В кают-компании за обедом капитан помогал Каямуре разобраться с дальнейшим маршрутом. Расчетное время прибытия «Марианны» в космопорт Лерна оказывалось на три часа позже старта «Восхода Хары» — рейсового пакетбота, обслуживающего линию Бета — Хара.
Хотя обе системы были достаточно населенными, Хара — это все-таки не Арктур и даже не Толиман. Поэтому регулярные рейсы обслуживались всего двумя кораблями, и получался один рейс в две мегасекунды.
Конечно, Мир Беты — такое место, где в течение вынужденного трехнедельного ожидания ученый найдет, чем заняться. Но Каямуре очень хотелось домой.
— Нельзя ли немножко ускориться?
— Увы, не получится. Мы и так идем по практически оптимальной траектории. Тормозиться об атмосферу, как под Сигмой Дракона, нам над цивилизованным миром никто не разрешит.
Мы должны будем честно выйти на круговую парковочную орбиту, дождаться своей очереди на посадку и все такое. Хорошо посещаемый порт, здесь садится не меньше десятка кораблей в день.
Хотя… Есть одна мысль. Если старина Самурай согласится… Напишу-ка я ему письмо. — «Марианна» находилась еще в сотне гигаметров от Мира Беты, и об интерактивной связи речи идти не могло. Приходилось писать письма и ждать ответа.
Ответ был получен положительный. Капитан Такуда, по прозвищу Самурай, был однокашником капитана «Марианны», носившего в те годы прозвище Татарин. Поэтому и речи не могло быть, чтобы отказать бывшему сокурснику в такой мелочи, как принять у него пару пассажиров непосредственно перед уходом с околопланетной орбиты.
Правда, для «Марианны» это означало, что убрать жилую палубу придется еще до выхода на парковочную орбиту, а не перед сходом с неё. Потому что десятитысячетонный пакетбот это не километровая станция Сириус, и стыковаться к нему, не убирая мешающего маневрам «бублика», было бы небезопасно.
* * *
И вот опять, как и при подходе к Cигме Дракона-d, весь экипаж собрался в салоне. На экране на передней стенке показывается примерно то же самое, что видят пилоты через окна рубки. Пол-экрана занимает огромный голубоватый шар Мира Беты, над ним то там, то сям вспыхивают искорки проблесковых маяков различных космических аппаратов.
Вот один из аппаратов начал постепенно расти. По компоновке он более-менее напомнил Карлу крейсера серии «Нельсон». Те же короткие прямые крылья ближе к хвосту, вместо единого киля две шайбы по концам крыльев, жесткое неубирающееся кольцо жилой палубы в одной плоскости с крыльями, способное работать как дополнительное крыло.
И размеры, похоже, примерно те же. Десять тысяч тонн, не считая рабочего тела, четверть километра в длину.
Правда, жилая палуба чуточку более громоздкая, чем у «Нельсонов». Впрочем, оно и понятно: основной груз этого корабля — пассажиры.
«Марианна» приблизилась к кораблю так, что его корпус занимал уже почти весь экран, уравняла скорость и медленно-медленно заходила на стыковку.
На киле Карл разглядел забавную картинку — поджарую длинноногую собаку с четырехлучевой звездой в зубах.
— Что это? — спросил он сидевшего рядом Герхарда.
— Опознавательный знак. Все торговые корабли несут на киле картинку, так или иначе символизирующую систему происхождения. У нас — стилизованное изображение древнего арктурианца. У толиманцев — просто две звезды. А это — Хара. Бета Гончих Псов, поэтому гончая собака и нарисована.
* * *
Киммоти Такуда, капитан «Восхода Хары», разглядывал в бинокль маленький треугольничек арктурианского трампа, запросившего стыковку.
Сейчас этот кораблик можно было принять за орбитальный шаттл. А на самом деле это трамп-тысячетонник класса «Красотка», самый маленький из кораблей, способных самостоятельно совершать межзвездные скачки.
Тысяча тонн снаряженной массы без рабочего тела, колесное шасси, которое лучше, конечно, использовать на планетах не более чем с пятью метрами на секунду в квадрате, надувная жилая палуба, обеспечивающая достаточный для таких маленьких размеров комфорт.
Вот такой мелюзге и достается все самое интересное в Космосе. Планетологические экспедиции, снабжение экобиостанций и научных станций, визиты на Старую Землю.
А шикарный десятитысячетонный пакетбот, к командованию которым капитан Такуда шел так долго, это мотание в треугольнике Бета — Арктур — Хара. Ну может быть, еще под Толиман иногда попадешь.
Тем временем корабль за окнами рубки уже приблизился на расстояние, сравнимое с собственным размером, и начал маневрировать.
Характерный какой-то почерк — гасить поперечную составляющую скорости одновременным включением носовых и кормовых двигателей ориентации. Ни один выпускник лемурийской космоходки никогда так не сделает.
И подчеркнуто четкие фазы маневров. Явно человек с небольшой практикой. Но какие-то плавные. Обычно самоуверенность, заставляющая не фиксировать так чётко фазы приходит с опытом раньше, чем такая плавность. Разве что…
Киммоти взял микрофон и вызвал капитана трампа:
— Руслан, откуда у тебя в пилотском кресле девчонка из Толиманской космоходки?
— Угадал, девчонка! А откуда-откуда… из-под Толимана. Мы туда четыре скачка назад заходили. Мой старпом там списался и улетел под Арктур свой первый корабль принимать. Пришлось взять второго помощника из местных.
«Восход Хары» чуть заметно вздрогнул, и на пульте перед его капитаном вспыхнул транспарант «есть касание, идет стягивание».
— Передай ей, что она молодец. Очень мягкая стыковка. Она у неё первая?
— Нет, тут тебе не повезло. Первой у неё была станция Сириус.
— Ну, и для второго раза очень неплохо.
— Киммоти, а давай я от тебя сейчас, после отстыковки, посадочными манипуляторами покрепче оттолкнусь.
— У меня тут сотня пассажиров и масса всего вдесятеро больше твоей.
— Ну неужели ты двигателями ориентации не парируешь толчок? А меня сразу откинет от тебя на безопасное состояние и ты сможешь сразу давать импульс. У тебя же до импульса считанные минуты остались.
— Ну ладно, давай.
Такуда набрал на контрольном мониторе несколько строк скрипта, завязывая импульсы двигателей малой тяги на показания акселерометра.
На пульте тем временем погас транспарант открытого перехода.
— Есть герметизация, — доложил второй помощник, принимавший пассажиров.
— Давай, Руслан, мы готовы.
Пассажиры на громоздкой жилой палубе «Восхода Хары» ничего не почувствовали. Каямура и подмастерье со станции Сириус заметили, что отстыковка сопровождалась более резким толчком, чем обычно.
«Марианна» отлетела от «Восхода Хары» как мячик. Лада с некоторым трудом погасила желание корабля покувыркаться в космосе, вызванное тем, что посадочные манипуляторы дают толчок не точно по оси. Они вообще не слишком рассчитаны на подобные операции. Это скорее интеллектуальные швартовы, которыми севший на воду корабль хватается за причальные палы.
* * *
Лерна — это вам не какая-нибудь Порт-Шамбала, где от причала до бордингауза можно дойти пешком. Это крупный порт, причалы которого растянулись на километры.
Поэтому экипаж «Марианны» собрался около выхода на набережную с короткого пирса, к которому пришвартовался корабль, и ждал заказанного автобуса.
Пока автобус не приехал, Карл, оперевшись на ограждение пирса, смотрел вниз. Между гранитной облицовкой набережной и водой был песчаный пляжик шириной метров пять, на который с легким шипением набегали мелкие волны.
Почти под самым пирсом они нанесли и сложили кучку водорослей и прочего мусора. В этой куче сосредоточенно копалась поджарая серо-полосатая кошка. Время от времени ей удавалось там добыть что-то съедобное, вроде креветки, и она с аппетитом этим хрустела и облизывалась.
Вдруг кошка резко подобралась, сдвинув все четыре лапы вместе, выгнула спину и одним прыжком очутилась у ног Карла.
Через секунду на пляжик накатила крупная волна, поднятая швартовавшимся к соседнему пирсу пакетботом-трехтысячником, и с грозным шипеньем залила его весь, разбившись о гранит набережной.
Счастливо избежавшая купания кошка повернулась в сторону пакетбота, подняла хвост, и сердито промявкала все, что хотела сказать в адрес пилотов, которые так швартуются. После чего успокоилась и улеглась на нагретых Бетой досках ждать, пока пляж подсохнет настолько, что можно будет возобновить охоту за креветками.
Но вот наконец подошел автобус, в котором уже разместился экипаж какого-то другого корабля, подобрал людей с «Марианны» и повез вдоль берега лагуны. Сначала по левую сторону дороги мелькали десятки, если не сотни, огромных межзвездных кораблей, пришвартованных у многочисленных пирсов, а по другую стояла стена леса. Потом стена леса кончилась, сменившись пакгаузами и кранами, а места у причалов заняли разнообразные морские суда.
Потом автобус въехал на небольшой подъем, и справа поднялся редкий ряд небоскребов, похожих на раскрытые книги. Слева, казалось, прямо от парапета набережной, начиналась сияющая в закатных лучах Беты гладь лагуны.
Автобус затормозил у второго из небоскребов.
— Интересно, сколько народу живет в этом городе, если тут такая набережная, — вслух поинтересовался Карл.
— Лерна — один из крупнейших городов в Галактике, ответил капитан. — Так что наверное, тысяч пятьдесят, а то и семьдесят. И раза в три больше приезжих.
— Но тут в одних этих небоскребах пятьдесят тысяч разместится.
— Да, это они размахнулись. Это кто-то из основателей колонии впечатлился видом набережной какого-то земного города, Гаваны, что ли, и решил устроить здесь такое же. Построить это при современной технике в общем-то не так дорого. А потом стали думать, как это использовать. Получился единственный порт в Галактике, где в бордингаузе трехкомнатные номера.