В центре городского парка была круглая площадка с открытым рестораном и павильоном. По воскресеньям здесь играл духовой оркестр — либо полиции, либо пожарных, в зависимости от того, чья была очередь.
На сегодня павильон переоборудовали в боксерский ринг, расставив вокруг ряды скамеек и стульев. Эти стулья и скамейки уже были заполнены зрителями, да так, что яблоку негде было упасть. А кому не хватило места, тот стоял, на покрытой гравием дорожке или устроился на ступеньках, ведущих к ресторану. Женщины разносили лимонад, мужчины торговали эскимо и горячими сосисками. И над всем этим пышно цвели каштаны.
Поскольку состязания были итоговые, некоторые газеты прислали своих корреспондентов. Те сидели поближе к рингу и уже делали первые записи. Два фотографа то и дело ослепляли всех магниевыми вспышками и щелкали затворами. Судя по всему, настроение в парке царило отличное.
Когда боксеры состязались на ринге, публика кричала и шумела, как на стадионе во время футбольного матча. В перерывах же между разладами все отдыхали, и из громкоговорителя доносилась музыка.
Господин Винкельман, стоя у входа, снова и снова вытаскивал из кармана жилета свои золотые часы и переминался с ноги на ногу. Время от времени возле него появлялся человек в очках и грозил:
— Если у вашей команды через пять минут не будет полного состава, она будет дисквалифицирована!
Этот человек был из Союза боксеров-любителей, и когда пять минут проходили, он появлялся снова с тем же ультиматумом.
Почти перед самым рингом на одной из скамей "Астории" сидела среди мальчишек-чистильщиков фрау Пфанрот.
— Катастрофа! — пищала Адмиральша, ерзая на своем стуле.
— Посмотрим! — отвечала фрау Пфанрот.
Она откинула голову назад, словно сидела слишком близко к киноэкрану или собиралась побриться. На самом деле она смотрела на каштановые деревья. Их соцветья напоминали маленькие рождественские елочки из сбитых сливок.
У входа в шестой раз появился представитель Союза боксеров-любителей, чтобы сделать очередное внушение господину Винкельману. Но тут раздался гудок, и оуверсизовский "авианосец" на всей скорости подвернул к подъезду.
Слава Богу! Ура! — воскликнул господин Винкельман и спрятал свои карманные часы. — Скорее, ребятки! Мы уже дошли до легкого веса!
Молодые люди ничего не хотят сказать в свое оправдание? — поинтересовался представитель Союза боксеров-любителей.
Нам пришлось срочно доставить в полицию пару грабителей, — запросто ответил Шериф.
А в остальном все в порядке?
Спасибо, все отлично! — бросил на ходу Петер.
Трое ребят в сопровождении Винкельмана уже были на пути к раздевалке. Не прошло и пятнадцати минут, как Винкельман сидел рядом с фрау Пфанрот.
Легковесы начали третий раунд.
Ну что, они здесь? — пропела Адмиральша, сгорая от любопытства.
Иначе я бы тут не сидел, — ответил Винкельман и подвинулся, освободив место между собой и фрау Пфанрот: в этот момент из раздевалки вышел Френсис и подошел к скамьям "Астории".
Спасибо! — сказал он и сел на предложенное место.
По крайней мере, вы все снова здесь! — сказала фрау Пфанрот, нежно глядя на Френсиса.
Я думаю, — предложил Винкельман, — мистер Оуверсиз сейчас быстренько расскажет нам всю историю от начала до конца.
Я как раз хотела об этом попросить! — воскликнула фрау Пфанрот и навострила уши, потому что Френсис принялся рассказывать…
После очередной музыкальной паузы на ринг взобрался Шериф, а через четверть часа дошла очередь и до Петера. Обоим не очень повезло: им задали взбучку, и оба проиграли по очкам.
Но зато победили все остальные "асторианцы", и когда Мордашка выиграл последний бой, чемпионство было обеспечено.
Господину Винкельману пришлось вместе со всей командой выйти на ринг, где ему на плечи возложили золотой венок победителей.
"Астория"! — кричали со всех сторон.
Давай! Давай! Жми!
Репортеры посверкивали своими объективами, представитель Союза боксеров-любителей каждому пожал руку и вручил по грамоте и по чеку на приобретение пары спортивных туфель.
Публика прокричала "браво!" и снова поаплодировала.
Все стали понемногу расходиться.
Хелло! — раздался в этот момент голос откуда-то сзади, и чья-то рука легла на плечо Френсиса. Френсис обернулся, словно его ударило током.
Папа? Когда ты приехал?
Приземлился полчаса назад! — засмеялся мистер Оуверсиз.
— Но как ты узнал, где я?
Мистер Оуверсиз сигарой показал куда-то в сторону.
А там, в двух-трех метрах, стоял господин Майер из номера 477. Заметив, что Френсис смотрит в его сторону, он снял шляпу. И тут же сделал вид, что его в этом мире не интересует ничто, кроме белой гвоздики в петлице собственного пиджака.
Хваткий парень, — сказал мистер Оуверсиз, щуря левый глаз.
Он что же, рассказал тебе что-нибудь? — осторожно спросил Френсис.
Все! — признался мистер Оуверсиз. — И я чуть со стула не свалился от страха!
Но, папа, это было не так уж страшно!
Хватит с меня экзотики! — сказал мистер Оуверсиз. — Довольно!
С меня тоже! — поддакнула фрау Пфанрот, поворачиваясь к ним. — Извините, но поскольку (здесь такая толчея и я оказалась так близко,
то слышала каждое слово. Сама того не желая.
Это фрау Пфанрот, — представил ее Френсис. — А это господин Винкельман.
Очень приятно, — ответил мистер Оуверсиз и принялся пожимать руки. На это понадобилось немало времени, потому что к матушке Пфанрот и господину Винкельману присоединилась Адмиральша, а потом и все юные чистильщики.
Значит, вот вы какие! — сказал мистер Оуверсиз, пожимая по очереди руки каждому из ребят.
Да, мы такие! — ухмыльнулся маленький Хорст Бушке, глядя снизу вверх на мистера Оуверсиза.
Все вместе пошли к раздевалкам.
— Вам очень даже к лицу! — пропела Адмиральша, пританцовывая вокруг господина Винкельмана: мясных дел мастер все еще расхаживал с золотым венком на плечах, словно премированный породистый бык.
Не могу же я сунуть эту штуку в карман, — оправдывался он.
Конечно, нет! — засмеялась мамаша Пфанрот.
Мистер Оуверсиз шел вместе с сыном. Вдруг он вынул сигару изо рта и остановился. Остановились и все остальные. Навстречу им, прямо по газону, спешил человек в черном костюме. Хотя повсюду торчали таблички, что хождение по газонам запрещается. Человек, энергично размахивая руками, приблизился к ним, и можно было рассмотреть, что у него очки без оправы.
Извините, — запыхавшись, произнес он. — Я ищу тут некое боксерское мероприятие!
Оно уже закончилось! — ответил Винкельман.
Я полагаю, мы знакомы, — протиснулся вперед Френсис.
Да, конечно, мистер Оуверсиз, — просиял человек в черном костюме. — Слава Богу, что я вас нашел! Кстати, моя фамилия Кюнаст, помощник комиссара уголовной полиции. — Он поклонился во все стороны. — Вы, а также господа Пфанрот и Шлоттербек должны немедленно отправиться в управление.
Что случилось? — спросил Френсис.
С того момента, как я дал сведения в прессу, у нас настоящий ад, — пожаловался Кюнаст. — Все газетчики, как сумасшедшие, требуют вас, ребята. Простите, я имел в виду: вас, молодые люди! Наше управление заполнили репортеры, и, чтобы избавиться от них, мы сначала хотели послать их сюда. Но по телефону выяснили, что матч уже кончился. — Кюнаст вытер платком лоб. — И комиссар Лукас пообещал репортерам найти вас, ребята, то есть молодые люди, не позднее пяти часов. К пяти все они снова появятся у нас. Даже кинохроника приедет, и меня уволят, если вернусь без вас, господина Пфанрота и господина Шлоттербека.
Интересно, а меня пресса не требует? — спросил маленький Хорст Бушке. — Ведь это я вызвал патрульную машину и опергруппу…
…которая прибыла слишком поздно, — ехидно добавил рыжеволосый Ойлер.
Господа, неужели обо всем этом еще и в газетах напишут? — простонала фрау Пфанрот. — Неужели й по имени всех назовут?
Тем временем из раздевалки вышла почти вся команда. Ребята держали под мышками свои боксерские перчатки. Волосы их были еще влажными после душа.
Когда фрау Пфанрот увидела своего сына, она только глубоко вздохнула. "Обниму его сегодня вечером, когда останемся одни", — подумала она. Тут мистер Оуверсиз сказал:
Хелло, а вот и наш юный друг!
Добрый день, мистер Оуверсиз! — поздоровался Петер, отчаянно краснея.
Папа все знает, — объяснил Френсис и тут же рассказал, зачем приехал Кюнаст.
Конечно, надо сходить, — сказал Винкельман.
Одну минуточку! — воскликнул Шериф, и троица удалилась на короткое совещание, после которого Френсис, пригладив руками волосы, сказал:
Мне очень жаль, господин Кюнаст…
Но не хотите же вы сказать… — испуганно начал Кюнаст, поправляя очки.
Мне очень жаль, но увольнения вам, видно, не миновать!
Дело в том, что в этой истории участвовали все ребята, — сказал Петер. — И мы трое пойдем только в том случае, если пригласят всех!
И не иначе! — подтвердил Шериф. — Может, вы будете так любезны передать это господину Лукасу?
Ура! Ура! — закричали юные чистильщики и восторженно набросились на Френсиса, Петера и Шерифа.
Браво! — захлопала в ладоши фрау Пфанрот, и господин Винкельман присоединился к ней.
Пойду извещу господина комиссара, — сказал Кюнаст и уже хотел было уйти.
Но тут раздался голос мистера Оуверсиза:
Прошу вас, задержитесь на минутку!
Слушаю вас! — остановился Кюнаст.
Газетчики будут у вас в пять?
Минута в минуту.
Хорошо, — сказал мистер Оуверсиз и затянулся сигарой. — Тогда сообщите им, что они могут встретиться с мальчиками в отеле "Атлан-тик". — Мистер Оуверсиз с улыбкой обвел взглядом всех стоявших вокруг. — Вы же, ребята, не откажетесь быть моими гостями?
В "Атлантике"? — удивленно переспросил маленький Хорст Бушке.
А где же еще? — сказал Шериф и посмотрел на каштановые деревья. Потом он вдруг улыбнулся, вскинул вверх руки и крикнул: — Трижды "ура!" мистеру Оуверсизу!
Ура! Ура! Ура! — закричали и мальчишки, и фрау Пфанрот, и господин Винкельман.