Известный русский скульптор, превосходный рисовальщик, гравер, один из основоположников классицизма в русском искусстве. Почетный член Марсельской академии искусств (1780 г.), академик (1794 г.), член академического Совета (1795 г.) и старший профессор Петербургской академии художеств (1797 г.).

Осенью 1799 г. по Петербургу, любимому детищу Петра Великого, недостроенному и постепенно разрушающемуся, шли знаменитые скульпторы: Федот Шубин, Федосий Щедрин, Иван Прокофьев и гордость Академии художеств – Михаил Козловский. Многие годы молчали фонтаны большого каскада, широкими каменными ступенями сбегавшего к заливу. Но в этот день сверкающие струи били в небо. Водная пелена окутывала беспомощно искривленные статуи из непрочного свинца, былое величие которых предстояло возродить. И перед мысленным взором Михаила Ивановича рождалась центральная статуя скульптурного ансамбля. Скульптор даже не предполагал, что богатырь Самсон станет его лебединой песней – несравненным памятником таланту своего создателя…

Он родился в Петербурге 25 октября 1753 г. и был сыном военного музыканта, «трубаческого мастера галерного флота» Ивана Козловского. Семья жила небогато, но начальную учебную подготовку Михаил получил в родительском доме. Рано обнаружившиеся у мальчика способности к рисованию позволили ему на одиннадцатом году жизни поступить в Академию художеств, причем не в первый, а сразу в «третий возраст». Блистательный юный ученик вначале мечтал стать живописцем, но после трех лет обучения распределился в скульптурный класс профессора Жилле. Воспитатель многих талантов сохранял приверженность барочным традициям, но копирование памятников античного искусства и огромное влияние руководителя натурного класса А. Лосенко подготовили Козловского к восприятию новых для того времени идей классицизма. Интерес Михаила к нарождающемуся стилю заметен в ученическом гипсовом барельефе «Князь Изяслав на поле брани» (1772 г.), за который ему была присуждена золотая медаль первой степени.

Козловский стал победителем дипломного конкурса с правом пенсионерской поездки в Италию. Его барельеф «Возвращение Святослава с Дуная» (1773 г.) был лучшим среди работ талантливых соучеников и соперников – Щедрина, Мартоса и Трутовского. Мотивы стремительного движения фигур, усиленные резкими «живописными» контрастами светотени еще близки к скульптуре барокко, но композиция рельефа, подчиненная простым и четким ритмам, уже изысканно декоративна, сдержанна и уравновешена строгими принципами классицизма. Получив в том же году большую золотую медаль за барельеф «Свидание Святослава с матерью и детьми по возвращении с Дуная», 20-летний скульптор отправился в Рим.

Новые художественные впечатления, знакомство с европейскими эстетическими теориями, изучение памятников прошлого помогли Козловскому определить свой путь в искусстве скульптуры. Среди русских мастеров он первый переложил в пластику теорию и литературную доктрину классицизма. Преодолевая от работы к работе устарелые каноны, Михаил Иванович вырабатывал комплекс художественных средств, способных отобразить новое мировоззрение. Независимость творческого мышления особенно ощутима в «Журнале», присланном пенсионером в качестве отчета в Академию художеств в 1776 г. Он с уважением отзывается о Рафаэле, восторженно говорит о Пуссене и отрицательно оценивает все новейшее итальянское искусство: «Художества в Италии весьма ослабели, а особливо скульптура, которая должна много стыдитца перед Антиками и модернами до время Карло Морати…» Но первое место Козловский оставляет для «Страшного суда» Микеланджело и его «ужасного дарования».

К сожалению, из римских работ начинающего скульптора до наших дней почти ничего не сохранилось, но присвоенное ему в 1780 г. звание академика и почетного члена Марсельской академии искусств свидетельствует о значимости и популярности произведений Козловского.

Дошедшая до нас мраморная группа «Юпитер с Ганимедом» (1776 г.) отличается стройной линией замкнутых контуров и спокойной статикой. Но особенно интересны прекрасные рисунки пенсионерского периода, один из которых представляет великолепный эскиз для двух круглых скульптурных групп укротителей коней. Вздыбленным в неистовом порыве лошадям придана такая стремительность, какой еще не знала скульптура. С безупречным знанием пластики и анатомии Козловский моделирует напряженную мускулатуру юношей, сдерживающих их бег. В этом рисунке впервые воплотилась тема борьбы, ставшая в творчестве мастера ведущей.

В 1780 г. Козловский вернулся в Россию и занял достойное место в петербургских художественных кругах, выполняя многочисленные работы по украшению архитектурных памятников. Классический стиль его работ поддерживал живую связь с традициями драматических образов барокко, усиливая динамизм и реалистическую выразительность скульптуры, а аллегория, ставшая преобладающей формой художественного мышления, позволила создавать произведения, пронизанные пафосом высокой гражданственности.

Совместно со знаменитыми мастерами Ринальди и Шубиным молодой скульптор участвовал в оформлении Мраморного дворца. Идея гражданской доблести и любви к отечеству нашла отражение в двух барельефах – «Прощание Регула с гражданами Рима» и «Камилл, избавляющий Рим от галлов» (начало 1780-х гг.). Органичного слияния скульптуры с архитектурой Козловский достигает при оформлении наружного фасада концертного зала, носящего название «Храм дружбы». Общей темой восьми гипсовых барельефов цикла стала музыка. Она плавно звучит в гармоничных движениях контура, в сложных и разнообразных узорах. Благородная ясность и сдержанное спокойствие стиля дополняют строгий и торжественный облик аллегорических фигур.

Архитектурная декоративная пластика привлекала Козловского меньше, чем трехмерная станковая скульптура. В 1784-1785 гг. он изваял большую мраморную статую Екатерины II в образе Минервы, придав ее облику выражение величавого спокойствия и выдержав композицию произведения с присущей ему классической цельностью. Аллегорический смысл несет и мраморная статуя «Бдение Александра Македонского» (конец 1780-х гг.). Юный Александр изображен как герой, стремящийся к просвещению и воспитывающий свою волю для великих деяний. Естественна его поза в состоянии полудремы; сейчас из расслабленной руки выскользнет шар, и звон от его падения в вазу разбудит юношу. Дух спокойствия и глубинной силы воли исходит от мраморной статуи. Такая же уравновешенность композиции, реальность образов, сдержанность ритмов характерны для прекрасных эскизных и графических работ Козловского этого периода («Оплакивание Христа», «Самсон и Далила», «Суд Соломона»).

В 1788 г. академический Совет удовлетворил его прошение о поездке в Париж для совершенствования мастерства и, «уважая знаменитость, какую Козловский художеством своим приобрел», поручил ему контролировать обучение пенсионеров во Франции. Скульптор подыскал талантливых педагогов каждому ученику, а сам, проникаясь достижениями классицизма, продолжал оттачивать свой стиль в этом направлении. Светлый жизнеутверждающий образ, созданный им в скульптуре «Пастушок с зайцем» (1789 г.), свободный от каких-либо идей, обнаруживает такую силу пластического чувства и гармонию линий, каких раньше не знало творчество Козловского. Но главным произведением парижского периода стал не идиллический «Пастушок», а распятый богами «Поликрат» (1790 г.) – образ, навеянный бурными событиями Французской революции. Этот обобщенный символ борьбы, страстной жажды свободы, мучительного страдания и обреченности представлен в виде прикованной к дереву фигуры. Рассчитанная на круговой обзор скульптура слева подчеркнуто динамична, воплощая последний предсмертный порыв героя к освобождению. А его поникшее в мучительном крике лицо, безвольно опущенная рука придали правой стороне статуи мотив изнеможения и отчаяния. Эта реальная до мельчайших деталей работа определила характер последующих петербургских произведений Козловского. Главной задачей для скульптора стало выражение живого чувства.

К сожалению, большинство его произведений 1790-х гг. не сохранилось (конная статуя Иосифа II, барельефы для Военной коллегии, «Гиппократ», «Амур и Венера»). Об исканиях и достижениях этой поры опять свидетельствуют только многочисленные эскизные рисунки и графика («Мерона», серия на тему Троянской войны и подвигов Геркулеса и Тезея), а также многочисленные декоративные произведения – «Спящий Амур» (1792 г.), «Гименей», статуя Екатерины II с атрибутами богини правосудия Фемиды (обе в 1796 г.), «Психея». Идиллическая скульптура имела огромный успех у меценатов и вызывала восторг у современников. Но эти самые живописные поэтические образы в русской скульптуре классицизма не были для Козловского ведущим жанром. Свое трагическое мироощущение Михаил Иванович облек в надгробных памятниках П.И. Мелиссино (1800 г., бронза) и С.А. Строгановой (1801-1802 гг., мрамор). Страстный протест против неумолимости судьбы и безысходное горе проявились здесь в напряженной пластике и тревожном ритме скульптурных линий.

Но в центре внимания Козловского по-прежнему была историческая и героическая тематика. В 1797 г. им была создана мраморная скульптура «Яков Долгорукий». Бронзовая статуя «Геркулес на коне» (1799 г.) по силе воздействия признана современниками символическим памятником, прославляющим победный переход Суворова через Альпы. С огромным увлечением приступил Козловский к созданию памятника генералиссимусу. Согласно требованиям классицизма образ полководца идеализирован и героизирован и не несет индивидуальных черт. Фигура в рыцарских доспехах полна волевого напряжения и создает впечатление торжественного спокойствия и незыблемости, а властное движение руки с занесенным мечом передает всепобеждающую непреклонную волю полководца. Монумент был открыт 5 мая 1801 г. в глубине Марсова поля (в 1820 г. перенесен к набережной на площадь им. Суворова). Именно с этого памятника началась история русской монументальной скульптуры XIX в.

Свою творческую жизнь Михаил Иванович тесно связал с преподавательской деятельностью. Еще в 1794 г. он был признан академиком и «в уважение к его дарованиям» назначен профессором. Превосходный рисовальщик и вдумчивый педагог выпестовал в своей мастерской плеяду талантливых скульпторов: С. Пименова, И. Требнева, В. Демут-Малиновского.

Смерть забрала Козловского в зените славы 18 сентября 1802 г., на 49-м году жизни. Он не успел завершить многие начатые и задуманные работы. Последним шедевром, который выдающийся мастер успел закончить и увидеть установленным, стала центральная группа Большого каскада в Петербурге – «Самсон, разрывающий пасть льва» (уничтожен в годы Великой Отечественной войны, точная копия создана скульптором В. Симоновым в 1947 г.). Эта библейская аллегория стала символом победы русского оружия над Швецией (лев – государственный герб страны) под Полтавой. Могучей фигуре героя с титаническими мышцами придана суровая напряженность облика и спокойная уверенность победителя. Поставленная на высокой искусственной скале, бронзовая композиция дышит несокрушимой богатырской мощью. А бьющая в небо из разорванной пасти льва 20-метровая струя воды поет победоносную песню несокрушимой силе России и своему гениальному создателю – Михаилу Ивановичу Козловскому.