Спальня встретила легким трепетом занавесей от вечернего ветра. Просторная комната была пуста, мрамор пола блестел, мерцали золотые шнуры, поддерживающие балдахин.

Дома! Я наконец дома!

За последний год я построила свой уголок, где была счастлива. Маленький мирок, в котором могли найти пристанище слабые. Что будет со слугами после отъезда? Как скоро нагрянут жадные до наживы охотники?

Я рухнула на кровать и тихо разрыдалась.

В то же мгновение распахнулась входная дверь и вошел Рейсвальд, словно весь день ждавший у порога моего возвращения.

— Госпожа, вы в порядке?

Я села на постели, попыталась вытереть слезы и принять невозмутимый вид, но поняла, что подобная попытка будет выглядеть жалко. Поэтому ответила правду:

— Нет, Рейс. Меня ждут крупные неприятности, но не переживай, для тебя все обернется лучшим образом.

Он остановился на полпути, словно наткнувшись на невидимую стену.

— Эвитерра, это вы наложили заклятие, вынуждающее короля процветающей страны превратиться в покорного раба. Несмотря на это обстоятельство, смею заверить вас — моя тревога искренна.

Похоже, удалось обидеть за один день еще одного дорогого мне человека.

— Рейс, прости меня. Я не в себе, говорю глупости.

— Расскажите о том, что вас тревожит, Эвитерра. Я не последний человек в Эйде, и в моих силах сделать больше, чем вы думаете.

Он преодолел разделяющее нас расстояние и присел рядом. У меня привычно потянуло в груди и ужасно захотелось прикоснуться к широкому плечу, ощутить тепло кожи.

— Кажется, совсем скоро я потеряю магическую силу, — призналась ломким голосом.

Я не хотела плакать при нем, но иногда невозможно сдержать слезы. Бывает, крепишься изо всех сил, пытаясь выглядеть серьезно, но стоит сказать хоть одно слово… И вот я уже всхлипывала, как малолетняя девчонка, а Рейс гладил меня по голове и шептал что-то успокаивающее.

— Не бойтесь, госпожа, я позабочусь о вас, даже если вы лишитесь колдовства. Поверьте, что бы ни случилось, обеспечу вашу безопасность. Клянусь, вы не будете ни в чем нуждаться.

Я не смогла сдержать горький смешок, потому что его слова очень напоминали те, что я слышала в охотничьем домике семь лет назад. Мы оба знаем, чего стоили те обещания.

— На твою клятву можно положиться?

Рейс закаменел, его пальцы сильно сжали мое плечо.

— Слово короля!

Обмани меня дважды, Рейс… Нет, на этот раз заботу о своей судьбе оставлю в собственных руках. Хотя признаться, ужасно хотелось поверить черным глазам, особенно когда они так жгуче смотрели прямо в душу. Какие у него губы, как хочется вновь ощутить их вкус, забыть обо всем на свете!

Увы, невидимая взгляду кукушка поет песню расставания, наши часы сочтены. Сейчас или никогда!

Закрыла глаза и чуть подняла лицо, раскрываясь. Рейс сидел так близко, что я чувствовала его дыхание на щеке, то, как гулко бьется сердце под бархатным синим камзолом. Рейс пах свежестью леса и мужским мускусом — его запах дурманил голову.

Украденные поцелуи самые сладкие.

Король в моем плену, но принадлежит не мне — его ждет невеста, прекраснейшая на свете Катрин, ради которой Рейсвальд пожертвовал свободой и управлением государства на месяц.

Ни слезы, ни страх, ни любовь не смогут оправдать украденный поцелуй. Он расцветет горечью на губах, очернит сердце, добавит меры вины к и так перетянутым вниз весам в сердце.

Я открыла глаза и увидела над собой мужчину, которого влекло ко мне с невероятной силой и который боролся с собственными чувствами. Похоже, я стану уважать Рейсвальда еще больше за то, что он меня не поцеловал.

По крайней мере, невесте он верен. Жаль, семь лет назад я не удостоилась подобной чести.

У дверей мелькнули рыжие вихры и скрылись. Позвала:

— Мик!

Бочком-бочком, делая вид, будто он тут совсем ни при чем, в комнату ввалилось мое пузатое недоразумение. Что-то подсказывало — Мик тоже распереживался, услышав рыдания ведьмы.

Я возьму его с собой. Что бы то ни было, но Мику я обещала стать его ответственным взрослым и обещание должна сдержать.

— Ну же, подойди ближе, я хочу слышать, как прошел день в мое отсутствие.

— Хорошо, — буркнул Мик, разглядывая кончики туфель.

— Ладно. Покажу, как следует отвечать на этот вопрос. Я провела день на еженедельном слете волшебников, где услышала не слишком хорошие новости. Теперь твоя очередь.

— Госпожа, его величество занимался со мной борьбой, и я наставил ему синяков! — с гордостью поднял голову Мик и ощерился щербатой улыбкой, бросив полный обожания взгляд в сторону Рейса.

Борьба была национальным спортом Айнура. Кочевые племена, осевшие и построившие города на территории, простирающейся от ледяных пустошей и до гор Харди, до сих пор решали многие конфликты старой доброй схваткой по правилам — борьбе в стиле айгур. Рейсвальд, выросший в Сарнире, умел мастерски управляться с мечом и стрелами, но в айгуре поначалу его укладывал на лопатки последний из вассалов. Рейсвальд тренировался от рассвета до заката, пытаясь в перерывах управиться с заговором и закрепить власть. Он не перестал истязать себя, пока не добился идеальной физической формы и навыков, необходимых для того, чтобы вовремя поставить подножку, воспользоваться потерей равновесия и уложить противника на спину. Легендарная схватка между Рейсвальдом и Винниртом, собиравшимся отобрать трон, вышла настолько зрелищной, что ее до сих пор воспевали на праздниках. Семь раз Рейсвальд был опрокинут на лопатки и семь раз вставал, пошатываясь на ногах. Пока Виннирт не сдался, сломленный отвагой и упрямством принца.

Не может быть, чтобы подросток одержал победу над Рейсвальдом. Король поддался, чтобы порадовать рыжее недоразумение. Я послала Рейсу теплую улыбку, полную гордости. Мой герой. Это ж надо, понять стремление отверженного ребенка хоть в чем-то чувствовать себя победителем.

Рейсвальд пожал плечами, мол, ничего особенного, и приложил палец к губам, чтобы я его не выдала. Внутри поднялась теплая волна нежности. Любить короля больше — невозможно, но я каждый раз убеждаюсь, что именно он достоин преданной и горячей любви. Пусть невзаимной.

— А зуб где потерял? — заинтересовалась зияющим пространством на верхней челюсти Мика.

Рейс поморщился и потер плечо.

— Оставил в плоти учителя, видимо, в награду за урок.

— Кусаться во время борьбы? — возмутилась я. — Мик, это строго запрещено!

— У нас говорят — любой способ хорош для победы, особенно тот, которого враг не ждет!

— У нас? — рассеянно спросила, рассматривая плечо Рейса и борясь с желанием попросить его показать шрам. — Где это? В ближайшей деревне, в Виркуно?

— Может, и там, — пожал плечами Мик и ретировался за дверь, прежде чем я сообразила схватить его за шкирку и расспросить дальше.

— Стой, Мик! — крикнула вслед удаляющимся шлепкам босых ног. — Я скоро уезжаю.

— Что? — Мальчишка обернулся, на побледневшем лице выделились веснушки, взгляд сразу стал потерянным, как весной, когда он только прибился к замку.

Надо же, храбрится, хамит, а на самом деле все-таки успел привязаться ко мне, раз весть об отъезде стерла маску взрослости с его лица. Я поспешила успокоить его:

— Беру тебя с собой, так и знай. К моему сожалению, собак придется оставить, ты хорошо подумай, кому можно доверить заботу о них.

— Как оставить? Ну хоть Белуху надо с собой взять, ее ж загрызут без меня.

Представила, как заявлюсь к Илстину с невоспитанным наглым мальчишкой, который одним видом вызовет головную боль у учителя, да еще приведу в придачу любимую гончую Мика, страдающую недержанием. Великий меня прикончит, он и так на грани опасного взрыва.

— Потом обсудим, у меня нет сил с тобою спорить.

— Если Белуха остается, с ней и я, понятно? Я своих не бросаю. А вы идите на все четыре стороны!

Кажется, я скоро вскиплю чайником. Вот невозможный ребенок, разве он не понимает, что речь идет не о пустой прихоти? Мне самой никуда ехать не хочется, но на одной чаше весов Ннанди с ее ребенком, на другой челядь, за которую я несу ответственность. На двух стульях не усидеть, выбор сделан. Остается предпринять все возможное, чтобы этот мирок устоял.

Я тешила себя надеждой, что когда-нибудь смогу построить на месте замка Вейнер город будущего, где деятели культуры напишут книги о правах человека, ученые принесут научный метод в массы, политики заговорят о демократии. Все это возможно лишь в сытом обществе, способном уделять часть времени на досуг, а не на выживание. Я мечтала собрать вокруг себя талантливых людей и дать им возможность реализовать свои идеи.

Мои мечты испарились, оставив в душе ноющее чувство пустоты… На горизонте выгорание, жалкое подобие жизни в полной изоляции от людского общества. А Мик морочит голову, ставит ультиматумы… Собака, видите ли. Не выживет без него, надо же так…

К бездне, берем к Илстину чертову собаку. Потому что я глупая-преглупая ведьма, неспособная оставить несчастное животное.

Рейсвальд молча вышел из спальни, посмотрел вслед Мику и встал рядом, плечом к плечу.

— Вы уезжаете, госпожа? — поинтересовался безразлично.

Надо же, не спросил вслух о стоявшем в воздухе главном вопросе — о связывающем нас договоре, хотя уверена, в данный момент думал именно об этом. Почему-то не хотелось говорить о том, что скоро отпущу его на свободу, что он сможет вернуться к невесте сильно раньше отведенного срока. Словно только намек на это разрежет связывающие нас узы.

Весь мир ускользал от меня, хотелось удержать рядом короля, хоть на один-единственный день.

— Уезжаю, — коротко ответила, отводя взгляд. Встрепенулась: — Понадобится твоя помощь в подготовке замка к отсутствию хозяйки. Одна я не справлюсь, просто не подумаю обо всех мелочах.

— Можете рассчитывать на меня.

— И еще одна важная вещь. — Я резко повернулась к Рейсвальду. — Завтра приезжают гости…

Он стоял слишком близко, я чуть не уткнулась грудью в бок и на мгновение потеряла равновесие. Король подхватил меня, прижал к себе, я вцепилась в его предплечье. Инстинктивно обняла, пытаясь спрятаться от мира в надежном кольце рук, как делала когда-то. Уткнулась носом в основание шеи Рейсвальда, где быстро-быстро билась жилка. Просунула ладони вдоль боков и сомкнула на талии. Мать-волшебница, как меня тянуло к нему в эту минуту. Я забыла обо всем на свете, хотела лишь, чтобы он вечно обнимал меня, чтобы не смел отталкивать.

Так мы и стояли прижатые друг к другу. Каждый боялся сделать движение, не желая спугнуть сладкое мгновение близости. Я наслаждалась теплом, идущим от кожи, мягкостью касавшихся щеки черных локонов, сильным телом, держащим меня в объятиях.

И тут он прошептал на ухо просьбу. Несмело, через силу, словно борясь с самим собой:

— Покажите мне свое настоящее лицо, Эвитерра. Лишь на мгновение, прошу вас, мне очень нужно.

Я с удивлением вскинула лицо, увидела темные глаза со зрачками, занявшими всю радужку. Тени под глазами углубились, челюсти плотно сжались, между бровями Рейсвальда залегла глубокая складка.

Чем его не устраивает образ златовласой красавицы, над которым в свое время я долго и тщательно работала, чтобы она напоминала помесь Мэрилин Монро с Кирой Найтли. Чувственность и элегантность в одном флаконе. Зачем Рейсвальду отказываться любоваться этим, чтобы увидеть черты простой девочки Евы? Решил сбросить наваждение и прояснить раз и навсегда, что к ведьме никакого влечения испытывать не может?

Стало обидно. Вроде не должно трогать после стольких лет, но все равно каждый раз, как ржавым гвоздем по живому.

Расцепила руки, отступила на шаг. Личину не сняла, холодным голосом приказала:

— Приступай к взятым на себя обязательствам, Рейс. У нас в распоряжении сегодняшний вечер и завтрашнее утро для наведения порядка в замке. Затем пожалуют важные гости. Если пожелаешь, сможешь купить артефакт перед моим отъездом. По крайней мере, эмир Алиим прибывает именно для этого.

Еще в карете я решила, что не буду больше ворошить прошлое. Приезд Рейса запустил в действие колеса неведомого механизма, нарушившего хрупкое равновесие моей жизни. Хватит потрясений, следует сохранить хоть крохи прежних достижений. Продажа артефактов позволит именно это — купить временное благосостояние для жителей замка. Большего не нужно.

Короля, кажется, не задела внезапная холодность. Как будто только что я не отшила его, Рейсвальд сделал шаг вперед и оказался непозволительно близко.

— Эвитерра, для меня большая честь получить из ваших рук артефакт. Не откажусь от подобной возможности, о которой мечтает каждый правитель. И все же, позвольте прояснить беспокоящий меня вопрос. Вы уходили с солнечной улыбкой, вернулись с новостями о потере магической силы. Что произошло на неведомом слете?

Невольно поддаваясь исходившим от Рейса волнам мужской силы, я отступила на шаг и уклончиво ответила:

— Боюсь, это внутренние дела волшебников, не подлежащие разглашению.

Мы старались держать правду о выгорании в тайне, потому что узнай люди о существовании дворца, полного артефактов, ему долго не простоять. Лучший способ спрятать тайну — покрыть ее слоем неопределенности. Простому народу было неведомо количество волшебников, природа появления артефактов, пределы наших возможностей и причины смерти. Даже Рейс, король Айнура, не знал о природе магии.

— Эвитерра, если вы не доверяете слову короля, обещающего хранить тайну, то прикажите молчать. Я не смогу ослушаться, связанный договором. Так или иначе, доверьтесь мне.

Рейс… Что ты творишь? Зачем рушишь робко возведенные преграды? Я ведь не могу противостоять просьбе человека, владеющего моим сердцем…

— Хорошо же. Правда состоит в том, что, увидев у порога короля Айнура, я поддалась капризу и не сумела совладать с даром. Пленение повелителя гордого королевства оказалось моей погибелью. За прихоть я заплачу собственной свободой, что, в общем-то, справедливо. А еще меня мучает совесть за судьбу домочадцев, невиновных в порывах желаний госпожи. Рейсвальд, что ты подумаешь обо мне, если скажу, что, вернись мы на три дня назад, совершила бы вновь ту же ошибку?

Я боялась повернуться, прочитать ответ в его глазах. В первый раз я почувствовала себя полностью обнаженной перед ним, еще больше, чем если бы последовала просьбе короля и вернула себе истинный облик.

— Иногда нашими поступками руководит судьба, — тихо ответил Рейсвальд, не делая попытки подойти. — Поначалу запрашиваемая вами цена показалась капризом женщины, опьяневшей от власти. Теперь же уверен — вами не руководит забота о собственных интересах. И о том, что вы слишком строги к себе, я тоже прекрасно осведомлен. У нашей встречи была причина. Может, Пресвятой Отец с Матерью-волшебницей спланировали злоключения, предупредив этим большее несчастье… Пути богов неисповедимы. Знаю одно, Эвитерра: я ни минуты не жалею о пленении, обернувшемся для меня благом. Не корите себя и вы.