Они умерли в один день. В один час, в одну минуту и даже в одну секунду. Перебегали дорогу на красный свет, крепко держась за руки. Они были счастливы, смотрели друг на друга, а не на выруливший из-за угла на полном ходу грузовик. Он врезался сразу в обоих, оставив на асфальте длинный тормозной след. Тела перевернуло несколько раз и растрепало в разные стороны. Но руки не разжались, словно и в смерти боялись потерять друг друга. Потому примчавшаяся на место происшествия «скорая» воспользовалась лишь одним черным мешком.

Патологоанатом долго возился, пытаясь расщепить рукопожатие. Но ладони слиплись намертво, пальцы переплелись и стали единым органом, похожим на двухкамерное сердце с ответвлениями пальцеобразных сосудов. Ломать кости – это последнее дело, специалист на такое бы не пошел. В его практике это был первый случай, когда на столе его, едва умещаясь лежали двое. Он даже заметил некую красоту в их омертвевшем сцеплении – обычно тела вызывали у него противоположные чувства. В общем, он сказал, что ничего не получится.

Тогда отпилите ей кисть – внесли предложение родственники молодого человека. О том, чтобы хоронить пару в одном гробу, речи быть не могло. Они не успели стать одной семьей – ни зятем, ни невесткой, ни кем бы то ни было еще. Поэтому единственный выход был – пилить. Но почему же наша девочка должна страдать, возмутились ее родственники. Он мужчина, к тому же, любил ее. Пусть пожертвует кистью ради своей любви. Насколько нам известно, не уступала другая сторона, это она любила его и могла бы отдать то, что ей по сути уже не нужно.

Они спорили отчаянно. Каждая семья хотела, чтобы именно их ребенок остался целым, и всеми правдами и неправдами старалась заполучить недостающую часть. Спорили долго, с привлечением законов, медэкспертиз, взяток и священников, а особенно свидетелей любви несчастных. Но не сошлись ни на чем. На помощь пришел все тот же патологоанатом и посоветовал отсечь обе кисти, чтобы никому не было обидно. Он сам это и сделал. Но родственники все равно остались недовольны. Наш ребенок достоин большего, думала каждая сторона.

Кисти отпилили, но что с ними делать дальше не знали. Никто не хотел класть в гроб к родному ребенку эту неуместную связку. Но это были не киста или аппендикс, которые выбросить ничего не стоит, а человеческие руки. Ее – правая, его – левая. Но не было у них продолжения. Не было детей, которые бы захотели взять на память одновременно руку папы и мамы. Патологоанатом взял их себе. Заспиртовал в большой банке и сказал, что с этого дня у него будет собственная кунсткамера, только не для уродов, а для красоты. А родственникам пришлось подписать соответствующие бумаги, что они отказываются от рук в пользу третьего лица. И как только подписали, тут же забыли о недостающих частях, являвшихся предметом яростных споров.

Они рыдали на могилах своих детей, произнося одни и те же слова о том, как им жаль. Молодые были так молоды, и столько еще ждало их впереди, но не они виноваты, что все так быстро закончилось. Водителя грузовика по суду тоже оправдали. А всему виной оказался красный свет, который зажегся для молодых людей слишком рано.