В высшей лиге, переименованной по-западному премьер-лигой, играть интереснее. Бураков и раньше об этом догадывался. Но теперь убедился воочию. Во-первых, выше зарплата. Во-вторых, игр меньше по календарю. Тренировки тяжелее, но только для нытиков и бездельников. Пашу ничуть не напрягала ежедневная нагрузка в несколько десятков километров бега с ускорением. Жена воспитывала ребёнка и готовилась исподволь забеременеть вновь. Паша об этом догадывался, но против ничего не имел. В городах, теперь в крупных, перед и после матча вокруг команды вилась целая стая поклонниц, желающих пообщаться ближе с суперфутболистом Бураковым, за его нрав прозванным в команде Бурым. Разномастные тёлки с голыми животами: отвислыми до ширинки или плоскими как доска, одинаково увешанными серьгами из дешёвой проволоки, – нисколько не возбуждали Пашу. Почему-то после женитьбы напрочь отбило охоту на других женщин. Он по-прежнему хамил бабам напропалую, они за это ещё шибче вешались на шею, но Паша был сосредоточен только на игре. Дома расслаблялся с глухонемым тестем, беззлобно называя того Тетерей. Если бы у Паши спросили, хотя это никому не приходило в голову, счастлив ли он, Паша бы сказал, что жизнь удалась.

На поле он чувствовал себя хозяином жизни. Он мог обойти любого, вложить всю душу в удар, порвав сетку ворот, держать мяч несколько минут, никому не отдавая. Ничего не делая, прохаживаться по газону, пасуя мяч поперёк поля, Паша вызывал овации на трибунах, тогда как другому за такую игру досталось бы гневных свистков и матерков.

В сборной Паша вёл себя точь так же, как в родном "Житнике". Многие игроки не скрывали явной вражды, многие боялись Пашу. Бурый, не долго думая, мог заехать промеж глаз. Если не на поле, то у раздевалки без свидетелей.

Тренер выпускал любимца в ответственные минуты матча, и Паша ни разу не подводил. Или забивал, или рушил мудрёные комбинации противника.

Бураков не имел тут друзей, пацанчик из родного клуба в сборной как будто надевал маску, исключающую всякую дружбу. Или снимал маску дружбы? Паша над этим не задумывался. Он играл, делая своё дело.

Однажды к нему подкатили вечерком порядочные люди. Они предложили промазать по воротам. Причём всенародно, чего Паша пережить не смог бы.

– Зачем вам это нужно? – спросил Павел, закипая. Он осматривался по сторонам. У стадиона был хлипкий заборчик, выдернуть штакетину из него не представляло никакого труда. Мысленно Бураков уже надавал по шеям мужичкам в приличных костюмах с широкими галстуками.

– Я, понимаешь, поспорил, что ты промажешь со штрафного. На тысячу баксов!

– И что? – Паша сделал шаг в сторону забора.

– Дело принципа. Я даю тебе три штуки баксов за пустячок.

– Дак ты же того, на две штуки влетишь! – Паша от удивления застопорился на одном месте. Ему оставался прыжок до забора, но просьба улыбчивого толстяка сбила с панталыку.

– Это моя проблема.

– Да.

– Да, – подтвердили сотоварищи в пиджаках.

– Ты бы это, – сказал Паша самому низкому, – пиджак зелёный надел бы.

– Зачем?

– Дак ходили бы как светофор: один жёлтый, другой малиновый, а ты был бы зелёным!

Пузырёк в бежевом пиджаке рассмеялся.

– Ну, Бурой, по рукам?

– А если не промажу?

– Тогда я влечу на штуку баксов.

– А я? Я, на сколько влечу?

– Лучше б ты не спрашивал, – вздохнул заводила толстяков.

– Лучше б ты не отвечал! – Паша присел на одной ноге, второй подсёк ноги говорящему. Удар под хлипкие коленки сшиб чудика в малиновом пиджаке с ног, подняв кучу пыли. Остальные двое раскрыли рты. Тем временем Паша метнулся к забору, выдрал штакетину и, не говоря ни слова, ухайдакал обоих типов от души.

Договаривающиеся стороны не смогли придти к общему соглашению. Побитые уехали молча, без угроз. Паша отряхнул штаны и ушёл домой.

В домашнем матче через два дня Паша пробивал штрафной, метрах в сорока пяти от ворот. Тренер кричал со скамейки, что бить по воротам не надо.

Паша отмахнулся, разбежался и закрутил мяч, стараясь обойти маковку вратаря, забить позорный для соперников гол. В момент удара, мяч почему-то срезался на кончике бутсы: получился замысловато странный перекрут. Мяч обошёл вратаря, влетел во внутреннюю сторону штанги и отскочил в поле.

Стадион ахнул. Раздались аплодисменты. Но Паша не поблагодарил трибуны, как это делал всякий раз при удачном ударе. Бураков разозлился, он носился по полю как заведённый, стараясь забить. Хотя по игре его гол уже не делал погоды. "Житник" выигрывал со счётом три ноль.

Видя, как Бурый терзает футболистов: своих и чужих, от греха подальше, тренер поменял Пашу.

– У тебя уже три жёлтых карточки, остынь! – сказал он.

Паша хмыкнул, но промолчал. Тяжело дыша, он уселся на скамейку подальше от тренерского штаба. Снимая бутсы, Паша увидел причину неудачного удара. Оказалось, на правой бьющей ноге почему-то разошлась по шву новая кожа. Бутс расшатался на ноге и поэтому получился столь позорный, хоть и мастерски исполненный удар. Бураков с силой перегнул подошву – шов разошёлся окончательно.

После игры Паша дёрнул завхоза за шиворот.

– Кто мне подбанчил эту рухлядь? – он сунул под нос менеджеру команды порванный бутс.

Завхоз едва не задохнулся от запаха пота.

– Ты?! – продолжал наседать Паша.

– Это абсолютно новые бутсы. Я, я не понимаю, что случилось.

– У всех такие?

– Сменить нужно было только тебе, Паша. Я взял из заначки!

– Сколько лет твоей заначке?

– Да в начале сезона собрал на всякий случай.

– Вот он, случай-то и подвернулся, не так ли, козёл?! Я тя урою! – Паша, держа завхоза за воротник спортивной рубашки, ткнул его носом в стену.

Завхоз взвизгнул и тотчас захлопнул рот ладонью. Кричать себе дороже.

– Паша! Я в другой раз всё перепроверю на сто рядов! Но я не знаю, почему разошёлся шов! Не знаю!

– Ладно. Живи на этот раз. Но представь только, пораскинь своими куриными мозгами, что если бы это был решающий удар?

Завхоз промолчал, а Паша мысленно заключил: "Будь этот удар решающим, он стоил бы три штуки "бакинских рублей!"

Вечером у калитки возле самого дома его повстречал вежливый молодой человек.

– Можно автограф для сынишки?

– Что ты гонишь! Твой сынишка, ещё в твоих штанах болтается!

– Я для братишки.

– Не крути! Чего надо? От этих колобков пришёл? Я же сказал им, мне наплевать с кем они и насколько спорят! Так что, отдыхай, паренёк! – Паша отпихнул парня, прошёл к калитке.

– Вот, возьми! – парень протянул Паше конверт.

Паша машинально принял его. Осмотрев конверт: без адреса и штемпеля, Паша спохватился. Намереваясь заставить сожрать этого типа конверт, Бураков обернулся, но увидел только облачко выхлопных газов. Машина резко газанула и скрылась в цветущей улице.

– От – ыть, козлы! – выругался Паша. Конверт он вскрыл. Внутри лежала пачка сотенных американских долларов.

Как обещано: три тысячи и ни центом меньше.

Первым желанием Паши было сжечь эти деньги. Он давно бросил курить, поэтому не носил в кармане спичек. Бураков вошёл на веранду, сунул руку на притолоку над входной дверью. Коробок Тетери был на месте. Паша встряхнул его, пуст!

Он вошёл домой. Едва пересёк порог, на шею бросилась жена. Она обхватила Пашу бёдрами и прильнула губами к его к губам.

– Чего на этот раз? – спросил Павел, оторвавшись от уст жены.

– Ну почему, чего-то? Я просто соскучилась, – Лена опустила руки.

– И поэтому ты хочешь чего-то новенького! – заключил Паша. – Сама знаешь, я не на рынке торгую. Нам деньги сразу после игры не выдают!

– Знаю, Пашенька, знаю. А я ничего и не хочу! – жена отвернулась, плечи её задёргались.

Паша постоял в недоумении. Прошлые разы именно так начинались её просьбы: о новом платье, о кухонном гарнитуре.

Жена продолжала хныкать. Сын, услышав рыдания мамы, бросил игрушки и разревелся во весь голос.

Паша махнул рукой. Он позабыл о спичках. Сел за стол, налил себе кофе. Следующий официальный матч не скоро, можно принять опасный продукт. А то ни кофе, ни крепкого чая, даже кефиру нельзя! Этот идиотский допинг-контроль задолбал хуже тёщи! Хоть её нет, и то хорошо. Паша улыбнулся. Тесть, сидящий напротив у самовара, улыбнулся ему в ответ.

– Ну, ты хоть, Тетеря, скажешь, что ей надо? – Паша заговорщицки подмигнул старичку.

Дед развёл руками. Похоже, понял.

Понял его и Паша. Видать, жена ничего не просила. В самом деле, хотела поздравить с удачной игрой. Или что другое, в этом же роде. Паша сконфузился.

– Харэ хныкать там! – выкрикнул он.

– Сейчас, Пашенька, успокою! – заверила его жена, всхлипывая.

– Да понял я, что ты ничего не хотела! – сказал Паша, погладив жену по спине. Как по стиральной доске проехался – кожа и рёбра!

– Вот, сама разберёшься, куда пристроить! – Паша сунул ей в руку конверт с долларами.

– Ты где взял, Паша? – Лена отбросила конверт от себя, как раскалённую сковородку.

Двухлетний мальчуган быстро разобрался с интересным красочным конвертом, раскрыл его, вынул хрустящие бумажки и пачками, сколько можно уцепить ручонкой, побросал доллары за манеж.

– Это персональный бонус! – сказал Паша умное слово, слышанное им совсем недавно.

Лена заморгала.

– Персоналка, короче! Премия за прошлую игру! Помнишь, рассказывал, как три мяча засандалил?

Лена повернулась к манежу, быстро, но негрубо забрала у сына деньги, оставив ему на растерзание пустой конверт.

– Успокойся. Я думал, что ты знаешь о премии, поэтому хочешь что-то купить.

– Я не знала, но теперь ничего покупать не буду.

– Тогда куплю я!

Паша вручил деньги деду на хранение. Тесть со знанием дела сложил доллары в пачку и надел на неё резинку от волос.

– От ты, Тетеря! Как будто всю жизнь баксы паковал! – сказал Паша, держа руки скрещенными на груди.

Ночью он спал плохо. Множественные сны – Паша не запомнил их все – прерывались одним и тем же событием. Приходили милиционеры с ордером на обыск. Каждый раз они находили конверт с баксами. Поочерёдно, на притолоке у дверей, у деда в кармане, а под утро – в футбольном мяче, распоров его армейским штык-ножом.

Приняв утром контрастный душ, Паша взбодрился. Вскоре ему позвонили, вызвав на тренировку перед большим сбором. Занявшись своим делом, Бураков вовсе позабыл о халявных деньгах.

Возвращаясь со стадиона, он увидел того самого пацана, что сунул ему конверт с деньгами. Но пацан, не глядя в сторону Буракова, преспокойно прошагал к тренерской комнате.

– Э! Бурой! – крикнул новичок команды, прибывший из какой-то братской республики. – Сыграем в стеночку, а?!

Паша плюнул на задуманное расследование и, перескакивая через скамейки, рванулся к полю.

– Кому в стеночку, а кому в пристеночек! – сказал он новому игроку.

– Это как?

– Ладно, Абрек, ща покажу!

И Паша закрутил, зафинтил, а потом выдал такую свечку, да прямо на головку свеженькому азиату!

В ответ Абрек влепил по мячу, запустив его выше трибун.

– Силён, бродяга! – похвалил Паша.

– Сыграемся!

Через неделю "Житник" проводил встречу на чужом поле с твёрдым середнячком премьер-лиги. Игра в середине первого тура ни к чему не обязывала обе команды. Ничья вполне устраивала обоих тренеров. Она устраивала и судейскую бригаду. Главный арбитр вовсе не напрягался. Он и не пытался скрывать, что не имеет желания бегать по полю за игроками. Свистел почти с середины поля, руками махал неохотно. Как будто ворочал пудовыми гирями.

Первый тайм вяло перешёл во второй. Паша, как и все, не напрягался. Пару раз погонял мячик недалеко от центрального круга, передавая своему полузащитнику. Пускай паснёт куда-нибудь ещё.

Игроки противоположной команды, случайно получив мяч перепасовывались со своим вратарём.

До конца игры оставалось около десяти минут, и судья не горел желанием добавлять время. Ему без того изрядно надоело нарезать зигзаги от правой кромки поля до левой. К тому же, ничто не предвещало какого-нибудь взрыва, и вырисовывалась возможность прошагать игру, не вспотев.

Вдруг рыжий пацанёнок, вышедший на замену, побежал к воротам "Житника". Защитник не успевал за соперником. Он ухватил нападающего за майку. Судья, скрестив руки, молча наблюдал. Настырный футболист продолжал рваться к воротам, тогда как вратарь находился у линии штрафной площадки, он только что слушал свежий анекдот от защитника. Голкипер рассмеялся, сбил дыхание, а бежать обратно к воротам было по его разумению бессмысленно.

Защитник "Житника", уцепившись за футболку нападающего, бежал вслед за ним, а когда заметил, как тот подстраивает ногу для удара, сбил соперника, сделав подсечку в падении. Случилось это за два метра от штрафной площадки. Вратарь так и остался стоять с разинутым ртом на другом углу штрафной. Пустые ворота, и нарушение правил. К тому же, судье пришлось сделать небольшую пробежку. И боковой коллега, удружил, подняв флажок, фиксируя нарушение правил! Воле неволей пришлось назначить штрафной. Судья отыгрался, влепив "горчичник" игроку "Житника".

Пробивать намеревался сам пострадавший.

Игроки "Житника" засуетились. Тренер выбежал к кромке, подозвав капитана.

Вратарь решил установить стенку из шести игроков, наглухо закрыв дальний от себя угол.

Рыжий со зверским выражением лица установил мяч, похлопав по нему для удачи. Он разбежался издали, а перед самым мячом остановился как вкопанный, подбирая бьющую ногу. Стенка "Житника" уже рассыпалась, как после нанесённого удара. Это положение на тренировках отрабатывалось до автоматизма, теперь этот автоматизм подвёл команду.

Мяч преспокойно пролетел в дальний от вратаря угол. Не высоко и не низко, на уровне пояса вратаря. Голкипер же кинулся по низу, пропустив гол.

Рыжий в восторге запрыгал по полю, подлетая на полметра. Друзья, не ожидавшие халявной победы, окружили его, захлопали руками, после чего сбили с ног и едва не растоптали в азарте.

Нулевая ничья не удалась. За пять минут нужно было отыграться. Паша рванулся вперёд, добежать и пробить ему никто бы не дал, потому что соперники прижались к своим воротам, выставив мощный заслон. Тогда Паша, поиздевавшись над тремя полузащитниками, водя мяч между своих ног, прыгнул вперёд. Разумеется, споткнулся о ноги обоих защищавшихся и шлёпнулся на газон, подставив нос. Кровь из обеих ноздрей заставила судью дать пенальти.

Сбоя не было. 1:1. Вроде бы, запланированный итог встречи, но Бурого он не устраивал. Паша завёл свою команду, заставив-таки побегать по полю. За полминуты до конца добавленного (на разбитый нос Буракова) времени противники опять сшибли кого-то возле штрафной площадки.

Чужой вратарь выстроил стенку, как положено занял место, закрывая ближний угол и подходы к воротам в случае добивания. Ясно было, что судья даст финальный свисток тотчас после штрафного.

Паша втиснулся в стенку противника лицом к воротам. Так он закрыл вид поля двум игрокам и заставил вратаря дёрнуться в дальний угол.

Когда игрок "Житника", пошептавшись с Бурым, ударил, стенка не шелохнулась, памятуя о печальном опыте "Житника". Мяч ударился в перекладину, вратарь вполне доставал его в падении. Едва мяч отскочил, Паша резким кивком головы направил его в противоположный от упавшего вратаря угол.

Мирная, как и боевая ничья не состоялась.

После матча тренер объявил перед строем благодарность Павлу Буракову. Коллеги по команде ехидно захлопали в ладоши.

– Самое существенное, хотя и не главное, – добавил тренер "Житника". – Нападающий Бураков, как и Сельдиев получают премиальные за игру! Кроме того, Паша! Тебя ждёт персональная доплата в размере трёх окладов!

Смешки и хлопки прекратились.

– А кто ещё получит стимулирующие? – спросил капитан команды.

– Считайте сами. Капитану не положено, поскольку команда отыгрывалась, – тренер загнул большой палец. – Вратарь ловил мух, а то и лягушек, ему не за что добавлять.

Тренер согнул указательный палец, накидывая его на прижатый к ладони большой.

– Защита допустила штрафной в наши ворота! – он загнул средний палец, показав команде неполный кулак, – полузащита – до лучших дней!

Тренер согнул оставшиеся пальцы, показав изящную дулю.

– А почему? – не унимался капитан.

– Новая система оплаты, дружок!

– А за победу?

– Сборы какие? – тренер указал на пустые трибуны.

– Вот за границей, – пробурчал капитан команды.

– Шура, дорогой ты мой! – тренер всплеснул руками. – Скоро из-за этой самой границы к нам рваться будут! Потому как у нас и оплата выше, и условия не бей лежачего!

– Пошто это? – спросил Паша.

– Да ты сам, Павел, подумай, сколько кэмэ за сегодня находил по полю?

Кто-то хихикнул.

– А ты не ржи! – сказал тренер, обращаясь к каждому игроку. – Паша хотя бы ходил, а кое-кто норовил играть сидя. Им и ползать было лень! Представьте себе Марадону или, скажем, Платини. Да они бы в три прыжка забили шесть голов у нас, а кто им даст так играть в своей стране?!

– Не-е, я это, – Паша пружинисто покачался на ногах, – на счёт оплаты. Мы что, больше им платить будем?

– Не намного, чем тебе.

– А нам?! – хором спросили остальные.

– От игры. Всё от результата! Кстати, кто собрался переходить? Я отдам за хорошие деньги! Вон, первая лига канючит хотя бы мало-мальски ходящего по полю!

Футболисты разом умолкли. Они знали, что после выхода в премьер-лигу всегда идут перестановки. Набирают свежих, совсем не лучших, но такая традиция!

Паша, как и все члены команды, воспринял слова тренера, как сказку про Белого бычка. Одно да потому, а всё на этом месте. Какие иностранные футболисты в наших клубах. Умора! Бразильцы на снежном поле в России!

Переход в низшую лигу Буракову не грозил, а в столичные клубы он не очень-то и рвался. Какая радость играть с недоделками, вроде Ятранкина и Фунтикова?

Выходя со стадиона, Бураков опять заметил молодого человека при галстучке.

– Это что, традиция такая? – спросил Паша у него.

– Здравствуй, Паша!

– Если ты решил называть меня как знакомый, тогда уж говори погоняло! – у Паши было превосходное настроение, портить которое из-за всяких ханыг он не желал.

– Бурой! Если тебя так больше устраивает, – скороговоркой заговорил парень, боясь, что Паша перебьёт его. – Знаешь, что на тебя делают ставки?!

– Что, опять конверт притарабанил?

– Будут ещё конверты, потолще! Только надо бы договориться, – парень склонил голову.

– Я нарочно мазать не буду! И забивать по вашему заказу, извините, не каждый раз получится. Какие ещё вопросы? – Паша подбоченился.

– В том то и дело! В том то и дело!

– Утя что, пластинка заела? Ща челюсть вправлю, начнёшь говорить толком! – осклабился Паша.

– Я не о договорных матчах и не о договорных ударах! Я о тотализаторе! Ты должен иметь свой процент, или отказываешься?

– За лоха меня держишь? Я что-то должен подписать, а потом прямиком на нары?

– Никаких бумаг! – запротестовал парень. – Я сообщаю, что ты сделаешь в том или ином матче. Ничего обидного! А ты получаешь процент с тотализатора, делая это или нет. При любом раскладе, бабки будут.

– Кто ты такой, чтобы сообщать, что я сделаю, а чего нет?

– Я держу тотализатор.

– И желаешь купить меня со всеми потрохами?

Паренёк потупился.

– Не выйдет! П-шёл на…! Пока я тебе твои же яйца на шею не намотал! – Паша притопнул ногой.

Владелец тотализатора отпрыгнул в сторону.

– Бурой! Хочешь, не хочешь, а законы рынка выше нас!

– Так иди и поклонись законам рынка, а меня больше не доставай, зашибу!

Назойливый незнакомец, хмыкнув, пошёл прочь. Каждый шаг он делал быстрее прежнего, а стоило Паше потоптаться на месте, так ноги хозяина тотализатора независимо от гордой осанки пустились наутёк.

Паша смачно выругался. Вот тебе, жизнь! То один придурок, то другой, и каждый новый встречный баще прежнего!

Хоть бы один корешок был.

Право дело, на заводе как-то веселее было.

Паша вздохнул и поплёлся домой, собирать багаж перед сборами на выездной матч.