В предвыборном штабе работа кипела не сильней, чем вчерашний суп в холодильнике. Активисты приходили к половине двенадцатого, пили чай. После чая они расходились «по объектам». Посмотрев любимые программы дома по телевизору, возвращались в штаб. Здесь они делились последними впечатлениями и досаждали Ханурика – смурного типа с косичкой, самого умного по компьютерам.

– Включи интернет, а?

– Зайди в интернет, Ханурик!

– Что тебе, жалко для друзей?!

Ханурик ломался, отнекивался. Затем он за литру пива соглашался и демонстрировал коллегам картинки из порносайтов.

– Вот эту можешь скачать?

Ханурик хмуро улыбался.

– Да, я бы вкачал ей! – мечтательно прикрывал глаза толстогубый парниша.

– Ага! Второй раз! – хихикал пухленький мужичок лет сорока.

– Почему, второй?

– А это, если бы в первый раз дала!

– Ха-ха-ха!!! – заливалась смехом вся пятёрка, включая толстогубого. Ханурик, отхлёбывая пиво, смачно отрыгнул, оторвавшись от горлышка бутылки.

День за днём отчитывался штаб перед кандидатом о своей бурной деятельности.

Чугуев выслушивал их и улыбался. Судя по отчётам, всё шло замечательно! Шестьдесят процентов электората у него в кармане!

Леонид Аркадьевич проглядывал готовящиеся рекламные буклеты, где он был изображён в рабочей спецовке и каске.

"Возьмёмся за инструмент, друзья!

Наведём порядок в нашем городе!"

– Лёня! Ты на кого баллотируешься? – спросила жена, глядя через плечо Чугуева.

– А что? Тебе кажется это неприемлемым? – Чугуев потряс образцами открыток.

– Кто проголосует за интеллигента в рабочей форме? Только полный идиот!

– Найдутся! – хмыкнул Чугуев. Очень уж он нравился себе в чистенькой робе.

– Нельзя быть такого мнения о людях!

– А что ты предлагаешь делать? Чего выдумывать?

– Ничего.

– Это как?

– Разрекламировать то, чем ты сейчас занимаешься и, надеюсь, собираешься продолжать!

– Что ты, Наденька! – Чугуев замахал руками. – Выносить сор из избы?!

– И лучше через окна, выходящие на центральный проспект!

– Поясни! – Чугуев сел напротив жены, сложив ладони домиком.

– Ответишь на мои вопросы?

– Постараюсь. Высшего технического образования хватит?

– Хватит обычной житейской мудрости.

– Задавай! – тряхнул головой Леонид Аркадьевич.

– Чего хочет народ?

– Слишком общий вопрос.

– И всё же? Чего он ждёт от власти?

– Наверное, как любой отдельный человек. Хочет денег, счастья, любви, – перечислял Чугуев, глядя на всё более хмурящуюся жену, – понимания, наконец!

– Слишком далёк ты от народа, Лёня!

– Ты близка, Наденька! – вскипел Чугуев. – Сама и ответь на свои вопросы!

– Увы! – покачала головой Надежда. – И я далека от народа.

– Выходит, нам нужна консультация от представителя народа?

– Вот! – Надя подпрыгнула со стула.

– Возьмём бомжа и спросим у него! – Чугуев улыбнулся.

– Он пожелает выпить.

– И то дело! Неплохо бы привезти несколько бочек дешёвого экологически чистого пива!

– Ещё есть категории народа, недоступные нашему пониманию.

– Какие ещё?

– Рабочие, интеллигенция, коммунисты!

– Уф! – выдохнул Чугуев. Действительно! Это же целый пласт! Кто поймёт опальных большевиков?

– Это мысль, – сказал Чугуев, почёсывая лоб.

– Какая?

– Насчёт коммунистов.

– Они имеют собственного кандидата.

– И пусть он сделает то, что смогу я! – глаза Чугуева загорелись.

– Хорошо. А люди среднего, если таковой вообще имеется, достатка?

– Кто их знает, чего они хотят, кроме денег, которых, понятное дело, и обещать стыдно?

– У тебя, что, нет никого знакомого из этой среды?

Чугуев пожал плечами. Почему-то вспомнился Бураков, но и он теперь далеко не рядовой человек из так называемого народа.

– А позвони Никите!

– Ха-ха! Ты умеешь рассмешить в нужный момент!

– Не забудь, что он числится на заводе штатным инженером!

Чугуев позвонил.

– Здравствуй, Леонид Аркадьевич! – первым сказал Никита, не дожидаясь голоса абонента.

– Никита! Я звоню по важному вопросу, – Чугуев решил настроить Никиту на рабочий лад.

– Важные вопросы, Леонид Аркадьевич, решаются с глазу на глаз. Когда и куда подъехать?

– Не нужно, Никита Иванович. Ты скажи мне одну вещь, чего ты хочешь от нового мэра?

– От нового?!

– Ну, от старого нового, – Чугуев понял, что совсем запутался, – короче! – он рубанул воздух ладонью. – Забудь о нашем знакомстве! Скажи как посторонний человек. Чего бы ты хотел от власти?

– От какой конкретно?

– Никита! Не нужно ёрничать! Вопрос жизни и смерти!

– Касается твоих выборов?

– Почему, моих?

– Потому что народ знаешь, что бает?

– Что "бает" народ? – передразнил Чугуев.

– Что скоро будут выборы Чугуева! Не мэра, заметь, Чугуева!

– И чего этот "бающий народ" ждёт от Чугуева?

– Честно сказать?

– Давай уж, режь правду-матку!!!

– Ничего хорошего.

– А ты?

– Я-то? Только наилучшего!

– Хватит ёрничать, Никита! Приезжай ко мне и расскажи всё по порядку!

Надежда, сидя рядом, всё слышала. И кивала головой, немо вещая: "Что я говорила!"

– Ну и что? – вспылил Чугуев. – Никита прояснил ситуацию?

Надежда пожала плечами, вздохнула.

– Всё же считаешь, что этот буклет не подходит?

– Я хотела сказать, что его одного недостаточно. И вообще, чем занимается твой предвыборный штаб? Они что, не в курсе, что с моря вернулся совсем другой мэр?

Чугуев тотчас позвонил в штаб. Как в старые, отнюдь не добрые, времена никто не потрудился ответить мэру.

Приехавший Никита с порогу заявил, что народ жаждет крови.

– Это как?

– А вот так! Выгони парочку взяточников, зажравшихся дармоедов и пообещай наказать других!

Надежда вновь закивала, как будто гость сумел выразить её мысли.

– Думаешь, сработает?

– Уверен более чем на сто!

Чугуев сделал выводы.

Первым делом он заявился с утра в предвыборный штаб. Застав там нескольких бездельников, гоняющих чаи, Леонид Аркадьевич предложил написать "по собственному".

Молодые, считающие себя перспективными и незаменимыми, тотчас накропали заявления и были немедленно уволены.

– Ханурик! Останься! – приказал Чугуев.

Ханурик пожал плечами, вернулся в комнату.

– Ты ещё поработаешь.

Ханурик сел за монитор, положил руки перед клавиатурой.

– Сооруди такую открытку, чтобы из неё было видно, какой мэр зверюга!

– Извините, Леонид Аркадьевич, не понял.

– Не карикатурную, конечно, но устрашающую форму придай, говорю! Сколько тебе понадобится времени? – Чугуев посмотрел на часы.

Ханурик ткнулся носом в наручные часы мэра, как будто там был ясный и чёткий ответ.

– Часа два.

Чугуев удивлённо посмотрел на специалиста. Он то рассчитывал на сутки, двое и собирался торговаться!

– В полтора уложишься?

– Постараюсь.

– Заеду, посмотрю.

Чугуев, вернувшись в Управу, первым делом приказал новой секретарше подать распорядок дня.

– Леонид Аркадьевич! У вас на сегодня запланирована встреча с избирателями.

– Конкретно?

– С директорским корпусом асбестоцементного завода.

– Затем?

– Встреча с избирателями… – секретарша перелистнула страницу в папке.

– С какими? – перебил Чугуев.

– С представителями городского рынка.

– С базара что ли?

– Извините, не так выразилась. С активом кооперативного движения.

– Завтра, какие избиратели в нашем плане?

– Завтра, тут вычеркнуто… – замялась секретарша.

– Ну-ка, ну-ка! – Чугуев взял папку из рук прыщавой и курносой девушки. Он поморщился, увидев вязкую серу в оттопыренном ухе секретарши. Спасибо, Наденька, подобрала мне специалиста!

– Да тут же представители КПРФ, ветераны войны и труда! Кто посмел вычеркнуть?!

– Это, это Клара Семёновна.

– Почему ты ей позволила?

– Я, Леонид Аркадьевич, не могла препятствовать.

– Почему? Кто такая Клара Семёновна?

– Начальница отдела кадров, – секретарша часто заморгала. Её пухлые губы задрожали.

Чугуев пристально посмотрел на пигалицу.

– Она, она сказала, что нет необходимости… – секретарша всхлипнула.

– Она не имеет полномочий решать такие вопросы, – мягко сказал Чугуев. – Впрочем, как и вы не имеете права знакомить Клару Семеновну, с какими бы то ни было бумагами, включая туалетную! Вам ясно?

– Ясно.

– Забудем этот инцидент. Заварите, пожалуйста, кофейку.

– Сейчас, – пообещала секретарша, утираясь платочком.

Чугуев посмотрел на размазанную чёрную тушь под глазами секретарши, поморщился.

Он позвонил в приёмную КПРФ и попросил об аудиенции.

Говоривший с ним старик, похоже, не любил новое руководство.

– Мы были записаны к вам, – сказал он, разделяя слова, – на завтрашний день. Но были предупреждены, что вам некогда.

– Я хотел попро… – Чугуев нажал на рычаг телефона, прерывая себя на полуслове.

– Кто сидит в Приёмной КПРФ? – спросил он у секретарши.

Она пожала плечами.

– Настя! Меня такой ответ не устраивает! Немедленно узнать и доложить! На всё про всё вам, две минуты! – рявкнул Чугуев.

Неизвестно чего больше напугалась секретарша, то ли рыка начальника, то ли того, что Чугуев назвал её по имени, чего не делал ни разу, но страх придал ей энергии. Настя мигом пролистала справочник и нашла искомое имя отчество.

– Аркадий Семёнович Хохляков! – доложила секретарша через отпущенные полторы минуты. И, глядя в мудрые глаза руководителя, речитативом отчиталась: – Ветеран тыла, председатель общества инвалидов.

Чугуев кивнул, давая понять, что доволен и отпускает секретаршу. Настя выскочила из кабинета.

– Аркадий Семёнович! – сказал он в трубку. – Это снова Чугуев! Извините за беспокойство, но связь прервали самым возмутительным образом.

Старик сопел в трубку.

– Так вот, я прошу разрешения приехать к вам.

– Для чего, Леонид Аркадьевич?

– Аркадий Семёнович! Мэру города всегда есть о чём побеседовать с ветеранами!

– Кабы вы беседовали с нами не только в предвыборное время!

– Это нелегко обещать, – улыбнулся Чугуев так тепло, что старик почувствовал это ухом, – но смогу. Если останусь мэром, как вы понимаете.

– Так! Значит без нас никуда?! – старик торжествующе привстал с места.

– Никуда! – подтвердил Чугуев. – И никогда! Человек, забывающий о героях труда, не имеет права быть человеком.

– Это уж верно.

Старик, похоже, оттаял.

– К какому времени вы будете свободны, чтобы уделить мне несколько минут?

– Господин Чугуев! – сказал ветеран, отдёрнув полу пиджака. – Я самолично не могу решать этот вопрос.

– Товарищ Хохляков! Если бы вы в своё время не взяли на себя ответственность, где бы сейчас оказалась наша страна?

– Так. Так, – старик отёр глаза. – Оставим всё в силе. Завтра в означенное время мы подготовимся к встрече с мэром!

– То есть, к четырнадцати ноль-ноль, – подтвердил Чугуев.

– Так точно! – сказал старик, глядя на портрет Ленина.

Чугуев оттёр пот с лица. Отпив крепчайшего кофе, Леонид Аркадьевич вышел из кабинета.

– Я в предвыборный штаб!

– Кому сообщать об этом?

– Только жене.

Настя улыбнулась.

Не такая уж она страшная, решил Чугуев. Он тотчас позабыл, что совсем недавно злился на жену за уродливую секретаршу.

– Что, дорогой, Игорёк!

Ханурик вжал голову в плечи. Официальное обращение начальника не сулит ничего доброго. Чугуев понял хакера, поправился.

– Как наш проект, Ханурик?

Ханурик разулыбался.

– Вот, смотрите!

Чугуев глянул в монитор. На экране стоял тот же самый Чугуев, какой был на открытке.

– Теперь я не понял.

– Вы хотели зверюгу с хвостом? – Ханурик пожал плечами.

– Но чем ты занимался почти два часа? Это же, это же… – Чугуев не мог подобрать приличного слова.

– Леонид Аркадьевич! – улыбнулся Ханурик. – Вы хотели, чтобы вас восприняли жёстким человеком, надеюсь, я уловил суть задания?

– Понятное дело. Но ты бы уж лучше хвост пририсовал, тогда бы было чем оправдаться. Атак, ничего не сделал и рад, как я погляжу.

– Да. Но откуда у вас такая агрессия?

– Издеваешься?

– Ничуть. Вглядитесь внимательнее, пожалуйста!

Чугуев вперился в экран.

– Не стану разъяснять компьютерные технологии, но без ложной скромности замечу, моя программа, основанная на базе данных психологии избирателя…

– А что ты делаешь, как не разъясняешь мне тонкости своей программы? Что ты внёс, чем так купил избирателя?

– Да… – протянул Ханурик, взял мышь и направил курсор на рисунок.

– Вот, видите?

Чугуев смотрел на стрелку и на то, что она указывает.

– Видите?

– Да! А сразу то и не отличишь.

– Думаю, Леонид Аркадьевич, вы не даром оставили меня на службе.

– Думаю, да.

Действительно, рисунок приобрёл воинствующий характер. Тот же самый мэр в рабочей форме, в том же положении, но на голове у него каска, похожая на известный по картинке учебника шлем Ильи Муромца. А в руках – кувалда очень уж смахивающая на булаву. И на месте наковальни оказались чиновничьи столы.

В старом здании бывшего клуба железнодорожников ждали приезд мэра. Коммунисты, ветераны и инвалиды подготовили гневные обличительные речи. Каждому не терпелось высказать накипевшее мэру в лицо. Люди шушукались друг с другом, поддавшись всеобщему возбуждению.

Чугуев оставил машину за полквартала, приказав водителю ждать.

К обшарпанному крыльцу облезлого клуба он добрался пешком. Без свиты.

Коммунисты опешили. Сразу куда-то исчез запал. Вместо буржуина им навстречу пришёл работяга с мозолистыми руками. Именно такими показались ладони Чугуева. Хотя руки он держал по швам, соответственно моменту.

С членами комитета он поздоровался за руку, не особо церемонясь. Жёсткое пожатие с дружелюбной улыбкой осадило самых неугомонных.

– Не стану много обещать! – заявил Чугуев. – Но даю слово, что никогда не позволю забыть наше героическое прошлое!

– А нам и не надо пустых обещаний. Что вы конкретно можете сделать для народа? Что вы уже сделали?

– К сожалению, за первый срок не так много. Надо было в первую очередь наладить работу Управы как органа власти.

Далее Чугуев отчитался о фондах для ветеранов, рассказал о будущих планах, связанных с поддержкой малообеспеченных людей. Его слушали вполуха.

Леонид Аркадьевич понял, что для присутствующих это убаюкивающая музыка, как в старые времена на партсобрании при заблаговременном единогласном одобрении. Только сейчас полюса поменялись, и будет единогласное: "Нет"! Нет любому предложению кандидата противоположного лагеря.

Тогда Чугуев, следуя совету Наденьки, прошёлся по последним событиям в Управе.

Зал зашевелился. Кто читал газету, отложил в сторону. Кто зевал, захлопнул рот, раскрыв глаза и уши.

– И это не предел! – заявил Чугуев, назвав всех уволенных и причины, по которым увольнение произошло.

– А что, есть и другие кандидаты на увольнение? – осторожно спросил председатель собрания.

– Да сколько угодно! Возьмём сферу ЖКХ! Кто там сидит, что делает? Почему с народа дерут такие деньги, тогда как вся инфраструктура приходит к упадку? Где ремонт, где тепло в квартирах, где плановые ремонты?

– Это бы нам у вас спросить, господин мэр! – выкрикнул кто-то с третьего ряда.

– А мне бы вам чётко ответить! – поддержал Чугуев. – Кто когда, что украл, и как за это ответит! Я запланировал реструктуризацию всего жилищно-коммунального хозяйства! И она будет проведена таким образом, что за каждый объект будет отвечать определённый человек и отчитываться ежеквартально перед всеми налогоплательщиками!

– За каждый рубль?

– За каждую народную копейку! Через публикацию в местной газете!

– Это всё хорошо, но как быть с нашей памятью? – спросил Хохляков, сидящий в президиуме по правую руку от секретаря КПРФ.

– Этот вопрос я готов обсудить.

– Вот, молодёжь забывает о наших кумирах. Нет комсомола, нет пионерии. Как организовать досуг детям?

– Планируется возобновление работы пионерского лагеря на берегу водохранилища. Уже этим летом будет пробный заезд.

– Хорошо. А как в плане наглядной агитации?

– Товарищ Хохляков, что вы имеете в виду?

– Да я всё понимаю, сейчас за одно упоминание о Ленине могут и по шапке надавать! Но, мы-то помним. Да и вы, Леонид Аркадьевич, не сопляк зелёный. Наверняка были пионером, октябрёнком.

– Да я был и комсомольцем, и не считаю это позором!

– Вы носили на груди значок с портретом юного Ленина! А теперь снесли все памятники вождю пролетариата!

Чугуев вздохнул. Они отыскали слабое место, и теперь не отступятся.

– Так, что вы скажете на это?

– Я скажу так, – Чугуев рубанул ладонью воздух у трибуны. – Надо по возможности решить этот вопрос в рабочем порядке.

Коммунисты задали ещё несколько вопросов, получив твёрдые ответы.

Встреча закончилась.

На прощание Хохляков пожал руку мэру.

– Стало быть, в рабочем порядке? – спросил он вместо прощания.

– Именно так. Именно так!

На крыльце Управы сидел работяга и курил, стряхивая пепел мимо урны.

Ещё один представитель пролетариата! Чугуев протянул работяге руку.

– Здравствуйте, Леонид Аркадьевич! – мужичок оттёр ладонь о штанину и пожал руку.

– Как дела?

– Как в Польше.

Чугуев кивнул, как будто понял, о чём речь.

– Вантуз полетел, а Клавка орёт: "Неси из дома!" Где это видано, чтобы из дома-то? Вы вот, Леонид Аркадьевич, тащите из дома свои бумаги?!

– Иди к Клавдии Фёдоровне, она выдаст новый вантуз.

– Да она же повесится за копейку!

– Иди, Петя, иди.

– Как скажете, Леонид Аркадьевич.

Чугуев поднялся по ступеням, оглянулся. Напротив Управы стоял полутораметровый столбик, покрытый тающим снегом, чёрным от придорожной копоти.

Ещё несколько лет назад на нём красовался бронзовый бюст вождя революции. Сохранились остатки постамента: что-то вроде ступеней и места для венков.

Это, конечно, не мощная фигура лидера гегемонов всех времён и народов, но всё же.

Чугуев вызвал к себе председателя профкома, бывшего заводского парторга. Именно он в своё время, принимал решения рушить памятники.

– Напротив нашего здания стоит постамент, так вот, я хотел бы знать, куда делся бюст Ленина?

– Убрали на всякий случай.

– Куда?

– В ДК культуры. Там, наверное, лежит.

– Отыскать и доставить в мой кабинет!

Профорг поспешил выполнять задание. Последнее время обязывало исполнять приказы мэра со всем рвением, иначе… Думать об этом "иначе" человеку предпенсионного возраста не хотелось. Два годика доработать и уйти на почётную пенсию, или будучи уволенным, получать копейки наравне с работягами с асбестоцементного завода!

– Где у нас бюст Ильича? – грозно спросил профорг у вахтёрши.

Она захлопала глазами.

– Владлен Африканович, я не в курсе.

– Так тебе лично я отдал в руки!

– Так я его того, в кладовую положила.

– Так и веди в свою кладовую!

– Так оттуда забрали, наверное.

– Кому мог понадобиться бюст Ленина?

– Кому-то же он понадобился сейчас.

– Это Чугуев распорядился! Давай, вспоминай, куда дели! – заорал профорг, стоя посреди узкой комнатки, забросанной всяким хламом.

– В подвале, наверное, – пробормотала вахтёрша, ничего не понимая.

– Веди!

– Вам, Владлен Африканович, в костюме туда идти не стоит.

– Не тебе решать, дура, куда мне стоит, а куда нет! Пошли в подвал! Фонарик есть?

– Тактам свет пока работает.

Они спустились в изгаженный подвал.

Слабая лампочка, как и обещала вахтёрша, работала. Только толку от неё было маловато. В полном беспорядке валялись плакаты и транспаранты – наследие великой Империи.

Владлен Африканович схватил какую-то рамку, занозил палец. Круто выругался.

– Да не трогайтесь ни к чему, Владлен Африканович, а я сама разберусь!

Профорг сел на деревянный стул, подстелив плакат "Слава труду!"

– Да вот тот истукан, – проворчала уборщица, вытаскивая что-то тяжёлое из-под груды хламья. Остро запахло плесенью.

– Что ты говоришь?

– Говорю, нашла!

– Так покажи, что там нашла!

– Не понимаю, – вахтёрша отпрянула от куска бронзы как от включенной электроплиты.

– Чего ты не поняла?

– Он какой-то не такой.

– Ясно не такой, столько времени тут провалялся!

– Владлен Африканович! Я боюсь. Возьмите его сами.

Владлен Африканович подобрал какую-то палку, ткнул ею в голову Ленина.

– Ой! – вскрикнула вахтёрша.

Владлен дёрнулся, бросив палку.

– Чего визжишь, дура?! – вскрикнул он, сорвав голос в писк.

– Я поняла! Это крысы!

– Какие ещё крысы? – профорг подбежал к стулу, уселся на него с ногами, показав жёлтые носки.

– Они отгрызли половину головы Ленина!

– У-уф, – выдохнул профорг. Теперь он понял, почему бюст вождя показался ему каким-то не таким. Это последствия боевых действий, в результате которых бюст раскололся повдоль. Правую половину головы Ленина, как не рылись, не нашли.

Пришлось отправляться к мэру с половиной бюста.

– И как ты себе это представляешь?

– Я, Леонид Аркадьевич, думаю, что ничего не получится. Вот, если была потеряна грудь, но осталась голова.

– Или полголовы сверху! Тогда прилепили бы кепку, не так ли?

– Ну. Это же кощунство.

– А не кощунство было долбануть так, что голова раскололась надвое?

Профорг пожал плечами.

– Дражайший, Владлен Африканович, а ведь это вы скидывали своего тёзку с пьедестала!

Владлен Африканович затрясся.

– Идите!

– Куда? – спросил профорг, засунув руки за спину.

– Работайте! Что, у вас больше нет никаких дел?!

– Да. Да, конечно, – наклоняясь до пояса, профорг попятился из кабинета.

Наутро Чугуеву позвонил Хохляков.

– Леонид Аркадьевич! Очень рады вашему решению, водрузить бюст Ильича на его законное место! Замечательно, что вы нашли смелость сохранить реликвию! – заливался старческим баском председатель общества инвалидов.

Чугуев оттёрся платком. Словно из ушата ледяной водицей! А старик продолжал восхищаться мужеством мэра.

– В такое время, когда рушатся последние памятники Ленину, вы нашли в себе смелость сохранить дорогой людям бюст!

Чугуев промычал что-то скромное.

– Разрешите посмотреть на бюст, перед водружением на постамент!

– Скульптура нуждается в небольшой реставрации, понимаете ли, Аркадий Семёнович.

– Конечно, конечно! К концу недели вас устроит, Леонид Аркадьевич?

– Безусловно. Я буду ждать вашу делегацию в пятницу к четырём часам.

Хохляков сердечно попрощался.

Чугуев откинулся на спинку кресла. Когда успели? Что за люди! Какое же удовольствие испытывают стукачи для своей поганой душонки! И стучат направо налево. Большим людям и малым, близким и посторонним. Наверное, спать не могут спокойно, если не настучат на кого-нибудь. Леонид Аркадьевич не стал терять времени на вычисление стукача, надо было что-то предпринимать.

Как в любом сложном случае, в первую очередь, он посоветовался с женой.

– Вторую половину головы отыскать невозможно?

– Наденька! Если бы было так просто!

– Тогда надо "реставрировать"!

– Но кто сумеет отлить из бронзы симметричную половину бюста? Где такие умельцы, в Москве?

– Поближе, – Надежда улыбнулась. – Точнее, подальше.

Чугуев непонимающе воззрился на жену.

– В местах не столь отдалённых, – Надежда легонько присвистнула.

– Как ты себе это представляешь? Поехать в зону и объявить конкурс на лучшего скульптора?

– Почти. Только проще найти человека, знакомого с начальством зоны. Он всё и устроит.

– Ерунда какая-то, – Чугуев махнул рукой.

– Лёня, если ты решил спросить моего совета, я высказалась. Если у тебя есть иные варианты, делай по-своему!

Чугуев согласился, что стоит попробовать.

– Кстати, при проверке документов, я обнаружила твою подпись.

Чугуева передёрнуло. После вступления в должность главной бухгалтерши, его жена частенько находила подпись мэра на заведомо подсудных документах.

– Надеюсь, ты уничтожила этот документ?

– Ник чему! Кстати, очень пригодился! – Надежда потёрла ладони.

– Там ты как представитель власти лично разрешаешь начальнику учреждения за дробью такой-то, арендовать участок на берегу водохранилища близ заповедной зоны.

– Ха-ха! Каков каламбур? Начальнику зоны предоставлена площадь близ зоны!

– Да, и кто-то наверняка хапнул взятку.

Чугуев поморщился.

– Дело прошлое, и всё же. Полковник должен быть благодарным.

– Почему?

– Откуда ему известно, что ты не знал, что подписываешь, и за какие деньги?

– Так он подумает, что это я взял?

– Твоё счастье, если так.

Чугуев взъерошил волосы.

– Иначе он будет о тебе невысокого мнения.

Леонид Аркадьевич не стал откладывать в долгий ящик и тотчас попросил секретаршу отыскать координаты начальника колонии, что в пятидесяти километрах от города.

Настя позвонила начальнику зоны.

– С вами желает разговаривать Чугуев Леонид Аркадьевич. Вы не против?

Страдающий с похмелья полковник был против, но согласился. Отчего не поговорить по телефону?

Чугуев сразу взял быка за рога, попросив помощи.

– Какого рода помощь? – спросил полковник, сдерживая зевоту.

– Тут дело деликатное, Конрад Яковлевич, не подъедешь?

– Как? Прямо сейчас? У меня, понимаешь, комиссию ожидаем…

– Вот и я, только что завернул комиссию по проверке дачных участков!

Полковник тотчас спросил, когда и куда подъехать.

– Часика через два, ко мне в кабинет.

– Так точно! – сказал начальник колонии, положив трубку.

Они договорились за пять минут. Полковник отказался от чая. Леонид Аркадьевич, в свою очередь, от рюмочки армянского коньяка.

– Сделаем в лучшем виде! – пообещал полковник на прощанье. – Аккурат у меня один скульптор случился. Ему ещё пять лет чалиться.

– Заранее благодарен. Должен буду, Конрад Яковлевич! – сказал Чугуев, препроваживая гостя к двери.

– Мы все перед Родиной в вечном долгу! – заявил полковник, щёлкнув каблуком.