Многие читают эту небольшую книгу не из любопытства, желая узнать, что думает другой человек о Послании к Галатам, но из стремления получить помощь в понимании этой спорной части Писания. Я желал бы побеседовать с каждым из вас лично, прежде чем мы продолжим.

Каждая часть Писания связана со всеми его другими частями. Как только мы что-то для себя прочно уяснили, впитав это знание в себя, оно помогает нам в поисках большего знания так же, как всякая съеденная и усвоенная нами пища помогает нам в трудах ради хлеба насущного. Поэтому, если мы будем продвигаться в верном направлении в исследовании Послания к Галатам, мы широко откроем для себя дверь ко всей Библии.

Путь к познанию столь прост, что многие пренебрегают им. Это царская дорога, открытая для всех: «Сын мой! если ты примешь слова мои и сохранишь при себе заповеди мои, так что ухо твое сделаешь внимательным к мудрости, и наклонишь сердце твое к размышлению; если будешь призывать знание и… искать его, как серебра, и отыскивать его, как сокровище, то уразумеешь… ибо Господь дает мудрость» (Притч. 2:1–6).

Соломону Бог явился во сне и обещал даровать ему мудрость; но мудрость пришла не через праздные мечтания. Соломон не отправился спать, чтобы, пробудившись, узнать, что он стал мудрейшим из всех когда-либо живших. Нет, он так жаждал знания, что действительно думал о нем по ночам, но днем трудился, дабы обрести его.

Если вы желаете понять Слово Божье, исследуйте его. Никто на земле не способен дать вам его познание. Другой человек может помочь вам, чтобы это заняло у вас меньше времени, чем у него; он может подсказать вам, где и как следует работать; но все свои знания человек получает только самостоятельно. Если вы прошли одной и той же дорогой тысячу раз, вы знаете на этом пути каждый поворот и легко можете себе представить весь путь в памяти. Поэтому, многократно обдумав какую-то часть Писания, вы наконец-то сможете увидеть его в целом и каждый текст в отдельности единым взором. А когда это станет возможным, вы поймете то, что никто на земле не в состоянии вам рассказать.

1 Потом, чрез четырнадцать лет, опять ходил я в Иерусалим с Варнавою, взяв с собою и Тита. Ходил же по откровению и предложил там, и особо знаменитейшим, благовествование, проповедуемое мною язычникам, не напрасно ли я подвизаюсь или подвизался. Но они и Тита, бывшего со мною, хотя и Еллина, не принуждали обрезаться.

«Чрез четырнадцать лет», следуя естественному ходу событий, означает четырнадцать лет после посещения, упомянутого в Гал. 1:18, которое Павел совершил спустя три года после обращения. Следовательно, это посещение произошло спустя семнадцать лет после его обращения или примерно в 51 г. н. э., что совпадает со временем проведенного в Иерусалиме собора, о котором идет речь в Деян. 15. Именно с этим собором и проблемами, приведшими к его созыву, а также возникшими последствиями и связано повествование второй главы Послания к Галатам.

Павел и Варнава не поступились своими принципами, но стояли на своем, «дабы истина благовествования сохранилась у вас» (Гал. 2:5). Произошло «немалое состязание у Павла и Варнавы с ними [апостолами]» (Деян. 15:2). Шла борьба между истинным и ложным благовествованиями.

 

Отрицание Христа

Одного беглого взгляда на опыт церкви в Антиохии, куда было принесено это новое «евангелие», достаточно, чтобы понять, что оно совершенно недвусмысленно отвергало спасающую силу Христа.

Впервые Евангелие было принесено туда братьями, рассеянными в ходе гонений, которые последовали за смертью Стефана. Эти братья пришли в Антиохию, «благовествуя Господа Иисуса. И была рука Господня с ними, и великое число, уверовав, обратилось к Господу» (Деян. 11:20, 21). В церкви были пророки и учителя, служившие Господу и постившиеся, и Святой Дух побудил их «отделить» Варнаву и Савла для той работы, к которой Он призывал их (Деян. 13:1–3). Тамошняя церковь имела богатый опыт общения с Богом. Члены этой церкви знали Господа и голос Святого Духа.

И теперь, после всего этого, те же люди сказали: «Невозможно спастись без обрезания по обычаю Моисееву». Это все равно, что сказать: «Вся ваша вера во Христа и все ваше свидетельство о Духе ничто без знака обрезания». Знак обрезания без веры был поставлен превыше веры во Христа, не имевшей внешних знаков. Новое «евангелие» было самым откровенным отрицанием Христа и истинного Евангелия.

Неудивительно, что Павел называет «вкравшихся» с таким учением «лжебратиями»:

4 А вкравшимся лжебратиям, скрытно приходившим подсмотреть за нашею свободою, которую мы имеем во Христе Иисусе, чтобы поработить нас, мы ни на час не уступили и не покорились, дабы истина благовествования сохранилась у вас.

В первой главе Павел сказал, что эти лжебратия «есть люди, смущающие вас и желающие превратить благовествование Христово» (Гал. 1:7). В своем послании к церквам апостолы и пресвитеры так сказали об этих людях: «Мы услышали, что некоторые, вышедшие от нас, смутили вас своими речами и поколебали ваши души, говоря… чего мы им не поручали» (Деян. 15:24).

С того времени подобных людей была множество. Столь вредоносной была их деятельность, что апостол сказал об одном из этих людей: «Да будет анафема [ему]» (Гал. 1:8, 9). Некоторые проповедники намеренно стремились подорвать благовествование Христово, уничтожая таким образом верующих.

Эти лжебратья говорили: «Если не обрежетесь по обряду Моисееву, не можете спастись» (буквально: «не имеете силы быть спасенными»). В их трактовке спасение — дело человеческое, зависящее единственно лишь от человеческой силы. Они не знали, что, в сущности, означает обрезание: «Ибо не тот Иудей, кто таков по наружности, и не то обрезание, которое наружно, на плоти; но тот Иудей, кто внутренне таков, и то обрезание, которое в сердце, по духу, а не по букве: ему и похвала не от людей, но от Бога» (Рим. 2:28, 29).

Вскоре после того, как Авраам уверовал в Бога, случилось так, что он прислушался к голосу Сарры, а не Бога, и стремился исполнить обетования Божьи силою своей плоти (см. Быт. 16). В результате вместо наследника он стал рабом. Тогда Бог явился пред ним вновь, увещевая Авраама ходить перед Ним в простоте сердца, повторяя Его завет. И в ознаменование этого происшествия и того, что «плоть не пользует нимало», Аврааму было дано знамение обрезания — отсечения крайней плоти. Оно должно было показать, что поскольку «не живет… в плоти… доброе», обетования Божьи могут осуществиться лишь через отказ от плотских грехов. «Потому что обрезание — мы, служащие Богу духом, и хвалящиеся Христом Иисусом, и не на плоть надеющиеся» (Флп. 3:3).

Поэтому действительное обрезание Авраама произошло, когда он получил Духа через веру в Бога. «И знак обрезания он получил, как печать праведности чрез веру, которую имел в необрезании» (Рим. 4:11). Внешнее обрезание всегда являлось только знамением истинного обрезания сердца. При отсутствии такового оно было лишь подделкой; но при его наличии без знака можно было и обойтись. Авраам «стал отцом всех верующих в необрезании» (Рим. 4:11). «Лжебратия» подменяли реальность пустым знаком. По их мнению, пустая скорлупа без ореха значила больше, чем орех без скорлупы.

Иисус сказал: «Дух животворит, плоть не пользует нимало; слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь» (Ин. 6:63). Жители Антиохии и Галатии доверились Христу, обратившись к Нему за спасением. Ныне же кое-кто желал побудить их довериться плоти. Эти люди не давали им свободу грешить. Нет, они говорили о необходимости сохранять закон! Но истинное обрезание есть закон, начертанный на сердце Духом, а «лжебратия» желали, чтобы верующие уверовали во внешнюю форму обрезания, подменявшую действие Духа. То, что было дано как знамение праведности по вере, стало знамением самоправедности. «Лжебратия» желали, чтобы верующие обрезались для праведности и спасения; но человек «сердцем верует к праведности, а устами исповедует ко спасению» (Рим. 10:10). А «все, что не по вере, грех» (Рим. 14:23). Поэтому все попытки человека соблюсти Закон Божий своими собственными силами, сколь бы честными и искренними они ни были, могут привести лишь к несовершенству — греху.

Когда этот вопрос был поднят в Иерусалиме, Петр сказал тем, кто желал бы, чтобы люди были оправданы по своим делам, но не по вере во Христа: «Что же вы ныне искушаете Бога, желая возложить на выи учеников иго, которого не могли понести ни отцы наши, ни мы?» (Деян. 15:10).

Это иго было игом рабства, что ясно из сказанных Павлом слов О том, что «лжебратия» прокрались, чтобы «подсмотреть за нашею свободою, которую мы имеем во Христе Иисусе, чтобы поработить нас» (Гал. 2:4). «Законом познается грех» (Рим. 3:20), но он не освобождает от греха. «Закон свят, и заповедь свята и праведна и добра» (Рим. 7:12), — поскольку закон дает знание о грехе, осуждая его. Это указатель, по казывающий путь, но не способный провести нас по нему. Он может подсказать нам о том, что мы сбились с пути, но один лишь Иисус Христос способен провести нас, ибо Он есть путь. Грех — это рабство. Свободны лишь соблюдающие заповеди Божьи (Пс. 118:45), а их можно соблюдать лишь верою во Христа (Рим. 8:3, 4).

Следовательно, любой, побуждающий людей уверовать в закон как средство обретения праведности без Христа, просто возлагает на них иго и заточает в рабство. Если осужденный по закону человек заключается в тюрьму, он не может быть освобожден от своих цепей за коном, удерживающим его в темнице. Но в этом нет вины закона. Именно потому, что это хороший закон, он не может признать виновного человека невиновным.

Апостол говорит, что он противостоял лжеучению, ныне смущающему галатских братьев, чтобы «истина благовествования сохранилась у вас». Очевидно, что содержание этого письма содержит в себе только; благовестие, выраженное в наиболее сильной форме. Очень часто это: послание воспринималось неверно, не принося читающему его никакой пользы из-за того, что он полагал его лишь еще одними «распрями о законе», против которых Павел предостерегал братьев.

6 И в знаменитых чем-либо, какими бы ни были они когда-либо, для меня нет ничего особенного: Бог не взирает на лице человека. И знаменитые не возложили на меня ничего более; напротив того, увидевши, что мне вверено благовестие для необрезанных, как Петру для обрезанных…

Деяния Апостолов сообщают, что в Антиохии было решено, что Павел и Варнава и некоторые другие должны отправиться в Иерусалим для обсуждения этого вопроса. Но Павел говорит, что он отправился в путь «по откровению» (Гал. 2:2). Он пошел туда не просто по решению собрания, но один и тот же Дух побуждал и его, и принимавших это решение. Он пошел не для того, чтобы узнать истину о Евангелии, но чтобы утвердить ее; не узнать, что же такое, в сущности, Евангелие, но сообщить то, о чем он проповедовал язычникам. Занимавшие видные места ничего не дали ему. Он получил Евангелие не от человека, и не нуждался в человеческом свидетельстве о том, что такое истина. Когда вещает Бог, вмешательство человека можно рассматривать лишь как дерзость. Бог знал, что братья в Иерусалиме нуждались в свидетельстве Павла и что новообращенные должны были убедиться в том, что посланные Богом говорят слова Божьи. Им нужна была уверенность, что, отвратившись от «многих богов» к одному Богу, они имеют одну истину и что Евангелие едино для всех людей.

 

Евангелие не магия

В этом мире нет ничего, что способно было бы даровать людям благодать и праведность, равно как нет ничего в мире, что мог бы сделать человек, чтобы обрести спасение. Евангелие — это сила Божья во спасение, но не сила человеческая. Любое учение, побуждающее уверовать в любой предмет — будь то образ, картина или что-либо иное, — или уверовать в спасение делами либо собственными усилиями, пусть даже эти усилия будут направлены к наидостойнейшей цели, есть извращение евангельской истины, то есть лжеевангелие. В Церкви Христовой нет «таинств», которые неким чудесным образом наделяют получающего их особой благодатью, но есть дела, которые человек, верующий в Господа Иисуса Христа и будучи этим оправдан и спасен, может делать как выражение своей веры. «Ибо благодатию вы спасены чрез веру, и сие не от вас, Божий дар: не от дел, чтобы никто не хвалился. Ибо мы — Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять» (Еф. 2:8-10). В этом «истина благовествования», и за это стоял Павел. Это Евангелие на все времена.

 

Нет монополии на истину

На земле нет человека или группы людей, которые единолично владели бы истиной, так что желающий получить ее должен был бы обратиться к ним. Истина независима от человека. Истина от Бога, ибо Христос, будучи сиянием славы и образом ипостаси Его (Евр. 1:3), есть истина (Ин. 14:6). Всякий, получающий истину, должен получить ее от Бога, а не от человека, точно так же, как получил Евангелие Павел. Бог может прибегнуть к помощи людей как орудий или сосудов, и Он делает это, но истину дает лишь Он один. Ни имена, ни числа не определяют, что такое истина. Она не станет более действенной или более желанной, предлагает ли ее десять тысяч князей или один единственный смиренный труженик. И не может быть никакой уверенности в том, что десять тысяч будут иметь ее с большей долей вероятности, чем один. Каждый на земле может обладать истиной в такой мере, в какой он в ней нуждается, и не более того (см. Ин. 7:17; 12:35, 36). Тот, кто желает выступать в роли «папы», полагая, что единолично владеет истиной, и побуждая людей обращаться за нею, решив, что только он может давать или отнимать истину, утрачивает всякую истину, которой он обладал (если таковая была). Истина и папство не могут существовать вместе; ни папа, ни человек, стремящийся к его лаврам, не имеют истины. Как только человек получает истину, он перестает быть папой. Если бы папа римский обратился и стал учеником Христа, он в тот же час оставил бы папский престол.

Как не может быть человека, распоряжающегося истиной, так нет и мест, в которые человек должен непременно пойти, чтобы найти ее. Братьям из Антиохии не было нужды идти в Иерусалим, чтобы узнать истину или удостовериться в том, что это действительно истина. То, что она была провозглашена в определенном месте, вовсе не означает, что ее можно найти только там или что она вообще там есть. А фактически в самую последнюю очередь можно рассчитывать узнать истину именно в тех городах, где Евангелие возвещалось в первые века после Христа — Иерусалиме, Антиохии, Риме или Александрии.

Отчасти таким образом возникло папство. Предполагалось, что там, где проповедовали апостолы, можно найти истину во всей ее чистоте и что все люди должны были приобщиться к ней именно там. Предполагалось также, что городские жители должны знать об истине больше, чем деревенские. Поэтому, хотя вначале все епископы были на равном положении, вскоре получилось так, что «деревенские епископы» (chorepiscopoi) стали рассматриваться как нижестоящие по отношению к тем, кто исполнял свои обязанности в городах. Когда такое положение распространилось достаточно широко, следующим шагом стала борьба среди городских епископов за звание «величайшего», и эта безбожная борьба продолжалась до тех пор, пока Рим не добился желанного поста, предоставлявшего ему всю полноту власти.

Но Иисус был рожден в Вифлееме, который был «мал… между тысячами Иудиными» (Мих. 5:2), и прожил почти всю Свою жизнь в маленьком городке, столь невзрачном, что один бесхитростный человек искренне спросил: «Из Назарета может ли быть что доброе?» (см. Ин. 1:45–47). Впоследствии Иисус проживал в богатом городе Капернауме, но знали Его как «Иисуса из Назарета». Самая крохотная деревушка или даже забытый домишко в полях ничуть не дальше отстоит от небес, чем огромный город или папский дворец. А Бог — «Высокий и Превознесенный, вечно Живущий, — Святый имя Его» — обитает с сокрушенными и смиренными духом (Ис. 57:15).

 

Наружность не имеет значения

Бог смотрит на сущность человека, а не на его репутацию. Репутация в значительной мере зависит от глаз взирающих на человека. Суть же его демонстрирует меру присутствующей в нем силы и мудрости Божьей. Богу безразлично официальное положение человека. Не положение дает авторитет, но авторитет дает реальное положение. Многие из смиренных бедняков, не имевших никаких официальных титулов, занимали посты, более высокие по своей сути и более авторитетные, чем у всех царей земных. Авторитет — это не стесненное ни чем присутствие Божье в душе.

8 Ибо Содействовавший Петру в апостольстве у обрезанных содействовал и мне у язычников.

Слово Божье — слово живое и действенное (Евр. 4:12). Какую бы работу ни включало в себя благовествование, все, что удается сделать, принадлежит Богу. Иисус «ходил, благотворя… потому что Бог был с Ним» (Деян. 70:38). Он Сам сказал: «Я ничего не могу творить Сам от Себя» (Ин. 5:30). «Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела» (Ин. 14:10). Поэтому Петр говорит о Нем как о «Муже, засвидетельствованном вам от Бога силами и чудесами и знамениями, которые Бог сотворил чрез Него» (Деян. 2:22). Ученик не может быть выше своего Господа. Павел и Варнава на встрече в Иерусалиме рассказали, «какие знамения и чудеса сотворил Бог чрез них среди язычников» (Деян. 15:12). Павел за являл, что трудится он, чтобы «представить всякого человека совершенным во Христе Иисусе». «Для чего я и тружусь и подвизаюсь силою Его, действующею во мне могущественно» (Кол 1:28, 29). Этой же силой может обладать смиреннейший из верующих, «потому что Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению» (Флп. 2:13). Имя Иисуса — Еммануил, «с нами Бог». Пребывавший с Иисусом Бог побуждал Его ходить благотворя. Он не меняется, поэтому если мы воистину имеем Иисуса, то Бог с нами, и мы также можем ходить благотворя.

9 И узнавши о благодати, данной мне, Иаков и Кифа и Иоанн, почитаемые столпами, подали мне и Варнаве руку общения, чтобы нам идти к язычникам, а им к обрезанным, только чтобы мы помнили нищих, что и старался я исполнять в точности.

Братья в Иерусалиме явили свою связь с Богом, признав благодать, данную Павлу. Те, кто движим Духом Божьим, всегда с готовностью признают деяния Духа в других. Вернейшее свидетельство того, что человек не знает лично Духа, — неспособность признать Его деяния. Другие апостолы имели Духа, и они признали, что Бог избрал Павла для особого служения среди язычников. Несмотря на то, что трудился он иначе, чем они, ибо Бог наделил его особым даром для особой работы, апостолы с готовностью подали ему руку общения с единственной просьбой помнить о нищих среди своего народа, «что и старался я исполнить в точности».

 

Совершенное единство

Вспомните о том, что среди апостолов, равно как и в Церкви, не было единого мнения относительно того, что же такое, в сущности, Евангелие. Действительно, были и «лжебратия», но будучи таковыми, они не входили в Церковь, тело Христово, которое есть истина. Многие искренние люди, полагающие себя христианами, считают почти непременным, чтобы в Церкви были различия. «Каждый видит по-своему» — вот общераспространенное мнение. Они неверно понимают (Еф. 4:13), истолковывая этот текст так, будто Бог наделил нас дарами, «доколе все придем в единство веры». Слово же Писания учит нас тому, что «в единстве веры и познании Сына Божия» мы все придем «в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова». Есть лишь «одна вера» (Еф. 4:5), вера Иисусова, как есть лишь один Господь; и не имеющие этой веры не могут быть во Христе.

Истина есть Слово Божье, а Слово Божье есть свет; лишь слепец не узрит сияние света. То, что человеку не доводилось встречать иного источника света, освещающего ночь, помимо тусклой свечи, никак не может помешать ему признать, что свет электрической лампы — тоже свет, в первый же момент, как он его увидит. Существуют, безусловно, разные стадии познания, но они никоим образом не противостоят друг другу. Истина едина.

11 Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию. Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных. 'Вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием.

Нет необходимости преувеличивать ошибки Петра или любого иного доброго человека или долго рассуждать о них. Это не принесет нам пользы. Но следует отметить это исчерпывающее свидетельство того, что Петр никогда не воспринимался «первым из апостолов» и что никогда он не считал себя папой. Представьте себе, чтобы какой-нибудь священник, епископ или кардинал открыто противостоял папе в публичном собрании!

Но Петр совершил ошибку, причем в очень важном положении веры, поскольку он не был безгрешным. Он смиренно принял упреки от Павла, как и подобает искреннему и кроткому христианину, каковым он и был. Если бы в Церкви действительно был человек-руководитель, то, очевидно, это был бы не Петр, а Павел, о чем свидетельствует все повествование. Павел был послан к язычникам, а Петр к евреям; но евреи составляли лишь незначительную часть Церкви; обращенные из язычников вскоре превзошли их числом до такой степени, что присутствие евреев было едва различимым. Все эти христиане в значительной мере были плодом трудов Павла, и, естественно, они обращались к нему чаще, чем к другим, поэтому Павел мог сказать, что ежедневно на нем лежит «забота о всех церквах» (2 Кор. 11:28). Но человеку не дано быть непогрешимым, и Павел никогда не претендовал на это. Величайший человек в Церкви Христовой не имел никакого господства над более слабыми. Иисус сказал: «Один у вас Учитель — Христос, все же вы — братья» (Мф. 23:8). А Петр наставлял: «Все же подчиняйтесь друг другу» (1 Петр. 5:5).

Будучи на церковном соборе в Иерусалиме, Петр рассказывал о том, как язычники воспринимали Евангелие через его проповедь: «И Сердцеведец Бог дал им свидетельство, даровав им Духа Святого, как и нам, и не положил никакого различия между нами и ими, верою очистив сердца их» (Деян. 15:8. 9). Почему? Поскольку, зная сердца, Он ведал, что «все согрешили и лишены славы Божией», и поэтому каждый имеет лишь один-единственный путь ко спасению, «получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе». (Рим. 3:23, 24). И все же, после того, как Господь показал это, — после благовествования язычникам, убедившись, что Святой Дух наделяет их теми же дарами, что и верующих из евреев; после того, как он ел вместе с этими обращенными язычниками, твердо стоя на своих убеждениях; после того, как на соборе он ясно свидетельствовал о том, что Бог не делает никакого различия между евреями и язычниками; и даже после того, как он сам не делал такого различия, — Петр вдруг, как только появились «некоторые люди», не одобрявшие такой; свободы, делает различие! «Он стал таиться и устраняться, опасаясь — , обрезанных». По словам Павла, это было «лицемерием», не только v неверным по своей сути, но смущающим и сбивающим с пути учеников. На какой-то момент Петром овладел страх, а не вера.

 

В противоречии с евангельской истиной

Волна страха, казалось, прокатилась среди верующих из евреев, поскольку «с ним лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием». Конечно же, «они не прямо поступают по истине Евангельской» (Гал. 2:13. 14); но сам факт лицемерия еще не исчерпывал обвинения в пренебрежении евангельской истиной. При существовавших обстоятельствах это было публичным отрицанием Христа — таким же, как и тогда, когда объятый страхом Петр уже однажды сделал это. Слишком часто мы и сами повинны в таком же грехе, чтобы позволить себе судить; мы можем лишь от метить это событие и вполне естественные его последствия как предостережение.

14 Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине Евангельской, то сказал Петру при всех: если ты, будучи Иудеем, живешь по-язычески, а не по-Иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-Иудейски?

Мы уже видели, каким образом действия Петра и других привели к фактическому, хотя и неумышленному, отрицанию Христа. Только что завершился острый спор вокруг проблемы обрезания. По сути, решался вопрос об оправдании и спасении — происходит ли спасение по одной лишь вере во Христа или по каким-то внешним признакам? Совершенно ясно было засвидетельствовано, что спасение дается единственно по вере; теперь же, когда спор этот еще у всех в памяти, когда «лжебратия» распространяют свои ереси, эти верные братья вдруг почитают верующих из язычников хуже себя, поскольку они не обрезаны. Фактически им как бы говорилось: «Пока вы не совершите обрезания, вы не можете получить спасение». Своими действиями Петр и последовавшие за ним намекали: «Мы тоже в сомнении относительно силы веры во Христа как единственного пути ко спасению; в сущности, мы верим, что спасение зависит от обрезания и дел закона; вера во Христа — дело доброе, но ее недостаточно». Павел не мог смириться с таким попранием евангельской истины и тут же обратился к самой сути проблемы.

15 Мы по природе Иудеи, а не из язычников грешники; однако же, узнавши, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не дела ми закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть.

Хотел ли Павел сказать, что, будучи евреями, они поэтому почитались безгрешными? Конечно же, нет, поскольку он тут же добавляет, что для оправдания они уверовали в Иисуса Христа. Просто они были грешниками из евреев, а не грешниками из язычников! Чем бы ни хвалились они как евреи, засчитывалась им лишь вера во Христа, а в та ком случае становилось вполне очевидным, что грешники из язычников также могут быть спасены непосредственно по вере во Христа, не про ходя через мертвые формы обрядовости, которые ничем не помогали евреям и которые соблюдались в основном в результате неверия.

«Верно и всякого принятия достойно слово, что Христос Иисус пришел в мир спасти грешников» (1 Тим. 1:15}. Все согрешили и все равным образом виновны перед Богом, но все, независимо от своей расы или положения, могут принять это, сказав: «Он [Христос] принимает грешников и ест с ними» (Лк. 15:2). Обрезанный грешник ничем не лучше необрезанного; состоящий в церкви грешник ничем не лучше того, кто вне церкви. Прошедший через обряд крещения грешник ничем не лучше грешника, не заявлявшего о своей приверженности к религии. Грех есть грех, и грешники есть грешники, будь то в церкви или за ее пределами. Но, слава Богу, Христос принес Себя в жертву за наши грехи, как и за грехи всего мира. Есть надежда как для необращенного члена Церкви, так и для грешника, никогда не упоминавшего имени Христа. То же Евангелие, которое проповедуется миру, должно быть проповедано и для Церкви, ибо есть лишь одно Евангелие. Оно служит для обращения грешников в мире так же, как и для грешников, состоящих в членах Церкви. И одновременно оно обновляет действительно пребывающих во Христе.

По своему смыслу слово «оправдаться» означает «стать праведным». По-латински праведность — justitia. Быть справедливым значит быть праведным. В определенном смысле мы называем «оправданным» человека, который не делал того дурного, в чем его обвиняют. Такой человек не нуждается в оправдании, поскольку он уже праведен. Но поскольку «все согрешили», нет никого, кто был бы праведен пред Богом. Поэтому все мы нуждаемся в оправдании.

Итак, Закон Божий есть праведность (см. Рим. 7:12; 9:30, 31; Пс. 118:172). Столь высоко ставил Павел закон, что он верил во Христа для обретения той праведности, которую закон требует, но не может дать: «Как закон, ослабленный плотию, был бессилен, то Бог по слал Сына Своего в подобии плоти греховной а жертву за грех и осудил грех во плоти, чтобы оправдание закона исполнилось в нас, живущих не по плоти, но по духу» (Рим. 8:3, 4). Закон, провозглашающий всех людей грешниками, не мог оправдать их, не декларировав, что грех не есть грех. А это было бы не оправданием, но противоречием.

Должны ли мы в таком случае отменить закон? Упорно его нарушающие были бы рады отменить закон, провозглашающий их виновными. Но отменить Закон Божий невозможно, поскольку он отражает жизнь и характер Бога. «Посему закон свят, и заповедь свята и праведна и добра» (Рим. 7:12). Читая начертанный закон, мы обнаруживаем в нем ясное изложение своих обязанностей. Но мы не исполнили его. Поэтому мы виновны.

Более того, нет человека, который бы обладал силою соблюдать закон, ибо требования его велики. Хотя никто не может быть оправдан по делам закона, вина этого не в самом законе, но в человеке. Примите Христа в сердце верою, и тогда вместе с Ним войдет и праведность закона. Как сказал псалмопевец, «я желаю исполнить волю Твою, Боже мой, и закон Твой у меня в сердце» (Пс. 39:9). Тот, кто готов отвергнуть закон, не называющий зло добром, готов также отвергнуть Бога, поскольку Он грех «не оставляет без наказания» (Исх. 34:7). Но Бог устранит вину и таким образом сделает грешника праведным, то есть приведет его в соответствие с законом.

Многие погибли по причине невнимания к тому, что же в точности гласит Писание. В оригинале в Гал. 2:16 говорится о «вере Христовой» точно так же, как в Откр. 14:12 сказано о «вере Иисуса». Он «начальник и совершитель веры» (Евр. 12:2). «Вера от слышания, а слышание от слова Божия» (Рим. 10:17), и Христос есть Слово. Даруя Христа человеку, Бог каждому уделил его меру веры (см. Рим. 12:3).

Следовательно, никто не имеет основания утверждать, что вера его слаба. Он мог не принять дар и не воспользоваться им, но такого понятия, как «слабая вера», нет. Человек может быть «слабым в вере», то есть он может страшиться довериться вере; но сама вера столь же сильна, как Слово Божье. Лишь один Христос праведен. Он одолел мир. Лишь Он один обладает силою для этого. В Нем вся полнота Божья, поскольку в сердце Его заложен Закон — Сам Бог. Лишь Он один соблюдал и способен соблюдать закон в совершенстве. Поэтому лишь Его верою — живой верою, то есть Его жизнью в нас, — мы можем стать праведными.

Но этого достаточно. Он «Камень испытанный». Даруемая Им вера — Его собственная испытанная и опробованная вера, которая не подведет нас ни в каких испытаниях. Нас увещевают не пытаться поступать так же, как Он, и не стремиться проявлять такую же веру, что и Он, но просто принять Его веру и позволить ей действовать в сердце любовью и чистотой. И она это сделает!

«А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими» (Ин. 1:12). Это значит, что все уверовавшие во имя Его, получили Его. Уверовать в Его имя означает уверовать в то, что Он Сын Божий. Последнее, в свою очередь, означает уверовать в то, что Он явился во плоти, в плоти человеческой, в нашей плоти. Ибо имя Его означает «с нами Бог».

Поэтому, уверовав во Христа, мы получаем оправдание по вере Христовой, поскольку Он Сам приходит к нам, и в нас живет Его вера. Вся власть небесная и земная в Его руках. Признавая это, мы просто позволяем Ему использовать Свою власть так, как Он этого желает. И Он делает это в «преизобилии» «силою, действующею в нас».

17 Если же, ища оправдания во Христе, мы и сами оказались грешниками, — то неужели Христос есть служитель греха? Никак!

Иисус Христос есть «Святый и Праведный» (Деян. 3:14). «Он явился для того, чтобы взять грехи наши и… в Нем нет греха» (1 Ин. 3:5). Он не только «не сделал никакого греха» {1 Петр. 2:22), но и «не знал греха» (2 Кор. 5:21). Поэтому невозможно, чтобы грех исходил от Него. Он не несет в Себе греха. В том потоке жизни, который проистекает из сердца Христова через Его рану, нет ни грана нечистоты. Он не служитель греха, то есть Он не служит грехом никому.

Если в каждом, кто искал (и находил) праведность через Христа, впоследствии обнаруживался грех, то происходило это в результате того, что этот человек перекрывал струящийся поток, и вода в нем застаивалась. Не было дано свободы Слову, чтобы оно могло прославиться. А где нет жизни, там смерть. Винить в этом можно лишь самого человека. И пусть не распространяются называющие себя христианами о собственном несовершенстве, говоря о невозможности для христианина жить безгрешной жизнью. Для истинного христианина, обладающего полнотой веры, невозможно жить иначе. «Мы умерли для греха: как же нам жить в нем?» (Рим. 6:2). «Всякий, рожденный от Бога, не делает греха, потому что семя Его пребывает в нем; и он не может грешить, потому что рожден от Бога» (1 Ин. 3:9). Поэтому «преизобилуйте в Нем».

18 Ибо, если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником.

Если христианин избавляется от своих грехов через веру Христову, а затем возобновляет их, он вновь становится нарушителем закона, нуждающимся во Христе.

Не забывайте, что апостол говорит о тех, кто уверовал в Иисуса Христа и был оправдан по вере Христовой. В Рим. 6:6 Павел пишет: «Ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху».

Упразднено тело греховное, и упразднено оно лишь посредством личного присутствия в нас жизни Христовой. Оно упразднено для каждого, поскольку Христос в Своей плоти устранил «вражду» плотских помышлений. Он принял на Себя наши грехи и наши слабости. Победа была одержана для каждой души, и враг был обезоружен. От нас требуется лишь принять завоеванную Христом победу. Победа над грехом — уже реальность. Вера делает ее реальной и для нас. Утрата веры выводит нас за рамки этой реальности, и ветхое тело греха возрождается вновь. Устраненное верой воссоздается вновь неверием. Помните о том, что это устранение тела греха, хотя и совершенное Христом для всех, является тем не менее личным делом каждого человека.

19 Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога.

Многим казалось, что факт смерти «для закона» равносилен смерти закона. Никоим образом. Закон должен действовать во всей своей полноте, иначе никто не мог бы умереть для него. Как умирает человек для закона? Сполна получая свое наказание — смерть. Он умер, но закон, приговоривший его к смерти, сохраняется в такой же силе и готов приговорить к смерти другого преступника. Давайте теперь представим себе, что казненный за какое-то тяжкое преступление преступник некоей чудесной силой ожил вновь. Разве он не будет мертв для закона? Безусловно. Ничто из соделанного им не может быть вменено ему в вину законом. Но если он опять совершит преступление, закон вновь предаст его казни уже как другого человека. Я поднят из смерти, которая постигла меня по закону за мои грехи, и ныне я хожу «в обновленной жизни». Как когда-то Саул, я обращен Духом в «иного человека» (1 Цар. 10:6).

20 Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня.

Но пока мы не будем сораспяты с Ним, Его смерть и воскресение не дадут нам ничего. Если крест Христа отделен от нас и находится вне нас, пусть даже на какое-то мгновение и всего лишь на волосок от нас, это для нас равносильно тому, что Он не был распят вовсе. Если люди желают узреть Христа распятого, они должны смотреть вверх, поскольку этот воздвигнутый на Голгофе крест простирается от утраченного рая до рая восстановленного, охватывая весь греховный мир. Распятие Христа — это не событие одного лишь дня. Он «Агнец, закланный от создания мира» (Откр. 13:8). И муки Голгофы не завершатся, пока во вселенной существует хотя бы один грех или хотя бы один грешник. Сейчас Христос несет грехи всего мира, ибо «все Им стоит». И когда Он вынужден будет отсечь неисправимых грешников, ввергнув их в огненное озеро, их страдания не будут больше тех, которые отвергнутый ими Христос испытал на кресте.

«Он грехи наши Сам вознес Телом Своим на древо» (1 Петр. 2:24). Повиснув на древе, Он «сделался за нас клятвою» (Гал. 3:13). На кресте Он нес не только слабости и грехи человечества, но и проклятие земли. Тернии есть знамение проклятия (Быт. 3:17, 18), а Христос понес тер новый венец. Всякое проклятие понес на Себе Христос.

Каждый раз, когда мы видим падшего, покрытого шрамами, жал кого человека, мы должны видеть также и распятого за него Христа. Христос на кресте несет все грехи, на Нем грехи и этого человека. Из-за своего неверия он может испытывать весь огромный вес этого бремени. Но уверовав, он освободится от своей ноши. Христос несет грехи всего мира на кресте. Поэтому, где бы мы ни видели грех, там обязательно будет и крест Христа.

Грех — проблема индивидуальная. Он пребывает в сердце человека. «Ибо извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, пре любодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство. Все это зло извнутрь исходит и оскверняет человека» (Мк. 7:21–23). «Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено» (Иер. 17:9). Грех пропитал каждую клетку нашего существа. Мы рождены в нем, и жизнь наша — грех, поэтому невозможно отнять у нас грех, не отнимая жизни. Я нуждаюсь в освобождении от своего личного греха — не только от совершенного мной лично, но также и от того, который обретается в моем сердце, от греха, составляющего всю мою жизнь.

Грех мой совершен мною, он во мне, и я не в состоянии отделить его от себя. Могу ли я возложить его на Господа? Да. Но как? Могу ли я взять его в руки и отбросить от себя, возлагая мой грех на Бога? Имея силу отдалить его от себя хотя бы на толику, я был бы в безопасности независимо от того, куда он делся, поскольку во мне моего греха уже не нашлось бы. А в таком случае мне не понадобился бы Христос. Ибо если греха нет во мне, то не важно, где он. Он будет вне меня, а я буду чист. Но я не в состоянии сделать ничего, что могло бы спасти меня. Поэтому тщетны все попытки отделить от себя грехи.

Следовательно, кто бы ни нес мои грехи, он должен прийти туда, где пребываю я, — он должен войти в меня. Именно это и делает Христос. Христос есть Слово, и всем грешникам, оправдывающим себя словами о своем неведении относительно Божьих требований, Он говорит: «Весьма близко к тебе слово сие; оно в устах твоих и в сердце твоем, чтоб исполнить его» (см. Втор. 30:11–14). Поэтому «если устами твоими будешь исповедовать Иисуса Господом и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мертвых, то спасешься» (Рим. 10:9). Что должны мы исповедовать об Иисусе Христе? Истину о том, что Он рядом, что Он в наших устах, в нашем сердце, веруя в то, что Он воскрес из мертвых. Восставший Спаситель — распятый Спаситель. Если в сердце грешника пребывает восставший Христос, значит там и Христос распятый. Если бы это было не так, мы лишились бы упования. Возможно верить в то, что Иисус был распят две тысячи лет тому назад, и при этом умереть в своих грехах. Но уверовавший в то, что Христос был распят и воскрес в нем, имеет спасение.

Любому человеку в мире для того, чтобы спастись, необходимо уверовать в истину, то есть признать и принять факты, увидеть положение дел в их истинном свете и покаяться. Всякий, уверовавший в то, что Христос распят в нем, восстал в нем и обитает в нем, имеет спасение от греха. Он будет спасенным, пока придерживается этого убеждения. Это единственно истинное исповедание веры.

Как уже отмечалось, из десятой главы Послания к Римлянам мы узнали о том, что Христос Духом Своим приходит к каждому человеку — «скорый помощник в бедах» (Пс. 45:2). Он приходит к грешнику, дабы тот мог обрести всякую возможность отвратиться от греха и обратиться к праведности. Он есть «путь и истина и жизнь» (Ин. 14:6). Помимо Бога нет иной жизни. Но хотя Он приходит ко всякому человеку, не всякий являет собой Его праведность, ибо некоторые «подавляют истину» (Рим. 1:18).

Павел вдохновенно молился о том, чтобы утвердиться силою Духа Божьего во внутреннем человеке, «дабы вам исполниться всею полнотою Божиею» (Еф. 3:16–19).

Христос распят в грешнике, поскольку, где бы ни встречались грех и проклятие, Христос несет их. Для того, чтобы сораспяться со Христом, грешнику необходимо лишь, чтобы смерть Христа стала его смертью, чтобы жизнь Иисуса проявилась в его смертной плоти. Вера в непреходящую власть и всемогущество Божье, являемая во всем, Им сотворенном, даст возможность всякому уяснить эту истину. «Что ты сеешь, не оживет, если не умрет» (1 Кор. 15:36). «Если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» (Ин. 12:24). Поэтому всякий, распятый вместе со Христом, сразу же начинает жить как иной человек. «И уже не я живу, но живет во мне Христос».

Но ведь в реальности Христос был распят 1800 лет тому назад, не так ли? Безусловно. Тогда как же возможно, чтобы Он нес на Себе мои личные грехи? Каким образом могу я сораспяться с Ним? Вполне возможно, что мы не в состоянии уяснить это, но ситуация от этого не меняется. Памятуя о том, что Христос есть жизнь, даже «вечная жизнь, которая была у Отца и явилась нам» (1 Ин. 1:2), мы сможем отчасти понять это. «В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков». Он — «Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир» (Ин. 1:4, 9).

Плоть и кровь (то, что видимо глазу) не могут явить «Христа, Сына Бога Живого» (см. Мф. 16:16). «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его. А нам Бог открыл это Духом Своим» (1 Кор. 2:9, 10). Ни один человек, как бы хорошо он ни был знаком с Плотником из Назарета, не может назвать Его Господом, «как только Духом Святым» (1 Кор. 12:3).

Духом, Своим личным присутствием Он может прийти к каждому человеку на земле, равно как и заполнить небеса, — чего не в состоянии был сделать Иисус во плоти. Поэтому Он счел разумным уйти и послать Утешителя. «Он есть прежде всего, и все Им стоит» (Кол. 1:17). Иисус Назорей был Христом во плоти. Слово, бывшее от начала, которым держится все сущее, есть Христос Божий. Что касается нашего мира, то жертва Христова берет свое начало от сотворения мира.

События Голгофы показали всем то, что происходило с момента появления греха и что продлится до тех пор, пока не спасется каждый, желающий получить спасение, — то, как Христос несет на Себе грехи мира. Он несет их и сейчас. Одного акта смерти и воскресения было достаточно на все времена, ибо в Нем та жизнь вечная, которую мы ищем. Поэтому нет нужды в повторении этой жертвы. Эта жизнь даруется всем, и повсюду, и всякий, принимающий ее по вере, получает всю полноту преимуществ от жертвы Христовой. Собою Он «произвел очищение от грехов». Всякий, отвергающий жизнь, утрачивает преимущества Его жертвы.

Христос жил Отцом (Ин. 6:57). Такова была Его вера в данное Ему Богом слово, что Он неоднократно и с уверенностью утверждал, что после смерти Он восстанет на третий день. В этой вере Он и умер со словами: «Отче! в руки Твои предаю дух Мой» (Лк. 23:46). Вера, давшая Ему победу над смертью, дала Ему также и полную победу над грехом. Входя в нас верой, Он наделяет нас той же верой, ибо Он «вчера и сегодня и вовеки Тот же» (Евр. 13:8).

Не мы живем, но Христос живет в нас, прибегая к Своей вере, чтобы избавить нас от власти сатаны. Что же нам делать? Дать Ему возможность жить в нас, как Он этого желает. «Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе» (Флп. 2:5). Как мы можем впустить Его? Признав Его и исповедуя Его.

«Живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня». Насколько это индивидуально! Я тот, кого Он возлюбил! Всякая душа в мире может сказать: «Он возлюбил меня и отдал Себя за меня». Павел умер, но написанные им слова живы. Они относятся не только к Павлу, но и к любому другому человеку. Это слова, которые Дух вкладывает в наши уста, если мы желаем получить их. Всякий отдельный человек во всей полноте наделяется даром Христовым. Христос неделим, но всякая душа получает Его во всей полноте, словно нет никого другого во всем мире. Каждый полностью получает все сияние света. То, что солнце должно изливать свой свет на миллионы людей, никак не уменьшает тот объем света, который получаю я. Я получаю все его дары полностью. Я не мог бы получить больше, будь я единственным человеком в мире. Так и Христос дает Себя мне, как если бы я был единственным грешником в мире. То же верно в отношении любого другого грешника.

Когда вы сеете пшеницу, вы получаете множество таких же семян, каждое из которых обладает той же жизнью и в таком же объеме, что и изначальное зерно. Так обстоит дело и с Христом, истинным Семенем. Умерев ради нас, дабы и мы могли стать истинным семенем, Он дает каждому из нас всю полноту Своей жизни. «Благодарение Богу за неизреченный дар Его!» (2 Кор. 9:15).

21 Не отвергаю благодати Божией. А если законом оправдание, то Христос напрасно умер.

Если мы в состоянии самостоятельно спасти себя, то смерть Христа напрасна, поскольку и без нее спасение можно заслужить. Но мы не можем спастись сами. И Христос умер не напрасно. Поэтому спасение лишь в Нем. Он способен спасти всех приходящих к Богу через Него. Кто-то должен спастись, иначе Его смерть напрасна. Но она не напрасна. Поэтому безусловно исполнится обетование: «Он узрит потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его» (Ис. 53:?0).

Всякий желающий может спастись. Поскольку Он умер не напрасно, смотрите, «чтобы благодать Божия не тщетно была принята вами» (2 Кор. 6:1).