Хакс очень придирчиво осматривает букет, доставленный только что курьером прямо на его рабочее место.

Вчера он нашел в интернете онлайн-магазин и потратил уйму времени, договариваясь по телефону с консультантом, который показался ему удручающе некомпетентным. Никаких советов по колористике, никаких пояснений о языке цветов.

В итоге пришлось полагаться лишь на свой вкус.

Красные пионы и розы с какими-то буйными зелеными веточками — все смотрится достойно. Даже, он бы сказал, чувственно. Что ж, кажется, два с половиной часа жизни, потраченные на его составление, не пропали впустую. Не говоря уже о той сумме, которую с него запросили.

Хакс дожидается вечера, еще раз повторяя в уме все детали своего нехитрого плана и проверяя, в своем ли он вообще уме, что додумался до такого.

На протяжении нескольких последних дней он обдумывал всю свою ситуацию в свете недавно открывшихся обстоятельств, и ничто так идеально не вставало в этот пазл, как-то, что он намеревается выкинуть сейчас.

Он обрел решимость, и теперь ничто не сможет его остановить.

Когда до конца рабочего дня остается двадцать минут, Хакс поднимается со своего места, берет букет задрожавшей вдруг рукой и невесомой поступью (от страха, не иначе — тело его, наверное, так и осталось сидеть за столом, ушла лишь душа) направляется к лифтам.

Зайдя в кабинку, он жмет кнопку цокольного этажа, шепотом повторяя заготовленные слова. Не то чтобы он выучил речь наизусть, скорее, набросал тезисы. Не хотелось бы опростоволоситься в такой ответственный момент.

Лифт едет ужасно медленно, продлевая его агонию. Он совершает три остановки — все на этажах «Скайуокер Корпорейшн». Ленивые бездари спешат домой пораньше. Ей-богу, Лея что-то совсем распустила своих подчиненных. Хакс закатывает глаза, не обращая внимания, что сам он со своим букетом вызывает усиленный интерес.

На первом этаже все выходят, а он спускается ниже. На самый мрачный, лишенный света и любых перспектив на капремонт уровень здания.

Двери лифта отъезжают в стороны, являя ему жуткое место — прямо-таки коридор страха и ужаса. Но он, как настоящий сказочный принц, готов преодолеть и это испытание.

Сжавшись и внутри, и снаружи и задержав дыхание, он проносится сквозь тусклое освещение и споры плесени, наверняка, парящие в воздухе, прямиком к заветной двери. Та приоткрыта, и, не задумываясь, чтобы не струсить перед самым трудным, Хакс вламывается внутрь без стука.

Выходит слишком решительно и порывисто, но это и неплохо.

Он всегда знал, что на Скайуокеров работают преимущественно бездельники. А какие еще подчиненные могут быть у таких людей, как По Дэмерон, например?

Поэтому, когда его взору открывается картина масштабной, разложенной на большую часть пола настольной игры и круглые спины согнувшихся над картой айтишников, он не поводит и бровью.

Они так увлечены расстановкой фигурок на ярком поле, что его драматическое появление не производит должного эффекта.

Первой его замечает сестра Роуз — Пейдж.

— Опа! — протягивает она удивленно, подняв голову. Обращается она скорее к его букету, чем к нему.

Фигура, стоящая на четвереньках прямо в паре метров перед ним и обращенная к нему обтянутой в рабочий комбинезон попой, — это совершенно точно Роуз. И по мере того как все взгляды обращаются к нему, она тоже спешит посмотреть назад.

Выходит… так эротично. До того момента, как она торопится вскочить вслед за остальными и складывает руки на груди в такой знакомой ему боевой позе.

— Чего надо? — недружелюбно интересуется она.

Что ж, Хакс, вот он — твой звездный час, апогей всех стремлений.

Коротко кашлянув и глядя только на Роуз, он говорит то, зачем вообще все это затеял:

— Роуз, ты любовь всей моей жизни! Существование без тебя не имеет смысла. Я понял это только недавно, хотя должен был понять сразу. А еще мои чресла горят, когда я думаю о тебе. Так что собирайся и пошли со мной. Сейчас.

Он бросает один взгляд на настенные часы, другой — на карту на полу. Уместно ли было просить уйти ее до окончания рабочего дня? А! Гори оно все синим пламенем:

— Вы все равно херней страдаете.

— Не зарывайся, Армитаж.

— Молчи, женщина! Твой генерал приказывает тебе идти с ним! Букет! — он подходит, сует ей в руки цветы и командует, протянув к ней руки: — Запрыгивай.

Хорошо, что их игры так его натаскали в использовании командного голоса, а то он непременно дал бы петуха. И хорошо, что он в принципе презирает всех прочих сотрудников «Скайуокер Корпорейшн», чтобы обращать на них и их вытянувшиеся лица внимание.

Роуз, прищурившись, вглядывается в него. На ее лице он совершенно точно различает сдержанное сомнение, недоверие, а затем — осторожную заинтересованность с искоркой веселья. Она делает шаг навстречу… А потом, не выпуская букета, заскакивает ему на руки.

Ох! Так… Это чуть тяжелее, чем он рисовал в своем воображении. В конце концов, он не завсегдатай спортзала. Но ради Роуз он выдержит.

— Блин, а можно с вами в вашу ролевую? — с неподдельным интересом спрашивает один из молодых коллег Роуз.

— Это не та ролевая, — Пейдж спешит ответить ему.

Ну, все. Можно уходить. Хакс сам не верит своему счастью. Но прежде чем он направится обратно, к коридору страха и ужаса, Роуз, так мило обхватившая его за шею, спрашивает:

— А режим интенсивной мужественности сколько еще продлится?

Он немного теряется и мнется.

— Меня хватит еще на час-полтора…

— Тогда вперед! — она указывает букетом на выход, и он торопится ринуться к нему, потому что путь до его машины неблизкий, а его коленки не титановые.

* * *

Рей не может себе ответить, как так получилось, что она стала заходить в приемную «Сноук Энтерпрайзис» как к себе в кабинет, но именно так она и появляется на этаже у Кайло, и секретарь лишь приветствует ее вежливой улыбкой, не спрашивая ни о чем.

Причем она пришла даже не по какому-нибудь делу или вопросу (часто надуманному).

Нет.

Спустя час после окончания рабочего дня (они с Кайло часто задерживаются в офисе), когда все дела были переделаны, а глаза устали от работы за монитором, ей просто захотелось его увидеть, и она без лишних раздумий встала и направилась сюда.

Вообще, всё в последнее время наконец-то сделалось простым. Таким, как она всегда желала видеть вещи.

Она и Кайло живут вместе. И это так… замечательно. И чего она вообще боялась?

Существовать с ним в одном небольшом, но уютно обставленном пространстве — на самом деле просто сказка.

Например, можно завтракать, закинув ноги ему на колени, или смотреть телевизор в обнимку на узкой софе, на которой если и лежать вместе, то строго на боку, плотно прижавшись друг к другу. А еще очень хорошо валяться вместе под пуховым одеялом в выстуженной поутру спальне в каждый их выходной. Вместе уходить и возвращаться с работы, поскорее спеша с улицы заскочить в теплую маленькую прихожую, — тоже блаженство.

И сам Кайло на удивление безболезненно, даже с невероятной легкостью перенес переезд. Будто только и ждал, как бы сменить больше двух сотен квадратных метров в престижном квартале на ее чуть больше сорока — в старом доме, в районе, где не так давно неделя считалась успешной, если никого не зарезали и не ограбили.

Он привез на днях кое-какие вещи, так что его присутствие в ее квартире стало более очевидным теперь, когда одна полка в ванной полностью его (она знала, что такие волосы сами по себе не вырастают!), когда в ее шкафу увеличилась концентрация мужской одежды, когда на полках с посудой появилось несколько больших черных кружек — все ее оказались для него маленькими.

Ну… и когда в гостиной пришлось найти местечко для урны с прахом дедушки. Присутствие усопшего в квартире до сих пор слегка беспокоит, но с этим можно мириться.

В конце концов, ради нее Кайло изменил в своей жизни гораздо больше вещей, чем она — ради него.

И самое большее, что он сделал, — положил конец своей вражде с семьей.

Она не может не вспоминать время от времени их ужин у его родителей. Люк тогда отказался приехать, сказал, что у него осенний турнир по шахматам между пенсионерами квартала в самом разгаре. Но зато к ним присоединился дядя Чубакка.

Кайло, конечно, был немногословен и держался прохладнее обычного, не отвечая на каламбуры отца, а на сдержанные вопросы матери отвечая односложно, поэтому ей пришлось говорить за них двоих.

Но она верит — это только начало. Когда-нибудь они смогут запросто провести время вместе, и никому при этом не будет неловко.

В самом приподнятом настроении она без стука проходит в его кабинет.

Кайло в задумчивости стоит у окна вполоборота: руки сунуты в карманы, а сам смотрит на город внизу. Когда она приближается, он оглядывается на нее, но потом возвращается в прежнее положение.

— Что случилось? — Рей перестает улыбаться и торопится подойти ближе, потому что все это ей, определенно, не нравится.

Кайло криво усмехается, склоняет голову, большим пальцем трет лоб и в конце концов, выпрямившись, смотрит на нее.

— «Сноук Энтерпрайзис» больше не существует.

— Как? — непонимающе спрашивает она.

— С компьютера нашего главного аналитика в систему были внесены грубые нарушения. Нами заинтересовались проверяющие органы, и теперь у нас отозвана лицензия сроком на три года.

Рей продолжает недоумевать.

— Зачем же он?..

Кайло безучастно пожимает плечами. Он не выглядит разбитым, скорее, очень уставшим.

— Не знаю… Его телефон отключен. Никто не может до него дозвониться. Фазма даже домой к нему съездила, но дверь никто не открыл. Чертов Хакс! Погоди… что ты делаешь?

— Звоню твоей матери.

— Нет! Положи трубку.

Рей выкручивается, не давая вырвать из-под уха телефон.

— Бен, убери руки!

Его настоящее имя действует на него волшебным образом: он замирает и прекращает свои попытки помешать ей, при этом внимательно наблюдая за ней. Так что ей удается все более-менее спокойно пересказать Лее.

— Она и Люк будут здесь через час. Ей нужно заехать за ним.

Кайло морщится. Но потом его взгляд обретает твердость и уверенность.

— Рей, а что, если я скажу, что мне не нужно спасать «Сноук Энтерпрайзис»? У этой компании не было будущего. Как его нет и у «Скайуокер Корпорейшн».

— А у чего есть будущее? — она хмурится, не понимая, к чему он клонит.

И Кайло отвечает вдохновленно:

— У наших идей.

* * *

— Ну так что, молодежь? — Люк заходит в кабинет Кайло довольно бодро для человека не так давно пережившего в этих стенах инфаркт. — Сели в лужу?

Лея входит следом за ним и плотно затворяет дверь, неодобрительно качая головой на замечание брата.

Но ни Рей, ни Кайло не обращают на них внимания — они слишком увлечены.

За тот час, что они ждали их приезда, они успели исписать и разложить на столе целый ворох листов, вытащенных из лотка принтера в приемной.

Получалось даже лучше, чем с их прежними работами, теми, что грозился присвоить себе Сноук. Ее видение «зеленых» технологий идеально дополнялось всем тем, что успел разработать Кайло.

Но придется потратить еще уйму времени на то, чтобы собрать проект воедино.

— Что это? — спрашивает Лея, подойдя ближе и деловито принимаясь рассматривать их заметки.

Кайло удовлетворенно откидывается на спинку стула.

— Наш совместный проект.

— Но понадобится время, чтобы подогнать одно под другое, — замечает Рей.

— Я помогу, — подает голос Люк, тоже успевший рассмотреть то, что получилось.

— Но активы компании теперь заморожены на неопределенный срок, — Кайло задумчиво закусывает губу и проводит ладонью по волосам.

Это заявление влечет за собой скорбную паузу. Рей с Люком угрюмо переглядываются. Главную проблему они так и не решили.

— Но ведь можно воспользоваться помощью нужных людей, — тонкие губы Леи, подкрашенные темной помадой, складываются в хитрую улыбку. — Лэндо Калриссиана, например. Нам понадобятся его старые схемы с оффшорными счетами. Что ты так удивляешься, Бен? Не у одного тебя в рукавах бывают припасены козыри.