Голливуд встретил Афоню всем своим шиком и блеском. Гражданин России поморщился, и как можно мечтать о таком? Ну какая радость, кривляться перед миллионами зрителей? Разве что за миллионы зелёненьких. Может, это и есть мечта? Воспитанный в ином духе Афоня не понимал, за что? За что шутам и скоморохам отваливают бешеные деньги? Что они значительного принесли миру? Какой актёр спас человечество, скажем, от чумы? Никакой! Развлекать, веселить, взбудораживать без этого истрёпанные жизнью нервы: это и есть мечта? Но задание нужно выполнять! Афоня не хотел попасть обратно в камеру с уголовниками. О возможности чего промежду прочим мягонько намекнул доцент Якушев, напутствуя новоявленного агента.
Толстенький, явно преуспевающий продюсер, широкой улыбкой объял зарождающуюся звезду.
– Тебя ожидает громадный успех! – дружески похлопал он по плечу унылого Афоню.
За разговором в одной из голливудских забегаловок выяснилось, что от Афони совсем не требуется кривляться перед камерой! Он будет в своё удовольствие прожигать огромные деньги. Балдеть, одним словом. И за всё за это получать головокружительные суммы!
Афоня с недоверием глядел на заливающегося соловьем продюсера. Конечно же он понял, кто сидит перед ним. Казалось диким и нереальным присутствие агента Конторы во всём блеске Голливуда.
Продюсер сыпал именами нужных людей, и Афоню распирало от чувства гордости и патриотизма. Сколько наших в Голливуде! Продюсер заметил, как из бледно-зелёной кожа лица Афони превратилась в розовенькую, пышущую жаром энтузиазма и жизнерадостности. Обрадованный такой переменой, он перешёл к сути.
Прокат фильмов в последнее время падает. Сколько бы не приглашали известнейших актёров, зрителю чего-то не хватает.
– Интриги? – предположил Афоня.
– Нет! – замахал пухленькими ручонками продюсер. – Если ты имеешь в виду интеллектуальную нагрузку, то брось! Этого вовсе не нужно! Люди до сих пор смотрят сюжеты со зверствами пресловутого КГБ и по-прежнему сопереживают героям. Но новому поколению эта сказка неинтересна. Необходим скачок в кинематографе, прорыв!
– Это как?
– Качественно новое кино, – продюсер заговорщицки подмигнул Афоне. – Ты слышал что-либо о дублёрах?
– Сто раз!
– Ты думаешь, что тут нового? А то! Да ты просто мечта Голливуда!
– Не понял.
– А ты соображай! Есть ослепительные звёзды! Всё при них: бицепсы, трицепсы, римские носы, мощь интеллекта, – тут толстяк запнулся, заметив нездоровую ухмылку собеседника.
– Для среднего зрителя! – поправился продюсер. – В общем, есть всё, за исключением жизненности!
Афоня молча ожидал дальнейшего.
– В общем, – развёл кругленькими плечами продюсер, – анаболики делают своё дело.
– Ясно, – Афоня понял.
– Тебе ясно, и мне ясно! Нужен качественный дублёр! Даже не весь дублёр, а так, частично, – тактично проговаривал слова голливудский тип.
– Да понял я, понял! Дублёрши ножки свои показывают, груди и так далее! Таланта нет, но тело хоть куда!
– Я не скажу, что нет таланта, – облизнулся продюсер. – Но звезда есть звезда! Нет у неё толковой груди – не заставишь её наполнять себя силиконом или ходить в ортопедической обуви для имитации стройности!
– Это сложно? Ради роли?
– Ты что?! – аж подпрыгнул пухленький. – Мы уговариваем звезду на роль несколько месяцев кряду! Такие вот они капризули! – толстячок смачно чмокнул губами.
Да ты, батенька, не без греха! Афоня прикинул, скольких капризуль мечтает этот типчик затащить в постельку
– Каждая станет твоей! – словно прочёл мысли Афони продюсер.
– Стало быть, порнуха?
– Нет, дорогой! Порнуха, как известно, совсем другое!
– Это, когда до конца?
– Почему же? Ха-ха-ха! – расхохотался толстяк. – Кто тебе помешает до конца? Отснимут кадры, и продолжай себе!
– Но ведь, это… – Афоня не мог подобрать слов.
– Прочь комплексы! Это обычная, голливудская жизнь! Думаешь, на Мосфильме, сейчас по-другому?
– Мне в принципе всё равно. Одного я не пойму, это ведь такая мелочь!
– Вот из-за этой мелочи и нет прорыва в кинематографе! Герой и такой, и сякой! А что у него в штанах? Каждая зрительница в первую очередь думает об этом! А если ей не показать, хотя бы мельком, что она подумает?
– Ничего у героя нет, – догадался Афоня.
– Именно! И что это за герой? Кстати, и мужикам это интересно! Прыгает, скачет качок, он же обаятельный, привлекательный. Кто он? Скорее всего, педик! Кто станет на него смотреть? А если увидят, – толстяк придал максимальную внушительность голосу. – То уж увидят!
– А других кандидатов в дублёры нет? – осторожно поинтересовался Афоня
– Ни кандидатов, ни подходящих муляжей!
– Ха-ха-ха! – теперь рассмеялся Афоня. Он помнил порнофильмы с резиновыми муляжами. До чего уморительно смотреть на полуметровую елду, которая неожиданно собирается как гармошка, резко расправляется и поливает партнёршу отваром риса в количестве, немыслимом для человеческой возможности! Причём, извержение совершается совсем в наглую: либо она сжимает муляж, либо сам мужик почти демонстративно давит на кнопочку, раскрывая клапан во всю мощь.
– Истинное искусство не опустится до подделки!
– А дублёр не подделка?
– Конечно, нет! – фыркнул толстячок. – Дублёр – живой и натуральный!
– Всё-таки порнуха! – заключил Афоня
– Международные эксперты, компетентные люди, между прочим, определили понятие порнографии, отделив её от здоровой эротики!
– И где же грань? Какое отличие?
– Всё просто до гениальности! Если одновременно показываются половые органы и лицо их хозяина – это порнография. Всё иное – эротика!
– Значит эротический дублёр! – Афоня успокоился. Это его устраивало.
– Ты, наверное, хочешь узнать цель своего задания? – вкрадчиво спросил продюсер.
– Или ты? – Афоня знать ничего не желал. Умным людям, пославшим его сюда, виднее.
– Хм, – сжал губы толстяк. Видимо, парень подготовлен, как следует. Это хорошо. Можно не опасаться провала. – Контракт?
– Контракт!
Толстячок извлёк из кейса бумаги в трёх экземплярах. Сумма завораживала. Афоня, раскрыв рот, вновь и вновь перечитывал. Нет ли какой ошибки? На всех листах, стояли одинаковые цифры с нескромными нулями.
– Не пугайся! Это не Россия, где при приёме на работу подписывают один контракт, исходя из твоих желаний, затем начинают скулить, что не могут обеспечить такую сумму и переписывают, «исходя из возможностей» работодателя. Тут ты подписываешь единожды! Главное, не нарушать условий. Кстати, прочти их внимательнее! А то замкнулся на цифре, будто первый раз видишь.
– Первый? – проницательно глянул на продюсера Афоня. Получается, он уже должен видеть эти цифры, или как?
– Ну-у, – замялся толстячок. А парень-то с норовом! – Это пробный лист, так сказать.
– Пробный? – Афоня никак не понимал, в чём тут дело.
– Служба у нас такая, – смущённо улыбнулся толстяк. Каков гадёныш! Под дурачка косит, и рот-то приоткрыл по-дебильному! Продюсер тяжко вздохнул и убрал бумажонки. Спустя мгновение Афоня держал в руках другие листы: с водяными знаками и золочённым оттиском печати. Он улыбнулся, не скрывая восхищения, словно ребёнок, впервые увидевший фокусника.
Толстячок, заметив реакцию Афони, чуть не сплюнул в сердцах!
– Подожди, это не то, – вяло пролепетал он. И откуда у этого советского мышонка такая деловая хватка? Продюсер вынул другие листки, настоящие. Всё. Навариться на лохе не удалось, придётся довольствоваться процентами, положенными по контракту.
– Это тоже пробный, или окончательный контракт? – Афоня заметил, как засуетился продюсер.
– Пробный, пробный, – поспешил заверить работодатель. – Затем всё увеличится! И не улыбайся так! Не только сумма, но и объём работ возрастёт!
Афоня поставил автограф под возросшей в три раза суммой.
Они встали из-за стола, по-американски хлопнули друг друга в ладошки, что означало согласительное рукопожатие.
Итак, Афоня стал работником фабрики грёз. Воистину, страна неограниченных возможностей! Если даже из собственного члена можно выдоить огромные бабки!