Ночь, проведенная на Тибете, для доцента Якушева была не самой лучшей в его жизни. По насыщенности событиями её хватило бы и на внуков с правнуками.

Якушев пришёл в монастырь секты «красных колпаков» не соблюдающих безбрачие. Лам там оказалось несколько. Его задача упрощалась. Только осуществить её почему-то трудно до невозможности.

Ни один лама не подпустит к себе пилинга. Напрасно говорить ему, что ты не пилинг, не прибывший из-за океана, а уроссо: русский, прибывший по суше. Что делать?

А что делает мужчина в безвыходных положениях? Конечно же, руководствуется известным: «Шерше ля фам!»

Якушев не знал: «Кого же, собственно, «шерше»? – поэтому он побрёл с видом простофили паломника по территории монастыря в Лаштене.

Монастырь показался ему похожим на деревню. Дворы богатых лам, обветшалые лачуги молодых монахов, добротные домики трапа. Никаких храмов и часовен. Никаких служб и церемоний. Каждый сам по себе. В одиночку молится, в одиночку медитирует. Якушев прошёлся по подобию улицы и наткнулся на лхакханг – «до Бога». Какого, он не понял, внутри стояла статуэтка, изображение «хозяина дома». Перед ней располагался маленький столик, типа жертвенника, на котором стояли зажжённые светильники. Молящихся не было. Якушев, почуяв приближение человека, отстранился в тёмный угол, в этот момент кто-то вошёл.

Женщина!

Она зажгла несколько благовонных палочек, постояла несколько секунд и, поклонившись три раза, вышла.

Якушев потёр руки – удача сама шла ему в руки! Он прочёл мысли женщины. Она без слов выразила почтение божеству, испросила для себя милости. Судя по богато расшитой одежде, не иначе как жена ламы! Возможно, не единственная.

Доцент последовал за женщиной. Она пересекла «улицу», прошла ещё несколько «кварталов» и заглянула в ещё один лха-кханг, побогаче первого. Якушев тенью проследовал за нею.

Женщина остановилась перед изображением Будды.

Поскольку Будда переселился за пределы мира желаний, перед его изображением никто и никогда ни о чём не просит. Якушев знал это, и любопытство раздирало его! Эта женщина должна сейчас принять какое-то решение, дать обет.

«Ах как хорошо бы было в этой жизни и в дальнейших моих существованиях иметь твёрдую узду на моего мужа – могущественный талисман, тогда бы я смогла иметь много богатства, чтобы раздавать щедрую милостыню и сделать многих счастливыми!» – мысленно произнесла женщина перед изображением Будды, отдала трёхкратный поклон и удалилась, едва не столкнувшись лбом с Якушевым.

Доцент прошёл внутрь, будто бы направлялся сюда. Он безразлично посмотрел на Будду, изучая художественную ценность статуи, и вдруг, мысленно поблагодарил его. «Как хорошо, что ты тут стоишь, и как правильно, что я сюда зашёл!» Этим он ограничился, поступив как истинный тибетец.

Доцент выскочил на улицу и стремительно зашагал вслед за женщиной. Она не оглядывалась. Якушев держался почтительного расстояния и не мог читать её мысли. Да и некогда! Доцент думал. Думал, как заполучить семя мужа этой бабы, которая мечтает накинуть на супруга твёрдую узду? Чем купить эту дикарку? Как завести разговор, кем представиться?

Так ничего и не придумав, Якушев проводил женщину до самого дома, выйдя за пределы монастыря, жёны лам не живут на территории монастыря – запрещено. Это подтверждало догадку доцента об её социальном статусе, но мало помогало в задании.

Якушев запомнил дом и побрёл обратно в поиске мысли. Медитировать тут он не мог – мешала энергия местных колдунов – Нгас па. Мощные потоки их энергии вышибали все его начинания. Сам того не заметив, Якушев забрёл вглубь территории монастыря. В состоянии транса, сосредоточившись на одной мысли, без конца прокручивая в голове слова женщины, он подобно слепому безостановочно шёл в никуда.

Прийти в себя ему помогло столкновение с каким-то рубищем. Взглянув на неожиданную преграду, Якушев понял: он ткнулся лбом в одного из добдобов – охранников монастыря. Великорослый детина, одетый в явные лохмотья, видимо, специально смазанные жиром с грязью до темно бархатистого налета, широко развёл руками и гнусно улыбался.

– Чего тебе? – грубо спросил Якушев.

– А тебе? Ха-ха-ха! – оскалился тёмно-синими зубами добдоб. Только на самых кончиках резцов едва-едва проглядывалась желтизна эмали. Видать, недавно что-то жевал.

– Я пришел с миром.

– Деньги принёс?

– Ты меня с кем-то путаешь, храбрец! – твердо сказал Якушев Он знал, что этот тип из отряда вышибал долгов из местных арендаторов земель монастыря.

– А чего ты пришёл к управлению? – задал законный вопрос добдоб.

– Я уроссо и ищу истину!

– Истина не бывает там, где деньги!

Якушев удивился, дебил высказал здравую мысль.

– Извини, я заблудился. Мне нужен лхакханг Будды.

– Это в другой стороне, – улыбнулся добдоб. Он уцепил доцента за шиворот, развернул его на сто восемьдесят градусов и отвесил тяжёлый пинок под зад иностранцу.

Якушев не удержал равновесия, шлёпнулся на землю, едва не пропахав её носом.

– Ха-ха-ха! – громогласно заржали охранники. К первому добдобу присоединилось ещё трое, не менее грязных субъекта.

Якушев благоразумно припустил наутёк. При таком раскладе сил нечего думать о своём достоинстве.

И всё же, что ни делается, всё к лучшему! То ли от психической встряски, то ли от механического удара по мозгам, доцент Якушев всё-таки поймал нужную мысль!

Женщина говорила про какой-то могущественный талисман. Что, если достать его? Доцент не переоценивал собственные силы, отнюдь. Якушев рассчитывал на наивность и глупый фанатизм тибетцев. Бывает, тибетец, колдун или нет, хотя тут все поголовно колдуны в разной степени, верит в какую-нибудь ерунду с точки зрения здравого смысла. Например, боится что-то взять, причём это «что-то» совершенно безопасно для здоровья. Какие-то суеверия мешают это сделать. Так что, дело за малым. Необходимо убедить женщину в своих магических способностях: он сможет достать нужный амулет!

Якушев постучался в дом женщины. Она открыла сама. Наверное, ждала кого-то и не стала присылать прислугу. Или просто оказалась ближе к двери?

– Привет! – поздоровался он.

– Привет, уроссо!

– Я пришел по посланию Будды! – выдал доцент заготовленную фразу для наивной дурочки. Вдруг, клюнет?

– Обман! – сказала наивная дурочка и, не дав опомниться, продолжила: – Ты лжешь, уроссо! Ты ходил за мной по монастырю, ты прочитал мои мысли и хочешь использовать меня в своих целях!

– О! Нет, почтенная! – залепетал доцент, «вот тебе и наивная дурочка»! – Я вовсе не имел никаких плохих мыслей! Я только хотел помочь женщине, ты вовсе не о том подумала!

– А о чём я подумала? – сверкнула чёрными глазами женщина. Якушев силился прочесть, но не смог. Женщина перекрыла канал. Выходит, она специально впускала Якушева в свои мысли! Кто из них попался?

– Ты и попался!

– Почтенная госпожа, я вовсе не…

– Не называй меня госпожой! Мне понравилось другое твоё слово – баба! – сказала она по-русски, повторяя, мысленное обращение Якушева. – Что это слово означает?

– Как сказать? Баба, она и есть баба! То есть так, есть мужик, – Якушев сжал кулак и стукнул по нему ладонью. – И есть баба! – он разжал пальцы и погладил вторую ладонь, затем пошлёпал её потихоньку, изображая снисходительную ласку.

– Или так! – Якушев сложил кулак трубочкой и сунул туда палец второй руки. – Баба вбирает в себя мужика!

– Какое многозначное слово! Так и зови меня! А теперь скажи, что ты можешь?

– Я-то? – не понял Якушев, куда она клонит?

– Мне неинтересны твои телесные возможности! Скажи, мужик, можешь ли ты оживить трупа?

– Да, баба! – уверенно сказал Якушев, выделив обращение, что весьма понравилось женщине.

– И как?

– Я могу сделать так, чтобы труп встал, заговорил и делал, что я ему прикажу!

– Чепуха! – надула, губы баба. – Знаешь, мужик, что это ерунда? Ты вселишь в труп чужую душу. Разве это оживляет?

– А ты, баба, сумеешь оживить Лазаря?

– Я не знаю, мужик, – призналась женщина. – Не знаю твоего Лазаря, но труп оживить по-настоящему не сможет ни один колдун!

– Колдун не сможет, – согласился Якушев.

– Тебе, мужик, нужна жизненная сила моего мужа. Для чего?

– Для анализа! – ответил Якушев. Врать было бесполезно.

– А ты можешь украсть дыхание?

– Убить что ли?

– Нет, – мужик, – не можешь. Ладно, будет тебе семя ламы, – согласилась женщина, поняв, что этот тип не причинит никакого вреда её мужу.– Только ты выполнишь мои условия!

– Или?

– Или умрёшь, – улыбнулась женщина.

– Согласен на твои условия! – сказал Якушев. Другого ничего не оставалось. Эта баба играет с ним, как кошка с мышкой, украдёт дыхание и не поморщится, даже имени его не спросит.

– Ты маг, но не Нсанг-па! Ты мужик, слабый колдун! Хочешь стать сильнее?

– Хотелось бы.

– Я предлагаю тебе такое: ты достанешь мне могущественный талисман, а я тебе – жизненную силу мужа! Он настоящий лама!

– Достану! – обрадовался Якушев. Всё образуется по его сценарию! Делов-то, достать какую-нибудь якобы заколдованную вещицу!

– Ты совершишь обряд ро-ланг!

– Ро-ланг? – переспросил Якушев, не веря своим ушам. – Это невозможно!

– А возможно выйти из моего дома живым? – подмигнула обоими глазами женщина, показав наморщенные веки.

– Вряд ли… То и это, смерть!

– Мужик! Что ты, знаешь о смерти? Ты боишься её?

– Нет! – бесстрашно соврал Якушев. Похоже, влип он окончательно.

– Не понимаю тонкостей твоего языка, но догадываюсь. Да, ты влип! И влип сильно, но что за беда? Я тебе предлагаю стать сильнее, а ты распускаешь сопли!

– Почему тебе самой не сделать ро-ланг?

– Не строй из себя дурака! Это может сделать только мужик, а не баба! Я жду тебя двадцать лет, а ты ведёшь себя хуже бабы!

– Когда? – спросил Якушев.

– Сегодня ночью.

– Где? – проскользнула надежда в голосе Якушева.

– Совсем рядом, но ты не удерёшь! – она открыла ларчик из слоновой кости, вынула кинжал. – Видишь?

– Да, – упавшим голосом сказал Якушев. – Это пурба.

Яков Яковлевич узнал зачарованный кинжал. За счёт концентрации мысли мага, зарядившего его, пурба убивает на расстоянии, в любой точке земного шара. Быть заколотым в Москве ржавым кинжалом, пусть и с золотой рукояткой, инкрустированной алмазами, совсем невесело.

– Ты много знаешь о Тибете, так чего боишься, мужик?

– Уже ничего, – безразлично ответил Якушев.

– Вот и хорошо! Теперь отдохни перед экзаменом на зрелость. Помни: у меня с тобой связаны большие надежды!

Якушев не мог отдохнуть. Расположившись на трёх перинах, он больше думал, концентрировался, готовясь к предстоящему «экзамену». Вот тебе и «шерше ля фам»! Откуда он мог знать, что женщина окажется кандохмас? Эта колдунья может быть и монахиней, и женой ламы. Но он сам же хотел достать ей талисман, не так ли? Придётся как-то достать. Или умереть.

Хозяйка дома заглянула в спальную. Заметив напряжение мышц и мыслей гостя, она одним взглядом полностью расслабила тонус Якушева. Доцент тотчас уснул безмятежным сном.

Ближе к полуночи, при свете полной луны, Якушев, набравшись сил, приступил к мрачной мистерии ро-ланг.

Отступать некуда, да и незачем! Всё его тело охватил бешеный энтузиазм. Смогу, смогу!

Доцент подошел к хижине и заперся изнутри, оставшись один на один с трёхдневным трупом.

Мертвец мужского пола лежал на земляном полу, начавшееся разложение давало о себе знать. Тяжёлый дух, стоящий в непроветриваемом помещении указывал на разгар гнилостности.

Отёчная кожа трупа местами покрылась зеленью. Из микротрещинок, наружу вырывались пузырьки газов, образовавшихся от брожения внутренностей и гниения тканей тела.

Лицо мертвеца резко заострилось, веки впали внутрь глазниц. Его губы, сморщенные и потрескавшиеся от ссыхания, свернулись внутрь рта, скулы бледно серо поблескивали в свете луны, проникающими в конусообразное помещение через отверстие в верхушке. Единственное подобие окна в самом верху крыши было затянуто полупрозрачным пузырём с кровянистыми прожилками.

Доцент осмотрел мощные мышцы ног мертвеца. По-видимому, это труп лунг Гомпа! Якушев знал про этих тибетских бегунов. За счёт постоянной медитации и специальной гимнастики дыхания, лунг Гомпа способен размеренным очень быстрым шагом покрывать в безостановочных переходах расстояния в несколько сот километров.

Доцент обратил внимание на руки мертвеца. Грубые рубцы на запястьях свидетельствовали о том, что бегун был очень тренированным. Он надевал тяжёлые вериги на руки, пользуясь ими как якорем, чтобы не взлететь во время ходьбы.

Силён мертвец! Но и Яков Яковлевич не слаб: в своё время занимался «обязаловкой» самбо и джиу-джитсу, и довольно успешно!

Преодолев естественное омерзение, Якушев приступил к обряду. Он потрогал кожу трупа – скользкая! Успевший образоваться жировоск пропитал её полностью. Как жаль, что рядом нет талька! Доцент усмехнулся и разделся догола, чтобы кожа мертвеца не выскальзывала из захвата. Впрочем, подумал он, так и положено при обряде ро-ланг.

Якушев замер, произнося одну и ту же магическую формулу, отключившись от окружающего мира. Во всей Вселенной их только двое: маг и труп. И одно единственное действие, именуемое ро-ланг.

Якушев должен поднять мертвеца, и он это сделает! Доцент распростёрся на теле трупа, вжался в него, без конца повторяя магическую формулу. От горячего живого нагрелось мёртвое тело. Усилилось жуткое зловоние, но Якушев не чувствовал этого. Он сплёлся с трупом в единый клубок: руки за руки, ноги за ноги. Изловчившись, доцент замкнул захват руками за спиной мертвеца.

Теперь нужно прильнуть ртом к губам трупа. Ввёрнутые внутрь, они никак не захватывались, доцент выпустил слюну, мысленно повторяя магическую мантру. Влага впиталась, формула сработала – покойник шлёпнул губами, издав шамкающий звук!

Веки мертвеца мелко-мелко задрожали, задёргалось лицо, постепенно дрожь охватила его шею и плечи. Якушев ощутил вибрацию в руках покойника: омертвевшие мышцы начали сокращаться ссохшимися волокнами и, в этот момент, приоткрылись веки. В сумраке блеснули матово-белые яблоки ввалившихся глаз. Потом появились чёрные пятна зрачков.

Труп уставился на колдуна, вторгшегося в его покой. Горящие ненавистью глаза вбуравились в переносье доцента, словно раскалённый кол проник вглубь мозга. Труп не собирался сдаваться!

Тело его затрепетало сильнее. Якушев ощутил под собой движущуюся материю мускулов бегуна лунг Гомпа. В следующий момент труп попытался оторваться от губ мага. Он поворачивал голову из стороны в сторону Якушев уцепился присоской, не отпуская мёртвые губы.

Грудь покойника заколыхалась, ноги задёргались. Доцент впился в мёртвую плоть, повторяя все движения покойного.

Внезапно труп затих, чувствовалось, как напрягаются его мышцы. И откуда у него столько сил?

Мертвец зашевелился. Вопреки всем законам природы он вскочил на ноги, не опираясь об пол руками. Судорожные и беспорядочные подёргивания мышц перешли в резкие и нескоординированные движения. Якушев не отпускал его, так и завис на трупе. Мертвец запрыгал, подскакивая всё выше и выше. Колдун, слившись с трупом, запрыгал вместе с ним. Если сейчас отпустить мертвеца, он украдёт дыхание мага и полностью завладеет его телом!

При очередном прыжке правая нога Якушева соскользнула с липкой кожи покойника. Доцент повис на трупе, чуть было не выпустил его губы.

Следующим прыжком бывший бегун достиг потолка, что в трёх метрах от пола!

Больно ударившись головой о поперечную жердь, Якушев едва не потерял сознание. В голове помутилось, но его мозг по-прежнему выдавал одну и ту же магическую формулу.

Падая вниз, доцент сумел вновь обвить левую ногу мертвеца, выскользнувшую из захвата. При этом кожа ожившего покойника слезла, и Якушев соприкоснулся с обнажённым мясом покойника. Колдун заметил, что прилип ногой к мертвецу. Что ж, тем лучше!

Вцепившись, как клещ, Якушев прыгал вместе с трупом, ожидая, критического момента. Его мышцы от перенапряжения также задёргались и задрожали. Похоже, начинались судороги! Силы стали оставлять мага.

Благодаря мантре появилось второе и третье дыхание, поэтому трупу не удавалось вырваться.

Но Якушев не был бегуном лунг Гомпа, и силы его таяли.

Когда доцент оказался на грани потери контроля над мощным соперником, труп вынул наружу кончик языка.

Острый от высыхания, он рашпилем саданул губы колдуна. Слюна Якушева вспузырилась на языке трупа – доцент всосал её обратно.

Роковой момент настал! Якушеву надо победить во что бы то ни стало, если он не хочет сам стать жертвой мертвеца!

Забыв об отвращении, Яков Яковлевич шире раскрыл свой рот и уцепил кончик языка трупа. Мертвец резко подпрыгнул, разорвав окно в крыше хижины. Язык его соскользнул с зубов колдуна.

Якушев рванул труп на себя, изо всех сил прижавшись к нему. Прогнивший живот мертвеца лопнул, вывалив наружу разложившиеся кишки. По осклизлому телу покойника заползали мелкие белесые черви с чёрными головками.

Труп вновь подпрыгнул, ударив головой колдуна о твёрдую перекладину. Теряющий сознание Якушев всё же сумел перехватить язык мертвеца. Маг закусил его шершавую поверхность, накрепко сжал зубы и что было сил отпихнул падающий в прыжке труп. Отлетев в противоположную сторону, Якушев упал на спину, зажав в зубах вырванный язык мертвеца.

От сильного удара затылком, в глазах доцента заплясали зайчики. Через мгновение они слились в огромное оранжевое пятно, после чего наступила непроглядная тьма.

В этот момент в хижину заскочила женщина кандохмас и, прильнув к обезъязыченной пасти трупа, похитила его последнее дыхание. Теперь он сольётся с землёй и никогда не переродится.

Обряд ро-ланг – «труп, который встаёт» – закончился полной победой колдуна.

А победитель, даже придя в себя, не мог двинуться с места. Слуги бабы аккуратно уложили его на повозочку и отвезли в дом кандохмас.