– Помяни моё слово, девяностые ещё прогремят, не слабже шестидесятых! – сказал мужичок в отцветшей футболке товарищу, держащему наготове пластиковый стаканчик.

Они расположись в привокзальном скверике, рискнув распить халявную чекушку. Она досталась легко и неожиданно. Один чудила попросил загрузить в рабочий тамбур какой-то ящик. Лёгкий как перышко!

– Утя там чё, подушки? – спросил грузчик.

– Пух неоперившихся грифов! – сказал молодой мужик в малиновом пиджаке. Золотая цепь на его шее, толщиной с палец, при этом вывалилась из-под пиджака, отбив всякую охоту к вопросам. Мужички, толкающиеся на перроне в поисках заработка, знали: толщина такой цепи равнозначна стволу крупного калибра.

Хозяин груза поздоровался за руку с проводником. Оба, улыбаясь, посмотрели на ящик.

– А если споткнётся кто? – спросил новый русский.

– Кому нужен проход в последнем вагоне?

– Точняк! Я и не подумал.

– Наше дело выполнять, а потом уж думать.

– Как обычно, верно мыслишь, Батон.

Поезд тронулся. Люди уселись на свои места в ожидании проводника. Когда он соберёт билеты – можно заняться багажом и прочими дорожными делами. Самые нетерпеливые, запихав сумки на третью полку, разбирали столы, накрывая их дорожным провиантом. Мужичок дрожащими руками пытался открыть бутылку пива об открывалку, вделанную в нижнюю поверхность стола. Не удалось с первой попытки. Он оттёр пот со лба, подсунул руки под стол ещё раз. Нащупал краем крышки открывалку – попал.

В этот момент дёрнулся вагон. Похоже, кто-то сорвал стоп-кран.

Тёплое пиво из расшатанной бутылки с шумом вырвалось на волю, облив пеной брюки страждущему и его попутчику, глазевшему в окошко на уходящий перрон.

Оба мужчины разом выматерились, не ругая кого-то конкретно. Алкаш торопливо вдувал в себя поток пены из горлышка бутылки, стараясь не растерять драгоценную жидкость.

Женщины, сидящие на краю полки с визгом выскочили в проход.

– Спокойно! Старший лейтенант линейного отделения милиции! – возник перед ними человек в посеревшей от поездной сажи милицейской рубашке.

– В самый раз! – выкрикнула блондинка средних лет. – Заберите этого алкаша! Он весь вагон пивом провонял!

Милиционер пообещал, даже не взглянув на чуть не захлебнувшегося мужика, трясущегося с похмелья.

Следом за офицером появились двое сослуживцев в столь же потрёпанной форме. Один из них держал за короткий поводок большую овчарку. Пользуясь короткой передышкой, собака уселась, высунув шершавый язык.

Старший лейтенант сдвинул с дороги что-то лепечущего проводника и пошёл по проходу, не задерживая взгляда ни на одном купе. Следом шёл сержант с собакой, на ходу водившей носом по сторонам. Замыкал цепь милиционер с автоматом Калашникова, переброшенным через плечо.

Представители власти прошли сквозь плацкартный вагон. Остановившись у дверей в тамбур, кликнули следующего рядом проводника.

– Прошу быть понятыми! – скомандовал старший лейтенант пассажирам последнего купе.

Переполошившиеся, незнакомые друг другу, люди поднялись со скамейки. Готовые оказать помощь органам правопорядка, но не желающие влезать в судебные дрязги, люди с тоской смотрели вглубь вагона. Там сидят счастливчики, которых не привлекли к помощи милиции.

Начальника патруля настроения людей волновали меньше всего.

– Сержант! Проследи! – скомандовал он типу с автоматом.

Дубоватый на вид капрал немедленно сдёрнул с плеча автомат.

Офицер нервно двинул челюстью.

Подчинённый опустил ствол Калашникова в пол, но грамотно занял позицию, не позволяющую понятым ускользнуть вглубь вагона.

– На ваших глазах, – сказал офицер милиции, говоря в прибор, похожий на рацию, – будет вскрыт груз, обнаруженный в нерабочем тамбуре последнего вагона.

Он продиктовал номер поезда, рейса и маршрут следования.

Люди расположились в тамбуре, как бельё в центрифуге: каждый старался стоять подальше от милиции и массивного вещдока. Дружелюбная, не по породе, собака никак не реагировала ни на присутствие чужих, ни на ящик, о котором так торжественно докладывал в рацию старший лейтенант. Напрасно сержант, взяв собаку за ошейник, пытался ткнуть её мордой в ящик. Она воротила нос, норовя присесть и подышать с высунутым языком.

Старший группы, заметив прохладное отношение служебного пса к своим обязанностям, строго посмотрел на хозяина собаки. Сержант пожал плечами. Старший лейтенант спросил у проводника какую-нибудь монтировку.

– Есть лом! – обрадовано отозвался проводник. – Я им зимой колю лёд, уголёк.

– Давай сюда! – офицер протянул руку.

Проводник открыл треугольным ключом дверцу, невидимую для нелюбопытных пассажиров-курильщиков, извлёк лом из шкафа в стене.

Лейтенант подержал тяжёлый инструмент и передал его старшине. Тот, не утруждаясь работой мысли, воткнул лом в щель сбоку и рванул в сторону. Раздался треск.

Офицер смотрел не на вскрываемый ящик, а на собаку. Пёс по-прежнему никак не реагировал.

На глазах подневольных понятых ящик от незначительного физического воздействия рассыпался. Внутри него оказалось обыкновенное сено. Свежее, непрессованное. Уложенное издевательским ёжиком.

Офицер посмотрел на собаку. Она моргнула обоими глазами, не высказав никакого энтузиазма. Милиционер машинально зачитал в диктофон, что обнаружена сухая трава зелёного цвета.

– Все свободны! – скомандовал офицер грубым голосом. Понятым этот окрик показался музыкой. Маршевым призывом разбежаться. В момент в тамбуре не осталось никого, включая проводника.

– Что за муть? А?! Это же обычное сено! – разорялся офицер, махая кулаками.

Подчинённые стояли по стойке "вольно", расслабив одну из ног. Собака умными глазами смотрела на старшего лейтенанта, будто бы говоря: "Рановато тебе ещё, сынок, иметь надёжных информаторов!"

Кто-то в момент отправления поезда позвонил в линейное отделение милиции, сообщив о ящике с наркотическим веществом. Под рукой начальника смены оказался кинолог с натасканной собакой. Считалось, дело в шляпе! А оказался ящик с сеном.

Димыч долго смеялся, рассказывая Никите об успешной операции "План". Не удержался, похвастался, что ему сообщил о проверочном рейде сам генерал мусарни!

– И зачем тебе это? – спросил Никита, отсмеявшись.

– Пару раз заброшу утку, потом проверять не станут.

Никита пожал плечами. Тема наркотиков его не интересовала.

– Прикинь! – Димыч поводил плечами, отчего встопорщился его малиновый пиджак. – Менты получают сигнал о наркоте и плюют на него! Сколько, мол, можно! А наркота преспокойно едет в вагоне! Батон правильный пацан, сдаст кому нужно. Бабки не зажилит. Свой процентик имеет. И все в шоколаде!

– Только на кой тебе этот геморрой? Ну, получишь ты немного бабла, зато с бандитами свяжешься – не развяжешься!

– Да ладно, бизнес в белых перчатках не делается. Не мне тебе объяснять.

Никита сказал, что не желает знать о таких делах.

– Крепче спать будешь! – оскалился Димыч.

Никита уехал домой. У дверей его ждал почтальон.

– Вот, нужно вручить под подпись, Никита Иванович! – извиняющимся тоном сказал почтальон, держа перед собой конверт заказного письма.

– Что там?

Почтальон пожал плечами.

Никита расписался в получении.

– Паспорт не нужен?

– Заполним сами, Никита Иванович! – улыбнулся почтальон и попрощался.

Никита зашёл в квартиру, переоделся. Плеснул себе кофе, сдобрил его сливками, отпил.

Закурив, Никита вынул конверт из кармана.

– Во как?! – сказал он, увидев обратный адрес. Чего уж не ожидал, так это письма от Николы. Что и говорить, деревенский мужичок не предрасположен к переписке. Или документы, какие прислал? Так и самому приехать легче, чем кропать такой толщины конверт!

Мысленно возмущаясь, Никита продолжал аккуратно вскрывать конверт. Он успешно дошёл до середины и надорвал краешек конверта. Никита взял нож, всунул в конверт и разрезал его по сгибу.

Он вынул лист, на пол выпала пластиковая карточка.

"Никита, я не знаю, что с этим делать. Паренька, который передал мне это, уже нет в живых. Он хотел, чтобы я отдал это его матери, а мать умерла. Распорядись сам, надеюсь, ты знаешь как".

Никита подобрал карточку с пола: "VISA". О-го-го! Никита потряс конвертом, который не казался ему пустым. Так и есть, выпало десять сотен баксов.

– И ты не знаешь, что с этим делать? – спросил Никита, обращаясь к конверту.

Ответа он не получил.

Никита вошёл в интернет, проверил карточку. Такая существовала. Только пароля допуска не было. Действительно, что с этим делать?

Просматривая как снег на голову свалившиеся потрёпанные баксы, Никита заметил, что один изрисован.

– Как можно так халатно относиться к зелени? – возмутился он. – Увянет, пожелтеет и пропадёт.

Простым карандашом на лбу американского президента было выведено четыре цифры.

– Да, Никола! Далёк ты от мира, – сказал Никита, потирая руки. Он махом набрал комбинацию цифр на клавиатуре.

На чистом английском языке банк сообщил владельцу карточки конфиденциальную информацию. На счету клиента было сложено сто тысяч английских фунтов стерлингов!

За такое голову оторвут, и не поморщатся!

– А ещё говорят, крестьянский мужик задним умом крепок, – высказался Никита.

Он немедленно сел в машину и направился в деревню к Николаю. За два часа езды по разбитой дороге, Никита подустал. Говорить о деле с ходу не хотелось.

Никола и не настаивал. Он предложил гостю баньку с дороги.

– Не офицерская, конечно, но добротная!

Никита с неохотой зашёл в парилку, но вскоре разошёлся так, что и выходить не желал.

– Точно говоришь, Никола! Не офицерская у тебя банька.

Никола кивнул, шевельнув усами.

– Генеральская!!!

Никола улыбнулся.

– Никола, скажи, откуда у тебя карточка "Виза"?

– Помнишь, меня чуть не убило взрывом?

– Так сто лет прошло.

– Сто лет собирался отдать матери бармена этот конверт. А как собрался, так узнал, что она умерла, узнав о смерти сына. Куда теперь валюту и карточку? Прикинул, тебе сгодится.

– Верно прикинул. Только тебе сколько?

– Забирай всё! – Никола замахал руками, сбив сухой берёзовый веник, висящий за его спиной. Веник упал на пол, осыпав листьями мокрое плечо Николая.

– Так дела не делаются.

– Я что-то тебе должен?

– Не парься, Никола! Я не то говорю! Тебе сколько отстегнуть? Бабла-то немеряно! А задаром, сам понимаешь, – Никита посмотрел в тёмное окошко, – хороший хозяин беспородную кошку не возьмёт.

– Мне на что валюта? – сощурился Никола.

– А в рублях?

– Мы люди тёмные, деревенские. Поможешь с кормами, и ладно.

– Выгоду-то смекаешь, – ухмыльнулся Никита.

– А как же?! – посмеялся Никола.

На том и сговорились. Николе – договор на комбикорм. Никите – транш на недешёвую валюту, плюс головную боль.

Возвращаясь назад ночью, Никита всё думал. А знает ли Никола о фунтах стерлингов? Или прикидывается, или вот так запросто избавляется от ненужных головняков. Или напуган тем взрывом до полусмерти.

У дверей в квартиру Никиту поторопил телефонный звонок. Судя по длинным неумолкаемым гудкам – "межгород". Никита удивился. Друзья скинут почту по "мылу", недруги не знают номера его телефона. Родители всё экономят, и звонят только по самым важным делам, обрушивая на голову самые "страшные новости". То у них огород затопило, то ветер с сарая крышу сорвал. И чем им помочь, находясь за тридевять земель? Иной раз Никита даже брать трубку не хотел. Мечтая поставить автоответчик, обратился к знакомому в милиции.

– Тебе-то на кой? Воров предупредить, что тебя дома нет? – рассмеялся мент.

Никита понял, что автоответчик ему, действительно, не нужен.

Теперь он пожалел, что не поставил автоответчик. Если бы продавались на каждом углу – другое дело! Никита вскочил в квартиру, не разуваясь, пробежал к телефону.

– Алло!

– Ш-ш-ш…

Никита, выругавшись, опустил трубку.

Телефон тотчас зазвонил вновь.

Никита поднял трубку, отвернул мембрану от себя, подержал на расстоянии.

Наконец прорезался звук.

– Алло! Алло! Никита! Чё молчишь, родственничек?!

– Привет, Андрей Васильевич! Что, среди ночи?

– И он ещё спрашивает?! – возмутился Андрей Васильевич.

– Да ты поддал, никак? – криво улыбнулся Никита.

– А ты мне наливал?

Никита поморщился. Разговаривать с пьяным – дело терпеливых бездельников. Выслушивать придирки к каждому слову на ночь глядя, радости мало! Никита поднял руку над рычагом телефона, намереваясь отключить связь.

– Никита! У меня беда, – неожиданно голос Мискина потерял агрессивность.

– Что случилось? Чем могу помочь?

– Никита-а! – голос Мискина совсем ослаб. Ещё секунду, и сорвётся в крик.

– Толком скажи, что случилось?

– Меня не переизбрали, с-суки! Теперь тут Мискина правит, сдружилась стой шлюхой, и подвинули меня!

– Никак с Ядвигой Францевной?

– Да, – вздохнул Мискин. – Помнишь, как я тебя спас от её увёрток?

– "Не забывается такое никогда"! – пропел Никита.

– Тебе весело, а мне не очень-то. Но, надеюсь, поможешь. А?

– Помилуй, чем же? – брови Никиты всплеснулись кверху.

– Так, побережье-то наше! Я ей такую жизнь устрою! Мама не горюй! – Мискин приободрился.

Наверное, добавил, решил Никита.

– Конечно! – поддержал он вслух.

– Так, дело за малым. Документы оформлены на тебя! Помнишь?

– А, вот ты о чём, – протянул Никита, почесав затылок. Абонент ничего не отвечал. Пришлось продолжать самому. – Так, это не проблема! Долгосрочная аренда плюс пансионат "Катран".

– Мы с тобой как договаривались?

– Что я стану собственником, потому что тебе не положено по статусу мэра, – без запинки выдал Никита условия устной договорённости.

– Так вот, нет худа без добра! Теперь я уже не мэр.

– Что ж, Андрей Васильевич, жизнь-то продолжается! – сказал Никита нарочито бодрым голосом.

– Так и я об этом. Никита, верни мне мою собственность. Помоги оторваться, а? – тон Мискина стал заискивающим.

– Это не проблема, Андрей Васильевич!

– Ну вот! Всегда думал, что ты парень, что надо!

– Ты думал верно, – подтвердил Никита.

– Так, когда?

– Что, когда?

– Когда передашь мне права на владения?

– Слушай, Андрей Васильевич. Туту меня проблема со связью. Я сейчас сам тебе перезвоню! – Никита положил трубку.

Он походил по квартире, покурил. Сыграл один тур в компьютерную игру, после, посчитав, что времени достаточно, чтобы мэр Черноморского городка хорошенько добавил, Никита позвонил.

– Привет, Андрей Васильевич!

– Привет. А ты кто?

Никита улыбнулся. Похоже, клиент созрел.

– Ну? Чего беспокоишь человека среди ночи?

– Я-то? – Никита ткнул себя пальцем в грудь. – Родственник твой, как-никак!

– Никит, ты что ли?

– Ну да! Я, Андрей Васильевич!

– Ты где?

– Да у себя, в Чухонске!

– Ты ещё не в Москве?

– Москва далеко! – Никита приподнялся на носках, посмотрел в тёмное окошко. Как будто в далёких огоньках видел Московские улицы.

– Знаешь, Никита, а меня не переизбрали.

– Как будешь дальше жить? Помнишь, есть кое-какая собственность? В смысле, наша совместная.

– Часть побережья и отель "Катран", – быстро отрапортовал бывший мэр.

– Управляющая пансионата по-прежнему Ядвига Францевна?

– Да. Я бы хотел подвинуть её.

– Желаешь пахать за неё сам?

– Почему пахать-то? Я буду распоряжаться прибылью.

– И то верно! – Никита засмеялся.

– Так, когда?

– На днях, а то и раньше, Андрей Васильевич! Вот, утрясу кое-какие дела…

– Да я ж в ауте буду! На днях, а то и раньше, – пробурчал Мискин, думая, что его не слышно.

– Это меня и беспокоит. Так что, так! – Никита решил дожать клиента, стукнув по журнальному столику. Второй рукой он подставил трубку мембраной к столу, чтобы Мискин хорошо расслышал.

– Что, Никита? – Мискин зажмурился. Это набежавшие водочные слёзы защипали глаза.

– Я сообщу о своём решении через неделю! – Никита опустил трубку и выдернул шнур из розетки. Пускай себе звонит.

– "Пусть умоляет! Пусть угрожает! Пусть ля-ля-ля, ля-ля, тим-бом-бом!" – пропел Никита на всю комнату.

Положение дел, о котором сообщил Мискин, оказалось на руку "подставному лицу", то есть, Никите. Он решил оставить Ядвигу управляющей, так как лучшую стерву не сразу найдёшь. А Мискину положить твёрдый процент, по-божески. Неужели ящика пива в неделю не хватит для бывшего мэра? Никита давно переоформил документы так, что Мискин не имел к этой собственности никакого отношения.

Никита походил по комнате, в возбуждении потирая руки. Он покурил, выпил кофе и, не выдержав, подошёл к телефону. Никита поднял трубку и сказал, глядя на своё отражение в зеркале: "Извини, Андрюша! Боливар не выдержит двоих!"

Затем Никита бросил трубку, не набирая номера.

Ни к лицу ребячество для бизнесмена. И отнюдь, не нового русского! Никита никогда в жизни не надел бы малиновый пиджак, тем более, бычью цепь с огромным распятием смахивающим на надгробье.

Ощущая себя великим бизнесменом, Никита сел за компьютер и быстро накропал краткий бизнес-план.

Оставалось разработать детали, подключить нужных людей. Благо они оставались на своих местах, в отличие от Мискина.