Скай лежала на кровати «вторник-четверг-суббота» и слушала оперную музыку, доносившуюся снизу, из папиной комнаты. Какой-то человек пел на незнакомом языке — скорее всего по-итальянски, решила Скай, — и голос у него был ужасно печальный: «…соте sei pallida! е stanca, е muta, е bella…»Нельзя сказать, чтобы Скай была без ума от такой музыки. Она никогда не могла понять, зачем надо так громко кричать и почему нельзя петь по-английски, как все нормальные люди. Но оперу очень любила мама. Наверно, папа сейчас думает о маме, решила Скай и в десятый раз пожалела, что она не съездила миссис Тифтон по носу, когда была возможность. И как только у этой женщины язык повернулся говорить гадости об Элизабет Пендервик? Конечно, Скай тут же, тоже в десятый раз, одёрнула себя: хватит уже воображать, как миссис Тифтон увозят в больницу с переломом носа, — достаточно и того, что она тогда на неё накричала. Скай рывком села и замахала руками, как ветряная мельница. Что ни говори, а владеть собой — задачка не из лёгких.

Музыка внизу смолкла. Через несколько минут папа уснёт, и они с Джейн наконец отправятся к Джеффри. Скай подошла к окну. Хорошо, луна светит вовсю, удобно будет лезть по верёвочной лестнице.

Но что это за тень между деревьями? Пёс? Нет, Пёс сейчас дрыхнет без задних ног у Бетти в комнате. Скай всматривалась изо всех сил. Вот опять мелькнуло что-то тёмное. Вроде человек, но силуэт какой-то странный. Горбун? Остановился, вытянул руку вперёд… Фьюуу… чпок! Стрела с резиновым наконечником отскочила от москитной сетки у Скай перед самым носом.

— Джеффри, ты?

Джеффри вышел из-за деревьев, и его сразу стало хорошо видно. Он был в камуфляжной шляпе и с рюкзаком. В руке он держал лук.

— Открой мне, — попросил он.

— Сейчас! — Скай выскочила в коридор.

Розалинда высунулась из своей комнаты и спросила:

— Что, уже идёшь к Джеффри?

— Всё изменилось, — не останавливаясь, бросила Скай. — Собираем совстарсеспен. Срочно. У тебя в комнате. Буду через минуту.

Она быстро сбежала по лестнице, отперла дверь и выскользнула на крыльцо.

— Ты как тут оказался? Мы с Джейн как раз собирались идти к тебе.

— Я убежал из дома. — Джеффри прислонил лук к стене. — Совсем.

— Ты что?..

— Видела бы ты эту военную школу…

— Ох, Джеффри. — Скай вдруг захотелось плакать. Вот уж чего с ней никогда не бывало. — Это я виновата. Не надо было грубить твоей маме.

— Тебе разве тётя Черчи не передавала? Это совсем не из-за тебя. И вообще… — Джеффри переступил с ноги на ногу и сказал, глядя в пол: — Ты смелая. Ты умеешь за себя постоять.

— Да какая я смелая? Просто разозлилась.

Джеффри оторвал глаза от пола.

— Смелая. Но хватит спорить, я не за этим пришёл. Я хочу рассказать тебе и твоим сёстрам про эту военную школу и про свои планы. Так ты пустишь меня в дом или нет?

Скай взяла его за руку, они на цыпочках вошли и поднялись по лестнице. В комнате Розалинды всё было готово к совстарсеспену: Розалинда и Джейн молча сидели на кровати. Вот только они не ждали, что Скай придёт не одна.

— Джеффри? — Розалинда растерялась.

— Он убежал из дома, — сообщила Скай. — Совсем.

— Джеффри, но как же?.. — начала Джейн и осеклась. — Ты твёрдо решил?

— Твёрдо. В этой военной школе…

— Джеффри, постой, — сказала Розалинда. — Нам надо выполнить кое-какие формальности… Это на случай, если ты расскажешь что-то такое, что лучше хранить в тайне. Ты не мог бы на минуту выйти в коридор?

— Розалинда, необязательно выставлять его в коридор, — сказала Джейн. — Он уже знает про клятву чести Пендервиков. Мы ему рассказали, когда он спас Бетти от…

— От куста с колючками, — опередила её Скай.

— Да, их там было столько, — закивала Джейн.

Розалинда подозрительно оглядела сестёр. Может, они и темнят, но разбираться сейчас некогда.

— Ладно. Тогда начинаем…

Тут дверь кладовки распахнулась, и вбежал Пёс, радостно молотя хвостом. Он бросился к Джеффри и принялся лизать ему лицо.

Вслед за Псом вошла Бетти в пижамке.

— Вы разбудили Пса, — сказала она. В руках у неё был слоник Фантик. — Привет, Джеффри.

— Привет, Бетти. А где твои крылышки?

— Глупый, я же их снимаю на ночь.

— Бетти, иди спать, — сказала Скай.

— Нет. — Бетти села на кровать и прижалась к Розалинде.

— Может, пусть она останется? — спросил Джеффри.

— Бетти, только ты должна сидеть очень, очень тихо, — предупредила Розалинда. — И ты тоже, Пёс.

Пёс что-то проворчал и завалился на пол. Джеффри, сбросив со спины рюкзак, пристроился возле Пса.

— Ну, готовы? — спросила Розалинда. — Тогда предлагаю начать внеочередное совещание старших сестёр… нет, совещание сестёр Пендервик.

— Поддерживаю предложение, — сказала Скай.

— Я тоже, — сказала Джейн.

— Я тоже, — сказала Бетти.

— Клянёмся молчать обо всём, что тут будет, храня нашу тайну даже от папы. Только чтобы беду отвести, мы вправе нарушить данную клятву, — проговорила Розалинда.

Четыре сестры выставили вперёд сжатые кулаки: Розалинда, Скай, Джейн, Бетти.

— Ты тоже, — кивнула Розалинда, и кулак Джеффри появился над остальными.

— Честью семьи Пендервик — клянёмся! — произнесли пять голосов, и все руки тотчас опустились.

— А теперь, Джеффри, рассказывай всё с самого начала, — попросила Розалинда.

— Началось всё вчера, когда мама на меня рассердилась из-за… — он неуверенно покосился на Скай.

— Я им рассказала, — кивнула Скай.

— …из-за этой истории с уроком музыки. Мама потом даже разговаривать со мной не стала, велела идти к себе в комнату и ждать там. Я пошёл, начал играть на пианино. И тут мама вбегает в комнату и говорит, что мы сейчас уезжаем, вернёмся завтра. Я должен быстро собрать свои вещи и обязательно взять костюм и галстук: мы едем в Пенси, на собеседование. На собеседование — вот так, вдруг! Представляете? Я пытался ей объяснить, что я не хочу ехать в Пенси, но она меня даже не слушала. Сказала, я сам во всём виноват, и велела собираться поживее. Отвела меня вниз, мы сели в машину, и Декстер повёз нас в Пенсильванию.

При слове «Пенсильвания» сёстры дружно нахмурились. Никогда, никогда в жизни они не захотят иметь дело с этим штатом!

— Приехали, остановились в гостинице. Там всё было нормально. У меня была отдельная комната, я сидел и смотрел телевизор. Вечером показывали «Убить пересмешника» — такой старый, ещё чёрно-белый фильм, но классный. — Джеффри помолчал, будто вспоминая фильм. — А утром меня повели в Пенси. Там оказалось даже кошмарнее, чем я думал. У всех лица каменные, все щелкают каблуками и маршируют с ружьями наперевес. Собеседование со мной проводил какой-то майор, который служил во Вьетнаме под началом моего дедушки. Он всё говорил и говорил: какой дедушка был замечательный, как все солдаты на него просто молились. Спросил меня, почему я хочу учиться именно в Пенси. Я честно ответил, что именно в Пенси я учиться не хочу и в жизни не хотел. Но он только посмеялся и похлопал меня по плечу. Сказал, это у меня пройдёт, вот поживу месячишко-другой в казарме… Потом мы пошли обедать, и мама с Декстером мне объявили, что учебный год в Пенси начнётся через три недели. Декстер весь обед расписывал, какая это распрекрасная школа и как я должен благодарить маму за то, что она меня в неё посылает. Когда он умолк, я попытался объяснить маме, что я ненавижу эту распрекрасную школу и что мне в ней будет плохо. Но она опять меня оборвала. Сказала, дисциплина ещё никому не мешала, особенно мальчикам, которые попали в дурную компанию… простите, не надо было этого говорить.

— Ничего, не беспокойся, — сказала Розалинда.

— Я горжусь тем, что я дурная компания, — сказала Джейн.

— Я тоже, — сказала Бетти. — И Пёс тоже.

— А дальше что было? — спросила Скай.

— По дороге домой Декстер всё распинался: сколько в этой школе мальчиков из самых состоятельных семей и какая там рядом с Пенси площадка для игры в гольф, как раз на другой стороне улицы — маши себе клюшкой хоть всё свободное время. И мама ему поддакивала, говорила, как только я там пообвыкну, всё у меня будет отлично… А я за всю дорогу ни слова не сказал. Просто сидел молча на заднем сиденье и планировал побег. — Джеффри с силой потёр глаза, помолчал немного и торопливо закончил: — Когда мы приехали, я поднялся как ни в чём не бывало к себе в комнату и быстро собрался. Мешок с клюшками положил на кровать, накрыл одеялом: если мама заглянет, пусть думает, что это я сплю. А дальше спустился по верёвочной лестнице — и вот, зашёл к вам попрощаться. Переночую сегодня у шоссе, под столом, где Гарри раскладывает свои помидоры. А утром, когда Гарри подъедет, попрошу его отвезти меня на автобусную станцию.

— И куда же ты поедешь? — спросила Скай.

— В Бостон. У тёти Черчи там живёт дочка. Наверно, она разрешит мне остановиться у неё. Буду ходить в обычную городскую школу. И обязательно найду себе работу: буду учить каких-нибудь детишек играть на пианино. Тогда я смогу оплачивать уроки в консерватории — помните, я говорил вам, что в Бостоне есть консерватория? Только не смейтесь…

— Мы не смеёмся, — сказала Розалинда.

— Вы не думайте, это не такая бредовая идея, как может показаться. Даже если дочка тёти Черчи не захочет, чтобы я жил у неё, — у нас в Бостоне есть дальние родственники. Мама с ними уже несколько лет не разговаривает. А когда они узнают, что со мной она тоже не разговаривает, может, они согласятся приютить меня на какое-то время? Деньги у меня есть, мне подарили на день рождения — немного, но на автобусный билет хватит. И ещё у меня есть вот это. — Джеффри вытащил из рюкзака несколько тонких кожаных альбомов и открыл один из них. Внутри альбома было много-много незнакомых монет, вставленных в специальные кармашки. — Мой дедушка коллекционировал редкие монеты, а незадолго до смерти подарил свою коллекцию мне. Раз они такие редкие, то наверняка страшно дорогие. Я ведь могу продать их в Бостоне, правильно?

— Правильно, — сказала Джейн.

— И потом, я могу встретить там моего… — Не договорив, он нагнулся и стал трепать Псу уши.

— Твоего кого? — спросила Бетти.

— Думаю, он имеет в виду своего папу, — сказала наконец Скай.

— А что? — Джеффри с вызовом оглядел сестёр. — Мама познакомилась с отцом в Бостоне. Может, он и сейчас там живёт. Пусть даже я ничего о нём не знаю — ни имени, ни фамилии. Но смотрите: я же на маму не похож, так? И на дедушку ни капельки не похож, что бы там мама ни говорила. Значит, я похож на отца. Ну вот! Вдруг мы с ним столкнёмся на улице — и узнаем друг друга? Может же такое быть, правда?

— Конечно, может, — сказала Джейн. — Боги судьбы иногда благоволят к простым смертным.

Джеффри благодарно улыбнулся.

— Вот и я так подумал.

— Н-ну… — задумчиво протянула Розалинда.

— Я тоже еду с тобой в Бостон, — объявила Джейн. — Вдвоём в дороге будет веселее. А из Бостона можно доехать на автобусе прямо в Камерон. Представляете, послезавтра вы все приезжаете на машине, а я уже дома!

— А почему ты? — возмутилась Скай. — Я же старше, значит, мне и ехать!

— Тихо! — призвала к порядку Розалинда.

— Я первая сказала!

— Можно мне тоже поехать? — спросила Бетти.

— Тихо, все замолчали! — Розалинда шлёпнула ладонью по одеялу.

— Но… — начала Скай.

— Ну хватит, Скай, — сказала Розалинда. — Давайте обсудим всё спокойно. Джеффри, ты, конечно, понимаешь, что твоя мама будет тебя искать. А не отыщет сама — обратится в полицию.

— Мне всё равно, — сказал Джеффри. — Я не поеду в Пенси. И я не буду жить с Декстером в одном доме. Мама пусть делает что хочет. А про себя я уже всё решил. Да и какая им с Декстером разница, где я буду? Им главное, чтобы я не путался у них под ногами.

— Я не знаю, как положено по закону, но…

— Рози, при чём тут законы? — возразила Джейн. — Главное — это истина и отвага! И ещё дух приключений.

— И верность себе, — добавила Скай.

— Это всё ясно. И ясно, что мама Джеффри не очень-то умеет слушать… — Скай хотела что-то вставить, но Розалинда строго посмотрела на неё, и она промолчала. — Но, Джеффри, она ведь хочет, чтобы тебе было лучше. Просто она, как и все родители, может не понимать, что для тебя лучше. Если бы ты всё-таки попробовал ей объяснить, что ты думаешь про эту военную школу…

— Да я уже столько раз пытался! — Джеффри поморщился, будто от боли. — Ничего не выходит.

— Да. Знаю. — Розалинда и правда это знала. Джеффри пытался. Он сделал всё, что мог.

— Розалинда, я должен уехать, неужели ты этого не понимаешь?

И Розалинда, вопреки всем доводам рассудка, ответила честно:

— Понимаю.

— Ура! — тихо крикнула Джейн.

— Спасибо, Розалинда, — сказал Джеффри, и вид у него вдруг сделался ужасно усталый.

— Но! — Розалинда подняла руку, требуя внимания. — Ни Джейн, ни Скай, никто из нас ни в какой Бостон не едет. Вы хоть подумайте, как наш папа себя при этом должен чувствовать!

— Ты права, — согласилась Джейн. — Но мы обязательно навестим Джеффри, когда он уже устроится.

— И он может приехать к нам в Камерон, — сказала Скай.

— Проведать Пёсика, — добавила Бетти.

— Точно, — улыбнулся Джеффри. — Да, чуть не забыл, я же кое-что принёс для Бетти. — Джеффри вытащил фотографию Пса, которую Бетти подарила ему на день рождения. — Подержишь её пока у себя? А когда мы в следующий раз увидимся, я опять её у тебя заберу, ладно?

— Ладно. — Бетти показала фотографию Псу.

— Тогда всё, — сказала Розалинда. — Кстати, Джеффри, тебе совершенно не обязательно спать под открытым небом. Пусть Бетти сегодня ляжет со мной, а ты переночуешь у неё в комнате. Я просто заведу будильник и подниму тебя пораньше, и ты пойдёшь.

— Нас тоже подними, чтобы мы попрощались с Джеффри, — сказала Скай.

— И чтобы мы снабдили голодного путника провиантом, — добавила Джейн.

— А теперь всем спать! — объявила Розалинда. — Поздно уже.

Джейн и Скай разошлись по своим комнатам, а Джеффри забрал рюкзак в комнату Бетти и растянулся на кровати прямо в одежде. Но Бетти до отхода ко сну надо было ещё переделать много дел. Она уложила слоника Фантика на Розалиндину кровать, потом вернулась через кладовку за медведицей Урсулой, потом опять вернулась за медведиком Фредом. Она собиралась ещё принести лошадку Джульетту и деревянного кролика Чака — но Розалинда сказала, что тогда для людей места не останется. Потом Бетти вспомнила, что она ни за что не уснёт без своего любимого одеяльца с единорогом, и Джеффри пришлось вставать, чтобы Розалинда забрала одеяльце с единорогом и постелила вместо него зеленое одеяло со своей кровати.

Когда Бетти наконец согласилась лечь в постель, выяснилось, что у Пса тоже проблемы. Он запутался. Хорошо, Джеффри теперь спит у Бетти, Бетти у Розалинды, а где ему-то спать? Ясно, что Розалинда не пустит его к себе на кровать — даже если бы на ней оставалось ещё место для собаки. А Джеффри пустит, это тоже ясно. Пёс обожает Джеффри, и всё было бы замечательно, но Джеффри — не Бетти. Так куда же идти Псу? Несколько раз он, поскуливая, перебегал через кладовку из одной комнаты в другую. Кончилось тем, что Розалинда встала, плотно закрыла обе двери и приказала ему лечь на пол около своей кровати.

— Охраняй Бетти, — сказала она. Конечно, это было не совсем честно, потому что Бетти не требовалось ни от кого охранять. Но это хоть была какая-то понятная команда. Поэтому Пёс испустил огромный вздох облегчения, рухнул на пол и немедленно отключился.

Бетти тоже уснула через несколько минут. Одна только Розалинда лежала без сна и беспокоилась о Джеффри. Может, она всё-таки должна попытаться его удержать? Не отпускать ни в какой Бостон? Но когда он заговорил про своего папу, глаза у него стали какие-то… как будто голодные. Если бы не это, Розалинда, наверно, ещё бы его поотговаривала. Или всё-таки надо поотговаривать? Как быть? Вдруг она совершает ужасную ошибку? Ах, как ей хотелось сейчас с кем-то посоветоваться! Не с младшими сёстрами — что толку с ними советоваться, когда у них одни приключения на уме? — а с человеком постарше. Таким, как Кегни, например. Вот только с Кегни она уже не посоветуется. Ни о чём. А может, они вообще больше никогда не увидятся. После того случая у пруда он один раз заглядывал к Пендервикам, спрашивал, как дела у Розалинды. Но она по-детски заперлась у себя в комнате, даже не спустилась вниз. А послезавтра они уже уезжают в Камерон. Вряд ли он захочет зайти ещё раз. И теперь у неё не осталось от него ничего, одни только воспоминания. Стоявшая в вазе роза Фимбриата отцвела, и она её выкинула, а книгу про Геттисбергское сражение передала через папу.

Да, одни только воспоминания. Ну и ещё синяк. Она осторожно вытащила руку из-под одеяла и ощупала лоб. Притрагиваться пока было больно — папа так и сказал: какое-то время должно поболеть. Но внешне уже почти ничего не заметно, особенно после того как она зачесала волосы на другую сторону. Так что можно считать, что и синяка уже нет. И, в сущности, какое ей дело до Кегни и до его драгоценной Катлин? Розалинда вздохнула — глубоко, почти как Пёс. Только в её вздохе не было облегчения. Она ещё долго ворочалась, но наконец уснула.