Девушка поежилась и плотнее запахнула плащ на узких плечах. Настанет ли снова день, когда она проснется и не почувствует в себе этого всепоглощающего холода?

Кейн стоял, облокотившись на ярко-малиновый от жара перегонный куб. На его жестоком, изможденном лице плясали красные отсветы. «Как красные уголья — его волосы, как колдовская голубая сталь — его глаза…» Он тяжело наклонился вперед, чтобы поймать в кубок красного хрусталя последние капли фосфоресцирующего эликсира.

Она знала, что эта сверкающая жидкость стоила Кейну многих бессонных часов. Тех самых драгоценных часов, что длилась ее свобода — свобода от его неотступного и неумолимого внимания. Ее губы сжались в тонкий, бескровный шрам. Что за отвратительный рецепт был у этого эликсира! Десайлин вспомнила молодую девушку, чей искалеченный труп приволок Кейну слуга. Ее снова передернуло.

— Почему ты не позволишь мне уйти? — услышала она собственный тоскливый голос. В который уже раз повторяла она один и тот же, один и тот же вопрос?

— Потому что не позволю, Десайлин, — голос Кейна звучал устало.

— Когда-нибудь я все же сбегу.

— Нет, Десайлин. Ты никогда меня не оставишь.

— Когда-нибудь.

— Никогда, Десайлин.

— Но почему, Кейн?!

С выражением величайшего удовольствия на лице и крайней осторожностью он дал еще нескольким каплям упасть на дно чаши. Голубые блики заиграли на его лице.

— По-че-му?!!

— Потому что я люблю тебя, Десайлин.

Сухой кашель, лишь отдаленно напоминающий смех, вырвался из ее горла.

— Ты — любишь меня?

Вся ее обреченность, безнадежность и тоска заключалась в этих словах.

— Скажи, Кейн, смогу ли я когда-нибудь заставить тебя понять, насколько ты мне отвратителен?

— Быть может. Но я тебя люблю, Десайлин.

Новый приступ кашля.

Испытующе взглянув на нее, Кейн бережно протянул ей чашу:

— Выпей, только быстро… пока не умер свет.

Она уставилась на Кейна потемневшими от ужаса глазами.

— Глоточек еще одного мерзкого снадобья? Ты же не надеешься заполучить меня таким образом?

— Называй это как угодно.

— Я не буду пить.

— Нет, Десайлин, ты выпьешь.

Его взгляд сковал ее, словно льдом. Почти не сознавая, что делает, она склонилась над рубиновой чашей; мерцающая жидкость смочила ей губы, комочком ртути скатилась в горло.

Кейн вздохнул и вынул опустевший кубок из бесчувственных пальцев девушки. Его массивное тело казалось вырубленным из камня, в котором каким-то чудом циркулирует в пустотах кровь.

— Я все равно сбегу, Кейн.

Порыв соленого ветра с моря ворвался в узкое окно темной башни, бросив рыжую копну волос прямо на лицо Кейну.

— Никогда, Десайлин.