Почерневшие от огня каменные стены без крыш поднимались к темнеющему небу. Неровные отверстия в них были следами от ядер — огромные метательные машины бросали их сверху из крепости. Одно крыло дома лежало в развалинах, развороченное и поросшее травой. От центральной части дома остались только голые стены. В гаснущем свете дня чудом уцелевший витраж-розетта пылал красным, золотым и синим.

В лесистой долине у подножия Линортиса когда-то было полным-полно процветающих усадеб вроде этой. Два года неописуемого ада разорили и страну, и ее народ — словно табун взбесившихся коней вихрем промчался, сминая кукольные домики. Удивительно, что стены этого дома еще как-то уцелели…

В дальнем крыле — когда-то здесь располагались кухня и комнаты для прислуги — из разбитой трубы поднимался дым. Желтый свет пробивался сквозь щели в досках, которыми были забиты окна. Потрескавшуюся крышу, видно, не раз уже чинили.

Когда подъехал Кейн, зарычала тощая дворняга.

— Пусти меня. Они захотят узнать…

Сеси соскользнула с седла и побрела к низкому каменному дому.

Кейн, оставшийся в седле, почувствовал на себе чей-то взгляд — за ним наблюдали из дома. Пальцы Кейна незаметно отстегнули пряжку ножен у левого бедра. Теперь достаточно было дернуть за рукоять — и ножны, висящие на плече, моментально освободили бы клинок.

— Граналь! — Девушка толкнула двери. — Все в порядке. Впусти меня.

Пес… он рычал не угрожающе, а испуганно. Кейн понял это в тот миг, когда двери с треском распахнулись.

Крик девушки и звон меча, извлеченного Кейном из ножен, прозвучали одновременно. Наездник пришпорил коня, направив его к дверям, но чьи-то сильные руки уже втянули Сеси внутрь.

Двери оказались слишком низкими, иначе Кейн ворвался бы в дом. Имея достаточный простор для маневра, всадник легко разогнал бы всех врагов. Вынужденный спешиться, Кейн вглядывался в полумрак, царящий внутри, не выпуская из рук поводий. В помещении с закопченным потолком копошилось несколько темных фигур. Кейн направился к дверям, но рослый человек преградил ему путь.

— Кейн! Стой! — воскликнул мужчина. — Нам не стоит сражаться!

Кейн замер. Стоявший на пороге человек отступил назад. Это был светловолосый, крепко сложенный мужчина в посеребренной кольчуге.

— Кейн! Клянусь Семью Богами! Я понял, что это ты, когда увидел, как кто-то подъехал.

— Здравствуй, Джересен.

Морщины прорезали высокий лоб, через щеку протянулся длинный шрам, которого не было пятнадцать лет назад, и все же это был тот самый человек, которого когда-то Кейн хорошо знал. Некогда внушительных размеров живот явно опал. Круги под глазами свидетельствовали о том, что капитану наемников неплохо жилось, прежде чем тяжелые времена оставили на нем свой след.

Высокий русобородый мужчина усмехнулся и спрятал меч.

— Немало воды утекло с тех пор, как мы с тобой водворили Родерика на трон его брата.

Кейн кивнул, небрежно опустив меч.

— Это была славная битва, Джересен. Что же произошло с тех пор, как мне пришлось уйти?

Джересен рассмеялся.

— Когда Родерик успокоился после твоего исчезновения, я получил твою должность. Время от времени у кого-то возникали сомнения относительно права Родерика на трон — и тогда он вспоминал, что нуждается во мне и моих людях. Но пару лет назад Родерик отведал паштета из почек с какими-то не предусмотренными рецептом приправами. Что тут началось! Когда мы в конце концов выбрались оттуда, нас осталось совсем немного… С тех пор занимаемся чем придется. Ну а ты?

— Бродяжничаю.

Джересен с подозрением поглядел на него.

— Чем ты занимаешься?

— Разъезжаю туда-сюда. Если не боишься встретить бандитов, то любопытно иногда проехаться через Линортис.

— Что правда, то правда, — засмеялся Джересен. — А как ты нашел девушку?

— Подобрал ее на поле битвы. Она убегала от своры бандитов, пока конь их главаря не налетел на неразорвавшуюся газовую бомбу. Я привез девушку сюда в надежде получить бесплатный ночлег.

Джересен со злостью выругался.

— Это был мерзавец Понурый. Значит, этого гнусного болвана извела старая линортианская газовая бомба? Жаль, что я не видел! Ублюдок пытался увести у меня ключ от сокровищницы.

— Ключ от сокровищницы?

— Да-да… тот, что ты прижимал к себе в седле. Входи же, черт возьми, пропустим по стаканчику, и я тебе все расскажу. У нас будет достаточно золота, чтобы поделиться со старым товарищем.

Кейн спрятал меч в ножны и вошел за Джере-сеном в неразрушенное крыло. Внутри находилось с десяток вооруженных мужчин — светловолосых вальданских наемников, солдат Джересена. Кейн знал некоторых в лицо. Он догадывался, что поблизости должны прятаться и другие; хотя, может, эта жалкая горстка — все, что осталось от славного некогда отряда… отряда Джересена — наемников, которые когда-то пошли за Кейном на север, зарабатывая мечами себе на жизнь.

Сеси с несчастным видом сжалась в кресле. Руки у нее были связаны за спиной. Ее глаза с отчаянием и надеждой смотрели на Кейна. Каменный пол был забрызган кровью, а двое стариков, забившихся в угол кухни, не слишком-то торопились помочь девушке. Не мог этого сделать и грузный мужчина, лежавший посреди комнаты в багровой луже. Кейн отвернулся и сел у длинного стола.

— Граналь, вина! — рявкнул Джересен на пожилого мужчину, утирающего разбитые губы. — Принеси вина, а потом прикажи жене пожарить мяса. И сделай все как следует, иначе сам знаешь, что тебя ждет. Ладдос, сходи с ним.

Джересен уселся напротив Кейна.

— Дом разрушен, однако в подвале есть еще бутылки с хорошим вином; они не разбились во время осады, представляешь?.. Так говоришь, просто проезжал мимо? Интересное стечение обстоятельств…

Кейн решил перейти к сути дела.

— Ты что-то говорил о сокровищнице.

Капитан-вальданец хмыкнул.

— Серебро, золото, драгоценности — столько, сколько сумеем унести. Если будем действовать быстро.

— Как быстро?

— Лучше, чтобы до рассвета нас здесь уже не было.

— Но здесь же ничего нет, кроме костей двух армий.

— Есть кое-что — если знаешь, где искать, — заверил его Джересен. — Почти тридцать лет прошло с тех пор, как пала Линортис, но то, что мы ищем, не гниет.

Старик вернулся с запыленными бутылками. Джересен удовлетворенно наблюдал, как тот наполняет кубки. Ему не терпелось все рассказать Кейну.

— Черт возьми, Кейн, ты ведь знаешь эту историю не хуже меня. Как Масал из Весретина coбрал армию в горах Мицея и отправился с сотней тысяч воинов объединять в империю земли Северной Латроксии. Камнем преткновения стала Линортис — город-цитадель, которую невозможно было покорить — так считалось. Твердыня, воздвигнутая на вершине горы. Ее правители повелевали огромной долиной и веками считали обитателей равнин Латроксии своими вассалами. Масал знал: он должен покорить Линортис. Сначала он опустошил маленькие города и деревни у подножия крепости, потом начал осаду. Сто тысяч человек против одной-единственной крепости… Это была не битва, а нескончаемая бойня! Неприступные стены на вершине скал… О боги! Сколько тысяч воинов сгинуло в бессмысленных атаках! Два года Масал осаждал Линортис. Два года его исполинские метательные машины забрасывали крепость камнями, копьями и горящей смолой. Жители Линортис, не сдаваясь, отвечали огнем. Смерть лилась дождем стеклянных снарядов с горящим фосфором и смертоносными газами, тайну которых маги Линортис добыли из недр земли. Всевозможные бедствия, эпидемии, голод уносили все новые и новые тысячи воинов. Армия завоевателей таяла на глазах, цветущая страна становилась пустыней, а Линортис все сопротивлялась. Масал, который не проиграл ни одного сражения, не смог поставить крепость на колени ни силой оружия, ни голодом: в город каким-то чудом поступало продовольствие… В конце концов Масал все-таки покорил Линортис — благодаря предательству. Внутри скалистого пика существовали тайные ходы, ведущие в долину. Через два года осады кто-то показал Масалу дорогу внутри горы и в безлунную ночь провел захватчиков в город… Заключительная битва была жестокой, хотя крепость оказалась застигнутой врасплох, а два года осады ослабили защитников. К рассвету Масал стал повелителем города мертвых. Равнина у подножия крепости была усыпана разбившимися телами тех, кто избежал клинков его солдат… Масал предал Линортис огню, хвастаясь тем, что никого не пощадил. Но его мечты об империи умерли вместе с городом. Из армии победоносных завоевателей уцелело едва ли тысяч двадцать. Масал вернулся в Весретин; все, что осталось от его замысла, — земля, высохшая добела, выжатая во имя войны до последней капли крови.

Джересен сделал паузу, чтобы глотнуть вина. Кейн ждал, надеясь услышать что-нибудь сверх того, что всем известно.

— Среди прочих трофеев Масал захватил оставшуюся в живых Реалис — юную дочь Йосахкора, последнего правителя Линортис. Иметь при себе в качестве наложницы дочь врага — это доставляло ему своеобразную горькую радость. Когда его охватывало отчаяние, он нередко жестоко забавлялся с Реалис, пока не оказалось, что та должна родить ему ублюдка. Говорят, Масал хотел ее убить, но девушка исчезла. «Она сбежала!» — орал Масал… Реалис и в самом деле каким-то чудом сбежала. Как? Помогал ли ей кто-то уцелевший из Линортис? Или это был враг Масала, который хотел использовать незаконнорожденного как орудие мести? Кто знает… О Реалис больше никто ничего не слышал… И вот сейчас, через двадцать лет, до Масала донеслась весть о том, что Реалис, сбежав, укрылась среди немногочисленных беженцев, живущих в руинах на поле битвы, и родила дочку. Тайну эту выдал один бродяга. Ему приглянулась девчонка, но он не мог к ней подобраться — она все время находилась возле Реалис, умирающей в горячке. Как-то ночью он подкрался достаточно близко, чтобы подслушать, как мать на смертном одре рассказывала дочери о таинственной комнате, спрятанной где-то в скале под Линортис, комнате, полной драгоценностей и золота. Бродяга не смог подобраться поближе, чтобы услышать, где спрятаны сокровища, но дочь находилась возле матери до конца и слышала все. На следующий день бродяга попытался выкрасть девушку, но его схватили и избили так, что он едва не умер. Однако он сбежал и, едва держась на ногах, пришел к Масалу — сообщить ему о дочери. Он-то воображал, что ему перепадет какая-нибудь кость, когда тиран завладеет богатствами. Вместо этого Масал вынул из него всю душу, чтобы удостовериться, что это не ловушка. На дыбе паршивец горланил много и громко. На свете мало людей, которых убедить так же трудно, как Масала.

Джересен опорожнил свой кубок одним глотком и закончил:

— Я узнал обо всем этом от Бонаэка. Его нанял Масал, но тот, узнав о сокровищах, прибежал за помощью к своему старому капитану. Мы хотели опередить Масала, а тут одна сволочь из моего отряда за толику золота продалась Понурому. Парни Понурого прибыли сюда раньше нас, а теперь Масал наступает нам на пятки.

Все взгляды обратились к Сеси. Она молчала, без всякой надежды уставившись в пол.

— Осталось только заставить ее заговорить, — засмеялся Джересен. — Загребем золота, сколько сможем унести… и нету нас. Ты получишь равную с нами долю, Кейн. Я делаю это не из-за сентиментальных воспоминаний о прошлом. Может, нам придется сразиться с Масалом, а я-то знаю, чего ты стоишь в бою. Согласен?

— Конечно, — ответил Кейн, осушив свой кубок.

Джересен крякнул и похлопал Кейна по широкому плечу.

— Ну хватит. Пора в путь. — Скорчив волчью гримасу, он повернулся к связанной девушке: — Видишь, Сеси, мы все знаем, так что лучше тебе заговорить сразу, и тогда я заберу тебя туда, где до тебя не дотянутся лапы Масала. Мы осыплем тебя золотом… Собственно говоря, у тебя нет выбора.

Девушка почти неслышно пробормотала:

— Вряд ли есть смысл говорить тебе, что я не знаю, о чем идет речь.

Джересен наградил ее пощечиной. Голова Сеси откинулась назад, из носа потекла кровь. В глазах наемников, уставившихся на нее со всех сторон, не было и тени сочувствия.

— Ладно, — согласилась Сеси дрожащим голосом. — Но я не могу описать это место. Дайте мне коня, и я провожу вас.

— Мудрое решение, — одобрил Джересен. — Бонаэк, затяни петлю ей на шее. Я надеюсь, Сеси, ты не рассчитываешь на то, что тебе удастся удрать в темноте? Нам на самом деле нельзя терять времени.

Джересен смотрел, как Бонаэк ставит девушку на ноги и завязывает веревку вокруг ее шеи. Коренастый наемник отмерил около метра и привязал свободный конец веревки к своему широкому запястью.

— При первом же подозрительном движении я велю Бонаэку отрезать тебе уши. Бонаэк отлично развлечется. Я тоже. Так что постарайся вести себя так, чтобы мы добирались до золота не слишком долго…