— Тони, ты достал рецепт персикового пунша?

В углу конференц-зала я осторожно переместил свой вес на другую ногу, продолжая слушать, как генерал Кобб ведет штабное совещание.

Две недели прошли с того дня, как слизни убили родителей Мецгера вместе с остальным населением Денвера. Судья Марч тогда был за городом, ненадолго приютившая меня семья Райанов тоже. Они выжили.

Тем временем подготовка войск продолжалась. Начались распределения. Нас с Пигалицей окончательно причислили к отделению личной охраны командования в штабном батальоне, обязав поочередно присутствовать на заседаниях штаба. На случай, если вдруг шальной слизень захочет заколоть ножом генерала.

Я, хоть и был не более чем настенным украшением, с интересом слушал, как проходят заседания.

Генерал Кобб ждал ответа от заведующего снабжением.

— Так точно, сэр! Разослал всем нашим поварам.

— Вкусней пунша я не пробовал.

На гражданке (казалось, миллион лет с тех пор прошло) я бы подумал, что тратить время штаба на обсуждение десертов — безумие. Но еще Наполеон (а уж он-то кое-что знал про солдат) как-то изрек, что армия марширует на животе.

Генерал Кобб вдруг повернулся ко мне.

— Что скажешь, Джейсон?

— Сэр? — Я вытянулся, и адреналин помчался по жилам. Генерал Кобб знал по имени каждого из десяти тысяч солдат. По крайней мере, так среди нас поговаривали.

— Хорош пунш?

— Лучше ветчины с лимской фасолью, сэр!

— Постой, откуда тебе знать про ветчину с лимской фасолью, сынок?

— Мы получали боевые пайки на основной подготовке, сэр!

— Ты смотри! И ведь не убили они нас, а?

— Пока нет, сэр!

Командующий экспедиционными войсками крякнул, повернулся и продолжил спасать человечество. Он кивнул Говарду на другом конце стола.

В чистом ненакуренном зале, облизывая леденец на палочке, Говард сообщил о двухпроцентной вероятности, что слизни испепелят нас при посадке.

Вся наша стратегия и тактика основывалась на умозаключениях яйцеголовой Говардовской команды. Анализируя обломки снарядов, анатомию слизняка и мои воспоминания, они готовили боевой план: что брать с собой, а что оставить на Земле, как лететь на Ганимед и как на нем выжить. И, важнее всего, как победить в войне. До Ганимеда триста миллионов миль, но ответ на последний вопрос, казалось, лежал еще дальше.

Старший инструктор дивизии, Орд тоже сидел на заседаниях. Он все больше молчал, однако от осознания того, что его непогрешимое величество теперь часть команды, на душе становилось спокойнее.

— Что слышно от ракетчиков о капитане нашего корабля? — обратился Кобб к ответственному за связь с ракетными войсками, женщине-подполковнику.

Та наморщила лоб.

— Готовили нескольких. Сейчас выбирают между тремя. Из политических соображений.

— Передайте им, чтобы к следующей неделе был один.

К следующей неделе? Нам ведь еще месяцы до отлета. Годы — согласно репортерам. Нам столько готовиться!

Но Пигалица неспроста заметила, что расписание учений обрывается после следующей недели. А теперь вот и генерал Кобб требует к следующей неделе пилота для корабля, о существовании которого пока никто не подозревает. Новая порция адреналина хлынула мне в кровь.