Огромные тучи, частый, тяжелый дождь, оглушающий гром — так начинался наш путь в северный Камерун. Мы не могли ждать пока погода улучшится. Ничего не поделаешь, приближался сезон дождей. Только между грозой у нас дома и на границе с Конго — огромная разница. Утром сквозь тонкую вуаль тумана еще пробиваются колючие лучи солнца, но уже к десяти часам собираются черные тучи самых ужасающих форм. Просто невозможно себе представить, как быстро эти страшные нагромождения сливаются воедино, превращая небо в черный, непроницаемый свод. Грозовые тучи находятся на высоте нескольких километров, но кажется, что они касаются крон гигантских деревьев. Все вокруг приобретает темно-зеленую окраску, в которой исчезают все цвета и очертания этой великолепной природы. Если я скажу, что идет дождь — этого недостаточно… С неба обрушиваются потоки воды, стеклоочистители на автомашине не успевают протирать стекла. Утро похоже на вечерние сумерки.
Но время терять нельзя. Надо ехать дальше, пусть даже медленно. Нам предстоял путь в четыре тысячи километров. Мы ехали в северный Камерун, чтобы выяснить там возможность охоты. Из Сангмелима в Яунде проложена неширокая асфальтовая дорога, местами разбитая транспортерами, которые вывозят из окрестных лесов огромные стволы деревьев. Железных дорог здесь мало. Ближайшая железнодорожная станция находится в небольшом городке Мбалмайо, расположенном на берегу реки Нионг, по которой сплавляется лес. Тысячи и тысячи кубометров древесины доставляются в этот город из окрестных тропических лесов… Не представляю, как можно его сбыть, вернее переправить лес соответствующим фирмам. Наверняка сроки не выполняются, а заказчики должны запастись железным терпением.
Поздно вечером мы приехали в Яунде и отправились поужинать в небольшой ресторан, который содержал корсиканец, как мне показалось, не очень симпатичный. Но ресторан был уютный, чистый, и в нем было приятно посидеть, отдохнуть после долгой и трудной дороги. В этом ресторане произошла история с моим чемоданчиком, которая могла поставить под угрозу наше сафари…
— Чем могу служить господам? — И я сразу представил себе тарелку с пышными кнедликами, жареной свининой и капустой. На кнедликах — золотистый жареный лук, от капусты идет белый пар.
С тоской я потянул носом воздух, прикрыл глаза и на мгновение забылся.
— Отец, о чем ты думаешь? — вырвал меня из воспоминаний голос сына.
— О гориллах, — уклончиво ответил я. Не мог же я ему сказать, что меня охватила тоска по кнедликам.
— У тебя такое мечтательное лицо было…
— Это тебе только показалось.
— Чем могу служить господам?
Хозяин ресторана, официант и повар в одном лице, терпеливо стоял около нас, улыбался, поправляя рукава своего заношенного, лоснящегося пиджака. Я совершенно о нем забыл. Воображаемая тарелка с жареной свининой исчезла, и я заказал себе мясо с неизменным рисом. Когда вернусь домой, я этот проклятый рис никогда больше в рот не возьму.
Владелец ресторана, несмотря на свое грузное тело, легко и быстро отправился на кухню. А я пока решил пойти посмотреть нашу машину, оставленную на тихой улочке.
— Отец, зачем ты берешь с собой этот чемоданчик?
Оба сына весело смотрели на меня. Я им казался смешным и, должен признаться, не без оснований. Но в этом чемоданчике у меня хранились все деньги, полученные для охоты в Африке, все документы, счета, расписки. Ведь дома я должен буду отчитаться, как говорится, до последней копейки, и я очень следил за тем, чтобы у меня все было в порядке. Например, ведомости… Когда я выплачивал африканцам зарплату, я всегда старался получить от них расписку. Но так как большинство из них не умели писать, я им намазывал палец чернилами и вместо подписи они мне оставляли отпечаток пальца.
— Бвана, что ты делаешь? — спрашивали они меня каждый раз, рассматривая свой измазанный палец, и смеялись.
Признаться, я не мог им объяснить. И не знаю, что они сами об этом думали. Но после каждой зарплаты эти чернильные пальцы были для них развлечением. Теперь вы понимаете, как я дорожил своим чемоданчиком. Я никогда с ним не расставался, никому его не доверял, и никто не знал его тайны. Когда я спал в буше, чемоданчик «спал» вместе со мной. Когда я ночевал в первоклассном отеле, я не сдавал его в гостиничный сейф. Одним словом, чемоданчик я хранил, как зеницу ока, и он был моим спутником днем и ночью.
— Отец, мы подержим этот чемоданчик.
— Не надо.
— Но не будешь же ты таскать его везде с собой?!
— Буду.
— Отец, какой ты смешной!
— Вы лучше на себя посмотрите.
В это время я заметил, что владелец ресторана как-то странно смотрит на нас.
Собственно, смотрел он не на нас, а на мой чемоданчик, и, наверное, слышал, о чем мы говорили. Мне это не понравилось.
— Тихо, — зашептал я. — А то еще стукнет нас по голове…
Сыновья непонимающе смотрели на меня и спросили:
— Кто?
— Он.
Я прижал к себе свое сокровище и пошел. В зеркале, которое украшало ресторан, я видел своих сыновей и взгляды, которыми они меня провожали. Что они оба думали, я знаю… Но что подумал хозяин ресторана?..
Когда я вернулся, еда уже стояла на столе. Я был сам не свой. Меня мучили дурные предчувствия. Что-то должно было произойти. Я держался за чемоданчик, словно за спасательный круг и подозрительно оглядывался вокруг. Кроме нас в ресторане были еще три человека. Они сидели за стойкой и были явно навеселе. Что это за притон, куда мы попали? Ведь мне этот ресторан показался вполне приличным. А теперь…
— Отец, я не знал, что ты так любишь рис!
Действительно! От ненавистного риса на тарелке не осталось ни зернышка. Честно говоря, я так нервничал, что даже не заметил, как все съел. Мое внимание привлекли эти трое, и я все время незаметно за ними следил.
Они о чем-то шептались.
— Я на минуту выйду, а вы за ними последите, — сказал я сыновьям.
Когда я проходил мимо, они за что-то пили, но увидев меня, сразу смолкли. В комнате воцарилась тишина. Подо мной заходил пол… Да, эти трое что-то замышляют. Наверняка они сообщники хозяина ресторана.
— Что они делали? — спросил я, вернувшись к столу на подкашивающихся ногах. Мои предчувствия меня еще никогда не обманывали. Да, что-то случится… Я мог поручиться за это. В том, что я не ошибся, вы убедитесь сами.
— Ничего не делали. Пили.
— Когда я проходил мимо, куда они смотрели?
— На тебя.
— И, конечно, на этот чемоданчик?
— А почему они не должны на него смотреть? Не каждый день случается увидеть человека, идущего в туалет с чемоданчиком…
Сыновья продолжали надо мной подшучивать, но я не обращал на это внимания. Я думал, что же делать. В Камеруне мне удалось получить крупную лицензию, мы хотели наловить, как минимум, буйволов и антилоп канн. Нам предстоял долгий путь через весь Камерун в самый центр Африки. Это была опасная дорога, и господин Рой не советовал останавливаться на ночь в деревнях. Поэтому мы намеревались ехать весь день и всю ночь.
Но в эту минуту дикий лес казался мне менее опасным, чем столица Яунде и этот ресторан.
— Месье, — вдруг обратился ко мне хозяин ресторана. — Может быть, вы что-нибудь выпьете?
— Нет, спасибо.
— У меня есть настоящие французские вина.
Ну, ясно. Он хочет нас задержать. Или споить. Или хочет нам подмешать в вино какой-нибудь наркотик. Все может быть… Я заглянул под стол, туда, где стоял мой чемоданчик. Крепко сжал его ногами. У хозяина ресторана на лице блестели крупные капли пота.
— Месье, вы далеко едете?
Я представил себе эти четыре тысячи километров, которые были у нас впереди, и у меня на лице тоже выступил пот. Черт возьми, а ведь это только начало пути. Что будет дальше? Конечно, если мы останемся целы!
— Нет, мы никуда не едем. Мы ночуем здесь.
Я назвал ему самый шикарный отель в Яунде. Пусть этот господин не думает, что нас можно пристукнуть где-нибудь за городом.
— Может быть, вы еще что-нибудь желаете, месье?
— Нет, благодарю. Я бы хотел расплатиться.
— Пожалуйста.
Хозяин ресторана подал мне счет. Я вынул из кармана тоненький бумажник — я всегда старался держать в нем лишь необходимую, небольшую сумму денег.
— Я надеюсь, месье, что ваша дорога будет приятной.
— Благодарю. Я тоже надеюсь.
И вдруг я почувствовал, что проговорился. Мы быстро поднялись и ушли. В ресторане было неприятно, стояла тяжелая тишина, а меня все сильнее охватывало дурное предчувствие.
Мы приняли решение ехать без остановок днем и ночью, через каждые два часа сменяя друг друга. Первую остановку решили сделать в Бертоуа, небольшом городе в 312 километрах от Яунде.
Выехали в полночь. Первые шестьдесят километров ехали по более или менее приличной дороге, но от деревни Батхенды начался сущий ад, дорога превратилась в сплошную грязь. С обеих сторон прямо к дороге подступал тропический лес, и ночной пейзаж казался страшным. Вдоль самых дорог сосредоточивается вся жизнь, потому что дальше начинается лес. Африканцы строят здесь глиняные домики, покрывая их пальмовыми листьями. Домики строятся не круглой формы, как это я видел у африканцев, живущих около саванн или буша, а прямоугольные. Несмотря на глубокую ночь, перед домиками горели большие костры, вокруг которых жители деревень пели песни и веселились.
Я никогда не забуду этой поездки. Каждую минуту я смотрел то на часы, то на спидометр. Пока ничего не произошло. Неужели меня обманула интуиция? Может быть просто сказывается усталость и напряжение последних дней? Но беспокойство не проходило. И все же по мере удаления от города я постепенно успокаивался.
Мне даже удалось вздремнуть. Помню, что снились мне разные истории. Будто мы были в тропическом лесу, без продовольствия, без лекарств и одежды. И даже пижамы, которые непонятным образом попали в наш багаж, тоже разорвались в клочья. Ботинки были давно потеряны. Но что же, мы должны все бросить? Ведь нас ждала еще огромная работа. Неужели выпустить обратно в лес этих прекрасных горилл, шимпанзе, мартышек и антилоп?.. Миллионы комаров и мух облепляли наши обнаженные тела, нам нужны были лекарства от малярии, одежда… Но отступить мы не могли. Я решил доставить всех этих животных на ферму к господину Рою, а вернуться обратно с продовольствием и лекарствами, чтобы продолжить охоту. Мои сыновья остались в джунглях. Мы возвращались «туннелем» в тропических зарослях, который был раньше нами прорублен мачете, и ночевали в тех же лагерях, которые остались после нас. Тяжелый это был путь… Но через неделю я вернулся. Сыновей я нашел в тяжелой лихорадке, но зато лекарства уже были. Все это я снова переживал во сне. Когда проснулся, то не сразу понял, что я нахожусь не в тропическом лесу, а в машине, которая все удалялась от Яунде.
— Сколько километров мы проехали?
— Сто пятьдесят. Спи. Потом нас сменишь.
Опасность, о которой я думал, наверное, уже миновала. Поэтому я снова погрузился в сон… Мы сидели с английским зоологом на террасе фешенебельной гостиницы. Пили кока-колу, и господин Уильямс рассказывал мне о книге, которую он тогда писал. И вдруг ни с того ни с сего я засмеялся. Собственно, причина была. Перед гостиницей стояла его новенькая машина «Пежо». На сиденье лежала гроздь бананов, а слону, который в это время проходил мимо, захотелось ими полакомиться. Он разбил окно и стал их есть. Господину Уильямсу, большому любителю животных, это так понравилось, что он увековечил необычную картину на кинопленке. Я отчетливо слышал, как у слона урчит в животе.
Однако это был уже не сон. Я очнулся и увидел, что мы стоим на краю редкого, мрачного леса. Рядом с машиной проходили слоны. Скудная растительность, не утолила их голода.
— Сколько мы отъехали от Яунде? — спросил я.
— Почти триста километров. Немного отдохнем, а потом поедем дальше.
Но заснуть я больше не мог. Снова мною овладело беспокойство. И вдруг я вспомнил…
— Где чемоданчик?!
— Господи, ну что ты привязался к этому чемоданчику?
— Где он?
— А где он должен быть?..
Через минуту все в нашем вездеходе было перевернуто вверх дном. Мы перетрясли все… Но его не было! Мы по нескольку раз пересмотрели наш багаж, но мой бесценный чемоданчик бесследно исчез.
— Ты его оставил в ресторане. Точно.
Боже мой, что со мной было! Я просто не знаю, как я пережил обратный путь в Яунде. В этом чемоданчике было четыре тысячи долларов в чеках American Express Company, все важнейшие счета и документы… Вы даже не можете себе представить, что со мной было! Это было несчастье, которое могло поставить под угрозу все сафари.
Мы летели по бездорожью наперегонки с ветром.
Ресторан был еще закрыт. Через минуту, которая мне показалась вечностью, загремели жалюзи.
Вышел хозяин ресторана, в руке у него был мой драгоценный чемоданчик.
— Вы забыли это, месье.
Я не мог вымолвить ни слова. Я вошел и упал на ближайший стул. Хозяин ресторана подал мне двойную порцию коньяка, а потом любезно спросил:
— У вас была приятная дорога, месье?
— Да. Очень приятная…