Он заполучил меня, и теперь я абсолютно беспомощна. И я сама на это согласилась. Я подписала свой смертный приговор, и все ради работы. А он должен был быть рядом. Он должен был помочь мне.

Меня изо всех сил ударили в лицо. Боль в левой скуле просто невыносима. Я чувствую, как начинает заплывать глаз. Я лежу на земле не в силах пошевелиться. Та часть моего разума, что должна приказать телу двигаться, встать, бороться, делать все что угодно, лишь бы выбраться отсюда живой, та часть моего разума бездействует, она просто исчезла, стерлась в тот момент, когда я больше всего в ней нуждаюсь. Мое тело словно парализовано, возможно, всему виной сковавший меня ужас, а возможно, дело в том, что я сильно ударилась обо что-то головой и, возможно, вообще больше не в состоянии управлять своим телом. Я уже ничего не знаю, и все, что могу, – это смотреть на него сквозь туман, застилающий мои глаза, и ждать, что он теперь станет делать.

Он поглаживает свой пах и улыбается, опускаясь на колени надо мной.

Я с трудом выдавливаю из себя: «Пожалуйста, не надо».

Но моя мольба напрасна. Это все равно что взывать к глухому. Он не останавливается, словно не слышал меня, а медленно расстегивает ширинку, готовясь к тому, что так долго предвкушал.

– Пожалуйста, – снова повторяю я. Мой хриплый голос звучит совсем слабо, и теперь я уже не уверена, слышит ли он меня на самом деле, такой ничтожной оказывается моя попытка заговорить с ним.

Он стягивает с себя джинсы. Его трусы болтаются вокруг лодыжек.

Он ложится на меня. Разрывает мои чулки. И засовывает мне в рот.

Этим утром Кейт Нельсен проснулась в семь тридцать пять. Она, как обычно, проспала, и теперь ей придется мчаться со всех ног, чтобы успеть на работу. У нее слипались глаза, ей ужасно хотелось поспать еще. При мысли о том, что пора вставать, она застонала, чувствуя себя так, словно только сейчас легла спать.

У нее всегда были проблемы со сном.

Большую часть ночи она лежала на спине, глядя в потолок, и так каждый раз. Очень быстро ее глаза привыкали к темноте, и она могла разглядывать краску на потолке. Кейт много лет назад оставила попытки закрыть глаза, заставить себя уснуть, понимая, что сон придет, когда она будет готова, зная, что, если закроет глаза, ее окружит слишком много образов и картин, которые ей не хотелось видеть. Перед ее мысленным взором проплывали не картины безмятежных моментов отпуска и не счастливые воспоминания минувших дней. Стоило ей закрыть глаза, и перед ней начинали возникать ужасные лица, которые она отчаянно хотела забыть. И она продолжала вглядываться в потолок, пока, наконец, не проваливалась в сон. И тут же неумолимо наступало утро.

Преодолевая сонливость, с трудом открыв глаза, Кейт усилием воли подняла себя с постели. Ее ступни тяжело опустились на пол. Словно выполняя некий каждодневный ритуал, она некоторое время посидела на краю кровати, закрыв лицо ладонями и бормоча себе под нос: «Опять все сначала».

Еще две минуты, и Кейт поднялась с кровати. Все как всегда. Даже в выходные. Но повседневный порядок нельзя было нарушить, даже если ей это не нравилось. Все еще не проснувшись полностью, она, спотыкаясь, побрела на кухню и включила чайник, который наполнила водой еще прошлым вечером. Она всегда наливала воду в чайник накануне, сомневаясь, что сможет справиться с этим простым заданием с утра.

Пока в чайнике закипала вода, Кейт зашла в ванную и уселась на унитаз. И наконец, умывшись и растерев полотенцем лицо, взглянула на себя в зеркало. Ей совсем не понравилось то, что она там увидела. И в то же время было абсолютно наплевать, кто и что о ней подумает. Она с отвращением окинула взглядом свое лицо, светлые волосы с секущимися концами, ниспадающие на плечи, и отправилась на кухню. Теперь уже окончательно проснувшись, она налила себе кофе и, прихватив с собой чашку, вернулась в спальню. Там она принялась одеваться. Ни намека на моду и стиль. В ее жизни не было места желаниям и страстям, мужчины не толпились у нее под окнами. Она просто схватила первые попавшие вещи, лежавшие сверху на полке в шкафу. Зеленый свитер и джинсы.

Одевшись, Кейт залпом проглотила свой кофе. Горячая жидкость обожгла ей горло, она так и не смогла приучить себя не торопиться. Ей понадобилось бы несколько минут, чтобы почувствовать прилив бодрости. Но к тому времени она налила бы себе вторую чашку.

Выглянув в окно, Кейт поняла: утро выдалось холодное. Допив вторую чашку, она поставила ее в раковину, чтобы вымыть позже, и отправилась в коридор, где стояла ее обувь. Натянув черные кроссовки и пальто, распахнула дверь, вышла и заперла ее на ключ.

Она торопливо подошла к своей машине, зеленой, под цвет свитера. «Фольксваген-поло». Забралась на сиденье и нажала на педаль газа, начиная свое двадцатиминутное путешествие на работу, зная, что на десять минут она уже опоздала.

Дорога оказалась запружена машинами. Когда Кейт опаздывала, здесь всегда образовывалась пробка, а опаздывать ей приходилось нередко. Она время от времени бросала на себя взгляды в зеркало заднего вида и, как и в ванной у себя дома, ловила презрительное неудовольствие в собственных глазах. Кейт не нравилась себе. Ей не нравилось собственное прошлое. Не нравились воспоминания. И еще больше не нравилось собственное настоящее.

Каждые несколько минут она повторяла: «Ну вот опять то же самое», словно это бесконечно воспроизводимая фраза могла бы сделать предстоящий день хоть немного лучше. А мысли о предстоящей работе лишь вдесятеро усиливали ее отвращение и чувство гнетущей скуки. Кейт просто был необходим отдых. Необходимы перемены.

Но она сомневалась, что сделает хоть шаг в этом направлении.

Спустя тридцать пять минут скуки, а поездка на машине до работы всегда казалась ей невыносимо скучной, Кейт Нельсен прибыла на место. Она припарковала машину у здания и направилась через вымощенную камнем территорию к входу. Поднимаясь по ступенькам, заметила наверху мужчину. Когда она поравнялась с ним, он заговорил. Поначалу Кейт не расслышала, что он говорит.

– С вами все в порядке? – спросила она. Ей до сих пор еще было не все равно, что происходит с другими, хотя порой для того, чтобы проявить неравнодушие, ей требовались усилия.

– Прошу вас, помогите мне, – прошептал он.