Америка! Статуя Свободы, Авраам Линкольн, гамбургеры, ковбои, чирлидерши, большие машины и небоскребы. А еще Оклахома-Сити, в котором расположен Центр протонной терапии.

Лиз и Рози спускались по трапу, щурясь на яркое, еще летнее солнце.

Жара едва не сбивала с ног. Над аэродромом висела дымка, намекавшая, что асфальт будет влажный и липкий. Тридцать два градуса по Цельсию – так сказал стюард в самолете. Девяносто по Фаренгейту. В Тремарноке даже самым жарким летом не бывало выше двадцати пяти.

Прошло две недели с того дня, как Лиз отнесла чек Айрис в банк. Доктор Хорли, прежде так настаивавший на лучевой терапии, скрепя сердце признал, что в сложившихся обстоятельствах небольшая задержка вреда не причинит.

В начале сентября, вместо того чтобы готовить Рози к школе, подшивать ей школьную форму, помогать с домашними заданиями, переживать из-за отношений с одноклассниками и прочих хлопот, Лиз нарезала круги у телефона в ожидании, когда же ей наконец сообщат, куда их направляют – во Флориду, Оклахому или Чехию.

Она разослала все заказы для «Поделок от Рози» и закрыла магазинчик – с неохотой. При других обстоятельствах она наверняка бы продолжила, работа пришлась ей по душе. Прежде она и не представляла, что способна открыть собственное дело, но теперь, воображая, как женщины носят ее украшения, Лиз чувствовала гордость и сожаление.

Наконец ей позвонили. Женщина, представившаяся Брэнди, говорила так тепло и уверенно, что Лиз сразу успокоилась. Им предстояло поехать в Оклахому.

– Ни о чем не волнуйтесь, – сказала Брэнди с улыбкой в голосе, и Лиз представила, какие у нее белые зубы и загорелое лицо. Ведь в Америке все так выглядят, да? – Мы обо всем позаботимся.

Что взять с собой, Лиз не знала и побросала в чемодан все, что под руку подвернулось, – джинсы, свитера, шорты, целый ворох шарфов, чтобы повязывать голову, сундучок с красками, который подарил Роберт, кошачьи тапочки и игрушечного котенка. Хорошо, что от аэропорта до гостиницы их обещали довезти на машине скорой помощи – сама бы она с Рози и таким чемоданом не справилась.

– Как же жарко, – пожаловалась Рози.

Она сняла толстовку и осталась в розовой футболке. Рядом с пухлыми, веселыми детьми Рози выглядела совсем заморышем, бледным и чахлым. Глядя на нее, Лиз понадеялась на щедрые американские порции, о которых столько слышала. Хорошо бы Рози хоть чуть-чуть набрала вес на местной еде.

– В зале прилетов будет попрохладнее.

Лиз представила, как сейчас волнуется Рози. Они не были даже во Франции, куда пара часов паромом, что уж говорить о многочасовом перелете через Атлантику. Все вокруг было чужим и непривычным, даже речь, хотя люди вокруг и говорили по-английски. Лиз чувствовала себя так, будто на лбу у нее светятся огромные красные буквы: ИНОСТРАНКА.

Она страшно обрадовалась, увидев встречающих их сотрудников центра «Прокьюр». По дороге в гостиницу они засыпали ее вопросами:

– Как вы долетели?

– А какая в Англии погода?

– Никогда не слышал про Корнуолл – где это?

Лиз отвечала на вопросы, а Рози во все глаза смотрела на проносящиеся мимо огромные машины и гигантские здания.

– А ковбоев нет, – тихо пробормотала девочка, и все рассмеялись.

– Не переживай, лапочка, – успокоила ее женщина по имени Роберта, – в городе их маловато, но мы тебя свозим туда, где их полно. Ты любишь лошадей?

Рози кивнула.

– Тогда и на лошади покатаешься, если захочешь.

Лиз засомневалась: совместимы ли верховая езда и терапия? Но Рози так обрадовалась, что она решила не уточнять. Всему свое время, думала Лиз. Надо положиться на врачей.

Войдя в номер, который на следующие десять недель должен был стать их домом, Лиз глазам своим не поверила. Две спальни, гостиная с диваном, креслами, огромный телевизор с плоским экраном, большие окна, выходящие на оживленную улицу. А еще современная ванная и кухня со всей необходимой техникой, так что они могли сами готовить еду. Их новое жилье напоминало не гостиничный номер, а настоящую квартиру. Женщина, показывавшая номер, сказала, что на первом этаже есть фитнес-центр и большой бассейн, а также бесплатная прачечная для постояльцев.

Значит, им здесь даже стирать не придется? Лиз была сражена. Чтобы кто-то стирал ее одежду? Нет, до этого она не опустится, но друзьям непременно расскажет.

Пэт наверняка примется ее поддразнивать. Лиз представила себе ее лицо. «Вы только послушайте ее! – скажет она. – Смотри, а то еще привыкнешь. Вернешься потом и будешь требовать, чтобы я тебя обстирывала!»

Они прилетели в субботу, лечение начиналось только в понедельник. Но усталость взяла свое, и они почти все выходные просидели в гостинице. По утрам там подавали горячий завтрак, но обед и ужин надо было готовить самим, поэтому они все же отважились на короткую вылазку в расположенный через дорогу супермаркет.

На тот случай, если завтрак в гостинице придется не по вкусу, Рози захотела купить хлопья и поразилась, увидев бесконечное количество разных видов.

– Их так много. Я не могу выбрать, – вздохнула она и решила взять кукурузные – по крайней мере, такие она знала.

Лиз сказала, что если уж они в Америке, то надо попробовать бейглы, потому что это «очень по-американски». Рози согласилась, но копченый лосось с творожным сыром ее не прельщал, поэтому они с Лиз отыскали полку с «зарубежными продуктами» и купили «Мармайт». Рози восхищенно разглядывала непривычные названия для знакомых вещей.

– Они и правда говорят не «криспы», а «чипсы»? – спрашивала она. – И баклажаны – они ведь тоже иначе называются. Почему?

Сперва они никак не могли найти масло, и Рози спросила одну из сотрудниц. Та озадаченно посмотрела на девочку.

– А, ты про ма-а-асло! – догадалась она. – Вон там!

Рози и Лиз решили, что пора им учиться говорить по-местному, а то их вообще никто не поймет.

– Тома-аты, – несколько раз произнесла Рози. Потом она услышала, как в отделе с макаронами женщина, разговаривая со своим сыном, спросила, хочет ли тот на ужин «па-а-асту с фрикаа-адельками», и повторила: – Па-а-аста!

Даже телевизор в номере оказался с сюрпризом.

– Сколько тут каналов! – воскликнула Рози. Она щелкала кнопками до тех пор, пока у Лиз голова кругом не пошла. – Как же им удается выбрать?

Вскоре дочь освоила лифт и стала самостоятельно спускаться на первый этаж, где стояли автоматы с напитками и шоколадом. На самом деле ни газировки, ни шоколада ей не хотелось, но нравилось болтать с дружелюбными сотрудниками отеля.

– А вот и мисс Маргаритка! – восклицал при появлении Рози высокий темнокожий мужчина.

– Рози, а не Маргаритка, – поправляла она, а он смеялся в ответ.

– Ох, приношу свои извинения, – он кланялся, – ну конечно, мисс Нарцисс!

Вернувшись, Рози рассказывала Лиз:

– Он думает, что я все-все знаю о королеве и что мы с ней типа родственники. Он думает, что в Англии все живут во дворцах и у каждого есть дворецкие и горничные и все такое прочее. Я ему сказала, что все не так, но он не поверил.

К понедельнику они отоспались и чувствовали себя значительно лучше. В сверкающей клинике их представили доктору Чинну, и тот подробно рассказал им о лечении. Рози сдала анализы, ей сделали томограмму и поставили катетер Хикмана. Затем на нее надели желтую маску, открытым для облучения оставив лишь участок размером с опухоль.

Еще им показали гигантский аппарат, который направляет лучи на нужный участок головы, и сообщили, что Рози каждый день по полчаса будет проводить в маске под этим аппаратом. А через четыре недели уже по сорок пять минут. Но субботы и воскресенья – выходные. Во время сеансов Рози будет в палате совсем одна, но она может слушать музыку. В палате установлена камера, так что Лиз сможет наблюдать за дочерью. Неделя ушла на подготовку, и они успели познакомиться с четырьмя другими семьями из Великобритании. Как выяснилось, все они жили в одной гостинице, и Рози быстро подружилась с Лотти, своей ровесницей из Бирмингема. Девочки постоянно держались вместе.

Хотя сама терапия была безболезненной, у нее имелись побочные эффекты. Рози снова начала лысеть, по утрам она обнаруживала на подушке целые пряди. Из солидарности Лиз остриглась еще короче, но Рози, видя, что с Лотти и другими детьми происходит то же самое, почти не переживала из-за волос. Аппетит, которым Рози и в лучшие времена не могла похвастать, совсем пропал.

Стойкость дочери вызывала у Лиз гордость. Несмотря на все трудности, Рози научилась радоваться жизни: завела новых друзей, непринужденно общалась с персоналом больницы, относившимся к ней с невероятной теплотой. В больнице для детей имелась особая программа. Порой Лиз казалось, будто они приехали в отпуск, а не из-за ужасной болезни.

Однажды их повезли в зоопарк, и Рози даже покаталась верхом на огромной черепахе и покормила скатов, в другой раз – в океанариум, потом – в музей истории науки, и наконец – на родео, где Рози забралась на спину техасского длиннорогого быка. Они сходили на баскетбольный матч, покатались на аттракционах в парке, посетили с экскурсией пожарную часть, где и детям, и взрослым позволили съехать по шесту и забраться в пожарную машину, а во время посещения конюшни Рози влюбилась в лошадь по кличке Бадди и ей разрешили прокатиться на ней верхом.

Как-то раз для девочек устроили маникюрный день, и Рози впервые накрасили ногти. Она выбрала желтый лак с цветочками, а Лотти захотела розовый со звездочками.

– Как думаешь, я так старше выгляжу? Как подросток? – серьезно спросила Рози, оглядывая свои ногти.

– Да, – улыбнулась Лиз, – очень по-взрослому.

В Англии Лиз говорили, что вероятность того, что лучевая терапия окажется эффективной, составляет семьдесят процентов. Здесь же доктор Чинн был на девяносто процентов уверен, что протонная терапия сработает. Он говорил об этом без малейшей доли сомнения, и Лиз заражалась его оптимизмом. Но даже сейчас на нее порой накатывала безысходность. Что, если они заблуждаются и это ощущение уверенности обманчиво? Они в незнакомой стране, вокруг улыбающиеся лица… Вдруг сказка закончится, они вернутся в Корнуолл и обнаружат, что опухоль никуда не делась?

Донимали и мысли об Айрис, которые прогнать не удавалось. Сейчас, когда у Лиз появилось время обдумать случившееся, она порой задыхалась от гнева и нежелания верить в случившееся. Лиз хотелось забраться на крышу и заорать что есть мочи, придумать какое-нибудь адское наказание для подруги, смешать ее имя с грязью. Ведь, в конце концов, она украла у них с Рози два с половиной миллиона фунтов – сумму, которая могла бы навсегда изменить их жизнь. Разве не должна она заплатить за это преступление?

Но если верить Айрис, деньги они уже успели промотать и она отдала Лиз последнее. И она извинилась, пусть и неуклюже, и даже попыталась хоть как-то восстановить справедливость. Рози смогла пройти курс лечения, а Айрис теперь до конца жизни суждено мучиться из-за содеянного. Так ли уж ей хочется отомстить? В этом Лиз не была уверена – как и в том, что восстановит справедливость, если накажет Айрис и ее семью.

Словом, она никак не могла решить, как поступить с ворами, да и с деньгами, что у нее остались. На счету оставалось двести тысяч фунтов – сумма непостижимая. Надо распорядиться ими правильно, но только когда они с Рози вернутся домой и голова у нее не будет забита другими мыслями.

В самые тяжелые минуты Лиз отчаянно хотелось поговорить с Робертом. Он звонил почти каждый вечер, в восемь, когда в Англии было глубоко за полночь. Роберт расспрашивал, как прошел день, и Лиз в деталях рассказывала, стараясь, чтобы голос звучал бодро. Кому охота общаться с ноющей плаксой. Впрочем, иногда сдержать страхи ей не удавалось.

– Я так боюсь. Вдруг они скажут, что лечение не помогло? Рози по-прежнему слишком слабенькая. Что, если ее организм не выдержит?

Роберт ни разу не попытался утешить ее банальностями. Немного помолчав, он отвечал:

– Лиз, ты же понимаешь, сейчас она в надежных руках, надежнее не бывает. Они не навредят ей, а нам надо просто набраться терпения и подождать.

Его голос, глубокий и мягкий, действовал на нее успокаивающе. Странно, но по телефону Роберт вовсе не был ни стеснительным, ни скованным.

– Пока, – говорил Роберт.

– Увидимся через пару недель, – отвечала она.

– Да, увидимся. Рози спит?

– Угу. Как младенец. И тебе тоже пора спать.

– Да, скоро лягу, но я совсем не устал.

– Я тоже.

И беседа заходила на новый круг. Случалось, они разговаривали часами.

В последние две недели терапии Лиз удалось справиться с тревогой, и она решила провести это время с пользой, понимая, что в ближайшем будущем им едва ли суждено вернуться в Оклахома-Сити. Небо – синее и безоблачное – подпитывало приподнятое настроение.

Рози не прибавила в весе ни фунта, но с Лиз джинсы больше не спадали, осунувшееся лицо чуть округлилось. В зеркало она смотрелась нечасто, однако заметила, что впалые щеки исчезли, как и темные круги под глазами. Волосы отросли и уже закрывали уши.

– Пожалуйста, не стригись больше! – попросила как-то Рози. – Пусть у тебя волосы будут как прежде – длинные и красивые.

– Договорились, – растроганно согласилась Лиз, – не буду.

Она удивлялась тому, как быстро привыкла к жизни в чужой стране. Прежде она ни за что не поверила бы, что научится ориентироваться в американском торговом центре, платить долларами и центами вместо фунтов и пенсов и болтать с людьми, которые хоть и говорят по-английски, но ведут себя крайне необычно.

Она подружилась с другими матерями из Англии, особенно с Сэм, мамой Лотти, пухленькой улыбчивой женщиной с заразительным смехом и склонностью к бунтарству. Разговаривая с кем-то, кому пришлось пройти через те же сложности, Лиз ощущала облегчение.

Однажды, во время очередной экскурсии, Сэм с заговорщицким видом прошептала:

– Знаешь, музеи мне уже осточертели. А этот вообще тоскливый. Давай сходим куда-нибудь выпить?

Предупредив в клинике, что они на часок отлучатся, подруги отправились в бар. Чувствуя себя виноватой, Лиз собиралась ограничиться апельсиновым соком, но Сэм об этом и слышать не желала и заказала по коктейлю.

– Мы заслужили!

Они потягивали «маргариту» и смеялись, вспоминая, сколько им пришлось тут съесть.

– Я тут полстоуна набрала, не меньше, – и Сэм оттянула складку на животе, – это все картошка фри и пончики. Теперь сама как пончик. Вернусь домой – а меня никто из знакомых и не узнает. Увидят на улице и даже не поздороваются.

– Не переживай. Вернешься в Англию и сразу похудеешь.

– Под Рождество-то? Когда на каждом столе пироги с глинтвейном? Это вряд ли.

До того все их разговоры крутились вокруг детей, но сейчас Сэм принялась рассказывать, что в Бирмингеме у нее магазин женской одежды, которым сейчас занимается подруга.

– Пока Лотти не заболела, дела шли в гору, а потом я просто не могла думать ни о чем другом. Словно кто-то вдруг взял и поставил на паузу всю нашу жизнь, и магазин перестал меня волновать. На модные показы ходить я перестала, так что сейчас, боюсь, моя коллекция порядком устарела. – Она вздохнула. – Но разве есть что-то важнее детей? Я бы все отдала – лишь бы Лотти выздоровела.

Лиз рассказала, как соседи устроили сбор пожертвований, как она открыла «Поделки от Рози», на удивление быстро набравшие популярность.

– Ого, да ты крутая! – И Сэм восхищенно присвистнула. – Собрала столько денег, да еще и дело открыла, и все это одновременно!

Лиз сказала, что если бы не нужда, она вряд ли справилась бы, но Сэм не согласилась.

– Ничего подобного. Так быстро раскрутить бизнес, пусть и небольшой, немногим удается. И название отличное. Тебе непременно нужно запустить его снова, а я размещу рекламу твоих украшений на моем сайте, выставлю их у себя в магазине. Мне кажется, бирмингемские дамочки будут в восторге.

Лиз подумала, что Сэм ее перехваливает, но ей было приятно. «Поделки от Рози» она восстанавливать не собиралась – она вообще не представляла, как сложится их жизнь по окончании протонной терапии, – поэтому ответила, что решит попозже. Но зерно уже упало в почву, идея Сэм ее увлекла, и Лиз думала, что не воспользоваться успехом просто глупо. И если Рози выздоровеет, она, возможно, поразмыслит над магазином. Но только не сейчас.

Сэм заказала еще по «маргарите», и официант вместе со вторым коктейлем протянул Лиз поднос с запиской:

– Это попросил вам передать вон тот джентльмен.

Лиз удивленно посмотрела через плечо Сэм. Из-за столика неподалеку ей улыбнулись двое молодых симпатичных мужчин. Один из них – брюнет – взмахнул рукой, приятель рассмеялся.

– Открывай же! – нетерпеливо сказала Сэм. – Что там?!

Лиз вдруг встревожилась. Вдруг это кто-то из клиники? Она нервно развернула бумажку. «Привет, я Майкл. Позвони мне». И номер телефона.

Лиз показала записку Сэм, и та, украдкой глянув на мужчин, хихикнула.

– Лиз, да он запал на тебя! И они милые. Может, я тогда заберу блондина?

Только тут до Лиз дошло, она вспыхнула и уткнулась в бокал. Она еще не сталкивалась с таким нахальством, но больше всего ее поразило то, что ей приятно, но, конечно, знакомиться с этим типом она не собирается.

Все дело в американских порциях, решила Лиз. На наглеца она не смотрела, а тот громко хохотал, явно пытаясь привлечь ее внимание. Лиз вдруг почувствовала себя девчонкой, тревоги куда-то отступили, хотя она и понимала – это все минутное, эфемерное, а реальность ждет ее за дверью бара – Рози, лечение, две сотни тысяч фунтов в банке, с которыми надо что-то решать.

В ту неделю в клинике затеяли вечеринку для детей по случаю Хэллоуина, пусть до самого праздника и было еще много времени. Два пациента, в том числе и Рози, должны были скоро уехать, так что устроить веселье решили заранее. Смастерили костюмы, из тыкв вырезали зловещие рожи. После карнавала всех позвали в зал, где пациентов и их родителей ждал сюрприз – детальное слайд-шоу о каждом ребенке и его семье.

Рози обменялась адресами и номерами телефонов с другими детьми. Все они обещали друг дружке писать и приезжать в гости. Лотти упрашивала родителей свозить ее в Корнуолл, где она еще не бывала, сразу после Рождества, если, конечно, самочувствие позволит. Лиз сказала, что девочки смогут жить вместе в комнате Рози, Сэм с мужем Мэттом устроятся в ее спальне, а сама она поспит в гостиной.

– Я тебя познакомлю со своими друзьями в Тремарноке! – захлебывалась от радости Рози.

Лиз улыбнулась, подумав, что Лотти наверняка удивится, увидев Пэт, Джин с Томом, Барбару, Эсме, Руби и Виктора, Тони с Фелипе, Рика и Роберта. Дочь говорила о них так, будто все они были ее ровесниками.

– Мы тебя угостим корнуолльскими пирожками. Они такие вкусные! – пообещала Рози и добавила, увидев, как Лотти скривилась: – Клянусь! И они вовсе не похожи на ту гадость, что продают на заправках.

Лиз и Рози пообещали в начале нового года съездить к Лотти в Бирмингем.

– Мэтт присмотрит за девочками, а мы на целый день завалимся в спа! – объявила Сэм. – Недалеко от нас отличный салон, а потом, может, в кино сходим или поужинаем где-нибудь.

Подумав, во сколько такое развлечение ей обойдется, Лиз забормотала, что она не знает, но тут же одернула себя – у нее же есть деньги Айрис.

– Непременно! – сказала она.

Ведь нет ничего страшного в том, что она возьмет немного денег Айрис и съездит с Рози в Бирмингем? Не так уж это и дорого, а им с Рози полезно развеяться. Их жизнь до Оклахомы веселой не назовешь.

При прощании дети плакали и даже Лиз не смогла удержаться от слез.

– Вы так тепло приняли нас. Спасибо! Вашу доброту мы никогда не забудем. – Она по очереди обняла сотрудников клиники.

Накануне они с Рози прошлись по торговому центру и купили каждому небольшой подарок. Брэнди, обожавшей животных, – пушистую коалу, Норин, фанатке британского королевского семейства, – книгу про Уильяма и Кейт, а доктору Чинну, заядлому бегуну, – ярко-желтую спортивную жилетку.

Прощание далось тяжело, Лиз и Рози еще долго молчали и заговорили лишь в самолете.

– Я так по Пэт соскучилась, – сказала Рози. – И по моей комнате. И по Джин с Барбарой, и по Эсме, и по всем остальным. И по Роберту. – Она испытующе посмотрела на мать: – Мама, а ты соскучилась по Роберту?

– Да, – честно ответила Лиз, – и по всем остальным тоже. Путешествия – это здорово, но домой возвращаться – еще лучше.

Однако такой ответ Рози не устроил.

– Но ты скучала по нему? По Роберту?

Лиз прекрасно понимала, куда дочь клонит, но не хотела вводить Рози в заблуждение.

– Скучала. Роберт был к нам удивительно добр, и ты ему очень нравишься.

– Это ты ему очень нравишься, – рассердилась Рози, – вот только ты сама этого почему-то не видишь! Взрослые иногда бывают такими тупицами!

– Чш-ш, – одернула ее Лиз, – разве можно так говорить.

Про себя же она подумала, что с Рози вполне станется навоображать, будто их с Робертом связывает не только дружба. Детям только дай волю, все перевернут с ног на голову.

– Вечно ты переворачиваешь с ног на голову, – прошептала Рози упрямо.

Лиз и прежде казалось, что дочь читает ее мысли, но чтобы вот так – впрямую… Она уткнулась в журнал.