Возвращение было невероятным. Усталые и грязные после долгого путешествия, Лиз и Рози ввалились в дом, зажгли свет и остолбенели: в их квартирку втиснулись практически все жители Тремарнока. Они прятались – довольно безуспешно – за занавесками, креслами, в спальнях, ванной и на кухне.

– Добро пожаловать домой! – закричали встречающие, выскочив из укрытий. – Мы соскучились!

Путешественницы лишь рты раскрыли, а Рик уже извлек огромную бутылку шампанского. Хлопок пробки, и шампанское потекло в пластиковые стаканчики. Рози, к ее восторгу, тоже оделили выпивкой, и Лиз предпочла этого не заметить.

– Ну, рассказывайте! – потребовала Пэт. Щеки у нее порозовели, глаза сияли. Неужели успела захмелеть от нескольких глотков? – Все-все выкладывайте, нам все интересно.

Лиз растерялась, не зная, с чего начать.

– Ну, мы… Э-э… – начала она, но запнулась.

Рассказать про город? Про номер в отеле, где они жили? Про сотрудников «Прокьюр», аппарат для протонной терапии или о том, как Рози каталась на техасском длиннорогом быке? Или начать с их новых друзей – Лотти и Сэм? А может, описать ту удивительную желтую маску, которую надевали на Рози?

– Дайте же бедняжке передохнуть! – крикнула Барбара, зажатая между Эсме, на которой сегодня было престранное черно-розовое платье, и Дженни Ламбер, прижимавшей к груди джек-рассела Салли. – Они же с ног валятся от усталости.

Лиз усадили в синее кресло, а Рози, не выказывая никаких признаков утомленности, обнималась с гостями.

Тут были и Ханна, в деловом темно-синем костюме и белоснежной блузке, и Кася, и даже Джо – с явно наметившимся животом.

«Надо же, пятый! – восхищенно подумала Лиз. – Господи, вот у Джо хлопот-то будет!»

Она показала Джо большой палец, та улыбнулась и послала ей воздушный поцелуй.

– Ну, так как там, в Штатах-то? – Густо подведенные глаза Лавдей горели любопытством. – Они все там и правда толстые?

Лиз отхлебнула шампанского и рассмеялась.

– Не все. Но порции там огромные, это верно.

– Порция – это что? – подал голос Фелипе.

– Еда, дорогуша, – терпеливо ответил Тони, – то, что положили в тарелку. У тебя в записной книжке это слово уже есть. Забыл?

– О, – Фелипе достал из нагрудного кармана потрепанный блокнот и быстро пролистал, – да, есть. Порция, – повторил он. – Какое странное слово.

Лиз вдруг вспомнила.

– Рози, открой мой чемодан и достань оттуда сама знаешь что. Лежит сверху.

Девочка бросилась к стоявшему в проходе чемодану, открыла его и вытащила огромный завязанный пакет.

– Открывайте! – весело проговорила она, протянув пакет Пэт.

Старушка, не справившись с узлом, передала пакет Джессу. Тот развязал и заглянул внутрь:

– Что это?

– Американские сласти! – крикнула Рози. – И с арахисовой пастой, и мармеладное драже, и шоколадные батончики «Хершиз». Там это все называется «сласти», а не «сладости», и еще они едят арахисовое масло с вареньем, но называют его не вареньем, а джемом. И все такое странное!

Стоявший у окна Натан, который отпустил щегольскую бородку, скривился:

– Ф-фу. Вот, наверное, мерзость-то.

– А вот и нет, объедение! – возразила Рози.

Лиз не стала говорить, что в Америке дочь относилась к еде с величайшей осторожностью, и арахисовое масло с джемом было чуть ли не единственным местным кушаньем, которое она отважилась попробовать.

– Налетайте!

Пакет передавали из рук в руки, и гул голосов сменился чавканьем. Лиз, вдоволь наевшаяся сладостей в Оклахоме, спросила, что новенького произошло в Тремарноке, пока их не было, и Лавдей пересказала наиболее важные сплетни.

– А еще возле дома Валери ее сын Маркус подрался с какими-то ушлепками, – она развернула драже с арахисовой пастой и отправила в рот. – Эсме пошла посмотреть, что происходит, – она взглянула на Эсме, и та мрачно кивнула, – а они обозвали ее жирной…

– Ну ладно, – быстро перебила ее Джин, – подробности Лиз вовсе не обязательно знать.

– В общем, они орали, начали толкаться. Мимо как раз проходила Шарлотта Пеннифезер, она вызвала полицию, на ушлепков надели наручники и увезли. – Лавдей рассмеялась довольно. – Прямо старая добрая уличная драка. Шарлотта сказала, что если бы не копы, то началась бы настоящая потасовка. В Тремарноке уже сто лет ничего подобного не случалось!

– Невероятно! – согласилась Лиз.

– Этот паренек, Маркус, – порченый ломоть, – вздохнула Пэт.

– А он вернулся? – спросила Лиз.

Эсме покачала головой.

– Валери выставила «Хатку» на продажу. Оно и к лучшему. Валери все равно тут почти не бывает. – Она фыркнула, и кончик ее длинного тонкого носа дернулся. – Считает, что мы ей не ровня. Но на самом деле это она нам не ровня.

– Это точно! – подтвердил Рик, подливая себе шампанского.

Каждый справлялся о самочувствии Рози, и девочка отвечала, что сперва надо сделать томограмму, и тогда будет ясно, сработала ли протонная терапия.

– Опухоль они не аннигилировали, – произнесла Рози медленно и с явной гордостью, после чего огляделась, ожидая одобрения, – но мы надеемся, что она перешла в латентную стадию, – это означает, что она надолго заснула, возможно, даже навсегда.

Пэт умиленно ахнула.

– Доктор Чинн говорит, что нисколько в этом не сомневается, – добавила Рози, – а он потрясающий доктор. Все на свете знает об опухолях мозга! Эксперт мирового класса.

– Какие великолепные новости! – обрадовалась Эсме. – На это мы и надеялись.

Когда все немного успокоились, Лиз сказала, что собранные деньги в результате не пригодились, и правильнее всего перевести их в какой-нибудь благотворительный фонд. Она хотела бы пожертвовать их в Фонд по лечению опухолей мозга, но если у кого-то есть другие идеи, можно проголосовать.

Ей пришлось рассказать о чеке Айрис, иначе все задались бы вопросом, где она взяла деньги. Однако Лиз умолчала как о причинах невероятной щедрости бывшей подруги, так и об оставшихся у нее двухстах тысячах.

Все решили, что Айрис пожертвовала часть выигрыша на лечение Рози по доброте душевной. В конце концов, от нее не убудет. Лиз это покоробило, но она так и не решила, как ей быть с Айрис. Что ж, пусть Айрис хоть недолго побудет святой.

– Ты после джетлага в себя приди, – мягко посоветовала Барбара, – а потом обсудим, как поступить с деньгами. Ведь они же не убегут, верно?

За окном сгущались сумерки, Лиз встала, чтобы задернуть занавески. От нее не укрылось, что Лавдей и Джесс не отходят друг от друга. Они стояли в дверях, рука Джесса лежала на плече девушки. Парочка выглядела счастливой. Что ж, значит, пока не разбежались, вот и хорошо. Красивая пара – блондин с белоснежной улыбкой и мышцами виндсерфера и темноволосая красотка с роскошной грудью.

Лиз посмотрела в окно, вздохнула, увидев вместо гигантских небоскребов милые ее сердцу разномастные белые коттеджи, и только сейчас осознала, что Роберта среди собравшихся не было. Она так обрадовалась всем, так спешила поделиться новостями, что даже не заметила этого.

Сердце упало, но она приказала себе не глупить. Встретится с ним в другой день, времени у нее полно. В конце концов, уже вечер и Роберт наверняка работает. Ему просто некогда. Странно, что Лавдей с Джессом пришли. Наверное, в ресторане сейчас только Алекс с Каллумом. Не видно было и Эйдена, сына Барбары, – похоже, управляется вместо нее в пабе. Какие же они молодцы, что устроили такую встречу.

– Лавдей, Джесс, Джош – а вам разве не пора в ресторан?

Джесс посмотрел на мобильник:

– Скоро двинем, шеф велел быть к половине седьмого.

Лиз направилась в кухню, чтобы приготовить чаю. Заглянула по дороге в спальни, там пахло цветами и чуточку моющим средством. Кто-то устроил генеральную уборку.

На кухонном столе ждали сложенные стопкой письма, одно из них было от Грега. Лиз сунула его под какой-то счет и налила в чайник воды. Пока они были в Америке, Грег не давал о себе знать, не прислал ни единого сообщения, поэтому письмо вполне могло подождать до завтра.

Как же хорошо вернуться домой, думала Лиз, ставя на поднос чашки. Роскошным их жилище, конечно, не назовешь, но здесь так уютно, это их дом. Номер в оклахомской гостинице куда шикарнее, но тут твои вещи, пусть и скромные, а друзья либо через дорогу, либо за углом, либо толпятся в твоей собственной гостиной, – с этим ощущением ничто не сравнится.

Им с Рози все же невероятно повезло. Теперь бы дочери набраться сил, и тогда она вернется в школу. А корнуолльский воздух ей поможет.

Следующая томограмма назначена на январь. Только тогда станет ясно, что с опухолью. Тогда – и никак не раньше Лиз решит, возвращаться ли на работу, налаживать ли жизнь. В том, что она вновь способна взвалить на себя такую же нагрузку, как до болезни Рози, Лиз сомневалась. Но если у Каси не найдется для нее места, то наверняка можно подрабатывать уборкой и в Тремарноке, да и в «Улитке» ей наверняка не откажут…

Конечно, не исключено, что опухоль проснется через год, или пять, или пятнадцать лет. И Рози всю жизнь придется регулярно обследоваться. Но загадывать на будущее Лиз уже давно перестала, теперь ее планы ограничивались разве что завтрашним днем, следующей неделей, может, даже месяцем, но на год уже не простирались. Лиз был дорог каждый час, проведенный вместе с дочерью, и она не собиралась переживать сейчас, удастся ли той поступить в университет. Гулять по пляжу, пить чай со сконами «У Пегги» – уже достаточно. На таких мгновениях и держится их жизнь.

Чайник закипел, Лиз разлила кипяток по чашкам, поставила на поднос небольшой молочник и отнесла в гостиную.

– А мы уж тебя заждались, – Лавдей забрала у нее поднос, – решили, что ты там заснула!

Лиз рассмеялась.

– Прошу прощения, отвлеклась на письма. Такое чувство, будто нас сто лет не было.

Лавдей протянула ей голубую чашку со сколотым краем.

– А выглядишь вовсе не как столетняя.

Лиз отхлебнула, тепло разлилось по телу.

– Как же хорошо вернуться домой. Вы даже не представляете, как часто я всех вас вспоминала.

– А мы вас. Дождаться не могли.

Наконец Джесс сказал, что им пора, и снял с крючка в прихожей пальто – свое и Лавдей. Джош потянулся следом. Лиз вышла проводить их.

– Спасибо, что пришли. – Она по очереди перецеловала их, а Лавдей обняла покрепче. – Молодец, правильно сделала, – шепнула Лиз, – я бы на твоем месте тоже его выбрала.

Лавдей захихикала.

– Спасибо, миссис Сваха. Я решила, что пока он хорошо себя ведет, то почему бы и нет?

Воздух был холодным и обжигающим, таким непривычным по сравнению с оклахомским, Лиз обхватила себя руками. Ужасно хотелось принять душ и забраться в постель, хотя она понимала, что из-за разницы во времени они с Рози еще долго не заснут.

Сзади доносились голоса – Пэт, Джин, Барбары, Дженни и Рика, самый громкий. Похоже, они тоже собрались уходить.

– Забегай в ресторан, – пригласила Лавдей, – придешь в себя, вещи распакуешь – и приходи. И вообще, хорошо бы ты вернулась.

– Поживем – увидим.

И тут она увидела, как из-за поворота на Саут-стрит показалась высокая темная фигура, человек направлялся к их дому. В свете уличных фонарей она различала растрепанные волосы, рассеянное лицо. Он словно ужасно торопился.

– Это же Роберт! – закричала Рози. Лиз и не заметила, что дочь стоит у нее за спиной.

Она и опомниться не успела, а уже мчалась вверх по улице. Пока не приблизилась настолько, что увидела на его лице изумление, и тогда неловкость и стыд заставили Лиз остановиться. К щекам прилила кровь, и она вспомнила, что сзади наверняка наблюдают за ней во все глаза. Да что же она такое творит? Ведь и Рози тоже смотрит на нее – господи, выставила себя на посмешище… Лиз захотелось провалиться сквозь землю.

Она уже собиралась забормотать банальные слова приветствия, какие угодно, главное – сгладить неловкость, но тут он раскинул руки и улыбнулся – искренне, радостно и без тени смущения. Отбросив сомнения, она шагнула к нему, и он обнял ее.

– Я так по тебе скучала, – сказала она.

Какой смысл притворяться? Лиз вспомнила, как бросилась ему на шею на летном поле. Но тогда ее поступок можно было истолковать как благодарность, а сейчас-то – нет. Эту игру она проиграла.

– И я, – пробормотал Роберт, уткнувшись в ее короткие волосы. Он тоже проиграл. – Ты даже не представляешь, как сильно.

Они стояли так целую вечность, Лиз прижималась щекой к его груди и чувствовала себя так, словно во всем мире не было ничего естественнее. Роберт стоял неподвижно. Когда Лиз наконец со вздохом высвободилась из его объятий, он взял ее за руки. Они держались друг за дружку так, словно боялись, что разними руки – и другой тут же растает в воздухе.

Лиз забыла о друзьях и даже о Рози, но тут опомнилась и оглянулась. Все так и стоят у дома – и смотрят. Наблюдают. Вцепившись в руку Пэт, Рози буквально приплясывала на месте.

Пэт что-то говорила, изображая беседу с Рози, но Лиз понимала, что она пожирает глазами их с Робертом. Как и все остальные. Джесс с Лавдей ухмылялись, а Дженни Ламбер так крепко прижимала к себе Салли, что та жалобно поскуливала. По лицу Эсме расплывалась невероятной ширины улыбка – Лиз и не подозревала, что она на такое способна. А Рик под шумок обнимал Эсме за талию.

И что они все теперь подумают? И что подумает Рози?

Они двинулись вниз, и Лиз услышала, как кто-то воскликнул:

– Слава богу!

– Наконец-то! – откликнулся другой голос.

Или это только послышалось?

Рози вдруг отпустила руку Пэт и, припадая на одну ногу, бросилась к матери. Подъем в гору давался ей нелегко, Лиз замешкалась, не зная, остановиться или бежать навстречу, но Рози уже была рядом, и Роберт подхватил ее и закружил.

– Розанна Брум! – и Рози завизжала от восторга. – Я уже боялся, что ты навсегда уехала!

Очутившись на земле, Рози втиснулась между взрослыми, ухватила за руку сперва мать, а потом Роберта, будто связав их троих. Так они и дошли до «Голубки», где Ханна, Кася, Джо и жители Тремарнока молча расступились, пропуская их в дом.

Вскоре Лиз снова поблагодарила каждого из собравшихся и попрощалась, Роберт закрыл за ними дверь, и Рози побежала к себе в комнату. Роберт хотел было обнять Лиз, но она отстранилась.

– А как же твоя бывшая невеста? – спросила она.

Роберт замер.

– Моя бывшая невеста? – удивленно переспросил он. – А что с ней такое?

К горлу Лиз подкатил комок. Что ей говорила Ханна? «Он так и не забыл ее. И, скорее всего, никогда не забудет».

– Ты ее все еще любишь, да?

Роберт склонился, ласково обхватил руками лицо, заглянул в глаза.

– Ты шутишь, да? Неужто ты и впрямь так думаешь?

Он глубоко вздохнул. Лиз с ужасом ждала, что он скажет. Точно ли ей хочется это знать?

– Чтобы пережить это, мне понадобилось много лет.

Лиз сглотнула.

– Я пытался отменить свадьбу еще за несколько месяцев. Понял, что мы с ней не пара. Но она угрожала. Говорила, что наложит на себя руки. Я боялся, что она и правда учудит что-нибудь. Я был сам не свой, но как поступить, не знал. А потом выяснилось, что она изменяет мне, даже забеременела от другого, но и меня отпускать не желала. Уступила, только когда я предложил ей деньги. На самом деле именно этого она и добивалась. Ее интересовал не я, а мой счет в банке.

Лиз от изумления почти окаменела.

– А Лавдей говорит, что это невеста тебя бросила и ты так и не оправился от удара. Почему?

– Потому что я никому правду не рассказал. По отношению к ребенку это было бы несправедливо, вот я и сказал, что это она меня бросила, потому что влюбилась в другого. Пусть уж ребенок растет в уверенности, что его родители любили друг друга, что зачат он был в любви. Но я начал сомневаться в себе, думал, что не способен отличать истинное от фальшивого. Понимаешь, я ведь любил ее, но когда все встало на свои места, начал задаваться вопросом: почему я был так слеп и глуп? – Он вздохнул. – Ну да, эта история меня подкосила, и я поклялся, что если уж не разбираюсь в женщинах, то и отношений заводить не буду. И обещание себе я держал, пока не встретил тебя…

Лиз молчала. Не такого она ожидала.

– Я ответил на твой вопрос? – спросил он наконец.

Она подняла голову, Роберт наклонился и коснулся губами ее губ. Она закрыла глаза и потянулась к нему.

– Я люблю тебя, Элиза Брум, – прошептал он, когда они оторвались друг от друга.

Лиз подумала, какая же странная все-таки жизнь – то бьет наотмашь, то окутывает лаской.

– Я тоже тебя люблю.