1

— Спасибо, что подвёз. — Вика отстегнула ремень безопасности и улыбнулась человеку за рулём — Ване.

Машина остановилась прямо перед парадным входом в Налоговую Инспекцию.

— На здоровье. — Иван сверкнул зубами в ответ. — А тебе спасибо за интервью.

— Всегда пожалуйста. Обращайся в любое время, если что… — Викина рука замерла на дверце. Неужели этим встреча и закончится? Похоже на то. Загрызалова украдкой вздохнула и надавила на рычажок.

— Вика!..

— А?.. — Девушка вновь застыла.

На секунду Ваня наморщил лоб. Один из плюсов журналистики в том, что при данной работе язык становится хорошо подвешен, и даже если у тебя в голове полная каша, ты эту кашу излагаешь чётко и последовательно, и по ходу дела сам разбираешься в своих мыслях.

— Загрызалова, слушай. Мне очень интересно, как тебя занесло в спецслужбы. Мне очень интересно, что тот австралиец делал тогда у тебя в ванной. Но интереснее всего мне узнать, было ли между вами что-нибудь… такое.

— Это для печати?

— Будто сама не понимаешь. Конечно, нет. Так было?

— Нет. Мы с Марком очень хорошие друзья, но ни на грамм больше того.

Иван просиял, его добродушнейшая физиономия расцвела как одуванчик под майским солнышком. Как и всякий хороший журналист, он разбирал, когда люди лгут, а когда нет.

Ваня действительно замечательный. Умный, самостоятельный, упорный, отзывчивый. Да и собой недурён. Такого обычно днём с огнём не сыщешь. Вика отчётливо понимала, насколько ей повезло.

Журналист потянулся к ней и поцеловал. Вот, целуется тоже хорошо. В общем, не придерёшься к парню. Виктория его инициативу поддержала обеими руками, точнее обеими губами.

— Я сейчас уезжаю в командировку, на две недели, — сообщил Иван напоследок. — Но когда вернусь, устроим ужин? Свечи, бокалы, всё такое, а?

— С радостью. Только ты не забудь, что…

— …Что ты не пьёшь алкоголя. Я помню. Будет сок.

— Здорово. Тогда до встречи. Звони мне, ладно?

— Обязательно. Да и ты меня не забывай.

— Договорились.

Вика чмокнула Ваню и выбралась из машины, захлопнув за собой дверцу. Брюнет помахал рукой и уехал. Некоторое время девушка смотрела вслед автомобилю, потом повернулась и по ступенькам поднялась к входу.

В дверях она поравнялась с другой спешащей на работу коллегой, и не с кем-нибудь, а с Ниной Борисовной.

— Виктория, хорошо, что мы встретились, — прощебетала начальница уж слишком дружелюбно. — Не пройдёте со мной в кабинет?

— Пройду, — согласилась Вика без особого удовольствия.

Как-никак, Борисовна пока ещё начальница, пусть теперь лишь формально. Она отрабатывала последний месяц. Официально — уволилась по собственному желанию, но все знали, с каким скандалом её «попросили» из Инспекции.

За эти месяцы кабинет Нины Борисовны ничуть не изменился, разве что дырокол на столе был новый. Впрочем, дыроколы никогда здесь подолгу не задерживались.

Загрызалова прекрасно помнила, чем окончился последний её приход в этот кабинет, поэтому была настороже, как кошка, готовая в любой момент выпустить когти. А вот Нина Борисовна смахивала на суетящуюся таксу.

— Вика, что же Вы стоите? Присаживайтесь, не стесняйтесь.

Младшая работница инспекции выдавила из себя подобие улыбки и заняла стул поближе к двери.

Не зная, с чего начать, и в тоже время не желая затягивать, Борисовна приступила сразу к делу:

— Наверное, Вы знаете, что скоро мне придётся уйти из Налоговой.

— Знаю, — Вика и не подумала скрывать злорадного удовольствия.

— А Вы не замолвите за меня словечко?

От такой наглости Загрызалова онемела. Пока девушка пыталась вернуть себе дар речи, Нина Борисовна воспользовалась паузой:

— Поверьте, я не собиралась никого подводить под монастырь. На меня тоже давили, и не было другого выхода. Вы, конечно, злитесь, но поймите…

— Не хочу я ничего понимать! Ты меня подставила так, что я могла в тюрьму угодить! Ты мне чуть жизнь не сломала! И не надо заливать, что на тебя кто-то там давил. И я не собираюсь за тебя просить, никого! У меня самой положение здесь ещё шаткое. — Виктория хищно улыбнулась: — Но я-то удержусь. И у меня уже подготовлен платочек, которым буду махать тебе вслед.

Девушка еле-еле успела пригнуться. Дырокол просвистел над самым ухом и шумно врезался в дверь. К счастью, больше на столе не имелось ничего, чем бы можно было кинуть.

Вика выпрямилась, отряхнула юбку. И так глянула на начальницу, что Борисовна очень порадовалась тому, что промахнулась.

— Счастливо оставаться, — ядовито промолвила Загрызалова, выходя из кабинета.

2

Всё-таки хорошая штука — этот Интернет. Ведь с помощью всемирной паутины можно запросто переписываться с человеком, находящимся на другом конце света, а не разоряться на телефонных разговорах…

Вика: Как там погода?

Марк: Довольно прохладно.

Вика: Знаю я ваше «прохладно». Я при таком «прохладно» разгуливала в шортах.

Марк: У нас действительно холодно, зима в разгаре.

Вика: А у нас здесь лето.

Марк: Тебе везёт. Сбежала в лето, а меня оставила отдуваться перед журналистами за нас обоих.

Вика: Что, ты уже пресытился славой?

Марк: Мне эта слава даром не нужна. Прохода не дают. Вчера на улице двое попросили автограф.

Вика: Так расслабься и наслаждайся — почувствуй, каково быть звездой.

Марк: Виктория Загрызалова, прекрати издеваться! Тебя саму разве не донимают?

Вика: Нет. Даже обидно. Пару раз взяли интервью и всё. Дантон, я завидую тебе чёрной завистью.

Марк: Махнёмся местами?

Вика: С удовольствием. Ты разбираешься в налогообложении?

Марк: Примерно так же, как ты в ихтиологии.

Вика: Ты всё ещё на работе?

Марк: Да, нужно кое-что доделать. А ты?

Вика: Я тоже. Сейчас как раз обеденный перерыв.

Марк: Твоя начальница всё ещё там?

Вика: Сегодня отрабатывает последний день. Злая как чёрт. Хлещет меня взглядом, но сделать ничего не может. Она бесится, а мне приятно.

Марк: Ко мне завтра приедут родители. Снова. Они теперь наведываются каждые выходные, следят, чтоб я опять не влез в международный скандал.

Вика: Передай им привет. Знаешь, мне часто снится твой папа.

Марк: Не стану рассказывать это маме, она не одобрит. Если серьёзно, приходи и увидишь их обоих наяву. Уверен, они будут рады с тобой пообщаться.

Вика: Я бы с удовольствием, но на работе завал. Домой прихожу полуживая от усталости. Завтра хочу проспать весь день. Серьёзно. Слушай, у тебя есть планы на воскресенье, послезавтра?

Марк: Никаких, кроме успокаивания отца и матери.

Вика: Не хочешь съездить в заповедник?

Марк: В какой? В российский?

Вика: Да. У нас имеется один относительно недалеко от города. Большой, там найдётся, на что посмотреть. Думаю, тебе будет интересно. Мой сосед как раз собирается отвозить свою тёщу на дачу, это по дороге. Он высадит нас, а на возвратном пути заберёт обратно. Что скажешь?

Марк: Разве от такого предложения можно отказаться?

Вика: Отлично, значит, договорились. Будь готов к 16.00. по вашему времени. Кстати, как там поживает Кук?

Марк: Превосходно. Хотя, кажется, до сих пор под впечатлением от России.

Без сомнения, и Марк, и Вика посмеялись, вспомнив забавное происшествие, стрясшееся в начале года.

* * *

Усталый Марк вернулся с работы с единственным лишь желанием — отдохнуть, поесть чего-нибудь, набраться сил перед завтрашним днём.

Не тут то было.

Из ванной раздался взволнованный крик.

— Мааарк!!! Это ты??

Парень ринулся на звук.

— Что случилось?

Вика стояла в купальнике, с каким-то испугом и в то же время отрешённо глядела на наполненную ванну. Будто крокодила там увидала.

— Что? Что-то не так с нашим «порталом»?

— Да нет… С ним-то как раз всё в порядке. Он действует… И, кажется, Кук через него только что прошёл.

— Что?? О чём ты? Виктория, что произошло?

— Хм… как бы это сказать… Это дикий ужас. Да. Самое верное определение — дикий ужас. Наш сосед кенгурёнок Кук прыгнул в ванну и растворился… Наверное, переместился, как и мы раньше…

— Ничего не понимаю. Кук в России??

Девушка обречённо кивнула.

— Но как? Он что, вот так просто решил принять у нас ванну??

— Ну… может быть, здесь есть доля моей вины… но лишь небольшая.

— Давай, Виктория. Не томи. Ты что, утопила его?

— Ты же знаешь, как он вечно наведывается без приглашения.

Марк кивнул.

— Я набирала ванну, чтобы перетащить кое-какие вещи с родины, и отлучилась на секунду. А когда вернулась, услышала шорох внутри, испугалась, открыла дверь и завизжала… Это непроизвольно получилось. Я никак не ожидала увидеть мохнатое животное в нашей ванной комнате!

Ихтиолог невольно усмехнулся, представив разыгравшуюся сцену.

— А он, видимо тоже с испуга, сиганул в ванну… ну и… переместился. Вот, стою и думаю: что делать?

— Что делать? Бежать за ним, конечно. Пока он не заблудился и не встретил русскую полицию.

— Или, что ещё хуже, кого-нибудь из моих соседей… В принципе, дверь в квартире должна быть заперта, но мало ли… — Виктория вздохнула и неуверенно поинтересовалась: — Ты со мной?

— Естественно. Только надену плавки. Какое, ты говорила, у вас в России есть выражение?.. А, луковое горе. Вот, прямо про тебя… — Качая головой, парень побежал переодеваться.

Когда Марк вернулся, Вика сидела в воде, держа в руках какой-то пакет.

— Что это?

— Крекеры.

— Ты проголодалась?

— Ма-а-арк. Это для Кука! Надо же его как-то приманить. — Девушка полностью погрузилась в ванну и через секунду, нисколько не удивив Марка, пропала, оставив лишь круги на воде. Марк последовал Викиному примеру.

… — Чёрт. Кажется, он всё-таки убежал! Дверь открыта!

Вика с ужасом помчалась вон из квартиры, в погоню за испуганным животным, позабыв обо всём, даже о своём внешнем виде. Тут следует отметить, что Марк в данный момент тоже не отличался сообразительностью…

Выбегая из квартиры, Вика распаковала печенье и, резко остановившись, изменила курс — от лифта к лестнице; надо полагать, животное не захотело бы воспользоваться услугами лифта: звери этого не любят, да и вызывать не умеют.

Едва преодолев ступеньки, парочка натолкнулась на мужчину. Он задом выходил из собственной квартиры, облачённый в синие потёртые трико и серую (когда-то, несомненно, имевшую более светлые тона) майку. Повернувшись к молодым людям лицом, покрытым обильной щетиной, имеющей все шансы через денёк-другой превратиться в полноценную бороду, мужчина остолбенел.

Двое, в мокрых купальниках, явно только что с пляжа… Только с какого? И… ээ… какое время года нынче?

— Ой! Дядя Сёма! Здравствуйте!

Мужичок икнул, почесал за ухом и вопросил:

— Ребят, а какое сегодня число?

— Двадцать первое.

Мужичок снова икнул.

— А месяц?

— Январь. — Загрызалова мило улыбнулась. — Дядя Сём, Вы тут кенгуру не видали? — продолжила Виктория разрушать психику соседа.

— А?

Поскольку сосед шёл по важному делу (к своему товарищу по лестничной площадке, опохмелиться), то чувство юмора у дяди Сёмы работало практически никак, и воспринимал он всё происходящее всерьёз.

— Не видел кого?

— Кенгуру… такого вот роста, светло коричневый, испуганный, может быть голодный, откликается на имя Кук… Ах да, и, скорее всего, мокрый.

— Почему мокрый? — только и смог поинтересоваться сосед, почесав живот и затем незамедлительно затылок.

— Ну, после ванны, — пояснила Вика.

Марк просто стоял рядом, не в силах поддержать разговор, поскольку ни слова из всего сказанного не понимал. Но по выражению лица мужчины можно было и так догадаться, что к чему.

— Значит, не видели? — уточнила Вика, уже предугадывая ответ.

— …Я к Вовчику. У него хорошее лекарство есть и огурцы малосольные, Нинка сама солила. — После очередного ика дядя Сёма взглянул на ихтиолога. — Ладно ты, брат, но девчонку-то чего напоил?? Рановато вам ещё, ребята, — и, усмехнувшись, сосед побрёл дальше, к заветной цели.

— Что это с ним? — поинтересовался Марк у Вики.

— А, не спрашивай, — махнула рукой бывшая инспектор, — это наш сосед, он часто в таком состоянии разгуливает, с тех пор как жена от него ушла. Значит так, ты — наверх, я — вниз, надеюсь, Кук не успел выскочить на улицу! — И девушка помчалась вниз по лестнице, выкрикивая имя кенгурёнка.

Исследовав весь подъезд снизу до верху и ничего не обнаружив, запыхавшиеся друзья вернулись на исходную позицию — к квартире Вики.

— Не нашёл, Марк?

Ответом послужило отрицательное покачивание головой.

— Неужели он всё же решил погулять по России? — поникшим голосом произнесла девушка.

Вдруг дверь противоположной квартиры отворилась, и показалась пожилая дама в халате, тапочках и с цветочным горшком в руках.

— О! Викуля! Ты вернулась?

— Здравствуйте, баба Фрося. Пока не насовсем, — «Викуля» приостановилась, обдумывая, как бы потактичней спросить про Кука.

— А тут подружка твоя приходила часок назад, в квартире чего-то делала. Потом ушла и дверь забыла закрыть.

— Оля? — «Ну да, я её по телефону попросила набрать ванну. Сказала, что хочу, чтоб воздух в квартире увлажнялся. Олька, наверно, решила, что я окончательно сбрендила. И всё равно это не повод становиться такой растяпой».

— Может, и Оля, я имени не спросила, не успела. А квартирку твою я караулила, через свой глазок… — баба Фрося с интересом глянула на парня в плавках, затем снова кинула взор на Вику в купальнике. — Закаляетесь?

— Что? — не поняла девушка. И тут до неё дошло… Боже, это ж надо попасть в такое нелепое положение! — Ээ… не… да, да, готовимся к Крещенским морозам. Большое спасибо, что присмотрели за квартирой. Подождите, — Вику вдруг осенило, — а до нас оттуда кто-нибудь выходил?

— Нет, не было никого, — отрапортовала бдительная баба Фрося.

Вика бросила взгляд на Марка, потом опять на соседку.

— И Вы ничего странного не заметили?

— Странного? Да, знаешь, цветок у меня как-то рановато расцвел…

— Ой, баба Фрось, чтоб я без Вас делала! Я сама дверь закрою, Вы не переживайте. Спасибо ещё раз! Мы с дороги, немного устали, пойдём, пожалуй. До свидания.

— До свидания, Викуля.

Едва дверь соседской квартиры закрылась, Вика выпалила:

— Блин, он у меня дома! И никуда не убегал!

Так и оказалось. Кенгуру, как ни в чем не бывало, сидел за Викиным диваном и полулюбопытными — полуиспуганными глазами изучал неизвестную обстановку.

— Кук!! Навёл же ты шороху! — радостно воскликнула девушка, подойдя к зверю и погладив его по голове.

— Ты нас капитально напугал! — Марк присоединился к Вике.

— На печенюшку, несчастный ты мой, — рассмеялась Загрызалова, протянув питомцу пачку его любимого лакомства, — заслужил! После такого стресса…

— Ну, у меня, между прочим, стресс не меньше его! — притворно-обидчиво произнёс парень, выпятив нижнюю губу.

— Ой, бедняжка, вот, держи. Тоже заслужил. — Вика со смехом угостила крекером и Марка.

— Кстати о стрессе… — призадумался блондин. — Кука ждёт очередное потрясение — малыша надо как-то запихнуть в ванну… снова.

* * *

Вика: Привет ему от меня.

Марк: Передам непременно.

Вика: Ну, мне пора закругляться. Обеденный перерыв закончился.

Марк: Удачного дня.

Вика: Спасибо. И тебе. Только не засиживайся допоздна на работе, хорошо?

Марк: Ладно.

Вика: И, кстати, не забывай про ежедневные пять ложек горячей пищи.

Марк: Вика!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

* * *

Марк закрыл Интернет-страницу и вновь погрузился с пучину рыб и цифр, то есть в свой отчёт. Но ненадолго.

— Так и знала, что ты всё ещё здесь.

Парень чуть вздрогнул и, оторвавшись от монитора, посмотрел на дверь.

— Кристи? Что ты тут делаешь?

Рыжая озорно-ласково улыбнулась:

— Пришла вытягивать тебя из мира ихтиологии.

3

Воскресное утро началось с энергичного возгласа Лиз, прокатившегося по всему дому.

— Пора вставать! Завтрак готов!

Марк застонал и накрыл голову подушкой. Жаль только, что это не могло его спасти. Всё равно придётся вставать, ибо мать просто так не успокоится. Если сын не появится через пять минут, она сама зайдёт к нему, узнать, в чём дело.

Откинув подушку в сторону, Марк нехотя поднялся и поплёлся умываться и чистить зубы.

Завтрак был вкусным и быстрым. По окончании трапезы Лиз ушла готовиться к отъезду, предоставив мытьё посуды и уборку стола мужу с сыном.

— Мы уедем после обеда, — поведал Уоррен. — А в следующие выходные навестить тебя не получится. — На розовощёком лике взыграла улыбка. — Только не надо притворяться, что расстроен. Мы наверняка тебе уже надоели.

— Что за глупости, папа? — искренне восстал Марк. — Я вас очень люблю. Очень. — Блондин задумчиво помолчал. — Я рад, что я ваш сын.

Глаза Уоррена сделались похожими на блюдца, как формой, так и размером.

— Сынок, лучше признайся сразу: что ты натворил?

— Ничего.

— Ага, как же. В последний раз ты так ластился незадолго до поступления в колледж, когда разбил мою машину.

— Пап! — рассмеялся Марк. — Я же давно взрослый и прекрасно могу сам решать проблемы. Просто я действительно люблю тебя и маму.

— Та-а-ак, дело явно серьёзнее, чем разбитая машина. — Уоррен прикрывался юмором, а на самом деле горячо наделся, что сын вправду молвит всё это исключительно по велению сердца.

— Нет никаких дел, — проговорил Марк. — Просто я раньше не понимал, как мне повезло с вами.

— И что же поспособствовало твоему просветлению? — Уоррен выгрузил собранную посуду в раковину и включил воду.

— Ну, — ихтиолог старательно орудовал специальной тряпкой, вытирая стол. — Одна девушка рассказала мне о своём детстве и о своих родителях… короче, вы с мамой самые замечательные.

Уоррен прямо-таки засиял. Он собрался обнять сына, но вспомнил про свои мокрые мыльные руки и сдержался. Марк сам обнял отца.

Это была невероятно трогательная сцена, простая и прекрасная. Дантон-старший чуть не прослезился, да и младший тоже.

Затем мужчины вернулись к мытью и уборке.

— Если не ошибаюсь, я вчера вечером слышал голос Кристи, — припомнил Уоррен. — Она оставалась на ночь?

Марк покачал головой.

— Не оставалась. Мы немного поговорили, и я вызвал ей такси.

— Прогнал девушку? — наигранно возмутился отец семейства.

Ихтиолог усмехнулся:

— Девушка сама захотела уйти. Мы, разумеется, задёрнули шторы, но два незваных фотографа снаружи всё же нас напрягали. Интимная атмосфера не задалась.

— Опять эти папарацци?

Марк печально кивнул.

— Сколько можно?! — вознегодовал Уоррен. — И им ещё не надоело?

— Как видно, нет. Наверное, пока нет более интересных материалов. Мы живём в благополучной стране. — Это было сказано не без гордости. Затем последовала усмешка. — Вике повезло: у неё в городе были накрыты два наркопритона и убит один политик, так что о ней быстро забыли.

— Да, Вика… — лысоватый мужчина передал сыну очередную вымытую тарелку, чтоб тот её вытер полотенцем. — Вика. Интересная девушка.

— Не то слово. — Марк внезапно понял, что каждый раз при произнесении имени Вики машинально расплывается в улыбке.

От внимания Уоррена сей факт также не скрылся.

— Знаешь, — Дантон-старший задумчиво посмотрел куда-то в угол потолка, — много лет назад мало кто верил, что у нас с твоей мамой что-нибудь получится. Мы были разными. Порой, я сам не понимал, что Лиз во мне нашла. Она — единственная дочь в семье блестящего учёного-физика, а я — простой парень с молочной фермы.

Марк не разумел, к чему это, но слушал заинтересованно. Когда отец смолк, сын потребовал продолжения:

— Так что вас сближало?

Лицо Уоррена посветлело.

— Нам было хорошо вместе. И тогда, и сейчас. Понимаешь, сынок, очень важно найти человека, с которым тебе хорошо и просто. Вот только это не всегда твоя вторая половинка. Это может быть и друг, и родственник. Любовь бывает разная. Важно не принимать одно за другое.

— Ты сейчас о чём?

— О тебе. И о Вике. Скажи, тебе с ней хорошо?

— Очень, — не раздумывая, ответил ихтиолог.

— А с Кристи?

— Что за вопрос, па? Если б было плохо, разве бы я стал встречаться с ней четыре года?

— То есть, они обе тебе… скажем так, нравятся?

Марк кивнул, добавив:

— Только по-разному.

Уоррен глубокомысленно покачал головой.

— В том-то и дело, сын. Повторюсь: любовь бывает разная. Женщину можно любить как мать, как сестру, как друга, как… женщину… ну, ты меня понял. Последние две категории труднее всего различить. Но нельзя путать любовь к другу с любовью к женщине, это, как правило, плохо заканчивается.

Разговор был прерван неожиданно и бесцеремонно. В открытое окно вдруг сунулся нахального вида субъект и принялся оживлённо щёлкать фотоаппаратом во все стороны. Парень сделал снимков пятнадцать, пока не сообразил, что не застал ничего особенного; вряд ли люди, домывающие посуду, тянули на сенсацию. Папарацци разочарованно вздохнул.

Марк стиснул зубы и язвительно процедил:

— Вы опоздали, международное заседание шпионов завершилось полчаса назад. — Голос его был ровен, но наглому гостю не предвещал ничего хорошего.

Непрошенный фотограф не замедлил метнуться обратно на улицу, после чего поспешно покинул не только двор Дантона, но и квартал.

Марк обречённо возвёл очи долу.

— И так практически ежедневно.

— Может, тебе брать деньги за каждый снимок? — весело предложил Уоррен.

— Неплохая мысль. Повешу на себя ценник. «Один снимок — пять долларов».

— Не дешеви, требуй десять.

— Мальчики, вы ещё не закончили с посудой?! Я уже собрала вещи!

Вытерев последнюю тарелку, ихтиолог доложил:

— Всё сделано! — И вместе с отцом устремился в гостиную.

Лиз, как и Уоррен несколько минут назад, малость опешила, когда сын вдруг крепко-крепко её обнял и сказал, что очень любит.

— Марк, милый, мы уезжаем лишь после обеда, пока рано прощаться.

— Это не прощание, мам.

— Это порыв чувств, — пояснил Уоррен и присоединился к объятиям.

4

Мираб усадил любимую тёщу на переднее сиденье. Следовательно, Вика и Марк должны были занять места сзади. Но молодые люди не спешили. Австралиец с подозрением осматривал транспортную конструкцию, не в силах поверить, что та ещё способна передвигаться.

— А это точно поедет? — усомнился ихтиолог. Усомнился по-английски.

— Ещё как! — заверила Вика на том же языке, потом обратилась к Мирабу и Софье Соломоновне, разъясняя: — Марк говорит, что никогда не видел ничего подобного.

— Поглядим, что он скажет после того, как с нами проедется, — усмехнулась Мирабова тёща. — Если, конечно, он потом сможет говорить.

— Что она сказала? — спросил Марк, насторожённый несколько мрачноватым юмором в тоне женщины.

— Она уверена, что ты получишь незабываемые впечатления, — «перевела» Вика. Не хотелось пугать Марка заранее.

— Слушай, чего встали? — бодро жестикулируя, проговорил Мираб. — Садитесь, садитесь, прямо сейчас и поедем.

Ихтиолог и налоговый инспектор залезли в салон. Для Марка незабываемые впечатления начались сразу же. При лицезрении сего автомобиля изнутри первым делом на ум приходило воспоминание о фильме «Терминатор», конкретно — о сцене, где будущий отец Джона Коннора застревает внутри машины. Марк отродясь не страдал клаустрофобией, но ему сделалось не по себе.

— Мама, Вам удобно? — осведомился Мираб, усевшись за руль.

— Удобно, Мирабушка, удобно. Стартуй.

Водитель кивнул и завёл своё четырёхколёсное сокровище.

Теперь Марку вспомнилось сразу несколько картинок, из разных фильмов, но на одну тематику: машины, которые при заведении взрываются. Серьёзно, механическая повозка столь отчаянно затарахтела, что сами собой навеялись мысли об апокалипсисе.

Дантон сильнее засомневался в том, что автомобиль сдвинется с места. Напрасно. Жалобно поскрипев и обиженно побренчав, чудо техники несколько раз выплевалось дымом через выхлопную трубу, потряслось и дёрнулось вперёд.

Мираб повернулся к Марку и велел придерживать дверцу рукой, так, на всякий случай. На сей раз Вика перевела точно.

— Зачем? — наивно вопросил Марк.

Виктория знала ответ, поэтому пояснила сама:

— Там замочный механизм нестандартный, иногда на поворотах дверца распахивается.

Ихтиолог вцепился в ручку мёртвой хваткой.

Пока они ехали по городу, Дантон отвлекался на созерцание незнакомых улиц и домов. Для него всё это было не то чтобы странным, скорее очень непривычным.

— Твой город красивый, — полушёпотом сказал парень инспекторше.

— Ты ещё далеко не всё видел.

Казалось, правила дорожного движения для Мираба не писаны. Нет, он ничего не нарушал, но… но мчал так, что волосы на голове шевелились.

Дыбом они встали, когда компания выехала за черту города. Вот тогда-то «Шумахер» разогнался вволю. И предыдущая часть поездки уже представлялась лёгким променадом. Асфальт отнюдь не был ровным, с поразительной регулярностью встречались то бугры, то выбоины. Причём при встрясках Марк и Вика дружно подпрыгивали на пружинящих креслах и в каждом втором случае ударялись макушками о крышу кабины. А Мираб сидел как влитой. Софья Соломоновна тоже. Видать, привыкла.

Со всем этим авто-экстримом Марк еле-еле находил в себе силы любоваться проплывающими мимо пейзажами. А засматриваться было на что: величественный лес, пестрящий зеленью листвы и хвои, стройные берёзки, раскидистые тополя, могучие дубы, статные сосны, пышные ели. Порой проглядывали поля и равнинки с разноцветными домиками-дачами, посёлками. Солнце щедро раздавало свои ласково-тёплые лучи.

Мираб высадил инспекторшу и ихтиолога возле музея при заповеднике, пообещав подобрать их на обратном пути часа через четыре.

— Ну, как впечатления? — первым делом справилась Загрызалова у австралийца.

— Действительно незабываемые, — выдохнул Дантон.

Вика ухмыльнулась без тени подтрунивания. Саму её после поездки слегка потряхивало, притом нервно.

Музей представлял собой добротный деревянный дом в два этажа, не большой, но и не маленький. Экскурсовод, маленькая блондинка бальзаковского возраста, на первый взгляд не слишком гармонично вписывалась в обстановку, особенно на втором этаже, полном внушительных чучел крупных животных и птиц. Но женщина знала так много занятного, так искренне радовалась гостям, так увлечённо и интересно рассказывала, что быстро стало ясно: она аккурат на своём месте.

Дантон и Загрызалова были первыми и пока единственными визитёрами за день. Судя по всему, у музея зачастую случались и менее удачные на посетителей дни.

Марка возмутило наличие чучел. Вика и желала бы его заверить, что все эти зверушки умерли естественной смертью, да не могла; экскурсовод тоже. Австралиец не хотел упускать уникальную возможность посмотреть на экзотически для него животных; но в знак протеста против их истребления быстро ушёл, вернувшись на первый этаж, к картам, рисункам, схемам, картинам.

Вскоре путешественники покинули музей, отправившись в гущу леса. Оба они были нагружены пухлыми рюкзаками, в которых лежало всё необходимое для похода.

— Ты не боишься, что сейчас из леса выскочит медведь и растерзает нас? — невинно поинтересовалась Вика.

— Думаю, если б такое было действительно возможно, ты не была бы такой безмятежной, — с улыбкой ответил ихтиолог.

Вооружившись биноклями, молодые люди принялись высматривать птиц и зверей. Весьма успешно, надо сказать. Живности было хоть отбавляй, хотя, медведей вот не попадалось. Марк был в восторге.

Путешественники-экскурсанты настолько увлеклись наблюдением, что перестали следить за дорогой. И, само собой, заблудились. Однако запаниковать по этому поводу не успели, ибо быстро нашёлся другой, более веский. Из лесной чащи к ним навстречу, как ни в чём не бывало, вышел мужик с топором.

Вика, естественно, взвизгнула. Душевно так, громко, на пол-леса. Загрызалова вообще довольно бурно реагировала на топоры. Марк быстро выскочил вперёд, отодвинув Вику за себя.

— Чего разорались? — вопросил мужик, ненавязчиво помахивая топориком.

— А чего ж тут не разораться-то? — едва ли не заикаясь, пробормотала Виктория.

Незнакомец сообразил, чем напугал пару, застенчиво улыбнулся и убрал топор за пояс.

— Извините, ребята. Да не бойтесь вы так. Я лесник. Лесник я. Не маньяк. Иссохшие или гниющие ветки обрубаю, чтоб дерево целиком не захирело.

Благодаря леснику Загрызалова и Дантон выбрались обратно к музею.

Вскоре подъехал Мираб. Некоторое время Марк и Вика всерьёз подумывали о том, чтобы отказаться от услуг «Шумахера» и добраться до Викиного дома автостопом, на попутках. Но в итоге всё же постановили, что идея не из лучших.

Видимо, тёщу свою Мираб впрямь любил; потому как в её отсутствие вёл машину ещё бесшабашнее. Мало того, что гнал на предельной скорости, так вдобавок постоянно норовил то порыться в бардачке, то перебрать музыкальные диски, то поискать в карманах сигареты, — и всё это он делал, преспокойно отпуская руль.

— Мира-а-аб! — в унисон орали Марк с Викой.

— Что? — мирно спрашивал водитель.

— Держи руль!

— А куда он денется? Приделан крепко.

Периодически возникали другие машины. И проезжающие мимо почему-то сигналили. В конце концов, Мираб решил остановиться и посмотреть, в чём же дело. Затормозил. Вышел. Пассажиры тоже вылезли. Втроём направились к задней части автомобиля…

Вика первая разразилась хохотом. Мираб и Марк не замедлили присоединиться. Смеялись долго, минут пять без продыха. За машиной тянулся след из яблок.

— Пропал тёщин подарок, — без особого сожаления констатировал просмеявшийся Мираб, открывая багажник. — Чёрт с ним, всё равно недозрелые. Софья Соломоновна пять кило яблок дала нам с женой на варенье.

Осмотр багажника выявил, что из пяти килограммов уцелели лишь несколько штук.

Ихтиолога и инспекторшу накрыло новой волной гомерического смеха. В багажнике зияла дыра. Наверно, от тряски пакет, стоявший в углу, опрокинулся, фрукты выкатились и через отверстие ринулись на свободу.

В общем, к дому экипаж прибыл в одиннадцатом часу вечера. Дантон и Загрызалова выползли из машины бледные, но счастливые (от того, что остались живы).

— Это был потрясающий день, — признал Марк уже в квартире. — Слушай, мне же теперь будет совершенно неинтересно на американских горках.

— Да, американские горки меркнут в сравнении с российскими дорогами.

И снова смех. Они всегда много и от души смеялись, когда были вместе.

Марк осмотрелся и в который раз подивился обстановке. Вика определённо уважала минимализм. В квартире не было ничего лишнего, никаких милых безделушек, никаких лишних украшений. Чем меньше вещей, тем проще поддерживать порядок, — вот каким принципом руководствовалась Виктория.

Дантон подошёл к серванту, на одной из полок которого стояла старая фотография в рамке. На снимке была запечатлена Вика, на несколько лет моложе, чем сейчас, сидящая на диване между бравого вида седоусым мужчиной в клетчатой синей рубашке и пожилой женщиной с очень добрым лицом, одетой в светло-голубое платье с вышивкой на груди.

— Твои бабушка и дедушка?

Вика кивнула.

— Люблю этот снимок. Он сделан в тот день, когда я поступила в университет. То есть, когда я узнала, что хорошо сдала все экзамены и меня приняли. — Девушка вздохнула и нежно улыбнулась, взяв фотографию. — Приятно, когда близкие тобой гордятся. — Она бережно провела ладонью по изображению. — Бабушка умерла через полтора года. Дедушка пережил её на два месяца.

Ну вот, опять. Ихтиолог снова не знал, что сказать.

— Не говори ничего, — будто прочтя его мысли, мягко произнесла Вика. — Я и так знаю, что тебе жаль, и что ты сочувствуешь. Всё нормально.

Марк рассеянно улыбнулся. Вика и впрямь была в порядке.

— Мне, наверно, пора. — Дантон засунул руки в задние карманы джинсов. Ни дать ни взять — смущённый школьник.

— Конечно… Иди. — Нет, Загрызалова с радостью предложила бы ему остаться, но боялась, что он неправильно поймёт подобное предложение.

— Спасибо за замечательный день, Вика.

— Не за что. Мне и самой было хорошо.

5

Спать Вика легла в первом часу ночи. Ей казалось, что она дико устала и заснёт, едва голова коснётся подушки, но не тут-то было. Сон ни в какую не шёл, вместо него нахлынул поток мыслей.

Сегодня был отличный день. Марку точно понравилось. Он с таким воодушевлением вышагивал по лесу, высматривал зверушек, то и дело с биноклем пытался выискать местных птиц, когда это удавалось, восторгался от всей души. Он радовался будто ребёнок, увидев орла. Да, любит Дантон природу. И к людям хорошо относится, гораздо лучше, чем абсолютное большинство Викиных друзей и знакомых.

Ну кто бы ещё согласился приютить у себя дома иностранку, без пяти минут уголовницу? Кто бы так терпеливо сносил все её дерзкие и порой циничные высказывания? Кто бы помог ей с работой, несмотря на то, что у самого дел по горло? Кто бы стал учить сёрфингу, опять же в ущерб каким-то другим своим делам? А кто бы рискнул отношениями с любимой девушкой ради спасения совершенно постороннего налогового инспектора?

Хм. Любимая девушка. Почему так неприятно произносить это даже мысленно? Похоже на ревность. Тьфу ты, какая чушь в голову лезет!

Сегодня, когда вдруг показался этот лесник, чтоб ему икалось всю ночь, Марк первым делом встал впереди Вики, защищать её собирался. Как же это всё-таки приятно.

Виктория Валерьевна, что-то Вас понесло не в ту сторону. У Вас, между прочим, уже имеется молодой человек, причём завидный. Ваня — это же не мужчина, это ожившая мечта всех женщин планеты Земля. Ну ладно, может, и не всех, но очень многих. Вообще непонятно, каким чудом его до сих пор не охомутали. Он же такой…

Размышление прервал внезапно оживший мобильный. Загрызалова нехотя поднялась, нащупала в сумочке агрегат и вынула, посмотрев на цифры в верхнем правом углу мониторчика. Час ночи. Не, ну и кого хватило совести позвонить в такое время? Номер неизвестный. Держись, милок, сейчас тебе скажут пару ласковых! И радуйся, что ещё не разбудил хозяйку телефона, а то бы такое услышал…

— Алё! — рявкнула Вика.

— Привет, — раздался Ванин голос, и Викино возмущение вмиг улеглось. — Прости, что разбудил. Я знаю, тебе завтра на работу и всё такое. Но я только-только вернулся и подумал: может, устроим романтический ужин прямо сейчас?

— В час ночи?! Это, скорее, будет уже романтический завтрак.

— Завтрак так завтрак. Извини меня. Обычно я не названиваю девушкам посерёдке ночи, честно. Просто я соскучился по тебе, очень-очень.

— И я по тебе. Так… Мне нужно минимум полчаса, чтобы привести себя в порядок, а ещё лучше — час.

— Заеду через полтора.

— Ты чудо.

— Как и ты. Кстати, это мой новый номер, постоянный.

6

Резкая смена часовых поясов не самая приятная вещь, но Марк неплохо её переносил. Дома он оказался ранним утром, ложиться спать не было смысла, да не очень и хотелось. Марк принял душ, оделся посолиднее и стал расхаживать по своей комнате, коротая время.

Скоро идти в океанариум. В одиннадцать часов намечался перерыв, на это время Марк и Кристи договорились встретиться. Кристи…

Шаги ихтиолога стали заметно быстрее, нервознее. А потом блондин вспомнил недавнюю экскурсию.

Ему ещё долго в ночных кошмарах будет сниться машина Мираба. После такой поездки в этой жизни уже ничего не страшно. Но, что интересно, впечатления от путешествия остались только радостные. А как же иначе? Им с Викой было так хорошо. И природа в заповеднике красивая. Вика выглядела счастливой, у неё глаза по-настоящему сияли. И природа в заповеднике красивая. Вика так заразительно смеялась, когда обнаружился след из яблок. Да и вообще за весь день улыбка почти не сходила с лица девушки. И природа в заповеднике красивая… Кажется, эта мысль уже где-то мелькала…

Марк сел на кровать и взъерошил волосы на затылке. Вика… В последнее время он уж слишком часто о ней думает. Наверное, потому что скучает. А вот почему он так скучает? Они ведь не отрезаны друг от друга, имеют возможность видеться хоть каждый день. Только это не то. Не то, что было раньше.

В ушах звучали слова отца: «Любовь бывает разная. Не путай любовь к другу с любовью к женщине». Наверно, папа прав.

7

Предыдущие три раза Марк обходился без кольца. Он подозревал, что Кристи может отказать, поэтому не осмеливался заранее приобретать самое романтичное из ювелирных изделий. Но сейчас всё было по-другому. Дантон был уверен… да нет, он попросту знал, что в этот раз Кристи примет предложение, согласится стать его женой. Он ведь теперь герой, едва ли не международная знаменитость. Посему ихтиолог отпросился на перерыв пораньше, зашёл в один очаровательный магазин, где и купил в меру броское колечко с изумрудом, которое попросил поместить в подарочную коробочку и вообще оформить покрасивее. Продавец понимающе улыбнулся и заверил, что приложит к процессу весь свой творческий потенциал. Получилось действительно удачно: крохотный бирюзовый футляр с остроконечным сияющим пурпурным бантиком в виде цветка. Марк бережно пристроил художественный шедевр во внутреннем кармане пиджака и отправился на прогулку с Кристи.

Они прохаживались по прибрежной аллее добрых полчаса, болтали о мелочах, смеялись, дурачились. А Дантон всё никак не решался. И не потому, что боялся. Рука, словно обретя собственную волю, отказывалась тянуться к карману, где лежала прелестная коробочка. Синяя гладь поблескивала на солнце, тут и там пестря белоснежными вздымающимися лентами пены. Марку казалось, что абсолютно все кругом счастливы. Все, кроме него самого. И чего тебе не хватает для счастья, парень? Рядом девушка, по которой ты сохнешь пятый год. Несколько слов — и она твоя, навсегда.

— Кристи, послушай… — Блондин остановился, рыжая тоже замерла на полушаге. Марк взял её за руку. — Мы давно вместе, очень давно. Я считаю, пора идти вперёд.

Рыжая приоткрыла рот и расширила глаза. На её губах была готова в любой момент появиться улыбка. Кристи понимала, к чему ведёт Марк. Не зря же он так нервничает. И новенький костюм с утра пораньше тоже надел не просто так. Девушка нежно поглядела на своего избранника. Пусть только произнесёт это вслух, а уж она не станет медлить с согласием.

— Марк! Знаешь, ты абсолютно прав! Вот совсем недавно, кажется, вчера вечером, я как раз думала об этом. Мы с тобой знакомы уже полжизни и почему-то наши отношения как бы застыли… ну, знаешь, перестали развиваться, что ли… Не то чтобы я против сложившегося положения вещей…

Слова Кристи, непонятно почему, стали пролетать сквозь уши и не достигать мозга. Чудеса. А ещё отчего-то перед Марком сейчас стояла вовсе и не Кристи, а Вика! Такая забавная, волосы закрутила в мелкие кудряшки… и лучезарно улыбалась. Ну правда мистика. И вдобавок Марку почудилось, что Викин голос отвечал ему: «Я не против. Я вообще люблю ходить, особенно вперёд…». Она развеселила Марка, эта сказочная девушка.

— …И тут я подумала: надо с этим что-то делать. — Кристи наконец договорила свою мысль, при этом поглядев на странно улыбающегося Марка и заставив улетучиться Вику.

«Действительно, пора бы уже с этим что-то делать! И самое верное — …» — парень ловко уселся перед спутницей на левое колено, не выпуская её ладонь из своей, вторая рука при этом отправилась на поиски заветной коробочки.

— О-о-о, Марк! — Ещё немного, и девушка лишилась бы чувств от переполнявших её эмоций. А она-то до последнего опасалась, что речь всё же пойдет о чём-то более несложном… о том, чтобы завести хомячка, например…

— Я давно должен был прояснить всё раз и навсегда. — Ихтиолог не обращал внимания на прохожих. Надо отдать им должное: они все, как один, вели себя чрезвычайно деликатно, не начинали беспардонно пялиться, а продолжали свой путь, лишь изредка оглядываясь на романтичное действо. — Я никогда не встречал никого, похожего на тебя. Ты особенная, ты…

Почему слова даются так тяжело? Будто сам из себя клещами вытаскиваешь. Дантон, не тормози! Скажи ей!.. Ты же так долго ждал этого момента! Кристи — твоя мечта, твоя судьба! Да, она взбалмошная и непредсказуемая, но это и отличает её от прочих женщин. Ты же хочешь быть в ней до конца дней своих! Хочешь ведь?.. Так, что это за сомнения? Откуда?! Нет уж, дружок, поздно отступать! Хватит страдать ерундой. Ты же любишь эту девушку! Она не идеальна, но безупречных людей и не бывает. Неужели есть в ней какой-то недостаток, который может тебя отпугнуть? Прекращай мямлить и будь мужчиной!

Марк вдохнул под завязку.

— Кристина Маргарет Геллер, ты…

Очи рыжей вспыхнули восхищением, предвкушением. Она стала даже прекраснее обычного. Лицо сияло красотой, уверенностью, благосклонностью… И вдруг опять появилась Вика. Она стояла, уперев руки в бока, вздёрнув носик и озорно поглядывая на блондина. «Дантон, не пугай меня! Видел бы ты себя со стороны. У тебя лицо, как у злостного неплательщика во время описи имущества!». Тут-то Марк внезапно и понял: главный недостаток Кристи — то, что она не российский налоговый инспектор, заставляющая съедать по пять ложек горячего в день и упрямо доказывающая, что у неё зелёные, а не голубые глаза.

— …ты только не принимай близко к сердцу, но нам надо расстаться. — Дантон прыжком поднялся с колен и отряхнул штанины.

Кристи едва-едва не брякнула «Да, конечно, я согласна!» на автопилоте, но вовремя затормозила и выставила подбородок вперёд, подняв брови. Таким манёвром обычно просят повторить сказанное, когда не удалось толком расслышать. Марк и повторил:

— Нам надо расстаться.

— Что?!!!!!!!! — Это был даже не взвизг. Это был звуковой удар.

В радиусе тридцати пяти метров прохожие вздрогнули, а чайки сорвались с мест и улетели куда подальше.

— Ты меня бросаешь?!! — опять выстрелила ультразвуком рыжая.

Дантону и самому было стыдно. «Бросаешь». Неприятное слово.

— Нет… Да… Я предлагаю разойтись по-хорошему, без обид. У нас всё равно ничего не выйдет.

Ихтиолог ожидал третьей ударной волны, но её не последовало. Девушка сдавленно пролепетала:

— Но ты же… только что… я думала…

Марк чувствовал бы себя куда лучше, если б она продолжала орать. Он бы и несколько пощёчин или ударов стерпел, если б от этого бывшей возлюбленной полегчало.

— Знаю, Кристи. Я тоже так думал минуту назад.

— И что тебе стукнуло в голову? — Кристи, может, и была баламуткой, но не дурой. — Это из-за Вики, да?

Взгляд Марка ответил красноречивее любых слов и кивков.

— Не ненавидь меня, пожалуйста.

— И не собиралась, — фыркнула Кристи, собрав волю в кулак. — Ты этого не заслуживаешь. Если ты сам отказываешься от своего счастья, дело твоё. — Она даже смогла усмехнуться. — Какая же я всё-таки глупая. Любая идиотка на моём месте поняла бы, что у вас роман, а я, как последняя ненормальная, верила, будто между вами ничего нет. Небось, вам было весело надо мной потешаться.

— Нет, Кристи! У нас с Викой ничего такого не было и нет… Но я надеюсь это исправить.

Девушка изогнула правую бровь со словами:

— То есть ты по уши влюблён в девушку, с которой не…

— …Даже не целовался, — хмыкнул Марк.

По совести говоря, Кристи бы сейчас с удовольствием разревелась. Однако рыжая не собиралась ронять достоинство, ей казалось, что заплакать значит проявить слабость. На душе было паршиво… но от последних слов Марка там как-то посветлело… Кристи верила, что он не лжёт. Само собой, обидно после четырёх с лишним лет романа расставаться вот так запросто, и, тем не менее, приятно, что до сих пор есть люди, которые влюбляются столь трогательно и невинно.

Рыжая развела руками, словно сообщая: «Я ничего не могу поделать, ты свободен». Вслух она произнесла:

— Не стану же я тебе приковывать к себе цепями.

Марк счастливо выдохнул, с облегчением и некоторой виноватостью.

— Прости меня.

Кристи махнула рукой.

— Проехали. — Она отвернулась и быстро зашагала прочь, чтоб Дантон не увидел её слёзы.

Девушка шла и шла, почти бежала, бешено стуча каблуками. А вот и слёзы полились. Подумать только, она даже не может заставить себя разозлиться, хотя обычно уж с чем-чем, а с этим трудностей не возникало никогда.

Больно было думать о том, что она, видимо, больше никогда не назовёт Марка своим парнем. Не обнимет его, не поцелует. Чёрт, им ведь было так хорошо вместе. А что если Марк — единственный в мире мужчина, способный выносить характер Кристи?! Или всё-таки есть на этой планете ещё такие чудаки?

Ну ладно, поплакала, и хватит. Жизнь продолжается, она не будет ждать. И повседневные дела тоже ждать не станут. Вот на них и надо сосредоточиться, чтобы не сорваться. Что там у нас в планах на день? Сходить в магазин, сделать маникюр, вызвать кого-нибудь починить кран в ванной, записаться в парикмахерскую, позвонить сестре.

…Марк нёсся на всех парах, быстрее его ног были только его мысли, внезапно ставшие потрясающе ясными. Вчера утром он сказал, что ему хорошо и с Кристи, и с Викой, но по-разному. Сейчас он вдруг окончательно определил, в чём разница. Обе девушки неординарны, с обеими весело и приятно, к обеим он питает нежные чувства. Но только что Марк понял, что к Кристи он испытывает привязанность, благодарность за то хорошее, что между ними было. Но всё это не шло ни в какое сравнение с тем вихрем тепла, который налетал на Дантона, стоило тому лишь подумать о Вике. С Викторией ихтиолог мог не только говорить о чём угодно, с ней он мог и молчать о чём угодно, им удавалось общаться и без слов. А с Кристи он всё равно когда-нибудь бы расстался. Через год, через два, через десять лет или через двадцать. Рано или поздно Марка доконали бы её выкрутасы. Теперь он это осознал.

8

— А я была права насчёт завтрака, — улыбнулась Вика, поглядывая на часы, вмонтированные в кухонный гарнитур. — Уже три пятьдесят, раньше четверти пятого за еду не сядем, так что это действительно получился завтрак, очень ранний.

Ваня ответил улыбкой на улыбку, потом посмотрел на живописно разложенные по столу продукты: колбасу, хлеб, яйца, овощи и двухлитровую упаковку сока.

— Хотелось бы мне, чтоб это были устрицы, омары и французское шампанское, — картинно взгрустнул молодой человек. — Но, во-первых, в том круглосуточном магазине такое не продавалось, во-вторых, журналистам не настолько много платят.

— В-третьих, я не употребляю спиртного, — не постеснялась напомнить Вика, — так что шампанское в любом случае отпадало. Главное не еда, а компания. И потом, я же понятия не имею, как готовить деликатесы. А яичницу сварганить смогу. — Она немного помолчала. — Мне правда понравилась твоя идея приготовить завтрак вместе.

— Чего-чего, а идей у меня навалом, — усмехнулся журналист.

Загрызаловой действительно было весело. И легко. Почти. Что-то, чего она не осмысливала, тяготило, однако настроение от этого не портилось.

Она была одета просто: светлые джинсы и жёлтая футболка, скромно, но со вкусом. Вика не стала мудрить с одеждой, куда больше времени ушло на лицо, которое упорно демонстрировало следы недосыпания. Впрочем, и эту проблему удалось решить. Когда Ваня появился, Виктория цвела и благоухала. Потом они вместе нагрянули в ближайший круглосуточный магазин и купили еду, после чего поехали к Ивану. И вот уже минут двадцать вполне успешно на пару варганили завтрак.

— Как прошла командировка? — полюбопытствовала Вика, разбивая яйцо для омлета.

— Отлично, — энергично отрапортовал Ваня. — Делали материал о музыкальном фестивале.

— Могу себе представить, — хихикнула Загрызалова. — Нашёлся хоть кто-нибудь трезвый?

— Ага. Удалось отыскать аж троих. Потом случайно наткнулись на ещё одну историю, — журналист посерьёзнел. — И там уже ничего смешного. Хотя, как сказало начальство, и ничего сверхинтересного. А я всё равно наработку для репортажа подготовил, костьми лягу, но его протолкну.

— И в чём суть дела? — с неподдельным интересом спросила Виктория.

— Мать с дочерью никак не могут ужиться.

— И что? Не обижайся, но тут вправду нет ничего особенного. — Поколебавшись, Вика несколько угрюмо прибавила: — С некоторыми матерями просто нереально ужиться.

Ваня покачал головой.

— В этом случае вина не матери, а дочери, и ещё больше — отца. Редкостный гад! Предприниматель, кстати. И не прищучить ведь. Может, на него в Налоговую настучать? Пусть у козла хоть какие-то неприятности будут.

Вика хмыкнула:

— Не выйдет. Это киношники почему-то думают, что налоговики кого-то выслеживают, куда-то внедряются, а мы на самом деле ничего подобного и близко не практикуем. Раньше была Налоговая Полиция, вот туда можно было накатать кляузу; теперь, по сути, некуда. А что, папаша и впрямь сволочь?

— Ещё какая. Рассказывать долго, суть в том, что ему нужна квартира бывшей жены, и эту квартиру он пытается заполучить через дочь, которая там прописана. Настроил девочку против матери, вот девчонка и изводит бедную женщину, искренне считает, что мама плохая, а папа хороший. Я с девочкой общался, тоже не подарочек. Короче, мать недавно сорвалась и хлопнула эту сикалявину по щеке, так сикалявина вместе с папашкой в суд подают, собираются мать родительских прав лишить, а там до отъёма части квартиры — рукой подать.

— Каких только гнид не бывает на свете, — пробурчала Вика. — В принципе, если хочешь, я могу этому предприниматели звякнуть, от имени областной Налоговой припугнуть какой-нибудь проверкой. Действительно, пусть у него жизнь хоть немного подпортится.

— Было бы здорово. Но от меня в этом деле зависит больше. Я от того красавца теперь не отстану, ославлю его на весь регион.

— Осторожней, а то в суд подаст.

— Не подаст, — усмехнулся Ваня. — Я же не первый год в журналистике. Знаю, как преподнести материал, чтоб и правду высказать, и не дать юридического повода для разбирательства. Ладно, хватит о работе. — Молодой человек тепло улыбнулся. — По-моему, всё готово. Здесь поедим или пройдём в комнату? Только там у меня беспорядок, я цветочный горшок опрокинул, а пылесос, зараза, приказал долго жить.

— Сломался? Он же практически новый, ты его в прошлом году покупал.

— Вот и верь рекламе, — театрально вздохнул Ваня. — А техника ведь недешёвая, импортная.

— Надо поддерживать отечественного производителя, — кося под первого президента Российской Федерации, наставительно изрекла Вика. — Как я.

— Загрызалова, ты-то поддерживаешь ещё Советского производителя, у тебя вся техника с доперестроечных времён.

— И что? Пусть мой пылесос старше меня вдвое, зато он до сих пор ни разу не ломался, и отлично работает. Сам знаешь, я однажды пылесосила при тебе.

— Помню-помню, — беззаботно признал Ваня. — Машина-зверь. Подожди, я сейчас.

Брюнет скрылся в коридоре, но скоро вернулся с двумя длинными белыми свечами.

— Вот. За окном, конечно, уже рассветает, но если задёрнуть шторы и эти свечи зажечь, всё равно получится романтично. Я так думаю.

Сказано — сделано.

— Всё так красиво, — промолвила Вика, заканчивая накрывать на стол.

— Яичница и бутерброды с колбасой, что ж тут красивого? — подивился брюнет.

— А свечи? — улыбнулась инспекторша. — И вообще задумка потрясающая. Выдернуть девушку из постели в час ночи, привезти к себе, накормить. Я серьёзно. Вы, Иван, романтик.

Романтик. Вика лишь недавно по-настоящему поняла, что ей нравятся романтики… и поэты в душе.

— Да, я такой, — нарочито гордо приосанился брюнет.

Они рассмеялись.

Ваня подошёл к девушке и обнял. Крепко, но ласково. Что-то это напоминало. Не очень давно её уже обнимали вот так, только тогда Загрызалова была в худшем состоянии — психовала напропалую. А Марк обнял, и она вдруг почувствовала себя в безопасности, будто ребёнок под надёжной защитой.

Стоп, при чём тут Дантон? Здесь сейчас Ваня, а не Марк.

Ваня улыбнулся, его руки плотнее сомкнулись на Викиной талии. По всем правилам дальше должен был последовать поцелуй. Загрызалова почувствовала небывалую неловкость — словно школьница при первом в жизни поцелуе. Налоговый инспектор не придумала ничего лучше, чем вытянуть губы трубочкой. Ваню это позабавило, он решил, что Вика так шутит. Вот только шутка как-то затянулась.

— Загрызалова, будь человеком, — прошептал журналист, губы которого были уже в нескольких миллиметрах от губ Вики.

— Я не человек, я налоговый инспектор, — внезапно выдохнула девушка и отпрянула, на несколько секунд отвернувшись.

Иван растерялся. Впрочем, ненадолго. Ему, как прирожденному репортёру — искателю и знатоку интересных историй и, в общем-то, неплохому специалисту в области человеческой психологии, а вдобавок обладателю фантастической интуиции, как-то сразу стало всё ясно.

— Видимо, вы с тем Марков всё же на пару граммов больше, чем просто очень хорошие друзья. — Брюнет потушил свечи и раздёрнул шторы.

Вика поймала себя на том, что кивает.

И что тут сказать Ване, да и самой себе? Просто сумасшествие. Она что, влюблена в Марка? Но… почему? Нет, в смысле, и ежу понятно почему — потому что Дантон золотой души человек, прекрасный друг и надёжный спутник. Однако Ваня же не хуже, и Вика страстно хотела возобновить отношения с журналистом. Или она просто привыкла этого хотеть? Ну вот пожалуйста, как солнце из-за туч: «С ума сойти, я люблю Дантона! Действительно люблю, очень-очень!». Господи, она ведь даже не заметила, как это случилось…

— Ваня, я…

— Да ладно, — вздохнул брюнет. Вздохнул грустно, но без особого трагизма и даже с ноткой добродушия. — Не дурак, сам всё понимаю. Давай поедим, а потом я тебя отвезу.

— Куда? — Вика с необычайной скоростью хлопала ресницами. Никогда в жизни она не была настолько растеряна. — В Голд-Кост?

Иван расхохотался:

— Боюсь, до Голд-Коста моей машине не добраться, бензина не хватит, да и плавает она плоховато. Домой отвезу. Ты же не думала, что я тебя отпущу одну на улицу в четыре часа утра?

Пожалуй, это был первый раз, когда Вике захотелось всплакнуть от умиления. Она с восхищением посмотрела на Ваню, обняла его, и вновь одарила восторженным, ласковым, благодарным взглядом, улыбнувшись и сказав:

— Вот же повезёт какой-то девушке.

Ваня лишь спокойно и благодушно усмехнулся. Надо же, какой он всё-таки замечательный. Ни с которой стороны не придерёшься. И всё-таки он не Марк, этим всё сказано.

Так, сейчас наскоро перекусить, помчаться домой, прибежать и наполнить ванну отчаянно надеясь, что и у Дантона она полная. Дальше будь что будет. Как говорится, лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть. А ведь это отнюдь не пустяковый риск: поставить на карту уже практически сложившуюся благополучную совместную жизнь с прекрасным человеком ради того, кто, вполне возможно, ценит тебя лишь как друга, максимум — как приёмную сестрёнку. «Ох. Либо я выбираю наилучший для себя путь, либо совершаю самую большую ошибку в жизни».

9

Он мчался домой с единственной лишь мыслью: поскорее увидеть Вику. Где-то в самой глубине души парень понимал, что ведёт себя глупо и наивно, но, по правде говоря, его это в данный момент вообще не волновало. Он просто обязан увидеть её как можно скорее, пока окончательно не потерял рассудок и способность воспроизводить человеческую речь в понятной форме. Пока мчался, прокручивал в голове тысячи фраз, которыми было бы лучше описать всё то, что творилось у него на душе прямо сейчас. Но ему казалось, что все эти варианты какие-то сухие, чёрствые, и абсолютно не подходящие. Посему в конце концов он забросил это дело, решил воспользоваться старым добрым способом — нести вдохновенную чушь; главное, что будет искренне, от сердца. Прибежав домой, он на автомате захлопнул входную дверь и направился прямиком в ванную — «включить портал», так сказать.

Вода, казалось, издевалась над ним: текла медленно-медленно, как будто решила вдруг поиграть в мазут или вязкую расплавленную резину. От переполнявших его эмоций Марк даже не вспомнил о существовании телефона, Интернета и прочих мелочей. Ихтиолог просто надеялся, что по ту сторону ванна тоже окажется наполненной, и расхаживал по квартире, бесцельно оглядываясь по сторонам. Потом на лице его вдруг появилась загадочная глупая улыбка — во взбудораженный мозг пришла забавная мысль.

Дантон помчался в свою комнату и через минуту вернулся в ванную, уже переодетый в забавные оранжевые плавки-парашюты в ярко салатовый цветочек. Те, которые Вика подарила ему на Рождество, естественно, с подлым умыслом поиздеваться — он же вечно носил подобные «костюмы». Это, можно сказать, была рабочая форма, а вот подобной раскраски его гардероб до сих пор не видел, и Вика решила исправить сие упущение. Марку почему-то в данный момент показалось, что это очень романтично — показаться ей в ею же подаренных плавках. Представив её реакцию, он снова заулыбался и с нескрываемой злобой посмотрел на кран — вода наполнила ванну лишь на одну треть.

Наконец, спустя целых двенадцать минут томительных ожиданий, Марк забрался с ногами в ванну и, вдохнув, медленно опустился, с головой погружаясь в воду. Испытав уже знакомые ощущения — будто тебя затягивает сумасшедшая воронка— Марк услышал пронзительный вопль, без сомнения, принадлежащий ей — Виктории. Почему она завопила, понять было не сложно — от неожиданности. Просто инспектор в это же самое время тоже забралась в ванну, и, откуда ни возьмись, рядом материализовался Марк.

Ни с чем не сравнимое удивление охватило Вику. Она, как и полагается добропорядочной девушке, завизжала. Но спустя миг до неё дошло, что случилось, и она, поглядев Марку в лицо (это было не сложно — парень сидел рядом, буквально в пяти сантиметрах от нее), вдруг залилась звонким заразительным смехом, который тут же передался блондину.

— Что ты здесь делаешь? — наконец поинтересовалась Вика, пытаясь наскрести в себе хоть чуть-чуть серьёзности. Тщетно. Серьёзность затмевалась нервным возбуждением. Коленки затряслись.

— А ты? — вопросом на вопрос ответил ихтиолог, также весьма и весьма далёкий от душевного равновесия. — Здесь сейчас нет и пяти часов утра.

Вика, обычно никогда за словом в карман не лезущая, на сей раз не придумала, что сказать. Она лишь пожала плечами и вновь рассмеялась.

— К слову, доброе утро, — продолжал Марк, мысленно упрекнув себя: «И где мои манеры?». — Может, позавтракаем? Или пообедаем? Зависит от того, где будем есть: у тебя или у меня. — «Господи, что за ерунду я несу? Хуже чем влюблённый подросток, определённо».

— Спасибо, я не голодна. Я уже поела… У Вани. — «Загрызалова, кто тебя за язык тянул?! Нашла, что брякнуть!» Прежде чем лицо Дантона окончательно заволокла настороженная хмурость, Вика мотнула головой и поспешно добавила: — Мы расстались. — Девушка, расплескав немного воды, забилась в тот конец ванны, где находилось сливное отверстие. Инспектор согнула в коленях и обхватила руками ноги. Вся одежда, за исключением «верхушки» футболки, уже была мокрой. Но Вику это ничуть не заботило.

— Вот как? — Брови Марка выгнулись и тут же вогнулись обратно. Он перебрался на противоположный Вике конец ванны. Теперь Дантон и Загрызалова сидели друг против друга. — Мне жаль.

И тишина. Со стороны всё происходящее должно было смотреться забавно. Одни только манёвры в ванне чего стоили. Такие неуместные, такие неловкие. И это притом, что ванна-то просторностью совершенно не отличалась. Расстояние между прижавшимися к чугуну молодыми людьми не превышало двадцати сантиметров.

«Жаль? Ему жаль?! — стучало в висках у Вики. — Он был бы рад, если б я осталась с Ваней?!.». Сердце ёкнуло.

Ох, сколько же им было нужно сказать друг другу! «Не знаю, почему долго не понимал/а этого, всё ведь так просто!». «Я перевернул/а свою жизнь вверх тормашками, но нисколько не жалею об этом. Я и не хочу, чтоб она была прежней». «Мне плохо без тебя». И самое главное: «Я люблю тебя. Люблю и хочу быть с тобой до конца своих дней. Только с тобой слышишь?».

Молчание угрожало стать зловещим.

Марк первым решился подать голос:

— Давно хотел спросить: что это за штуковина? — Австралиец указал на предмет в углу ванной.

Россиянка проследила взгляд и жест Дантона и усмехнулась.

— У тебя самого есть предположения?

Марк прищурил один глаз.

— Вообще-то, я примерно так всегда представлял себе атомную бомбу, только без шланга сбоку.

— Это стиральная машина, Марк!

— Серьёзно?

— Да. Старая модель, практически антиквариат. Но работает до сих пор. — «О каких глупостях мы говорим… Вот сейчас возьму и скажу ему всё прямо в лоб, а потом спрошу…».

Вика не успела додумать фразу. Марк судорожно вдохнул и выдал:

— Я солгал.

— Насчёт чего? — совсем растерялась Загрызалова.

— Насчёт того, что сожалею из-за вашего с Иваном расставания. На самом деле я очень этому рад. — Ну что ж, вдохновенная чушь у него выходит неплохо. Получилось не особо романтично, зато честно.

Вика преобразилась за долю секунды. Лицо девушки просияло и осветилось такой улыбкой, подобных которой Марк никогда ещё не видел.

— Я безумно рада, что ты рад, — выдохнула россиянка и мгновенно рванулась к Марку, по пути устроив в ванне девятибалльный шторм.

— Кстати, я порвал с Кристи…

Предстояло ещё столько всего решить и обговорить. Например, как они теперь будут жить? По-прежнему по отдельности или вместе? Если вместе, то одному из них, вероятнее всего, придётся оставить и свой дом, и работу, в которой уже достигнуты определённые успехи.

Но всё эти проблемы могут и подождать. Не решать же их прямо во время поцелуя.

10

Эндрю Ли не работалось. Из головы никак не выходил друг, сошедший с ума. Марк ведь действительно был так уверен в своих словах, когда говорил о перелёте в Россию через ванну. Эндрю уже дважды посылал к ихтиологу хорошего врача (правда хорошего, лучший профессионал в своей области, Ли сам неоднократно в этом убеждался!), но друг не ценил такого волнения о своём психическом здоровье, и благополучно выставлял чудо-врача за дверь, даже не делясь своими эмоциональными переживаниями! Но Эндрю не сдавался. Каким бы он был лучшим другом, если бы пустил болезнь на самотёк? Так что в третий раз он сам заявился вместе с врачом, подумав: «И пусть только попробует теперь отпереться!».

Да, Марк и вправду не стал выдворять настойчивых гостей, даже пустил их в гостиную и предложил кофе. Просидев с хмурым видом и с горячим кофе где-то полчаса, Марк всё же не выдержал и поведал чудо-доктору и заботливому другу о своих переживаниях: блондин переживал за акул, поскольку популяция этих милых созданий всё сильнее и сильнее уменьшалась, в основном из-за нападок со стороны «зелёных». Те лезли изучать несчастных животных, обильно используя камеры, фотовспышки и прочее, вследствие чего акулы, имеющие хоть какое-то чувство собственного достоинства, поспешили убраться из страны и переселились куда-то к Филиппинам, а то и подальше. Также Марка беспокоило состояние коралловых полипов, о вымирании которых уже легенды ходят…

Из всего вышесказанного доктор заключил, что проблема ясна. На Марка всего лишь напала депрессия на фоне стресса из-за работы, и совершенно не стоит волноваться по поводу его мыслей о России — это всего лишь эдакое стремление убежать от насущных трудностей. Это пройдет, обязательно, а для профилактики нужно попить витаминов С и В.

После чего доктор, раскланявшись, удалился, а Эндрю ещё немножко посидел с другом. И пока они сидели, Эндрю сделал для себя ценное открытие: доктор этот вовсе не чудо, а Марк по-прежнему верит в портал с ваннами, причем ещё и просит не распространятся об этом в медицинской, да и вообще в какой-либо иной среде.

Так что сейчас Ли сидел и размышлял вовсе не о поимке очередного охамевшего преступника, а о состоянии друга и о том, как бы помочь бедняге. В любом случае, решил Эндрю, после работы обязательно нужно навестить Марка, к тому же тот вот уже две недели не даёт о себе знать.

Отсидев, наконец, законные рабочие часы, Эндрю тут же направился к Марку, без предупреждения, чтобы не спугнуть.

Настойчиво простучав и прозвонив в дверь, и не получив никакого ответа, Ли достал собственный ключ, который Марк сам вручил другу на случай крайней необходимости.

Пройдя в гостиную, Ли позвал Дантона, но, снова не получив ответа, заключил — никого нет дома. На всякий случай молодой человек всё же решил проверить, вдруг Марк попросту спит?

В комнатах ихтиолога не было, на кухне тоже, оставалась ванная. Эндрю осторожно толкнул дверь и не увидел за ней никого. Лишь одиноко стоявшую ванну, доверху наполненную водой. Машинально проверив температуру воды, парень подумал: «Это явно ненормально. Зачем наполнять ванну, если тебя нет дома? Причём холодной водой? Может, так принято в этой секте? По типу «всегда набирайте воду в ванну до краёв, куда бы вы ни пошли и что бы вы ни делали, а иначе ванна обидится и поглотит вас в один прекрасный миг?»». Ли усмехнулся при этой мысли и решил дождаться друга в гостиной, ибо как раз начиналась трансляция футбольного матча.

Не успел ещё никто забить первый гол, как Эндрю почудились какие-то звуки. Причём из ванной. Ли стало не по себе. Он, конечно, как разумный человек не верил в волшебство и сверхъестественные силы, но мало ли… Вдруг вода почувствовала, что рядом посторонний, и решила разобраться с ним? «Да уж, браво, Эндрю! Продолжай смотреть ужастики перед сном, и будешь шарахаться от воды!»- подумал парень и ухмыльнулся. Но затем совершенно отчётливо различил всплеск! И моментально вскочил на ноги, позабыв о матче и зачем-то схватив диванную подушку. Потом быстро смекнул, что подушкой тут не отмашешься, и с ужасом понял, что не знает, чем вообще можно спастись от воды! Плюнув на всё и набрав побольше воздуха в лёгкие, он направился к эпицентру, то есть ванной комнате. Но, не успел и до двери дойти, как оттуда вышел мокрый Марк.

— О, Эндрю! Привет, дружище! — радостно воскликнул блондин, пожимая руку другу. — Какими судьбами?

— Я… а ты… Где ты прятался? Я же осматривал ванную комнату, тебя не было! Вообще, о тебе уже давно не было слышно.

— Я заглянул на пару недель в Россию, здесь появлялся только периодически и мельком, чтоб подливать воды в ванну. А так почти всё время был с Викой.

— Обо мне говорите? — К ещё большему изумлению агента Интерпола из той же ванной комнаты вышла и сама Виктория, тоже мокрая, в купальнике. Ни в какие ворота!

Эндрю стоял так, с открытым ртом, где-то с полминуты, а потом вдруг заржал.

— Ну паршивцы! Ну разыграли простофилю!

Вика с Марком переглянулись, пожали плечами, и Марк с широкой улыбкой взял Вику за руку.

— А вы… — отсмеявшись, поглядел на них Ли, — я смотрю, вы не теряете времени зря! Виктория, я думал, ты уехала на Родину! Когда успела вернуться?

Загрызалова лишь снова пожала плечами:

— Сейчас и вернулась. Ты же сам видел.

— Ладно вам, хватит шутить. Признавайтесь, в чём тут дело? — с улыбкой проговорил Эндрю.

— Мы поняли, что не можем друг без друга, я переместился к Вике и забрал её в Австралию навсегда! — радостно пояснил Марк.

— Ага, а лучше ничего не мог придумать? Ванна-портал, да? — хихикнул Эндрю, хотя ему эта шутка порядком поднадоела.

— Ну да, а я тебе про что твержу второй месяц? — совершенно нешуточно согласился Марк.

— Зачем мы разводим болтовню? — Вика окинула парней недоумённым взглядом. — Эндрю, предлагаю тебе совершить небольшое путешествие в мою квартиру, согласен?

— А твоя квартира в…

— Правильно, в России. Что, испугался?

Парень усмехнулся. В конце концов, не утопят же они его, друзья всё-таки.

— И что я должен делать? Полагаю, документы брать не обязательно? — съехидничал он.

— Полезай в ванну. И окунись с головой, — проинструктировала Вика, Марк лишь улыбался позади.

Этот «инструктаж» насторожил Эндрю. Во-первых, «окунись с головой»?? А во-вторых, мочить костюм?

— Может лучше ты первая, а я уж это… следом? — предложил австралиец-азиат.

— Как хочешь, — согласилась Загрызалова. — Здесь нет ничего сложного, смотри. — Она возвратилась в ванну и окунулась в воду с головой, полежала так, задержав дыхание, и приготовилась к знакомым ощущениям «перемещения». Но почему-то ничего не произошло.

Что вовсе не удивило Эндрю. А скорее ещё раз уверило, что друг спятил, да ещё и Викторию заразил… или наоборот. Может, этот психоз распространяется по типу птичьего гриппа?

Вика вылезла с округленными глазами и посмотрела на Марка.

— Что это значит? Портал закрылся?

Марк был не менее удивлен. Настолько удивлен, что, после того, как Вика выбралась из воды, самолично проверил ещё раз «окно в Россию». Ничего. Только намочил уже подсохшие волосы и налил в уши воды. Даже как-то неинтересно.

— Странно… — вымолвил он, вылезая. — Только что работало…

— Ну мы же не будем переживать по этому нелепому поводу, не так ли? — жизнерадостно проговорил Эндрю, пока друзья не впали в отчаянье и не надумали принести его в жертву своему Богу Ванн. — Вы вместе, всё замечательно, есть о чём поговорить, не так ли? Ну, помимо обычной ванны с обычной водой?

Парочка переглянулась и поняла, что их друг рассуждает логически. Действительно, не всё ли равно, что там с этой мистикой, главное — они вместе. К тому же, в исчезновении портала есть и положительная сторона: теперь Марку не придётся демонтировать свою ванну, чтоб Викины квартиросъёмщики, которые должны въехать завтра, ненароком не угодили к нему в гости. Оба, и Марк, и Вика, как будто прочитали мысли друг друга, взялись за руки и расплылись в блаженных улыбках.

Эндрю тут же почувствовал себя пятой ногой у собаки. Или нет, пятым колесом у телеги. Или нет, скорее пятым углом у стола, причём круглого. В общем, лишним. И решил поскорее ретироваться, чтобы не мешать развитию чувств. Он произнёс:

— Ну, я, собственно, забегал проверить, как ты тут, — обратился он к Марку, — теперь вижу — в порядке. Так что я, пожалуй, пойду.

— Что ты, Эндрю! Останься, попьём чаю, — предложила Вика, направившись в кухню.

— О нет, покорнейше благодарю за радушный приём, но мне и в правду пора — дела, знаете ли, дела.

— Как знаешь, — кивнул Дантон. — Пойдём, провожу.

Парни вышли на улицу, и медленно прошагали до калитки.

— Ладно, не болейте, — кинул на прощание Ли, — если что — обращайтесь. Ну там, если найдёте преступника с мировым именем или ещё что.

Марк усмехнулся.

— А вообще, ты и правда мог бы нам помочь. — Ихтиологу вдруг пришла светлая мысль в голову. — Ты не можешь как-нибудь побыстрее пробить Вике визу и уладить прочие формальности?

Эндрю пожал плечами:

— Почему бы и нет. Когда всё устрою — сообщу. — И, выйдя, наконец, за пределы участка, хмыкнул: — Что, не так всё просто станет без портала?

— И не говори, — на полном серьёзе согласился, вздохнув, Марк.

«И засела же в нем эта фантазия — никак не хочет отлипать. Надо бы на всякий случай поговорить с миссис Дантон, может она его отрезвит…»- рассуждал Эндрю уже по дороге домой.

11

Вику одолевали мысли. Сколько же всего произошло с ней буквально за десять месяцев. Разве год назад она могла предположить, что из-за проблем в Обители зла переберётся в Австралию, найдёт здесь работу, друзей, любимого человека, потом снова вернётся на Родину… Загрызалова сидела на песочке и вслушивалась в песню моря — оно загадочно играло своими волнами, то разбивая их о камни, то заставляя бежать друг за дружкой, и эта мелодия действительно успокаивала.

Всё в Викиной жизни переменилось, и это слегка пугало девушку. Что будет дальше? Чего ждать от завтрашнего дня? Как сложатся отношения с Марком? Кстати о Марке…

— О чём задумалась, красавица? — он подкрался откуда-то сзади, весь мокрый после купания, обнял Вику за плечи и чмокнул в щёчку, при этом порядочно вымочив россиянку.

— Маарк, — шутливо-укоризненно протянула Загрызалова, но сразу же сменила гнев на милость, когда увидела доброе улыбающееся лицо блондина. — Я просто подумала… что будет дальше?

Ихтиолог уселся рядом и положил руку Вике на плечо. Потом абсолютно серьёзно заговорил:

— Дальше? Я одолжил у знакомого водные скутеры, и сейчас мы с тобой отправляемся на необитаемый остров искать убежище морской черепахи; я слышал, она поселилась здесь неподалеку. А завтра в шесть утра сёрфинг.

Вика рассмеялась.

— А послезавтра?

Марк с тем же серьёзным видом отвечал:

— А послезавтра всё, что угодно, всё, что ты пожелаешь. А теперь, — он поднялся и протянул ей руку, — хватит киснуть, нас ждёт не дождётся черепаха!

С этим аргументом сложно было спорить, да Вика и не хотела. Поднявшись, она собралась было отряхнуться от песка, но не успела — Марк подхватил её на руки и, невзирая на Викины вопли и взвизги, плюхнулся вместе с ней в тёплую воду океана.

Поиски морской черепахи успехом не увенчались, зато парочка весело провела время. Домой ребята вернулись уже затемно, порядком уставшие, но безмерно счастливые.

— Давай не будем зажигать свет, — заговорщически предложил ихтиолог, перешагивая через порог.

— У тебя ещё остались силы на романтику? — поддразнила Вика. Но руку с включателя убрала, так и не надавив.

— Ты во мне сомневаешься? — Марк привлёк девушку к себе, обняв её за талию. Нет, Дантон и правда немного утомился, погоня за морской черепахой — занятие не из лёгких. Но ничто бы не могло вымотать парня до такой степени, чтобы он перестал интересоваться Викой.

— Немножко, — каверзно хихикнула россиянка. — Переубеди меня. — Эти последние слова она произнесла тихо, но чувственно.

Ихтиолог улыбнулся, осторожно взял Викино личико в свои ладони и нежно поцеловал девушку в губы.

Нежность нежностью, а страсть страстью. Через пару секунд ни Марк, ни Вика не вспоминали о том, что они, вообще-то, устали. Кое-как, фактически на ощупь, ребята добрались до гостиной. Где-то тут стоял замечательный, отличный диванчик…

Марк в порыве страсти толкнул Вику на этот самый диванчик — в темноте не было видно ничего, но парень отлично ориентировался в своём собственном доме, и к тому же не может ведь мебель взять и уйти с положенного места.

Блондин хотел было наклониться к девушке, как вдруг послышался какой-то звук, похожий на бормотание, с хрипотцой… Говорящая мебель?

— Марк, это ты? — раздалось откуда-то из-под Вики, что прямо таки ошарашило молодых людей и начисто усмирило все любовные порывы. Дантон вдруг осознал, что диван почему-то говорил голосом папы.

Комнату озарил яркий с непривычки свет — миссис Лиз Дантон надоело прислушиваться к невнятным шорохам и представлять будоражащие мозг картины, поэтому она поднялась с кресла и нажала на кнопку включателя.

— Папа? — Марк обернулся назад и продолжил: — Мама?? Что вы здесь делаете посреди ночи?

— Во-первых, сын, где твои манеры?? — Женщина приняла грозный вид. — Почему не спросишь, как мы добрались? Не предложишь чашечку кофе?

— Извини, ма. Как вы добрались? Зачем приехали посреди ночи? — исправился прилежный сын.

— Мы приехали днём, вообще-то, — подал голос с дивана отец, принимая вертикальное положение. — Вы так долго гуляете, что пока дожидаешься, можно уснуть. Что я, собственно, и сделал.

Вика, двадцать секунд назад вскочившая с дивана будто ошпаренная, незаметно вздохнула с облегчением. «Слава Богу, значит, они не слышали ничего из того, что было двумя минутами ранее».

— А я вот не спала, — сообщила миссис Дантон.

Марк попытался поскорее избавиться от неловкости и выпалил:

— Это Вика. Виктория. Вы, наверное, помните?

Лиз приподняла бровь.

— Как мы можем забыть?

— Конечно, помним, — куда радушнее произнёс Уоррен, протягивая руку Вике.

Вика пожала ладонь Дантона-старшего и осторожно уселась рядом.

— Надеюсь, вы добрались хорошо, — пробормотала россиянка, не зная, захихикать ей или покраснеть.

— Вполне комфортно, — буркнула Лиз, продолжая пристально поглядывать то на сына, то на «падчерицу».

Под таким напористым взглядом Вика почувствовала себя обязанной объясниться.

— Мы с Марком теперь вместе.

— Да неужели? — нарочито удивлённо хмыкнула женщина. Затем строго воззрилась на сына. — Не хочешь ничего нам рассказать?

И Марк осознал, как много всего ещё не успел поведать родителям. Столько новостей, столько новостей, одной чашкой кофе тут не отделаешься…

— Так значит, кофе? — Ихтиолог облизнул губы, намереваясь временно дезертировать на кухню и прихватить с собой Викторию.

— Кофе? Как ты можешь отвлекаться на кофе в такой момент! — возмутилась Лиз, благополучно позабыв о том, что именно она первой вспомнила про напиток. — Эндрю звонил, говорил, ты заболел. Теперь я вижу, чем; а я, наивная, предположила, что ангиной.

— И попросил приехать поскорей, так? — догадался Марк. — Напомни мне, — обратился он к Вике, — чтобы я сказал ему «Спасибо». Заботливый у меня друг. — Парень пока не определился, скажет ли спасибо искренне, или же даст радетелю по шее.

— Он и правда волнуется, такой молодец, — вступилась за друга друга Вика. И Марк согласно кивнул, решив действительно поблагодарить товарища за помощь, и заодно постараться разуверить насчёт своего душевного состояния. Уж что-что, а ванны ихтиолога сейчас волновали в самую последнюю очередь.

— Эндрю не тот человек, который станет волноваться по пустякам, — продолжала Лиз. — Он не имеет привычки делать из мухи слона. И если Эндрю взволнован, значит, на то есть существенные причины. — Всем своим строгим видом миссис Дантон говорила: «Ну же, я жду объяснений. И постарайтесь, чтоб они меня удовлетворили».

— Что конкретно сказал Эндрю? — устало выдохнул Марк.

Третий час ночи, неужели прямо сейчас придётся рассказывать всю эту длиннющую историю? А потом и родителей убеждать в том, что их отпрыск не свихнулся на пару с новоиспечённой подружкой? Убеждать, между прочим, будет весьма трудно, учитывая, что портал больше не работает.

В разговор вступил Уоррен:

— Он сказал, что обеспокоен твоим душевным состоянием, и на нашем месте срочно бы отправился тебя навестить, поскольку тебе сейчас очень нужна поддержка семьи.

— И всё?

— По-твоему, этого мало? — нахмурилась Лиз.

Уоррен усмехнулся, тоже обращаясь к сыну:

— Твоей матери этого показалось более чем достаточно. Мы собрались в считанные минуты и тут же махнули в Голд-Кост… опять.

Марк не собирался лгать родителям. Но и правду нужно было преподносить постепенно, чтоб они не перепугались совсем.

— Эндрю первым узнал о том, что мы с Кристи расстались. Естественно, он понимал, что такие перемены могут быть очень стрессовыми. Вот и попросил вас обо мне позаботиться.

— И всё? — с подозрением прищурилась миссис Дантон.

Не дав Марку ответить, то есть либо солгать, либо затруднить разговор окончательно, Вика встряла:

— Эндрю действительно зря волновался. Как видите, Марк не впал в уныние.

— Видим, — Лиз кашлянула. — Так нам не о чем волноваться, Марк?

— Совершенно не о чем, — откровенно заверил ихтиолог. — Я никогда в жизни не был счастливее, чем сейчас. — Он тепло улыбнулся сначала родителям, потом Виктории, послав последней воздушный поцелуй.

Вика ответила тем же.

— Вы уже решили, как поступите? — деловито осведомилась Лиз.

— В смысле, мам?

— Сужу по моему опыту; не обижайся, дорогой;- последняя фраза предназначалась мужу, — любовь на расстоянии — полный бред. А опыт у меня, слава Богу, громадный; не обижайся, милый.

— Согласен, — кивнул «милый», нисколько не огорчаясь по поводу ранних увлечений жены — кто ж не был молодым?

— Родители, не волнуйтесь, мы уже всё решили, — успокоил сын. — И, конечно же, собирались в скором времени известить вас, — поспешно добавил парень.

— Я сдаю свою квартиру, пока. Если все пойдёт хорошо, я её продам и перееду сюда, — поведала Виктория. — Всё равно в России у меня никого нет.

— Если точнее, Вика сюда уже переехала, — внёс ясность Марк, подмигнув девушке, — опять же спасибо Эндрю. Визу оформили за один день. Так что мы будем жить вместе, — подвёл итог блондин.

Родители обменялись взглядами. Ничего не попишешь, ребёнок уже повзрослел, самостоятельным стал.

— Вот и молодцы, — улыбнулся Уоррен. — Какие планы на будущее? Нам уже готовиться стать бабушками и дедушками?

— Ну, па… — покачал головой сын.

— А что па?

— На завтра у нас сёрфинг. Так что с внуками пока подождите, но может быть, когда-нибудь…

Окончательно успокоившиеся родители даже передумали пить кофе — на радостях предпочли сразу лечь спать.

Марк разместил их в самых комфортабельных условиях, как и положено примерному сыну, — в комнате для гостей. Вика же решила переместиться в гостиную. Девушка и так уже устала краснеть от курьёзной встречи с родителями, а те ещё и о внуках заговорили; и было бы крайне бестактно отправляться ночевать к Марку в комнату. Но Марк, будучи истинным джентльменом, в свою очередь, после долгого спора, уговорил таки настырную Вику поменяться местами и сам занял диван.

Наконец, всего через каких-то два часа, домочадцы улеглись по своим местам и приготовились к встрече с миром грёз.

В доме погас свет, всё затихло, погрузилось в безмятежность.

12

Темнота, тишь, звёзды. Вика выбралась на крыльцо и, задрав голову, стала всматриваться в небо. Девушка немного спустилась вниз и присела, продолжая любоваться звёздным куполом.

После того, как все разошлись по спальням, Вика честно, но безуспешно пыталась уснуть; и вот, в три часа ночи, россиянка, наконец, плюнула на безрезультатные попытки и решила подышать свежим воздухом.

За Викиной спиной тихонько скрипнула дверца, Загрызалова резко обернулась и увидела Марка. На нём были только пижамные штаны и майка, в руках парень держал две кружки.

— Как насчет горячего чая? — предложил он. — Раз уж мы всё равно не спим.

— Спасибо, не откажусь, — девушка с благодарностью приняла одну из кружек.

— Извини, — вдруг сказал Марк.

— За что? — искренне удивилась Загрызалова.

— Я отнял у тебя удобный диван, на котором ты бы уже давным-давно уснула, а так — маешься с бессонницей.

Вика рассмеялась.

— Какой же ты… милый, — она чмокнула блондина в щёку.

— Осторожнее, гражданка Загрызалова, — притворно беспокойным тоном предупредил Марк, — папарацци не дремлют!

— Нет, думаю, как раз они-то дремлют. В отличие от Мэри Хоуп, она всем им даст фору, постоянно бдит и неизвестно, когда отдыхает. Вон, видишь, в той комнате явно горит ночник, и шторка дрожит — миссис Димсдейл опять на посту как часовой.

— Чем ты её так заинтересовала? — подивился ихтиолог. — Раньше она ко мне вообще не проявляла никакого интереса.

— Да, я умею заинтересовывать, — улыбнулась Виктория.

— Тут не поспоришь. — В добавление к словам Марк приобнял девушку за плечи.

Дантон и Загрызалова посидели немного, молча, потом Вика вдруг не выдержала и громко так и доброжелательно (доброжелательнее некуда) произнесла:

— Доброй ночи, миссис Димсдейл!! Я тронута вашим вниманием!

Соседка поспешила затаиться в глубине комнаты на неопределённый срок.

Марк приглушённо засмеялся, крепче обнимая Вику.

— Чувствую, вы с ней станете лучшими друзьями, — хмыкнул он.

— О да! Кстати, о лучших друзьях. Тебя не беспокоит, что твой лучший друг считает тебя чокнутым?

— Нисколько. Во-первых, как и в мире Алисы, все мы здесь немного того, а во-вторых, Эндрю это переживёт и рано или поздно поймёт, что я был прав. Всё равно ванна-портал — оптимальное объяснение всему случившемуся, и даже Ли со всей своей проницательностью не сможет доказать обратного.

Вика сделала ещё один глоток чая.

— А всё-таки интересно: что произошло с нашими ваннами? Что это вообще было? Почему началось, почему закончилось? Неужели мы никогда не узнаем?

Марк глубокомысленно поджал губы и на секунду отвёл взгляд.

— Может, нам и не обязательно знать? Главное — результат: мы нашли друг друга. Вдруг именно в этом и заключалась вся суть?

— В смысле?

Марк отпил из своей кружки и посмотрел куда-то вдаль.

— С чего мы взяли, что всё дело исключительно в наших ваннах, особенно в твоей? Что если новая ванна была просто совпадением?

Виктория пожала плечами.

— Всё возможно. Нам остаётся только гадать.

Ихтиолог усмехнулся:

— Хочешь, расскажу свою версию?

— Конечно.

— Ванны-порталы нужны были только за тем, чтоб мы с тобой встретились, потому что мы созданы друг для друга.

Девушка задорно прищурилась.

— Дантон, это твоя единственная гипотеза?

— Нет, но самая любимая.

— Пожалуй, мне она тоже нравится, — нежно улыбнулась Вика. — Остаётся лишь придумать, почему такое стряслось именно с нами, ведь мы наверняка не единственные половинки вдалеке друг от друга.

У Марка и на это имелся ответ:

— Вероятно, нам просто повезло.

— То есть нас выбрали методом научного тыка?

Марк хохотнул. Некоторые Викины выражения очень забавляли его.

— Почему нет? Кому-то же должно повезти.

— А кто решает — кому? И кто организует чудо-ванны или другие средства для воссоединения влюблённых?

— Не знаю. Наверное, какой-нибудь Купидон или Амур.

Вика рассмеялась:

— Их я точно не встречала! Ко мне только сантехник приходил.

Марк озорно взглянул на россиянку:

— Тоже неплохая кандидатура. А что? Люди всегда представляли покровителя любви мальчиком со стрелами, никому и в голову не приходило, что он на самом деле дедушка с вантузом.

Влюблённые дружно рассмеялись.

— Кстати, у меня незадолго до нашей первой встречи тоже побывал сантехник, — отсмеявшись, припомнил Дантон.

Вика вконец развеселилась:

— Всё сходится! Мы раскрыли страшную тайну. Надо полагать, сантехник же «отключил» ванны, когда мы с тобой окончательно решили быть вместе.

— Логично, — хохотнул Марк.

— А как он это сделал? На расстоянии?

— Видимо. Может, у него есть что-то вроде дистанционного управления, и совсем необязательно опять приходить в ванную, чтобы всё ликвидировать.

— О, да, в ванную надо было придти единственно в самом начале, чтоб «установить» волшебный механизм. — Вика склонила голову, уняв, наконец, смех. — Ох, какой бред лезет на ум ночью. А у тебя, Дантон, без сомнения настоящий дар. Я бы на твоём месте засела за книгу. С твоим-то воображением ты, определённо, создашь бестселлер.

— Спасибо за комплимент. Может, и попробую. Но если только в качестве хобби, потому как моя нынешняя работа меня более чем устраивает. Я люблю своё дело. — Парень взглянул на россиянку почти сочувственно. — Мне бы хотелось, чтобы у тебя тоже была возможность заниматься любимым делом здесь.

— Запугивать налогоплательщиков? — усмехнулась Виктория. — Не переживай, я не столь уж сильно любила ту работу. Хотя, плюсы в ней, безусловно, были. Но я не намерена унывать, поверь. Послезавтра я возвращаюсь на работу к Алексу. К сожалению, место у Эмили уже занято, но я подыскала другую вакансию, точнее, мне подыскали. Племянник сеньоры Паолины Гельтруде предложил мне работу в его центре — давать уроки самообороны, в основном женщинам и детям.

Марк изогнул правую бровь и изобразил сперва глубокую задумчивость, потом ошарашенное изумление.

— Что же получается? Выходит, я живу вместе с инструктором по борьбе? — блондин убрал пустую кружку в сторонку.

Вика тоже отставила свою тару и ехидно хихикнула:

— Это ещё цветочки. Если всё уладится с гражданством, я, может быть, вообще подамся в полицию. Будешь жить вместе с полицейским, точнее, с полицейской. — Трудно было понять, говорит она всерьёз или же просто шутит; но Дантона очень порадовали бодрость и воодушевление в голосе любимой.

— Какой кошмар! — драматично ужаснулся блондин. — Ты ведь станешь меня притеснять и терроризировать, как своих налогоплательщиков.

— Не-е-е-ет, — с нежностью протянула Виктория, — я тебя буду защищать. Никому не дам в обиду. Будешь за мной как за каменной стеной.

Расхохотавшийся Марк внезапно вскочил и подхватил на руки Вику, которая только и успела, что взвизгнуть. И оба залились смехом.

— Мы окончательно перебудим соседей, — то ли предупредила, то ли просто подметила Вика. — Хотя… Сейчас главное не разбудить твоих родителей.

— Так что бог с ними, с соседями, — поддержал австралиец, целуя россиянку. — И потом, нужно же чем-нибудь порадовать миссис Димсдейл.

После очередной волны смеха, Вика вдруг притихла.

— Я люблю тебя, по-настоящему люблю. Только с тобой я чувствую себя полностью счастливой. И только с тобой я могу верить во всякую очаровательную чушь наподобие сантехников-чудотворцев.

— А я только с тобой вижу, насколько прекрасна жизнь. Ты — моё личное солнце. Люблю тебя.

Они вновь поцеловались, а потом Дантон, исхитрившись ногой отворить дверь, понёс Загрызалову в дом.

— Будем надеяться, миссис Димсдейл ещё не приобрела прибор, позволяющий видеть сквозь стены, — напоследок ухмыльнулся Марк. — Она наверняка о таком мечтает.

— Мы подарим ей бинокль, и хватит с неё, — прощебетали Виктория.

Влюблённые миновали порог, и Вика изящным мановением ножки закрыла дверь.