Я стала не большим, но уже очень крепким деревом. Порывы ветра могли меня гнуть до самой земли, но уже не могли меня сломать. Я начала медленно наслаждаться одиночеством, пустыми ночными улицами и сонными городами. Мне нравился стук трамвая, и шум метро с его тысячной толпой и бесконечные подъемы и спуски по эскалаторам. Мне нравилось нести счастье. Я шла в наушниках и сердце светилось, я улыбалась этому городу, я не обращала внимания на мужчин, их попросту не было для меня. Они звали в кино и рестораны, уверяли что знают, что такое счастье, что знают, как меня покорить, что я нуждаюсь в том, чтобы быть подчиненной, они хотели меня обуздать как дикого зверя, но я снова и снова ловко уворачивалась от ловушек. Эдакая бестия, с рыжим хвостом и лисьими глазами. Они просто не понимали, что я уже покорена, что раз и навсегда мое сердце сломлено, гордость отпущена по ветру. Я уже принадлежала мужчине. И я больше не хотела принадлежать никому другому. Да, я не была рядом с ним, но больше этого и не требовалось, я просто знала, что он есть и он хранитель моего сердца. Теперь я была готова, когда осознала, что мне этого достаточно. Моей любовью стало знание того что мое сердце кому-то принадлежит. Все, это и есть конечная точка. Все остальное стало не важно. Теперь, Кит, ты хранитель. Не люби мое сердце, но береги его в шкатулке своей души. Положи его так глубоко чтобы забыть, что где то там оно значится красной точечкой. Я не забуду.

Могла ли я желать большего? Пожалуй, нет. Он есть, он существует, и он тот, кому все же была отдана эта неверная, гордая, и непослушная душа. Эта глупая и непостоянная, застрявшая некогда на рубеже между детством и юностью, не желавшая взрослеть даже в 30. Он мой учитель, мой мужчина. Счастлива ли я? Вполне!

Час ночи. Не могу уснуть. Что-то сильно тревожит. Хочу написать, стоит ли? Проверяю почву. Смайлы- кит, лиса, дартс.

-Попала в цель?

-Не знаю

-А как узнать?

(присылаю гифку поцелуя) Не знаю почему это сделала, мы не целовали друг друга много месяцев. Это желание просто вышло за все мыслимые рамки. Я не знала что он ответит, сведет ли к шутке или отругает меня…

-Оххх, очень, это даже ближе чем в десятку! Черт, как ты это делаешь?! Ты дикая, я хочу тебя слышать…

Неожиданно, я смотрела на эти буквы и не верила, к горлу едва не подступили слезы. Держись, Аня.

-Кит, я хочу тебя целовать. Не руки не плечи, тебя! Мои губы болят, хотят поцелуев!

-И я хочу! Хочу этого! Наслаждаться каждым миллиметром твоих волшебных, нежных и страстных губ! Как же я хочу быть сейчас рядом! Как жаль! Как я хочу приехать и обнять мою маленькую малышку. Ты одна по-настоящему вызываешь у меня желание целовать, по-настоящему!

-Как и ты у меня.

Я прошептала вслух и написала ему его имя, такое любимое и родное.

-Я тоже! Я тоже хочу называть тебя по имени! Когда ты уже наконец полюбишь свое имя?!

-Уже! Я уже его люблю! Всем своим сердцем люблю его.

-Аня, Анечка, Анюта,  оно прекрасно! Можно я буду называть тебя так?

-Называй меня этим волшебным именем)

-Анютка -лисютка!

Я закрыла глаза и стала плакать. Не от горя, от радости. Тяжесть нескольких месяцев, сползала с простыни на пол, проникала под ковер, сквозь бетонные плиты дома и глубже, ползла до самого фундамента, опускаясь в недра родной земли. Она уносила мою печаль и боль. Он уносил. Вот так, несколько нежных признаний и вся эта глупая боль отступила. Я знала, что он меня не поцелует и что я не приеду утром в Москву и что мы с ним не встретимся. Но знать, знать, что он меня простил было наивысшей формой проявления любви. На этом я почувствовала, что свершилось завершение. Последний кусочек пазла, последние белые титры.

Я уснула около четырех часов утра. Я плыла в лодке, нет не по венецианским водам и не в тихой бухте славного острова. Я плыла, несомненно в величественной дракаре, стоя на корме и держась двумя руками за канаты. Это была валькирия, новая сильная, вечная. Мне снились города, мне снилась Москва, мне снилось метро и дракара, дракара, дракара. Мой дракон был повержен. Мои страхи пали в великой битве как неверные враги. Бой окончен.

Я понимала три вещи. Этот разговор ничего не изменит. Я не хочу ничего менять. Он сдался. Он принял, простил и принял мою любовь. Не так, как делают это другие. Мне не нужны были поступки. Этих слов было настолько достаточно, чтобы я могла быть счастливой. Это и было тем самым настоящим прощением. Я чувствовала, как его река переливается в мою, я раскрыла ладони и стала впитывать, я хотела напитать всю себя, вместить океан… стать его морем, смешать эти воды бесконечной безумной любви и боли. До кончиков ресниц, до дрожи в теле, я лежала в своей постели совершенно в другом городе и просто принимала потоки его прощения. Теперь я знала, что такое жить дальше. Я перестала искать стимул чтобы бросить курить, перестала искать причины чтобы двигаться дальше. Я начала новый день с прекрасного, с пожелания ему счастья! С другой женщиной, с кучей детишек, с множеством прекрасных книг и рассветов, с диким лесом, уносящим печаль и ярким небом, дарящим свободу. Мне не было больно. Я так сильно его любила что прониклась насквозь желанием счастья именно ему! Я счастлива только тем что он светится, улыбается и живет.

Чтобы дальше ни случилось, я непоколебимое дерево. Куда бы ни дул ветер и где бы не плыл мой Кит. Я счастлива потому что живу.

Я могла бы написать еще очень много слов, много чувств и событий и моменты слабости и горьких слез. Но жить дальше значит закрыть эту главу. Закрыть — значить закончить книгу. Вот так, едва начавшуюся. Остальное в моей душе станет тайной… Но может когда ни будь я возьмусь за перо снова, но не сейчас, не сейчас, мой дорогой Кит.

Счастье как смысл жизни. Как самообразование, как цель, как сама жизнь.

Берегите друг друга…