1. Тема и постановка вопроса

 

а) Шпионы Пуллаха

В конце июня 1953 года руководитель агента под кодовым номером V-4335,8 передал из Германской Демократической Республики (ГДР) в Организацию Гелена, в те годы еще неофициальную западногерманскую службу внешней разведки, штаб-квартира которой находится в баварском городке Пуллах к югу от Мюнхена, следующее донесение:

«Так как основные погрузки войск в Темплине в это время осуществлялись в состоянии чрезвычайной активности, источник не мог охватить все погрузки. Источник, несмотря на проблемы с ногой — он может ходить только с палкой — два раза безрезультатно отправлялся в Берлин , чтобы войти в контакт со своим агентом-связником. Но лишь на третий раз источнику удалось через мост Глиникер Брюкке попасть в Западный Берлин и переслать на условленный адрес свое донесение письмом А-1».

Ежедневная разведывательная работа не делается под ярким светом софитов. Блеск и аплодисменты ей в нормальных условиях противопоказаны. Это касается, прежде всего, тех многочисленных шпионов, которые по поручению Пуллаха в годы Холодной войны работали по восточную сторону Железного занавеса. Эти мужчины и женщины, ежедневно рисковавшие жизнью, как было отмечено в одном внутреннем аналитическом документе Организации Гелена, «не будут ни одной строчкой упомянуты в анналах всемирной истории». И об агенте V-4335,8 «дети никогда не прочтут в учебнике истории».

Окончание Холодной войны и последовавшее за ним открытие архивов на Западе и на Востоке в последнее время дали нам возможность увидеть, что немцы против немцев шпионили не только в одном направлении — с Востока на Запад. Тысячи немцев — как из ГДР, так и из ФРГ, несмотря на бесчисленные опасности — и далеко не всегда ради денег — занимались разведкой в ГДР в пользу западных секретных служб. Приоритетной целью для агентов Организации Гелена («Орг») и созданной на ее базе в 1956 году Федеральной разведывательной службы (БНД) были размещенные в ГДР советские войска.

В День Св. Николая 1977 года руководитель занимавшегося контрразведкой Второго главного управления Министерства госбезопасности (МГБ) ГДР генерал-майор Гюнтер Кратч сделал в Потсдаме доклад перед коллегами из военной контрразведки КГБ СССР. Кратч предостерегал о так называемых разъездных и транзитных шпионах, которые БНД в течение целого десятилетия усиленно засылала в ГДР. Дислоцированные в ГДР войска, по словам генерала «Штази», столкнулись с «широкой, то есть многочисленной сетью военных шпионов, которые в состоянии проводить своими силами квалифицированные рекогносцировки и наблюдения». Кратч назвал два примера: гражданин ФРГ Карл Б., бывший учитель и заместитель директора гимназии, 1910 года рождения, под предлогом посещения родственников шпионил за военными объектами на северо-западе Восточной Германии. «Для наблюдения за одним советским военным объектом в Людвигслусте, — говорил Кратч, — он с 1963 по 1973 год почти 110 раз оказывался вблизи объекта. В тот же период времени он около 36 раз проводил наблюдение за объектом Советской армии у Техентина». БНД поручила Б. собрать в округе Шверина сведения о местонахождении казарм, о вооружении, строительных мероприятиях и изменениях в гарнизонах, а также о перемещениях военных автомобилей. Западногерманская служба ожидала от Б. и «наводок» на тех граждан ГДР, которых возможно было бы завербовать в качестве агентов. Кроме того, он обязан был сообщать об актуальной ситуации с контролем на пограничных переходах и вообще о внутреннем положении в Восточной Германии. В течение четырнадцати лет вплоть до своего ареста житель земли Шлезвиг-Гольштейн Б. ездил в ГДР 27 раз, под предлогом посещения проживающих в Людвигслусте родственников. До 1973 года он ездил один и пользовался железной дорогой, в дальнейшем Б. путешествовал в сопровождении своей жены Анны, которую он к этому моменту проинформировал о подоплеке своих поездок. Тогда они ездили уже на автомобиле. Благодаря частоте поездок и своей смекалке Б удалось вскрыть местонахождение и провести разведку одиннадцати военных объектов». Когда в его распоряжении были супруга и автомобиль, пара вместе разъезжала по стране и выполняла задания Пуллаха. «Потому что машину вел Б, который частично парализован и с трудом может ходить». Наконец, в июне 1977 года шпионскую супружескую пару арестовали. Карл Б. был приговорен к двенадцати, Анна Б. к семи годам тюремного заключения — после того, как они почти полтора десятилетия поставляли Федеральной разведывательной службе ценные сведения.

«Уже осужденный шпион Й., в частности, с 1968 по 1971 год 500(!) раз транзитом проезжал через территорию ГДР и целенаправленно использовал эти поездки для наблюдения за военными объектами и перемещениями войск» — докладывал генерал-майор Кратч в декабре 1977 года советским контрразведчикам. Во время посещения своих знакомых, проживающих к югу от Берлина, Й., сорокалетний бизнесмен, занимавшийся транспортировкой грузов, в прошлом водитель-дальнобойщик, вел наблюдение за десятью объектами Группы советских войск в Германии (ГСВГ) в четырех округах — Потсдам, Котбус, Дрезден и Лейпциг. «В этих целях он из города Даме, где останавливался, совершал под видом семейных выездов на природу с женой и детьми поездки на машине в эти районы. Всего за время своей шпионской деятельности Й. занимался наблюдением за 25 военными объектами». Помимо этого БНД использовала его для наблюдения за перемещениями войск ГСВГ и Национальной народной армии ГДР (ННА) — только один этот агент сообщал о 600 военных перевозках — а также для сбора сведений о строительстве мостов и дорог, казарм, аэродромов и радиолокационных установок. На Лейпцигских ярмарках, которые Й. посещал по долгу службы, он должен был шпионить за ведением коммерческих переговоров, а также собирать каталоги. С 1971 года он также использовался в качестве курьера в системе связи с восточногерманскими агентами БНД и устанавливал так называемые «мертвые почтовые ящики» (тайники) для передачи информации. Важную роль в этом играла его жена Рената Й., служившая связником межу Хорстом Й. и БНД, доставляя собранную им информацию. Супружеская пара Й. попала в капкан МГБ тоже в 1977 году — после девяти лет работы на БНД. Хорст Й. был приговорен Первой уголовной палатой Верховного военного суда ГДР к пожизненному заключению, Рената Й., которая была двумя годами старше мужа — к 12 годам тюрьмы.

 

б) История секретной службы, рассказывающая о тайнах

Секретные разведывательные службы, к каковым относится и БНД, являются частью внешнеполитического аппарата государства и снабжают правительство информацией о других государствах организациях и лицах. Именно из этого в годы Холодной войны и следовала задача Федеральной разведывательной службы, которую ее бывший президент Герхард Вессель (руководил БНД с 1968 по 1978 годы) сформулировал так:

«Для вскрытия намерений других держав необходим сбор сведений во всех областях, которые придают державе силу или на которых ее сила основывается. При этом речь идет об информации как военного, так и военно-промышленного и технического характера, о проходящих в этих сферах процессах, о сырьевой базе, источниках энергии, потенциале экономического развития и торговли, экономических и экономическо-технических тенденциях развития, а также о комбинации всех этих факторов, существующих либо потенциально возможных в сложившихся условиях, которые можно себе представить и которыми нельзя пренебречь, в том числе и о таком варианте развития ситуации, который необходимо учитывать в качестве альтернативного во внешнеполитических расчетах».

Разведывательные службы собирают и анализируют информацию, которая частично собирается против желания объекта разведки. „Intelligence“, как обычно называют разведку в англоязычных странах, определяется как «знание о противнике». Даже если сегодня специальные службы во многом превратились в огромные организации с тысячами сотрудников, многомиллионным бюджетом и бюрократическими методами работы, все равно, собственно главной целью их существования является не «дух администрирования», не дух академического аккумулирования знаний, а именно «ведение войны». С самого начала истории шпионажа в центре его стояла разведка военного потенциала неприятеля, и поэтому Герхард Вессель тоже поставил эту цель на первое место. В Холодной войне в условиях угрозы ядерной войны, однако, произошел необычный парадокс. Если подробно рассмотреть суть военного шпионажа тех лет можно прийти к выводу, что он сыграл стабилизирующую роль в пользу мира, позволив сохранить взаимный баланс сил. «Когда все знают всё обо всех, — делал вывод Вессель, — то невозможны ошибочные оценки, чреватые самыми трагичными последствиями». То, что не разразилась третья мировая война с атомным «сверхубийством» и концом человеческой цивилизации — во многом, по мнению секретных служб, результат успеха их тайной деятельности. Например, когда американские разведывательные самолеты и спутники собрали информацию, благодаря которой воинственные угрозы советского партийного и государственного вождя Никиты Хрущева были окончательно охарактеризованы как пустая риторика, что успокоило Вашингтон, доказав отсутствие как «отставания в бомбардировщиках», так и «ракетного отставания», то это стало заслугой оптического шпионажа в успокоении одного из опасных моментов Холодной войны.

Сотрудники разведывательных служб обоих германских государств до сегодняшнего дня остаются сторонниками этой позиции, что, как ни странно, объединяет их. Однако, правильность выражения «шпионаж во имя мира» вызывает все больше вопросов и сомнений. Это касается в большой степени и вышеназванного примера с авиационной разведкой с самолетов и спутников. Вспомним, что ошибочный полет американского разведывательного самолета U-2 с Аляски в воздушное пространство над Сибирью во время Карибского кризиса оказался одним из самых опасных моментов всей Холодной войны. С американской стороны этот полет был ошибкой пилота, проводившего рутинную атмосферную разведку для снятия проб радиации в воздухе (после советских ядерных испытаний), но СССР видел в нем подготовку американцами первого ядерного удара. Ведь ни один советский командир не смог бы поверить, что такая опасная авантюра в момент огромного напряжения кризиса была всего лишь ошибкой. Результаты спутниковой разведки во время многолетних переговоров об обоюдном сокращении обычных вооружений и войск в Европе с 1973 по 1989 годы приводили к постоянным спорам о количестве присутствующих в Европе и подпадавших под действие договора войск и блокировали тем самым прогресс переговоров.

Англо-американская историография Холодной войны уже два десятилетия отмечает большое значение разведывательной конфронтации между Востоком и Западом после 1945 года, без учета которой невозможно правильное описание не только дипломатического и военного, но даже культурного и ментального характера конфликта. «Общую картину разведки порой трудно создать на этом фрагментированном ландшафте». В истории международных отношений о разведке говорят как о «потерянном измерении», упоминают и о «революции в разведке», которая оказала влияние уже на ход Второй мировой войны и в еще большей степени развивалась после нее. Английские и американские историки с 1980-х годов решительно взялись за эти «белые пятна истории». За прошедшее время были написаны бесчисленные книги и статьи, причем о таких вопросах, которые ранее вообще не упоминались в исторических трудах. Но немецкие историки, по крайней мере, университетские, очень долго опасались ступить на этот англо-американский путь исследований, по поводу которого видный американский исследователь Ричард Олдрич сказал, что больше нет никаких сомнений в том, что «секретное правительство и было «Большим правительством»». Еще в 2001 году профессор Вольфганг Кригер писал, что в Германии «до последнего момента было очень мало проектов и публикаций, касающихся внешнеполитических аспектов деятельности секретных служб». Попытка оценки истории восточногерманского МГБ («Штази») — более научная, нежели публично-журналистская — была, пожалуй, одним из редких исключений последних лет. Но и тут основной упор делался на изучение влияния государственной безопасности на характер коммунистического правления и на общественные процессы в самой ГДР. Лишь очень постепенно, когда фокус внимания постепенно смещался с особого случая немецко-немецкого конфликта времен раздела Германии на более широкие аспекты истории Холодной войны, шпионаж и тайные разведывательные операции находиди свое место в исследованиях немецких ученых, занимающихся историей международной политики.

В значительной степени малый интерес профессиональных историков Германии объясняется очень ограниченным объемом открытых источников. Особенно серьезно эта проблема до самого последнего времени стояла перед теми, кто пытался изучать историю Федеральной разведывательной службы. Помимо сравнительно недавно открытых документов о ранней истории Организации Гелена, рассекреченных американцами, до сих пор в распоряжении ученых почти нет опирающихся на архивы сведений о внутренней жизни БНД. И недавно открытые для общественности досье в Федеральном архиве в Кобленце почти ничего не сообщают об этом. Даже доклад парламентской комиссии Меркера 1969 года, которая подвергла критической оценке деятельность БНД после ухода на пенсию ее многолетнего руководителя Райнхарда Гелена, до сих пор опубликован только в виде небольших выдержек. Пуллах, городок к югу от Мюнхена, месторасположение штаб-квартиры БНД, превратившийся, по сути, в синоним самой Службы (подобно Лэнгли для ЦРУ и Лубянке для КГБ) по-прежнему остается в историографическом отношении «терра инкогнита». Небогатый выбор мемуаров лишь частично закрывает эту «дыру», так же как и небольшое количество книг о БНД, почти все из которых написаны журналистами. Причем публицистика о БНД почти всегда касалась настоящих или предполагаемых скандалов. Начиная с вербовки бывших нацистов в Организацию Гелена с согласия американцев, шпионских скандалов начала 60-х — дела Хайнца Фельфе и «аферы с журналом «Шпигель»» и вплоть до просачивания в 1982 году информации о проводившейся в 60-х годах с претензиями на мировой масштаб, но фактически ограничивавшейся Италией операции «Ева». В настоящее время внимание журналистов привлекают дискуссии вокруг деятельности БНД до и во время вторжения США в Ирак в 2002-203 годах, а также вокруг слежки за журналистами, осуществлявшейся Службой. Насколько важна для развития исследований история БНД, содержащая «разоблачения вместо информации»? Не следует ли ожидать от истории секретной службы, чтобы она изучала, прежде всего, собственно работу разведки, а именно сердцевину ее деятельности — шпионаж? Причем не в виде саги о знаменитых «кротах», а в форме исследования ежедневной перспективы, без погони за сенсациями.

Ренессанс военной истории внутри всей исторической науки методически обращает свое внимание на изучение этой области, ставя вопросы социальной, повседневной, ментальной и культурной истории. Но при этом не следует забывать и о чисто военном измерении проблемы. К военной истории относятся как собственно военное измерение в форме современной истории операций, так и «взгляд снизу» на «военную историю, рассказывающую о смерти». Разведывательные службы при всей своей замкнутости и автономности выполняют определенные задания, которые ставит перед ними правительство — к ним относятся, пусть не исключительно, но пользующиеся особым приоритетом шпионаж и дезинформация, а время от времени также подрывная деятельность и саботаж. История разведывательной службы как история разведывательных действий, упущений и последствий потому явно должна быть чем-то большим, нежели сборником басен о супершпионах и охотниках на шпионов. От истории БНД следует ожидать и большего, чем анализа (весьма полезного, впрочем) недостатков ее организационной структуры. С этим напрямую связан вопрос, смогут ли вообще историки заниматься историей секретных служб, не скатываясь исключительно к «тайнам».

В этой книге будет сделана именно такая попытка: на основании досье, долгое время хранившихся в тайне в Пуллахе, рассказать об остававшейся неизвестной повседневной деятельности разведчиков. Предмет рассмотрения — разведка, которую Федеральная разведывательная служба вела против расквартированных в ГДР советских войск путем массового использования агентов — «источников», как их называют в лексиконе секретных служб, и контрразведывательные мероприятия, проводившиеся против них службой государственной безопасности ГДР. В узком смысле речь пойдет о сборе информации о «составе, дислокации и степени боеготовности размещенных в Восточной Германии советских войск» — о так называемой разведке боевого порядка и боевого расписания — «order-of-battle intelligence», то есть, сборе сведений о количестве, дислокации, перемещении, структуре воинских частей, проводившейся западногерманской внешнеполитической разведкой; о характеристике используемых ею для этой работы шпионов с Востока и с Запада и о системе связи с ними; а также о мероприятиях по противодействию этому шпионажу, в особенности осуществлявшихся Вторым главным отделом и второй линией МГБ ГДР, которые отвечали за контрразведку. В центре повествования находится отображение количественных и качественных масштабов активных разведопераций БНД по сбору информации о местах дислокации, инфраструктуре, перемещениям войск и о личном составе советских вооруженных сил в ГДР в период между 1950 и 1990 годами, а также о структурах и действующих лицах этого шпионажа, его объеме и его ограничениях.

Если временной диапазон в четыре десятилетия представляется слишком широким, то сама тема на первый взгляд кажется довольно узкой: ограничиваясь названными выше предметами, книга вовсе не представляет собой полномасштабную историю операций БНД в ГДР, поскольку политическая, экономическая и научно-техническая разведка в ней вообще не рассматриваются. Лишь «по касательной» повествование затрагивает восточногерманские вооруженные силы, то есть Главное учебное управление (HVA, 1949–1950), Казарменную народную полицию (KVP, 1950–1956) и, наконец созданную на ее основе Национальную народную армию (NVA, с 1956 г.). Почти не упоминая армию коммунистического немецкого государства, его пограничные войска и многочисленные военизированные формирования книга тем самым не дает и полной картины военного шпионажа БНД против ГДР в указанный период. Кроме того, авторы ограничили изучение разведывательной деятельности западногерманской спецслужбы в ГДР только агентурной разведкой, то есть, разведкой с использованием людей-шпионов, так называемой human intelligence (HUMINT). Мы касаемся технической разведки только в тех моментах, когда это необходимо для понимания разведывательной стратегии БНД, или когда точное разделение обоих разведывательных методов на основе имеющихся материалов не представляется возможным.

С другой стороны, книга не рассматривает усилий всех служебных подразделений («линий») службы государственной безопасности ГДР, которые среди прочего занимались (военной) контрразведкой — например, контролем транзитных путай между Западной Германией и Западным Берлином или охраной предприятий военной промышленности. В основном речь идет лишь об операциях Второго главного отдела МГБ (Hauptabteilung II), который было основной структурой в ГДР, отвечавшей за контрразведывательную деятельность, а в рамках этого управления — Четвертого отдела (Abteilung 4, HA II/4), занимавшегося именно военной контрразведкой.

Из-за все еще скудной информации из первых рук книга рассматривает политическое руководство БНД, ее внутреннюю организацию и структуру, наконец, взаимоотношения и связи внутри службы только в том масштабе, который представляется нам необходимым для правильного размещения нашей более узкой темы в общем контексте немецко-немецкой истории. Не только наша работа, но и вообще состояние исследований по-прежнему очень далеко отстоит от того, чтобы создать полную картину пуллахского ведомства, историю западногерманской спецслужбы в контексте государственно-структурного строительства западногерманского государства, социальную историю ее персонала, ментальную историю ее руководящего звена, администраторов и чиновников, офицеров связи, технического персонала и даже ее агентов, подобно тем знаниям, которыми мы уже обладаем о Министерстве госбезопасности ГДР как главном противнике БНД.

Такое ограничение основывается, прежде всего, на необходимости пользоваться только теми архивами БНД (и других ведомств), которые на настоящий момент открыты для исследователей, и попытаться на их основе внимательно рассмотреть самую важную форму разведывательных операций западногерманской разведки, оставаясь на твердой почве подтвержденных архивными материалами сведений. Потому книга, несмотря на то, что предмет ее рассмотрения связан со многими тайнами, не стремится к поискам сенсаций и созданию ненужных эффектов. Однако этой книгой мы хотели бы вызвать научную дискуссию вокруг гипотезы, которую мы здесь выдвигаем, проверяя на основе имеющихся у нас источников. Она состоит в том, что, несмотря на распространенную в общественном сознании картину, БНД во время всей Холодной войны успешно — в разном масштабе, но всегда успешно — осуществляла разведывательную деятельность против размещенных в ГДР советских войск.

По своему содержанию книга, основываясь, в частности, на открытых для публики с 2002 года материалах БНД, хранящихся в Федеральном архиве в Кобленце, затрагивает важный аспект деятельности западногерманской внешнеполитической разведки в годы Холодной войны. С точки зрения методики она, как и требует изучение новейшей истории, рассматривает историю обеих Германий после 1945 года не изолированно, а как асимметрично взаимосвязанную историю их взаимоотношений. При этом именно история секретных служб обладает особым потенциалом, ибо БНД и МГБ сталкивались как противники, стремясь обеспечить своему государству преимущественное положение в немецко-немецком противостоянии. Хотя книга изучает шпионаж за советскими войсками в Германии, она одновременно указывает и на международные взаимосвязи разведки. Так как обе немецкие армии могли после 1945 года рассматриваться исключительно в контексте объединенных вооруженных сил Североатлантического блока и Организации Варшавского договора, а немецкая военная история послевоенного периода в основном является частью истории этих военно-политических блоков, то и «война в сумерках» является, по сути, частью этого стратегического измерения конфронтации между Востоком и Западом. Тем самым узкая тема этой книги расширяется, обретая непосредственную связь с глобальной историей Холодной войны.

 

в) Джеймс Бонд мертв

Разведки получают информацию разными путями. Завербованный агент или кадровый разведчик благодаря шпионским романам и фильмам занимают основное место в общественном сознании, однако Джеймс Бонд был мертв задолго до того, как завоевал киноэкраны. Это касается не столько человека-агента как такового, поскольку он всегда был и сегодня остается незаменимым элементом разведки. Как раз в военном шпионаже Холодной войны мелкие агенты, непрерывно снабжавшие разведслужбу своими многочисленными, пусть на первый взгляд малозначащими донесениями в реальном масштабе времени, стоили порой гораздо больше, чем размещенные на важных постах профессиональные шпионы. В любом случае это справедливо по отношению к разведоперациям Организации Гелена и БНД против Группы советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ, 1945–1954) и Группы советских войск в Германии (ГСВГ, 1954–1989, с 1989 по 1994 — Западная группа войск, ЗГВ). Несомненно, время от времени в борьбе разведок попадаются и «героические фигуры, и великие мерзавцы и нежные соблазнения», «но они никоим образом не представляют собой повседневную работу разведывательных служб». Даже для шпионажа Главного управления разведки МГБ ГДР на Западе, несмотря на знаменитые случаи вербовки выдающихся агентов — таких, как Габриэле Гаст, Гюнтер Гийом, Йоахим Кразе, Урзула Лоренцен, Йоханна Ольбрих («Соня Люнебург»), Райнер Рупп, братья Альфред и Людвиг Шпулеры — главную информационную ценность для разведки все равно представляла собой совокупность сведений, полученных из всех существующих источников.

На самом деле, HUMINT, агентурная разведка — лишь одна из разновидностей шпионажа. Разведка начинается с анализа открытых материалов из стран-целей, часто очень подробно опубликованных тамошними правительствами, парламентами, партиями, группами, и не в последнюю очередь — в средствах массовой информации и в специальной литературе. Демократии представляют в этом смысле лучшую цель, нежели диктатуры и авторитарные режимы. В основном принято считать, что демократическая форма государственности с ее плюралистически организованным обществом более легкая мишень, чем жестко контролируемые полицией диктатуры. Объем работы, проводимой на Западе разведкой МГБ — где кроме обычного шпионажа имело место и размещение на важных политических постах агентов влияния, попытки манипуляции средствами массовой информации, и даже попытки подготовки диверсионных и террористических мероприятий в ФРГ — просто не поддавался воображению западногерманской политической элиты и общественности. «Для контроля всех сфер жизнедеятельности на Востоке и на Западе путем использовании широкомасштабной сети информаторов контрразведывательные механизмы Федеративной Республики Германия не были созданы и не приспособлены для этого и сейчас».

Разведка при использовании открытых источников, open source intelligence (OSINT), при которой не подвергается опасности ни один агент, является основой и фоном для любых сведений, добытых тайным путем. Одновременно в ходе разведывательного анализа с ее помощью определяют, в какой сфере требуется получение дополнительных сведений, о чем необходимо узнать из секретных источников. Основную часть полученных тайным путем сведений современные разведслужбы добывают с помощью технической разведки. К разведке средствами связи, signal intelligence (SIGINT) с наступательной стороны относятся, прежде всего, разведка по получению информации с линий коммуникаций — communication intelligence (COMINT) и радиоэлектронная разведка — electronic intelligence (ELINT). COMINT — это старая добрая радиоразведка. Она определяет и идентифицирует источники излучений любого рода в электромагнитном спектре и перехватывает содержание отправляемых оттуда посланий, в особенности радиограмм. ELINT охватывает использование современных средств коммуникации и электронных приборов, например, радаров и беспроводных компьютерных сетей. В середине рассматриваемого в этой книге периода, то есть, примерно в 1970 году, авторы книги «Пуллах изнутри» Хёне и Цоллинг определили долю HUMINT и SIGINT в общем информационном «улове» ЦРУ всего в 20 процентов. Остальные 80 процентов приходились на сведения, полученные из открытых источников (OSINT) или на донесения аппаратов военных атташе. В этом уравнении, однако, отсутствуют данные оптической разведки — imaginery intelligence (IMINT). Фоторазведка приобрела столь большое значение вовсе не в годы первых полетов американских высотных самолетов-шпионов U-2 (первый полет такого самолета над Восточной Европой состоялся 20 июня 1956 года) и не после появления первого американского разведывательного спутника Discoverer 14 четырьмя годами спустя. Уже с 1945 года американские и английские разведывательные самолеты действовали в воздушном пространстве за Железным занавесом. У Федеральной разведывательной службы во время Холодной войны, правда, не было собственных спутников и самолетов для дальней фоторазведки, однако в ней было создано высокопрофессиональное подразделение для анализа спутниковых снимков, которые очевидно в основном покупались у коммерческих структур.

Обзор: спектр основных разведывательных источников для военного шпионажа

а) Радиоэлектронная разведка

б) Фото- и оптическая разведка (с самолетов и спутников)

в) Акустическая и гидроакустическая разведка

г) Вербовка граждан ГДР в качестве наблюдателей на местах либо внутренних агентов

д) Военный шпионаж, осуществлявшийся гражданами ФРГ во время их транзитных поездок, туристических и гостевых посещений ГДР

е) Получение сведений в ходе бесед и опросов выезжавших на Запад граждан ГДР

ж) Дипломаты, журналисты и военные атташе

з) Опросы на западногерманской границе

и) Военные миссии связи западных стран-союзников

к) Военные наблюдатели в соответствии с договором о мероприятиях, способствующих взаимному доверию, безопасности и разоружению в Европе

 

2. Состояние исследований и литература

Труды, посвященные дуэли восточных и западных секретных служб в разделенной Германии и противостоянию БНД и МГБ, регулярно появлялись на книжных рынках еще до 1989 года. Многие такие книги были написаны журналистами, и правдивость сообщаемых в них сведений едва ли поддается проверке, ибо трудно узнать, опирались ли их авторы в своих исследованиях на настоящих или фальшивых «доверенных лиц» или просто на сообщения прессы. «Классиком» среди этих трудов является, что касается западной стороны конфликта, «Пуллах изнутри» — история БНД, написанная Германом Цоллингом и Хайнцем Хёне в 1971 году. Хотя оба автора — редакторы журнала «Шпигель» — вызвали достаточно жесткую реакцию раздраженного Райнхарда Гелена, но основные методы разведки боевого порядка и боевого расписания, осуществлявшейся его организацией против советских войск в ГДР, они отразили весьма достоверно. До сих пор никто не превзошел «Пуллах изнутри» в описании этого раннего периода деятельности Организации Гелена и БНД. Даже новое исследование истории службы, написанное Петером Ф. Мюллером и Михаэлем Мюллером, тоже двумя журналистами, не смогло добавить много нового в описании разведывательной практики БНД с конца сороковых до восьмидесятых годов.

Самым известным из немецких публицистов, который постоянно и очень резко критически пишет о Федеральной разведывательной службе, является Эрих Шмидт-Эенбоом. Его книги свидетельствуют, что он, по меньшей мере, частично обладает знаниями о внутренней жизни Службы, даже если в книгах среди своих источников он называет исключительно опубликованные в средствах массовой информации материалы. Но видимо лишь окончанием Холодной войны и надеждами на «дивиденды от мира» даже в сфере разведслужб можно объяснить то, что Шмидт-Эенбоом в своей книге о БНД «Шпики без нюха» (1993) выступил за полный роспуск немецкой службы внешней разведки. Особенно полемическим становится его книга в тех местах, где он (в 1993 году!) рассуждает о «милитаристской внешней политике» ФРГ, а место расположение одного из филиалов БНД называет «местом преступления». Точно также и в своей последней книге «БНД. Немецкая разведка на Ближнем Востоке» он мечется между «теорией глупости» и «теорией заговора» (Вильфред фон Бредов) и не может решить, то ли пуллахские агенты бестолковы и ни на что негодны, то ли они представляют собой угрозу для демократической Германии. Но и в серьезной публицистике можно писать о секретной службе без апологетики с одной стороны и без скандалов — с другой, что доказывает книга Эрика Гуйера «Борьба на новых фронтах». После краткого описания деятельности Федеральной разведывательной службы в Холодной войне он переходит к новым задачам, стоящим перед немецкой разведкой после терактов 11 сентября 2001 года, чему и посвящает большую часть своей книги, потому она, разумеется, не может дать много нового к нашему предмету изучения.

Одним из ранних исследований противостояния западно- и восточногерманской секретных служб, вышедшим вскоре после мирного переворота 1989–1990 годов, была книга Петера-Фердинанда Коха «Враждебные братья». Но это было не столько «подведение баланса после пятидесяти лет войны между братьями», как гласил подзаголовок книги, сколько «экскурсия» по истории немецких спецслужб двадцатого века, где автор усиленно разыгрывал из себя хорошо информированного человека, но оценки его были весьма поверхностны. Более содержательной, с упором на шпионаж МГБ на Западе, была книга Петера Зибенморгена «Запад в прицеле «Штази»», вышедшая тоже вскоре после объединения Германии. Эта тема была дополнена в дальнейшем новыми исследованиями, посвященными работе восточногерманской разведки в Западной Германии. Хороший информативный обзор противостояния разведок в Германии, не ограничивающийся только борьбой БНД и МГБ, содержался в книге «Дуэль в темноте», подготовленной к выставке «Шпионаж в разделенной Германии» в 2002 году.

Более важной, соединяющей в себе материал из серьезных источников со свидетельствами участников противостояния, была книга американского журналиста Джорджа Бейли, бывшего офицера ЦРУ Дэвида Мерфи и отставного генерала КГБ Сергея Кондрашова «Поле битвы — Берлин», посвященная истории берлинских резидентур ЦРУ и КГБ в период с окончания Второй мировой войны до постройки Берлинской стены, которая, несмотря на некоторые ошибки, была первой в своем роде. «Поле битвы Берлин», как и книга Дэвида Стаффорда «Берлин под землей» о строительстве, использовании и разоблачении Берлинского туннеля (операция «Золото») не касаются военного шпионажа БНД в Восточной Германии, но освещают роль разделенного города как центра шпионажа в полтора первых послевоенных десятилетия, которым пользовался и аппарат Гелена.

Возможно, самыми новыми книгами на данную тему стали работы Пола Мэддрелла, прежде всего его книга о разведке боевого порядка и боевого расписания британских и американских равзведслужб в Германии первых послевоенных лет и труд о научно-техническом шпионаже западных секретных служб, в том числе и БНД, в ГДР вплоть до возведения Берлинской стены. Эта научно-техническая и технологическая разведка Запада в отличие от технологического шпионажа МГБ выполняла задачу не преодоления технического отставания, которым страдали страны Восточного блока, несмотря на запуск первого спутника и полет Гагарина в космос. Если восточноевропейские разведки охотились за западным «ноу-хау», то цели научно-технической разведки западных стран были намного ближе к обычному военному шпионажу, поскольку их интересовали, прежде всего, военные разработки СССР и его союзников, создание новых систем вооружения и боевой техники, поступавших в Советскую армию и армии стран Варшавского договора. В отличие от структурно разработанной научно-технической разведки, описываемый в нашей книге военный шпионаж представлял собой систему сбора донесений и наблюдений за состоянием и действиями ГСОВГ и ГСВГ, играя роль своего рода системы раннего сейсмического предупреждения на случай возможного нападения Варшавского пакта на Запад. Однако в сумме своих сведений он одновременно предоставлял Западу глубокие стратегические знания о противнике.

Стандартным трудом «с другой стороны» нужно назвать вышедшую впервые в 1969 году, а в 1980 году — уже в четвертом переиздании в Военном издательстве ГДР книгу Альбрехта Каризиуса и Юлиуса Мадера «Больше не секретно» о «развитии, системе и методах работы империалистических немецких секретных служб». Во время публикации этой книги и вплоть до 1990-х годов в Западной Германии, не считая труда Цоллинга и Хёне не было ни одной публикации, в которой в таком объеме и с такими подробностями были бы показаны секретные службы Бонна. Даже с учетом того, что авторы получали сведения из МГБ, да и сама книга была явно пропагандистской работой, то все равно западногерманский ландшафт секретных служб — который с заведомой тенденциозностью, несмотря на разделение функций и существующие противоречия, был там показан именно как единый аппарат — был там описан очень подробно и точно, благодаря информации из империи Эриха Мильке.

В часто пропагандируемой тенденциозной, полной самооправдания книге «Безопасность», написанной бывшими офицерами «Штази» и вышедшей в 2002 году, авторы, рассказывая о восточногерманской контрразведке много раз описывают методы БНД, используемые против ГДР и соответствующие контрмероприятия восточногерманских служб контрразведки. Но, в общем и целом работу контрразведки ГДР все же приходится признать сравнительно малоизученной. Помимо главы в книге «Безопасность» ей посвящен разве что небольшой обзор, касающийся, прежде всего, организационной стороны вопроса, помещенный в публикациях «Анатомия госбезопасности», выходящих в Ведомстве федерального уполномоченного (т. н. «Ведомство Гаука» по изучению наследия «Штази»). Хотя уже вышли первые работы о сотрудничестве МГБ и КГБ, но и в них мало что сказано о совместных мероприятиях советских и восточногерманских контрразведчиков против операций западных секретных служб.

Аспекты шпионажа БНД в ГДР рассматриваются и в мемуарах бывших разведчиков. Прежде всего, из таких книг можно узнать о внутренней жизни БНД, о которой собственно очень мало известно. В меньшей степени это можно сказать о лишь изредка конкретных воспоминаниях генерала Гелена («Служба»), которые, впрочем, важны для изучения истории менталитета немецкой секретной службы. О ранней стадии развития созданной Геленом в западных оккупационных зонах разведслужбы можно узнать из недавно появившихся мемуаров Джеймса Критчфилда «Задание — Пуллах», которого сам Гелен в своей книге называл псевдонимом «Мистер М.». Под именем Кент Дж. Маршалл он с 1948 года в течение восьми лет был главным советником ЦРУ в Организации Гелена. Рихард Майер, с 1970 по 1975 годы руководитель оперативного управления БНД в своих вышедших двадцатью годами позже воспоминаниях «Разведка без маски» описывает проблемы БНД времен своей работы там. Дослужившийся до поста начальника реферата Вальдемар Марквардт в книге «Пережитое в БНД» тоже много рассказывает о действиях службы на его уровне за много лет работы в БНД, время от времени касаясь и вопросов военного шпионажа. В своих романизированных воспоминаниях о военном шпионаже «на передовой» сообщает и оперативник БНД Норберт Юрецко, прослуживший в Пуллахе с 1984 по 1998 годы («Условно пригоден к службе»). Несмотря на явно тенденциозный характер книги, где автор стремится представить себя героем-одиночкой, его произведение содержит интересные сведения о военном шпионаже БНД в ГДР против советских войск, в том числе и в последние годы пребывания ЗГВ уже в объединенной Германии — вплоть до ее вывода в 1994 году.

Супершпион КГБ и «крот» в БНД Хайнц Фельфе еще до падения Берлинской стены описал свои приключения в книге «Мемуары разведчика», вышедшей по обе стороны Железного занавеса. Во многих местах его описание событий чрезвычайно реалистично, особенно, что касается работы БНД с агентами. Определенный «аромат» этой книге придает сравнение разведывательных методов в Главном ведомстве имперской безопасности (РСХА) Третьего Рейха и в Федеральной разведывательной службе. Причина, по которой автор, советский агент, подчеркивал схожесть методов, не вызывает вопросов, хотя изложение и отличается некоторой элегантностью. Как и Марквардт, но уже со своей стороны описывает ежедневную работу Пуллаха агент МГБ и правительственный директор БНД Габриэле Гаст в своей книге «Разведчица мира». Наконец, нужно упомянуть мемуары офицера МГБ Гельмута Вагнера «С дружеским приветом из Пуллаха», который занимался как раз контрразведывательной деятельностью против БНД. Помимо подробностей противостояния спецслужб в них высказывается и точка зрения, разделяемая до сих пор многими офицерами «Штази»: «Без излишнего хвастовства можно сказать: БНД преследовали неудача за неудачей, она попадала из одной ловушки, поставленной нами, в другую». В литературе подобного рода Федеральная разведывательная служба, Ведомство по охране конституции и Служба военной контрразведки МАД предстают в образе хронических неудачников, которым так и не удалось выполнить свои задания. Реальные и вымышленные неудачи и ошибки западногерманских противников позволяют авторам таких мемуаров чувствовать в себе профессиональную гордость, показывать безупречное мастерство МГБ. По их словам, в этой области у МГБ провалов не было, а что касается неудач в политической сфере, то, возможно, люди Мильке слишком долго игнорировали эти политические проблемы, возможно даже замечали их и обсуждали в узком кругу, но, в конце концов, все равно ничего не смогли бы сделать. Когда же ГДР, наконец, развалилась, то, по мнению авторов воспоминаний, в этом не было вины восточногерманских «чекистов».

Авторы вышедших в ФРГ книг почему-то охотно воспользовались этим образом неудачливых западногерманских спецслужб — кроме очень немногих исключений. «Описанием историй всех провалившихся шпионов БНД от водителей и речников до транзитных пассажиров в поездах можно заполнить целые тома энциклопедии». Так пишут журналисты Петер и Михаэль Мюллеры. «Результат всегда был один. Если БНД думала, что достигала цели, то почти всегда как раз у цели ее поджидали сотрудники МГБ». Если же шпионам БНД в исключительных случаях не помешала восточногерманская контрразведка, то их операции срывались по вине уставов, инструкций, бюрократии и начальников — таков, к примеру, вывод воспоминаний Юрецко. С оперативной точки зрения, как утверждается в его не скупящейся на злые ярлыки книге, разведка БНД против ГСВГ и ЗГВ была не плоха, но чиновничья структура, чиновничий менталитет и недостаточная компетентность центра раз за разом мешали «фронтовым свиньям» добиться успеха.

В годы Холодной войны из-под пера перебежавших на Запад советских офицеров секретных служб выходило немало книг о КГБ и его внутренней жизни. Первой работой о военной контрразведке КГБ в ГДР были вышедшие в 1976 году воспоминания капитан Алексея Мягкова «Внутри КГБ» — «особиста» 6-й мотострелковой дивизии ГСВГ в Бернау. Мягков сбежал во время экскурсии в Западный Берлин, оторвавшись от сопровождения. В 1978 году в СССР вышла официальная история военной контрразведки — «Военные чекисты» Острякова. Разумеется, книга была пропагандистской и представляла собой сборник случаев разоблаченного шпионажа, ничего не говоря о структуре и методах советского контрразведывательного аппарата. Лишь после распада СССР наследник КГБ — российская ФСБ опубликовала несколько книг, где с опорой на архивы в ограниченных рамках описывалась история и методы работы общей и военной контрразведки — например, в альбомах «Лубянка,2» и «Смерш». Но так как основная часть описываемых в книгах случаев приходится на время Второй мировой войны, а в послевоенное время — на контрразведывательные мероприятия на территории самого Советского Союза, то в них лишь изредка можно встретить упоминания о работе советских органов безопасности в ГДР. Это касается и книг, выходящих не под эгидой официальных структур. Исключением тут можно назвать воспоминания высокопоставленных офицеров КГБ, служивших в годы Холодной войны в Управлении особых отделов (УОО) Группы советских войск в Германии. Иван Устинов в книге «Крепче стали», сконцентрировавшись на событиях времен войны, обмолвился о своей работе на должности начальника советской военной контрразведки в Восточной Германии с 1974 по 1981 годы всего лишь парой слов. Но ценность его книги в том, что он называет в ней множество имен советских офицеров-контрразведчиков, которые до сего момента нигде нельзя было найти. Значительно интересней «Записки военного контрразведчика» генерала Бориса Гераскина, в 1959–1964 годах начальника особого отдела 18-й гвардейской армии, а в 1972–1979 года заместителя начальника УОО. Он постарался создать разностороннюю картину контрразведывательной работы ГСВГ против западных разведок. Но, к сожалению, приходится признать, что до сих пор в России не вышло ни одного научного труда, полностью посвященного деятельности советской военной контрразведки в ГДР.

 

3. Источники

На пути историков «братской войны» между БНД и МГБ стоит важное препятствие, значительно осложняющее реконструкцию этого противостояния — асинхронный доступ к источникам. Досье Министерства госбезопасности ГДР отрыты для исследователей, несмотря на некоторые ограничения из-за юридических обязательств. БНД, МАД и ведомства по охране конституции со своей стороны продолжают скрывать свои архивы от ученых, мотивируя это требованиями неограниченной во времени защиты агентов и методов. «С объективной точки зрения эта мания секретности приводит к тому, что в новейшей истории, занимающейся этой тематикой, до сих пор существует монополия на объяснение событий с точки зрения «Штази». Потому тот лавровый венок триумфатора, который сплели в своих воспоминаниях пенсионеры восточногерманской госбезопасности, подвешен на тонкой нити молчания западных разведцентров.

Лишь в самое последнее время были рассекречены некоторые разведывательные досье западногерманских спецслужб. К примеру, сейчас ученые уже могут опереться на источники из архивов, изучая события ранней стадии создания земельного ведомства по охране конституции Северной Рейн-Вестфалии. В 1983 году БНД провела внутреннее мероприятие, создав у себя архивный отдел. Годом ранее Федеральный архив и БНД впервые достигли соглашения о передаче Федеральному архиву в Кобленце рассекреченных досье БНД. До этого все документы БНД о завершившихся операциях, срок хранения которых истекал, (якобы) подлежали уничтожению, что с точки зрения исторической науки равнялось полной потере информации. Но с того времени прошло почти два десятилетия, прежде чем документы БНД действительно стали открыты для исследователей.

Сначала Федеральный военный архив во Фрайбурге в Брайсгау получил документы еще из наследия Вермахта. По принятому соглашению документы, «однозначно закрытые после 1945 года», должны были передаваться Федеральному архиву в Кобленце. Среди таких бумаг помимо исследований Исторического отдела армии США находилась гора из почти двадцати шести тысяч карточек из картотеки отдела «Иностранных армий Востока» Генерального штаба сухопутных войск Вермахта со сведениями о Красной армии и — более позднего времени — об «народно-освободительных армиях» Восточной Европы. Этот обзор, который начали вести еще в 1940 году, не был закрыт с концом войны, но служил сначала Организации Гелена, потом Федеральной разведывательной службе в качестве материала для военного анализа. Последние уточнения в нем датируются 1965 годом. Помимо частей и соединений Группы советских оккупационных войск в Германии и позднее Группы советских войск в Германии, там перечислены также учреждения советских секретных служб «Смерш» и НКВД или МВД, а также Советской военной администрации в Германии (СВАГ). Материал дополняется картотекой номеров полевой почты, насчитывающей 15 тысяч листков с регистрационными номерами полевой почты Красной армии, и с идентифицирующими признаками, характеризующими соответствующие части, учреждения и гарнизоны, которые отдел «Иностранные армии Востока» вел до 1 апреля 1945 года, а сотрудники Пуллаха продолжали до 1969 года. В этой картотеке содержатся сведения о частях Советской армии в Советской оккупационной зоне (СОЗ)/ГДР, в оккупированной Советами до 1955 года части Австрии, в Чехословакии, Болгарии и на территории СССР — в Прибалтийском, Белорусском, Киевском, Прикарпатском, Московском, Забайкальском, Туркестанском и Северокавказском военных округах, а также на Дальнем Востоке.

Именно на этом заложенном в годы Второй мировой войны фундаменте Гелен мог начать строить свою службу. Ведя разведку нового старого противника, он с выгодой пользовался накопленными заранее знаниями и соединял их с новой собранной информацией. Документы отдела «Иностранные армии Востока», которые его сотрудники спасли после окончания войны, высоко ценились также в Лондоне и в Вашингтоне. Американцы использовали их в своей разведывательной работе в разделенной Германии. Среди прочего, документы включали «очень полное досье на видных советских военных, организационные схемы, многочисленные публикации «Иностранных армий Востока» охватывали большинство аспектов советских военных мероприятий и содержали очень много материала по историческому фону развития СССР. В Вашингтон была направлена просьба заполучить эти документы назад через самые высшие командные звенья, чтобы они без промедления вернулись в распоряжение командования американских войск на европейском ТВД.

Другим важным источником из числа переданных БНД Федеральному архиву в Кобленце материалов была так называемая «картотека наблюдений за местами дислокаций гарнизонов в ГДР», содержавшая около десяти тысяч карточек. Как вспомогательное средство для военных аналитиков Организации Гелена и Федеральной разведывательной службы она охватывала донесения о советских военных объектах в ГДР и в объединенной Германии с 1950 по 1991 год и свидетельствовала о систематических стараниях разведчиков западногерманской секретной службы по наблюдению и контролю за местами дислокации советских войск в Восточной Германии. Рассекреченный материал в 1996 году был передан внутреннему архиву БНД, а в 2002 году — Федеральному архиву.

Всего в этой картотеке перечислено 482 места дислокации советских сухопутных войск, подлежавших наблюдению, причем за каждым местом дислокации осуществлялось наблюдение в трех направлениях: воинские части, сооружения и земельные участки. Потому каждое место дисклокации рассматривалось по разным рубрикам: транспортные перевозки, общие наблюдения, казармы и другие военные объекты, полигоны, проходящие учения. Здесь очевидно намерение собирать как статическую (казармы, к примеру), так и динамическую (перемещения войск) информацию.

Внесенная в карточки информация подавалась в краткой форме. В основном это сокращенные резюме сообщений соответствующих агентов. Карточка на каждое место дислокации велась в хронологическом порядке. Каждое внесение проходит под определенным внутренним номером БНД, дающим представление о том, каким образом материал попал в руки БНД. Затем указан тип источника: оперативные сообщения от собственных агентов, результаты опроса беженцев, материалы от союзных спецслужб (обобщающее кодовое слово «Флёроп», отдельные спецслужбы тоже именуются именами цветов: Франция — «Нарцисс», Великобритания — «Астра», Дания — «Бегония», США — «Гортензия»), радиоперехват БНД — кодовое обозначение «Лаус» («Вошь»)/БМ), опрос «беженцев из республики» (ГДР) (кодовое обозначение — Диана) и из особо чувствительных оперативных источников, например, от перебежчиков (кодовое обозначения — Титус, Мозель), а также из анализа открытых источников.

Собственные агенты до 1963 года обозначаются в картотеке кодовыми номерами. От офицера-оперативника информаторы получали так называемый «Фау-номер» (V-Nummer — от слова Vertrauensperson — «доверенное лицо», т. е. агент), обычно только он знал настоящее имя агента. Согласно основополагающему принципу отделения в разведке добычи информации от ее анализа в картотеке не было упомянуто ни одно настоящее имя источника. Исключением являются лишь результаты опроса сбежавших на Запад восточных немцев, так называемых «беженцев из республики».

Все входящие донесения оценивались по степени надежности источника и правдивости содержания донесения. Эту систему БНД переняла от американской разведки. Она состоит из комбинаций букв и цифр начиная с «А» (надежный) до „F“ (в настоящее время надежность не подлежит проверке), а также с 1 (подтверждено другими источниками) до 6 (подтверждение невозможно). На основе карточек даже сегодня только изредка можно однозначно оценить, получены ли сведения путем наблюдения за казармой снаружи или внутри. Но так как иногда удавалось передавать и высказывания советских офицеров, с которыми немец не мог просто так контактировать вне советских военных объектов, можно сделать вывод, что донесения — в той или иной степени — поступали как от внешних, так и от внутренних источников. Кроме того, видно, что в карточки включены также показания советских дезертиров. Прямые выводы аналитиков по поводу отдельных сообщений встречаются в карточках редко.

Информационный объем по местам дислокации в картотеке совершенно различен. Наблюдение за местами дислокации в Потсдаме с начала 50-х по начало 70-х годов зарегистрировано на 740 карточках, а в Шверине — на 300. О 149 гарнизонах, например, в Деммине в Передней Померании, есть лишь одна карточка с результатами наблюдений, чему было несколько причин. Нередко речь идет лишь о комендатурах, небольших объектах, мастерских, складах или временных командных пунктах. Интерес БНД к таким объектам был невелик. Есть места дислокации, на которые приходится две карточки (всего их 48), три (31) или четыре (19). Лишь очень редко в этих местах стояли большие части, но если даже было и так, то — как, к примеру, 80-й танковый полк в Шпремберге в 1953 году или 350-й артиллерийский полк в Айленбурге в 1958 году — они просто передали свои казармы частям Национальной народной армии ГДР. Очевидно, после этого данные о наблюдении теперь уже за восточногерманскими военными объектами переместились в другую картотеку. Но изредка и в этой картотеке находятся карточки с наблюдениями за вооруженными силами ГДР — кроме Казарменной народной полиции и ННА, также о пограничной и транспортной полиции и о пограничных войсках.

До 1961 года в картотеке наблюдений за местами дислокации в ГДР попадаются материалы союзных спецслужб, обозначенные там как «трофейные» бумаги или результаты почтовой цензуры. Зато со второй половины 60-х годов все реже встречаются донесения собственных агентов, и в дальнейшем БНД во все большей мере пользовалась при продолжении ведения досье разведсведениями своих западных союзников. Недостаточное пополнение сведений в досье привело к потере его динамического характера. С начала 70-х годов картотека превратилась в лишь не систематически дополнявшееся средство статического наблюдения за войсками, притом постепенно устаревавшее и терявшее оперативное и аналитическое значение. Однако следует учитывать, что с конца 70-х годов БНД как одно из первых федеральных учреждений перешла к использованию компьютерных систем обработки данных, потому традиционная картотека стала анахронизмом. Были ли потеряны источники, или информация от них просто фиксировалась уже по-другому — на основе имеющихся документов однозначно на этот вопрос ответить пока нельзя.

Помимо этих материалов, дающих нам возможность рассмотреть «в разрезе» момент между получением и анализом информации, можно было воспользоваться и обобщающими аналитическими отчетами БНД, доступ к которым уже открыт. За время с 1960 по 1992 годы Отчеты о военной ситуации на Востоке, насчитывающие 298 томов, разделенных на три категории (недельные, месячные и годовые отчеты) переданы в Кобленц. В качестве окончательного результата разведки эти документы не дают информации о получении и обработке содержащихся в них сведений. Отчеты эти предназначались для ознакомления более или менее широких кругов внешних пользователей готовыми сведениями при условии отказа от упоминания источников и методов получения разведывательных сведений. Из досье БНД не видно, кто именно был адресатом отчетов, да и сама Служба в данный момент не собирается предоставлять такую информацию.

С 2004 года в Федеральном архиве находится другой важный массив документов: 139 томов из реферата «Политический анализ СОЗ/ГДР». В нем содержатся отчеты реферата о получении определенных сведений, анализов и сообщений, внутренняя корреспонденция и т. д. Первые документы датируются лишь 1961 годом. Правда, в этом случае легко определить, кому предназначались данные отчеты, ведь адресат прямо указан на самих документах. Ежедневные разведсводки из Пуллаха сначала телетайпом передавались в Ведомство Федерального канцлера, в МИД, в Федеральное министерство обороны и в Федеральное министерство по общегерманским вопросам. В некоторых случая доступ к информационным материалам пуллахских аналитиков получали и другие ведомства. Потому среди получателей время от времени значились Федеральное министерство экономики, посольства ФРГ, конечно, резидентуры БНД, а также спецслужбы западных союзников. Службам «Флёроп», понятно, не передавались сведения, которые сама БНД получала от союзных разведок.

Если недельные, месячные и годовые отчеты о военной ситуации не содержат сведений об источниках и о внутренней оценке информации, то ежедневные сводки дают возможность узнать кое-что о ежедневном обиходе с агентурными донесениями в рутинной практике БНД. Большую часть пересылаемых в Бонн сведений составляют данные из высших партийных кругов Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) и отдельных министерств ГДР. Оценка достоверности источников, которая колеблется от «В» (надежно) до «С» (достаточно достоверно) показывает, что разведка не имела прямого доступа к высшим партийным и государственным функционерам ГДР, зато поддерживала связь с людьми из их ближайшего окружения (референтами, секретарями и т. д.). То же самое можно сказать о разведывательных каналах в советских посольствах, представительствах и консульствах, которые тоже использовались для получения информации. С другой стороны, никак нельзя с точностью сказать, не были ли содержащиеся в данных досье материалы умышленной дезинформацией служб противника (МГБ, КГБ, советской военной разведки ГРУ), особенно во время до и сразу после возведения Стены. Так как источники невозможно определить, неясно также — по меньшей мере, на основе материалов Ведомства Федерального уполномоченного по изучению материалов из наследия МГБ — не работали ли в то время эти агенты уже под контролем восточногерманской контрразведки, были ли они разоблачены. Если это было так то «Штази» могла забрасывать на Запад дезинформацию в целях психологического давления — либо для лишения мужества, либо, напротив — для успокоения. Однако аналитики БНД располагали достаточным опытом, чтобы определять послания, специально предназначенные для Запада. Потому донесения являются важным материалом, позволяющим точно оценить реальное состояние политик БНД по информированию Федерального правительства. Нет никакого повода предполагать, что сообщения не выражали также мнение самих аналитиков БНД. Документы доказывают, что БНД регулярно информировала правительство об отдельных событиях и процессах за Железным занавесом, равно как и об общей политической ситуации. В отличие от картотеки наблюдений за местами дислокации войск в ГДР и отчетов о военной ситуации на Востоке ежедневные разведсводки политического анализа не рассматривают в качестве основной своей темы военную разведку, и помимо той части, где речь идет о том, что смогла узнать БНД о строительстве Берлинской стены, не имели большого информационного значения при написании этой книги.

Параллельно с архивами Федеральной разведывательной службы в книге использованы архивы, находящиеся в распоряжении Ведомства Федерального уполномоченного по материалам из наследия МГБ. В отличие от работы Пола Мэддрелла «Шпионаж за наукой», посвященной западному научно-техническому шпионажу против ГДР между 1945 и 1961 годами, основывающейся на следственных материалах Девятого главного отдела МГБ, изначально рассчитанных на использование в судах и в пропаганде, данная книга опирается прежде всего на материалы Второго главного отдела. Документы четвертого отдела (HA II/4) сообщают с восточногерманской точки зрения о разведывательных целях Пуллаха в 70-х и 80-х годах, а также о стратегии, контрмероприятиях, результатах и внутренних проблемах госбезопасности ГДР. Но даже среди этого материала, весьма богатого в сравнении с открытыми досье БНД, есть ограничения, ибо, органы госбезопасности ГДР, разумеется, не сообщали ничего о военном шпионаже БНД, чего «Штази» не знала.

В меньшей степени в книге используются и архивы других служб МГБ, особенно Первого главного отдела (военная контрразведка). Первый главный отдел в отличие от Второго главного отдела не отвечал за внешнюю защиту советских войск ГДР, а только за контрразведывательное обеспечение Национальной народной армии и погранвойск ГДР. Также обязательно нужно назвать досье из архивов Главного управления разведки МГБ ГДР, опубликованные в Интернете в рамках проекта «Параллельная история НАТО и Варшавского договора» (с 2007 года — «Параллельная история совместной безопасности»). Речь идет о результатах шпионажа и контршпионажа внешней разведки ГДР, агенты которой внедрились в аппарат служб безопасности Федеративной Республики и могли узнавать, что известно западным разведкам о вооруженных силах стран Варшавского договора. Благодаря этому контрразведка ГДР могла оценить эффективность собственных контрразведывательных мероприятий и находить утечки.

«Как побочный результат разведка ГДР получала из НАТО и те сведения о советском военном потенциале, которыми с ними едва ли стали бы делиться советские союзники — например, о количестве и местах дислокации ядерного оружия СССР в ГДР».

Эти документы из наследия восточногерманской разведки, кстати, довольно ясно свидетельствуют о том, что западные спецслужбы были хорошо проинформированы о военной политике и состоянии вооруженных сил восточного блока. В меморандуме Министерства национальной обороны ГДР министру госбезопасности Эриху Мильке, направленному поздней осенью 1987 года, говорится: «Материал имеет достаточно высокую информационную ценность. Большая часть изложенных и поддающихся оценке фактов в основном соответствует действительности».

Наконец, для реконструкции структуры советских войск в ГДР советской военной контрразведки мы пользовались отрывочными сведениями из Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ) и Российского государственного архива экономики (РГАЭ). На нашу просьбу получить доступ к архивам военной контрразведки ФСБ мы получили отрицательный ответ. Что касается деятельности американской разведки, то помимо ряда опубликованных источников, мы пользовались документами о втором Берлинском кризисе из Архива национальной безопасности в Вашингтоне.

 

4. Документы

В одном из современных и компетентных исследований деятельности восточногерманской госбезопасности сказано, что «эпоха для написания истории западного шпионажа против ГДР еще не наступила». Монография Пола Мэддрелла и эта книга, возможно, будут первыми попытками восполнить нехватку знаний в этой сфере. Ступая на неизведанную землю, авторы считают нужным в приложении представить выжимки из использованных ими источников. При этом будет видно, какой потенциал содержится в картотеке наблюдений за местами дислокаций войск в ГДР, и сколько труда стоила систематическая обработка тысяч карточек. Примеры «окончательной разведки» БНД, например, выдержки из годового отчета о военной ситуации 1975 года, содержат сведения о качестве донесений, передаваемых из южного пригорода Мюнхена в Бонн, и показывают, насколько хорошо Пуллах был проинформирован о структуре советских войск, особенно о ГСВГ, несмотря на противодействие советских и восточногерманских контрразведчиков. Представленные в приложении примеры месячного и недельного отчета доказывают, что Службе удавалось в самые критические дни (1961, 1968) в реальном масштабе времени и достаточно точно информировать политическое руководство ФРГ о развитии военной ситуации. Специальный отчет показывает усилия БНД по получению разведсведений о боевом порядке и боевом расписании, чтобы создать точную картину постоянно изменяющейся военной ситуации в ГДР. Опубликованное здесь отдельное донесение демонстрирует географическую глубину военного шпионажа БНД, достигавшего даже территорий от Зауралья до китайской границы.

Избранные для публикации документы МГБ показывают правовые основы для сотрудничества МГБ с советской секретной службой. Перепечатка протокола совещания руководителей соответствующих служб МГБ и КГБ и информации Второго главного отдела о разведывательных операциях БНД против гарнизонов ГСВГ показывают проблемы, с которыми столкнулись обе спецслужбы и доказывают, что сотрудничество между ними не всегда было безоблачным, а также то, что советские особые отделы были слишком перегружены возложенной на них задачей зашиты столь многочисленных советских военных объектов в ГДР.

Мы не стремились к систематической публикации документов. В большей степени нам хотелось на примере нескольких отобранных из архивов материалов разного вида и происхождения создать у читателя впечатление о характере архивных документов, которые сейчас доступны ученым, занимающимся изучением этой темы.

* * *

За помощь и поддержку при подготовке данного труда авторы благодарны коллегам, которые добровольно, бескорыстно и быстро предоставили в их распоряжение свои экспертные выводы. В первую очередь следует назвать д-ра Роджера Энгельманна (Берлин), д-ра Йенса Гизеке (Берлин), д-ра Эльке-Урзель Хаммер (Бонн), г-жу Ирене Шааршмидт (Берлин), Петера Фогеля (Эрфурт) и д-ра Рюдигера Венцке (Потсдам).