Когда ранним солнечным утром на аэродроме, расположенном в тридцати километрах от Штеттина, тревожно заревели сирены, обер-лейтенант Ганс Вайденбауэр безмятежно спал.

Первый раз за пять лет военной службы ему снился маленький городок Зоммерфельд с его черепичными крышами и улицами, утопавшими в зелени каштанов. Там он родился накануне Первой мировой войны. Там он не был с самого начала Второй мировой. И по закону подлости именно в тот момент, когда затерявшиеся в глубинах памяти приятные воспоминания всплыли в его окутанном крепким сном сознании, раздался этот противный пронзительный звук!

– Какого черта! – воскликнул Ганс, вскакивая с кровати и протирая ладонями заспанное лицо.

Два громких взрыва, раздавшихся в отдалении, окончательно привели его в чувство.

В коридоре послышался топот десятка ног. Дверь в комнату распахнулась, и на пороге возник лейтенант Эрик Хешфер, его ведомый.

– Ганс, скорее собирайся! Поступила срочная команда на взлет!

– Что за спешка, Эрик? И что это за взрывы? Отсюда до линии фронта почти тысяча километров!

– Майор фон Харфиш сказал, что с нашего аэродрома буквально только что неизвестные угнали бомбардировщик «Дорнье-217»! Представляешь, под самым носом у часовых и полусотни эсэсовцев, приехавших прошлой ночью из гарнизона для усиления охраны! Подозревают, что это русские диверсанты. Ну, те, о которых вчера предупреждали! Наша задача – посадить этот самолет или сбить!

– Вот как? – удивленно вскричал Вайденбауэр. – Это меняет дело! И я уже не злюсь, что не успел досмотреть свой сладкий сон!

Быстро одевшись, он следом за Хешфером выскочил на улицу и побежал к своему «Мессершмитту», на борту которого был изображен крылатый дракон, так поразивший воображение Федора Воронина.

Как и предполагал Отто фон Камп, две глубокие воронки в конце взлетно-посадочной полосы не помешали пилотам Люфтваффе взлететь, и вскоре четверка истребителей под командованием обер-лейтенанта Вайденбауэра была в воздухе, взяв курс на юг. Именно в этом направлении, по свидетельству многочисленных очевидцев, скрылся разыскиваемый бомбардировщик.

Несмотря на некоторое преимущество в скорости, немецкие истребители не смогли обнаружить «Дорнье», имевшего небольшую фору по времени, до того как он повернул на восток. К тому же наземные станции слежения за воздушными целями в данном районе отсутствовали. Поэтому звено «Мессершмиттов», сохраняя боевой порядок, попросту проскочило мимо, направляясь все дальше на юг!

Большую роль сыграло и солнце, лучи которого слепили немецких летчиков с левой стороны и, одновременно с этим, по странному контрасту будто обволакивали беглый бомбардировщик, сделав его почти невидимым для преследователей.

Пролетев почти сто километров по прямой, обер-лейтенант Вайденбауэр понял, что цель изменила курс. Связавшись с ближайшим аэродромом и узнав, что патрульные истребители никого не обнаружили, он отдал команду повернуть на северо-восток.

Запаса имевшегося в баках истребителей горючего изначально должно было хватить на четыреста километров полета. Поэтому, произведя в голове нехитрые подсчеты, Вайденбауэр решил, что если через пятнадцать-двадцать минут они не догонят искомый бомбардировщик, то он отдаст своей группе приказ возвращаться на базу.

Конечно, когда топливо будет на исходе, можно совершить экстренную посадку на аэродромах близ Варшавы или Белостока, но обер-лейтенант не хотел доводить дело до крайности и без серьезной необходимости рисковать машинами и людьми. По истечении следующих десяти минут Вайденбауэр связался с Хешфером, сообщив ведомому о своем решении.

– Я понял, шеф! – именно так лейтенант обращался к своему командиру во время полетов. – Только возвращение придется отложить!

– Почему, Эрик?

– Посмотри вперед! Видишь, немного левее солнца движется темная точка? Даю голову на отсечение, что это «наш» самолет!

– Я не такой зоркий, как ты! Но вроде что-то наблюдаю! – Обер-лейтенант прищурился и машинально вытянул голову вперед, затем передал приказ: – Всем следовать со мной, скорость максимальная!

«Мессершмитт-109» Ганса Вайденбауэра, подобно крылатому дракону, изображенному на фюзеляже, устремился за своей добычей. Три другие машины держались немного позади.

Вскоре темное пятно стало приобретать вполне четкие очертания самолета.

– Шеф! – раздался в шлемофоне возбужденный голос Хешфера. – Это «Дорнье»! Его сложно с чем-то спутать!

– Не кричи, Эрик! – недовольно ответил Вайденбауэр. – Я чуть не оглох!

И, обращаясь уже ко всем, продолжил:

– Слушайте приказ! Разделимся на пары! Мы с Хешфером заходим на бомбардировщик справа. Попробуем вынудить его приземлиться. Курт и Фридрих! Пристройтесь ему в хвост и ждите моей команды. Если всем все понятно, тогда вперед!

* * *

Макс, убаюканный ровным гулом авиационных двигателей, слегка расслабился, но продолжал периодически окидывать взглядом горизонт. Вначале он не обратил внимания на истребители противника, издали приняв их за больших птиц. Но когда «птицы» приблизились, он понял свою ошибку и, едва не вывихнув шею, закричал:

– Андрей! Сзади справа приближаются вражеские самолеты в количестве четырех штук!

– Хорошо, Макс! Если откроют огонь, то покажи им, где раки зимуют!

– Хорошо спать у жены под боком! – негромко сказал Макс, обращаясь к самому себе, и совсем некстати вспомнил фрау Марту.

Отто, слышавший краткий разговор разведчиков, повернулся к Андрею.

– Андрэ! – назвал он Седова по имени на французский манер. – Если мы не будем защищаться, то нас собьют за полминуты!

– Кто сказал, что мы не будем защищаться?

– Только что ты сам, когда зачем-то предложил своему другу показать пилотам истребителей место, где зимой живут раки!

– Извини, Отто! Забыл, что ты не всегда понимаешь великий русский язык! Это я образно выразился про раков! Но Макс меня понял, поэтому не переживай!

– Я не переживаю, просто не хочу быть легкой мишенью для своих бывших коллег!

– Вот как! Пилотов Люфтваффе ты уже называешь «бывшими коллегами»! Такими темпами через пару дней будешь считать их врагами!

Тут снова раздался голос Макса:

– Немцы разделились! Двое пристроились нам в хвост на приличном расстоянии, явно чего-то ждут! Другая пара набрала высоту и идет прямо над нами!

Отто задрал голову вверх, осмотрелся и увеличил скорость. Четверка преследователей сделала то же самое. Впрочем, долго играть в кошки-мышки они не собирались.

Пара истребителей, занимавшая верхний эшелон, осуществила маневр снижения и теперь следовала с бомбардировщиком параллельным курсом. Один летел немного сзади. Другой «Мессершмитт», на фюзеляже которого был изображен дракон, сблизился с «Дорнье» настолько, что можно было, не напрягая зрения, наблюдать за жестикуляцией и выражением лица летчика.

– Это самолет, которым восхищался наш сержант! – сообщил Андрей.

Отто повернул голову вправо и встретился взглядом с пилотом истребителя. Тот поднял левую руку и помахал ею в знак приветствия. Отто ответил таким же жестом. Андрей удивленно посмотрел на него. Не дожидаясь вопроса, фон Камп пояснил:

– Мы знакомы! Это Ганс Вайденбауэр, летчик-ас! Сбил шестьдесят самолетов противника, недавно награжден рыцарским крестом!

– Так вы друзья?

– Нет! Но мы вместе сражались в небе над Англией!

– И как, успешно?

– Не очень! Однажды я чуть не рухнул в Ла-Манш, а Ганс разок в нем искупался!

– Смотри, он опять что-то показывает!

Действительно, Вайденбауэр делал рукой энергичные жесты по направлению к земле.

– Он требует, чтобы я посадил самолет на ближайшем аэродроме!

– Держи карман шире! – обращаясь к Гансу, воскликнул Седов и показал тому кукиш.

Затем, посчитав, что этого недостаточно, Андрей для убедительности погрозил ему кулаком и, обхватив правой кистью ребристую рукоятку, положил указательный палец на гашетку авиационного пулемета, установленного перед ним в носовой части кабины. Впрочем, «Мессершмитт», как упоминалось выше, летел сбоку и пока не попадал в зону поражения.

Удивленный и явно обескураженный Вайденбауэр покачал головой, и его истребитель, в сопровождении ведомого, отвалил в сторону.

Отто, за несколько последних дней окончательно ставший фаталистом, на этот раз не стал пожимать плечами, а широко улыбнулся и спокойным голосом, словно речь шла о совершенно посторонних вещах, сообщил Седову:

– Скоро они начнут атаку и попытаются нас сбить! Более того – они просто обязаны нас сбить! Четыре истребителя, за штурвалами которых сидят профессиональные летчики с боевым опытом, с одной стороны – и один бомбардировщик, где в роли стрелков выступают майор Абвера, танкист и сержант-парашютист, с другой! Расклад не в нашу пользу!

– Ты забыл сказать, что в этом бомбардировщике нет парашютов! – добавил негатива Андрей.

– О такой мелочи даже и говорить не стоит! Я думаю, что тех людей, кто выпрыгнул бы с парашютом из подбитого самолета, просто расстреляли бы в воздухе из авиационных пушек, и все! – Отто скорчил болезненную гримасу.

Сзади послышался жужжащий звук. Седов обернулся и увидел, что Макс с помощью вращающейся турели пытается поймать в прицел крупнокалиберного пулемета приближающиеся с запада «Мессершмитты».

– Дай им перца! – крикнул Седов, но целиком поглощенный предстоящей смертельной схваткой Макс ничего не ответил.

– Посмотри направо! – Отто чувствительно толкнул Андрея в бок. – Видишь Ганса с ведомым?

– Вижу! Обгоняют нас и уходят вперед! Зачем?

– Все просто! Если первую пару постигнет неудача, то со стороны солнца нас атакуют Вайденбауэр с напарником! Это азы воздушного боя, когда солнце светит тебе в спину и одновременно ослепляет противника, понимаешь?

– Из твоих слов я делаю вывод, что этот Ганс изрешетит нас, особо не напрягаясь!

– У меня на этот счет иное мнение! – ответил Отто, наморщив лоб и что-то высчитывая. – Не забывай, что я неплохой летчик и попробую переиграть «крылатого дракона» и его свиту!

– Каким образом?

– Узнаешь в свое время! Главное, чтобы нас не сбили в ближайшие десять минут!

– А что будет потом?

– А потом, по моим расчетам, у них закончится горючее! Вайденбауэр все это прекрасно понимает, поэтому и разделил свое звено! У него просто нет времени, чтобы долго и нудно нас преследовать!

Позади снова раздалось негромкое жужжание вращающейся турели. Андрей резко обернулся и увидел, что «Мессершмитты» их почти догнали и вот-вот откроют огонь.

– Отто! – закричал он. – Истребители на хвосте! Маневрируй!

– Чуть позже! – ответил летчик, сжимая руками штурвал и явно чего-то ожидая.

Почти в ту же секунду головной истребитель открыл огонь. Две вереницы трассеров прошли рядом с кабиной «Дорнье». В ответ несколькими длинными очередями огрызнулся Макс. И попал!

Говорят, что в некоторых вещах новичкам везет. По всей логике это везение не должно распространяться на такое непростое и чрезвычайно опасное «мероприятие», как стрельба из крупнокалиберного пулемета в условиях реального воздушного боя. Особенно если этим стрелком является человек, никогда ранее не летавший на военных самолетах.

Но факт остается фактом. Как рассказывал потом Макс, он, заметив, что вражеский истребитель пристроился к «Дорнье» сзади точно посередине, навел свой пулемет в цель, взяв за косвенные боковые ориентиры разнесенное хвостовое оперение бомбардировщика. Он не знал, обучают ли подобному в летных школах и училищах, он вообще не знал, чему там обучают, а просто действовал чисто интуитивно. По его словам, он даже на гашетку нажимал, выдыхая воздух из легких, словно стрелял из винтовки, а не из авиационного пулемета.

Первая очередь целиком прошла мимо, не причинив «Мессершмитту» никакого вреда. Макс, провожая взглядом исчезающие в небесной дали трассеры, скрежетал зубами и продолжал упорно ловить в перекрестье кольцевого прицела фашистский истребитель, не обращая внимания на возобновившийся огонь со стороны противника.

За что и был вознагражден, поразив своей третьей по счету очередью вражеский самолет! Около десяти бронебойных пуль калибра тринадцать миллиметров попали точно в кабину пилота, буквально разорвав грудь летчика в нескольких местах.

Потерявший управление истребитель «клюнул» носом и вошел в крутое пике. Ведомый, очевидно решив, что напарник выполняет какой-то маневр, устремился следом. И тем самым стал мишенью для сержанта Воронина, контролировавшего заднюю нижнюю полусферу!

Федор, хотя его место и находилось под фюзеляжем, видел, что Макс поразил первый вражеский самолет. Предугадав возможные действия пилота второго истребителя, он прильнул к прицелу и открыл упреждающий огонь в тот момент, когда нос начавшего пикирование «Мессершмитта» только приближался к зоне поражения.

Самолет словно прострочили гигантской швейной машинкой! Отлетевшие от его крыла и фюзеляжа куски металлической обшивки вызвали у Федора бурю восторга.

– Получил, фашист, гранату! – радостно закричал он.

Вероятно, пули повредили также и двигатель истребителя, потому что, выйдя из пике, он резко потерял скорость. Оставляя за собой черный шлейф дыма, подбитая машина, едва не касаясь верхушек деревьев, медленно удалялась в сторону Варшавы. Между тем самолет, сбитый Максом, ярким факелом пылал на картофельном поле.

Такая картина предстала перед глазами обер-лейтенанта Вайденбауэра и его ведомого, чьи истребители, заложив вираж и оказавшись спиной к солнцу, почти синхронно легли на боевой курс.

– Ганс, они сбили Курта, и я нигде не вижу следов его парашюта! – раздался в шлемофоне прерываемый помехами голос Хешфера.

– Тебя понял! Прикрой, атакую!

Вайденбауэр заходил на цель почти в лоб, но все же немного сверху, почти неразличимый на фоне яркого солнца. Дистанция стремительно сокращалась. Еще немного, и он изрешетит «Дорнье» и всех находящихся в нем. Это будет месть за Курта!

Отто фон Камп и Андрей Седов внимательно следили за перемещениями оставшейся пары «Мессершмиттов».

Андрей, сдувая с лица крупные капли пота, крепко сжимал рукоятку пулемета, нетерпеливо ожидая, когда истребители приблизятся на расстояние наиболее эффективного огня. Его сознание словно разделилось. Одна часть испытывала страх, рисуя в богатом воображении страшные картины изувеченных авиационными снарядами человеческих тел. Не зря говорят, что ожидание смерти подобно самой смерти. Другая же часть, несоизмеримо большая, рвалась в бой! И чем ближе был враг, тем меньше боялся Андрей. Его глаза горели неукротимой жаждой борьбы и победы! Ведь только сильные духом могут побеждать!

Отто тоже боялся. Но, в отличие от Андрея, он не мог себе позволить внешне выражать волнение и охватившее весь его организм страшное внутреннее напряжение. Все чувства и нерастраченную энергию он вложил в свои руки, сжимавшие штурвал. Сейчас от его опыта и мастерства зависело, будут они жить или умрут!

Обер-лейтенант Ганс Вайденбауэр, напротив, не испытывал почти никаких эмоций. Конечно, немного жаль Курта, который, скорее всего, погиб. Но, значит, такая у него судьба! Что действительно волновало Вайденбауэра, так это возможный ущерб, который будет нанесен его репутации в случае неудачного исхода боя. Поэтому он должен не просто подбить, а разнести на куски этот проклятый бомбардировщик, которым управляет обер-лейтенант фон Камп!

Что касается Хешфера, то он привык четко исполнять приказы и держался позади командира, прикрывая ему спину.

Неожиданно «Дорнье» задрал нос и стал набирать высоту, совершенно откровенно подставляя под удар свое «брюхо».

– Не ожидал такого подарка, господин барон! – воскликнул Вайденбауэр, готовясь через несколько секунд открыть разящий огонь сразу из всех пушек и пулеметов и покончить с противником. – Я считал тебя умнее!

Задача значительно упрощалась. Атакуя бомбардировщик на встречных курсах спереди и немного снизу, Вайденбауэр попадал в так называемую «мертвую зону», куда не могли достать бортовые пулеметы «Дорнье».

«Если не собью его сразу, то, набрав высоту, сделаю полупетлю с переворотом и вторым заходом превращу в решето!» – мгновенно решил Ганс, чувствуя, как презрительная улыбка расползается по его лицу.

Но, как известно, ситуация в воздушном бою подчас меняется ежесекундно. Самоуверенность обер-лейтенанта, поверившего, что такой опытный пилот, как фон Камп, может совершить почти детскую ошибку, вышла ему, как говорится, боком.

Отто, оказавшись выше «Мессершмитта» Вайденбауэра, прекратил набор высоты и настолько быстро, насколько это позволяли конструкция самолета и мощность двух 14-цилиндровых моторов, сделал пологую горку и сам вышел сверху в лобовую атаку!

Гансу, уже предвкушавшему легкий успех, понадобилась пара секунд для осмысления резко изменившейся ситуации и принятия решения. Именно на эти мгновения и опередил его Андрей Седов, поймавший в перекрестие прицела своего пулемета немецкий истребитель и до упора вдавивший курок!

Пулемет со скорострельностью двадцать пять выстрелов в секунду выпустил из своего ствола с короткой дистанции смертоносный рой пуль, устремившихся к цели. Расстояние между самолетами было настолько мало, что Вайденбауэр кожей лица почувствовал неминуемый конец.

Инстинктивно он нажал на гашетки пушек и пулеметов, одновременно завалив самолет на крыло и срываясь в пике. Краем глаза он еще успел заметить промелькнувшую совсем близко серую громаду бомбардировщика. А затем от его «дракона», не выдержав перегрузок, просто оторвалось похожее на дуршлаг от пулевых пробоин левое крыло и истребитель сорвался в штопор!

Хешфер, повторявший маневры своего ведущего, имел больше времени на размышление и успел изменить курс, сохранив свою машину целой и невредимой. Зайдя на вираж, он посмотрел вниз и увидел на земле останки горящего «Мессершмитта», а немного в стороне – белый купол парашюта. Обер-лейтенант Вайденбауэр все-таки сумел покинуть горящую машину и спастись.

И сейчас только он, лейтенант Хешфер, мог смыть пятно с репутации своего командира, уничтожив этот заколдованный бомбардировщик, уходящий все дальше на восток! Но вступать в схватку лейтенанту теперь совсем уже не хотелось.

Объяснение было простым: ему было страшно! И не просто страшно. Все тело охватил парализующий и безотчетный ужас, руки тряслись, и даже ноги дрожали. Подобного он раньше не испытывал! И отчетливо осознавал, что не сможет себя заставить броситься в погоню!

– Гори оно все огнем! – сбросив шлемофон, воскликнул Хешфер и направил свой самолет в сторону ближайшего аэродрома. – Пусть разжалуют в рядовые за невыполнение приказа, зато останусь в живых!

Впрочем, ему и в этом плане повезло. На подлете к аэродрому двигатель «Мессершмитта» сначала «зачихал», а потом и вовсе заглох – кончилось горючее. Именно данным фактором и объяснил после довольно жесткой посадки свой выход из боя лейтенант Хешфер.

Так бесславно для воздушного аса Ганса Вайденбауэра и его подчиненных завершилась эта схватка.