Выбрав в электричке место у окна, я закинула ноги на какой-то боковой выступ, я часто так делала если народу было не много или если напротив не сидела скандальная старушенция или брезгливая бабка. Руки привычно потянулись к волосам и стянули их в косу. В замкнутом пространстве интенсивно и глубоко передается, и впитывается неблагоприятная энергия. Мне не хотелось поглощать в себя негатив.

Я поймала себя на мысли что думаю об этом совершенно естественно, и что меня никто не заставляет это делать. Вот так просто, то что мной отвергалось вначале теперь стало частью меня самой.

Дорога занимала чуть более двух часов. Мне нравилось наблюдать в окно как меняют другу друга густые рощи. То березовые, рассеянно разбежавшиеся вдоль железнодорожных путей, то сосновые чуть поодаль дружными кучками жавшиеся друг к другу.

В этом месяце в социальных сетях сплошь всевозможные тренинговые новинки, марафоны и прочая дребедень.

Что толку сходить с ума в одиночку. Суть тренинга заключалась в том, что авторы давали на каждый день новое задание. Задания были расписаны на неделю вперед. Это были самые разные, иногда странные вещи, поездки, встречи с друзьями или, например, лимерики.

Заданием этого дня стал текст на одну букву. Меня это так позабавило, что, угадайте с кем я решила этим поделиться. Вот так необычно я пожелала ему доброго утра.

-Под пушистым полным пнем пряли пряжу поп с попом. А ты говоришь я не развиваюсь. Попробуй писать правду понемногу, перед прогулкой по поляне. Поймешь почему повар поливает плов подливкой.

Настроение стало приподнятым, как это называют — проглотила смешинку. Больше всех людей на свете этот человек мог меня рассмешить. И ответил он, не растерявшись, буквально сразу же.

-Привет, папа. Помнишь после полудня пылающие печи поднебесной полностью перекрывают пустынные, птичьи поля.

Я удивилась и порадовалась. Мне показалось в этих словах что-то романтичное.

-А чего ты сразу выделываешься, а?

-Это вроде как солнце собой закрывает небо

-Художника может обидеть каждый! А ну ка давай на другую букву! Да будет батл. «С»

Я торопилась ответить первой и не менее романтично чем он.

-Сколько слез скатилось серебром с сияющего светила. Сверканием сезонных свежих созвездий, создаются синие, светлые сны. Спустятся, сольются слепым светом свивая сизую сеть сновидений.

Его ответ рассмешил меня до самых колик. Люди странным образом поглядывали на меня, но мне было наплевать.

-Слишком сильное стремление соединить сердца смутило сильного самца своей сверхъестественной силой. Страх слияния сейчас сумасшедшим способом скрывался. Сглотнув слюну, самец смог собраться с силами.

-Значит самец хочет слияния?

Не без лукавства спросила я

-Он не хочет, он боится.

Новый взрыв смеха, на этот раз я не то что смеялась, я ржала как лошадь, представляя, как он тоже смеется до слез.

-Забавный способ развлекаться.

Путешествие мое намечалось в заповедник Царицыно. Конечно, выбрала я его не случайно. Во первых это сплошь густые деревья. Моя лесная стихия, энергия дерева и земли. Парк располагался на красивой холмистой местности, с глубокими оврагами и большими прудами. Уток в это время года было не сосчитать. Они были везде, как на густой, все еще зеленой, траве так и в пруду. Заехать в парк можно было с двух станций. Непосредственно «Царицыно» либо «Орехово» Мне подсказали что входить в парк лучше со станции «Орехово», потом я поняла почему. Вид открывается постепенно, начиная с осеннего леса и вымощенных извилистых, и прямых тропинок, и дорог. Выходя позже на станцию «Царицыно» я тихо радовалась, что зашла с правильной стороны. Мне не хватало глаз чтобы налюбоваться этой красотой. Место поистине волшебное. Чем более уединенное место я находила, тем больше оно мне нравилось. Солнце стояло высоко и ласково играло с деревьями. Переливалось в опавшей листве самыми разными оттенками, от горчично-тыквенного до лимонно-яблочного. Мне казалось я брала его в руки, и они покрывались золотой пыльцой. Если подуть она разлетится по лесу оседая в прожилках дубовой коры.

Пруды уже местами стянулись тонкой корочкой льда, а куда лед еще не добрался, солнце переливалось золотом на черной ряби воды. Я долго смотрела на пруд и вдруг поняла, что с легкостью его переплыву. В детстве я выиграла не один спор. Плавала я медленно, на скорость бы никогда не выиграла. Но была выносливой, поэтому спорила всегда только на расстояние. Мне стало интересно как человек чувствует себя в ледяной воде, может ли он плыть, как долго может там находиться. Я подошла к самому краю мостика, меня манила эта чернота, хотелось упасть в нее, позволить себе тонуть. Стоп. Стряхнув бред, я продолжила прогулку. Обойдя холм и спустившись в овраг, я долго шла вдоль воды, переглядываясь с ней, как будто мы болтали как давние подружки и она знала, что у меня болит. Площадь заповедника занимала по моим не точным сведениям более 100 га. Дойдя вдоль прудов до небольшого кирпичного строения, я снова стала подниматься вверх. Старинная архитектура — это еще одна моя любовь. Хотя дом это не живое, ни лес, ни дерево, но в строения тоже вложены человеческие души. Истории таких сказочных построек несут в себе чьи-то жизни и судьбы. Во дворцах Царицыно тоже своя история.

Москва. Много говорить о ней нет смысла. Мне кажется уже столько сказано, что я не внесу ничего нового, а стану лишь чужим повторением. Я не знаю сколько людей живет в Москве, сколько там приезжих и туристов. Но я знаю одно. Я видела сотни лиц в минуту. В лицах людей я видела кого угодно, все на кого-то похожи. Но ни разу, ни разу, из чертовых, бесконечных сотен людей мне не попалось его лицо. Я неустанно всматривалась в толпы, в густые, черные бороды и худощавые лица. Ни разу ни в профиль, ни со спины, ни в одном прохожем я не узнала его. Случайности. Да, я боялась, но с тем же диким страхом я желала его увидеть. Хотя бы издали, спускающегося в метро или гуляющего по парку, на соседней дорожке. Пусть не один, пусть обнимает другую, пусть смеется рядом с ней ласковым, заразительным смехом. Просто увидеть, хотя бы на мгновение. Всей душой я верила, что случай обязан нас свести. Пока до меня не дошло что я сама все испортила. В этот день он остался дома, потому что знал, что где-то по улицам буду бродить я. Он не хотел причинять мне боль. Как всегда, позаботился, и как всегда решил все за меня.

Я могла уехать на последней электричке. Блуждая по городу и продолжая надеяться. Но когда поняла, что вмешалась в этот единственный, нелепый случай, я перестала ждать. Ждать чуда и надеяться. Мне стало так отвратительно тошно. Я точно знала что буду делать через два часа…

Едва соскочив с платформы я бросилась в ближайший супермаркет. Люди с недоумением смотрели на курящую женщину открывающую на улице бутылку шампанского. Вот и все развитие. Все чего я достигла сгинуло в одном тошнотворном поступке. Снова я тварь. Такая какую он меня подобрал. Злобная улыбка медленно расползлась по лицу. Снова он победил в этой бессловесной борьбе. Это была битва двух душ, двух наших энергий. Он прав, я слабее. Сильный и невыносимый, до чего же сильный и недосягаемый. Справедливый, непреклонный и всегда прав. Я понимала сейчас одно, где бы он ни был и кому бы ни принадлежал, его слово всегда будет для меня последним словом, я признала в нем отца и господина, его слово будет тем чему внимает моя душа. Это любовь топором застряла между лопаток. Не так, не правильно, но вовремя. Может в этом и была вся суть. Жизнь хотела научить меня любить, а как иначе если не отнять. Как я отнимала свою любовь.