Быстро кончен их траур: отряхнулись и встали, Я сажуся на землю. Голова моя в пепле, на ногах нет сандалий, Молча жду я и внемлю. Не могу я молиться у безмолвного храма, Здесь мольбы мои стынут: Еще храм их не рухнул, еще высится прямо, Но он Богом покинут. В сердце траур тяжелый, в сердце черная дума, Те проходят, не чуя; И сижу, без сандалий, одиноко, угрюмо, Жду конца и молчу я.

И когда я погибну в вашем брошенном храме, Захлебнусь в моей злобе — Пусть умру средь молчанья: не пятнайте слезами Мою память во гробе. Семь пожаров Геенны, что прошел я при жизни, Пусть найду и в могиле, Лишь бы худшей из пыток — вашим плачем на тризне Вы меня не казнили. Дайте гнить без помехи, глядя мыслью бессонной, Как гниете вы сами, И обглоданной пастью хохотать о бездонной Вашей муке и сраме…