Тополя, росшие по обочинам дороги, закончились. Машина вырвалась на открытую равнину. Справа в темноте светились редкие огоньки.

– Это не похоже на аэродром! – кивнул головой Макс.

– Это небольшая деревенька, – ответил Андрей, разглядывая карту. – Аэродром немного дальше. Скоро будет развилка. На ней нам надо съехать направо на проселочную дорогу.

В машине было темно, и он подсвечивал себе небольшим фонариком, взятым у Отто.

– Товарищ майор! – раздался сзади голос Терентьева. – Мы поедем на машине прямо до аэродрома?

– Нет, лейтенант! Боюсь, что этот номер не пройдет. Наверняка на аэродроме уже создан комитет по встрече, только вместо звуков оркестра мы услышим очереди из пулеметов. К тому же нам надо присмотреть подходящий самолет, убедиться, что он заправлен горючим и готов к вылету! Поэтому мы, когда свернем с шоссе на грунтовку, замаскируем машину и дальше пойдем пешком. Кстати, не забудьте разобрать гранаты! У нас их целый ящик.

– А немцу дать гранату? – наполовину шутя, наполовину серьезно спросил Воронин.

– Немцу гранату давать не надо! – по-русски с небольшим акцентом ответил Отто фон Камп.

– Кстати, Отто! – обратился к летчику Седов. – Ты летал на истребителях, правильно?

– Правильно! – снова по-русски сказал Отто. – Но для настоящего пилота нет большой разницы, каким самолетом управлять.

– То есть ты сможешь взлететь на бомбардировщике или на транспортнике?

– На бомбардировщиках «Юнкерс-88» и «Дорнье-217» я несколько раз летал в качестве стрелка-бомбардира. Еще до войны. Так сказать, для общего развития. Машины тяжелые, но для бомбардировщиков довольно скоростные. По маневренности сравнивать с истребителями, естественно, нельзя. Что касается управления, то принцип тот же, особых трудностей для профессионала здесь нет.

– Значит, решено, будешь нашим шеф-пилотом! – заключил Андрей.

Отто вместо ответа промолчал.

Тем временем Макс притормозил, осторожно свернул с шоссе на проселок и, проехав еще с полкилометра, остановил «BMW» в поле возле стога сена. Разобрав оружие и гранаты, диверсанты вышли из машины.

– Забросаем ее сеном, до рассвета не найдут! – сказал Андрей, и все принялись за дело.

Вскоре на месте машины вырос новый стог. Правда, по форме он отличался от своих собратьев, но в темноте это было не очень заметно.

– Пошли ребята! – скомандовал Андрей. – Мы с Максом впереди, за нами Отто и лейтенант, Воронин с прибором – замыкающий. Дистанция десять метров. Курить запрещается!

Маленький отряд двинулся вперед. Макс догнал Седова и пошел рядом.

– Андрей, ты доверяешь немцу? – шепотом спросил он, убедившись, что идущий следом Отто их не услышит.

– Как ни странно, но скорее да, чем нет!

– Можешь объяснить почему? Я знаю, что его обвиняют в убийстве эсэсовца, что он обязан тебе жизнью, но все же…

– Я тебя понял, можешь не продолжать! На уровне подсознания я чувствую, что Отто нас не подведет. Просто чувствую, и все! Согласен, звучит не слишком убедительно. Но ведь и выхода у нас нет!

– Меня смущает, что этот летчик слишком легко согласился нам помочь.

– Между прочим, если быть до конца честным, то я не слышал, когда Отто говорил о своем согласии. Может, он что-то и замышляет. Этого нельзя исключать. Поэтому будем за ним приглядывать. Главное, чтобы он поднял в небо самолет, который, кстати, нам еще надо захватить! Начнем действовать, когда рассветет!

– Я заметил, что твой Отто не робкого десятка! – сделав ударение на слове «твой», сказал Макс. – А если он уже в воздухе передумает и возьмет курс не на восток, а вглубь Германии, к своим?

– По-моему, он сам уже не знает, кто для него свои, а кто враги. Но, как я уже говорил, мы начнем операцию с рассветом. Видишь, небо стало проясняться? Появились звезды. Значит, утром будет видно солнце, которое взойдет на востоке. Оно будет нашим ориентиром в полете!

– А если небо затянет облаками?

– Не забывай, у самолета в кабине есть приборы! Как-нибудь разберемся.

– У тебя на все вопросы готовы ответы!

– Только по большей части не совсем убедительные ответы! – самокритично произнес Андрей.

Вдруг он резко остановился и присел. Макс и остальные последовали его примеру.

– Слышите? – прошептал Седов, показывая рукой в сторону шоссе. – Грузовики!

Теперь уже все услышали шум моторов. Вдалеке замелькали лучи автомобильных фар.

Макс насчитал три или четыре машины, которые поехали по направлению к Свинемюнде. Два грузовика свернули на грунтовку, ведущую к аэродрому.

– Они едут в нашу сторону! – возбужденно сказал Воронин, неожиданно вынырнувший из темноты.

– Вижу, – играя желваками на скулах, ответил Андрей и махнул рукой остальным. – Быстро уходим в сторону леса!

Вскоре пять фигур уже растворились в ночи среди сливавшихся во мраке в одну плотную массу деревьев.

* * *

Рассвет группа встретила на аэродроме. Если быть совсем точным, то возле одного из металлических ангаров, расположенных недалеко от взлетно-посадочной полосы.

Еще затемно они пробрались внутрь периметра, окруженного колючей проволокой.

А часом ранее сержант Воронин взобрался на росшую неподалеку от ограждения толстую высокую березу и изучил обстановку.

– Аэродром большой, самолетов много, – докладывал он результаты проведенной рекогносцировки. – Есть истребители, есть транспортники и бомбардировщики. Насчитал шесть сторожевых вышек и около десяти оборудованных позиций для зенитчиков. Контрольно-пропускной пункт расположен левее. К нему ведет грунтовая дорога, по которой мы шли, пока не увидели грузовики. Кстати, два крытых грузовика стоят там же, неподалеку. Возможно, это те самые, что проехали мимо нас ночью. Потому что других я не заметил. Солдат почти не видно. Так, несколько часовых прохаживаются взад-вперед возле больших металлических ангаров, и все. За этими ангарами стоят самолеты. Расположены они очень толково – в случае надобности любой может без помех вырулить на полосу и взлететь. За летным полем немного в отдалении стоят какие-то здания, наверное, казармы.

– Как далеко от ангаров до самолетов? – спросил Макс.

– Метров двести, может, чуть меньше.

– Воспользуемся темнотой и проберемся к этим ангарам! – сказал Седов, придирчиво ощупывая на щеках выросшую щетину. – Там, где часовые, нас искать не будут! Думается мне, что на этих двух грузовиках к местной охране прибыло подкрепление. Сержант, ты сверху не видел ничего странного? Какие-нибудь хитрые укрытия, замаскированные огневые точки?

– Вроде нет, – не очень уверенно ответил Воронин, почесав лоб. – Прожектора светят по секторам, луч постоянно в движении. Времени очень мало, чтобы рассмотреть детали.

– Ладно, хлопцы, пора действовать! За мной! – Андрей, пригнувшись, короткими перебежками направился к проволочному заграждению.

«Хлопцы» последовали за ним. Макс двигался в хвосте группы, ненавязчиво присматривая за Отто фон Кампом. Как известно, летчику он не доверял.

Вокруг все было спокойно. Когда луч прожектора, описывая незамысловатую дугу, приближался к крадущимся, словно тени, разведчикам, они быстро ложились на землю, сливаясь с окружающим пейзажем. Минут через сорок, никем не обнаруженные, диверсанты укрылись за стеной одного из ангаров, куда не доставали лучи прожекторов.

Макс, присоединившийся к остальным последним, настороженно посмотрел вокруг. Немного в стороне, прикрытый травой, лежал деревянный столбик с прибитой к нему фанерной табличкой.

На ней отчетливо выделялась надпись по-немецки, сделанная черной краской.

– Внимание, мины! – прочитал Макс негромко и почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

Терентьев и Воронин обменялись тревожными взглядами.

– Когда Федор нам рассказал, что между колючкой и ангарами нет часовых, я предположил какой-то подвох! – признался Седов. – Но о минном поле как-то, признаюсь, не подумал!

– А вот я подумал! – сообщил по-русски Отто. – Так часто делают на прифронтовых аэродромах.

– Но ведь здесь глубокий тыл! – возразил Терентьев.

– Посмотрите на табличку! – Отто указал рукой в сторону злополучного столбика. – Даже в темноте видно, что фанера и брусок совсем новые! Еще не успели потемнеть. И буквы яркие, не выгоревшие на солнце! Если утром хорошенько приглядеться, то, я думаю, будет легко обнаружить и сами мины! Вероятно, саперы их установили совсем недавно, возможно вчера вечером! Видимо, ждали гостей!

– Ты еще предложи провести разминирование! – съязвил Макс.

– Если это ловушка, то зачем писать на табличках предупреждение? – резонно спросил Воронин.

– Наверное, днем столбики поставят на место, чтобы свои не ходили где попало! – предположил Седов. – Впрочем, нас это не касается! Давайте немного отдохнем, пока не рассвело! День будет трудным.

Уставшие люди опустились на землю и принялись устраиваться поудобнее, если допустимо говорить о каком-то комфорте, когда ночуешь сидя на холодной сырой земле, а в качестве подушки используешь металлическую стену ангара!..

* * *

Итак, наступило утро. Солнце еще не вышло из-за дымки, окутывавшей горизонт. Но его свет уже окрасил небо в желто-оранжевые тона. Макс, проснувшийся раньше всех, сразу пересчитал присутствующих. Убедившись, что все на месте, он потянулся, сладко зевнул и принялся разыскивать свою фуражку, которую обнаружил на затылке у Воронина, безмятежно улыбавшегося во сне.

– Вставай, генерал! – потряс сержанта за плечо Макс.

Воронин открыл глаза, улыбка постепенно исчезла с его лица. Глядя на ухмыляющегося Макса, Федор провел рукой по голове, будто приглаживая волосы.

– Ой, что это? – удивленно произнес он, рассматривая фуражку, теперь оказавшуюся в его правой руке.

– Строительная каска, артист! – со смехом ответил Макс, забирая свой головной убор и водружая его на крупную лысую голову. – Давай буди остальных!

Впрочем, это было лишним. Андрей Седов уже протирал глаза. Терентьев и Отто, которые спали, прижавшись спинами, словно сиамские близнецы, отодвинулись друг от друга и приводили свое обмундирование в порядок.

– Как мы доберемся до самолета? – переходя сразу к делу, спросил у Седова Макс. – Скорее всего, охрана предупреждена и у них есть наше описание!

Все, даже Отто, пододвинулись поближе и навострили уши.

– Мы переоденемся, – в который уже раз ощупывая небритую щеку, ответил Андрей. – Воронин одного роста с Отто, комплекции у них похожи. Значит, станет на время немецким летчиком! Я буду в своей форме, пойду впереди. Следом ты, Макс, лейтенант и барон. Все трое идете с поднятыми руками! Сержант движется последним. Со стороны все увидят, что два гитлеровских офицера конвоируют пленных советских парашютистов и офицера-танкиста!

И, обращаясь лично к Максу, добавил:

– Я уверен, что твоя замечательная внешность известна уже половине Германии! Поэтому будешь тем, кто ты есть на самом деле, то есть советским разведчиком! И сними фуражку. Так тебя быстрее опознают! Остальное беру на себя!

Через пять минут монотонно прохаживавшиеся перед ангарами часовые стали свидетелями живописного зрелища. На фоне восходящего солнца, яркий диск которого неуклонно поднимался над земной поверхностью, неожиданно и бесшумно, словно в немом кино, возникла группа людей.

Впереди уверенной походкой шел офицер в звании майора. На каждом его плече висело по автомату. Лицо выражало крайнюю степень надменности.

Метрах в трех позади, опустив голову и подняв вверх руки, шли двое в десантных комбинезонах, всем своим видом демонстрировавшие полную покорность судьбе. За ними, тоже с поднятыми руками, в одной из которых была зажата фуражка, шествовал оберст-лейтенант бронетанковых войск Вермахта. Первые солнечные лучи, казалось, обволакивали его гладкий череп, создавая вокруг головы красочный ореол. Абсолютно флегматичное лицо ничего не выражало. Только крепко сжатые губы выглядели немного неестественными, совсем чуть-чуть.

Замыкал процессию обер-лейтенант Люфтваффе с вещмешком за плечами и аж с тремя автоматами на плече!

– Стой, ни с места! – крикнул ближайший часовой, передергивая затвор карабина.

На лице майора появилось выражение глубокой брезгливости. Не замедляя шага, он продолжал идти вперед.

– Стой, стрелять буду! – повторил предупреждение солдат, прицелившись для большей убедительности своих слов в грудь офицера.

– Отставить, солдат! – даже не подумав остановиться, властным голосом произнес майор. – Срочно отведи меня к своему командиру! Не видишь, кого я привел?

Он небрежным жестом указал себе за спину, где маячили фигуры «пленных».

– Я не могу покинуть пост! – замялся сбитый с толку часовой.

Теперь майор подошел к нему уже вплотную и замер, широко расставив ноги и уперев руки в бока. Глаза офицера смотрели холодно и жестко.

– А эти двое? – последовал кивок за спину охранника в сторону быстро приближавшихся, судя по топоту сапог, солдат.

– Нам запрещено оставлять пост, господин майор! – хриплым голосом повторил часовой.

– Тогда покажи мне, где штаб! Обойдемся без вашей помощи! Вас разве не предупредили, что в окрестностях аэродрома могут появиться русские диверсанты?

– Так точно, господин майор, предупредили! – сказал солдат.

Двое его товарищей, как раз подоспевшие сзади, синхронно закивали головами в знак подтверждения.

– Но нам сказали, что русских четыре или пять человек! – робко добавил один из них.

– Двоих я лично расстрелял! – с пафосом произнес майор. – Они слишком медленно выполняли мои команды! А я этого не люблю!

Он медленно обвел троицу часовых тяжелым пронзительным взглядом, словно раздумывая, а не расстрелять ли и их в придачу. Те сразу почувствовали себя крайне неуютно.

– Штаб находится вон там! – дрожащей рукой показал в сторону нескольких одноэтажных зданий, видневшихся вдалеке, первый солдат. – Идите прямо, между самолетами. Когда пересечете летное поле, то увидите белое здание с коричневой дверью. Над крыльцом висит флаг. Это и есть штаб.

Ничего не ответив, майор поправил фуражку и пошел в указанном направлении. Арестованные двинулись за ним. Шедший последним обер-лейтенант Люфтваффе, постоянно поправлявший во время этого разговора висевшие на плече целых три автомата, обернулся и, грозно нахмурив брови, погрозил часовым кулаком.