Петер стоял у подъезда и оглядывался.
Что ищешь? — спросил швейцар Краузе.
"Кадиллак" мистера Оуверсиза.
Он сейчас в гараже, его моют. Если надо поторопить, я позвоню. А так он прибудет через полчаса.
Спасибо, господин Краузе, — сказал Петер. Немножко подумав, он вернулся за багажной тележкой.
У входа в здание вокзала Шериф и Карлос трудились вовсю и даже не заметили Петера, когда он с тележкой проходил мимо них. В это время прибывали первые поезда дальнего следования. В камере хранения было много народу, в основном туристические группы. К счастью, большинство толпилось у окошка приема багажа. На выдаче было спокойнее.
Что у тебя? — спросил служащий, выдававший багаж, и взял протянутую квитанцию.
Чемодан, — ответил Петер.
У нас тут тридцать два стеллажа и снизу доверху сплошь чемоданы! — буркнул служащий. — Ты хоть знаешь, когда он был сдан?
Дня четыре назад, может, пять.
Может! Где мне его искать? — снова пробормотал он и исчез за одним из тридцати двух стеллажей. Через некоторое время он вынырнул обратно.
Он здесь ровно девять дней! За каждый день двадцать пфеннигов, итого марка восемьдесят. Сверх того одна марка за гарантию. И в следующий раз, по крайней мере, спрашивай, что ты должен забрать, — добавил служащий.
Подняв чемодан, он выложил его на барьер, отделявший камеру хранения от пассажиров. Чемодан был довольно большой, но это был не кофр, о котором говорил Френсис. Грубая парусина была обвязана вокруг настоящей бельевой веревкой, как пакет.
— Что у вас? — тем временем спрашивал служащий уже другого пассажира.
Петер с трудом протиснулся со своим чемоданом через толпу и повез тележку по направлению к "Атлантику".
Френсис был в ванной, когда Петер вернулся в комнату 310. На столе лежало письмо мистеру Оуверсизу, запечатанное, с лондонским адресом.
Может, пока отнести письмо? — спросил Петер и поставил чемодан на подставку для багажа.
Потом отдадим, когда поедем! — крикнул Френсис из ванной. — Но ты пока распаковывай. Ключи от чемодана в ящике письменного стола. Нашел?
Да, — ответил Петер, порывшись в ящике.
На завтрак будем пить какао! Надеюсь, ты любишь какао?
Еще бы!
Вот и отлично! — снова раздался голос из ванной, а затем оттуда донеслись звуки, словно Френсис сражался с акулой.
Петер тем временем принялся развязывать веревку. Она была трижды обмотана вокруг чемодана и завязана двадцатью восемью узлами.
Я уже выхожу! — оповестил Френсис. Судя по всему, он управился с акулой, во всяком случае, остался жив и как раз включил душ.
Интересно, а я думал, крикетные биты гораздо длиннее, — сказал Петер, перебирая связку ключей. — А получается, не длиннее этого чемодана.
Все, я готов! — наконец крикнул Френсис. — Во время игры ты наверняка пожелаешь, чтобы они были короче!
Наверное, в этот момент Френсис включил холодную воду, потому что из ванной вдруг донеслось его пение на очень высоких нотах.
Тем временем Петер пытался открыть чемодан. Он безуспешно вставлял в замки разные ключи из связки, но ни один не подходил. И тут он вдруг обнаружил, что замки вовсе не были заперты. Достаточно было нажать большим пальцем, чтобы они открылись.
"Вот почему веревка была завязана двадцатью восемью узлами", — подумал Петер и поднял крышку чемодана. Дыхание у него перехватило.
— Это… это же… — заикаясь, пробормотал он, вскочил и распахнул дверь в ванную.
Френсис перестал петь и закрыл кран.
В чем дело? — спросил он и осекся, увидев лицо Петера. Белое, как мел.
Эй, что с тобой?
Че-чемодан! — едва слышно выдохнул Петер.
Этого было достаточно. Мокрый и голый, как был, Френсис выпрыгнул из ванны. Сделав пять-шесть прыжков по ковру и оставив на нем мокрые следы, он оказался у чемодана.
Твой? — спросил Петер. Френсис покачал головой.
Первый раз вижу!
В чемодане не было ничего, кроме старого тряпья. Так, во всяком случае, показалось сначала. Но под тряпьем была газетная бумага, и когда Петер разорвал ее, ребята увидели огромные пачки банкнот, аккуратно перевязанные и лежащие рядками, как книги в библиотеке. Несколько сотенных купюр лежали сверху отдельно.
Итак, кроме тряпок и старых газет, в чемодане были деньги. Целый чемодан, полный денег! Френсис, скрестив на груди руки, присвистнул. Петер совсем потерял способность соображать, у него даже голова закружилась.
У меня в мозгах будто карусель крутится. Боюсь, сейчас стошнит, — признался он. — Как это вообще могло случиться?
Очень просто! — усмехнулся Френсис.
Мокрым большим пальцем левой ноги он показал на бок чемодана, где был приклеен номер. Номер этот был 999.
— В камере хранения или квитанцию перевернули, или этот чемодан стоял на полке вверх ногами. Во всяком случае, вместо номера 666 тебе выдали номер 999.— Френсис глотнул воздуха. — Да, просто потрясающая история!
В дверь постучали.
Ребята переглянулись, крышка чемодана захлопнулась сама собой, Петер швырнул веревку под кровать, а Френсис скорее скрылся в ванной и уже оттуда как ни в чем не бывало крикнул:
— Войдите!
Дверь отворилась, вошел официант с завтраком. Петер едва успел передвинуть кресло на то место, где только что стоял Френсис: там на ковре образовалось огромное мокрое пятно.
— Доброе утро! — сказал Петер. — Мистер Оуверсиз принимает душ!
Официант подошел к двери ванной и постучал:
Ваш завтрак, мистер Оуверсиз!
Благодарю! — ответил Френсис, выходя из ванной в васильковом купальном халате до щиколоток.
Надеюсь, я ничего не забыл, — сказал официант и хотел уже было уйти. Вдруг что-то на полу привлекло его внимание. Он наклонился, поднял новенькую купюру достоинством в сто марок, положил ее на стол и только после этого удалился.
Наверное, она выпала, когда захлопнулась крышка чемодана.
— А вдруг официант что-нибудь заметил?
Френсис и Петер стояли с красными лицами, их отрывистая речь звучала как морзянка.
— Лучше всего сейчас же вернуть чемодан назад! — предложил Петер. — Или, по крайней мере, давай позвоним в полицию!
Френсис ничего не ответил. Он подошел к чемодану, открыл крышку, положил купюру назад. Взяв одну из пачек, прочитал надпись.
Итак, в каждой пачке пять тысяч марок, а всего пачек… — Он пересчитал пачки. — Двадцать восемь!
Плюс несколько отдельных банкнот…
Петера вдруг осенило. И, внимательно просмотрев газету, в которую были завернуты деньги, он нашел, что искал. А именно дату выпуска: это была "8-часовая газета" за понедельник, 4 марта. Петер стал вспоминать и прикидывать.
На следующий день я пришел в "Атлантик"… Ну конечно! Именно в понедельник, четвертого марта был ограблен банк! — И добавил: — Около одиннадцати часов утра.
И сумма соответствует, — подытожил Френсис. — Похоже, здесь все до единого пфеннига.
Он опустил крышку чемодана и защелкнул замок.
— Надо немедленно позвонить в полицию! — снова напомнил Петер. — Или, по крайней мере, сообщить Адлеру!
Френсис, не отвечая, поставил чемодан под диван в самый дальний угол.
— Ты знаешь, что такое йога? — спросил вдруг он совершенно отвлеченно.
Петер пожал плечами.
— Папа долго жил в Индии. Там полно йогов, которые умеют делать всякие упражнения для того, чтобы успокоиться и сосредоточиться. Например, когда у папы на носу важная конференция и он волнуется, он просто ложится на спину, поднимает ноги вдоль стены и вдыхает поглубже.
Это такое упражнение йогов. Может, даже самое главное!
Это ты к чему? — спросил Петер.
К тому, чтобы мы сейчас первым делом успокоились и сосредоточились.
Думаешь, поможет?
Давай попробуем лечь на пол, а ногами упремся в кресло. Вот так! Главное, чтобы ноги были подняты кверху!
Ребята улеглись на ковер, задрали ноги и сделали глубокий вдох.
— Ни о чем не думай и дыши глубоко-глубокои медленно, — учил Френсис.
Это было легче сказать, чем сделать.
В мозгу обоих мысли кружились, как атомы вокруг ядра. К тому же под диваном покоился чемодан с содержимым банковской кассы, а со стола доносился сладкий аромат какао. И потому было очень нелегко ни о чем не думать и только глубоко дышать.
И все же редко, но бывают моменты в жизни, когда человек превосходит самого себя. Френсис и Петер переживали сейчас один из них: ни о чем не думали, глубоко дышали и успокаивали свою нервную систему.
Уж мистер-то Оуверсиз хорошо знал, что именно стоит позаимствовать у йогов Индии.