Харр-ра-шо живет на свете Вини-Пух! А с чего б ему плохо жилось? Плюшевый мишка – любимчик женщин любого возраста. А я вчера Бетти, официантке местной, попытался глазки построить и вполне куртуазно на приватный ужин пригласить, так она губешку оттопырила: «Мистер! Я девушка порядочная и ваших намёков не понимаю!» Если не понимаешь, так чего вызверилась? А пятью минутами позднее эта непонимающая вовсю кокетничала с рыжим ирландцем и деланно смущалась, когда тот шлепал её по заду. Вывод: чтобы понравиться местным дамам, надо стать рыжим ирландцем. Или плюшевым медведем. К слову о медведе и его распрекрасном житье-бытье. Хотя у нас обоих в голове опилки, у медведя друзья поблизости всегда были. Пятачок там, Иа-Иа, прочие Кролики с Тигрой на пару, а я вот уже неделю в одиночестве обретаюсь. Тоскливо-о-о-о… И занять себя нечем.
Два дня назад в гостиницу въехали два типа, вычурные донельзя. Костюмчики модненькие, котелочки шелковые, сорочки белоснежные, тросточки лаковые, волосики набриолиненые, усики напомаженные… Тьфу! У обоих морды хищные, руки холёные, а во взоре пресыщение жизнью и эдакая презрительная снисходительность ко всем и вся. Последний писк местного гламура. Жалко, что не последний в жизни. Представились хозяйке как французские торговцы: «Мадам! Если вы не видели Париж, значит, вы не видели ничего!» Только как по мне, не бизнесмены они ни разу, а обыкновенные шулера. Потому как, подсев к местным столпам торговли, через пять минут беседы с обсуждения деловых проектов технично съехали на карты. В смысле сыграть партийку-другую. А затем, под томные стоны: «Ах, Ля Бель Франс, ах Ля Бель Франс!» деловито обчистили своих противников. Пусть не до нитки, но до последнего наличного фартинга – точно.
После того, как галлы меньше чем за час разделали, а вернее – облапошили еще двоих, я решил попытать счастья. Точнее, некстати пробудившийся Лопатин решил, ну и меня уболтал, красноречивый…
Когда я предложил составить компанию, французы смерили меня недоверчивыми взглядами и сморщились так, словно я итальянец и воняю чесноком, но, увидев свёрнутую в рулон стопку ассигнаций (там и было-то от силы марок сорок, но если показать мельком – выглядят внушительно) изменили своё мнение и милостиво снизошли до приглашения за стол. Вот тут мон шер СашА и заставил каждого из французов почувствовать себя Наполеоном. После бегства через Березину.
Нет, поначалу они фасон держали и, даже проигрывая, вели себя достойно. Но когда сумма проигрыша перевалила за сотню фунтов, кто-то из постояльцев радостно заржал, обращаясь ко мне: «А ну, герр Мюллер, устройте-ка лягушатникам второй Седан!», французы скривились и начали ляпать ошибку за ошибкой. Ну и наошибались на двести с гаком фунтов. Персиваль (хорошо хоть не Ланселот!) Дюваль даже возымел желание меня приобнять. Двумя руками. За горло. Чтоб шея хрустнула. Но меня мужские объятия никогда не прельщали, вот и пришлось небрежно откинуть полу пиджака так, чтобы револьвер в подмышечной кобуре стал виден. В общем, пронесло. Меня от его объятий, француза – от страха. На следующий день один из постояльцев долго и нудно полушёпотом выговаривал хозяйке о необходимости постройки второго нужника. А то он (постоялец) намедни битый час вокруг сортира вытанцовывал, дожидаясь, пока француз выйдет…
Да-а-а, не будь у меня ствола… а, один фиг бы всё обошлось. Миссис Хартвуд, хозяйка гостиницы, тётка насколько красивая, настолько и строгая и в случае беспорядков самолично головёнки бузотёрам может пооткручивать. Правда, никто не гарантировал, что я и под раздачу не попал бы… Так что хорошо, что без вмешательства прекрасной принцессы, тьфу ты, трактирщицы, обошлось и справился собственными силами. Благо, в нынешнем времени даже приказчикам (в роли которого я нынче пребываю) носить оружие не возбраняется… И это здорово, потому что я даже не думал, что так быстро и так сильно сроднюсь с оружием, привыкну к тому, что у меня при себе есть как минимум револьвер, а то и два. Не считая винтовки. Хорошо, что гранатомёты пока не изобретены…
В полной мере силу привычки я прочувствовал вчера, когда ушел к посту на въезде в городок поджидать приезда наших. Брать ствол к завтраку я посчитал излишним. Прикинул, как в глазах обчественности выглядеть буду: нормальные человеки к трапезе вооружившись вилкой с ложкой выходят, а я – наганом? Решил, что так не комильфо, и оставил оружие в номере. Поглощая утренние тосты, заболтался с комвияжером из номера напротив, да так и ушел.
Дискомфорт от отсутствия наплечной кобуры я почувствовал достаточно быстро, буквально отойдя от гостиницы на десяток шагов, но возвращаться поленился. Опять же, говорят: возвращаться – плохая примета. Очень может быть, что те, кто придумал данную сентенцию, правы. Вот только просидев (точнее – пробегав: после полудня облюбованный мной камень стал напоминать адскую сковородку для грешников, и весь день я носился туда-сюда в поисках тени), безоружным весь день подле караульной будки, извелся на нет. И это притом, что лично для меня никакой опасности не наблюдалось. Зато после сеанса самоедства я стал лучше понимать Дато – тот тоже без оружия чувствует себя голым. Даже возгордился: вон у нас с Туташхиа сколько общего! Долго гордился, минуты три, а то и все четыре! А потом подумал, что это таким слабовольным неумехам, как я, оружие уверенности в себе прибавляет, но ни ума, ни опыта не даёт. А для Дато его маузер не только удобный инструмент для окончательных расчетов, но и продолжение руки… И если для меня револьвер – это привычная часть амуниции, типа штанов (без них на людях тоже жуткий дискомфорт ощущается), то для него – часть тела…
Придя к таким выводам, я долго думал, огорчаться мне или радоваться, но однозначных выводов так и не сделал. И, пока в гостиницу не вернулся, сидел (когда удавалось), как на иголках. Так что со вчерашнего дня наган теперь всегда со мной, только что под подушку на ночь не кладу, и если я все же надумаю спуститься ужинать, обязательно возьму револьвер с собой. Бо как неизвестно, съехали ли французские любители покера или меня поджидают. А если поджидают? Что мне тогда – стреляться с ними, что ли? Не-е-е, ребяты-демократы, только чай, в смысле ужин в номер. А чего? Прейскурантом услуга предусмотрена, вот и пусть местное домоуправление покажет, каких высот достиг ихний сервис… Тем более, что есть у меня желание под воспоминания о проведенном здесь времени рюмку-другую вина пропустить.
Оказывается, реклама врёт не всегда и не везде. За другие места ручаться не буду, но в «Пеликаньем береге» прислугу долго ждать не пришлось. Менее чем через пять минут после топота коридорного по коридору (тавтология, однако, ну и пусть! где ж еще бывшему преподу похулиганить, как не в своём дневнике?), кто-то вежливо постучал в дверь.
Удовлетворением гастрономических запросов постояльцев (как жаль, что только их!) нынче заведовала Мадлен, томная блондиночка с вечно вожделеющим взглядом (или это мне, истосковавшемуся по женскому вниманию, так кажется?), точёной фигурой и массивным обручальным кольцом на левой руке. Замужняя…
Не подозревая (или достоверно зная?) о буре эмоций, которую вызывает её внешний вид, плутовка невинно хлопнула глазками и, присев в коротком книксене, поинтересовалась, чего я желаю… Сказал бы я, чего в данный момент желаю, так ведь не поймет. Или поймет и мужу пожалуется. На фиг, на фиг – к терапевту. Опасаясь захлебнуться слюной, я намеренно уставился в притолоку (официантка, наплевав на нынешнюю моду, носит платья образца середины века с широким квадратным декольте) и небрежно (очень хотелось верить, что звучало именно так) попросил огласить весь список, пожалуйста. В смысле – меню. И зачем, спрашивается, спрашивал? Мог бы и сам догадаться, благо не первый день замужем, в смысле, в гостинице проживаю. Мадлен, подтвердив наихудшие опасения, довела до моего сведения, что хозяйка, уважая и чтя обычаи постояльцев, для немцев (то есть для вас, герр Мюллер! и снова в книксене грудь демонстрирует… у-у-у!!!), традиционно включает в меню капусту, сардельки и пиво… Традиции – оно, конечно, хорошо и даже замечательно, но надо ж и меру знать. Нет, я не против, изображая из себя зайца (гусары, молчать!), вечерок-другой похрумкать капустку, но третий день подряд? Закрадываются подозрения: а девичья фамилия хозяйки, часом не Торквемада? И не служила ли она в инквизиции? Как бы то ни было, мне от этого не легче. Желая хоть как-то скрасить унылый вечер (женщин нет, еда… немецко-фашистская), попросил принести бутылку вина. А чего? Фрицы не только пивасиком брюхо наращивают, еще и винцо хлещут так, что и три француза не угонятся. Вот только не срослось. Мадлен, флегматично пожав плечиками, (и колыхнув грудью! з-з-за-ра-за!) огорошила меня новостью, что последнюю в гостинице бутылку вина заказали давешние французы, чем вызвала во мне непреодолимое желание всё же спуститься вниз и устроить галлам если не Седан, то Азенкур и Кресси точно.
Похоже, официантка читала мои мысли, но не как психолог или экстрасенс, а по-своему, по-женски, предполагая, что качество и многообразие можно заменить количеством. Чуть виновато пожав плечами, Мадлен ласково улыбнулась и пообещала компенсировать недостаток вина двойной порцией пива… И это её я пару минут назад вожделел? У-у-у, дур-ра политкорректная! За неимением вина, пришлось затребовать водки, то есть шнапса. И напороться на ответ, что так далеко почитание обычаев у хозяйки не заходит. Шнапса тоже нет, есть виски. Блин, не только политкорректная, но еще и патриотичная. Учитывая, что негоже русскому человеку достижениями «насухую» хвастать, даже если всех слушателей только он один и есть, пришлось соглашаться на вискарь. Поводом и основанием для законной гордости послужил случайно подслушанный накануне игры в карты разговор.
Пока я боролся с сосисками и скукой, за соседним столиком обосновалась дружная компания из армейских и флотских офицеров. Не обращая на меня внимания, британцы сосредоточенно наливались спиртным и столь же сосредоточенно обсуждали новости с фронта, а именно – падение Мафекинга.
Не скупясь на язвительные реплики в адрес своего высшего военного руководства, господа офицеры перечислили с десяток причин, позволивших бурам одержать победу. Дружно по этому поводу выпили и так же дружно отмели часть ранее озвученных причин. После очередной порции виски офицерское собрание пришло к выводу, что всему виной малочисленность артиллерийского парка.
Невысокий, напоминающий суриката, капитан с шевроном в виде коронованной пушки на рукаве, тоскливо пробубнил, что имеющихся в наличии у Колониальной Армии пушек хватало для подавления туземных выступлений, а вот для эффективной борьбы с артиллерией буров их явно не достаточно. И если метрополия не соизволит прислать артиллерийские полки, то печальная для британцев картина не изменится. Потому как решить проблему за счет местных ресурсов невозможно.
Флотский лейтенант с красным, то ли от морской соли, то ли от алкоголя лицом, принялся бурно возражать капитану, эксцентрично доказывая, что это не так. Мол, командир крейсера «Terrible» Перси Скотт, работал над сооружением полевых лафетов для морских орудий и что по сооружению таковых, появлялась возможность снять орудия с кораблей, отправить их на фронт и решить проблему противостояния бурской артиллерии самым кардинальным способом. Капитан-артиллерист резонно возразил, что дурбанский комендант Перси Скотт, не доведя свои замыслы до конца, погиб на боевом посту, а чертежи и прочая документация по производству сих лафетов пропали, а другого изобретателя до сей поры не нашлось. Так что морские орудия остались на кораблях и теперь армия надеется только на Метрополию. Но помощи пока не видно и потому даже лучшие военные умы, вроде полковника Баден-Пауэлла, вынуждены сложить оружие. А вот если бы количество артиллерийских стволов на милю фронта составляло…
Что произошло бы в том случае, если б выкладки британского капитана применили на практике, я так и не узнал, потому что прекратил свою трапезу и поднялся в комнату. Мне нужно было осмыслить все услышанное.
Дело в том, что фамилию Баден-Пауэлл я знал, но не по местным сводкам, а еще по школьным временам. В моей школе имелся отряд скаутов и его активисты смастрячили огромную стенгазету, посвященную основателю их движения – полковнику Баден-Пауэлу. Надо сказать, на совесть смастрячили: ярко, красочно, масштабно. Я сам не раз сие творение рассматривал, приводил своим олухам в пример, и даже некоторые статьи в той газете читал. И точно помню, что в моей истории город, который защищал сей полковник, устоял. Не взяли его буры. А здесь, выходит, история пошла по другому сценарию? И не сама по себе, а благодаря мне? Ведь пока я в госпитале лежал, мне друзья-товарищи все уши прожужжали, что стихийный штурм Мафекинга начался только благодаря моей песне и их страстному желанию отомстить за мое ранение. А победа стала возможной благодаря тому, что Всеслав Романович поднял захлебнувшуюся атаку и повел людей в штыки. На левом фланге. А на правом Дато с Корено разбойничали. А падение Мафекинга для британцев – это не просто потеря людей и территорий, это и политическая оплеуха (маленькие республики отбирают землю у большой Империи!), и стратегическая неудача! Потому что Мафекинг контролировал территорию между владениями буров и германскими колониями, а теперь преград между пусть тайными, но союзниками, нет. А там, глядишь, и вообще британскую блокаду Африки прорвать получится. И все это не просто так, а благодаря нам: капитану Арсенину и его команде. Мне, скромному, в частности. Кстати! Исходя из услышанного, проблемы с недостатком артиллерии на полях сражений – это тоже наших рук дело! Ведь никто иной, как Дато свет Туташхиа собственноручно прирезал того Перси Скотта, когда наша компашка из Дурбана сбегала. И портфельчик коменданта мы тогда ненароком прихватили. А там не просто бумажки, а там вон чего… Мы, благодаря тому портфелю, клише-матрицы бурских денег перехватили, а выходит, не только экономику Трансвааля спасли, но и уйму жизней впридачу… Ай да мы, ай да молодцы… Покосившись на зеркало я горделиво подмигнул своему отражению (а что? вполне заслужил…) и накапал себе очередную рюмку.
Надо сказать, что поначалу знакомство со стеклянной леди не заладилось, но уже после третьей стопки я постиг всю глубину её внутреннего мира, и дальше дело пошло проще. И в самом деле, чего тут сложного? Наливай да пей. Вот и я выпью: за помин души британского капитана и изобретателя Перси Скотта! Пусть земля тебе будет пухом, бедняга! А ведь не попадись ты нам на пути, плавал бы себе по морям-океанам, глядишь, до адмирала бы и доплавался… Стоп! А про адмирала Перси Скотта я передачу по телевизору смотрел, то ли канал «Оружие» экскурс в историю устроил, то ли британцы про жизнь замечательных людей вещали, не помню, но не суть! Тот Скотт, про которого я смотрел, к началу нашей Первой Мировой стал адмиралом, и к тому же изобрел и внедрил на британском флоте устройства и методики, с помощью которых в разы увеличилась точность отдельно взятого комендора. Помнится, диктор взахлеб трещал, что благодаря той методике бритты фрицам в Ютландском сражении изрядно наваляли… А теперь, если Скотт мертв, значит, и методики такой не будет и стрелять английский артиллеристы будут по старинке?.. Если это, конечно, тот Скотт, а не какая иная зверюга, много различных скотов тут бегает, всех не упомнишь.
Как бы там ни было, благодаря нашей команде жизнь буров на фронтах стала чуть проще. Тем более, что благодаря стараниям господина Кочеткова, у буров теперь все другое, даже президент. Всеслав Романович рассказывал, что прежнего президента Крюгера некто Черчилль убил. Лейтенант Уинстон Леонард Спенсер-Черчилль. Значит, и «жирного борова» в этом мире не будет. Уже легче. А там, глядишь, еще пару-тройку одиозных личностей к ногтю прижмем, еще чуток полегче жить станет. Наверное. Кстати! Колька Корено хвастался, что в крайнем рейде лейтенантика интересного, из Indian Ambulance Corps, изловил. Колька не столько фактом поимки хвастал, сколько тем, что без запинки имя его выговаривать может: Мохандас Карамчанд Ганди… Да-да! Тот самый, который «Махатма», не больше, ни меньше… Точнее, он пока еще не «махатма», этот титул ему по сроку службы не положен, но я-то знаю, кем он станет! Или не уже станет? Не важно: по возвращении в Преторию надо будет лагерь военнопленных посетить, да с товарищем Ганди познакомиться. Полюбопытствовать, как автор сатьяграха (теория ненасильственного сопротивления) в военнопленные попал? Но это после, а пока в Уолфиш-Бее с делами разгрестись надо. Если выживу, расскажу, как разгребали. А пока – еще стопку и спать: завтра Всеслав Романович приезжает, с ним не подуркуешь.