Русский график и живописец, иллюстратор и оформитель книг, художник-монументалист, один из основоположников советской монументальной живописи, театральный художник, мастер станковой живописи, педагог, автор ряда искусствоведческих статей. Член художественного объединения «Мир искусства», действительный член Академии художеств (1916 г.), заслуженный деятель искусств (1933 г.), народный художник РСФСР (1945 г.), награжден Сталинской премией (1943 г.).
«…Для меня бесспорно, что реализм как основной принцип искусства был и останется той живительной почвой, землей, прикосновение к которой давало и дает искусству, как Антею, новые и новые силы», – написал в одной из своих последних работ Евгений Евгеньевич Лансере, мудрый и талантливый человек, которому еще при жизни удалось вкусить всю сладость славы и признания. Но как схожи эти спокойные уверенные слова с искренним порывом юного, начинающего художника: «Я хочу правды… какой бы она ни была!» И трудно представить, что между двумя этими высказываниями лежит путь длиной более полувека, жизнь, полная творческих исканий и раздумий о судьбе родного народа.
Уже будучи зрелым человеком, Лансере признавался, что «интерес, пристрастие к исканию верного бытового жеста, интерес к этнографической характеристике своих персонажей и… виньеточную живопись» он перенял прежде всего от отца, Евгения Александровича Лансере, известного скульптора, мастера малых форм и композиций. Но не только от него мальчик унаследовал свой талант: по линии матери, Екатерины Николаевны, он принадлежал к славному роду Бенуа. Родился Женя 23 августа 1875 г. в Павловске, воспетом в пейзажах его дяди, Александра Бенуа. Детство с пятерыми братишками и сестренками он провел в с. Нескучном под Харьковом, живописном месте, где позже одна из сестер, известная художница Зинаида Серебрякова, создаст свои лучшие картины. В 11 лет Евгений лишился отца, и осиротевшая семья перебралась поближе к родственникам матери – в Петербург.
В доме деда, известном во всей столице «Доме Бенуа у Николы Морского», где искусство в разных его воплощениях было своеобразным «фамильным делом», Лансере-младший сознательно выбрал свое будущее: «Прежде всего – быть отличным художником». Евгений как губка впитал в себя семейную наследственную культуру, широкую историко-художественную эрудицию, взыскательное отношение к вопросам профессионального мастерства, но вместе с тем позже говорил о юношеских годах как о «книжных» и «ретроспективных», отдавая дань уважения скульптору-анималисту А. Оберу, другу отца, который открыл ему манящую привлекательность живой природы. В 1892 г. юноша поступил в рисовальную школу Общества поощрения художеств, а в 1895-1897 гг. по году провел в стенах парижских академий Коларосси и Жюльена, преподаватели которых дали молодому художнику прочную профессиональную подготовку, однако не смогли увлечь новыми направлениями живописи. Но главным учителем Лансере стала натура: на протяжении всей жизни он не расставался с блокнотом и карандашом, а его творческое наследие насчитывает сотни зарисовок, около 50 альбомов, заполненных натурными рисунками и этюдами.
По возвращении из Франции Евгений обнаружил, что многие его знакомые, с которыми он еще в конце 1980-х гг. входил в «кружок самообразования», возглавляемый А. Бенуа, составили ядро нового художественного объединения «Мир искусства», развившего бурную выставочную, исследовательскую, пропагандистскую и издательскую деятельность, объединившего людей различных творческих направлений и стремившегося пересмотреть старые взгляды на искусство согласно веяниям наступившего времени. Принципы «повышения мастерства», проповедуемые «мирискусниками», нашли отклик в сердце Лансере, как и дядино убеждение, что культура русского народа остро нуждается в приобщении к мировой культуре, а в особенности молодой художник загорелся идеей создания «нового цельного искусства книги», в основу которой был заложен абсолютно новый подход к исполнению оформления и иллюстраций.
Свои силы в создании рисунков для книг Евгений впервые испробовал в 1898 г., когда на выставке русских и финляндских художников, организованной С. Дягилевым, была представлена книга «Легенды о старинных замках Бретани» Е. Балабановой с его иллюстрациями. Эту работу предваряла ознакомительная поездка по Бретани и как результат – масса набросков пейзажей и замков Франции, где уже в некоторых рисунках, преимущественно в виньетках, тонким проволочным черно-белым штрихом начинал вырисовываться собственный стиль Лансере: органическая связь текста с иллюстрациями, интересное декоративное решение, одновременно способное передать эмоциональную характеристику легенды. Однако для достижения подлинного мастерства иллюстратора художнику потребовались годы упорного труда. Он принимал активное участие в оформлении журналов «Художественные сокровища России», «Детский отдых», а также «Мир искусства», в редакцию которого входил и вместе с В. Серовым, М. Добужинским, А. Остроумовой-Лебедевой и Б. Кустодиевым составлял его прогрессивную группу.
Первоосновой всей иллюстрационно-оформительской деятельности Лансере был прежде всего неутомимый поиск, он не подчинял свои рисунки одной-единственной манере, искусно используя и сочные стилизованно-капризные растительные орнаменты, и тщательно продуманную ажурную, строго-чеканную легкость изображения. Увлекшись на некоторое время модерном, Евгений Евгеньевич вскоре отбросил этот стиль как неподходящий. «Не могу пожертвовать, расстаться со стройностью и логичностью настоящей ветки, человеческой фигуры», – признавался он впоследствии.
За 1900-е гг. им были выполнены многие десятки виньеток и страничных иллюстраций в книгах и альманахах, журналах и экслибрисах. Это и «История царской и императорской охоты на Руси» Кутепова (1902-1905 гг.), «Царское Село в царствование императрицы Елизаветы Петровны» Бенуа (1904-1912 гг.), «Сирийские рассказы» С. Кондурушкина (1908 г.), которым присуща изысканная, мажорная по настроению историческая стилизация; фантастические композиции к «Царю Голоду» Андреева и стихотворениям Бальмонта, работы для журналов «Золотое Руно» и «Ежегодник Императорских театров», карикатуры для сатирических «Жупела», «Зрителя» и «Адской почты», из которых наиболее известны «Радость на земле основных законов ради», «Тризна» и «Рады стараться, ваше превосходительство». Лансере разрабатывал рисунки для почтовых марок, театральные и выставочные афиши, а в 1902 г. совершил путешествие на Дальний Восток, в Маньчжурию и Японию, и пейзажные зарисовки, привезенные оттуда, легли в основу серии модных новинок – художественных открыток. После приглашения в 1912 г. на пост заведующего художественной частью гранильных фабрик, фарфорового и стекольного заводов ведения «Кабинета Его Императорского величества» занимался он и прикладным искусством: помимо контроля за качеством продукции, художник сам сделал несколько эскизов и проектов для художественных изделий. А постоянная работа с книгами побудила Евгения Евгеньевича к изучению типографских и полиграфических технологий и привела к тому, что он первым в России стал выполнять постраничный макет оформления книги, создавая стройную гармонию графических элементов, что в последующие годы было принято за образец работы.
Но наивысшего расцвета иллюстративная деятельность художника достигла в годы работы над оформлением произведений Льва Толстого «Хаджи Мурат» (1912-1915 гг.) и «Казаки» (1917-1936 гг. с перерывами). Так, чтобы выполнить иллюстрации к «Хаджи Мурату», Лансере посетил все места действия повести, впервые побывал на Кавказе – в результате чего была создана сложная система иллюстрирования, в которой удалось воспроизвести многоплановое развитие действия: здесь природа Кавказа переплетается с историей жизни самого Хаджи Мурата, иллюстрации с изображением жизни простых людей – с изображением роли Воронцовых и Николая I в судьбе героя, сложные многофигурные композиции соседствуют с видами старого Петербурга. В «Хаджи Мурате» Евгением Евгеньевичем впервые была применена техника композиции на развороте, а благодаря особому колористическому решению первое издание книги явилось значительным событием в истории русской книжной иллюстрации.
Важную роль в творческом наследии Е. Лансере занимает станковая графика и живопись – как пейзажи, так и портретные зарисовки, исполненные в отличие от иллюстрационных работ просто и неизысканно, но вместе с тем не лишенные подробностей быта, яркой передачи характера персонажей и даже некоторой этнографичности. Одной из излюбленных тем художника был Петербург, однако он сумел избежать «исторического сентиментализма», присущего многим мастерам «Мира искусства». Архитектурные пейзажи Лансере – это не только величественное прошлое города с его торжественными колоннадами зданий и древними храмами, но и прозаическое, известное каждому современнику настоящее: баржи, идущие по Неве, коляски, везущие пассажиров, невзрачные окраины – все то, что в полной мере дает ощутить себя причастным к жизни «Северного Рима» («Петербург в XVIII веке. Здание Двенадцати коллегий», «Никольский рынок в Петербурге», «Калинкин мост», «Петербург начала XVIII века», «Мост через Зимнюю канавку», «Старый Зимний дворец», «Васильевский остров. 7-я линия»). Картины художника на историческую тематику также отличаются реалистичностью и характерностью образов. Полотна «Прогулка по берегу моря» (1908 г.), «Корабли времен Петра I» (1909 г.), «Цесаревна Елизавета в кордегардии Зимнего дворца» (1910 г.) отмечены яркой динамичностью сюжета, освобождены от схематичности, а цветовые гаммы «лепят» отдельные элементы композиций, связывая их в гармоничное единство, мастерски оттененное светотеневыми контрастами, а его остроироничную станковую картину «Императрица Елизавета в Царском Селе» (1905 г.) Л.Н. Толстой охарактеризовал как «безобразие величия».
Не мог не затронуть художника, чуткого к возвышенному, и «театральный гений», который пленял почти всех членов семьи Бенуа. Впервые его столкновение с театральной живописью произошло, когда Лансере еще шел по стопам старших коллег, поголовно увлеченных театром, – в 1901 г. он создал декорации для последнего акта балета «Сильвия» на музыку Делиба, но уже здесь ему удалось показать свое собственное понимание задач, стоящих перед художником театра. В своем творчестве в отличие от многих «мирискусников» Евгению Евгеньевичу удалось избежать ретроспективизма и определенной специализации в передаче стиля какой-либо эпохи: самым главным в искусстве декорации он считал создание такой атмосферы на сцене, которая бы помогла актеру еще больше вжиться в роль, а зрителю почувствовать непередаваемый аромат эпохи. Первых громких успехов он достиг в 1907 г. во время оформления совместно с А. Бенуа пьесы Н. Евреинова «Ярмарка на индикт Св. Дениса» («Уличный театр») для петербургского «Старинного театра», для которой он с тщательной достоверностью выполнил шесть эскизов, передающих вид средневекового французского городка в разное время суток. Для того же театра в 1911 г. Лансере создал декорации к «Чистилищу Св. Патрика», в которых еще раз подтвердились его способности к созданию архитектурного пейзажа. После выхода этого спектакля работа художника в театре прервалась на долгих 13 лет и возобновилась во время московской постановки трагедии В. Шекспира «Юлий Цезарь». В 1920-х гг. также были созданы декорации к опере Сен-Санса «Самсон и Далила», «Макбету» и «Королю Лиру», к которым Евгений Евгеньевич также продумывал костюмы и макияж, совмещение «строенных» и «писаных» декораций, но которые так и не были поставлены. Следующее десятилетие было отмечено его работами над оформлением кинофильмов «Ануш» и «Туристическая Армения» и вершиной его творчества как театрального художника – разработкой декораций для спектакля «Горе от ума» Грибоедова (1937 г.), для которого Лансере создал «задник» – пейзаж старой Москвы с видом на Кремль и соборы, – и в декорацию для каждой сцены ввел определенную цветовую доминанту, которой были подчинены все остальные гаммы. Сотрудничество художника с театрами продолжалось до самой его смерти.
В 1916 г., исполнив свою давнюю мечту: «Жить бы в деревне, работать бы в тайне», – Евгений Евгеньевич переехал в Псковскую губернию в небольшое имение Усть-Крестище, где, «наслаждаясь природой», создал несколько прекрасных лиричных пейзажей, среди которых «Ранняя весна» и «Освещенная солнцем аллея». Еще в 1912 г. по рекомендации И. Репина и В. Матэ за многочисленные заслуги перед искусством художнику было присвоено звание академика, а в 1916 г. он стал действительным членом Академии художеств. Послереволюционная зима 1917 г., принесшая с собой многочисленные трудности, заставляет Лансере с семьей переселиться на Кавказ, в Тифлис, ставший его домом до 1934 г., когда он осел в Москве. Революцию Евгений Евгеньевич не принял и в 1918-1919 гг. сотрудничал как художник в Осведомительно-агитационном бюро армии Деникина, но позже отношения с новой властью стали налаживаться. Он много ездил по СССР и зарубежью (Грузия, Армения, Нагорный Дагестан, Зангезур, Сванетия, Париж, Анкара), и его наследие пополнялось великолепными пейзажами (особенно много их посвящено Кавказу), преподавал в Грузинской Академии художеств (1922-1932 гг.), Московском архитектурном институте и монументальной мастерской академии художеств в Ленинграде, от Тбилисского этнографического музея участвовал в археологических экспедициях. В 1933 г. в связи с 35-летием творческой деятельности ему присваивается звание заслуженного деятеля искусств, в связи с 70-летием – звание народного художника РСФСР, а выполненные им за многие годы монументальные росписи в 1943 г. удостоились Сталинской премии.
Евгений Лансере, пожалуй, даже больше, чем иллюстратор-оформитель, известен как один из основателей советской монументальной живописи: это искусство, к которому он пришел в 1906 г. (не вполне удачное ввиду отсутствия опыта панно для Большой московской гостиницы), в 1930-1940-х гг. стало главенствующим в его творчестве. Художник выполнил массу работ в этом стиле, их особенностям посвящено много искусствоведческих работ, поэтому имеет смысл лишь кратко рассказать о некоторых из них. В 1910-1912 гг. были созданы плафон и фриз для особняка Тарасова в Москве, в 1915 г. – роспись «Памятного зала» Академии художеств, в которых Лансере стремился возродить принципы ренессансных монументалистов. Следующий год принес Евгению Евгеньевичу одно из самых грандиозных предложений в его жизни: принимать участие (с другими «мирискусниками») в росписи плафона в зале первого и второго класса Казанского вокзала, а чуть позже – в росписи зала правления Казанской железной дороги. Эти сложнейшие по технике исполнения проекты, работу над которыми Лансере не прекращал, при его жизни так и не были полностью воплощены.
Первая мировая, и потом и Гражданская войны на несколько лет прервали занятия художника монументальной живописью. Только в 1921 г. он обратился к ней вновь, выполнив ряд эскизов, а потом и росписей для общественных зданий по всему СССР («Выступление батумского пролетариата в 1922 году», «Закладка Закавказской ГЭС вблизи Тбилиси», панно для фойе театра Дворца рабочего в Харькове – «Крым» и «Кавказ»; майоликовые панно для станции метро «Комсомольская» и др.). Лансере принадлежат также эскизы росписи Дворца Советов (1939 г.), плафона зрительного зала Большого театра в Москве (1937-1939 гг.), росписи нового здания Госбиблиотеки им. Ленина (1935-1940 гг.). Все эти многочисленные работы позволили ему создать несколько теоретических трудов: «Моя работа по росписи Казанского вокзала», «Живопись и ее окружение», «О композиции монументальных картин», «О монументальной живописи».
Великая Отечественная война не позволила осуществиться многим замыслам художника, но он по-прежнему интенсивно работал. Его альбомы и записные книжки заполняются карандашными зарисовками и акварельными набросками, но наиболее значительным произведением военного периода явилась серия небольших гуашей, объединенных общей темой – «Трофеи русского оружия». Пять торжественных ступеней славной отечественной истории – Ледовое побоище, Куликовская битва, Полтавская битва, Отечественная война 1812 г. и кульминационный эпизод – советские воины у захваченных огромных орудий после одной из побед 1942 года – были представлены на выставке «Великая Отечественная война». А сам художник всеми своими помыслами был уже в светлом послевоенном будущем: в 1944 г. он оформил книгу архитектора А. Щусева «Проект восстановления города Истры» – города, лежавшего тогда в руинах.
Весной 1945 г. 70-летний Евгений Евгеньевич Лансере приступил к очередному этапу по росписи Казанского вокзала – светлым, радостным панно «Победа» и «Мир». Но 13 сентября 1946 г. безжалостная смерть прервала созидательный труд художника.