должен был выудить из Алексея Николаевича Найденко какую-то информацию.

…Да, в современном технотронном мире любой человек, желая того или нет, неминуемо оставляет после себя информацию. Но зачастую информация эта оказывается столь неправдоподобно-жуткой, что ни один следопыт, ни один сыщик, пусть даже такой опытный, как Лютый, не может поверить в ее достоверность…