Собственно, то был просто портовый кабачок у самой пристани.
Примите мои поздравления! — Хозяин кабачка Брозе собственной персоной приветствовал гостей у дверей своего заведения. — Прошу всех налево, в клубный зал.
Привет, Карл, — сказал господин Винкельман. — Это господин Брозе, — представил он приятеля, — а это фрау Пфанрот.
Очень приятно, — сказал господин Брозе.
Взаимно, — ответила мамаша Пфанрот.
В клубной комнате "Седьмого раунда" на стенах висели фотографии спортсменов и лавровые венки, какими увенчивают победителей, к лампам были подвешены боксерские перчатки, и на каждом столике стоял гонг, с помощью которого можно было вызвать официанта. Столы были покрыты белоснежными скатертями, на которых уже лежали столовые приборы.
По высшему классу, как видите, — улыбнулся господин Брозе. — Прошу занимать места.
Свадьба тут, что ли? — усаживаясь, спросила фрау Пфанрот.
Подавать можно? — раздался из кухни голос фрау Брозе, жены хозяина.
Можно! — крикнул в ответ господин Винкельман.
Во главе стола сели они с фрау Пфанрот, напротив папаша Куленкамп с Адмиральшей, а по обе стороны расположились остальные "асторианцы".
Две официантки и их юный помощник бегали из кухни в клубный зал и обратно, внося и расставляя тарелки. Потом последовали большие блюда картофеля, кислой капусты и по-особому приготовленных свиных ножек. Ножки были, конечно, со скотобойни Винкельмана.
"Ох!" да "Ах!" — такими восторженными возгласами "асторианцы" приветствовали появление этих лакомых блюд, да еще захлопали в ладоши. В общем, появление свиных ножек было встречено такими аплодисментами, словно это был выход балетной труппы в оперетте.
Кто из юниоров и правления желает пива, поднимите руки! — скомандовал господин Винкель-ман и сосчитал. — А теперь поднимите руки, кто хочет яблочного сока! — И снова пересчитал, после чего крикнул — Официант! Двенадцать кружек пива и шестьдесят один стакан яблочного сока"! И если можно, то уже сегодня. Настоящие свиные ножки любят плавать.
Вы так обанкротитесь, — деловито заметила фрау Пфанрот, положив на тарелку ложку квашеной капусты.
Почему? — испуганно спросил господин Винкельман.
Столько, сколько вы раздариваете, ни один человек заработать не может, — сказала фрау Пфанрот, передавая блюдо с капустой дальше.
Нет, вы только послушайте! Это Винкельман-то разорится из-за свиных ножек! Вы бы посмотрели, сколько мяса у меня ежедневно идет только в агрегат для изготовления колбас!
Ну, тогда я спокойна! — Фрау Пфанрот подняла стакан с яблочным соком. — Ваше здоровье, господин Винкельман!
Благодарю, желаю вам того же, — ответил мясник и взял свой стакан. Откашлявшись, он сказал громко, чтобы все слышали: — Приятного аппетита!
Приятного аппетита, господин Винкельман! — ответили хором "асторианцы".
Пиво или сок? — спрашивал помощник официанта, обходя всех с бутылками.
А мне можжевеловой водки! — заявил маленький Хорст Бушке.
Один момент! — ответил юный помощник официанта и уже было понесся на кухню.
Куда погнал?! Ты что, шуток не понимаешь? — остановил его Хорст Бушке.
На работе не понимаю, — абсолютно серьезно ответил юный официант, продолжая разливать по стаканам содержимое бутылок.
Вдруг всех снова ослепила вспышка: нанятый господином Винкельманом фотограф сделал еще один моментальный снимок. Фрау Пфанрот от неожиданности даже вздрогнула.
Для чего это? И вообще — нам дадут спокойно доесть наши, вернее, ваши свиные ножки?!
Это для нашей клубной газеты и фотоальбома, — объяснил господин Винкельман.
Прекрасно. Только пусть снимают молодежь, а не меня, старуху!
Тсс! — приложил Винкельман палец к губам. — Во-первых, вы никакая не старуха, а во-вторых, я хочу, чтобы у меня была фотография, на которой мы вместе.
— Я даже не знаю, прилично ли я причесана…
Но тут раздался щелчок, потом снова вспышка, фотограф сказал: "Благодарю вас!"
— Ура! — радостно воскликнула Адмиральша, подпрыгивая на стуле.
Когда на улице стемнело, юные чистильщики потихоньку стали выскальзывать из "Седьмого раунда".
— Встречаемся в кегельбане!
Общее собрание началось. Ребята сидели полукругом на гладком полу, по которому в обычное время катали тяжелые деревянные шары. Шериф в качестве, так сказать, управляющего делами открыл заседание. Сначала обсуждали чисто деловые вещи: закупка на всех гуталина, щеток и бархоток. Шериф отыскал фирму, которая готова была отпускать все это ребятам по оптовым ценам. Но заказы должны делаться еженедельно до среды.
А теперь слово предоставляется Петеру, — сказал в заключение Шериф и сел.
Браво, Шериф! — закричали ребята и захлопали в ладоши.
Петер тем временем встал под лампой, свисавшей с потолка. Закусив нижнюю губу, он смотрел в пол.
— Вы знаете, что я от вас ухожу. Всякий, кто уходит, делает это ради настоящей профессии.
Я решил попытать счастья в гостиничном сервисе. — Петер оторвал глаза от пола и окинул взглядом друзей, сидевших перед ним. — Но чувство у меня такое, словно я где-то отдыхал на каникулах, а теперь опять должен садиться в поезд. Радоваться надо, что едешь домой, а самому плакать хочется. Потому что оттуда, где тебе было хорошо, не хочется уезжать. Я, конечно, рад, что буду работать в "Атлантике", но… — Петер еще сильнее закусил нижнюю губу и посмотрел куда-то поверх голов ребят, которые оказались отличными товарищами. Потом, немножко подумав, добавил: — Ну, вы прекрасно знаете, что я имею в виду… Потом я еще хочу сказать насчет денег, этих ста марок. Я обещаю, что точно так же, как вы помогли мне сегодня, помогу вам, если кто-то будет нуждаться в помощи. И это самое замечательное: теперь каждый из нас знает, что он не одинок, что другие помогут, сделают все, что в их силах, если кому-то придется туго. А это очень много, это в двадцать четыре раза больше того, что может каждый из нас поодиночке. Кстати, вы теперь должны выбрать себе нового шефа. Прошу выдвигать кандидатуры.
Ребята задвигались, зааплодировали. Когда аплодисменты утихли, Петер сказал:
Спасибо. А теперь, пожалуйста, ваши предложения.
Шериф! — раздалось сразу несколько голосов.
Итак, первая кандидатура — Шериф! Есть еще?
Хорст Бушке! — выкрикнул кто-то.
Итак, вторая кандидатура… — Петер запнулся.
Маленький Хорст Бушке покраснел — ведь он сам предложил свою кандидатуру.
— Второе предложение недействительно, — заявил Петер, — самого себя выдвигать нельзя.
Следующий!.. Итак, Шериф вне конкуренции.
Ставлю на голосование. Кто за то, чтобы Шериф стал новым шефом?
Все ребята подняли руки, и Хорст Бушке тоже. Известный шутник, он выкрикнул: "Подчиняюсь большинству!"
Винкельмановские свиные ножки не остались без последствий. Парламентарии с полными желудками были склонны к единодушию.
— Итак, — объявил Петер, — Шериф избран единогласно.
Ребята шумно выразили удовлетворение результатами голосования. Шериф вскочил, встал рядом с Петером, и они протянули друг другу руки. Все это выглядело так, словно покидающий свой пост американский президент поздравляет вновь избранного преемника.
— Передаю бразды правления новому шефу! — Петер уселся на пол вместе с другими ребятами.
— Тихо! — крикнул Шериф. Мальчишки не сразу, но успокоились. — Я глубоко тронут, — заявил Шериф, и рот его растянулся в улыбке до ушей. — Правда!
Ребята уже собирались зашуметь снова, но новоиспеченный шеф энергично махнул рукой и деловито сказал:
— Прошу высокое собрание сохранять достоинство!
Высокое собрание захихикало, но больше не шумело.
— Если вы не против, на место Петера я возьму Хорста Бушке, будет работать со мной на вокзальной площади. Он хоть и трещотка, но стаж у него больше всех. Есть возражения?
Возражений не было. Только маленький Бушке крикнул:
Я возражаю против слова "трещотка".
Не принимается, — заявил Шериф и рукой подозвал к себе парнишку с большими черными глазами. — Это Карлос.
Юный португалец смущенно встал рядом с Шерифом под лампой.
— Может, вы слышали о "Пяти Романос", которые месяц назад выступали у нас в цирке? Они работают на трапеции, без сетки, и Карлос — самый младший. У него начался приступ аппендицита, и он попал в больницу. Ждать его не могли, потому что у "Пяти Романос" был контракт с одним американским цирком. Они сейчас работают там без него. А у него еще и выездная виза кончилась, тем более, что "Романос" кочуют по свету, поди поспей за ними. Только зимой они снова приедут сюда. А до тех пор Карлос хочет поработать вместе с нами. И вот я спрашиваю, согласны ли вы, чтобы он вместо Хорста Бушке работал на Менкебергштрассе?
Возражений не было.
— Gracias, — сказал юный португалец, и его большие черные глаза сверкнули, как свежеотполированные бильярдные шары.
Это значит "Большое спасибо"! — объяснил Шериф.
Если вы хочет, я вам что-то показать, — сказал вдруг Карлос и огляделся.
Без трапеции? — спросил Шериф.
Но юный португалец только улыбнулся и скинул куртку на пол.
— Ргопtо! — воскликнул он и, опустив руки по швам, встал, прямой, как свечка, под лампой.
И началось представление! Сначала он прошагал на руках по кегельбану. Потом, расставив руки в стороны, прошелся "колесом". Ребята восторженно зааплодировали. А юный португалец стал изгибаться, точно гуттаперчевый. Он то стоял на руках, то переворачивался в воздухе, то вращался вокруг собственной оси, все быстрее и быстрее. А в заключение сделал безупречное двойное сальто. Двадцать пять мальчишек опомниться не могли от восторга, они колотили в ладоши и подпрыгивали, как сумасшедшие.
Четверть часа спустя господин Винкельман доставил Пфанротов на своем грузовике прямо к дому. Там он помог фрау Пфанрот вылезти из кабины и приподнял шляпу.
Был очень, очень рад с вами познакомиться!
Я тоже! Это было замечательное воскресенье! — улыбнулась фрау Пфанрот. — Спасибо!
"8-часовая газета"! Последний понедельничный выпуск! "8-часовая газета"! — выкрикивал продавец газет, который ходил от одного ресторана к другому и сейчас как раз продвигался по их улице.
Эй! — окликнул его господин Винкельман и добавил, обращаясь уже к Пфанротам: — Может, уже и про нас что-нибудь написали.
— Спортивные новости всегда на третьей странице, — подсказал Петер.
Господин Винкельман уже хотел развернуть газету, но вдруг удивленно присвистнул.
— Черт побери! — воскликнул он.
— Что случилось? — в один голос спросили Пфанроты, но, заглянув господину Винкельманучерез плечо, все увидели сами.
"Грабители банка арестованы!" — гласил заголовок, напечатанный крупными жирными буквами на первой полосе, во всю ширину газетного листа.
Быстро же они управились! — заметила фрау Пфанрот.
"Сегодня днем удалось обнаружить преступное гнездо. Арестованные признались, что участвовали в ограблении банка, — читал вслух господин Винкельман. — Предводитель банды — находящийся в международном розыске мошенник, известный в преступном мире под кличкой "Черная Роза".
Здрасьте вам пожалуйста! — сказала фрау Пфанрот.
"Тем большее сожаление вызывает тот факт, — продолжал теперь Петер, — что Черная Роза вместе со своим главным сообщником сумел скрыться от полиции".
А деньги? Деньги-то хоть нашли или они уже успели пустить их в оборот? — поинтересовалась фрау Пфанрот.
"Арестовать членов шайки удалось только потому, — продолжал господин Винкельман, взяв у Петера газету, — что гангстеры передрались из-за денег, которые прихватили предводитель и его сообщник. Чтобы отомстить им, один из мошенников донес в полицию. Совершенно ясно, что арестованные не получили из украденных денег ни пфеннига. Разве что сумели что-нибудь припрятать во время самого ограбления. Сто сорок две тысячи марок по-прежнему находятся в руках Черной Розы. Полиция идет по его следу и следу его главного сообщника. За помощь в разоблачении и поимке преступников полиция обещает премию в тысячу марок. Сообщения, которые могут помочь в розыске, адресовать комиссару уголовной полиции Лукасу по адресу: Штернплац, флигель А, второй этаж, комната 247".
Господин Винкельман и Пфанроты поглядели друг на друга.
Почему же тогда такой заголовок — "Грабители банка арестованы"? Это же не так, — удивленно заметил Петер.
Газетные заголовки часто даются по наитию, а потом оказывается, что они соответствуют действительности, — рассмеялся господин Винкельман и внимательно посмотрел на фотографии арестованных.
Ну и физиономии! — сказала мамаша Пфанрот.
Петер вдруг ткнул пальцем во второе фото слева.
— Да я же помню этого парня в куртке из верблюжьей шерсти и ярком шарфе!
И все трое забыли, что собирались просмотреть спортивные новости.