– А почему здесь стёкла прозрачные?

– А чтобы видно было: занято или нет! – сострил Пётр.

– Весело конечно, но как-то не совсем удобно.

– А ты посмотри в окно! – предложил Пётр.

– Ещё чего! – возмутился Рим. – Куда ты меня приволок?

– Да всё нормально! Посмотри и сразу поймёшь! Да подойди, не бойся! Видишь, я стою во весь рост!

– У каждого свои вкусы.

– По науке, Рим, а ты имеешь к ней непосредственное отношение, матовые стёкла отрицательно влияют на здоровье!

– А голому пройти по улице – положительно?

– По какой улице? Ты что? Напротив глухая стена! Ну же, подойди, взгляни!

– Лучше уж не стану рисковать.

– Как хочешь, пошли париться! – пригласил Пётр.

Рим вошёл в парную и огляделся. Пол и стены – деревянные скамейки, но разве это парилка? Без каменки – это просто жара, причём сухая настолько, что слышно, как грязные волосы трутся друг о друга. Пот моментально покрывает кожу крупными каплями, образующими микроручейки мутноватого цвета. В такой парилке чувствуешь себя натуральной свиньёй! Ни пара, ни веника, ничего похожего на баню.

Пётр выскочил первым и окунулся в бассейн. Рим вышел следом, в нерешительности постоял у кромки. Не холодная вода удержала его от прыжка, а те самые ручейки грязи, которые стекают с каждого ныряльщика, а если случайно глотнуть? Любимов прошёл в душевую и ополоснулся там. Радостно фыркая, Пётр в очередной раз вынырнул.

– Давай сюда, места хватит!

– Я плавать не умею.

– Вот чудак, да здесь же почти по колено!

– Тем более.

– Не хочешь, как хочешь, – Пётр вылез из воды, отряхнулся и набросил на себя простынь. – Давай хоть пивка, что ли?

Они присели за маленький столик, сервированный варёными раками и пивом. Ничего лишнего, две огромные кружки и всё.

– А я, глядя издали, подумал: лежат помидоры! – сознался Рим.

– Ха-ха-ха! Ну ты даёшь! Какие помидоры – с пивом?!

– У новых русских свои приколы! Ха-ха-ха!

Они от души посмеялись.

– Да ты такой же. За словом в карман не полезешь. А вот от бассейна зря отказался! Помнишь Сниху?

– Вот она, как раз умерла бы от разрыва сердца, увидев эту грязную лужу! – Рим вспомнил преподавательницу физиотерапии.

– Контрастный душ!

– Именно душ, а не лужа, в которую неизвестно, сколько людей окунулось!

– Вот ты о чём! Вот чудак! Вода-то проточная! Поэтому она постоянно холодная. А больные сюда не ходят.

– Если бы люди вначале мылись, а потом ныряли – другое дело, да и то.

– Эк ты загнул! От людей такого требовать? Сполоснулся в ледяной водичке, а потом и мойся, сколь душе угодно!

– Тебя не переспорить. Выкладывай, зачем пригласил?

– Вот так, сразу? – деланно удивился Пётр.

– Конечно. Не о гигиене же мы беседовать будем. Я тебя хорошо знаю, – пиво с непривычки довольно-таки ударило в голову Риму.

– Просто так ты огород городить не станешь!

– Это лесть или комплимент?

– Понимай в меру своей испорченности.

– О! Да ты начитался анекдотиков об испорченности новых русских, насмотрелся тупых передачек злопыхателей-голодранцев! Легко ёрничать с голым-то задом!

– Ха-ха-ха!

– Чего ржёшь? – сверкнул глазами Пётр. – По-твоему, те, кто преуспел в жизни все поголовно бандиты?

– Нет, нет! – резко перебил Рим. – Ха-ха-ха! Я просто подумал: а ведь с голым-то задом, как раз, сейчас ты!

– Ха-ха-ха! Действительно! Молодец, Рим! – Пётр хлопнул по плечу друга. – А всё-таки, у тебя немного извращённые взгляды на деловых людей! Я вот, как два пальца об асфальт разъясню тебе, что это не так!

– Чур, ненормативную лексику не использовать!

– А кто определил границы нормы? – Пётр отхлебнул, пива. – Эти сухонькие, интеллигентные старушки, недобитые в своё время красными? Или порождённые ими же отёчные училки словесности, упивающиеся своей значимостью и беспредельной властью над школярами, кто?

– Навязываешь дискуссию?

– Ничего я не навязываю. Давай посмотрим на вещи, так сказать, наглядно. Вот я, например, кто?

– Полукриминальный элемент.

– С точки зрения обывателя.

– А на самом деле?

– На самом деле – предприимчивый человек, почитающий закон, кстати.

– А как те бандюги, что рядом с тобой крутятся?

– Какие бандюги?

– Я не стану называть имён, «Номина одиоза»!

– Это временные попутчики, как выражались большевики.

Главная, задача – возрождение страны!

– Какие высокие слова! А что ты, конкретно, для этого делаешь? Надуваешь доверчивых толстосумов, впихивая им унитазы?

– Ха-ха-ха! Вот ты даёшь, это ведь единичный случай. Так, каприз художника. Так я снова о себе: имею высшее медицинское образование, как Чехов к примеру.

– Ну и что?

– А то, что к дебилам, которых вы все представляете на месте новых русских, словосочетание-то выдумали, с ума сойти! Так вот, к этим дебилам я ни одним боком не отношусь, как и криминальному элементу!

– А к кому?

– Я человек новой фармации.

– Вот так? Ни больше, ни меньше?

– Разумеется. Я обладаю качествами предпринимателя, и раньше к таким людям относились погано! Вспомни купцов, кулаков, теневиков! Всю дорогу их шпыняли почём зря, а кто Россию держит?

– Так значит, это ты держишь Россию?

– Ну, не совсем я, – скромно потупился Пётр, – но я тоже стремлюсь к этому! Да ты просто не знаешь, скольких америкосов я накружил, и всё на пользу Державе!

– И своего кармана.

– Вот заладил! Конечно же! От моего кармана-то и зависит процветание страны! И от твоего, кстати!

– От моего?

– Да давно ли ты заглядывал в него?

– Только что, когда раздевался.

– Всё шутишь, всё смеёшься! А тебя облапошивают, как хотят!

– Не понял.

– А ещё грамотный, учёный! Он не понял! Вы только посмотрите на него! – Пётр обратился к воображаемой аудитории: – Не понял! Его обувают вовсю на каждом шагу, а он не понял! Не понял, ха-ха-ха!

– Разъясни! – потребовал Рим.

– Есть такое понятие, как интеллектуальная собственность, слышал?

– Но.

– Вот-те и но! Всякая собственность бабок стоит! А где твои бабки?

– Да я пока Нобелевскую не получил.

– Вот ты трещишь! Ха-ха-ха – всё так и хохочешь! А ведь, над собой хохочешь! Проверил карман, убедился, что там гуляет ветер, и доволен!

– А что же теперь, ныть нескончаемо?

– Да не только ныть – рыдать и выть впору!

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Рим. Он прекрасно изучил однокашника. Пётр, не станет нести околесицу.

– Нет, ты решительно ничего не понимаешь!

– Так разъясни!

– А ты подумай чуточку и сам всё поймёшь!

– В каком направлении?

– В экстравертном! Ты замкнулся в своём мирке науки! Что-то там пашешь-пашешь, а вокруг тебя жизнь идет, не останавливается ни на секунду!

– Ты что хочешь сказать-то?

– Минуточку терпения! Существует такая наука – политэкономия, не забыл? Как, кстати, как там Адольфовна поживает?

– Собирает документы в Фатерлянд.

– Вот видишь, собирает. Смоется ещё один ум! А почему? Да потому что знает, что любой труд имеет стоимость. А из стоимости получается цена, вот ведь как просто-то!

– Ты что хочешь сказать?

– Да Бог с нею, с этой Адольфовной, не о ней речь!

– А о политэкономии!

– Видишь, ты не совсем безнадёжный человек! – обрадовался своим мыслям Пётр, – ты работаешь?

– Пашу, как ты выражаешься.

– Это хоть понимаешь! Уже хорошо. А всякий труд стоит денег. Где твои деньги?

– Я работаю на перспективу.

– Он работает на перспективу! – Пётр театрально взмахнул рукой, обращаясь к воображаемой аудитории.

– Слушай, Петро, а ты там никого не видишь?

– Где? – не понял оратор.

– Там, кому рукой машешь?

– Ха-ха-ха! Вот, с вами-психиатрами только свяжись!

– Милее нас людей-то нет!

– Ка-анечно! Только вот, с такими милыми лучше, как-нибудь на расстоянии быть. Не дай Бог в лапы вам угодить! Ладно, не об этом речь, – вполне трезво сделал переход Пётр к серьёзному разговору: – И долго станешь трудиться на перспективу – светлое будущее?

– Надеюсь, само собой всё окупится.

– Надейся, надейся! А вот теперь послушай, что я скажу прямо, коли ты намёков не уразумеешь.

– Будь добр.

– Буду, – пообещал Пётр и продолжил: – Сколько ты потратил на банкет?

– Понятия не имею, я этим не занимался.

– А ты думаешь, всё это даром прошло?

– Что, всё это?

– Защита, конечно! Кто оплатил дорогу экспертам, гостям, включая иноземных? Кто всё организовал?

– Наверное, супруга.

– Твоя? Её не было здесь!

– Тогда Государство, – неуверенно произнёс Рим. Его эта сторона дела почему-то не интересовала.

– Вы что-то пролепетали? Какое Государство? Всегда что-то делают конкретные люди, не так ли?

– Так.

– Вот оно! Дошло, наконец, что всё это денег стоило? А тебе никто и не намекнул, мол, Рим Николаевич, дорогой вы наш, надо бы забашлять кое-что и кое-куда! Так ведь?

– Да.

– Это что ли от доброты душевной? Да за все уже уплачено!

– Не ты ли заплатил?

– Вот чудила? Лишь бы подколоть!

– Тогда кто?

– А ты догадайся! – Пётр склонился над собеседником, скривив умопомрачительную гримасу.

– Я?

– Конечно! Ты, ты, ты! Ты заработал кучу бабок! Хватило бы на несколько таких защит и ещё бы осталось!

– Как это?

– Ты статьи писал?

– Да.

– За рубежом публиковал?

– Но.

– Теперь понял, почему Адольфовна туда намылилась?

– Так ты хочешь сказать, что за это полагаются какие-то гонорары?

– Баснословные!

Рим обескуражено замолчал. Верить или не верить? И поверить страшно и не поверить невозможно!

– В валюте, между прочим! А куда всё пошло?

– Так значит, им пошло? Моему руководителю Васильчикову?

– О чём таком ты говоришь? Да ты посмотри на Егора Степановича! У него, кроме облезлой шапки, ничего нет. И ему не надо! Такой же, как и ты!

– Тогда как?

– А вот так. Есть определённые люди, которые всё это дело мутят: стригут капусту с таких лохов и радуются! А вы, лохи, тоже радуетесь, правда, неизвестно чему! А знаешь, сколько бабок стоят твои рекомендации? Методички, лекции, которые будут использоваться во всём мире?!

– Примерно.

– Вот именно, примерно! Тебе бросят огрызок пирога, будешь радоваться! А большие бабки – мимо!

– Ерунда всё это, – неожиданно вставил Рим.

– Так ты что, ничего не понял?

– Я просто поверить не могу, что наука может стоить денег, – честно признался Рим.

– Всегда стоила, будет стоить и ещё повысится в цене! Тем более сейчас, когда всех тупорылых выметут оттуда. Останутся одни Паганели. Вот их-то и будут стричь паранаучные деятели! Не всех, правда.

– Почему?

– Да потому, что я не позволю обувать моего друга! – Пётр с силой хлопнул кулаком по столу.

– Так ты за этим меня позвал?

– Да! Кто-то ведь должен раскрыть тебе глаза! Хочешь, скажу, сколько ты уже заработал?

– Не надо, – махнул рукой Рим.

– То-то и оно! Неприятно ощутить себя лохом, верно?

– Верно.

– И не надо думать, что некие благодетели тебе помогают с величайшим удовольствием. Науки ради!

– Что ты предлагаешь?

– В каком плане?

– Не мудри, без предложения не стал бы ты на меня выплёскивать ушат помоев.

– Да я не выплеснул, а попытался выдернуть тебя из них!

– Считай, тебе это удалось.

– Считать-то я могу, только вот, ты опять туда же и нырнёшь. В бассейн брезгуешь прыгнуть, а потом помыться, а из той помойки, куда попадёшь, если и сумеешь выбраться самостоятельно, уже не отмоешься! Так и останется клеймо лоха на всю жизнь!

– А как не нырять туда?

– Кто занимается твоими финансовыми делами?

– Да у меня нет никаких дел!

– Опять за своё? По-другому спрошу: семейный бюджет кто держит?

– Да никто, жена пока отсутствует.

– А тебе не приходило в голову, что за время её отсутствия тебя могли уже раздеть, как липку?

– Но я не могу разорваться! – взмахнул руками Рим. – Без того куча работы.

– Разве ты не знаешь, что более-менее умный человек обязательно имеет помощников? У тебя-то они есть?

– Так, делают кое-что, – уклончиво ответил Рим.

– Ты ещё не понял, что я хочу сказать?

– Как не понять, Пётр? Желаешь заняться финансовой стороной науки.

– Х-м, отчего такой загробный тон?

– Так ведь, не задаром?

– Конечно! Неужели я стану тебя обманывать? Мои двадцать процентов от прибыли, после всех налогов – не так уж и много.

– Возможно, в сравнении ни с чем, восемьдесят процентов выглядят весьма привлекательно.

– И что ты решил? Берёшь меня в помощники?

– А зачем тебе это?

– Ты ещё не понял? Он ещё не понял! Да ведь мне обидно и горько смотреть, как обдирают и обувают друга! К тому же, свой интерес имею. Доля-то приличная, хоть и символичная.

– Знаешь, надо бы ещё раз зайти в парилку, – предложил Рим.

– Я тебя не тороплю, но сам понимаешь, надеюсь сегодня же получить ответ! А если ты боишься быть обманутым собственным другом, то зря! Во-первых, ты уже капитально обманут, во вторых, обманывая тебя, я сам останусь на бобах! Хорошо, в парилку! – Пётр скинул с себя простынь и зашлёпал по кафельному полу.

Сомнения мучили Рима: почему Пётр набивается в финдиректоры? Почему он знает о размерах гонораров? Почему, наконец, ему известно об отсутствии Вики? С другой стороны, Петр, готовясь к беседе, мог всё это разузнать. Возможно, не без труда. Конечно, от такого помощника есть польза, но с другой стороны можно попасть в зависимость от него. В то же время, Пётр ни разу не обманул его по-крупному, предостережение Вики о мафии показалось теперь пустяком. Похоже, Виктория Сергеевна не собирается возвращаться и сдержать своё обещание, вышвырнуть Петра за шкварник. Рим в последнее время вспоминал о своём липовом супружестве, как о далеком, счастливом эпизоде жизни.

В конце концов, она же попрощалась и, вроде бы, навсегда! Вероятно, ей надоело возиться с мужем, закончился интерес и чувство новизны. Новая работа, а то и увлечение, захватили её целиком. Все чувства Рима перекипели: зла не осталось, а любви… да была ли любовь?

– Ну, что решил?

– Да как сказать.

– Понимаю, тебя настораживает факт моего знакомства с Сажей и ему подобными, но они в нашем деле ни с какого боку? Ни с какого! Это, исключительно, внутреннее дело двух друзей, – Пётр заметил, что начал повторяться, так к согласию прийти будет сложно, – а знаешь, какие перспективы даёт наше сотрудничество?

– Понятия не имею.

– А я-то – бизнесмен безголовый! – Пётр шлёпнул себя по лбу. – Надо ведь было с этого начать! Так вот, тебе необходимо организовать работу. Не стоит хвататься за всё сразу! Для начала определи людей-соавторов, чтобы обрабатывали, оттачивали информацию и подавали в готовом виде.

– Как?

– Да не будь ты единоличником! Это ничего не даст, кроме нервного истощения. Надо создавать свою школу!

– Спасибо за полезный совет, но я понять не могу, при чём тут ты и школа?

– Да как это, при чём? Ты организовываешь работу, создаёшь школу, или скажем так, команду единомышленников. А вот я, в свою очередь, беру на себя обязательство финансировать все проекты!

– Какие проекты?

– Тебе ведь нужны ресурсы.

– ???

– А что, ты предлагаешь мыкаться по чужим отделениям? Хоть ты сейчас уже не сопливый аспирант, но зато зелёный учёный! Вскоре опять появятся трудности. Поэтому нужна собственная клиника!

– Эк тебя развернуло!

– А стоит ли браться за дело, если оно обречено на провал? Тебе нужна база! А вот я, как раз, сумею её создать.

– Как?

– Берём в аренду помещение, организуем отделение только для специфических больных. Для тех, кто поддаётся твоему методу лечения. Представляешь, какое обширное поле деятельности? Больных можно наблюдать круглосуточно!

– Заманчиво, но…

– Время покажет: но или да! Или тебе уже жалко денег, которых ты не увидел бы вовсе?

– Да нет, только масштабность твоих планов смахивает на маниловщину!

– Если ничего не будет клеиться, мы можем свернуть всю маниловщину: распродать всё, и делу конец.

– А ты смоешься со всеми деньгами куда-нибудь, за бугор!

– Ха-ха-ха! Твой план отступления намного лучше моего! В общем, шутки в сторону! Мы начинаем сотрудничество?

Рим, не прерываясь, осушил кружку, поднялся и прошёлся по залу. В задумчивости он не заметил, как оказался у прозрачного окна. Любимов взглянул, точно, напротив глухая стена какого-то производственного цеха.

Возможно, именно этот немой аргумент побудил Любимова согласиться. Он решил дать только предварительное добро, а затем посоветоваться с Владимиром. Его Рим почему-то считал более искушённым в делах такого рода.

Но Владимира он увидел гораздо позднее.