— «И он повесил свой новый китель на крючок для кителя, а свой новый носовой платок на крючок для носового платка, а штаны на крючок для штанов, а верёвку на крючок для верёвки, а сам улёгся на койку», — читал мистер Пендервик.

— Про ботинки пропустил. — Бетти лежала в постели и слушала очень внимательно.

— Да, про ботинки, — подтвердила тётя Клер.

Мистер Пендервик вернулся на строчку вверх.

— «И поставил свои новые ботинки под койку, а сам улёгся на койку».

— «И сказал: отныне всегда будет так! Потому что я — настоящий моряк», — закончила Бетти. — А теперь песенку.

— Доченька, для песенки уже поздно. Пора спать!

— А Розалинда всегда в конце поёт песенку. Да, Пёс? — спросила она Пса, который сидел перед кроватью и тоже внимательно слушал.

В ответ Пёс гавкнул несколько смущенно: он, конечно, всей душой на стороне Бетти, но кормит-то его мистер Пендервик.

— Ай-яй-яй, Пёс! Ну ты и предатель. — Мистер Пендервик покачал головой.

— Да ладно тебе, Мартин, — вступилась за Пса тётя Клер. — Давай лучше споём хором, все вместе, — три, четыре!..

— Ну вот. Вы всегда меня переговорите, вас вон сколько, а я… Ладно, так и быть. Но только один раз!

И они запели все вместе — Пёс тоже подпевал в нужных местах:

Когда песенка кончилась, взрослые пожелали Бетти спокойной ночи и подоткнули ей одеяльце с единорогом. А сама Бетти легла на бочок, свернулась калачиком и зажмурила глаза. Так, с зажмуренными глазами, она лежала и ждала, когда все выключат свет и уйдут. И закроют за собой дверь. И дойдут по коридору до лестницы. И спустятся вниз. А потом она снова включила свет и на цыпочках подбежала к своей новой красной тележке. Прекрасная, чудесная, самая лучшая тележка на свете. И как только Бетти раньше без неё жила?

— Я сейчас сяду в неё, — сказала она Псу. — Сяду и буду ждать, когда придёт Розалинда.

Эта мысль была так хороша, что Бетти немедленно забралась в тележку и стала ждать. Розалинда ведь может прийти в любую минуту, думала она. Правда, Розалинда куда-то очень торопилась, когда уходила. Она даже хлопнула дверью — хотя Розалинда никогда, никогда не хлопает дверью. Но всё равно, она обязательно вернётся, чтобы рассказать Бетти вечерний рассказ. Конечно, папа с тётей Клер уже прочитали ей книжку про настоящего моряка — пёсика по имени Капитан. Книжка хорошая, и они хорошо её прочитали. Но вечерний рассказ — это совсем другое. Он нужен, чтобы лучше спать.

Так она сидела в своей тележке, напевая про себя песенку Капитана, и время шло, а Розалинда не шла.

Уже и Пёс уснул, а Бетти всё сидела и сидела. Наконец она поняла, что больше не может так сидеть и сидеть. Она вылезла из тележки, вытащила её в коридор и, вместе с тележкой, направилась в комнату Скай и Джейн.

Не успела она постучать, как дверь распахнулась и из комнаты выглянули нацеленные прямо на Бетти стёкла бинокля.

— А, это ты… — разочарованно протянула Скай. — Я думала, Розалинда вернулась.

— Я хочу вечерний рассказ.

— Не знаю я никаких рассказов. Давай топай к себе и ложись спать.

Но Скай всё же отступила в сторону, чтобы Бетти — вместе с тележкой — могла войти.

Комната была не простая, а разделённая строго посередине на две половины. На половине Скай всё было аккуратно прибрано, стены чисто белые, на кровати — простое голубое покрывало. Единственным украшением служила висевшая на стене таблица в рамке: перевод размеров из дюймовой системы в метрическую. На половине Джейн стены были нежно-лиловые, смятое покрывало в цветочек валялось на полу, а кругом — горы исписанных бумажек и книжки, книжки, книжки… И, конечно, куклы. Потому что у Джейн жили не только её собственные куклы — все, подаренные ей когда-то, от первой до последней, — но и все куклы Скай.

Бетти с тележкой свернула на половину Джейн. Правда, у Скай свободного места больше, но Скай сильно огорчится, если тележка на что-нибудь наедет — а она обязательно наедет, Бетти же пока не умеет с ней как следует управляться. Вот как раз сейчас на колесо намоталось свесившееся с комода полотенце и стянуло за собой целую гору вещей. На вершине горы оказались футбольные гетры в красную и жёлтую полоску.

Джейн на секунду оторвалась от чтения (она лежала, растянувшись на кровати, и читала «Операцию „Монстры“»).

— О, вот они где, мои гетрочки! Бетти, посмотри, а остальная моя форма там где-нибудь не валяется? А то завтра игра…

Но у Бетти так слипались глаза, что она при всём желании не отыскала бы футбольную форму среди этих завалов.

— Пожалуйста, — попросила она, — расскажи мне вечерний рассказ.

— Знаешь, я сейчас в середине главы. Если хочешь, могу дочитать её вслух.

— Но мне же будет непонятно. — Бетти чувствовала, что слёзы уже близки, и она боролась изо всех сил, но одна слезинка всё же выкатилась и поползла вдоль носа.

— Эй, она сейчас заплачет, — сказала Скай.

— Я не заплачу. — Но за первой слезинкой уже катилась вторая.

Джейн закрыла книжку и похлопала ладонью по кровати. Бетти благодарно вскарабкалась и села рядом.

— Ладно, придумаю для тебя рассказ, — пообещала Джейн. — Подожди минутку… А, знаю! В одной стране…

— Только чтобы без Сабрины Старр, — предупредила Скай. — Сабрину я сегодня не выдержу.

— Ну и напрасно. В трудные минуты Сабрина очень помогает. Но я сейчас не про неё. В одной стране…

— И без Мика Харта, — неумолимо добавила Скай. Мик Харт был персонаж, в которого Джейн иногда перевоплощалась во время игры, — профессиональный футболист, англичанин и жуткий грубиян. Скай и так была сыта этим Миком по горло. Особенно в футбольный сезон. Потому что сёстры не только жили в одной комнате, но и играли в одной команде.

— Расскажи про кого хочешь, — сказала Бетти. — Я согласна.

— Спасибо, Бетти. В одной стране… — Джейн покосилась на Скай, но та лишь пожала плечами, поднесла бинокль к глазам и принялась разглядывать что-то за окном, — …жили-были король и королева. И было у них три дочери, три принцессы, любимицы всей страны.

— Как эта страна называлась?

— Камерония. Старшая из принцесс была добрая и красивая. Средняя — умная и бесстрашная. А третья принцесса была большая выдумщица. Она работала без устали, сочиняла такие великолепные истории, полные такой неиссякаемой фантазии, что все камероняне в один голос восклицали: вот кто у нас самая замечательная, самая талантливая принцесса на свете!

От окна, где стояла Скай, донёсся хмык, но Джейн решила оставить его без внимания.

— И всё же король и королева чувствовали, что им чего-то не хватает. Наконец королева сказала: «Нам нужна ещё одна принцесса. Такая, чтобы… чтобы…»

— Чтобы что? — спросила Бетти.

— Ну, чтобы она умела то, чего не умеют остальные три.

— И что же это такое? — опять встряла Скай. (Хотя могла бы и не встревать, раз уж помощи от неё никакой.)

— Она умела понимать животных, — сказала Бетти.

— Точно! — воскликнула Джейн. — Королю и королеве понадобилась принцесса, которая умела бы понимать животных! И тогда они завели себе четвёртую принцессу.

Дверь отворилась, и вошла Розалинда. Вид у неё был как у привидения, бредущего неведомо куда и откуда.

— Розалинда вернулась! — Бетти кинулась к старшей сестре.

— У тебя листья в волосах, — сказала Скай.

Розалинда провела рукой по волосам и, кажется, удивилась: да, и правда листья. Она принялась выдёргивать листья из волос и бросать их на пол.

— Где ты была? — спросила Джейн.

— Не знаю. Ходила где-то, сидела, лежала — не помню.

Зато Бетти было всё равно, где Розалинда была и что делала. Главное, что теперь она здесь.

— Папа читал мне про Капитана, — сообщила она. — А потом я захотела рассказ, и Джейн мне рассказала про принцесс. Но я ещё хочу твой рассказ.

— Хорошо, малыш. — Розалинда опустилась на кровать Скай. — Только подожди минутку.

Скай и Джейн тоже были рады, что Розалинда вернулась домой, — ничего, что из неё листья сыплются, пусть. Она же старшая из сестёр Пендервик, и самая надёжная. В трудные времена надёжные люди должны быть со своими ближними, чтобы поддерживать их и направлять. А не убегать, хлопая дверью, из дому. Вот только почему-то сёстры сейчас не чувствовали, что Розалинда готова их поддерживать. Наоборот, ей, кажется, самой требовалась поддержка.

— Рози, твой ананасовый перевёртыш — такая вкуснотища! — сказала Джейн. Запустив руку под кровать, она выудила оттуда нечто завёрнутое в липкую бумажную салфетку. — Я утащила для тебя кусочек.

— Нет, нет, не хочу! — Розалинда отчаянно помотала головой, отчего последний запутавшийся у неё в волосах листок мягко спланировал на пол. После этого она опять замолчала.

Теперь была очередь Скай.

— Ерунду они какую-то придумали, да? Ну, насчёт папы…

— Ерунду? — взвилась Розалинда. — По-твоему, то, что папа собрался бегать на свидания, это… ерунда?

— А разве нет? — пробормотала Скай, смущённая напором сестры.

— Нет! Это не ерунда. Это гораздо хуже. Сама подумай: а если он и правда в кого-нибудь влюбится? Так у нас, чего доброго, появится… — Розалинда сердито дёрнула плечом, но не договорила.

— Мачеха, что ли?

— Мачеха… — Кажется, такая мысль не приходила Джейн в голову.

— А вы вспомните Анну, — подсказала Розалинда.

У её подруги Анны была прекрасная нормальная мама, но папа — хуже некуда: вечно женится, разводится, влюбляется, женится, и опять всё по новой. Эта история тянулась и тянулась и повторялась уже столько раз, что Анна давно перестала за ней следить, а всех своих мачех звала Клавдиями, в честь первой.

— Чего ради мы должны её вспоминать? — возмутилась Скай. — Наш папа нисколечко не похож на Анниного!

— Ну не похож. — Розалинда как будто слегка устыдилась.

— Ой, — сказала вдруг Джейн. — А противного Декстера помните? Бедному Джеффри из-за него вообще пришлось уехать из дому!

С мальчиком Джеффри сёстры познакомились во время летних каникул. А противный Декстер ухаживал за миссис Тифтон — мамой Джеффри. Миссис Тифтон и сама, конечно, хороша, но Декстер — это такой кошмар, что Джеффри предпочёл учиться в школе-интернате в Бостоне, лишь бы не жить с ним под одной крышей.

Скай поняла, что пора вступаться за папину честь.

— Эй, что это вы такое несёте? Ну как можно нашего папу сравнивать с миссис Тифтон?

Бетти очень старалась уследить за разговором. Но хотя она не меньше сестёр любила Джеффри и не любила Декстера и миссис Тифтон, она никак не могла понять, какое все они имеют отношение к их папе. И к каким-то свиданиям. Честно говоря, у неё сейчас совсем ничего не получалось понять, потому что она очень, очень устала. Она уснула бы не сходя с места, если бы Розалинда рассказала ей наконец вечерний рассказ. Хотя бы малюсенький вечерний рассказик. Лучше всего про маму.

— Розалинда, пожалуйста, — попросила она.

Но сёстры продолжали спорить.

— Скай права, — говорила Джейн. — Наш папа никогда не влюбится в какого-нибудь ужасного Декстера — ну, то есть не в Декстера, а в женщину, но такую же ужасную…

— Ну и что? — Розалинда пожала плечами. — Эта женщина может быть не такой ужасной, как Декстер, и всё равно ужасной.

— Декстер, Шмекстер, — проворчала Скай. — А я доверяю нашему папе и точка, понятно? И, кстати, вы обе как будто забыли: это же всё мама придумала, а не кто-нибудь.

— Я не забыла. Но мама была не права.

— Розалинда! — изумлённо вскрикнула Джейн. Их мама всегда была права, все сёстры это знали.

— Да. Она была не права. — Розалинда отвернулась и стала смотреть в окно.

Ах, как всё это Бетти не нравилось! Ей не нравилось, что Розалинда её как будто не замечает. Не нравились листья, которые упали на пол, и теперь на половине Скай получился беспорядок. А больше всего ей не нравились эти разговоры про то, что мама была не права. Теперь Бетти хотела только одного: вернуться туда, где её ждёт верный Пёс. В свою комнату, в свою кроватку. И если Розалинда не хочет пойти с ней — значит Бетти пойдёт одна. Она потянула за собой красную тележку, но колесо зацепилось за стопку книг. Бетти потянула сильнее, и тогда тележка перевернулась, и поднять её никак не получалось, а слёзы уже текли так сильно, что Скай их сейчас увидит и обзовёт Бетти плаксой… Но тут Розалинда наконец подхватила её на руки, прижала к себе и стала говорить хорошие, ласковые слова.

— Я только хотела послушать рассказ… — рыдала Бетти, — чтобы лучше спа-ать…

— Я знаю. — Махнув Скай и Джейн рукой, Розалинда отнесла Бетти в её комнату и уложила в кроватку. Пёс приоткрыл один глаз. Убедившись, что с Бетти всё в порядке, он перевалился на другой бок и опять уснул.

— Моя тележка… — всхлипнула Бетти, пытаясь втиснуться между разложенными по подушке мягкими игрушками.

— Я схожу за ней, а потом расскажу тебе вечерний рассказ.

Но к тому времени, когда Розалинда вернулась с тележкой и припарковала её у комода, Бетти уже спала — так же мирно, как Пёс.

— Спокойной ночи, Беттик-светик, — прошептала Розалинда, но ушла не сразу, а ещё долго сидела и смотрела на спящую сестрёнку: вдруг она всё же проснётся и захочет послушать вечерний рассказ.