Рим только успел умыться, как дежурная сестра объявила:

– Рим Николаевич, к вам посетитель! Очень уж настойчив.

Простого языка не понимает! Что ему ответить?

– Я встречу его, – ответил Рим.

Владимир, с ходу, начал делиться новой идеей Вики.

– Расстройство эмоций – лишь одна из сторон заболевания, – заметил Рим.

– По существу, эмоция – это неподвластное человеку чувство!

– Может быть.

– А может и не быть?

– Тогда и воля неподвластна.

– Я совсем не то имею в виду, как ты не поймешь? Дело в том, что невозможно предсказать эмоциональную реакцию.

– Отчего же?

– Хорошо, тебе, как спецу можно, а вот математику нельзя просчитать, скажем, нелогичное поведение женщины!

– К чему ты клонишь, Владимир? Вся теория идёт крахом? Я это и так знаю.

– Что за пораженческие настроения? Я просидел всю ночь и кое-что откопал по этому поводу!

– Что именно?

– Я нашёл арифметическое обоснование эмоционального стимула! Понимаешь?

– Да, понимаю. Таким образом, можно просчитать: почему человек решил так или иначе, подвергаясь эмоции.

– Отчего такой загробный тон, Рим? Это же здорово!

– Что?

– Как это что? Это положение даёт возможность моделирования расстройств психической сферы!

– Если ты сам всё это понимаешь, если сделал правильный вывод, то для чего приехал в такую рань?

– Как? – чуть не поперхнулся Владимир. – Ведь твое мнение, как никак, решающее!

– Моё мнение положительное.

– Если эмоцию рассматривать, как своеобразное видение мира, то, – Владимир начал рассказывать о своей стратегии.

Рим слушал, не перебивая. Казалось, он совсем ничего не слушает, а полностью погружён в собственные мысли. Владимир резко прервал рассуждения, а Рим продолжил. Как ни странно, он всё слушал и более чем внимательно.

– Понимаешь, я сам видел, как нарушается восприятие у нормального человека! – поделился Владимир.

– Это совсем не то. Но, – Рим заинтересовался как профессионал, – в чём это проявилось?

– Абсолютно нормальная девушка, повела себя в высшей мере странно.

– В каком смысле, нормальная?

– Ну, она не пила почти ничего, строго говоря, полглотка сухого!

– И в чём странность? Кому-то повисла на шею, да ещё – женатому?

– Скорее наоборот! Она напала на человека со спины и воткнула нож!

– А ты как об этом узнал? – Рим принял историю за обычную сплетню.

– Да я сам там был! Понимаешь, вечер, Новогодний вечер! Все в карнавальных костюмах, соответственно. Так вот, она стала играть по сценарию и настолько вжилась в роль, что так получилось.

– Что за роль?

– Орлеанская дева! А удар ножом получил англичанин.

– Умер?

– Да нет, реквизит помешал. Но сила удара была, должен отметить, бешенная! Причём она совершенно не знала свою жертву!

– А при чем тут математика?

– Да вот при том самом! Человек перешёл в иное качество! Как бы встроился в иную функцию и приобрёл все свойства этой новой, для него, функции! Только есть одна тонкость – она здорова!

– А почему ты так решил? Её кто-нибудь обследовал?

– Да, там была врач. Она сказала: «Типичный случай патологического опьянения»!

– Вот, видишь? Это уже не норма! Так что стало с той девушкой?

– Ничего. Мы отвезли её домой, дали снотворного, отоспалась.

– Где она теперь?

– Да что ты так уцепился-то? Да здоровая она совершенно! Сейчас учится в Москве!

– Она что, твоя знакомая?

– Ну, как сказать?

– Как можно прямее, я твоей Алине не настучу! – улыбнулся Рим.

– Да нет, не в этом смысл вовсе! Просто, я знал её до этого инцидента всего несколько дней.

– И у неё не отмечалось никаких странностей?

– Это допрос?

– Опрос.

– Если тебе так интересно, скажу. Она, как бы тебе сказать, такая спокойная, уравновешенная, очень доброй души человек!

– В чём проявляется её добрая душа?

– Вообще-то, мы ей как бы враги были, но она как-то сумела объективно к нам отнестись, мы пришли скандалить, хоть я этого и не хотел, а в итоге даже подружились.

– И это ты считаешь не странным?

– Что тут странного? Они с Алиной нашли общий женский язык, вот и всё!

– Насколько я понял, вы были у неё дома?

– Да, а какое это имеет значение?

– И дома ты, что заметил первое? Что бросилось в глаза? – продолжал гнуть свою линию Рим.

– Ты прям, как сыщик! Что там могло быть? Обычное всё, – Владимир вспомнил книжную, полку, злополучный журнал. Что тут особенного? Но Рим так проницательно смотрел на него, что Иванов смутился и начал перечислять всё, что запомнилось.

– Мы зашли в квартиру, хозяйка пропустила нас, вежливо разговаривала, спросила у нас: «Где торт, где Шампанское»? По ходу дела, мы наврали, что пришли поздравить её мать. Затем, затем. Что же было после?

– Ты у меня спрашиваешь? Отвечаю! Вы пошли на кухню, верно?

– Нет, не сразу! Мы собирали с полу карты!

– Она была дома одна?

– Совершенно, – Владимир вдруг понял. – Ты что, каждого считаешь ненормальным?

– Она складывала пасьянс! Я вовсе не думаю, что она играла сама с собой, разложив колоду на шестерых. Вот и разгадка! Карты были изрезаны ножницами. Наверное, новый способ гадания.

– И что? Вы стали собирать карты, и?

– Она настояла, чтобы собрали аккуратно. Мы уложили их в косметичку. Это всё девичьи причуды.

– Так она сама сказала?

– Господи! – схватился за голову Владимир. – Да мне и в голову не пришло что-то спрашивать! Какое мне до этого дело?

– Никакого. А потом вы ушли домой, так?

– Ты что, знаешь что ли, что было дальше?

– Откуда мне знать? Я просто интересуюсь.

– Мы остались ночевать. Я, конечно, всю ночь просидел над работой!

– Так это недавно было?

– Я же говорю, в этот Новый год.

– Ага! Вечер физмата?

– Каждый год собираемся, ну и что?

– Хорошо, что ещё? – Риму казалось всё более интересным. – Где ты спал?

– Ты прямо как ревнивая супруга! Я вовсе не спал. Говорю же, просидел всю ночь в кабинете.

– В кабинете?

– Он служит хозяйке и спальней.

– Там, конечно, был стол.

– Понял, куда ты клонишь. Был. И на столе стояли книги, прислонённые к стеночке. Какие книги? Так, ерунда всякая!

– А конкретнее? На столе всё валялось в беспорядке?

– Нет, всё очень даже аккуратно.

– О чём книги?

– Сплошная философия.

– Да?! – заинтересовался Рим. – Какого направления?

– Честно сказать?

– Да уж будь добр, не соври, – улыбнулся Рим.

– Постараюсь как-нибудь. Всё подряд! Сплошная мешанина, никакой системы. Да! Ещё была одна историческая монография о столетней войне! Оттуда она, наверное, и взяла свой новогодний образ.

– Она сказала, что она – Жанна Д'Арк?

– Тебе кажется, что…?

– А тебе не кажется?

– Слушай! Это ведь полнейший абсурд!

– И зовут этот абсурд Эвелиной, верно?

– Ты тоже с ней знаком? Это она – твоя пациентка? – ужасная догадка поразила Владимира. Вот никогда бы не подумал!

– Гора, – сказал Рим.

– Какая ещё гора?

– Та самая, что не идёт к Магомету!

– Чего ты так радуешься?! Моей ошибке что ли? Я ведь не издевался над тобой, когда ты путался в алгебре! – возмутился до глубины души Владимир.

– Ты даже не понимаешь, что тебя, сегодня, сейчас – ко мне сам Бог направил!

– Возможно, но дело-то в чём?

– Эвелина Ивановна Липутина, – размеренно, чуть ли не по слогам, произнёс Рим. – Жанна-девственница!

– Да ты что? Она, значит, давно вам известна?

– Что ты, Владимир! Я только что, наконец, узнал про неё!

– А-а-а, – протянул Владимир, – она – та самая гора!!!

– Именно! Ты даже не представляешь, что ты сегодня сделал!

– Приблизился к раскрытию доказательства.

– Ты не только продвинул теорию, но и спас человека!

– Пожалуй, Рим, я еще скажу кое-что!

– Давай.

– Меня она называла Пьером, вот ещё что, она имела ошеломительный успех зажигательной речью! Говорила что-то о захватчиках и так далее. Пожалуй, всё.

– Это гораздо больше, чем всё! Я немедленно приступлю к работе! Представляешь, у меня осталось меньше недели!

– Почему, интересно, Карина Львовна сказала, что дочь в Москве?

– сам у себя задумчиво спросил Владимир. – А я могу увидеть эту Жанну?

– Мать не хотела говорить о такой госпитализации – она не желает огласки. А видеть Эвелину – пока незачем. В другой раз, как-нибудь.

– Но всё-таки?

– Ты не думай, что я отвязываюсь от тебя! – Рим дружески похлопал Владимира по плечу. – Ты еще понадобишься, Пьер!

– Желаю успеха! – попрощался Владимир.

– Взаимно!

В обеденный перерыв Рим, как и обещал, появился дома.

– Привет, Римушка!

– Здравствуй, Вика! – в порыве нежности обнял супругу Рим.

– Сейчас – не время! – кокетливо отстранилась она. – У нас дела.

– Что за дела?

– Мы сейчас едем в нотариус, – заявила Виктория.

– Для чего, не секрет?

– Никакого секрета, Римушка! Я оформлю дарственную на тебя!

– Что ещё за новость?

– Ты, вообще, мне добра желаешь?

– Вообще? Да! И в частности, тоже!

– Тогда чего артачишься? Квартиру надо оформить на тебя, всего и делов-то.

– Вика! Как это, что это?

– Опять обидели Рима? Ты что же, думаешь, я тебя к себе привязываю?

– Да я и сам с удовольствием привязался!

– Вот и хорошо! А квартиру надо срочно переоформить! Понимаешь, это тактический ход! Ведь ты меня не выкинешь на улицу, правда?

– Да о чём ты говоришь, Вика!

– Скажи еще: Как тебе не стыдно!

– И скажу!

– У меня двойное гражданство, понимаешь?

– Не очень.

– Существуют, Римушка, различные законы! Так вот, эти законы работают против нас!

– Поясни!

– Квартплата дикая. Это, во-первых. А во-вторых, меня могут лишить собственности! Мало ли что в башке у наших всенародно избранных! Завтра скажут: «Нельзя»! И все! Мы окажемся на улице!

– Почему же? За мной комната в малосемейке.

– Ага! Мы станем нищими, но гордыми!

– А что делать?

– Едем к нотариусу, оформляем дарственную, и делу конец!

– Но ведь это очень дорого! Не легче ли оформить фиктивную куплю-продажу?

– Римушка, всё уже продумано-передумано на сто рядов! Это самый оптимальным вариант! – соврала Вика, пользуясь невежеством супруга. Ей совсем не хотелось продавать квартиру! Дарёную – никто не отнимет у Рима. Но этого, конечно же, говорить не стоило.

– Тогда поехали!

– Вначале пообедаем. Война войной, а обед по расписанию!

После свершения сделки, Вика выглядела какой-то торжественно напряжённой и скованной. Совсем не похожей на саму себя! Рим насторожился.

– Что с тобой, Вика?

– А? Что? – спохватилась Вика. – О чём ты?

– Ты какая-то не такая!

– Такая-сякая, сбежала из дворца! – радостно пропела Вика. – А знаешь, что теперь будет?

– Что?

– Я заставлю тебя написать завещание в мою пользу, а потом потихоньку отравлю! Вот тебе и комбинация!

– Наконец-то я понял! – обрадовался Рим, успокоенный возвращением Вики в своё амплуа.

А затем они разбежались, каждый по своим делам. И чем, не обычная семья?

Буднично и просто мир математики пополнился новым доктором: магистром. Событие ничем непримечательное. Обычная работа, каких тысячи, в области фундаментальной науки. Если бы автор не была учёной, то стала бы кандидатом наук. А теперь вот – доктор.

Карина Львовна спокойно получала поздравления, всё прошло, как и положено, без особых споров и дебатов. Оппонент, в повествовательном стиле, – задала несколько вопросов, а соискательница продолжила наполовину готовые ответы.

Банкет, цветы, шампанское, поздравление председателей Учёного совета, – показались для Карины Львовны уже когда-то пережитым.

Зельма Яковлевна официально передала преемнице свои полномочия, завершив формальности. На самом деле Карина Львовна давно уже приняла бразды правления. Коллектив кафедры всё это понимал, но многие сотрудники изобразили неописуемый восторг! В числе радующихся оказалась и Кудрина. Липутина оценила проявление признательности и преданности.

А в голове Карины Львовны все мысли роились вокруг дочери. Пора, пора заняться этим вопросом вплотную! Карина Львовна, сразу после защиты, поехала в психушку. Заходить она, конечно, не станет, но врача повидает обязательно! А лучше – профессора!

– А! Карина Львовна! – обрадовался ее появлению Васильчиков. И как, вот на такого человека, наехать? Что эму предъявить?

– Здравствуйте, Егор Степанович!

– Должен вам сказать, – улыбнулся профессор, – у вашей дочери наметилась положительная динамика!

– Ей стало лучше? – осторожно спросила Липутина.

– Значительно! Я, признаться, очень рад!

– Её можно увидеть?

– Пока не стоит, не стоит, – мягко нажал на слово профессор. – Ей вначале необходимо немного адаптироваться.

– А лечащий врач уже водил меня к ней! – выдала Карина Львовна.

– А вдруг, это было вредно?

– Да, да, я в курсе, – успокоил ее профессор. – Вы очень расстроились?

– А вы как думаете? – с вызовом произнесла Карина Львовна.

– Понимаю, понимаю, – сочувственно улыбнулся Егор Степанович.

– Сейчас ей значительно лучше! А вы увидите её очень скоро!

– Понимаете, у меня событие!

– Событие?

– Я защитила докторскую, а поделится не с кем!

– Не с кем, – эхом отозвался профессор. – Но боюсь, ваша дочь пока не подходит для такого разговора, пока.

– А что если я, в порядке исключения, взгляну на неё издали, а?

– Понимаю, Карина Львовна, но вы не готовы.

– Почему? – не доходило до Липутиной.

– Ей необходимо постепенно, очень постепенно, приходить в норму. Нежелательны сейчас стрессовые факторы.

– Какой ей будет стресс от встречи с родной матерью? Тем более, если она уже нормальная! – вырвалось у Карины Львовны.

– Понимаете, – широко улыбнулся профессор, мягко взяв Липутину за плечо, – я вам сказал гораздо больше, чем положено!

– Только один вопрос: «Когда»?

– Очень, очень скоро! Уверяю вас, Карина Львовна!

Делать нечего, пришлось подчиниться. Кто их знает, может и вправду, пока не стоит травмировать дочь? В конце концов, сама Карина Львовна унизила Лину. Только обида дочери затянулась в необычайно долгий каприз.

К тому же, Карине Львовне крайне не хотелось идти в отделение к какому-то молодому недоучке. Стоит ли опускаться до уровня аспиранта, когда она с профессором в таких дружеских отношениях?

Вдобавок ко всему её пугала встреча с той дурой из аэропорта. Оторвёт ухо, чего доброго! Карина Львовна уже консультировалась с юристом по этому поводу.

– Что я могу сказать? – говорил адвокат. – Если в момент нанесения морального ущерба она была вменяемой, то… может быть… что-то… как-то, опять же, если она имеет группу инвалидности по психическому заболеванию, то всё усложняется.

От таких расплывчатых формулировок Карине Львовне стало абсолютно ясно – никакой перспективы с этим делом не будет!

И Карина Львовна решила не рисковать. Она поехала, по друзьям-знакомым принимать поздравления.