Около четырех часов дня доктор и директор входили в комнату больной, которой было уже гораздо лучше.

– Как вы себя чувствуете? – спросил доктор.

– Мне уже гораздо лучше.

– Я не утомлю вас, спрашивая дальше?

– Нисколько. Но разрешите мне задать вам один вопрос.

– Пожалуйста.

– Где я?

– Я уже вам сказал, что в больнице.

– В больнице для сумасшедших? – спросила она с печальной улыбкой.

– Вам настолько хорошо, что вы можете уже все узнать. Да, вы находитесь в больнице под названием «Шарантон».

Молодая женщина вздрогнула и взглянула на доктора.

– Но мне уже лучше, и я смогу скоро отсюда выйти?

– Да, гораздо лучше. Настолько лучше, что если вы хотите, если вам здесь скучно, то я готов отвезти вас куда угодно.

– Благодарю вас. Теперь я спокойна и готова отвечать.

– Мы знаем, что вас действительно зовут Эжени Герваль, что вы жили в Лионе, и у вас было прозвище.

– Да, это правда. Меня звали «графиней».

– Отлично. Вы оставили Лион год тому назад, поссорившись с вашим покровителем по имени Барлидур.

– Да, я помню. Он играл на бирже и в один прекрасный день был вынужден уехать в Женеву, оставив громадный дефицит.

– Вы помните и вашу квартиру на набережной Дальбре?

– Да, отлично помню, и по мере того, как вы рассказываете, мои воспоминания все больше проясняются.

– И вы не страдаете больше?

– Очень мало. У меня слегка болит голова, но вы можете расспрашивать меня без всякого опасения.

– Сегодня мы поговорим совсем немного – только о вашем положении и отъезде.

– О моем отъезде я совершенно ничего не помню.

– Постарайтесь припомнить. Оставшись одна в Лионе с состоянием, заключавшимся в драгоценностях, обстановке и экипажах, вы, может быть, захотели перевести их в деньги?

– Погодите, – воскликнула женщина. – Я припоминаю – я продала все с аукциона, не желая подвергаться оскорблениям несчастных, которых разорил Барлидур, и которые начали бы возмущаться, зная, откуда у меня все взялось. Поэтому меня уговорили превратить все в деньги и уехать в Париж.

– Вы хорошо помните все это?

– О да, я как сейчас помню мою квартиру и аукцион, о котором даже говорили.

– А ваше состояние?

– Какое состояние?

– Те деньги, которые у вас были?

– Деньги? Разве у меня ничего не нашли?

Директор и доктор рассмеялись.

– Ах, да. Конечно, – сказала она, краснея. – Я забыла о моем костюме Евы. Какая странная возникла у меня идея… Теперь я припоминаю, что аукцион дал мне восемьдесят две тысячи франков, но я их на руки не получила. Они лежат у нотариуса.

– Отлично, вот человек, который даст нам какие-то сведения.

– Нет, я припоминаю – у меня было с собой пятьдесят тысяч франков, а остальные лежат в «Лионском кредите».

– Все это очень важно, – сказал директор, записывая, чтобы не забыть.

– Но ведь вы сами присутствовали на распродаже? – спросил доктор.

– Да.

– По окончании ее вы уложили чемоданы и поехали в Париж?

– Погодите, – проговорила молодая женщина, задумавшись. – Нет-нет. Я осталась в Лионе на несколько дней, чтобы окончить все дела. На это время я поселилась в отеле Коле. Это странно, но я не помню, каким образом уехала.

– Постарайтесь вспомнить.

– Я пытаюсь вспомнить и признаюсь, что очень удивлена. Вот все, что я помню: я все продала, чтобы уехать из Лиона и переселиться в Париж, но только к зиме, а до тех пор я хотела попутешествовать – посмотреть Швейцарию, Италию и вернуться через Марсель. Проезжая через Лион, я должна была остановиться там, чтобы закончить оставшиеся дела, и только тогда уже навсегда уехать в Париж.

– Ваш план был очень хорош, но на чем он прервался?

– Прежде всего, надо узнать, где я сошла с ума – в Лионе или в Париже. Или, может быть, в первом припадке безумия я взяла билет до Парижа, сама не сознавая, что делаю? Я стараюсь припомнить, но все напрасно.

– Все это маловероятно, но возможно. Может быть, с вами был кто-нибудь – служанка, например?

– Нет, я отпустила всю прислугу. Но, доктор, когда меня привезли в больницу, меня должны были тщательно осмотреть, должны были постараться узнать причину моего безумия.

– Да, все было сделано, но мало прояснило причину вашего безумия.

– Но как вы объясняете мое безумие?

– Предполагалось, что ваше безумие вызвано ночным происшествием во время вашего сна, и вследствие этого вы бежали всю ночь и, наконец, измученная усталостью, упали у ворот парка Монсо.

– Но что вызвало этот припадок безумия?

– Это был очень легкий укол в мозг, но что это за укол, где и каким образом вы его получили – это мы и постараемся узнать вместе. Впрочем, я уже послал запрос в Лион.

– Да? И что же вам ответили?

– Человек, которого я послал, извещает меня, что был у нотариуса, у которого еще до сих пор хранятся ваши пятнадцать тысяч франков, оставленные вами у него перед отъездом.

– Это очень приятно – хватит хотя бы, на самое необходимое. А дальше?

– Вы пробыли в отеле Коле десять дней, но вы были там не одна.

– Не одна? – повторила молодая женщина, с удивлением глядя на директора.

– И вы уехали из отеля 11 мая после ужина с одним господином, который жил в гостинице вместе с вами. Его звали Рауль де Ла-Гавертьер.

– Рауль де Ла-Гавертьер? И я уехала вместе с ним?

– Да, так говорится в телеграмме. Впрочем, человек, который дал телеграмму, приедет сегодня ночью.

Молодая женщина была явно поражена.

Доктор и директор следили за больной, которая делала большие усилия, чтобы вспомнить. Вдруг она побледнела и вздрогнула.

– Да-да, я припоминаю, но это ужасно… Мне казалось, что это дурной сон. Неужели это правда?!

– Говорите и будьте спокойны. В настоящее время вы находитесь в нормальном состоянии, и можете говорить без опасений. Но будьте спокойны – не пугайтесь.

– Я все припоминаю, но это так странно, что я не могу поверить.

– Мы вас слушаем, мадам, припомните хорошенько.

– Я припоминаю, но как-то смутно, как во сне, одного очень приличного человека, который каждый день садился со мной рядом за обеденным столом. Несколько раз я ездила с ним в театр. Вскоре я должна была уехать, и он попросил меня поужинать с ним. Как мне кажется, он должен был сопровождать меня в Швейцарию. Его звали Рауль.

– Сопровождать в Швейцарию? – переспросил доктор. – Значит, вы были с ним в близких отношениях?

Молодая женщина была смущена. Потом она улыбнулась:

– Да, я думаю, – сказала она. – Это был очень красивый молодой человек – блондин. Может быть, во время ужина я выпила лишнее, не знаю. Я помню, что он взял для нас отдельное купе, но не помню самого путешествия.

– Совсем не помните?

– Да, совсем.

– Вы не помните, что вы были на станции? Если бы вы были настолько пьяны, что потеряли сознание, то на вас бы обратили внимание.

– Я отлично помню станцию. Я громко кричала. Он хотел записать свой багаж вместе с моим, но я опасалась разрыва во время пути. Я люблю независимость. Теперь я вспомнила, что он в вагоне просил меня выпить бокал шампанского. Мы болтали около часа, а затем я заснула.

– Вы не помните, что он вам говорил перед отъездом?

– Очень смутно. Он спрашивал, все ли я взяла.

– Знал ли он, что у вас с собой были деньги?

– Да, он знал, что я продала свою обстановку, так как это наделало много шума в Лионе.

– Он не спрашивал вас о деньгах, вырученных от продажи?

– Да, он говорил, чтобы я была осторожна: ведь со мной такие большие деньги; что нужно, было их поместить куда-нибудь. Тогда я сказала, что помещу эти деньги в Женеве и что нет никакой опасности, так как эти деньги лежат в маленькой шкатулочке в моем чемодане. Он стал упрекать меня за такую неосторожность, говоря, что очень часто багаж теряется в дороге.

– По приезде в Париж вы ничего не заметили?

– Ничего – я спала. Я ничего не помню…

– Но это же был день.

– Я не знаю.

– Когда же вы пришли в себя?

– Ночью – в час или два. Это я отлично помню и повторяю вам, что считала все кошмарным сном.

– Скорее всего, он подмешал в шампанское какое-нибудь снотворное. Это очень возможно. Продолжайте.

– Я проснулась в довольно богатой комнате, стараясь припомнить, где я. Вначале удивилась, что одна, но потом подумала, что он отправился по делам, чтобы дать мне выспаться.

– В час ночи?

– В Лионе Рауль ночные часы проводил в клубе, так как много играл.

– А, отлично!

– Словом, я не была удивлена и уже готова была уснуть, когда услышала стук открываемой двери. Я стала прислушиваться, и несколько минут спустя в комнату вошел Рауль. «Ты не спишь?» – с удивлением сказал он. – «Я только что проснулась и испугалась. Где мы?» – «В гостинице Берг».

Я никогда не была в Женеве и поверила ему. Я сказала, что немного голодна, но он ответил, что уже поздно будить прислугу, и предложил съесть бисквиты и запить шампанским, которое у него было с собой. Я отказалась и посоветовала ему лечь спать, говоря, что на следующий день хочу встать рано. «Зачем?» – спросил он. – «Я хочу путешествовать спокойно, а пока деньги не будут в безопасности, я буду чувствовать себя неуверенно. Завтра, как только встану, я сразу же отдам их на хранение и тогда смогу отдаться удовольствию от путешествия».

Он ничего не ответил и через несколько минут был около меня. Было около двух часов утра. Я должна сказать, что любила этого человека. Может быть, это был каприз, я не знаю, но в ту минуту я была поглощена страстью к нему. Вдруг я почувствовала, что он прижимает мою голову к подушке. Я хотела освободиться, думая, что он шутит. Тогда одной рукой он стал прижимать сильнее, другой же приподнял волосы на затылке. Я задыхалась и думала, что он хочет задушить меня. Я сделала усилие, чтобы вырваться, но не могла, так как все больше запутывалась в простыню. И тут я почувствовала боль, которая заставила меня привскочить, вследствие чего я, наверное, и смогла выпутаться. Но он, убежденный в успехе, выпустил меня. Я как сейчас вижу его, стоящего в углу комнаты с нахмуренными бровями и ужасным взглядом. Я вскочила с постели, увлекая за собой простыню, в которую так неловко завернулась, и попыталась найти выход, чтобы спастись. Видя, что я еще жива, он бросился за мной, стараясь схватить за простыню, в которой я запуталась. Когда ему это удалось, он ударил меня кулаком по голове, а потом схватил свободной рукой за горло. Я освободилась от простыни и успела выбежать. Бросившись за мной, он запутался в этой простыне и упал, так что мне удалось выбежать на улицу. Дальше я ничего не помню.

Доктор и директор были поражены услышанным.

– Теперь все объяснилось. Маленькая рана на затылке была бы смертельна, если бы булавка проникла немного глубже, а так она только вызвала паралич мозга. Теперь понятно ваше желание постоянно сбрасывать с себя платье, так как вы принимали его за простыню, мешавшую вам бежать.

– Узнаете ли вы этого человека?

– Я не хочу его видеть! – с ужасом воскликнула Эжени.

– Не бойтесь ничего, – сказал доктор, – вы окружены друзьями, которые заботятся о вас, но необходимо во что бы то ни стало наказать преступника. Кроме того, вы же потеряли весь багаж.

– Он, по всей вероятности, был в той гостинице.

– Целью преступника была кража, но ведь в гостинице эта ужасная сцена должна была кого-нибудь разбудить.

– Нет, все спали. Это я отлично помню. Это было последним ударом. Спасаясь от него, я надеялась, что кто-то придет мне на помощь, но напрасно. Роскошная лестница была пуста, входная дверь открыта, и когда я выбежала, начинало светать.

– Узнаете ли вы этот дом, комнаты, внутреннее убранство?

– Внутри – да, снаружи – нет.

– Но вы помните того негодяя?

– О да, отлично!

– Сознайтесь, – обратился директор к доктору, – все это очень странно.

– Да, – согласился тот. – Возможно ли, чтобы в наше время человек смог привезти женщину из Лиона, завлечь в западню, и никто не удивляется исчезновению этой женщины. Мужчина берет ее вещи и деньги, и несчастная проводит целый год в больнице с психическим расстройством. И все это делается в Париже среди белого дня.

– Что же нам делать?

– Что касается меня лично – я прошу прислушаться к моему желанию. Я хочу, чтобы полиция не принимала в этом участия хотя бы некоторое время. Я считаю, что преступник, если станет известно его дело, постарается скрыться в безопасное место. Поэтому я прошу вас действовать осторожно. Я же попробую получить у нотариуса мои деньги и припомнить новые подробности. Тогда мы начнем поиски.

– Вы рассуждаете верно, но нам нужен человек, который взялся бы за эти поиски, а только полиция может нам дать такого человека. Согласны ли вы, мадам, чтобы я лично встретился с префектом полиции и рассказал ему это дело?

– Нет, прошу вас, это можно сделать позднее. Вы, кажется, сказали, что послали кого-то в Лион?

– Да.

– Когда же должен возвратиться этот человек?

– Сегодня ночью.

– В таком случае, сегодня мы не будем ничего предпринимать. Завтра этот человек поможет моим воспоминаниям. Забытые мною подробности помогут нам и, может быть, дадут верное направление поискам.

– Вы правы и, кроме того, вам нужно отдохнуть. Вы устали, и у вас жар.

– Мне нужно отдохнуть, доктор, так как когда я говорю, у меня начинает болеть голова.

– Да, нужно поосторожней. Кое-что прояснилось, вам гораздо лучше, и пока следует подумать об отдыхе.

После этого они ушли, и директор сказал доктору:

– Какая ужасная история! Неужели это возможно в Париже?

– Что меня пугает, так это тайна, которой окружено преступление и которая позволила убийце начать снова, так как убийство – его профессия. Этот дом должен находиться в каком-нибудь отдаленном квартале. Мне хочется как можно быстрее увидеть нашего посланника.

Затем они расстались, договорившись увидеться с больной через день.