Последний варяжский бой

К 1024 году князь Ярослав снова оказался в затруднительном положении. Братья Борис, Глеб и Святополк лежали в могиле, сгинув в междоусобице, но война за киевский трон и не думала утихать. В Полоцке против Ярослава восстал неугомонный племянник — внук Владимира Святого — Брячислав Изяславович. На севере под Суздалем мутили народ волхвы, не желавшие уступать христианским попам. А с юга от далекой Тмутаракани шел на Киев еще один брат — Мстислав. Кроме собственной дружины, он вел с собой еще и отряды кавказцев, славившихся дикой удалью.

В народном сознании Тмутаракань стала символом глухомани — неведомым местом, куда не всякий найдет дорогу. Но в начале XI столетия это был один из важнейших городов Руси, хоть и отделенный от нее степями, где рыскали дикие кочевники. Он располагался на месте современной Тамани и запирал выход из Азовского моря в Черное. Тот, кто владел Тмутараканью, контролировал ответвление пути из варяг в греки по Дону и держал ключи от всего Кавказа. Другой такой удобной бухты в этих местах не было. Любой кавказский князек, желавший продать своих баранов за твердую валюту, вынужден был ехать в Тмутаракань. А там уже сидел Мстислав и, как пенку, снимал себе пошлину.

Был это мужчина грубый, коварный и не чуждый озорного лукавства — истинный потомок князя Владимира, унаследовавший его лучшие качества. Когда касожский князь Редедя (касоги — племя, от которого произошли нынешние черкесы) решил отобрать у Мстислава Тмутаракань и предложил выяснить дело в личном поединке, тот с радостью согласился.

По условиям схватки победитель должен был забрать все имущество побежденного — жизнь, землю, жену и детей. Жену Мстиславу было не жалко. Жизнь — тоже. Он поставил на кон Тмутаракань и не прогадал. Редедя был хороший борец. Но и Мстислав оказался не хуже. Помолившись Богородице и пообещав ей построить храм в Тмутаракани в случае победы, князь Мстислав долго мял Редеде бока, терпя и к себе такое же отношение, а потом изловчился и швырнул кавказского богатыря оземь. А чтобы Редедя не передумал, вынул нож и прирезал его.

Варяги проиграли. Наемники Ярослава Мудрого не устояли против флангового удара конницы Мстислава

РУССКО-КАВКАЗСКАЯ МАФИЯ МСТИСЛАВА. Сыновей убитого Мстислав крестил, назвав их Юрием и Романом. За Романа на радостях даже выдал замуж свою дочь Татьяну. А что сделал с женой Редеди, история умалчивает. Но, думаю, если она была еще ничего, свой шанс Мстислав и тут не упустил. От потомства Редеди и Мстислава выводили себя, между прочим, несколько русских дворянских родов — в том числе Лопухины, славившиеся красавицами и давшие несколько царских жен и любовниц, и Ушаковы, подарившие России знаменитого адмирала.

По-древнерусски имя Мстислав писалось «Мъстиславъ». «Ъ» чтился как «О». Получается, он был Мостислав — мостил себе славу, помахивая ножиком и беря от судьбы все, что она давала. После победы над Редедей Мстислав убедился в благосклонности Матери Божьей и попросил у нее власть над всей Русью. Аппетиты его росли. Но в Киеве уже стоял храм святой Софии, построенный князем Владимиром, и высшие силы решили перенаправить энергию тмутараканского выходца в Чернигов, где церквей еще не было.

Ярослав в Новгороде, узнав о появлении еще одного братца, наверняка пожалел, что Редедя его не прирезал, но горевать не стал и по своему обыкновению тут же нанял за морем варягов. Благо, деньги у него для этого имелись. Эту партию викингов привел на Русь ярл Якун, совершенно сразивший наших пращуров своим роскошным «фирмовым» видом.

Якун был одет в «луду», сплошь расшитую золотыми нитями — «луда бе у него золотом исткана», пишет «Повесть временных лет». Что такое луда, историки разошлись во мнениях. Даже знаменитый словарь Даля объясняет это слово неоднозначно: «блестящая наволока, головная повязка, верхняя одежда, плащ, мантия».

Сегодня уже не представляется возможным установить, что это было в точности. Ясно только, что ярл Якун блестел, как новая копейка. Или, точнее, как новый златник, так как копейку (монету с изображением всадника с копьем) начнут чеканить только в XV веке.

Современные исследователи отождествляют Якуна с Хаконом Эриксоном — норвежским авантюристом, участвовавшим с переменным успехом в бесчисленных битвах. Иногда он бил. Порой его жестоко трепали. Но в 1024 году Хакон пребывал в статусе безработного —  из Норвегии ему пришлось бежать еще восемь лет назад после неудачного боя при Несьяре  (где-то в окрестностях современного Осло), и он вынужден был довольствоваться скромным местом графа Вустерского (городишко под Бирмингемом в Англии), полученным от короля Кнуда Могучего.

В каком-то из сражений Хакону выбили глаз. Даже имя его в переводе означает «одноглазый». Был он потрепан, немолод. Но у Ярослава не было выбора. За неимением лучшего пришлось довольствоваться и таким варягом. Тем более что хорошие варяги в Скандинавии кончались. Все, что было ценного, уже успело устроиться за два века Эпохи викингов по теплым местам — от Нормандии до Сицилии.

Бродячий конунг. Перед тем как наняться к Ярославу, Хакон Одноглазый слонялся без места по морю

Но против степной вольницы Мстислава Тмутараканского подслеповатый Якун явно не тянул. Разве что раззадоривал врага своей золотой лудой, вызывая непреодолимое желание немедленно ее отобрать.

Кроме касогов, Мстислав привел с собой тмутараканских хазар, живших в его княжестве со времен Каганата. А на Руси к нему присоединились северяне — славянское племя, населявшее черниговское княжество. Оно устало платить дань Киеву и мечтало о снижении налогового бремени.

«А СВОЯ ДРУЖИНА ЦЕЛА!». Войска противников сошлись под Лиственом, неподалеку от Чернигова. Успех битвы решили полководческий талант Мстислава и наличие у него конницы. Пока варяги Якуна и северяне тупо в ночной темноте при свете молний разразившейся грозы истребляли друг друга во фронтальной схватке, тмутараканский князь зашел с фланга и лихим ударом обратил наемников Ярослава в бегство. Якун бросил свою золотую луду, стеснявшую движения, и дал деру в Новгород. Вместе с ним покинул поле битвы и Ярослав, которому к такому повороту событий было не привыкать.

«Повесть временных лет» описывает эту «битву народов» так: «Мстислав исполчил свою дружину с вечера и поставил северян в чело против варягов, а сам стал с дружиною своею под крылом. И бились ночью, и была тьма, гром и молнии, и дождь. И рече Мстислав дружине своей: «Пойдем на них!». И по сем наступил Мстислав с дружиною своей и начал сечь варягов». Утром ему оставалось только произнести знаменитую фразу: «Как этому не радоваться? Вот лежит северянин, а вот варяг, а дружина своя цела!».

Это летописное известие, словно Мстислав под Лиственом, разбивает утверждения антинорманистов, что под именем варягов могли скрываться балтийские славяне. Якун был норвежцем, а наемники его — викингами. Никаких сомнений по этому поводу у серьезного исследователя даже быть не может. Из Новгорода норвежский ярл снова ушел «за море», где и умер в 1030 г.

Мстислав оказался куда более талантливым полководцем, чем политиком. Вместо того чтобы тут же додавить Ярослава, он вступил с ним переговоры и предложил разделить Русь по Днепру. Киев оставался старшему брату, а Мстислав забрал себе Чернигов.

А уж Ярослав свой шанс не упустил! И даже следов не оставил! Ровно через двенадцать лет после битвы при Листвене Мстислав погиб при загадочных обстоятельствах на охоте. Прямых доказательств причастности Мудрого к этой смерти нет. Но, помня, как хитро тот умел использовать наемных убийц для сокращения поголовья братьев-соперников, можно почти не сомневаться, что и смерть Мстислава не была случайной. Охота — занятие опасное. И с коня можно упасть, и простуду подцепить. Кто станет потом разбираться, помогли нашему князюшке сломать шею или сам свернул? Очень уж вовремя отдал концы бесстрашный победитель Редеди и Хакона Одноглазого! Уйти от цепких лап хромого старшего брата ему оказалось не по силам.

Только Спасо-Преображенский собор в Чернигове, построенный при Мстиславе, остался памятником его подвигов. Один из старейших храмов Руси дожил до нашего дня. Но даже его белоснежные стены хранят память о накале страстей, раздиравших Русь в то время. Когда Мстислав умер, стены Спасо-Преображенского храма успели выгнать только в рост человека, сидящего на лошади. Работы еще было непочатый край! Но сын Ярослава Владимир тут же снял строительную бригаду (мастеров каменного зодчества было по пальцам пересчитать) и отправил ее в Новгород, где началось строительство своего Софийского собора. Только во второй половине XI века архитектурную задумку Мстислава довели до ума. Именно в этой церкви лежат кости героя «Слова о полку Игореве» —  через сто лет он отправился в далекую Тмутаракань поискать наследство Мстислава да был остановлен половцами…

После смерти Мстислава Ярославичи сразу же прекратили строительство Спасо-Преображенского собора в Чернигове

Мне хочется верить, что рано или поздно давняя «пря о норманнах» перейдет из острой фазы в конструктивную. Отрицать роль предков современных норвежцев, датчан и шведов в создании Руси бессмысленно. Рядом с крупнейшими городами древнерусских княжеств находятся остатки поселений викингов — Рюриково городище под Новгородом, Гнездовское — под Смоленском, Шестовицкое — под Черниговом, Сарское — близ Ростова, Тимиревское — под Ярославлем.

ОТ ОДИНА К ХРИСТУ. Скандинавы дали Руси название и первую династию, великодержавный размах и вкус к дальним странствованиям. Это не умаляет вклад в создание империи Рюриковичей славян, финнов и тюрок. Говорить о какой-то «чистоте крови» после тысячелетия межэтнических смешиваний просто смешно. Может быть, именно в генетическом разнообразии и скрыт секрет нашей устойчивости. Варяги не были расистами. Они не только брали, но и раздаривали себя в искреннем порыве страсти.

Тайна возникновения Руси зашифрована даже в известной всем с детства сказке о Бабе Яге. Славяне своих покойников сжигали, как и норманны. Финны — клали в избушки, строя им целые «деревни мертвецов». Богиней Смерти у скандинавов была Хель, представлявшая собой выше пояса прекрасную златовласую девушку, а ниже — человеческий скелет.

Мстислав даже успел выпустить в Тмутаракани свою серию монет. Теперь это большая редкость

Представления о потустороннем мире финнов и варягов поразили древних славян. После принятия христианства Хель стала нашей Бабой Ягой Костяной Ногой (привет от Хель!), а поселилась она в финской избушке мертвеца. Предлагая маленькому герою сказки прокатиться в печку, Яга-Хель пытается повторить старинный славянский обряд сжигания покойника. Но малыш обманывает языческую бесовку и сам усаживает ее на лопату, отправляя в печку.

Чтобы открыть для себя Христа, потомкам бога Одина пришлось проделать долгий путь из Варяг в Греки — из тьмы язычества, практиковавшего человеческие жертвоприношения, к свету новой веры.

Памятником этого духовного восхождения и осталась Святая Русь, сияющая маковками церквей в Киеве, Чернигове и Новгороде. И слова варяга из «Повести временных лет»: «Боги ваши есть дерево. Сегодня есть, а завтра сгниют. Они не едят, не пьют и не говорят и сделаны руками из дерева. А Бог есть един».

Это и есть, наверное, наше самое важное варяжское наследие.