Она греет руки у костра. Сегодня сон не идет, и Рей пьет терпкий травяной чай, чтобы прогнать холод.

Она догадывается, почему в последнее время спит так плохо. Ей не дают покоя мысли о Сопротивлении, о друзьях: Финне, Роуз, По и товарищах-повстанцах. Ее снедает непроходящее беспокойство и предчувствие надвигающейся катастрофы.

Ее место здесь. Теперь Рей понимает это отчетливее, чем когда-либо. Быть вместе со своими падаванами — оберегать их и наставлять. Никто никогда не заботился о ней, и забота о ком-то дарит ей ощущение правильности происходящего. Она создает что-то новое, что-то свое.

Внезапное появление Бена в свете огня заставляет её вздрогнуть. Он весел в своей привычной мрачной манере — у него пристальный смеющийся взгляд и кривая, едва заметная ухмылка. Рей понимает, что это дело рук Силы: она не могла бы не почувствовать его приближения издалека.

— Опасаешься спускаться пешком?

Они давно не общались толком один на один, и, несмотря на то, что Рей не чувствует себя здесь одинокой, она соскучилась по простому дружескому общению и безобидным шуткам. Конечно, он не контролирует связь, так же как и она. Но тем не менее ей хочется его беззлобно поддеть.

— Я уже неплохо ориентируюсь здесь, — отвечает он заносчивым тоном, по-прежнему ухмыляясь. Бен принял игру. Возможно, ему тоже бывает здесь скучно. Сейчас он больше похож на себя, каким он был год назад.

— Почему ты не спишь? — спрашивает он.

— А почему не спишь ты? — отвечает она вопросом на вопрос.

— Чубакка храпит.

Он садится напротив и глядит на нее через костер.

Упоминание вуки будит в Рей те мысли, которым она никогда не давала волю по-настоящему. Кроме того, что Бен убил собственного отца, он убил еще и лучшего друга Чуи. И хотя тот и подстрелил Бена на «Старкиллере», все же он, как никто другой, безоговорочно принимает Бена сейчас.

— Не надо, — прерывает он ее размышления предостерегающим голосом.

— О чем ты?

— О моем отце.

— Ты… — Рей в замешательстве. Он ведь не мог залезть ей в голову.

— Мне не нужно. У тебя на лице все написано.

— Это всего лишь мысли. Я ничего не спрашиваю, — произносит она извиняющимся тоном, смущенная его проницательностью.

Разлитое в воздухе чувство сожаления о том, что разговор ушел в сторону от первоначального шутливого настроя, кажется, их общее.

Она вспоминает, откуда они начали.

— Не думала, что ты быстро обвыкнешься. Здесь непросто передвигаться даже днем.

Бен чуть приподнимает брови.

— Не веришь? — он веселится уже гораздо откровеннее. — Могу пройти с закрытыми глазами.

Рей старается не попадаться на эту уловку. Она бросает на него взгляд, но потом отводит глаза к костру и пожимает плечами.

— Я прожила здесь почти год, и то не сказала бы, что смогу без проблем пройти по местным тропинкам в темноте.

— Давай посмотрим. Как насчет игры? — Может, это всего лишь тени от пляшущего пламени, но Рей кажется, что черты его лица заостряются, выдавая возбуждение и предвкушение.

Это настроение передается и ей. Сила гудит, предвещая его скорое исчезновение, но Рей успевает произнести: «Идет» — прежде, чем Бен пропадает из поля зрения.

Когда она подскакивает с места, адреналин бурлит в ней, грудь часто вздымается, а в голове становится ясно, будто сейчас совсем не за полночь и ей не нужно наконец-то прилечь и выспаться.

Рей скидывает у костра свою старую плащ-накидку, которую носит здесь зябкими вечерами, и остается в тунике. Новое облачение, подаренное ей Лэндо, она старается не занашивать и по возможности надевает старую одежду. Потратив несколько секунд на раздумье, она неслышно проскальзывает в хижину, чтобы захватить посох, а затем спешит во тьму.

Рей легко перескакивает с камня на камень, прибегая не только к своей ловкости и чувству равновесия, но и к Силе. Она направляется к стоянке «Сокола», зная, что где-то впереди точно так же ей навстречу движется Бен.

Спустя какое-то время она переходит на шаг, стараясь ступать аккуратнее и бесшумнее. Она даже усмиряет разгоряченное дыхание.

Очутившись ночью — в темноте и белизне, куда не проникает ясный свет многочисленных звезд, что сияют сейчас на небе, в окружении камня и неизвестности, — Рей поневоле пугается. Не потому что на это есть разумные причины, а потому что в ней будто живет древняя животная память о том, каково это — быть чьей-то добычей и в ужасе ждать нападения, пугаясь каждого шороха и каждой тени.

Рей закрывает глаза и прислушивается к Силе. Так она сможет вычислить его и не будет чувствовать себя беззащитной перед лицом противника, скрывающегося во тьме. Это не помогает: она осознает, что он бродит где-то в этом густом тумане, но и только. И что он еще не приблизился к ней вплотную.

Возможно… возможно, в этом месте действительно есть что-то, связанное с Силой. Может, оно рассеивает концентрацию? Или просто дело в ней, и это она не может сосредоточиться?

Рей озирается и начинает красться, бесшумно, подобно тени перескакивая с камня на камень, помогая себе балансировать посохом.

Бен соврал. Нельзя научиться ориентироваться здесь наугад, проживи тут хоть сотню лет. Столпы прячутся в белесой тьме, все как один похожие друг на друга, как и камни, поросшие мхом.

Она слышит едва различимый звук — удар подошвы тяжелого сапога об оголенную поверхность камня. Рей замирает и затаивает дыхание. Она не зажигает посох, который выдаст ее, а изо всех сил прислушивается. Они ни о чем не сговаривались, но поняли друг друга без слов: победа за тем, кто вычислит другого и нападет первым. Она не сомневается, что сейчас Кайло сжимает в одной руке свой меч.

Рей сама словно обращается в каменное изваяние, стараясь не шевелиться и ничем не выдать своего присутствия. Даже без Силы она понимает, что он совсем рядом. Где-то тут, в темноте. Но до ее слуха не доносится больше ни звука. Присутствие Кайло в Силе не ослабевает, но и не усиливается. Она позволяет себе судорожный вздох, потому что некоторое время почти не дышала.

Она делает один шаг, потом второй. Кровь у нее в венах просто кипит, и каждая мышца в напряжении. Рей надеется, что, когда он отойдет от нее на достаточное расстояние, она сможет сконцентрироваться и определить, в какую сторону ей двигаться, чтобы застать его врасплох.

Красный луч вырастает перед ее глазами словно из ниоткуда. Он так внезапно и так близко появляется, что Рей вскрикивает, всплескивает руками и удерживает равновесие только благодаря посоху. Она отпрыгивает назад и активирует свое оружие. За красными отсветами меча, в клубах вихрящегося от движений тумана, Рей едва различает очертания фигуры и уж точно не может разобрать выражение лица. Это делает Кайло совершенно безликим и далеким, будто она встретила морок.

Возможно, такой же он видит и ее.

В темноте, среди каменных возвышений, где-то редких, где-то частых, смертельно опасно размахивать световыми клинками. Поэтому, как бы ей ни хотелось превратить их игру в тренировочное сражение, здесь и сейчас это была бы самоубийственная идея.

Бен первым гасит меч.

— Вот видишь, — раздаются в темноте слова, сказанные все тем же снисходительным тоном. Несколько увесистых шагов приближают его к ней.

Рей деактивирует посох.

Это была хорошая встряска, и ее тело до сих пор готово к погоне и сражению.

Секунду помедлив, но все же не давая себе возможности передумать, она тоже делает два шага навстречу, пока они не оказываются лицом к лицу. Камень, на котором стоит она, достаточно высокий, чтобы оказаться с ним почти наравне. Находясь близко, она, наконец, может хорошо видеть его и слышит его тяжелое, но сдерживаемое дыхание. Она чувствует, как он замирает при ее приближении, как останавливает взгляд на ее лице, как тянется к ней рукой…

Сейчас.

Она делает выпад вперед, цепляется рукой за плащ и порывисто целует его наугад, попадая губами в уголок рта, и в тот момент, когда его рука уже готова схватить ее, так же резко отталкивается, разворачивается и бежит.

Если Бен и оцепенел на какое-то время, то это точно длилось недолго, потому что она практически сразу ловит краем глаза движение за спиной.

Они больше не прячутся и не следят за тем, сколько шума производят.

Поначалу Рей позволяет себе позлорадствовать: теперь-то они выяснят, насколько Бен хорош в том, чтобы не переломать себе ноги на этих камнях. Но потом она почти на грани паники осознает, что он ее догоняет. Его шаги совсем близко.

Рей не успевает вновь изумиться тому, каким проворством и ловкостью обладает его внушительная фигура — рука в перчатке хватает ее за локоть. Она делает прыжок в сторону, не давая захватить себя крепче.

Ей и страшно, и весело, поэтому, когда его рука все же соскальзывает, Рей заливается смехом, что только мешает ей продолжать бег. До ее слуха доносится его смешок. Бен веселится не меньше нее. Это успокаивает и напоминает о том, что они просто играют, что на самом деле никто никого не загоняет.

Камни перестают попадаться под ногами, вместо них начинает пружинить ковер из плотного, густого мха. Вероятно, они добрались до той поляны, где Бен когда-то посадил свой шаттл. Но приглядеться и решить, так ли это, ей не удается, — он догоняет ее и перехватывает уже всем предплечьем поперек живота.

Рей, задыхаясь от смеха, брыкается и без умысла пинает его по ноге, — и они вместе валятся прямо на мягкую мшистую землю. Она откидывает посох в сторону, чтобы не удариться об него при падении.

Бен тяжелый, как мешок камней, да и Рей так смеется, что вырывается лишь шутя, и в конце концов оказывается на лопатках, а Бен сидит сверху, сжимая ее бедра своими и удерживая руки по обе стороны от лица.

— Не дергайся.

Он наклоняется и ловит ее лицо, но, поскольку Рей так и не перестает крутиться, его поцелуй приходится в щеку.

Она хохочет — прикосновение щекочет кожу. Бен улыбается и целует кончик носа. Теперь Рей перестает мотать головой — она жмурится от удовольствия, когда один за другим поцелуи приходятся на ее лоб, переносицу, скулы, закрытые глаза, щеки, подбородок, уголок рта и, в конце концов, губы.

Они больше не смеются.

* * *

Ее губы теплые и мягкие. Когда он впервые по-настоящему целовал ее на «Соколе», все было слишком стремительно. Но сейчас Кайло не хочет спешить, чтобы почувствовать, каково это. Он неспешно отвечает движениями языка на ее.

Он уже не удерживает ее руки, и теперь Рей обнимает его за шею и притягивает к себе ближе. Кайло не хочет наваливаться на нее всем весом, но она так тянет, что он теряет равновесие и падает на нее полностью. Он не уверен, что так будет удобно, — теперь она целиком под ним, но Рей, не прерывая поцелуя, высвобождает из-под него одну за другой свои ноги, так, что теперь он оказывает между ними.

Это приводит его в замешательство, и он отрывается от ее губ, чтобы посмотреть ей в глаза. Увы, но в темноте он совершенно не может прочесть ее взгляд.

Ему нужно какое-то подтверждение, что здесь действительно происходит то, о чем он думает, а не просто часть игры. Кайло поднимается на колени и садится на пятки. Рей делает то же самое, прямо напротив него. Их колени соприкасаются; они не произносят ни слова, но в тишине между ними будто решается что-то.

А затем она с волнением сглатывает и отстегивает ремень с кобурой. Тот бесшумно падает, отброшенный ею в сторону.

Продолжая смотреть прямо, Рей берется за нижние края туники и тянет ее вверх. Ее движения решительны, даже порывисты, и Кайло без труда улавливает дрожь в ее теле. Она остается обнаженной по пояс, и это слишком красноречиво, чтобы о чем-то раздумывать.

Он стягивает перчатки. Сверху на нем одна рубаха, поэтому, не отрывая от нее взгляда, будто боясь, что она сейчас испарится, Кайло расстегивает свой ремень и снимает ее. Теперь на них остались только штаны и обувь. Влажное дыхание тумана тут же оставляет свой холодный след на голой коже. Воздух пахнет свежестью с древесным оттенком.

Рей ждет чего-то от него.

Еще никогда Кайло так не жалел о потерянной руке. Ему страшно и неловко касаться ее обнаженной кожи металлическим сплавом. С другой стороны, перчатка кажется не менее неуместной.

Он медленно, как во сне, протягивает правую руку к ее шее и легко проводит вниз до ключиц тыльной стороной пальцев, завороженно глядя, как ее голова откидывается в противоположную от его прикосновения сторону, словно подставляя всю себя под его ласки. Этот жест такой доверительный и соблазняющий, что осторожность в нем начинает стремительно таять.

Она берет и его левую руку и тянет к себе. Кайло обнимает ее обеими руками за лопатки, наклоняется и прижимается губами к шее. Рей ахает, вцепляется руками в его плечи и прижимается ближе, переплетая его ноги со своими.

Все его нутро скручивает в предвкушении, когда он чувствует под своими губами мягкую солоноватую кожу, чувствует ее голую грудь, прижатую к его, чувствует ее колено, упирающееся ему в пах, чувствует, как она сжимает бедрами его ногу.

Может быть, это ночная прохлада влажного воздуха, или это дрожь Рей, отзывающаяся в его теле, или он сам слишком нервничает и возбужден, но его руки на ее спине мелко трясутся.

Он снова находит ее губы.

Рей будто теряет рассудок. Она толкает его на спину и оказывается лежащей на нем. Ее мягкие волосы щекочут ему лицо. Кайло стискивает руками ее бедра, прижимая крепче к своим. Рей стонет и делает то, чего он никак от нее не ожидал: она слегка закусывает и оттягивает его нижнюю губу.

Его лихорадит снаружи и внутри; Кайло одним рывком перекатывается со спины, так что снизу оказывается Рей. Он прикасается к застежке на ее штанах и, не встречая возражений, садится и стягивает с нее сапоги, а затем и штаны вместе с нижним бельем. Рей поднимается на колени.

Света здесь совсем мало, но, тем не менее, он видит ее наготу. Наверное, он бы накинулся на нее, забыв о том, что сам еще наполовину одет, но она тянется к его штанам, и он вспоминает о себе. Кайло садится и скидывает с ног сапоги, а затем и штаны.

Рей на мгновение замирает, когда он оказывается обнаженным перед ней. Она боится? Но затем пододвигается совсем близко, поднимает руки в нерешительности и прикасается к его плечам.

Кайло прикрывает глаза, пока она гладит его по рукам, шее, груди, бокам, особенно нежно и осторожно проводя пальцами по шрамам. В нем все смешалось и перепуталось: желание, радость, ярость, восторг и страх. Он стонет от этих простых, но таких желанных прикосновений.

Его руки тоже находят ее тело. Он больше не сдерживает себя, он хочет касаться ее везде: от выступающих ключиц и такой мягкой на ощупь груди до гладкой упругой кожи бедер.

Кайло снова целует ее и, не прекращая поцелуя, заваливает на спину. У них на двоих одно волнение, различимое в частом биении сердец и в глухих прерывающихся стонах.

Он входит медленно, больше слушая ее чувства, чем свои. Рей одной рукой обнимает его за плечи, другой гладит по щеке, будто успокаивая.

Первые завершаемые им движения плавные и неспешные. Несмотря на холод, у него на спине выступает испарина. Рей мягкая, нежная и податливая, но ее руки мнут его плечи и мышцы спины с невероятной силой, а бедра крепко сжимают бока. Быть внутри нее — это самое приятное, что он когда-либо чувствовал.

Вскоре она сама начинает двигаться ему навстречу, и Кайло с яростной страстью отвечает ей сильными частыми толчками. Рей дышит все громче, а в ее стонах прорезается голос. Она снова тянет его за плечи и шею к своим губам, но Кайло противится этому: ему нужно видеть ее с расстояния выпрямленных рук.

Ему важно знать, что она думает, что испытывает к нему. Если бы он только мог, он бы прочел ее мысли.

Нет. Этого было бы недостаточно.

Ему хочется слышать ее голос, но Рей лишь стонет под ним. «Скажи, что это навсегда останется с нами», «Ты любишь меня?», «Тебе хорошо со мной?» — все эти слова теснятся в его голове, и он так отчаянно нуждается в ответе хотя бы на один вопрос, что даже наслаждение меркнет в сравнении с этим желанием.

— Все в порядке? — хрипло шепчет Рей, чуть приподняв голову, но новый толчок заставляет ее откинуться назад и вскрикнуть на выдохе.

Он чувствует, как затуманен сейчас ее разум, как она растворяется в происходящем, как отчаянно цепляется за его бока и руки, словно подстегивая его быть еще сильнее, еще глубже. Но он хочет видеть ее ясный взгляд, ему важно знать, что вся она сейчас здесь. Не только телом, но и разумом.

— Бен…

* * *

— Бен… — Рей пробует его имя на языке, но отчего-то не испытывает удовлетворения, и следующим с ее губ срывается другое его имя:

— Кайло.

Он замирает, сдавленно выдыхает, после чего начинает двигаться быстрее.

— Кайло, — снова зовет она.

Рей не хочет иметь дело ни с какими его сомнениями. Не сейчас, когда ей так нужно, чтобы он был полностью ее.

— Кайло, прошу…

Бен рычит и закрывает ее рот гневным поцелуем. Она не успевает опомниться, как он хватает ее и переворачивает на живот и опускается сверху, переплетая свои пальцы с ее. Рей поворачивает голову, под ее щекой оказывается подушка мха.

Ее спина мокрая от их общего пота. Чувствовать всем существом сзади его тело, ощущать движения внутри, слышать его громкое, жаркое дыхание над ухом — все это вызывает в ней трепет.

— Ты этого хотела? — сдавленным голосом выдыхает он.

Рей не может ответить. Она слишком поглощена тем, как немеют ее бедра в то время, как внизу живота будто что-то взрывается. Бен движется все быстрее и резче: его движения нервные и рваные, словно он уже не контролирует тело, а все происходит помимо его воли.

Ее тело начинает сотрясаться, а по ногам, бедрам и животу разливается жидкий огонь, и Рей издает беззвучный крик. Это слишком для нее, она не может одновременно чувствовать столько всего, и ей отчаянно хочется скинуть его с себя, чтобы хоть как-то облегчить это состояние.

Но Бен удерживает ее извивающееся тело, как в капкане. Пока после нескольких сильных, пригвождающих ее к земле толчков вдруг не замирает.

Между ними горячо и влажно, и после яркой вспышки удовольствия их обоих накрывает мягкой теплой волной удовлетворения. Бен большой и тяжелый, от него исходит жар; он зарывается носом в ее волосы над ухом.

Они лежат и дышат так какое-то время, но потом он откатывается на спину. Разгоряченная кожа тут же покрывается мурашками. Рей приподнимается и подползает к нему, чтобы согреться у него под боком. Бен целует ее в макушку, обнимает одной рукой, а другой шарит поблизости, находит свой плащ и укрывает им их обоих.

— Я люблю тебя.

Эти слова звучат не как признание, скорее как вызов. Будто он ими что-то отвоевывает.

Рей счастливо улыбается, чего он, конечно же, не видит. Она прижимается губами к его груди и шепчет на кожу:

— Я тоже тебя люблю.

Сквозь затуманенный разум мелькает мысль, что им необходимо подняться и одеться — не оставаться же здесь нагими на постели из мха, посреди тумана и камня. Но ни она, ни Бен ничего не предпринимают. Он продолжает крепко прижимать ее к себе, а она вдыхает запах его вспотевшей кожи. Тишина и темнота укутывают не хуже его плаща и, не сговариваясь, они засыпают.

Мягче постели Рей не знала.