Узкая лестничная клетка западной башни. Обычно я пробиралась сюда одна, как минимум раз в неделю, подпитать спящего стража артефактов. Камень ступеней почти не стерся — башня не пользовалась популярностью у прежних хозяев замка. А мне полюбилась тихая комната наверху, откуда можно было хоть целый день любоваться на живописный лес, квадраты полей, легкую дымку над озером Мрай.

За последний год башню починили, застеклили пустые глазницы окон, постелили дощатый пол. На самом верхнем этаже вдоль стен стояли стеллажи с книгами, единственное удобное кресло было повернуто к окну, рядом расположился низкий столик, куда я любила ставить чайник с крепким чаем и тихонько попивать, читая историю Эйды. А еще в углу круглой комнаты, занимающей весь этаж, стоял насест, где, перевернувшись вниз головой, сложив кожистые крылья на груди, висел персональный монстр — фрикс.

«Фриксы активны по ночам, обладают зачатками разума, питаются человеческой плотью, предпочитая воинов. Обожают вкус адреналина в крови, поэтому основательно пугают жертву перед смертью. Свинообразный нос-пятак крайне чувствителен к запахам, когти способны пропороть сталь, прицельный взгляд поджигает. Люди перед фриксами бессильны, но и для волшебников взрослая откормленная особь весьма опасна».

Это отрывок из обязательной для изучения книги «Магические существа и способы их уничтожения», который я долго и упорно зубрила под руководством Илстина. Сам учитель открыл мне глаза на совсем другую сторону фриксов.

За год до моего появления глава ковена наткнулся на целое гнездовье крылатых монстров, нападающих ночами на ближайшие деревни. Справиться с хищниками собрались все четырнадцать колдунов. Три взрослые особи дрались долго, отчаянно, выпускали леденящие душу кличи, пикируя с неба стальными молниями. Был тяжело ранен Фуэртес, который больше всех любил водоворот схватки, его аромат кружил голову фриксам. Илстин, оставшийся последним осматривать гнездовье, обнаружил еще слепого писклявого птенца и, к собственному удивлению, вместо того чтобы на месте его добить, взял домой.

Под крылом волшебника малыш рос как на дрожжах. Близость магии, фонившей от учителя, подавляла жажду человеческой плоти. Фрикс любил носиться за Илстином, зависать на люстрах под потолком в старинном особняке, проверяя крепления на прочность. Он понимал речь, любил, когда ему чесали пузико, мог выполнять сложные поручения. А еще оказалось, что фриксы идеально подходят на роль стражей артефактов. Они отлично распознавали своих и чужих, питались гудевшей в комнате хранения магией, впадали в спокойные периоды в долгую спячку, не требуя ни еды, ни воды.

В общем, когда фрикс Илстина отложил яйцо, я забрала вылупившееся лысое чудо. Учитель помог мне приучать его к людям, подавлять заложенную натурой агрессию. В этом был весь Илстин — с ледяным спокойствием он следил за тем, чтобы я без ошибки декламировала десять способов убить фриксов, а потом с нежностью гладил огромного клыкастого монстра в подвале и баюкал на руках монстра поменьше.

Меня поражала способность учителя совмещать в себе противоположности. На вопрос об этом Илстин обычно отвечал:

— Чтобы изменить сложившиеся веками догмы, необходимо изучить их изнутри и знать лучше противника.

Илстин собирал годами доказательства возможности мирного сосуществования магических существ и волшебников, чтобы предъявить скопом железные факты, способные переубедить даже Фуэртеса.

Я восхищалась смелостью и упорством учителя, а он следил за тем, чтобы я в совершенстве выучила историю.

Раньше Эйдой правили магические существа. Люди вели жалкое существование в качестве дичи. Изредка старались обрести хоть какую-то власть над собственной судьбой, пытаясь задобрить монстров кровавыми жертвоприношениями. Все изменилось с появлением двух первых волшебников — Пресвятого Отца и Матери-волшебницы. До сих пор во многих странах им поклоняются как божествам и помнят сделанное ими добро. Они сумели дать монстрам отпор, стали первыми победителями драконов. После успешной инициации новых волшебников основали ковен и посвятили его борьбе против магических существ. Постепенно число колдунов увеличилось до четырнадцати и на этой цифре застыло.

С появлением волшебников век монстров закончился — их оттеснили к горам, болотам, в недра морей, где не было природных источников магии. Без доступа к волшебству вымерли огромные волки-оборотни, змеи с человеческими головами, летучие птицы с телами львов. Освободившиеся от вечного ужаса люди начали строить города и основывать государства.

Илстин планировал открыть новую главу истории, где волшебники будут не истреблять монстров, а мирно сосуществовать рядом с ними.

И я решила во всем помогать учителю в исполнении его мечты. Потому что мой персональный фрикс смешно нюхал пятачком воздух, когда я приближалась, обдавал горячим дыханием и старался получить как можно больше ласки. Потому что он понимал, когда я говорила: «Ты мой хороший мальчик».

Фрикс приносил мне свежие яблоки, передавал письма учителю и был самым преданным существом на свете. Я за него буду стоять до последней капли крови. Не дам ни Фуэртесу, ни кому-либо другому причинить Милахе вред.

Маро была в курсе наших планов с учителем, остальные пока — нет.

— Заходим осторожно, по одному, не делая резких движений. Протягиваете руку вперед, тыльной стороной вверх, и даете фриксу привыкнуть к запаху. Лишь дождавшись моего сигнала, следуете внутрь. Маро первая, с ней Милаха уже знаком.

— Обожаю пупсика, — зажмурилась подруга. — Он такой миленький.

— Чшш, Маро, пусть не расслабляются. Если фрикс нападет, не будет возможности вырвать правителей из железной хватки, получится неприятный политический инцидент. Лучше покажи, как следует себя вести.

Маро магией заставила бубенцы в волосах замолчать. Фриксы любят музыку, особенно протяжную мелодию флейты, но их раздражают резкие звуки.

Я взяла подругу за руку, осторожно отворила внушительную дверь, украшенную восьмиконечной звездой. Ни один вор не решится проникнуть в охраняемую фриксом сокровищницу. Будет истерзан на месте, благо от привычки есть людей я Милаху отучила.

Полумрак, присущий библиотекам, мягкий ковер на дощатом полу. На трех подготовленных мною постаментах сверкают под стеклянными колпаками три артефакта.

Висящий в углу фрикс принюхался и недовольно хрюкнул.

— Тихо, Милаха, тут все свои.

Подвела Маро к красноглазому монстру, плавно сунула ладонь ведьмы под пятачок. Милаха раскрыл крылья, сорвался с насеста, сделал круг по комнате.

— А у кого вкусняшка для хорошего мальчика?

Фрикс приземлился, с любопытством заковылял в нашу сторону, выставив вперед округлый живот и смешно раскрыв кожистые крылья. Я дала Маро в руки склянку со своей прядью.

— Можно я угощу его своими? — попросила подруга.

Я кивнула, прикусив нижнюю губу.

Маро отрезала прядь и скормила благосклонно урчавшему фриксу.

Пока он был занят, я протянула руку Садату, намереваясь следующим ввести его. Рейс дернулся, намереваясь вклиниться, но в последнее мгновение остановил себя. Молча смотрел, как крепко я сжала руку эмира, как приобняла его одной рукой за талию, чтобы фрикс воспринял запах Алиима в контексте моего.

— Повторяю: молча и медленно.

— Слушаюсь и повинуюсь, мудрейшая.

Забыла, что для Садата я авторитет и мое слово — закон.

Маро повернулась к нам, протянула эмиру одну из своих прядей. К слову сказать, отрезанные кучерявые волосы становились прямыми. Дочери набтитов смуглы и стройны, обладают чуть ли не мальчишечьим телосложением. Маро же хотелось обладать пышными формами и курчавой шевелюрой.

— Милаха, бери запах, это свой.

Пятачок коснулся руки эмира. На мгновение фрикс обнажил острые длиннющие клыки, но, нащупав искрящиеся магией пряди, осторожно слизал их раздвоенным языком и довольно захрустел.

— Не двигайтесь, — предупредила я гостей и направилась к оставшемуся за дверью Рейсу.

Он расслабился, как только наши пальцы переплелись, а рука легла на его талию. Прижал меня крепче к себе, с какой-то обреченностью. Открыл рот для вопроса, но, увидев ждущие взгляды Маро и Садата, передумал.

— Я помню, плавно и медленно, — прошептал он чуть ли не в мои губы.

По телу прошла дрожь, и я почувствовала, как подгибаются колени. Невероятно красивый Рейс нависал сверху, и я поняла: еще одно мгновение — и я его поцелую. Поэтому уткнулась в грудь, потерлась носом о камзол, делая вид, что делюсь запахом.

Провела, тесно прижимаясь, в комнату, млея от близости короля.

— М-милаха. — Я прокашлялась и велела: — Этого запомни особенно. Его не трогать ни в каком случае.

Отвинтила крышку банки и высыпала на ладонь Рейса свои русые волосы. Эх, Милаха сегодня будет пьяным от обжорства. Вон как глазки красные, с демонским огнем, прикрыл от удовольствия и слизывает, смакует каждую волосиночку.

Поняв, что больше посетителей не будет, фрикс забрался обратно на насест, перевернулся вниз головой и захрапел, изредка открывая то один глаз, то другой. Наблюдал.

Я подвела гостей к трем мраморным постаментам с последними сотворенными артефактами. Сняла стеклянный колпак с первого. На белом мраморе черным бархатом лежала накидка, которая была на мне в первый день приезда Рейса в замок. Я встряхнула ткань — она стала невесомой и почти прозрачной.

— Артефакт защиты. Надевший сей плащ будет неуязвим для любого оружия.

Накинула ее на плечи. Накидка замерцала и словно впиталась в кожу. Я закружилась, широко расставив руки, желая показать, что артефакт нисколько не стесняет движений, и вопросительно посмотрела на мужчин.

У обоих глаза горели жадным интересом. Еще бы! Насущная задача любого правителя — остаться в живых. Рейс рассказывал о покушении, уверена, у Садата те же проблемы. Только бы не начали препираться, я еще два других не показала.

Аккуратно сложила вновь проявившуюся накидку на постамент и сняла стеклянный колпак со второго артефакта. Прозрачное перо словно светилось в полумраке комнаты, переливаясь радужным светом.

— Этот артефакт дает возможность превратиться в птицу. Незаметно перелететь куда угодно, подслушать разговоры, не предназначенные для ваших ушей.

Я и без предмета могу перевоплощаться, но следовало продемонстрировать действие. Обернулась воробышком, заметалась по комнате, чирикнула. Потом притулилась на полке так, что слилась с ней и стала почти незаметной. Вернулась обратно, водрузила перо на место.

Все, Рейс пропал. Он был загипнотизирован мягким светом, прошившим очин, веером расходившийся через бородки.

— Сколько? — хрипло спросил он. — Сколько стоит подобное чудо?

— О цене поговорим после. Сперва осмотрите третий артефакт.

Именно его я предполагала отдать Рейсвальду. Догадка зрела во мне с того самого дня, как я посетила Бретель и увидела, как кто-то тащит из Катрин магию, а значит, и жизненную силу. Интуиция кричала о том, что ключ к разгадке находится в короле.

Третий артефакт выглядел неприглядно. Простая кожаная фляга, такую носит на себе каждый воин или путешественник. Потертая от времени, с почерневшей крышечкой, она не мерцала и не светилась.

— Этот артефакт охраняет от магического влияния.

Я не стала хвалить преимущества данного предмета, так как не желала отвлекать Садата от восторженного разглядывания накидки. Взгляд Рейса был прикован к перу. Мальчики, вы не сороки, не бросайтесь на блестящее!

Продавать сразу двоим чревато конфликтом. Я надеялась, что уважение ко мне обоих смирит их крутые нравы. Не хотелось быть свидетельницей драки за один артефакт. Этого, к счастью, не произошло. Маро благостно жмурилась, висела на плечах Садата, полностью довольная жизнью. Любой магический предмет укрепляет государство. Приведя любовника, она выиграла дважды: помогла подруге в тяжелую минуту и услужила эмиру.

Теперь предстояло предложить Садату накидку так, чтобы он ушел в полной уверенности свободы выбора, хотя на самом деле перо я собиралась оставить себе.

— Надеюсь, вашим вниманием завладел хоть один из показанных предметов. Озвучьте ваш выбор, а дабы не смущать присутствующих разговором о цене, окончить передачу предлагаю подле северного окна. Эмир Алиим, готовы ли вы начать?

— Позвольте… — начал Рейс, но я уже взяла эмира за руку и увела в дальнюю часть комнаты.

Маро быстро ориентировалась в ситуации. Она атаковала Рейса щебетанием, и тот был вынужден прекратить сопротивление.

— Ах, как вы с Эви познакомились? Она ужасно скрытная, никогда не рассказывает о поклонниках. Если бы вы знали, сколько достойнейших мужчин добивается ее благосклонности…

Наглая ложь! То есть да, я могла бы взять в любовники любого свободного государя. Отношения с ведьмой весьма выгодны, тут сложно различить, играет ли роль привлекательность магии или личных качеств. Впрочем, Маро решительно настроилась стать «сообщницей по соблазнению». Пусть ее.

Эмир вежливо ждал, пока я нашла тихое место за стеллажами.

— В знак благоволения предоставляю вам право выбирать первым, эмир Алиим.

— Почтен честью, мудрейшая. Из трех предметов, полагаю, наименее ценна для вас тряпица. Готов избавить от нее из безмерного уважения к вам, в благодарность за бесценную помощь, оказанную в прошлый визит.

Записать в блокнот слово в слово, потом заучить наизусть и использовать в следующий раз, когда захочу поторговаться! Эмир великолепен, хотя еще в прошлый раз измучил меня так, что я сполна ощутила его умение похвалить и одновременно отстоять собственные интересы.

— Благородный эмир, я всего лишь попрошу должную защиту для дома слабой женщины в отсутствие хозяйки. Немало наслышана о ваших непревзойденных воинах, способных вручную уложить троих сарнирцев. Я вынуждена покинуть эти стены, и меня беспокоит разруха, неизбежно наступающая с отсутствием хозяина.

— Ни слова более! — с энтузиазмом ответил эмир.

Еще бы! В его голове градом сыпались сэкономленные золотые монеты. Запрошенная цена была минимальной в сравнении с безопасностью королевской, хм, области пониже спины на веки веков. Эмиру повезло — у меня не было времени пускать слухи о продаже, тщательно отбирать кандидатов. Я полагалась на слово Маро о том, что Садату можно доверять.

— Клянусь охранять вашу крепость от нападения врагов в течение пятидесяти лет. В случае моей смерти долг перейдет к сыну, а от того к внуку — и последний из Алиимов ляжет прахом ради сохранности вашего дома!

Пафосно, зато надежно. Я протянула руку в знак законности сделки. Не поторговалась, зато на душе спокойно. Теперь вечером смогу объявить о близком отъезде, не беспокоясь за судьбу домочадцев.

Ладони встретились в крепком рукопожатии. Магия вспыхнула золотом, скрепляя сделку. Теперь данное слово не нарушить, иначе Садату рассыпаться прахом, как обещано. Эмир прикрыл глаза в экстазе, наверное, представляя сытую старость. Правители Эмиратов умирали во цвете лет от клинка в спину или яда в протянутой другом руке. Садат, скорее всего, собирался жить долго.

Главное, пусть он Вейнер охраняет как следует.

Возвращаясь к Маро, Садат чуть покачивался, пьяный от восторга. Закружил ведьму, приник к ее устам в страстном поцелуе так, что она полностью обмякла в его объятиях.

Дождалась, пока парочка оторвется друг от друга, и вручила счастливому эмиру накидку. Он бережно прижал ее к груди и благодарно поклонился в мою сторону.

— Рейс, — тихо позвала я.

— К вашим услугам, — автоматически ответил тот, погруженный в свои мысли.

Я взяла его за руку, и лишь тогда король очнулся, посмотрел на меня и спросил:

— Как мы познакомились, Эвитерра?

— Обязательно напомню, Рейс, попозже, хорошо?

На самом деле я затеяла маневр с уходом в дальний конец комнаты не ради Алиима, а чтобы дать Рейсвальду совет по поводу предстоящего выбора артефакта. Я очень волновалась, что король не прислушается к моим словам. Продавать артефакт насильно противоречит правилам, поэтому я не могла приказать ему в рамках договора. Предугадать реакцию короля Айнура на все сто процентов тоже не могла, особенно когда он смотрит на меня больным взглядом и все больше на губы.

— Ты слушаешь меня? — сжала чуть сильнее его ладонь, отвлекая от созерцания моего рта.

Он собрался. Рассеянное выражение исчезло, передо мной был вновь вежливый и чуть насмешливый Рейс.

— Вы желаете посвятить меня в информацию, не предназначенную для чужих ушей?

— Именно так! — с облегчением чуть не простонала я в ответ. Рейс молодец, правильно сориентировался, как же с ним легко! — Многие правители не уделяют должного внимания магическому влиянию. Между тем большинство услуг, заказываемых у волшебников, так или иначе касается людей, облеченных властью. Выйти из немилости, наладить мосты, помочь убедить в правоте — вот большая часть получаемых мною просьб! Продолжать далее, Рейс?

— Все понял, госпожа. К бездне, как же летать хотелось! Мечта, детская мечта, еще с тех пор, как желал видеть мать… Она часто отсутствовала, я смотрел в окно и отчаянно стремился в бархат ночи за шлейфом ее платья… — Глаза Рейса подернулись дымкой, на мгновение он замолчал, погрузившись в собственные мысли. Затем твердо спросил: — Что же могу предложить вам за честь обладать волшебной флягой?

Обожаю Рейса! Если бы уже не любила каждой клеточкой тела… Мать-волшебница, до сих пор мурашки по коже от предвкушения поцелуя. Впрочем, король осведомлен о моих чувствах, больше нет нужды скрывать восторженный взгляд. Позволив себе полюбоваться красивым лицом, скороговоркой потребовала:

— Титул графа Вейнер для Ги, то есть для Гийома Верниеста, замок и окружающие земли в его владение. Ах да, еще закрыть глаза на присутствие войск эмира Алиима в ближайшие пятьдесят лет.

— Вам столь дорог виконт Верниест? — с показным безразличием спросил Рейс.

— Он мой бывший любовник. — Я не видела смысла уклоняться от ответа. — Но забочусь не о нем, а о доверившихся мне людях.

Рейс будто горькую пилюлю проглотил. Челюсти сжались, между бровей залегла складка, и он долго не отвечал.

— Ваше прямодушие достойно восхищения, — сказал наконец. — Любой согласится за столь мизерную цену обладать волшебным предметом. Не стоит медлить при столь удивительной возможности обезопасить себя от магических покушений. И все же именно в эту минуту я крепко задумался над другим артефактом, доставшимся почти за бесценок. Вы, волшебники, никогда не дарите их, не так ли?

— Никогда, — резко ответила, пытаясь вспомнить, когда успел Рейс завладеть чужим артефактом. Я за ним довольно плотно следила последние лет пять и ничего подобного не помнила.

— Вот и я пришел к тому же выводу. Чем же заплатил я за возможность стать королем?

— Если согласен на сделку, узнаешь сей же час. После глотка из фляги любое магическое влияние покинет тебя. Только, Рейс, боюсь, это не касается нашего договора. Послушанием ты платишь цену за лечение невесты. В течение тридцати дней невыполнение моих приказов приведет к смерти Катрин. Так как на тебе магии нет, то и зелье не подействует на исполнение условия.

— Я все понимаю, госпожа, и мне весьма любопытно, каковы последствия приема зелья. Клянусь пожаловать Гийому Верниесту титул графа Вейнера, этот замок и близлежащие земли, а также закрыть глаза на присутствие здесь войск эмира Алиима.

Он протянул руку для пожатия, магия затанцевала золотым всполохом вокруг наших ладоней. Кстати, этот договор обнулится с питьем противомагического зелья. Рейс сможет отказаться от обещания подарить замок Ги, и ему за это ничего не будет. Остается полагаться на честное слово короля Айнура.